памяти Жоржа
Зимой 1992 года в библиотеке Института славистики Зальцбургского университета коллега подвела меня к высокому худому старику со словами: «Может быть, наш новый русист Вам поможет?»
Представленный мне профессор Соловьёв явно не вписывался в университетский ритм: ни галантностью манер в отличие от сухого этикетного набора фраз, ни размеренностью неторопливой беседы вместо беспрестанного поглядывания на часы, ни тем более открытым желанием беседовать на профессиональные темы, что никак не вязалось с общей настороженностью и предпочтением ни к чему не обязывающих «английских» пассажей о погоде-о природе-о народе (разумеется, российском). Аккуратно вправленный шейный платок в небрежно приподнятый ворот рубашки, тонкая скользящая кисть, с готовностью взметавшая в соответствии с наклоном головы, носовые гласные и любование расставленными паузами не оставляли сомнений в его французском происхождении, да и многолетняя верность его научных изысканий М-м де Сталь лишь подтвердили первое впечатление.
Однако его русский — пусть неуверенный, пусть с ошибками, но столь выразительный и трогательный в своих устаревших формах — выдавал его истинные корни. Передо мной стоял человек, никогда не видевший своей родины, но всю жизнь мысленно и духовно связанный с нею. И просьба его — помочь расшифровать одну из фраз в письме А.П.Чехова к его бабушке, - вызвала во мне как изумление, так и недоумение, что в чеховском наследии для кого-то остались еще белые пятна.
Вопрос касался выражения «поступить к кому-либо в испанцы» и явно свидетельствовал о большей приверженности российского читателя к творчеству Сервантеса, чем европейцев (в течение нескольких месяцев никто из коллег и знакомых профессора Соловьёва не смог распознать в «испанце» верного слугу Дон Кихота). Интерес мой подогревало желание угадать, к кому собирался Чехов поступить (даже, если это была и шутка) в услужение. Прозвучавшее в ответ имя Ольги Михайловны Соловьёвой ни о чем мне не говорило.
Так началось наше знакомство. В течение ближайших месяцев Георгий Наумович Соловьёв рассказал мне историю своей семьи, и в который раз с болью отозвалось во мне наше (отечественное) незнание и их (эммигрантская) невостребованность в жизни, искусственно прерванной в 1917 году. Тем более, что речь шла о столь важной в истории развития России «железнодорожной лихорадке» конца 19. века и о знаменитом крымском курорте Артек.
Естественным желанием моим, как впрочем и любого на моем месте, было не только остаться свидетелем услышанного, но и иметь возможность прочесть о жизни людей, так много сделавших для России. Но то, что собранный Соловьёвым материал публикуется сегодня для французского читателя, вызвало у меня сожаление: ведь нас-то это касается в большей степени. Появилась идея: выразить содержание французской книги (убрав из нее известные российскому читателю толкования реалий и исторических фактов) в небольшом очерке. Первоначальный категорический отказ профессора был продиктован тем, что он никогда не писал по-русски. И все же идея настолько его захватила, особенно после знакомства с блестящей серией публикаций журнала «Наше наследие» об истории Воронцовского дворца и подмосковных усадеб, что он поверил в то, что и сегодня это может вызвать у кого-то интерес.
В течение полутора лет отобранный им материал приобретал свое русское обличие: подготовленный Соловьёвым подстрочник дважды мною редактировался и был отпечатан для редакции журнала. Предлагаемый читателю текст во многом эклектичен, не содержит глубокой историографической и фактографической аргументации, но он един и искренен в главном — желании передать реальные картины и чувства людей, ушедших в прошлое.
Автор и публикатор будут благодарны всем специалистам в области истории, культуры и краеведения, а также тем, кто что-либо знает от старших поколений об этом удивительном месте Суук-Су и его обитателях.
Алла Владимировна Чурлина
(руководитель Координационного Центра
российско-австрийской инициативы
в области науки и культуры -
ныне Общество «ARKA», Зальцбург)
Институт славистики
Зальцбург, август 1995
P.S. С момента написания этой статьи прошло более 20 лет. Публикация в журнале «Наше наследие» вызвала большой интерес как у специалистов, так и у частных лиц. Георгий Наумович Соловьёв, который ушёл из жизни в конце августа 2015 года — Светлая память этому чудесному человеку! - смог не только несколько раз съездить на родину своих родителей — в Крым и в Москву, но и найти своих родственников (двоюродную сестру в Минске и племянницу в Саратове). Он присутствовал на открытии мемориальной доски на мавзолее своего деда — действительного статского советника, инженера Владимира Ильича Березина — в Артеке, пополнил архив и музей Артека интереснейшими документами и семейными реликвиями, подарил Музею музыкальных инструментов в Москве редкие письма и фотографии, которые связывали его семью с Ф.М.Шаляпиным, опубликовал целый ряд статей и книг об истории своей семьи. Всё это сегодня доступно русскоязычным читателям и обогащает память людей об истории и культуре прошлого.
А.В.Чурлина
22.03.2016 - Зальцбург