Большинство наших фильмов это — приговор существующему режиму: нужно лишь задуматься над содержанием, и кое-что понять. В СССР это понимали чересчур хорошо: цензура безжалостно резала любые крамольные реплики, а фильмы, часто, ставила на полку, где они покойно лежали добрых 20 лет, пока не менялся сам режим, который, всё равно, разрушался, ибо был построен на лжи. Достаточно вспомнить фильмы, поставленные на полку: «Комиссар», «Проверка на дорогах» и другие.
В литературе можно привести меньше примеров запрета, или больше, не столь важно. Евгений Замятин «Мы», Пильняк, «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, Юрий Карабчиевский «Воскресенье Маяковского», об «Архипелаге ГУЛаг» я не говорю, его обязательно надо было запрещать, это была атомная бомба для невинных советских людей, которых оболванивали выхолощенной литературой.
Очень часто я вспоминаю гениальный рассказ Леонида Пантелеева «Честное слово», который мы читали в школьной хрестоматии. Один этот рассказ дал для правильного воспитания больше, чем вся советская литература! Не уверен, что нынешние школьники знают этот рассказ. Его выбросили из хрестоматии? Почему? Не потому ли, что описанная жизнь так разительно расходится с описанной?
Я не могу поверить, что директор рязанской школы, прочитавший в детстве этот рассказ, уменьшал бы порции блюд для школьников, чтобы общий котёл хватил для всех учителей, которым подавали полновесные порции — этот пример прошел в СМИ позавчера — на тарелке лежало десять рожков-макарон и одна микрокотлета.
Этот рассказ не читали работники НКВД, иначе бы они не бросали высылаемых на мороз в чистое поле: что-то да в душе зашевелилось, какая-то толика сострадания затеплилась бы.
Как воевали наши доблестные офицеры правдиво описано в книге воспоминаний Игоря Михайловича Дьяконова, нашего известного учёного востоковеда, о Константине Симонове он пишет, что тот писал полуправду. И это было всем понятно: писать правду никто не мог. Тот, кто её писал, отправился в лагеря. Десять тысяч писателей прошли лагеря. Две тысячи из них было расстреляно. Искалечили жизнь Варлаама Шаламова, а Солженицына запятнали слухом, что он был стукачом. Пойди, докажи, что это не так.
А за палача-Сталина многие из нас продолжают глотку драть, что лишь благодаря его энергии мы и победили, и забывают, что он же, и был побудительным мотивом для наступления на Россию, которая лежала обескровленная, без руководства и без хорошего вооружения.
Сейчас я уже признаюсь, что Виктор Суворов написал сказку для взрослых, а мы, на фоне лживых романов, легко поверили в неё. Правдивых романов так и не появилось. Вероятно, их и не будет. Наша власть тоже держится на лжи.
Не было у нас подавляющего превосходства в танках и самолётах. У нас было подавляющая бесхозяйственность. Офицеры боялись проявить самостоятельность, ждали указаний вышестоящего, который тоже дрожал от страха. Заметьте, какая разница в отношениях между мальчиком, честно держащего своё слово, и реальностью, наполненной кровью жертв.
А как относились к нашим людям, пережившим фашистский плен? Или даже к своим же чекистам, вернувшимся из-за границы? Их долго проверяли и сажали в тюрьмы. Судьба Штирлица после войны — это не выдумка Юлиана Семёнова, но приговор советской власти, которая держалась только на страхе — как только страх исчез, испарилась и советская власть, и никто о ней не пожалел.
Вру я, жалеют многие, и я в том числе, потому что судьба давал нам исторический шанс, построить порядочное общество, в котором держат честное слово, а наше правительство жило в вечном страхе, что его скинут и поставят других, не столь лживых, и всячески изгалялось над нами. Чего стоит массовое раскулачивание?! Арест сорока тысяч офицеров и маршалов перед войной, что и подвигло Гитлера на блиц-криг — до этого ни одна страна не продержалась больше месяца, капитулировала — нас спасли размеры.
Сейчас спасёт ли нас дорожающая нефть? Нет. Потому что, в любом случае, бензин дорожает. Это знаменитый фокус-покус, который возможен только у нас, в других странах бензин дешевле воды. Может быть, потому что у нас воды много? Но у нас и нефти много. Как и газа, но и к газовой трубе не всех подключают, лишь тех, кто заплатит 55 тысяч рублей. Не потому ли цыгане восстали?
Сапожник без сапог. Сидим на газе, но газа не видим. На АЗС нам вливают нечто похожее на бензин, которое и выводит мотор из строя. Единственное утешение — у меня нет авто, не приходится нервы трепать, но есть у других, которые спокойно относятся к этому. Им виднее.
Ставрополь-на-Волге