Только однажды за трудовую жизнь на комбинате пути Георгия Ивановича и Генерального директора пересекались, да это и понятно, слишком разный калибр людей. Было это на заседании Штаба по пуску нового цеха оцинкованного металлического листа в 90-ых годах. Многие предприятия тогда, как говорили, «лежали на боку», денег ни у кого не было — практиковались взаиморасчеты продукцией (бартер). Различные ГИПРО и проектные НИИ практически не работали (проектировщики подрабатывали челноками) и т.д. Короче, пуск нового цеха затягивался. Генеральный только что вернулся из Москвы и сразу же собрал расширенный Штаб по пуску нового цеха, куда пригласили и руководителей цеховых конструкторских служб, так как одной из причин отставания была задержка с выполнением проектных работ. Заводские контрукторы и проектировщики чувствовали, что будут грузить. Так оно и вышло. Генерал выразился предельно ясно.
– Будем сами разрабатывать – только так войдём в график. Да, у нас нет лицензий на эти виды работ, но там решения, в основном, всё типовые. Будем наши разработки согласовывать и утверждать с проектными институтами. И придется за право подписи платить кому надо… Потому что без этих согласований нас не зарегистрируют и не разрешат выпускать продукцию.
–У нас же своих конструкторов, проектировщиков чуть не в каждом цеху. Вот мне справку подготовили: в одном КБ механического цеха в начале этого года принято на работу девять конструкторов.
Кадровик ему что-то шепчет, кивая на Георгия Ивановича – начальника КБ механического цеха. Генерал повышает тон:
– Что значит девять молоденьких выпускниц. Какая разница молоденьких – стареньких, мужчин – женщин; раз есть у тебя диплом о высшем образовании – будь добр. Девять конструкторов женщин это ж сила, с которой можно решать вопросы. У нас есть один месяц сроку и девять конструкторов женского полу. Дело за малым – родить результат...
– Чтобы гарантированно «родить» чё-та путнее нужно по законам природы девять месяцев,– бурчит Георгий Иванович под нос себе с дерзостью обреченного, ясно представляя и объёмы работ, и ответственность. Но подменять природные сроки энтузязизмом самого процесса,энта чёй-та с чем-та.
Однако его реплика попала как раз на паузу монолога генерального и прозвучала довольно громко. Раздались робкие смешки.
– Что,– не сразу уловил генеральный. И после мелькнувшей на его лице усмешки и волевым усилем, подавив его даьнейшее расшринени понёс уже на полном серьёзе, обращаясь непосредственно к начальнику КБ.
– Какие девять месяцев?! Наша оцинковка вся уже Госпланом расписана, а вы здесь балаган из штаба устраиваете! Шуточки - каламбурчики! Да на продукцию этого цеха, которого ещё нет, уже заключены контракты на поставку за границу. И если мы их сорвём – нас разденут и по миру пустят и не за девять месяцев, а гораздо раньше.
Все сидели по стойке смирно, а голос генерального всё набирал силу:
– Работать надо, а не шутки шутить, смеху...чки сочинять! А кто не хочет или не может, лучше сразу скажите. За воротами на ваши места очередь стоит.
И чтоб придать ускорения специалистам в виде хорошего пинка, по итогам Штаба Генеральный поручил издать приказ, где назначались новые ответственные (правда, задним числом) за провалы с соответствующими оргвыводами. В том числе и Георгию Ивановичу досталось сразу пять выговоров «за срыв сроков подготовки проектно-конструкторской документации» по пяти объектам.
Короче, всё КБ механическо цеха во главе с начальником бросили в пучину пусковой текучки. Справится, выплывет – молодец, а если нет – никто о впавшем в немилость к Генеральному особо жалеть не будет. Расстрельная ситуация. А Генеральный бывал крут. Но по-умному. Умел мобилизовать, нацелить людей на работу.
После его распеканий руки у людей не опускались, работники не впадали в уныние, а наоборот, собирались. Так и у Георгия Ивановича с отделом началась напряжённая работа по затыканию дыр пректирования.
Самое противное было согласование проектов. Московские барчуки паразитировали на своём праве подписи. Впрочем, когда в ведомости стояла внушительная сумма пропистью «за дополнительные работы», вопрос решался легко. Но скоро главбуху платить низвеноу ддене, .нфу о нё гнктне рсрыветывать согласование. Но это только в бесспорных ситуациях, например, когда электросварная труба, например, заменялась более прочной горячекатаной. Так что где-то в утверждённом реестре предприятия хранятся и эти документы.
Сейчас на фоне других проблем это кажется такой незначительной, мелкой ерундой, не стоящей внимания, а тогда Георгий Иванович страшно переживал, тревожно просыпался ночами и от злости мял и бил кулаком в подушку. Нет, нормальное было время, нормальное. Трудное, но предсказуемое.
А после пуска цеха и вывода его на проектную мощность, говорят, утверждая списки награжденных и премированных, генеральный собственноручно вписал «шутника» в список награждёных медалью Трудовая Доблесть 4 ст. со словами: «Ну, родил же за месяц!»
То есть, запал генерал на бесхитростный каламбурчик и автор изречения оказался в зоне его внимания. Совпало, видимо, ещё и то, что трудовой стаж на комбинате у Георгия Ивановича составил 25 лет, и имелись заслуги в изобретательстве. Кадровик, приходивший писать представление, говорил: «Повезло тебе. У многих дальше мечт об этом дело не идёт. Генерал, при прочих равных условиях, отдаёт предпочтение тем, с кем пересекался."
Дальше началась приватизация. С прихватизацией комбината Генерального хитро обошли молодые, но ранние экономисты, вынудили его эмигрировать, и там на чужбине он и скончался от сердечного приступа ещё не старым.
На комбинат пришли владельцы...
(Все совпадения с реальными событиями случайны.)
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/04/24/1738