- Не нервничай, Хоппер, успокойся… Ты не виноват, это я не доглядел, - повторил врач, - но знаешь, посиди-ка ты недельку дома и ни капли спиртного, понял?
Хоппер кивнул и уже вечером, после того, как его прокапали, был дома. Огорчённый вторым провалом подряд, он собрался открыть новую бутылку виски, но вспомнил «рекомендацию» врача. Отложив бутылку, он уныло поплёлся на чердак. На полпути он остановился и подумал о том, что не стоит сегодня туда ходить. А может, и вообще, больше никогда не стоит подниматься. Однако, не прошло и полминуты раздумий, как Хоппер рванул на чердак, сел за пианино и, прежде чем сыграть произведение под названием «Снова ошибка», решил ещё раз сыграть и послушать «Первый провал». Эта мелодия была для него яркой и запоминающейся. Покончив с ней, перешёл ко второй – и она была прекраснее первой. Ещё более жестокой, но более мелодичной. Эмоции охватили его сильнее, чем «Первым провалом», а страху прибавилось. Сердце бешено забилось, Хоппер вспомнил, как упал в обморок… Ему даже не сказали, как он убил второго пациента. Он играл сильнее и громче, чтобы заглушить свои мысли, но они становились лишь ярче и из обычных мыслей перешли в картины, возникающие перед нотными листами. Когда с произведением было покончено, Хоппер закрыл инструмент и уснул прямо за ним.
***
Следующие шесть дней проходили довольно скучно, но доктор немного отошёл от стресса, ему казалось, что всё стало как прежде и на чердак больше не поднимался. Когда пришло время выходить на работу, он долго колебался – а стоит ли? Не дай Бог, опять, во время операции он убьёт третьего… Тогда он решил попросить главврача не давать ему некоторое время тяжёлые случаи – его коллега сможет справиться. Главврач охотно пошёл Брайану навстречу, и в течение месяца хирург только зашивал порезанные руки, чинил сломанные ноги, и всё в таком духе. Затем, накануне одной из сложных операций коллега Хоппера приболел, тогда ему пришлось делать эту операцию самому. Брайан чувствовал, что уже готов «вернуться в строй». И операция прошла успешно. Как и последующие пять. Хоппер уже совсем позабыл про чердак, жил прежней жизнью хирурга с идеальной репутацией. Все забыли и не вспоминали о его провалах. Но загадочный композитор не забыл…
Придя домой поздно вечером, Брайан, как всегда, налил стакан виски и сел смотреть телевизор. Ему показалось, что он сел на какой-то листок. Так и оказалось – когда Хоппер встал, он увидел листок. Бедный доктор взял его в руки и его затрясло – он держал в руках «Первый провал». И он снова вспомнил всё – свой первый провал, второй… злость, жестокость, красоту и изящность композиций… Ноги сами понесли его на чердак. Уже через две минуты он играл «Первый провал», а следом – «Снова ошибка». И так он играл без остановки, чередуя произведения… Всю ночь… Опять…
***
Измученный ночной игрой Хоппер с трудом заставил себя пойти на работу. Поспав всего час, он выглядел вполне здоровым, но выспавшимся человеком, но чувствовал он себя отвратительно.
Намечалась операция. Обычная, ничем непримечательная. Пришёл молодой человек с колото-режущей раной в ладони. Отдельная история, как парень получил её, но Хопперу предстояло зашивать руку. Ничего необычного и сложного. Обработав рану, доктор приступил к «шитью». Зашив ладонь за пару минут, он посмотрел на пациента и понял, что что-то не так. Он крепко схватил парня за запястье, тот перепугался и попытался вырваться, но Хоппер был силён. Тело перестало его слушаться, ему самому становилось страшно и он только и мог делать, что извиняться перед юношей. Другая рука потянулась за ножницами, которыми он отрезал нитку. Хоппер посмотрел в испуганные глаза пациента, сказал: «Мне очень жаль… Это всё ради Искусства», и воткнул ножницы в шею парня. Он не закричал, нет, он был шокирован – не ожидал, что этим может закончиться простое зашивание руки. От шока он не мог произнести ни слова, но даже если бы и мог, это был бы очень короткий монолог – два-три слова. После того, как ножницы вошли в его шею, кровь тут же полилась бурным нескончаемым потоком, как вода из гидранта. Уже через минуту, может, меньше, тело юноши лежало без движения на полу, а доктор Хоппер только в этот момент понял, что произошло.
- Боже! – крикнул он на всю больницу. Через полминуты в кабинет вбежали медсёстры и тут же закричали. Следом за ними вбежал главврач, посмотрел на юношу и кинулся на Хоппера:
- ХОППЕР! КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТВОРИШЬ?!
- Я… я не знаю, что произошло, я не понимаю… - глаза доктора едва сдерживали слёзы и он так же, как в первый раз, припал к стене и спустился на пол…
***
Суд признал Брайана Хоппера невменяемым, и тот был отправлен в психиатрическую больницу, где у него, в результате обследования, обнаружили какую-то болезнь (я и в этой области не силён, хотя очень хотелось бы), от которой доктора лечили полгода. Через эти полгода он вернулся домой измученный тестами, разговорами с психологом и психиатром, уставший от сумасшедших пациентов больницы, некоторые из которых были просто невыносимы, от различных групповых тренингов, и от жизни в общем. За всё время, что он провёл в больнице, у него было время осознать. Что его жизнь могла быть совсем другой, но, к сожалению, ничего уже не вернуть.
Только войдя в дом, Хоппер тут же пошёл на чердак, взял ноты композиции «Остановись, пока не поздно», сел за пианино и заиграл. Это была печальная, жутко депрессивная мелодия, которая веяла мысли о самоубийстве, но Хоппер был счастлив. Он улыбался всё больше с каждой сыгранной нотой, аккордом, тактом, теперь он радовался жизни. Но произведение быстро закончилось. Тогда Брайан вспомнил о том, что в больнице его уже никто не ждёт – никто его теперь не подпустит к пациенту, даже на перевязку. Он разозлился, встал и со всей силы пнул эту проклятую коробку с нотами, спустился с чердака и принялся громить квартиру – сначала разбил всю посуду на кухне, что у него была – каждая чашка и каждая тарелка одна за одной летели в стену. Затем он взял нож и отправился в гостиную, где изрезал кожаный диван, подушки и обои. Телевизор без колебаний тоже отправился в стену. Затем Хоппер хотел запустить фотографию коллектива с больницы – все врачи и медсёстры в красивой стеклянной рамке, как посмотрел на неё и резко успокоился. Он сверлил взглядом своего коллегу-хирурга. В городе их было всего двое и Хоппер тут же нашёл выход из ситуации – оделся и отправился к коллеге.
Через двадцать минут доктор уже стоял на пороге квартиры и настойчиво стучал в дверь. Ему открыл сонный мужчина, который, судя по тому, что дверь не открывали около пяти минут, не очень-то хотел просыпаться.
- Брайан? Что ты здесь делаешь? Тебя уже вылечили?
- Да, привет, Сэм, извини… Я не мог уснуть и решил прогуляться.
- Проходи, - вздохнул Сэм и жестом позвал Брайана в дом.
Они выпили какой-то настойки, поговорили «о жизни», о проблемах, пообсуждали всё, что можно обсуждать. Настойка закончилась, Сэм взял стопки и ушёл на кухню. Хоппер отправился за ним.
Пока коллега мыл посуду, Хоппер осторожно, подкрадываясь на цыпочках, зашёл Сэму за спину, захватил со стола нож и перерезал горло. Медлить было нельзя. Надо было сматываться, что Брайан и сделал. Кое-как скрыв улики, мужчина убежал домой и ждал. Ждал звонка от главврача больницы – кроме Брайана и Сэма в городе больше некому было делать операции. Пока он ждал, решил подняться на чердак и ожидал увидеть разбросанные листы, которые раскидал несколько часов назад, но коробку будто никто не трогал – она стояла на том же месте, что и прежде, и листы были аккуратно сложены. Брайан нашёл произведение «У тебя ещё есть шанс» и начал играть. Музыка была тревожной. Хоппер почуял что-то неладное, будто скоро произойдёт что-то ужасное. В конце произведения, на последнем листе, было написано, будто совсем недавно: «Не думал, что ты зайдёшь так далеко, Хоппер. Не останавливайся, и мы встретимся!» Прежде чем понять, что он только что прочитал, раздался телефонный звонок:
- Хоппер? Не разбудил? Да неважно, дуй в больницу! – трубку бросили. На часах было семь утра.
Брайан был уже готов. Улыбнувшись до ушей, он побежал в больницу и вскоре был уже там. На входе его ждал перепуганный главврач. Увидев доктора, он тут же подбежал к нему:
- Ты не поверишь, что произошло! Ночью кто-то перерезал горло Сэму! – врач чуть ли не плакал.
- Не может быть! – изобразил Брайан искреннее удивление.
- Речь не об этом. Делом занимаются, надеюсь, скоро убийцу найдут. Ты мне нужен. Двадцать минут назад должна была начаться операция. Кроме тебя больше некому. Прошу…
Не дослушав врача, Хоппер пошёл готовиться к операции и через три минуты был уже в операционной.
- Это мой последний шанс… - прошептал доктор и приступил к операции. Всё шло хорошо, но минут через сорок Брайан услышал полицейских снаружи. Он увидел их приближающиеся силуэты и понял, что нужно действовал быстр. Не думая ни секунды, он схватил скальпель и несколько раз ткнул пациента в разные части тела. Медсёстры истошно заорали, в тот же миг ворвались полицейские и Брайан убежал через чёрный вход.
Он бежал так быстро, как только мог, и на полпути оторвался от погони, но не сбавил шагу. Ворвавшись в квартиру, он помчался на чердак, достал последнюю композицию под названием «Конец» и начал играть. Это было очень длинное произведение. Казалось, будто предыдущие четыре смешали в одно, приправив всё это кучей повторов, напряжённостью и злостью. Он играл и играл. Послышались полицейские сирены за окном, Хоппер играл. Он боялся, что не успеет доиграть, что игру прервут, не дав объясниться, но он должен был доиграть. Он услышал, как выбили входную дверь и играл. Услышал, как поднимаются по лестнице полицейские, зачитывая права, и играл. Когда дверь чердака отворилась, был сыгран последний «тритон».
***
Через неделю Брайан Хоппер был приговорён к двадцати годам тюрьмы. В камере, где ему предстояло отбывать свой срок, был ещё мужчина лет пятидесяти.
- Вот тебе ещё один музыкант, - с презрением сказал тюремщик, затолкнул Хоппера в камеру и ушёл.
- Ну, здравствуй, Мастер. – загадочно улыбнулся мужчина и злобно рассмеялся…
P.S. До авторского листа так и не дотянул, но, на мой взгляд, получилось неплохо.