Переехали они совсем недавно, но, похоже, все-таки ошиблись с выбором. Расстраивал ни сам переезд и связанные с ним потери и трудности, ни этот заброшенный дом, одиноко стоящий на самом краю света и даже ни дождь, непрерывно льющий день и ночь, а ощущение невозвратности происходящего, безнадежной предопределенности событий и ощущений.
«Куда бы ты ни ехал, ты везешь с собой себя» – тоскливо думала старуха, уткнувшись в оконное стекло, по которому бежали потоки воды. Пейзаж за окном напоминал картину в раме еще и потому, что на ней не было ничего живого: пустой двор и бесконечные зеленые холмы, убегающие вдаль.
- Кошка! – вдруг вскрикнула старуха, - смотри, там кошка под навесом.
Муж раздраженно зашелестел газетой.
- Нет там никакой кошки, - устало сказал он, - откуда ей взяться? Тут сто лет никто не жил, да и ловить ей тут нечего!
- А птицы? – волновалась старуха, - Тут же голуби вечно сидят на крыльце. Наверное, она собиралась ловить птиц, но дождь мешает, а кошки не переносят сырость. Нет, я пойду и заберу кошку домой!
- Да нет там никакой … - начал было муж, но старуха уже быстро шла через комнату.
Выскочив на крыльцо и распугав прятавшихся от дождя птиц, она осторожно спустилась по ступеням и пошла через двор к навесу уже медленнее, прихрамывая и тяжело переставляя ноги.
- Киса, киса, - звала она, - где же ты, маленькая? Иди ко мне, киса!
Под навесом, по которому дождь колотил особенно яростно, как молоток, заколачивающий гвозди в крышку гроба, было пусто. Иллюзия кошки развеялась, осталась лишь промозглая сырость, обволакивающая с ног до головы и пробирающая до костей, до самого костного мозга, сковывающая суставы и сдавливающая грудь так, что дыхание вырывалось натужно и с хрипом.
Старуха со страхом оглянулась на большой мокрый двор, через который ей предстояло возвращаться под осенним проливным дождем и лицо ее скривилось от боли. Словно завернутая в холодную мокрую простыню, она не могла пошевелиться внутри кокона своих бед и обид, конченых надежд, утраченных иллюзий и беспросветного бесконечного одиночества здесь, в этом забытом всеми месте, на краю света.
- Нет кошки, - печально сказала старуха, вернувшись. – Даже кошки у меня нет. Я что, много прошу? Если нельзя быть снова здоровой и нужной, то хотя бы кошку-то можно?
Она прошла через комнату и, как была, в мокром платье, села на свой стул у окна, машинально разглаживая складки подола.
Муж внимательно посмотрел на нее и примирительно сказал:
- Зачем тебе кошка? Вокруг полно птиц, заведи птицу. Сделаю тебе клетку, будешь кормить зернами и щебетать вместе с ними.
- Нет, - не слушая его, сказала старуха, - я хочу кошку.
Она отвернулась и уткнулась лицом в оконное стекло, по которому опять потекла вода.