Я никогда не видела ее счастливой. Ни когда она впервые вышла на сцену, ни тем более, в день ее свадьбы. Она много курит и ругает все, что попадет в поле зрения. Резкая, взбалмошная, суровая и прекрасная. В детстве мне казалось, что из женщин вроде нее пишут сказки. Причем страшные. Причем про ведьм. Уголки четких губ редко дарят улыбку, то ли морщин она боится, то ли себя ранимую миру показать. Доминик - храбрый стойкий муж, так сильно любит ее, что порой теряет остатки здравого рассудка. Он дарит жене цветы, тысячи стеблей прижимаются к друг другу, круглый год. В синей вазе. В холодных бледных пальцах.
Я прихожу к ней попрощаться, сжимая в руке хрустящие билеты. Она бросает вместо косточки наигранный взгляд и продолжает наносить толстый слой грима. Пышные ресницы настолько черные, что не пропускают к карим глазам даже ломанный свет. "Не бери бикини, тебе не идет" через плечо ко мне летит грубая фраза. Я знаю почему так сильно привязана к ней. К безликой, но слишком яркой, женщине. Она моя мать и ко всему прочему паршивая наставница.
Я киваю, стараясь сдержать слезы. С горечью помню слова тети Марты, старшей сестры матери. "Она так много в жизни боялась". И что? Хочется кричать, раздирая чопорные бархатные занавески в клочья. Она много боялась? Разве маленькая девочка, сидящая на скамье за школой, брошенная и забытая, не боялась? Или может, дочь лишенная даже лживой материнской ласки, одаренная храбростью?
Я отхожу к двери. Поникшая, смертельно уставшая. Театр сам по себе вызывает у меня приступ паники. Осточертели алые оббивки стульев, огромные фотографии актеров в холле, собственная мать. Ее идеальные локоны, острые скулы, соблазнительные глаза.
Я никогда не видела ее счастливой. Я никогда не видела себя счастливой.
"Куда собралась?" на миг задерживает она, невзначай равнодушно. От тебя подальше, в лучшем случае в другую вселенную. Но я молчу, пожимая плечами. Внутри густеет страх. Так начинают бояться и теряют способность любить.
Я никогда...