Посвящаю Инне Остренко
Первая часть
Марина – тени прошлого
Началу этого необычайного путешествия было положено в пятницу, в одиннадцать утра, в самый разгар стихии, когда рассерженный ветер с грохотом распахнул окно и втолкнул своего юного друга – майский дождь прямо в фотомастерскую Марины…
Предистория
Фотосалон «Эдельвейс» занимал полностью левое крыло пятого этажа в Доме Быта, поэтому с него (этажа) хорошо просматривалась вся улица. Фотограф Марина - худенькая, симпатичная брюнетка, тридцати лет, с красивыми карими глазами и тонкими губами на нежном, чуточку удлинённом, лице, придающим ей образ какой-то едва уловимой трагичности, бросилась закрывать окно. И случайно её взгляд остановился на ярком жёлтом фургоне, что стоял на противоположной улице, на углу. Этот жёлтый грузовичок так не выписывался в серый фон улицы, что сразу обращал на себя внимание. Дверь машины отворилась, и из неё вышел пожилой мужчина в сером твидовом пиджаке. Он опирался на большой чёрный зонт, походивший на трость. Потом незнакомец сначала посмотрел на небо, пожал плечами, повернулся лицом к Дому Быта и долго вглядывался в его окна. Как это ни странно, но Марине показалось, что мужчина заметил её в окне, и она отпрянула в сторону. «Ну что за глупости! Разве он мог разглядеть именно меня, снизу, в окне пятого этажа, да ещё через сквер!?» - промелькнула в её голове мысль. А через минуту-другую тело миловидного фотографа охватил такой жар, будто её толкнули в костёр; поясницу начало слегка покалывать; и Марина погрузилась в состояние невесомости. В зале медленно распространялся запах сандала. Такого прилива сил, она не чувствовала давно, со времени похорон…
***
Марину приняли на работу в этот фотосалон всего три месяца назад, сразу после январских праздников, далеко не в самый лучший период её жизни. После тринадцати лет замужества она осталась у «разбитого корыта». Когда за три часа до Нового Года, муж Игорь бросил ей в лицо: «Я ухожу к Кристине, она ждёт от меня сына – моего сына!» - Марина поняла, что мир нескончаемых вечеров с домашними пирогами с капустой, выпеченные по рецепту её любимой бабули, рухнул навсегда. Чтобы попробовать спасти свою семью, не в последний раз, Марина бросилась в ноги Игорьку. Только ощущение отчаяния, поглотившее её полностью в тот момент, заставило Марину так унизиться. «Почему? За что?» - взмолилась она. Игорь с силой отпихнул её, так, что она ударилась затылком о косяк: «Ты меня уже достала своим болячками! Не хочешь рожать, так и скажи, а то печень у неё больная, сердце дохлое, диагноз, видите ли, неизлечимый! Только столько бабок за зря вложил в твое искусственное оплодотворение, дурак. Надо было сразу с тобой развестись, как только всё выяснилось!» - и выскочил, хлопнув дверью, забыв чемодан с вещами. Всю ночь несчастная женщина выла в трубку телефона, не давая спать своей родственнице Елизавете. Под утро, вроде бы успокоилась, умылась, выпила кофе. А потом решила…повеситься. Взяла верёвку в кладовой, поставила в центре комнаты табуретку и стала привязывать верёвку к люстре. Она не чувствовала ни боли, ни горечи, ни страха, будто весь организм спал, а работал только мозг: «Убей себя, ты никому не нужна, ты убогое ничтожество, полная неудачница! Ни работы, ни ребёнка, ни собственного дома. Ни-че-го!!!». Но в дверь позвонили. Так истерично звонить могла только свекровь. Марина, как в тумане, отбросила верёвку в угол комнаты, перевернула табуретку, поставила её в сторону и буквально выползла в коридор. Она, даже, не запомнила, как открыла дверь и пропустила свекровь в гостиную. Анна Артёмовна выглядела, как всегда, отменно. Модные линии, подчёркивающие её бюст и бёдра в строго-сексуальном бордовом костюме, высоченные шпильки чёрных лакированных туфель и дорогая бижутерия – вот что создавало свекрови образ деловой моложавой леди с деньгами. На сегодняшний день свекровь уже стала блондинкой, хотя от природы у неё были светло-русые волосы, и она их постоянно красила в разные оттенки: от брюнетки до платины.
Анна Артёмовна села на диван, закинув ногу за ногу, и закурила длинную дамскую сигарету с тонким кофейным ароматом. «Фу, Марина, у тебя, как всегда бардак! А ведь это моя квартира!» - сделала она ударение на слове «моя». У Марины сердце ушло в пятки: «Выгонит! Утоплюсь!». Свекровь долго смотрела на невестку, будто проверяла нервы той на прочность. Марина стояла, опустив взгляд в пол, она обняла себя руками, будто хотела защититься от этого враждебного мира. На минутку в серо-стальном взгляде Анны промелькнула что-то едва похожее на сочувствие. «Осунулась, исхудала, бедная девочка!» - подумала свекровь про себя. Но вслух сказала: «Мариш, ну ты понимаешь, что ты здесь не хозяйка. Тебе, конечно, положена своя доля по закону, ну мы и подумали, что тебе в деревню свою ехать! Всё равно там у тебя никого. Оставайся в городе. Вы с Игорёшкой, как - никак, тринадцать лет прожили…» - Марина напряглась: слышать такие добрые слова от свекрови – не иначе какой-то подвох готовит! «Мы отдадим тебе, в качестве положенной доли, жактик моей свекрухи, земля ей, как говорится…Там две комнатки, кухонька – маленькая, правда, но домик с ремонтом. Соседи ничего. Ты согласна?». Марина не стала возражать. По сравнению с другими женщинами, с ней семья Ворониных поступила благородно: мать мужа не выгоняла её на улицу, а посему можно и прислушаться к её предложению. Анна положила документы на журнальный столик. Она работала нотариусом, а потому, у неё везде были связи: сделать документы для свекрови - плёвое дело. Она поднялась: «Нужно будет уладить ещё пару вопросов, но это уже в конторе у меня. И ты свободна!». Анна дошла уже до двери, оставив Марину одну в комнате, но у двери, вдруг, остановилась. Сердце у «железной леди» всё-таки дрогнуло. Она вернулась в комнату. Марина всё ещё стояла, не меняя позы. Анна Артёмовна подошла к ней, взяла за плечи и встряхнула: «Марина, ты знаешь, что я всегда была против вашего брака с Игорьком! Мне казалось, что ты ему не пара. А, когда ещё выяснилось, что ты родить не можешь, то я вообще захотела стереть тебя с лица земли. Но я тоже женщина, двенадцать лет я поднимала Игорька одна, после того, как его папаша умотал с какой-то девкой на север. Ты умная, иначе бы не выдержала жизни с этим «сусоней»! Хотя он и мой сын, но сволочь всё-таки порядочная – весь в отца! Но, ты, же понимаешь, что у меня там внук будет. Наследник! Это всё твоё проклятое бесплодие погубило ваш брак!» - бросила Анна своей бывшей невестке упрёк, ударив по больному. Потом резко пнула ногой табуретку, так, что та свалилась на бок, и через плечо бросила: «А это ты не смей, слышишь, не бери грех на душу! Может, совсем скоро ты сможешь вылечиться. Медицина в этом вопросе ушла далеко вперёд, но, мы…, наша семья уже ждать больше не может. Игорьку за сорок, сама понимаешь!» - у самого порога комнаты она приостановилась и через плечо прошептала: «Прости!» - и ушла, хлопнув дверью. Когда терпкий запах любимых духов свекрови «Горькое мартини», наконец, растаяло, Марина всхлипнула, потом плавно растеклась по полу, сжалась в позе эмбриона и разрыдалась: громко, завывая, словно раненый зверь.
***
Она родилась в станице Воронежской, в середине семидесятых, когда её маме, учительнице русского языка в местной школе, исполнилось сорок два года, а папе, доктору-терапевту, – пятьдесят один. И, хотя, её родители поженились не по любви, а скорее, чтобы не остаться на старости совсем одинокими, они так уважали друг друга, так оберегали и лелеяли, что им завидовала вся станица, особенно женская её часть. Наверное, Высшие Силы, решили отблагодарить эту взрослую пару за доброе отношение друг к другу тем, что преподнесли им подарок – маленькую и абсолютно здоровую девочку. В честь рождения малышки отец посадил у калитки куст жасмина, и кареглазый ангел навсегда с пелёнок впитала в себя этот аромат безудержной, неувядающей «любви». Теперь каждое прикосновение мамы и поцелуй папы превращались в белые цветы жасмина, окрашивая всё пространство вокруг малышки в розово-голубые тона.
Когда Марише исполнилось четыре годика, папа и мама погибли: их потрёпанный жигулёнок за несколько секунд огромный камаз превратил в лепёшку. И розово-голубые облака рассеялись, превратив аромат жасмина в запах искусственных кладбищенских цветов. Заботы о маленькой девочке легли на плечи бабушки Елены Владимировны, шестидесяти восьми лет от роду и деду Васе, которому перевалило далеко за семьдесят. Теперь Запах Детства ассоциировался у Марины с жареными пирожками с капустой, навозом и дедушкиной махоркой. Она росла умненькой, симпатичной, но замкнутой и стеснительной девочкой, друзьями которой в основном были цветы, книги и животные. Марина почти не выходила гулять с ровесниками, упивающихся в те времена Цоем и «Наутилиусом», сторонилась местных парней, пытающихся вечно заманить её в рощу, и ночью, когда бабушка и дедушка похрапывали в своей комнате, Марина запоем читала, спрятавшись в своей комнате – Сервантеса, Чехова, Дарелла. В, общем, учёба, огород, гуси, куры, утки и корова Манька – всё это составляло мир юной девочки с большими задатками и огромными комплексами, пока в её жизни не появился он! Фотоаппарат, который ей подарила крёстная. Мир вокруг неё снова наполнился жасминовым ароматом. Марина училась создавать шедевры на советском «Зените» под руководством местного фотографа-любителя Фёдора Ивановича, который заведовал сельским клубом «Комсомолец». Через объектив фотоаппарата пятнадцатилетняя сельская девушка с «душою аристократки», заново познавала пёстрый мирок громких, любопытных бабушек на лавочке; родные улицы, «немытые» и разгульные, с их широкою Кубанскою душою; каждый закоулок школьного двора, исписанный нецензурными выражениями; и огромные поля, засеянные пшеницей и подсолнухом.
Марина собиралась поступать в педагогический институт. А бабушка мечтала поудачнее выдать её замуж. Пока Мариша зубрила алгебру и английский, бабуля всё время повторяла: «Ну, где, по нашему времени подыскать тебе подходящую пару, чтобы моя душа была за тебя спокойна, родненькая моя. Не дай бог, дед помрёт, как же мы потянем всё это хозяйство. Ты же у нас, как принцесса, «закоханная». Пропадёшь, если в непутёвые руки попадёшь! Тебе нужен порядочный мужик, не пьющий. Наши парни никуда не годятся. Половина в город подалась, в рэкетиры, другие, вон, гибнут в точках горячих, а третьи спиваются! Да и молодёжь другая, всё богатства лёгкого ищет. Сейчас все женихи клюют на приданное. А какое у тебя приданое, детка: сараюшка, да курятник недостроенный!» - сетовала старушка. Так часто получается: чего боишься, то и случается. Дед заболел. И мир снова перевернулся. Бабушка перестала пахнуть пирогами, а в доме поселилась грусть и безнадёга. Дедушку увезли в больницу, в город. Вот там Марина и познакомилась с Игорьком, прямо во дворе больницы, на лавочке. К тому времени он был выпускником технологического института и сыном «крутого» нотариуса. Игорь так в неё влюбился, что к ужасу мамы бросил свою однокурсницу, очень симпатичную девушку из «хорошей» семьи. Вопреки Анне Артёмовне, Игорёк каждые выходные приезжал к Маринке на своей личной машине (в те времена - признак роскоши). Он привозил разные вкусности из города, вроде «Марса», «Мартини», сухой колбаски. Времена слыли тяжёлыми (лихие девяностые), и старики чуть ли не молились на будущего зятя. Игорёк не пил, занимался спортом, имел постоянную работу, к тому же обожал Маришку. Свадьбу сыграли весёлую, богатую. Но медовый месяц омрачился смертью деда. Это был первый знак, но Марина тогда не обратила на него внимания. Ей было просто тяжело на душе. Она никак не могла забыть дедушкиного завета: «Учись, милая, даже, если муж у тебя распрекрасный будет, нужно иметь свой кусок хлеба в жизни. Любовь иногда проходит, а специальность у тебя в руках останется». Но Марина забыла об институте и уже готовила себя к роли хозяйки очага. Когда деда хоронили, Игорёк всё время от неё не отходил, ласково гладил её по руке и всё время суетился, создавая видимость личного горя, но Марина не заметила его притворства. Да и потом муж не давал повода усомниться в его любви: после смерти деда, он поддерживал бабушку деньгами. Поначалу всё строилось хорошо, но близкие Игоря: его друзья, свекровь, подруги свекрови – все старались показать и доказать ему «ущербность» его юной жены. Что только не наслышала Маришка в свой адрес: «Обезьяна! Колхозница! Дура набитая! Недоучка! Недотёпа!» И т.п. Но самое «любимое» выражение свекрови: «Ни рожи, ни кожи!» - настолько прилепилось к бедной девочке, что Игорёк, до свадьбы восхищавшийся изящностью и грацией своей жены, стал сам упрекать её в «отсутствии индивидуальности», подавляя в Марине остатки самоуважения. А подруга Анны Артёмовны, у которой дочка уже давно «засиделась в девках», в открытую заявляла, что Игоря окружают столько девушек, гораздо эффектнее Марины, что он бы мог найти себе пару и получше, чем «эта странная» девочка из станицы. После таких слов, Марина плакала, в спешке собирала вещи, следом оставляла их, разбросав по квартире, и уезжала к бабушке в станицу, а потом, собравшись с духом, возвращалась к мужу и делала очередную попытку сблизиться с его окружением. Поначалу Игорь защищал свою жену, пока не этот жуткий приговор...
«Вы никогда не сможете иметь детей, солнышко!» - заявила Марине доктор-гинеколог, лет шестидесяти, в старомодных роговых очках, с дулькой на голове, и - это после пяти лет замужества Марины! «Что? Ничего нельзя сделать?» - едва сдерживая рыдания, спросила Марина. Докторша сняла очки, достала из кармана мятый носовой платок и протёрла стёкла. Глянула куда-то сквозь пациентку и ответила, пожав плечами: «Попробуем! Но сами понимаете: такой диагноз обходится недёшево». И в жизни Марины на смену едва теплившейся в душе надежде на то, что всё обойдётся, и Игорёк со временем поймет, кто прав, кто виноват, пришли больницы с невыносимым запахом лекарств и полное равнодушие супруга, так как его в то время более заботил бизнес, чем вопрос продолжения рода. Зато годика через три, когда у его друзей стали появляться наследники, Игорь занервничал и принялся таскать жену по модным курортам. Но всё оказалось напрасным. И Марина замкнулась, закрыв для себя двери в большой мир, оставив, лишь маленькую щёлочку, чтобы изредка появляться на людях с мужем. Но все разговоры в гостях за столом, в конце концов, сводились к вопросу о детях, что выводило Игоря из себя. Он стал срываться, кричать, придираться. Она готовила изысканные блюда, часто меняла обстановку в квартире, зависала в интернете, чтобы быть в курсе современной политики. Но, чем больше жена старалась угодить супругу, тем более он злился.
Марина чего только не перепробовала: от гомеопатии до гипноза. Но, ни один врач со своими современными методиками, ни одна гадалка с разными зельями, ни одни психолог с дельными рекомендациями, не смогли помочь ей забеременеть. Марина чуть ли на стенку не лезла, не находя ответа на главный вопрос. Она никогда не делала абортов, не страдала тяжёлыми заболеваниями, не пила, не курила – за что ей такое наказание?! Особенно стало невмоготу после ухода бабули. Жизнь Марины окончательно окрасилась в чёрный цвет. Она попробовала учиться, но из института её отчислили за постоянные пропуски (обследования, больницы), пришлось довольствоваться техникумом. Так прошло не много, ни мало, десять лет! На сорокалетие сына свекровь, не стесняясь в выражениях, поставила ультиматум сыну: или она рожает, или я лишаю тебя наследства! Вот тогда-то Игорь пустился во все тяжкие, подыскивая себе новую подругу по жизни, не стесняясь некогда любимой жены. Брак продержался ещё пару лет и, всё-таки, развалился после второй – неудачной попытки искусственного оплодотворения. Да тут ещё и одна из «подружек» мужа забеременела. УЗИ показало мальчика. Когда Игорь подал на развод, жизнь вообще потеряла для неё смысл…
Вот тогда и произошли два события, которые помогли Марине снова стать на ноги. Во-первых, женщину подержала её родственница Лизавета, дочка крёстной, той самой, что когда-то подарила Маришке фотоаппарат. Именно добрая и отзывчивая, но весьма легкомысленная барышня, с вечно удивлённо распахнутыми на мир голубыми глазами и с длинными накладными ресницами, привела брошенную женщину на её путь…
***
Лизка, догадалась, что спасти Марину может лишь её любимое дело, «заброшенное» много лет назад «в угол». И она, чуть ли не силой притащила сестру в фотосалон своего приятеля - «Эдельвейс». «Ну, Лёшенька, ну родненький мой, да ты только посмотри: какие у неё фотки! Просто закачаешься. Да она тебе, за пару месяцев, такой оборот сделает, что никакой кризис не помешает!» - наседала маленькая кругленькая блондинка на высоченного здоровяка в сером свитере и джинсах. Лёша с сомнением покачал головой. Тонкая, как соломинка, молодая женщина в сером платье, скорее похожим на бесформенный мешок, чем на девичий наряд, с потухшим взглядом и застенчивой улыбкой показалась ему весьма посредственной. За всё это время, пока он отпихивался от Лизы, эта женщина не проронила ни слова. Но, когда Лиза отчаялась, было, уломать своего товарища, она, как весомый аргумент выложила перед ним несколько снимков, Лёха не удержался и ахнул: «Вот это красотища! Вот молодец! Да ещё и на таком старикане! Я подобные фотки только с помощью компа делаю. Талантище!». Только после этих восторгов, Марина, наконец, посмотрела в восхищённые Лёхины глаза, голубые, как небо. И Алексей, как настоящий фотохудожник, наконец, смог разглядеть в Марине: и проникновенно добрый взгляд, и потрясающие ресницы, и умный открытый лоб, и утончённость во всём её облике. Не скажешь, что она сирота из села. Алексей согласился её оформить. «А образование, у тебя какое?» - поинтересовался начальник, подавая ей контракт на подпись. «Я техникум закончила, механико-технологический, два года назад на менеджера выучилась, ну, чтобы, хоть какое-то образование было» - ответила она тихо, опуская глаза. Лизка тут же подорвалась: «Да что там образование! Лёшка, она безо всякого там высшего образования по-французски «шпрехает», как Патрисия Каас! И английский понимает. А книжки? Ты знаешь, сколько у неё книг?! Мой муж с двумя высшими образованиями, кроме «Плейбоя» никакой другой книги в руки не возьмёт! А Маринка этого читает, ну как его, ну немца этого знаменитого…ну что, ну это…». Лёша уже более заинтересованно поглядывал на протеже Лизы. Марина не выдержала Лизкиных мучений, и подсказала ей тихонько, явно стесняясь: «Канта, Канта я читаю. А что это разве плохо?!». «Ну ладно, не комплексуй» - поддержал её фотограф – «Такая девчонка симпатичная, фигурка ничего, а зажимаешься. А дети у тебя есть?». Марина съёжилась и закусила нижнюю губу - этот парень полоснул её словом, словно бритвой. Она отрицательно покачала головой. Лёша почувствовал, что задал ненужный вопрос и ловко перевёл тему. «Слушай, а давай-ка я в качестве рекламы для студии сделаю тебе фотосессию? А что, ты попробуй?». Впервые за несколько недель на бледном Маринином лице появился румянец.
Через неделю Лизка носилась по студии и не могла успокоиться, все, рассматривая фото кузины на стендах. «Ну, Маринка, ну, красотка! Найоми Кэмбэл отдыхает! Вот бы твой мужинёк на тебя посмотрел! Его девица, вообще, тебе в подмётки не годится!». Марина снова расплакалась. Эх, Лиза, кабы ты знала, как она ещё любит его - мужа! Эта любовь горит огнём в душе, из-за неё ломит всё тело, не хочется есть, противно общаться со знакомыми, ведь они осуждают его. Лишь бы он появился на её пути, вдруг, проехал мимо на машине, тогда можно и целую неделю порхать от счастья, вспоминая его мимолётный равнодушный взгляд…
Но февраль месяц, проведённый среди воркующих молодожёнов, снимающихся на семейные портреты; дерзких подростков, выбирающих памятные – выпускные альбомы, начинающих моделей, часто глупеньких, но очень красивых; ветеранов войны, таких участливых и простых в обращении, - возродили её к жизни. И, в первые дни марта, ещё достаточно холодные, но уже вселяющие надежду на будущие тёплые деньки, встав утром с постели, Марина почувствовала, что смогла, наконец-то, излечиться от безумной любви к Игорю. Это после стольких лет страданий! Проснулась – а на сердце настоящая благодать. Так нередко случается: мучаешься, переживаешь, отчаиваешься, а потом, вдруг, сбрасываешь груз печали с себя, и просто живёшь, радуясь молодому месяцу в ночном небе, крыше над головой; безумным соседям; дурацкой собаке, что всё время лает на тебя; и просто свежему воздуху!
Марина замкнула двери и спустилась в лифте в холл. И тут же, Вселенная подбросила женщине «бяку», словно проверяя её нервы на прочность: посреди холла её бывший муж обнимал беременную Кристину. В животе похолодело, а лицо, наоборот, запылало. Да, она теперь увидела: ради кого Игорёк разорил их очаг! Эффектная яркая шатенка с наращенными когтями и сексуальными губами – такая, кого хочешь, соблазнит. Особенно, если её выбор пал на тучного очкастого тюленя с женоподобными манерами. Марина попыталась проскользнуть незаметно, но Кристина заметила «бывшую» своего мужа. И, для того, может быть, чтобы доказать своё превосходство, а, может, из-за своей недалёкости, она демонстративно принялась ластиться к мужу, поглаживая свой круглый животик. Марину трясло, словно от лихорадки, но она сделала вид, что их не видит. Всем телом она почувствовала, как Игорёк напрягся, ожидая от бывшей жены неадекватной реакции. Но женщина гордо продефилировала мимо, нарочито копаясь в сумке, будто что-то ищет. Вышла из Дома Быта и… быстро перебежала дорогу, потом немного отдышалась, остановилась в сквере, постояла, перешла спокойно ещё одну дорогу и направилась домой, в свой жактовский двор. На улице темнело.
***
А во- вторых,… в этот же день, когда женщина столкнулась со своей счастливой соперницей в холле, судьба подарила Марине настоящую подругу, которая перевернула её мировоззрение с ног на голову, и на время позволила снова волшебным розово-голубыми оттенкам окрасить мир вокруг неё, как когда-то в детстве.
… Каждый вечер после работы Марине приходилось возвращаться в общий двор, где соседствовали пять одноэтажных домиков. Туалет на улице, вода в её доме только холодная. Кроме хромого стула и шифоньерки без дверцы – поначалу в комнате не было ничего! В, общем, Марише из комфорта пришлось переселиться в пережиток прошлого века! Если бы не муж Лизки, то так бы и пришлось, по сей день, Марине греть тазики на плите, да спать на матраце. Миша поставил нагреватель и привёз новенький диван, шифоньер, и стол из мастерской по производству мебели, которой он сам и руководил. Но была во всём этом существовании и своя прелесть. Возле домика Марина разбила цветник, а в общем огороде одинокие соседки – мать и дочь, прозванные окружающими «богомолками» – выдели ей грядку для петрушки. Старушка Раиса Семёновна – примерно метр пятьдесят, седая и бледная, и её дочь, Мария, одинокая особа сорока пяти лет, похожая на жердь, высохшая, со впалыми щеками и бесцветным взглядом, судя по всему никогда не имевшая контактов с мужчинами, - жили от Марины через стенку. Обе дамы состояли в какой-то секте и пытались затащить туда и Марину. Они настолько её достали, особенно назойливая старушка, своими зазываниями «пойти послушать правду о боге», что Марина всегда старалась проскользнуть домой незаметно. И сразу же запиралась. Кроме двух религиозных агитаторш, напротив, в домике с мансардой, выкрашенном в малиновый цвет, обитала счастливая молодая пара. Его звали Алексей Епифанов – крупный брюнет, с походкой «пьяного моряка» и вечной загадочной ухмылкой на довольно добродушном лице с крупными чертами. Не смотря на его работу - он служил в милиции, Алексей в своём дворе «ничем плохим себя не зарекомендовал», т.е. со всеми обращался вежливо и активно помогал соседям копать огород! Его хорошенькая жена Рита Епифанова, совсем молоденькая студентка юридического факультета, миленькая шатенка с зелёными глазами и формами 90-60-90 была предметом зависти его сослуживцев. Их медовый месяц продолжался уже три года. Они всё время целовались, чем ужасно задевали Марию, которая злобной змеёй шипела им вслед. По диагонали красовался богатый двухэтажный дом Эдика Григоряна, продавца картошкой, арбузами и мандаринами – толстого добряка и болтуна, мужчины тридцати лет от роду. Его жена Сусанна, очень активная молодая женщина, стройная, стремительная и резкая, с мелкими чёрными кучеряшками, как у африканки, всё время жарила, солила, парила, подметала и… стирала. Стирала так часто, что половина общего двора была постоянно завешана пелёнками и ползунками годовалого Сурика, нарядными платьицами пятилетней Стеллы и рейтузами престарелой свекрови Мириам. Видимо жёлтенькие, как одуванчики, рейтузы бабушки Мириам не давали спокойно спать восьмидесятитрёхлетнему ветерану, потомственному казаку, в прошлом ветерану ВОВ: высокому подтянутому старику с усищами, как у Будённого, по прозвищу Прокопьич, очень уважаемому старожилу этого двора и бывшему полковнику танковых войск. Из его окон бельё Манукьянов просматривалось особенно хорошо, ему это не нравилось и, он, поэтому постоянно возмущался, громко выражаясь «нехорошими словами». Остальные соседи уже привыкли, что во дворе всё время звучал только зычный, хрипловатый голос Прокопьича и звонкий, тонкий голосок Сусанны. Они кричали друг на друга так, что двор замирал, ибо у Прокопьича находились такие «завороты речи», выражающие его негодование, что сам Задорнов бы ему позавидовал. А Сусанна не обижалась, лишь огрызалась в ответ такими же словечками, продолжая делать своё дело. Они могли шуметь очень долго, наслаждаясь самим процессом общения, но стоило выйти во двор ей, как все замолкали. Через стенку от ветерана от неизлечимой болезни угасала потрясающе красивая женщина сорока лет, с необыкновенно интересным именем Деметра. У неё мать была грузинка, а отец грек. Мужа Деметры знали очень многие люди в городе. Он слыл местным воротилой большого бизнеса. Сама Деметра, тяжело заболев, оказалась ненужной ни мужу-коммерсанту, ни сыну-подростку. Когда она появлялась в самый разгар спора: статная, красивая, но ужасно измождённая, с коротким ёжиком, вместо, когда-то роскошных кос, - спорщики невольно ретировались. Прокопьич с досадой плевал в сторону Сусанны и растворялся в дверях. А Сусанна забирала детей и с криками укладывала их спать, какое бы время суток не наступило…
…После внезапной встречи в холле Дома Быта, Марина, будучи в сильном волнении, не заметила, как всего за десять минут дошла из Центра, через Урицкий мост до переулка Тургенева (обычно дорога домой занимала минут двадцать). Завернула за угол Библиотеки имени Горького, и открыла калитку, ведущую в общий двор. Она вошла и очутилась в кромешной темноте, только впереди, в глубине двора ярким жёлтым пятном обозначилась кухня Стеллы и Эдика (на первом этаже). Она достала телефон и взглянула на экран мобильника. «Ого, уже девять вечера! Оказывается, она провела за компьютером «лишних» три часа. Не смотря, на эту встречу в холле, настроение у Марины было отличное, так как она, наконец, чувствовала себя свободной! Ей захотелось танцевать, и она решилась сделать в опустевшем дворе несколько па. Так как двор к тому времени потонул в темноте, потому что опять перегорела лампочка в фонаре, Марина споткнулась о стремянку, прислонённую чьей-то «заботливой рукой» к стене соседского домика, и свалилась в лужу прямо кому-то под ноги. Хорошо, что этот кто-то не мог видеть, как девушка покраснела. Ей протянули руку, и Марина, опёршись на помощника, поднялась, отряхивая коленки. «Лампочки всё время перегорают» - услышала Марина хорошо знакомый голос с едва уловимым акцентом. «Деметра, а вы, почему вышли? Пусть наши мужики лампочки вкручивают. Вон Эдик, например». На что соседка усмехнулась. «Чтобы Эдику вкрутить лампочку, нужно не стремянку, а стремянище. А Лёши, как всегда дома нет». Марина рассмеялась и спросила: «А Прокопьич на что? Он какие хош, лампочки вкрутит…и кому угодно!». Марина скорее почувствовала, чему увидела, как улыбнулась Деметра. «Да, это точно, только его вряд ли от «Глухаря» оторвёшь. Это ж его любимый сериал. Ему сын на день рождения подарил диск, так он его с утра до ночи смотрит. Да и стар он уже лампочки вкручивать». Они обменялись ещё парой фраз, и Марина помогла Деметре оттащить лестницу в сарай, она уже собралась идти к себе домой: ей очень не хотелось долго задерживаться с этой женщиной, в присутствии Деметры Марина чувствовала себя неловко, будто стеснялась чего-то; но соседка вдруг на пороге обернулась и спросила: «Марина, а вы не хотели бы со мной поужинать. Правда уже поздно, но я приготовила греческий салат. Он не очень калорийный, так что можно и поесть!». В голосе женщине было столько мягкости и душевной теплоты, что Марине, впервые за столько времени, проведённых в этом дворике в одиночестве, в метаниях и переживаниях, захотелось поговорить, «выплакать» остатки сердечной драмы, которая всё-таки ещё давала о себе знать внезапными вспышками унылости. Она обрадовано кивнула и пошла вслед за хозяйкой. Деметра провела Марину через уютную чистенькую кухоньку. Марина обратила внимание на белоснежные стены – штукатурка и ничего более. Хозяйка пригласила её в свою единственную комнату: очень большую и просторную. В доме, не смотря на диагноз хозяйки, царил запах чистоты и свежести, но никак не лекарства и болезни, что Марине, знающей о раке не понаслышке, это обстоятельство показалось удивительным. Она помнила тяжесть обстановки в доме во время болезни деда. «Ты пока осмотрись, а я пока поставлю чайник» - предложила Деметра. Марина принялась изучать комнату. Слева от дверного проёма, между стеной и единственным окном с бело-синей римской шторой втиснулся мягкий диван-уголок с красными, белыми и синими подушками. Марина обратила внимание на томик Ахматовой, лежащей на диване. У окна стоял полированный стол-тумба. А на нём лежали несколько кисточек и холст - заготовка для написания картины. И сборник стихов на диване, и холст с кисточками, и мягкий стул в стиле позапрошлого столетия создавали в комнате впечатление из жизни девятнадцатого века. Гостья бросила взгляд на центральную стену, что напротив двери. Её поразил необъятный, по виду очень старинный и массивный книжный шкаф. В глаза бросилось, что у хозяйки на полках стоит много книг по психологии. Если верить психологам, что жилище отражает внутренний мир человека, то о Деметре можно было сказать так: романтичный, вдумчивый, глубокий и интеллигентный человек. И тут у Марины произошёл самый настоящий эмоциональный взрыв, когда справа на стене она увидела настоящую картинную галерею. «Это всё вы сами?!» - воскликнула Марина, когда Деметра вошла в зал с чайником. «Ну да, а кто же! Мне же нечем заняться, вот я и рисую. Мне кажется, как только я прикасаюсь кистью к холсту, у меня сразу же стихает боль». «Господи, какая красота! Это же дар Божий!» - выплёскивала эмоции гостья, не скрывая своего восторга. Картины оказались довольно с необычными сюжетами на космическую тему. Всего около десяти холстов. «Часть работ я храню в папках, в диване, если тебе так понравилось, я покажу тебе» - сказала Деметра, плавно переходя на «ты». Она убрала холст на диван и накрыла стол белоснежной скатертью, связанную ею, собственноручно, крючком. Поставила посредине стола чайник, и вернулась на кухню за сладостями. А Марина продолжала изучать картины. Больше всего её поразила их цветовая гамма: от светло-голубого до глубокого синего и жёлто-оранжевыми вкраплениями. Месяц, выходящий из пруда посреди невесомости, обнажённая ундина, танцующая на красных камнях планеты Марс, серебристые спинки дельфинов, играющих в космическом пространстве, мифическую поляну, усыпанную белыми цветами с улыбающимися человеческими лицами…
Все эти образы напомнили Марине современные романы-фэнтази, которыми она зачитывалась в последнее время. Одна из картин особенно показалась ей близкой по настроению. Она минут пятнадцать не вымолвила ни слова, рассматривая золотистую россыпь звёзд на фиолетовом фоне и красные языки, идущие от алой луны, как от костра. Марина невольно протянула руку к луне на картине, и ей показалось, что середина её ладони стала горячей. Она держала руку, а энергия, идущая от луны, медленно распространялась по руке, охватила грудную клетку и проникла в сердце, наполняя его умиротворением и спокойствием. Пока Марина любовалась творчеством Деметры, та принесла салат, чай, мёд и рогалики с маком. Марина с удовольствием села поужинать с хозяйкой, тем более, что завтра воскресенье, можно будет выспаться, а беседа могла затянуться и на полночи. Кто знает?
Они пили зелёный чай с жасмином. Именно этот чай обожала гостья. Деметра смотрела на женщину ласково и с какой-то тоскою, в точности, как когда-то на неё глядел дед, перед тем, как навсегда покинуть белый свет. А Марина, наоборот отводила взгляд в сторону, сильно при этом смущаясь. То ли от того, что, почувствовала себя виноватой – обычно здоровые люди комплексуют перед смертельно больными, будто виновны в их состоянии; то ли от того, что Марина боялась нечаянно завести разговор о болезни Деметры, проявив этим самым бестактность. И, как часто случается в подобных ситуациях, всё равно «села в калошу»: «Деметра, как, же вам…тебе удаётся создавать настоящие шедевры, болея такой неизлечимой бо…» - Марина тут же прикусила язык, мысленно ругая себя за «тупость». Деметра поставила чашку на стол и едва дотронулась до руки Марины. «Расслабься, Марина. Я итак знаю, что скоро умру. Не стоит мне постоянно напоминать об этом сочувственными взглядами, будто ты в чём-то виновата. Непросто жить в такой ауре, когда на тебя смотрят, как на смертника. Я давно заметила, что ты стараешься убежать от меня, когда встречаешь меня во дворе, или опускаешь взгляд в пол, а сегодня в первый раз ты решилась и заговорила со мной, и всё, благодаря нашей лампочке. Спасибо ей за это! Она вовремя перегорела!». Марина вздохнула с облегчением и решилась прямо взглянуть Деметре в глаза. Они оказались такими таинственно-бездонными, точь - в точь, как космическое пространство на её картинах. «Прости, я не хотела тебя обидеть… Мой дедушка…тоже так мне говорил, когда уезжал в больницу…перед смертью, а я всё равно чувствую себя виноватой, хотя, я же не причём, что он заболел раком. Я…» - и, не выдержав нахлынувших на ней воспоминаний, она, чуть было не разревелась, но Деметра встала из-за стола и обняла её, потом взяла рогалик и протянула его Марине: «Это ты прости меня за резкость. На самом деле, я уже привыкла чувствовать себя в роли прокажённой. Если с нами вести себя, как с обречёнными, это, значит, делать ещё хуже. Тогда теряешь всякую надежду. А когда кто-то рядом относится к тебе, как ко здоровому человеку, то и ты начинаешь верить, что всё не так уж и запущено. Стоит ещё побороться!». «Но я всё же, поражаюсь тебе! Как тебе удаётся терпеть такую боль, при этом следить за квартирой, творить, ухаживать за огородом? Извини, но я знаю, что это нелегко! Тебе кто-то помогает?» - спросила Марина. Хозяйка налила себе и гостье ещё по чашке чаю и ответила, спокойно, даже, как-то равнодушно: «Моя болезнь, я знаю – это звучит ужасно, сделала меня свободной. А, значит, спокойной. Я никуда не спешу, вот всё и успеваю. И после больницы мне стало намного лучше. Я вернулась из неё за два дня до того, как ты здесь появилась. Врачи сказали, есть шанс. Но, я не лелею надежду на выздоровление, я знаю свою судьбу…, но я сейчас беру от жизни всё, что могу. Просто так, для себя лично исполнила своё давнее желание получить высшее образование и стать психологом, хотя понимаю, что это звучит абсурдно, ведь я могу уйти в любой момент. Иногда я просто не в состоянии сдвинуться с места от боли, чтобы попить воды, а тут экзамены, зачёты. Но я каждый день в молитвах благодарю и своего декана, за то, что она, узнав мой диагноз, приняла меня в институт, хотя её все отговаривали; и благодарна Прокопьичу за то, что он не сюсюкается со мной, как другие соседи, а гоняет меня, словно я здоровая! А большего смертельно больной женщине и не надо. Хуже нет, когда все вокруг жалеют тебя. Сочувствие помогает, а вот жалость убивает». «Это точно!» - согласилась Марина – «Когда меня кто-то жалеет, что, мол, бедная женщина, такая хорошая, а осталась одна, без мужа, да ещё и ребёнка не родила, так мне хочется тот час придушить его!». Деметра вопросительно посмотрела на женщину. «Да Мариночка, я знаю, что ты, тоже не от хорошей жизни в нашем дворе очутились. У каждого здесь своя история. Григорьяны из Осетии, ещё в девяностых, от войны сбежали, Прокопьича сын с невесткой выставили за дверь, из-за его крутого норова. Богомолки ещё с 2002, после наводнения в одной комнатке ютятся. А что именно с тобой произошло?». Марина не знала, что говорить в ответ женщине, которая вот-вот умрёт: на фоне медленно угасающей Деметры, её развод уже не выглядел катастрофой, да и диагноз «бесплодие» теперь казался не самым худшим на земле. Марина махнула рукой и попыталась выглядеть более беспечной: «Да так! Обстоятельства! Ничего особенного». И тут же перевела разговор: «А родные тебя навещают?». На что Деметра лишь усмехнулась. Она, не поднимая глаз, насыпала сахар в пустую чашку и, ответила, выдержав паузу: «Редко. Муж сказал, что не в состоянии наблюдать за моими страданиями, и, что его сердце разорвётся от горя, если я умру на его руках…». Марина вспомнила лицо Игорька, когда он испуганно выглядывал из-под плеча Кристины, ожидая от бывшей жены подвоха, и ей стало обидно за тех женщин, которых мужья бросают в беде. Она вспомнила пережившие ею в прошлом ненастья и сразу поникла. Хорошее настроение улетучилось, словно и не было па во дворе и прекрасных холстов на стене. И Марина, решив сослаться на усталость, собралась было уйти, предложив для начала хозяйке помощь, чтобы убрать со стола. Но, столкнувшись с внимательным взглядом Деметры, которая, как будто, читала её мысли, Марина снова села за стол; расплакалась и рассказала той всё: о родителях, об Игорьке, о Кристине, о бесплодии, о работе. И пока она говорила, к ней, вдруг, пришло осознание, что она оплакивает то, что совсем не стоит внимания! Ведь сегодня утром она была так счастлива от того, что поняла, что Игоря уже не любит, работу свою обожает, к дому привыкла, а теперь ещё у неё и появилась Деметра! Так чего же она ревёт и ноет! Жизнь только начинается! И Марина распрямила спину, вытерла салфеткой слёзы, хмыкнула, по-детски, зажав рот ладошкой, слопала последний рогалик и попросила ещё чаю. Деметра, молча, выполнила её просьбу, потом на минуту-другую застыла, глядя в пол, и, вдруг, очнувшись, спросила: «А хочешь, я покажу тебе свой фотоальбом!». Её глаза так светились, что Марина не смогла ей отказать.
После этого они ещё долго болтали, выяснив, что читают практически одни и те же книги, любят одни и те же фильмы, относятся к семейным ценностям почти одинаково, и, вообще, оказывается, они очень похожи характером. Деметра раскраснелась, улыбалась и выглядела вполне удовлетворительно. Марина забылась и отдыхала от души: она много-много лет не чувствовала себя такой счастливой!
***
В два часа ночи весь двор уже с удовольствием спал. На крыше посапывал чёрный котище, с оторванным в неравных боях, ухом; молодожёны, прижавшись друг к дружке, дышали в унисон; мать и дочь витали в райских кущах; Прокопьич маршировал во сне по плацу с казацкой саблей на перевес; а бабушке Мирим, уже в который раз снилась её свадьба в далёком 1939 году. Они спали и не ведали, что две их соседки нашли друг в друге поддержку и опору, о которой каждая из них мечтала много лет! А ещё, и сами женщины эти, и их соседи не подозревали о том, что Марина и Деметра своим сближением, теперь сделают маленький дворик чуточку счастливей от того, что их добрые мысли, соединившись отныне вместе, уже пригласили радость на эту улицу.
Слабый свет, идущий от фонаря, падал на водяную колонку. Марина поблагодарила хозяйку за вкусный ужин, обняла её крепко-крепко, пожелала ей спокойной ночи и пошла к своей двери. Деметра помахала ей рукой, потом быстренько перекрестила Марину, пока та открывала ключом дверь, и собралась было войти в дом, но случайно заметила безногую куклу, брошенную под лавкой кем-то из детворы. Подняла игрушку, отряхнула её, прижала к груди и закрыла за собой дверь.
А Марина, окрылённая столькими приятными событиями, вошла в свою квартиру, нащупала рукой выключатель, и уже совсем другим взором окинула своё жилище. Как и у Деметры, в этом доме пройти в комнату можно было только через кухоньку, которая являлась одновременно и коридором. Марина старалась, как могла, создать здесь уют. Мягкий темно-зелёный коврик и у порога. Дешёвая, но новая плита, рядом стол-тумба, доставшаяся от предыдущей хозяйки, бабушки мужа. Марина выкрасила тумбу в белый цвет, постелила на столешницу клеёнчатую скатерть с ярко-жёлтыми подсолнухами. На противоположной стене над круглым маленьким столиком, покрытым белой скатертью, висели фото с различными вкусными блюдами, которые сделала сама Марина, чтобы украсить кирпичную стену, которую сама же и выкрасила в алый цвет. Дверь с коричневой старой обивкой из кухни вела в крохотную комнатушку, в которой поместились только холодильник и шифоньер (подарок Лизкиной семьи). На стене возле окошка с решёткой, спрятанной за голубыми шторами, от прежней хозяйки осталась висеть копия репродукции «Иван Царевич на Сером Волке». Следующая дверь, выкрашенная, опять же, Мариной в белый цвет, вела в большую комнату. Сестра Лиза помогла Марине поклеить обои: светло-бежевые в мелкую золотую полоску. Здесь, прямо посреди комнаты и разместился, как хозяин, круглый стол из красного дерева, сделанный руками Лизиного Михаила. В углу, у левой стены стоял диван-малютка, а напротив двери вместилась обычная стандартная стенка: шифоньер, совмещённый с книжной полкой. Книг у Марины было не так много, как у Деметры, но зато на полках стояли самые любимые: «Иллюзии», «Единственная» и другие книги Ричарда Баха, «Пятая гора», «Алхимик», «Брида», «Заир» Пауло Коэльо, Марина Цветаева, «Война и мир» Льва Толстого, рассказы Гоголя и Чехова, сборник стихов Расула Гамзатова и трёхтомник произведений Нодара Думбадзе. Марина искренне полагала, что, если бы не эти книги, ставшие ей друзьями, она бы, точно сошла с ума от одиночества.
Марина умылась, скинула вещи и свалилась на кровать, сразу же забывшись. И ей приснился странный сон: будто в её комнате, по воздуху перемещался старик, похожий на японца, одетый в космический скафандр, а рядом с ним в невесомости медленно плавали Деметра и красивая девушка восточной наружности, то ли китаянка, то ли японка в красном платье с синими попугаями. Девушки кидались друг в дружку, круглой жёлтой луной и смеялись так задорно, открыто, от души. А вокруг было очень холодно. В воздухе образовалась чёрная воронка, и, вдруг, Деметру, которая стремительно уменьшаясь в размерах, принялось затягивать в эту воронку. И Марине стало очень страшно за неё, она принялась кричать, слова вырывались, а голос пропал. Тут японец схватил Деметру за волосы и вернул обратно. Деметра отбивалась от него, но Киото закричал, страшно вращая глазами: «Я сказал, что тебе рано! Неделя ещё не прошла!». Марина успокоилась и долго наблюдала за ними со стороны, а потом и сама решилась оторваться от пола. Она поднялась в воздух и принялась кувыркаться. Это привело её в такой восторг, что она начала выделывать различные фортели: в виде кульбитов и тройных прыжков, словно фигуристка на льду. Тут японец схватил её за рукав пижамы, и, грозно вращая глазами, прокричал ей в ухо, оглушив её на время: «Кто ты? Говори сейчас же! Не молчи!». Она открыла рот, но слова приобретали не форму звуков, а превращались в колечки дыма, словно Марина курила и выпускала дым, а не произносила какие-то звуки. А японец, резко оттолкнув Марину от себя так, что она вновь «покатилась кубарем» по воздуху, прогремел басом: «Пока ты не ответишь мне на вопрос: «Кто ты?», я тебя не пущу на мою гору!» - и хлопнул в ладоши. Марина упала на пол. А потом наступила фаза сна, при которой молодая женщина просто отдыхала, уже не купаясь в ирриальности сновидений.
Она проснулась в десять утра, совершенно бодрой, а в голове, птичкой в клетке, билась только одна фраза: «Кто я? Кто я?». «Кто я? Кто я? Кто я?» - сверлил мозг, казалось, совсем простой вопрос. Но она догадалась, что ответив на него, сможет открыть какую-то важную тайну.
«Кто я?» - задавала она себе, принимая «душ» в тазике. «Кто я?» - спрашивала Марина у отражения в зеркале. «Кто я?» - мучилась, ища ответ, придумывая образ для юной модели, чтобы сделать ей хорошие фотографии.
«Человек». «Женщина». «Загадка природы». «Веста» - пришёл совершенно неожиданный образ из древнеславянской мифологии. «Я – тёзка Марины Цветаевой». «Артистка»? «Разведённая»! «Я красавица!» - сказала и испугалась, застеснялась и добавила – «Умница-разумница, солёный огурец. Лежит себе валяется, никто его не есть!» - вспомнила присказку из детства. «Сирота» - отдалось это слово острой болью. Но воскликнула, хлопнув себя по лбу, как недогадливую: «Двоюродная сестра и племянница!». «Какой это оказывается трудный вопрос, философский!» - думала Марина, засунув пирог с черносливом и корицей в духовку. Она с нетерпением ждала, когда снова увидит эту удивительную женщину. Положив пирог на белое блюдо, с нарисованными на нём фиолетовыми незабудками, девушка направилась в гости к Деметре. Соседка долго не открывала, И Марина забеспокоилась. Но вот она, слава богу, услышала едва уловимые шаги. «О, ты не выспалась? Почему ты такая бледная? Наверное, из-за меня. Надо было мне пораньше уйти от тебя вчера, чтобы ты легла вовремя» - расстроилась Марина. Но Деметра просто махнула рукой. «Не беспокойся. Ничего страшного. Это всего лишь… рак… И, вообще! Ты, кажется, принесла что-то вкусненькое?» - попыталась Деметра успокоить испуганную Марину, взяла из её рук сладость, зашла в свою кухню и вернулась с пакетом «Жасминовая принцесса» и Марининым пирогом в руках. А потом решительным видом закрыла свою дверь ногой, взяла Марину под руку и спросила: «А кто давеча мне собирался показать свои работы, да ещё и хвастался, что самый лучший фотограф в мире?! Давай-ка распробуем твой пирог у тебя дома!». «Слушай, а что я сама не догадалась до этого!» - воскликнула Марина и повела Деметру к себе в гости.
Если Марина накануне в гостях восхищалась работой Деметры, бурно выплёскивая эмоции, то одобрение и признательность таланту Марины у соседки отражались в её красивых глазах… и только. Женщина долго рассматривала ели, закрывающие собой кладбище; зимний пейзаж: полуразрушенную хатёнку у замёрзшего пруда; грустного монаха, прислонившегося к ограде Храма. Она приостановилась у фото, что висела над диваном, у изголовья. На чёрно-белой фотографии сиротливо раскинула свои ветки ива, одиноко растущая у края реки, а рядом в берег вросла коряга, напоминающая силуэтом крокодила. Деметра, словно в молитве, сложила руки на груди: «Однажды, как раз через неделю после переезда в этот двор, знакомая подарила мне роман малоизвестной бразильской писательницы Лианы Брилт «Снег в июле», в котором были строки: «Девяносто процентов из ста в нашей жизни зависит от того, на что ты смотришь утром, когда просыпаешься, на чём останавливается твой взгляд. То, что тебя окружает - есть отражение твоей сущности. Нельзя изменить свою судьбу, не изменив для начала своего жизненного пространства. Вы создаёте иллюзии, и вы же их разрушаете. Хочешь изменить свою судьбу: повесь на стену нужную картину. И всё случится, как бы само собой, вроде бы без твоего вмешательства. В, общем, ты есть, что ты видишь вокруг себя!». О, Мариночка! Ты просто пока ещё не признанный гений» - повернулась к ней и сказала Деметра совершенно искренне. В этих фотокартинах отражается твоя душа: добрая, ранимая, чувствительная. Тебя ждёт большое будущее, верь мне!». В иной ситуации, в устах другого человека эти слова звучали бы только второразрядным комплиментом, но Марина поверила женщине – таков был её взгляд, который, словно, проник в тот момент в сердце молодого фотохудожника. Деметра обняла подругу и прошептала ей на ухо: «Благодаря своему таланту ты можешь изменить свою Судьбу. Эти фотографии замечательны, но твоё прошлое не отпустит тебя до тех пор, пока тебя окружает грусть и уныние. Поэтому повесь другие фотографии на это место, те, что будут искриться счастьем. Поверь мне - человеку, стоящему одной ногой по ту сторону луны»…
И после этого Марина увешала все стены своей квартиры не фотографиями, излучающими трагичность нашего бытия, а фото, на которых распускались прекрасные цветы, рвались к небу мощные деревья, извивались в восточном танце изящные фонтаны, баловались смешные котята, и играли красивые дети – всё то, что отныне радовало её глаз…
***
То ли с вопроса, заданного ей незнакомцем во сне, то ли после смены фотографий в доме, но у Марины, с понедельника, действительно, началась другая жизнь. Всю неделю у симпатичного фотографа не было отбоя от посетителей. Лизкина подруга Елена Свердлова, хозяйка сети магазинов «Королева Марго», получив свои свадебные фотопортреты, оказалась в полном восторге и сагитировала многих своих знакомых тоже сделать себе «портфолио». И слава о лучшем фотохудожнике пошла по всему городу. Через пару дней в фотосалон пришла замечательная на вид пара, которая поженились накануне в субботу, и заказали свадебный фильм и «необычный, не такой, как у всех», фотоальбом в виде фото-романа, новинку сезона, придуманную лично Мариной. Книга пестрела не только фотографиями влюблённых, но и автобиографией каждого, эссце, написанными влюблёнными друг о друге; посланиями друзей; поздравлениями родственников Лёша, как хозяин, выразил своё одобрение довольно неординарным способом. Он стал посреди студии, сложив на груди руки, как Наполеон, и проговорил, как ворчливая бабка: «Ну вот, всё люди, и люди, идут и идут. Откуда же их набралось?». Но Марина только радовалась. Ей было очень приятно переживать свою «нужность», по-настоящему, не так, как с Игорьком, которого только раздражало рвение жены помочь ему во всём. А здесь её ценили по достоинству. Как это хорошо, когда тебя признают! Признание нужно каждому человеку, чтобы он чувствовал себя не пустым местом, а нужным и значимым. Тогда и не будет почвы для депрессии. Марина, делая заказ для молодожёнов, продолжала упорно работать над собой в духовном плане: то есть искать сложный ответ на простой вопрос: «Кто Я?». Ей понравилась эта интеллектуально-философская игра самой с собой. «Кто я?» - витала мысль в фотосалоне целую неделю. И после этого мастерскую за несколько дней посетила семья священника, заказав семейный портрет, почти, во всю стену; мулла из соседнего посёлка, чтобы отправить своё лучшее фото в какой-то научный исламский журнал; несколько последователей буддизма. И все, как сговорившись, взяв в руки заказ, долго восхищались Мариной, а потом на прощание благословляли её и говорили одну и ту же фразу: «Будьте счастливы, Мастер. Да прибудет в ваш дом Любовь!».
«Кто Я?» - «Фотограф», «фотохудожник», «талантливый фотохудожник». Но Марине чего-то не хватало в этом списке, того, что отражало бы её сущность, личностную особенность, или, как бы сказала психолог Деметра «самость». «Кто я?». «Частица космоса», «Космическая пыль?» - неужели такая низкая самооценка? «Дорога к небу!» - ого, как хватила! «Звёздочка, освещающая ночное небо»… «Звёздочка». «Да, я звёздочка, я могу освещать ту планету, на которой живу. Своё маленькое пространство. Радовать людей своим творчеством. Звёздочка, яркая, стильная, красивая, золотая!». «Кто я?»…
Этот вопрос ещё долго сверлил мозг, пока не наступил «инсайт», т.е., озарение! Марина лично для себя открыла суть своей натуры: она человек, способный давать людям тепло, радовать и понимать. А это очень важно…, важнее, чем слава и деньги, потому, что слава, рано или поздно уходит. Деньги – то они есть, то их нет, а вот сочувствие – это действительно благодать, которую надо беречь и взращивать в себе по крупицам. «Со-чувствие», «со-дыхание» - создают прочность любых отношений. Это созвучие душевных помыслов и свело её с Деметрой, сделав их не просто подругами, а сёстрами…
Марина давно задумалась над тем, что делают большинство людей, когда собираются вместе? Оказывается: они практически постоянно, бездумно тратят своё и чужое время на осуждение злого начальника, ненавистной работы, мерзкой тёщи, тупого правительства и бездарного футбольного матча и т.д. И на «женских посиделках», Марина наиболее ярко прочувствовала, что женский пол, порой, особенно грешит пустотой взаимного общения, считая, что в мире не существует ничего достойного внимания, кроме коллекции зимних сапог, рецепта низкокалорийного пирога и «этих сволочей» - мужчин. С Деметрой всё стало по-другому. Почти каждый вечер они встречались с соседкой и говорили о том, что почти не волнует обычного обывателя: о своём предназначении, о силе мысли, о возможности изменить судьбу. Они обсуждали книги, расшифровывали свои сны, вместе медитировали, зажигали ароматические свечи и слушали звуки природы на диске. И постепенно их тёмно-серое прошлое растворялось в золотисто-белом настоящем. Такая взаимная домашняя психотерапия привела к ощутимым результатам. Неожиданно и для Марины, и для самой Деметры, с каждой их беседой, наполненной творческих планов и психологических методик оздоровления, за ароматной чашкой зелёного чая с жасмином, Деметре становилось лучше и лучше. Она посвежела, чуточку набрала вес. Соседи недоумевали и одновременно радовались за красавицу-гречанку, включая, даже, грозных сектанток! «Не иначе чудеса случаются!» - бормотала Мария, глядя Деметре вслед. А для Марины эти «жасминовые» вечера наполнились особым смыслом. Странно, но за месяц общения с Деметрой, молодая женщина, ни разу не вспомнила о своём бесплодии, будто эта проблема перестала для неё существовать…
***
В среду, ближе к закрытию, она перелистывала на компьютере наброски свадебного альбома, и думала, как его украсить: уж очень ей понравилась пара - заказчики. Он – высокий и стройный офицер космических войск, она – русская красавица, словно сошедшая с картин великих художников, да, к тому же, и начинающий писатель-фантаст. Для них нужно было придумать что-то выходящее за рамки обычных представлений…
Она прикидывала разные рисунки: от русской хохломы, до азиатских драконов, но фотографии никак не «желали ложиться» на аляпистый фон. Она решила отложить работу на потом, как, вдруг, вспомнила о картинах Деметры, которые сфотографировала и сканировала себе на рабочий стол. «А что если?..». И Марина позвонила своей новой подруге. «Можно я оформлю один заказ иллюстрациями с твоих картин?». На что получила согласие!
***
Молодожёны впились в экран монитора, обмениваясь одиночными репликами. «Да!», «Клёво», «Это стиль космо?», «Точь в точь мои мысли!!!», «Браво, маэстро!», «Как в сказке!», «Ну, звёздные войны, блин!». Потом долго благодарили фотохудожницу и протянули ей большую купюру. Марина полезла в шкафчик, чтобы дать сдачи, но жених наотрез отказался её брать. «А вы можете оформить альбом для моей крестницы? Её фото у вас есть. Что-нибудь в сказочном стиле, пожалуйста» - спросила невеста. «Конечно!» - обрадовалась Марина новому заказу. В конце недели Лёша заплатил ей приличную премию. И Марина, зная, что у подруги скоро будет день рождения, рискнула сделать Деметре сюрприз.
Вечером она постучалась к ней в окно и с порога выпалила: «А давай завтра, прямо во дворе, я сделаю тебе фотосессию!». Деметра застыла со стаканом воды в руке, удивлённо приподняв брови, а потом на щеках её заиграл румянец, и глаза загадочно заискрились. «А ведь это отличная идея! Я ещё никогда не выступала в роли фотомодели. Что мне терять! Давай!». «Отлично! Такую красавицу нужно обязательно запечатлеть для истории, на память» - выпалила Марина и испугалась неоднозначности своих слов. Но Деметра улыбнулась счастливой улыбкой женщины, которая всю жизнь ждала именно этого предложения. «Спасибо тебе, Мариночка. Пусть наступающий день рождения будет самым счастливым в моей жизни! Только обещай мне, что, когда придёт моё время, передашь мои фотографии сыну, пожалуйста!». Марина воскликнула: «Конечно! (прикусила язык). Да ты сама ему преподнесёшь. Пусть знает, какая у него мама!».
Так получилось, что в фотосессии во дворе, организованной Мариной для Деметры, приняли участие все соседи. Особенно усердствовала Сусанна, которая обожала давать советы всем и по любому поводу. Она стояла на крыльце своего дома, руки в боки, и всё время комментировала работу Марины. То ей не нравилось, как Деметра стоит, то критиковала её наряды. Но Марина не слушала её, а продолжала увлечённо щёлкать фотоаппаратом. Прокопьич, недовольный тем, что соседи, своей активностью, помешали ему глядеть любимый сериал с главным героем Серёгой Глухарёвым, вышел на улицу, совершенно разозлённый. И, уже, вероятно, готовый, вот-вот запустить во всех трёхядерную матерную тираду, вдруг, остановился. Он долго глядел на Деметру, прищурив и без того узкие глаза, потом вошёл в дом, взял табуретку, вернулся и сел в центре, чтобы контролировать всё происходящее. Он без конца дымил мундштуком, чем была ужасно недовольно студентка Рита, которой, после часа робких выглядываний во двор из-под розовых занавесочек, тоже захотелось вкусить славы местной звезды. Пришлось Марине фотографировать всех желающих: бабушку Мириам, которая хромала со своей клюкой ещё со времён Сталина, хорошенькую Стеллочку Григорян, похожую на куколку с дореволюционных открыток. Вредную, но, оказывается, очень фотогеничную Сусанну и, даже, Прокопьича, который наотрез отказывался встать с табурета. Пришлось придумывать ему эффектные сидячие позы. Потом появился Эдик, муж Сусанны, с ящиком картошки в руках, он несколько минут наблюдал за этим бедламом. Мужчина резко бросил коробку на землю, рассыпав часть содержимого на землю, как ошпаренный, выскочил за калитку, и вернулся с двумя товарищами с рынка: Вовчиком из Волгограда и Рамазаном из Махачкалы, коих тут же вовлёк в дворовой творческий процесс. Рамазану очень нравилось фотографироваться на фоне откровенного декольте Риточки, но в объектив фотоаппарата всё время попадала бабушка Мириам, проявив неожиданную активность при появлении в их дворе горячего джигита с пышными усами. В общем, в этот воскресный день маленький армавирский коммунальный дворик можно было сравнить с таким же двориком из фильмов про Одессу тридцатых, или пятидесятых годов. В которых, также, как, когда-то, в начале века, весело, шумно и дружно общались такие разные, и по характеру, и по национальности, и по происхождению, люди, каждый со своей личной драмой…
***
Вот поэтому, когда Марина предложила отметить день рождения Деметры– ей никто не отказал. И не потому, что кому-то на халявку вздумалось пропустить рюмочку-другую, а для…, впрочем, у каждого были свои мотивы. Но, видимо, каждому хотелось ещё раз доказать себе, что не бояться смотреть смерти в глаза. А Деметра олицетворяла собой неизбежность ухода. И её красота, талант и доброта ещё больше делали эту неизбежность пугающей. Особенно после фотосессии, когда она блистала, словно, королева. И ни одна из модных моделей не могла в тот день затмить своей искусственной мишурой вечную красоту «увядающей осени».
…Вечером, через несколько дней после фотосессии, 14 апреля во дворе, в огороде, под навесом, который соорудил Прокопьич на своём участке, под орехом, за какие-то двадцать-тридцать минут соседи накрыли стол. Эдик, напевая песенку, возился у мангала, Сусанна, заранее подговорённая Мариной, напекла осетинские пироги (она была родом из Владикавказа). Прокопьич демонстративно встал со стула и полез в подвал за абрикосовкой и вишнёвкой.
Когда начало темнеть, Марина уговорила Деметру надеть золотистое платье, которое Деметра купила в честь шестнадцатилетия сына. И, когда, она появилась в огороде, ещё не зная, что там толком происходит, среди соседей пробежала волна восхищения – так она была прекрасна в вечернем облегающем наряде до полу!
Гости собрались за столом. Пришли и Мария с матерью. Соседка прижимала к груди какой-то чёрный пакет. Они протянули женщине свою религиозную брошюрку и, словно стесняясь, Мария развернула подарок и, с трудом подбирая слова поздравлений, накинула Деметре на плечи персиковую шаль. «Спасибо! Я не ожидала, что к моей персоне сегодня будет столько внимания! Маша, ваш подарок такой красивый!» - и она раз десять сказала соседке спасибо. Риточка с мужем преподнесли имениннице букет роскошных алых роз, чем вызвали восхищение всего двора. Прокопьич, увидев букет, замер, крякнул: «Ого-го!» - и торжественно водрузил свои самодельные наливочки на стол. Каждый хотел сказать приятные слова Деметре и, заодно Марине, что она сумела собрать всех. Забылись дворовые обиды. Прокопьич, изрядно приняв на грудь, делился с Сусанной своими армейскими воспоминаниями, бабушка Мириам и мать Марии вспоминали лучшие деньки, проведённые ими при Советской Власти, ругая современную жизнь, Эдик сыпал комплиментами Деметре, желая ей долгих лет жизни. Деметра улыбалась и кивала головой, соглашаясь со всеми высказываниями бойкого «ухажёра», а сама то и дело брала в руки свой мобильник, удостоверяясь, что не пропустила звонок. У Марины сжалось сердце: Деметра ждала поздравления от сына, но он так и не удосужился позвонить маме. Апрельский вечер не радовал теплом, желающие согреться накинули на плечи куртки, но не собирались расходиться. Молодожёны всё время чокались друг с другом и травили анекдоты. Небо почернело, включили освещение: лампочку под железным абажуром. Марина так и не поняла, что же с ней произошло: тело её, будто, осталось сидеть рядом с Деметрой, а душа воспарила над столом. Люди, что шумели где-то внизу, показались ей маленькими. Их голоса звучали гулко, вдалеке. Душа Марины захотела, вдруг, их всех объять и приласкать, одарить небывалой, дотоле, нежностью. А соседи, наверное, поддавшиеся этому немому призыву, вдруг затихли, прислушиваясь ко звукам холодной ночи. Деметра, воспользовавшись этой паузой, поднялась с бокалом в руке. Все взоры обратились к имениннице. Вдруг рядом в воздухе кто-то шепнул: «Марина, не забудь про торт!». Марина очнулась, а голос этого неизвестного навсегда врезался ей в память. Деметра, сдерживая слёзы, говорила: «Вы такие замечательные, такие внимательные и добрые. Спасибо, этот вечер я сохраню в своей памяти навсегда. Вы единственные, кто не забыл обо мне сегодня». Она сжала в руке свой телефон так, что побелели пальцы. Марина незаметно выскользнула из-за стола, забежала на кухню к себе, взяла торт, зажгла на нём свечи и принесла его гостям. Деметра остановилась на полуслове, она, не отрываясь, смотрела на крохотные огоньки, которые весело потрескивали в темноте. «Задувай!» - громко скомандовал милиционер. «И про желание не забудьте!» - напомнила его жена. Деметра, на секунд пять, задумалась, глядя куда-то вдаль. «Я хочу, чтобы у каждого из вас исполнилось ваше самое заветное желание!» - она бросила взгляд в сторону Марины и задула свечки…
Под утро, расцеловавшись, народ разошёлся по домам. Марина проводила подругу домой. Деметра оставила телефон на кухне, зашла в комнату, налила из графина в стакан воды, высыпала из пузатой баночки горсть таблеток, отсчитала три и залпом выпила. Марина помогла ей раздеться и уложила её на постель. Деметра схватила её за руку: «Маришка, спасибо тебе за всё, родная ты моя! Я счастлива, вот только очень устала. У меня к тебе просьба. Там на столе лежит заказ для одного человека. Отнеси его к себе в студию. А когда человек приедет за работой, отдай ему, ладно?». Марина подошла к столу и взяла свёрток. На ощупь, кажется, это была картина. «А почему ты сама не хочешь ему передать это?» - удивилась Марина. Деметра ответила: «Так надо! Это важно и для тебя тоже. Но не спрашивай меня, ни о чём, пожалуйста. Придёт время, ты сама всё узнаешь! Только не открывай его». Она попросила укрыть её ещё одним одеялом. «И помни, что я тебя люблю!» - добавила женщина и прикрыла глаза. Марина поцеловала Деметру: «Я тоже тебя люблю. Увидимся завтра!». Деметра ничего не ответила; только грустная улыбка устало скользнула по её сжатым губам; и по её щеке медленно скатилась крохотная слезинка. Марина выключила свет и пошла к себе домой. На душе было муторно.
***
Ей снова приснился старик, похожий на китайца, который плавал в космическом пространстве. Возле него кружилась Деметра. Из глубины комнаты возникла чёрная дыра, внутри которой серой змеёй извивался вихрь. Он подхватил Деметру и поглотил в себя. Марина рванулась за подругой, но незнакомец успел схватить её за подол ночнушки. «Рано тебе ещё туда!» - раздался голос в невесомости. Марина пыталась вырваться, но тщетно. Она кричала и плакала, а старик всё время что-то говорил: то ли про лес, то ли про дельфинов в горах! Потом Марина провалилась в пустоту.
Утром она проснулась от того, что кто-то забарабанил в дверь, которая от такой активности вот-вот могла сорваться с петель. Марина, накидывая на ходу халат, открыла дверь, на пороге стоял сосед Эдик, бледный, как полотно. Он что-то пытался сказать трясущимися губами, показывая в сторону квартиры Деметры. У Марины «похолодела душа». «Что случилось?!». Эдик еле выдавил из себя. «Я утром на рынок, а она…она на пороге лежит». Марина оттолкнула Эдика и бросилась во двор. Двое санитаров выносили тело Деметры, накрытое простынёй. Марина зажала рот руками, чтобы не закричать. Подошла жена Эдика, тихая, как никогда. И, сдерживая рыдания, сказала: «Отмучилась, бедная. Такая молодая, такая красавица! Охо-ох!». «Когда…когда это случилось?» - еле смогла вымолвить Марина, прижимаясь к Сусанне. «Сегодня ночью, вернее рано утром. Эдик товар загружал в четыре утра. А она вышла, он говорит, вся в белом, махнула ему рукой и сползла по стене» - и заревела в голос, на весь двор. Прокопьич подошёл к женщинам, молча, обнял Сусанну, прижал её к груди и принялся гладить по голове, как маленькую: «Ну, будет тебе голосить. Все там будем». Помолчал и добавил, смахивая слезу: «Хорошая была женщина, добрая». Посмотрел внимательно на Марину и попросил: «Сможешь задержаться? Ты же с ней дружила. Я уже позвонил её мужу. Встретить надо». Марина кивнула. Из своей конуры выползли «богомолки» в белых платочках, как всегда, полные желания осчастливить цветными книжечками всех нечестивцев в родном городе. Они натянули на лица улыбки и поздоровались. «Во, сейчас пойдут мозги людям компосировать» - разозлился Прокопьич и грозно сверкнул на соседок глазами. Мать и дочь съёжились под его взглядом. Узнав о происшедшем, что-то зашептали, видимо читали прощальную молитву. Поохали, всплакнули и уползли, от греха подальше, в большой мир проповедовать вечную жизнь…
***
Деметру хоронили в среду. Вокруг всё улыбалось весной: нежное небо, тёплое солнышко; набухшие почки, пробудившихся от снежного сна, деревьев; земля, мокрая от весеннего дождя; шустрые воробьи, как назло, устроившие концерт в ветвях берёзки, недалеко от которой должна была покоиться Деметра. Сусанна, которая заставила соседей проводить Деметру в последний путь, ибо те не хотели видеть её родных, дабы не высказать им всё то, что они думают о муже-бизнесмене, взяла Марину за руку и прошептала, показывая головой на дородного мужчиной с курчавыми чёрными волосами: «Во, разъел пузо-то, олигарх! Бросил жену одну помирать, а теперь слезами заливается, сволочь!». Но Марина не сводила взгляда с лица подруги. Она не могла поверить своим глазам! Деметра не была мёртвой, она просто спала и улыбалась чему-то приятному во сне! Казалось, что вот-вот с небес спуститься прекрасный принц, поцелует заколдованную царевну, и она пробудиться от злого колдовства и взлетит в небеса в его крепких объятьях. Вокруг гроба, размахивая кадилом, усердствовал батюшка, то и дело, сочувственно поглядывая на покойницу. У изголовья стоял юноша, лет двадцати: высокий, очаровательный брюнет, с аристократической осанкой. Еле-еле он шевелил губами, едва дотрагиваясь длинными тонкими пальцами до волос матери. Кто-то из родственниц, стоя за спиной, Марины произнёс вполголоса: «Бедный мальчик. Ему пришлось приехать из Лондона, чтобы проводить мать в последний путь!». Марина оторвала взгляд от Деметры, и посмотрела на её сына, и в этот миг ей захотелось вцепиться парню в его стильную стрижку. «Как ты мог бросить такую мать одну! Умирать среди чужих людей!? Она так ждала твоего звонка, а ты!!!» - кричали её глаза. Она не вымолвила ни слова, но молодой человек, вдруг, резко отпрянул от гроба, схватил отца за плечо и заорал: «Этот ты во всё виноват, урод! Она заболела из-за тебя, из-за твоих шашней с бабами, мразь!» - и зарыдал. Отец прижал сына к груди. Тут же подскочила охрана и увела парня к родственницам. Те принялись отпаивать мальчика валерианкой. Священник, не обращая внимания на инцендент, как положено, отчитал службу, и, отойдя к своему мерседесу, о чём-то долго шептался с бизнесменом…
***
Марина не поехала поминать подругу, а вернулась домой. Еле-еле открыла дверь, шатаясь, словно от похмелья, вошла в большую комнату, упала на свою постель. Её сердце кричало от боли, а плакать женщина не могла. Они общались близко не более двух месяцев, но никогда Марина не чувствовала себя с чужим человеком так комфортно. Деметра оказалась её родственной душой, тем островком радости, из-за которого Марина спешила домой каждый вечер. И вот её не стало, такой красивой и мудрой. А ведь она так поверила, что Деметера сможет выздороветь! А чуда не произошло. От этого Марине стало ещё тяжелее. Она вцепилась зубами в подушку и принялась бить по ней кулаками, будто захотела выбить свою печаль и горе. Вдруг, как будто, незримое что-то дотронулось до её плеча. Марина подняла голову, и её взгляд упал на пакет, оставленный для клиента Деметрой. Она подскочила и кинулась к столу, разорвала без сожаления красивую упаковку и…разрыдалась. В её руках оказался настоящий шедевр! На нежном розовом фоне, с оттенками малинового и золотистого – раскинулись ярко-зелёные вершины роскошной хвои, среди которых спряталось маленькое прозрачное озеро. А из-за вершин восходило ярко-алое солнце. И в красных лучах восходящего солнца – серебром выделяются спинки двух дельфинов, танцующих под водой свой таинственный танец любви.
Часть вторая
Портреты судьбы.
После майских праздников соседи решили навести порядок во дворе. Числа пятнадцатого, когда в огороде зацвели вишни, каждый чистил свой участок. Новые соседи, что поселились в квартире Деметры, долго не высовывали носа из дома, потом вышел рыжеусый лысый коротышка c пузом, как пивная бочка; за ним высоченная шпала гордо вынесла бюст примерно шестого размера, следом, ковыляя, телепалась старушенция - копия Шапокляк из знаменитого «Чебурашки». Они разожгли костёр и принялись выносить картины Деметры из сарая. Прокопьич выронил грабли, а Сусанна рванула звонить Марине.
Лёша так и не понял, почему Марина швырнула со стола диски с набросками, грубо отпихнула его в сторону, схватила в руки шаль и выскочила из мастерской.
Она налетела на огород, как советский истребитель на фашистский аэродром. И остановилась. Новенькие соседи, испуганные и бледные, стояли окруженные дворовым партизанским отрядом во главе танкиста-казака Прокопьича, который грозно вращал усами и размахивал граблями над головами несчастных. Приезжая бабулька крестилась и тонким голосочком вопила: «Господи, спаси и сохрани! Ты что это творишь, аспид!».
При появлении Марины, Прокопьич отступил, а толстяк расправил плечи и выставил вперёд круглое пузико: «Я буду жаловаться! В милицию! Вы ответите за нападение!». На что Риточка рявкнула, заставив поперхнуться рыжего собственной слюной: «А ты не трожь имущества, принадлежащего Российской Федерации, вредитель!». В огороде появилась бабушка Мириам и, угрожая клюкой, подвела итог: «Сослать их всех в Сибирь, пусть там…там… ши-и-шки собирают, шпиёны, вай мэ!». Жена толстяка взвыла: «Да что вы от нас хотите, сумасшедшие! Что мы вам сделали! Когда Рафаэль Димитрович продавал нам квартиру, он говорил, что соседи хорошие, а вы!..». Марина с трудом успокоила соседей и уговорила семью продать ей картины. «А что они действительно имеют ценность?» - спросила тощая женщина, и на её лице мгновенно появился оскал хищника. Марина растерялась. Что у них может сейчас возникнуть на уме? Но тут на помощь пришла Сусанна. Она сделала туповатое лицо, замахала руками и нарочно усилила свой акцент: «Ну, ч-то-о ты, до-о-рогая! Про-осто эти карти-инки не Демтеры. Их Мариша наша на-арисовала, а когда ремонт дэлала, то повесила их у Деметры, на хранэние и кисточки свои туда же пэрэнэсла! Да-а. Вот все соседи подтвердят». «Всё так и было!» - подтвердил Прокопьич, всё ещё не выпуская грабли из рук. «А-а!» - разочарованно протянул мужчина, и уже миролюбивым тоном предложил: «Да забирайте вы их! Что же вы раньше не сказали-то. Может, вы, и книжки себе возьмёте, а то жалко сжигать? Хозяин то нас не предупредил, что там ваши картинки висят. Сказал, что мы можем вещами бывшей хозяйки пользоваться. Но мы решили сжечь всё. После мертвеца мы брезгуем. Рак, знаете ли, заразная штука!». Так бесценные картины и книги по психологии были спасены.
***
Пользуясь своими связями, которые появились у Марины, благодаря её таланту фотохудожника, Марина предложила богатым знакомым устроить аукцион картин Деметры, развесив их в фотосалоне, а деньги передать в фонд больным раком. Она решила для начала созвониться с мужем покойной, чтобы не возникло проблем. Может, он одумается, и, хоть и с опозданием, но оценит талант своей жены, и, заодно поможет другим несчастным? Но юная жена местного олигарха заявила, что их не интересует «предсмертная мазня «этой женщины»», тем более, что в их доме «висят картины самого Малевича, это вам не какая-то там домохозяйка, а великий мастер!». Через тех же знакомых, женщина попыталась поговорить и с сыном (по телефону), но он, охая и ахая, сказал, что «ему тяжело слышать о маме, и его материальная сторона этого вопроса не интересует. И, вообще, он считает, что вряд ли кого-то могут заинтересовать «наброски» любителя». И, что он, сын покойной (с барского плеча) дарит картины Марине. Марина плюнула на родственников покойной и сделала то, что считала нужным. И люди с удовольствием покупали картины: для детского дома, Драматического театра, гимназии, художественной школы, Центра единоборств, Студии русской песни и Ансамбля кавказских танцев, Центральной библиотеки и Частной картинной галереи. Марина стопроцентно знала, что Деметра сейчас смотрит с Небес и радуется…
***
Двадцать восьмого мая разбушевалась гроза. В одиннадцать утра, в самый разгар стихии, рассерженный ветер с грохотом распахнул окно и втолкнул своего юного друга – майский дождь прямо в фотомастерскую. Марина бросилась закрывать окно и обратила внимание, что на противоположной улице, напротив её окон стоит мужчина в возрасте, опираясь на большой зонт, как на трость. Позади него ярким жёлтым пятном красовался фургончик. Старичок долго не сводил глаз с окон Дома Быта. Потом перешёл дорогу и направился в его сторону.
***
В студию вошёл мужчина и поздоровался. Марина узнала этот голос! Это он «спустил её с небес на землю», на дне рождении у Деметры. Она обернулась на приветствие и обомлела – перед ней стоял тот самый мужчина с тросточкой-зонтом, который долго не сводил взгляда с Дома Быта, а ещё это он швырялся в её сне луной, будто мячиком – во сне! Старик выглядел крепким и сильным, не смотря на небольшой рост и щупленькую фигурку. Марина поняла, что он действительно, или японец, или китаец (по внешности это было ясно). Седые, коротко стриженые волосы, аккуратная бородка, приветливая улыбка, дорогой костюм из твида, итальянские туфли, отполированные до блеска (это при такой-то погоде) – весь его вид говорил об аккуратности и респектабельности. Марина поздоровалась и подошла поближе. Она взглянула ему в глаза. Карие, очень добрые и одновременно внимательно-напряжённые смотрели они и читали всё тайное в душе женщины. Марине стало не хорошо, она испугалась мистики, которая ворвалась в её жизнь так неожиданно. «Вы хотели заказать портрет, или купить эксклюзивный фотоальбом?» - собравшись с мужеством, поинтересовалась женщина. Дедушка закивал головой: «Не совсем, милая барышня! Я хочу забрать свой заказ, который вам оставила госпожа Деметра, но для начала представлюсь: я директор туристического бюро «Волшебный дельфин» Мастер Киото». «Марина Семёнова» - ответила ему она и подошла к шкафчику, где обычно посетители оставляли свои вещи. Марине было стыдно, из-за того, что она не послушалась подруги и открыла чужой заказ. Так случилось, что накануне вечером она заново упаковала его в универмаге «Московском», чтобы клиент не «заподозрил неладное». Но картина произвела на неё такое впечатление, что Марина готова была второй раз так поступить, ради того, чтобы взглянуть на «руку Деметры». Мастер Киото взял из рук Марины картину и спросил: «Вам понравилось, что она написала?». Марина, не задумываясь, выпалила: «Конечно! Это действительно лучшая её работа!» - и смутилась, пытаясь извиниться за проявленное любопытство. «Если хотите узнать об этом побольше, то держите!» - и он протянул Марине визитку. На белом фоне золотыми буквами она прочитала: «Для жаждущих света, стремящихся к счастью, идущими за мечтой…». Далее указывался адрес и телефон. Марина подняла голову, чтобы расспросить старика как следует, но в фотоателье остался лишь лёгкий аромат сандалового дерева…
***
Первого июня город праздновал День Защиты детей. Каждый раз этот праздник отзывался в душе Марины болью. Она старалась не выходить на улицу, чтобы не видеть счастливых улыбок других женщин. После ухода Деметры, ощущение одиночества вернулось с утроенной силой. Отчаяние снова стало частым гостем в доме фотографа. Даже весёлые картинки уже не радовали глаз. Но в это утро Марина спешила навстречу новой судьбе с лёгкой тревогой, едва уловимой её болеющим сердцем. Хотя сама Марина и не подозревала об этом, но она, Судьба подготовила женщине сюрприз – путешествие в Сказку. И весёлые лучики солнышка, играющие в лужицах первого летнего дождя, словно, по заданию фей, подбадривали её. Марина спешила к Мастеру Киото, так как ей очень хотелось расспросить его о Деметре: откуда он знает гречанку, почему Деметра передала эту чудесную картину именно через неё, наконец, каким образом Мастер так часто приходил к ней во сне? А ещё её заинтересовало название агентства «Волшебный дельфин». Ведь на картине Деметры в горном озере плескались дельфины. Только в сказочных историях морские животные могут жить в горах…
От Центра до Агентства нужно было пройти три квартала. Можно было, и сесть на маршрутку, но Марине хотелось полюбоваться пышным платанами и крохотными елочками в сквере. Поэтому женщина надела джинсы и удобную обувь. Она уже увидела издалека острую башенку со шпилем на старинном здании, где в девятнадцатом веке размещался магазин купца Аведова, а теперь расположился Мастер со своим бюро, и поспешила ускорить шаг, но резко остановилась, когда маленький и аккуратный фонтан, будто вырос из-под земли перед её глазами. Три белых мраморных дельфина кружились вокруг своей оси на круглом постаменте, выпуская вверх к небу, струи воды. А вокруг них резвились и визжали ребятишки, так и, норовя, залезть во внутрь круглого бассейна, чтобы погладить спинки дельфинов. «Это знак!» - решила для себя Марина и рассмеялась. Смешной кривоножка карапуз с чёрными волосиками расплылся ей в ответной улыбке, показав два нижних зубика, и на душе у Марины потеплело.
***
Старинный трёхэтажный дом, с глубоким подвалом и остроконечными башенками на крыше, полукруглыми чердачными окнами и трёхметровыми потолками, являлся украшением современной улицы, придавая ей вид «старого города». Он был построен в 1911 году и выдержал две революции, две войны: гражданскую и Отечественную, Перестройку и «эти страшные девяностые». Туристическое агентство как раз располагалось в подвальном помещении, куда вела, выложенная плиткой, крутая лестница. Женщина обратила внимание на чёрную кованую дверь, украшенную узорами из меди. Со стороны казалось, что она откроет дорогу в подземелье. На двери висела табличка серебристого цвета, на ней выгравировали дельфина, а под ним слова Лао-Цзы: «Не существует пути к счастью; счастье – есть сам путь». Когда Марина спустилась вниз, то чуть было не наступила на кошку в белоснежной пушистой шубке, лежащую у самой двери. Животное распустила свой «беличий» хвост и, даже, не удосужилась пошевелиться, лишь слегка подёргала правым ушком, показывая то ли недовольство, то ли «лёгкую заинтересованность». Марина присела на корточки и погладила кошатину по голове. Та изобразила подобие улыбки и принялась выделывать фортели, катаясь по земле. Марина поднялась и подёргала ручку, дверь оказалась закрытой, что Марину повергло в расстройство. Но рядом с серебристой табличкой находился звонок, и женщина нажала на кнопку. За дверью разнеслась соловьиная трель, призывая хозяев впустить гостью в дом. На пороге появилась очень красивая девушка азиатской внешности в красной тунике, расшитой золотистыми попугаями и надетой поверх современных голубых джинсов с вышивкой. У девушки по плечам чёрными волнами были распущены волосы. Она с радостью поприветствовала Марину. «Добрый день! Я Лу-На. Отец с самого утра ждёт Вас!». Марина поздоровалась и вошла вслед за хозяйкой. По правую сторону от входной двери оказалась деревянная лестница. Лу-На повела свою гостью вверх, на второй этаж по скрипучей лестнице. Уже на ступеньках Марина услышала звуки флейты: нежная музыка кружилась где-то там, над головой. Марина приостановилась. Мелодия звучала так необычно: медленно-медленно, чуть, даже, заунывно, но очень легко, ласково и протяжно. К флейте присоединились колокольчики: динь-динь – звучали они, поддерживая главную тему. Пиано флейты – форте колокольчиков, форте колокольчиков – пиано флейты. Дуэт инструментов был столь прекрасен, что у женщины навернулись на глазах слёзы.
Лу-На распахнула перед Мариной двери. Марина вошла, надеясь увидеть привычную обстановку рядового агентства: суету, клиентов, девушек в белых рубашках, то и дело отвечающих на звонки. Но та комната явно отличалась от офисов других турбюро. В большом светлом помещении оказалось совершенно пусто: столы отсутствовали, не было ни компьютеров, ни рекламных картинок, не обозначилось, даже, ни одного телефона. Зато на стенах висели разнообразные пейзажи с белыми прямоугольными табличками в нижнем правом углу. Марина присмотрелась и увидела цифры: 1791. Она догадалась, что это цена картина. «Эй, здесь есть кто живой? Ау! Я не ошиблась адресом? Это картинная галерея? Не туристическое агентство?» - спросила она вслух, совершенно растерявшись, хотя в комнате никого не было. «Самое лучшее туристическое агентство в мире!» - услышала она ответ за спиной. Там, где только что присутствовали тишь и благодать, посреди комнаты появилась маленький столик, за которым на плетёной циновке сидел знакомый старик в кимоно и заваривал чай. По аромату Марина узнала свой любимый зелёный чай с жасмином. «Присаживайтесь, милая барышня. Хотите чайку моего фирменного?» - предложил он Марине. Та живо согласилась. Всё что происходило вокруг, так её взбудоражило, что все грустные мысли разлетелись напрочь. «Лу, принеси из буфета пирожки с вишнями!» - попросил он, не поднимая головы от чайника. «Лу нет в комнате, мне её позвать?» - сказала Марина. «Я здесь и всё прекрасно слышу. Уже несу» - раздалось рядом. И в воздухе материализовалась Лу с круглым серебряным подносом, на котором лежали разные сладости: пирожки, пахлава, ореховые трубочки, пирожное «Картошка» и корзиночки с повидлом – всё то, что Марина обожала с детства.
«А почему у вас висят картины с пейзажами? И где работники офиса? Ну, вы же, как то ведёте дела? Как заказываете туры, договариваетесь с отелями?» - спросила Марина, стараясь выдержать спокойный тон. «Конечно!» - ответила ей Лу-На, садясь на низкий стульчик, которого минуту назад здесь и в помине не было. Старик хитро подмигнул внучке и указал рукой на картины: «Вот это и есть наши туры! Совершенно бесплатные. Для всех желающих познать истину!». «Какую истину?» - воскликнула гостья, теряя самообладание от того, что она не понимала сути происходящего. «А это сам для себя решает, девушка. Это только они знают ответ!» - кивнул дедушка в сторону галереи. «Эти картины с пейзажами?» - переспросила ещё раз Марина, желая понять, что за всем этим стоит. «Каждая картина - это судьба художника, его мечты, предмет его восхищения, то, что понравилось его взору. Я лишь вдыхаю жизнь в эти пейзажи и приглашаю попутешествовать желающих в мирах, недоступных каждому встречному. А «цена» - это год написания картины, а не её денежная стоимость. Когда-то я действительно был владельцем художественной галереи. Я долго ездил по всему свету и собирал картины великих мастеров. И из всех стран мне больше всего пришлась по душе Россия (я сам родом из Японии), и я остался здесь, женился. У меня родилась Луна. Мне приходилось прилагать всевозможные усилия, вплоть до нарушения законов, чтобы заполучить ту или иную картину. Не отказывался я и от талантливых работ современных художников, но огромное удовольствие мне, всё же, доставляли полотна великих. Особенно меня вдохновляли пейзажи». «А картина Деметры? Она же написана лично по вашему заказу?!». «Работа Деметры особенная. Я действительно заказал её лично, но только для самой Деметры, для её путешествия». «Как это? Вы имеете в виду путешествия…через картину?» - вдруг догадалась Марина и осеклась. Это оказалось так неожиданно и невероятно, что Марина чувствовала себя ребёнком, первый раз попавшим на новогоднее представление. «Именно. После того, как она ушла бы в её глубину, мне пришлось бы сжечь эту красоту». «Как сжечь?! Для чего? Зачем?! Я ничего не понимаю». Киото задумался, напрягся, лицо обрело состояние маски, а Марина терпеливо ждала его разъяснений. Наконец, на лице Киото вновь воцарилось безмятежное состояние, и он продолжил свою исповедь: «Я сам лично видел Волшебное озеро и Серебряного дельфина, которые Деметра так замечательно написала. А произошло это так. Я настолько заболел собирательством, что потерял связь со своей семьёй. Я десять лет не видел родных, не похоронил жену, поссорился с единственной дочерью. Я, даже, пропустил момент, когда заболел…раком. И вот в больнице судьба свела меня с одним человеком из Дагестана. Этот врач - высокий, седой, крепкий старик произвёл на меня сильное впечатление. Он делал мне операцию. Он то и рассказал мне легенду о Волшебном Озере. Озеро это образовалось сто тысяч лет назад, между самыми высокими вершинами гор, куда не могут до сих пор пробраться ни ретивые альпинисты, ни упёртые учёные. Среди маленького соснового бора прячется Волшебное Озеро. Озеро наполнено омолаживающей водой, приносящей вечное здоровье. Охраняет Волшебное Озеро Дух в облике Серебряного Дельфина. И приходит он только к тем, кто преодолевает препятствия и сам находит это озеро. Рано утром, когда алое солнце поднимается из-за вершин сосен, Дельфин является твоему взору и исполняет самое заветное желание. Сначала я не поверил доктору: мало ли что может сказать умирающему больному сострадающий врач, но потом я ещё несколько месяцев вспоминал эту кавказскую легенду. И, однажды, осенью, шесть лет назад, ко мне приехала моя дочка Лу-На, чтобы помириться со мной. Я был так счастлив! И я поделился с ней своими сомнениями. Моя девочка тоже выучилась на врача, казалось бы, что мои слова звучат бредово для молодого онколога, но она сама предложила мне отыскать этот чудесный уголок. Мы путешествовали ровно год. И…увидели Его на фоне алого неба! Мы обнялись и долго-долго плакали. Мы не только загадали желание, но и слышали его голос! Он говорил с нами! Я осознал, что это великая честь для меня, оказанная мне Вселенной в тот период жизни, когда я оказался тяжело больным. Я попросил Дельфина излечить меня, и он выполнил мою просьбу. И тогда я пообещал Ему, что направлю свои знания по искусству на пользу тем, кто одинок, или потерял самого себя, а не для собственного обогащения. И Дельфин наградил меня даром волшебства: оживлять полотна художников и отправлять желающих в мир картины. Так у меня и моей Лу началась новая жизнь». «А Деметра?». «Когда я выздоровел, я пришёл поблагодарить своего спасителя – доктора, который подарил мне мечту. Но он, к сожалению, умер. Там в больнице я и познакомился с Деметрой. Но чем я мог её помочь? Она не хотела, да уже и не могла подняться сама в горы. И тогда я рассказал ей легенду и предложил написать картину, через которую я мог бы провести её к Озеру. Она единственная, кому это можно было сделать таким способом. Ведь я уже тебе говорил, что желающий увидеть Дельфина должен сам подняться к вершинам. Вот для чего я должен был уничтожить картину: для того, чтобы другие шли своим путём, а не по готовым тропинкам. Но Деметра, - она знала, что скоро навсегда уйдёт с нашей планеты, и попросила меня передать это право вам, милая девушка. Я долго не соглашался, ведь я надеялся, что Деметра выздоровеет, но она уговорила меня. Я должен выполнить её просьбу. Вот почему вы здесь!». Марина поднялась с циновки, её охватило сильное волнение: «Деметра, милая Деметра, ты отдала мне свою мечту. Вернее, путь к ней. На самом деле ты написала эту картину для меня!». Киото спокойно сидел и пил свой чай, он как-будто не замечал волнения гостьи. Возможно, Деметра не зря отдала своё право на волшебное путешествие этой молодой женщине. Волшебник ещё в студии понял, что Марина талантлива и добра, но ужасно одинока. И, что, на самом деле она никак не смирилась со своим диагнозом (бесплодие), хотя и притворяется довольной жизнью. Так почему же ей не помочь?! Деметра сделала свой выбор, а теперь и Марина тоже должна сказать «да»…или «нет».
…Спустя полчаса Марина приняла решение. Она не успела ещё сказать и слова, как Киото протянул ей на ладони свисток в виде маленького серебряного дельфинчика и произнёс: «В символике Дельфин - символизирует свободу, благородство, любовь, удовольствие. Считается, что Он приходит на помощь тонущим и предупреждает мореплавателей об опасности. А ты знаешь, что ранить дельфина и, тем более, - грех и знак несчастья. В христианской символике дельфин связывается с Иисусом Христом как творцом и спасителем, с воскресением и спасением. Изображение дельфина часто встречается на талисманах. Пусть он принесёт тебе удачу в твоём долгом путешествии». «Я пойду в гору, но…когда это можно сделать? Наверное, мне нужно предупредить начальника, я быстро соберусь, я...!». Японец перебил её: « Нет. На сборы нет времени совсем! Иди прямо сейчас!». « Без подготовки?!» - воскликнула Марина, но Киото взял её за руку и подвёл к картине. «А чего ждать? Если тебе вдруг понадобиться моя помощь, ты можешь меня позвать…, стоит, лишь свистнуть (он указал на свисток-дельфинчик), но только лишь три раза я смогу прийти к тебе на помощь. Ты должна сама преодолеть трудности и найти выход из сложной ситуации». «Как я могу войти в неё?». «Просто смотри». Марина сосредоточилась на алом солнце, что восходило из-за деревьев. Постепенно оно начало расплываться перед глазами. Голова закружилась, уши заложило, в горле пересохло, в груди появился жар, горячая волна ударила в ноги. Марина подалась вперёд, откуда-то издалека послышались звонкие голоса птиц. Неведомая сила подтолкнула ей ближе, она сделала шаг и очутилась… на лесной поляне: самой настоящей, «живой», усеянной васильками, маком, колокольчиками и ромашками. Под ногами расстилалась зелёная травка, над цветами порхали бабочки с оранжевыми, жёлтыми, белыми крылышками. Марина могла дотянуться рукой до стволов сосен, подержать в руках сосновую шишку. Что она и сделала, чтобы проверить себя: не сон ли это всё. Шишка в руке была самой, что ни на есть, натуральной. Она уронила её на землю и откинула её, словно футбольный мяч. Шишка отлетела в сторону луга. В густой траве кто-то ойкнул, и Марина замерла. Здесь есть и другие люди? Но навстречу женщине поднялся не другой путешественник, а…лисичка, которая вытянула свою остренькую мордочку и задорно смотрела на Марину своими крохотными глазками. Она глядела так по-человечьи, что Марине сделалось неловко. «Если этот лисёнок заговорит, то я, скорей всего, заблудилась в чужой сказке» - подумала она про себя, имея в виду француза Экзюпери и его «Маленького принца». «Нет, это твоя сказка, Маринка!» - послышалось сзади. Марина обернулась – за спиной стояла девчушка лет девяти в белом сарафане в зелёный горошек: худющая, с двумя косицами, торчащими, по - смешному, в стороны, и задорно улыбалась. «Ой, ты кто, малышка, откуда ты здесь?» - спросила женщина. Но девчушка продолжала улыбаться также весело, пропустив её вопрос. И тут Марину осенило! «Это же я! Я сама!». И она осторожно приблизилась к своему отражению и дотронулась до косички. Девочка прижалась к ней: «Я так долго ждала тебя!» - а потом взяла Марину за руку и потянула за собой.
Они вышли к пшеничному полю. Девочка побежала, а Марина с удовольствием, как в детстве, помчалась за малышкой по золотым колоскам, которые щекотали её ладони, еле поспевая за ней. Она с замиранием сердца догадывалась, что увидит, как только они выйдут из пшеничного плена. И точно! Женщина очутилась на краю деревни: той самой, которую она столько раз рассматривала в детстве на картинке в книге русских народных сказок. Несколько миниатюрных избушек, огороженные общим плетнём, сгрудились на пригорке. Девочка пропала из виду, и Марина поднялась наверх сама. Пред ней предстала роскошная изба, построенная без единого гвоздя. Марина поднялась на высокое крыльцо. Над входной дверью весело деревянное солнышко и улыбалось, расставив во все стороны резные лучики, похожие на лепестки подсолнуха. Какой восторг охватил её сейчас, можно только представить! Взрослые лгут, когда говорят, что не верят в чудеса. На самом деле сказки любят все! Только разные: кто обожает фильмы про вампиров, кто романы про единорогов с феями, некоторые предпочитают детективные сериалы (тоже, по идее, мифы про «не нашу жизнь»), а Марина всегда любила сказки, в которых главными героями были богатыри, бабки-ёжки и Иваны-царевичи. И теперь любимый образ из русской сказки воплотился в реальность. Марину, ни чуть, не смутило, что её детские фантазии реализовались именно в суровом горном краю, а не где-нибудь в средней полосе России, ведь в мире Мечты возможно всё! Она вошла в дом. На сосновом полу пролегла плетёная дорожка – до самой печи, занимающей половину комнаты. На окнах висели беленькие занавески с вышивкой, у окна стоял большой стол с самоваром. У противоположной от окна стены, хозяева разместили лавку, с ножками, вырезанными в виде голов лошадей. А над лавкой на стене висели картинки, которые называют лубочными. Маленькие - с изображением сцен из жизни русских людей в глубокой старине. Марина, вдруг, почувствовала себя уставшей и присела на край лавки. Глаза начали слипаться, и она приснула на несколько минут. А очнулась от шёпота, который раздавался рядом. «Пусть поспит, а то она так устала!» - раздался рядом знакомый голос. Кто-то ласково погладил её по голове. Сердце опустилось в пятки, когда Марина узнала руку своей бабули! Она открыла глаза. За столом сидели её родные: дедушка, папа с мамой. Бабуля стояла рядом! Все они выглядели здоровыми и счастливыми. «Я уже умерла?» - спросила Марина. «Нет, моё солнышко!» - улыбнулась мама и подошла к ней. Она взяла лицо Марины в обе ладони и несколько минут смотрела в глаза дочки, будто хотела прочитать её мысли. А молодая женщина лишь беспомощно улыбалась, ведь свою маму она плохо запомнила, а теперь та стояла рядом: красивая, нежная и такая родная! Потом мама прижала дочь к себе. «Я не ошиблась в тебе! Ты смогла измениться, поверить в чудо. Я всегда была с тобой рядом!». Марина не выдержала и разрыдалась. Ведь сейчас рядом с ней были те, кто её так нужен, те, кто любят её по-настоящему. Дед смахнул слезу и позвал женщин за стол. Марина обняла его, а потом прижалась к отцу, стараясь запомнить тепло его тела. Марина понимала, что потом она больше не увидит ни его, ни всех родных. Мама протянула ей кусок пирога с яблоками. Марина откусила его, а слёзы лились не переставая. Дед, как и при жизни, нахмурил брови и произнёс, глядя в сторону: «Ну, хватит тут нам мокроту разводить! Ещё чего!». И, как в старые добрые времена, бабуля глянула на деда с укоризной, а потом поцеловала внучку в макушку. «Ты молодец, что решилась, наконец, на путешествие» - сказала мама. «Мы долго спорили: придёшь, ты или нет!» - промолвил отец. «А я верила, что ты придёшь! И ждала тебя!» - воскликнула мама. Марина одной рукой обняла бабушку, другой маму, и старалась не сводить глаз с дедушки и папы одновременно, чтобы запечатлеть их облик.
Её родственники, как живые весело болтали, шутили и говорили какие-то глупости. А Марина думала о том, что всё, что она так бы хотела сказать им раньше: о любви к ним, об её одиночестве, о страшилках, что поселились в её душе после ухода родителей – всё это пустые слова, которые ничего не значат по сравнению с тем, что она чувствует на самом деле. А чувствует она сейчас безграничное счастье, узнав, что любимые не умирают, они уходят в другой мир. И красивая, здоровая мама тому настоящее подтверждение! Вдруг папа прервал диалог с мамой и спросил: «Дочка, а почему ты до сих пор не родила?». Задай этот вопрос кто другой, Марина бы сначала впала в ступор, а потом бы или разрыдалась, или разозлилась. Но папа смотрел на неё не с укором, или же, с тупым любопытством, как другие, а с любовью и некоторой долей недоумения на лице. Ответ родился сам собой где-то в глубинах подсознания: «Да я…, я…боялась, а, вдруг, я тоже умру, как и вы,..а мой мальчик останется сиротой!». Бабуля рассмеялась: «А откуда ты уверена, что у тебя будет именно мальчик?!». Марина ощутила, как мороз пробежал по коже, а в районе паха горячей волной прокатилась, неведомая ей ранее, энергия: «Да…я…сам не знаю. Так вырвалось!». А на душе, неожиданно, стало легко и спокойно. Она поняла, что в её теле произошли какие-то изменения в лучшую сторону.
Бабушка еле кивнула деду, они поднялись из-за стола, а за ними последовал отец: «Мы пройдёмся, а вам тут побеседовать нужно» - сказал он. Марина осталась с матерью наедине. «Любимая моя, я так давно хотела сказать тебе всё, что ты услышишь от меня сейчас. Постарайся не перебивать меня, всё равно ты поступишь так, как захочешь. Просто послушай, молча, ладно?» - попросила мама. Марина готова была вечно молчать, лишь бы мама говорила и говорила своим нежным голосом что угодно. А мама заметно заволновалась. Опустилась на колени и села у ног своей дочери, взяв Марину за руки. Только в этот мгновение Марина разглядела, какой у её матери ясный взгляд. А мама вновь обратилась к дочери: «Ты до сих пор мучаешься, потому, что считаешь себя жертвой обстоятельств. Но в этой жизни никто не рождается победителем или жертвой, он им становится. Ты выбираешь сама, кем тебе быть. Это первое, что ты должна усвоить раз и навсегда. Второе – запомни, что бы плохое ни случилось в твоей жизни – это не катастрофа, а всего лишь очередная ступенька на пути к цели. Продолжай свой путь с лёгким сердцем, даже, если у тебя сломаны оба крыла, и они вновь обретут силу. Третье – судьба – это не неизбежное. Вслушайся в это слово: «судьба» - «суть познания бытия», своего бытия, солнышко. Марина изучай себя всю жизнь, развивай себя всё время, и тебе не будет страшно, скучно, или одиноко никогда! Изменяя себя, открывая свою сущность по крупицам, ты будешь, не заметно для себя самой, по молекулам, частичкам и крохотным шажкам изменять свое существование. Таким образом, Ты всегда будешь занята творением себя и мира вокруг тебя. А, значит, твоя жизнь будет полезной и осмысленной. Это то, что хочет Вселенная от тебя и от нас всех живущих на земле людей. Четвёртое – у каждого в этом мире есть тот, кто сможет быть тебе верным любимым или добрым другом, нужно только этого сильно захотеть и самому открыть своё сердце любви. И, пятое – не стесняйся своих слёз. Слёзы - это символ очищения». «Спасибо! Кое - что из твоих слов я уже читала в разных книжках, но не могла воспринять. Видимо, мне нужно было пуститься в дальнюю дорогу, чтобы я стала победителем и научилась сама строить свою жизнь». «Верю! Верю, что ты сможешь!».
В дом вернулся отец. Он подошёл к ним, и глянул на мать. «Пора?» - спросила мама. «Пора!» - ответил отец. Марина с трудом поднялась. Это очень тяжело: обрести родных, испить полный бокал счастья, а затем, снова их потерять (в физическом смысле). Марина распрощалась с родителями на пороге. Дед проводил её и бабушку к опушке леса. А там обнял свою внучку и пожелал ей удачи. Марина поцеловала его на прощание. Он ушёл. Бабушка сказала: «Иди-ка напрямик через лес! Только будь осторожна, тебе нужно успеть до темна! А там и выйдешь к реке и иди вдоль неё всё время вперёд!» - сказала бабушка, протягивая клубок шерстяных ниток. «Зачем это?» - удивилась Марина. «Ну, мы же в сказке как-никак! А какая бабушка из сказки, отправляя любимую внученьку в дорогу, не даст ей волшебный клубок, который приведёт её в нужное место» - ответила бабуля. Марина взяла клубок из рук бабушки и улыбнулась, радуясь всему, что происходит вокруг. Они обнялись и ещё долго стояли, прижавшись, друг к другу. «Да, чуть не забыла» - бабуля протянула внучке котомку – «Здесь пирог и молоко!». «Спасибо, родная!» - сказал Марина. Бабушка перекрестила её на прощание, и Марина пошла к лесу, вслед за клубком, не оборачиваясь. А, когда, всё-таки, решилась посмотреть назад, то деревни на пригорке уже не было! Только одинокая ивушка, грустно сгорбилась наверху.
***
Она бежала вверх по горному склону, не обращая внимания на коряги, о которые она спотыкалась, на сухие ветви, хлеставшие её по лицу, на шорох и таинственные завывания, раздающиеся за колючими кустарниками. И всё время в её голове звучала только одни и те же фразы: «Я всё могу! Я победитель! Я сама строю свою судьбу! Я творю себя и мир вокруг себя!». На минуту-другую она остановилась и огляделась. Темнело катастрофически быстро. Уже нельзя было разглядеть того куста, который минуту назад маячил перед глазами. Немного отдохнув, она спокойно последовала за клубком, но он уводил женщину всё глубже и глубже в чащу. Когда над Мариной сомкнулись кроны, и она очутилась на тёмной поляне, покрытой жухлой листвой, иголками и шишками, а вокруг её окружали скрюченные карлики, пытающиеся дотянуться до неё своими уродливыми ветками, Марина поняла, что заблудилась. Вот тут она испугалась, опустилась на землю и закрылась руками. «Я справлюсь! Я справлюсь! Я всё могу! Я победитель!» - успокаивал она себя. Так она просидела, пока чаща полностью не погрузилась в ночь. Клубок совсем исчез из виду. И Марина на ощупь доползла до елки и спряталась под ней. Что делать она не знала. В темноте любой звук казался враждебным и злым. И Марина попыталась «сбежать» в сон. Но заснуть не получилось. Ночью ей показалось, что наступила зима: так стало холодно. Марина сильно замёрзла. Некоторое время она сидела, вглядываясь в черноту, вздрагивая от каждого шороха. На короткое время она, всё-таки, забылась. И ей привиделось, будто за деревьями раздаются голоса Киото, мамы и Деметры. Она попыталась приподняться и закричала: «Я тут, ау, ау!». Но, ни одного звука не вырвалось из её рта. Вдруг Марина услышала, как сквозь кустарники пробивается что-то огромное и дышит часто-часто, прерывисто, при этом урчит и шмякает. Она вгляделась в глубину чащи. И из темноты, вдруг, выползло серо-чёрное, лохматое существо, которое остановилось, втянуло ноздрями воздух и направилось к женщине, угрожающе мотая кривым рогом. По бокам его висели клочья шерсти бурого цвета, а за версту от чудища разило так, что Марина не смогла сдвинуться с места и потеряла сознание. Очнулась она от липкого шершавого языка, который щекотал её нос. Ей сделалось противно, и женщина закричала. А зверь наступил ей лапой на грудь. Марина с трудом высвободила руку и нащупала на своей груди свисток в виде дельфина. Она поднесла его ко рту, и на поляне появился Киото, вернее, он повис в воздухе, а за ним последовал рассвет. Киото кивнул, и чудище послушно отступило в сторону, обиженно шмыгая мокрым носом. На фоне утреннего солнца это существо уже не казалось таким страшным. Он очень походил на огромную собаку, смешанную с единорогом. Его чёрные круглые глазки показались Марине такими печальными, что она растрогалась. «Он просто хочет есть. Покорми его» - сказал Киото и растворился в лучах летнего солнышка. Марина поднялась на ноги, отыскала сумку с пирогом, отломила кусок и протянула чудищу: «На, возьми, поешь». Кошмарик (как окрестила его про себя наша путешественница) потоптался на месте, помотал головой, будто хотел сбросить с себя рог, и нерешительно направился к Марине. «Ну чего ты, дурачок – это же пирог, с капустой!» - проявила она настойчивость. Кошмарик понюхал пирог, забил копытцем и слопал угощение. Потом попытался в благодарность лизнуть Марину в нос. Та отступила и откупорила кувшинчик с молоком. Чудище отпило глоток и радостно завизжало так, что от этого визга белобокая сорока в обмороке свалилась на землю. Кошмарик потоптался на месте, ожидая чего-то от путницы, потом поддел рогом гриб и кинул его под ноги женщине. «Ты хочешь поиграть?» - спросила Марина. Чудище согласно закивало. Марина откинула гриб ногой. Кошмарик вернул ей гриб обратно, ударив по нему хвостом. Так они и резвились почти до самого вечера. Когда Животное прилегло отдохнуть, Марина с удовольствием расположилась в его тёплых лапах. Она лежала и вспоминала слова из книги про трансёрфинг. В ней говорилось о том, что окружающий мир заботится о нас, так зачем же понапрасну переживать и печалиться, если нужно только довериться происходящему и поверить в добро. Что она и сделала, уснув в заботливых лапах чудища. Через час Кошмарик принялся расталкивать головой спящую Марину. Ей было так уютно и безопасно, что она бы ещё долго нежилась в его объятьях, но чутьё подсказало, что пора расставаться. Когда солнце стало опускаться за деревья, Кошмарик грустно глянул на Марину, поднялся, лизнул её в лоб, опустил голову и пошёл в сторону леса. Обернулся. Марина помахала ему рукой на прощание и пошла вверх по склону. Она чувствовала себя и грустно, и свободно одновременно. Марина знала, что встреча с Кошмариком каким-то чудом избавила её от страха перед самой жизнью, её противоречивыми событиями, но она ещё не привыкла жить без него (этого страха), а потому шла вперёд, полностью погрузившись в себя, стараясь привыкнуть к ощущению «жизни без боязни остаться одной, без защиты и поддержки». Пока не набрела на пастбище.
***
Она вышла на роскошный изумрудный луг, простирающийся до подножия гор, голубыми вершинами подпирающие дымчатые облака. Красавец орёл, гордо раскинув крылья, медленно парил над своими владениями. Белыми пушистыми шарами разбрелись по траве овцы. Две собаки резвились рядом, то и дело, поглядывая на своих подопечных. Одна из них - кавказская овчарка, серо-серебристого окраса и вторая: бежевая, большая и пушистая (эту породу Марина не знала). Собаки увидели чужака и ринулись к женщине. Марина напряглась. За спиной послышался голос: «Арчи! Дымок! Фу! Ко мне!». К путешественнице приближался старик-чабан на белой лошади. Стройный, высокий и крепкий. Он подъехал к женщине и спешился, с изумлением рассматривая одинокую спутницу. «Здравствуйте!» - поздоровалась Марина и почему-то покраснела. Чабан ответил: «Салам!». Потом прищурил глаза и спросил: «Не к волшебному озеру ли направляешься, дочка?». Марина утвердительно кивнула. «Ну, тогда пойдём со мной, девочка. Моя жена, наверное, заждалась нас». И они направились к хижине, которую Марина раньше не заметила. Старик привёл её к скале. Жилище стариков казалось прилепленным к её подножию, и в самом деле задняя стена хижины представляла собой кусок этой самой скалы. На пороге их встречала немолодая женщина - вся в чёрном. Такая же высокая и стройная, как и старик. Оба они олицетворяли собой именно тот Кавказ, который сохранился в преданиях прошлых лет: сдержанные, молчаливые и гостеприимные. Женщина провела гостью в дом. Изнутри он выглядела куда просторнее, чем на первый взгляд. На полу – ковёр с замысловатым орнаментом красно-чёрно-оранжевых тонов. Простой стол у природной стены, под ним длинная скамейка. На столе уже стояла еда. Половина хижины была закрыта пологом: куском шёлка горчичного оттенка. Марина догадалась, что там скрыто от глаз спальное место хозяев. Всё скромно, даже, через чур. Марину усадили за стол. Старик сел напротив. Хозяйка скрылась за пологом и вынесла кувшин, как потом оказалось, с кислым молоком. Старик еле кивнул, и его жена села рядом с ним. «Она всегда со мной на пастбище. С тех пор, как сыновья выросли и разъехались, мы живём одни, и ни на минуту не расстаёмся» - пояснил старик. Он отломил кусок лаваша и протянул его молодой женщине. Марина поблагодарила его и взяла хлеб из его рук. «Все ищут нашего дельфина, да только не каждому повезёт его увидеть. Добрый дух является только добрым людям» - вымолвила хозяйка. Марина посмотрела на неё и поразилась. У пожилой женщины глаза оказались небесного цвета и…молодые: с задором, но умудрённые долгой жизнью. «Не знаю: добрая я или нет, но очень хочу дойти до озера. У меня есть обязательство». Старик одобрительно закивал головой: «Обязательство – это хорошо. Это не даст тебе сбиться с пути. Обязательство – это гарантия того, что ты доведёшь своё дело до конца». «А ты почему одна, детка? Где твой спутник?» - спросила пожилая женщина. Марина посмотрела на неё с удивлением. А чабан пояснил: «Обычно через наше пастбище идут парами, за всё время только ты, да ещё один молодой человек посетили нас без своей половинки». Что-то кольнуло в висках. Марина, вдруг, начала догадываться, что каждая встреча на её пути – это действительно Встреча- символ того, что нужно открыть, разгадать скрытый смысл происходящего. И, когда она расшифрует эти символы, то правильная дорога приведёт её к Волшебному Озеру. Мама помогла ей сделать внутренний выбор. Кошмарик успокоил, дал почувствовать себя в безопасности, помог довериться миру. А чему могут научить её эти горские старики, сидящие напротив? Ответ пришёл сам собой – любви: простой и чистой, как горные реки, прочной, как горные скалы, долгой, как дорога к Мечте. «Я не знаю, почему я очутилась именно у вас, но знаю, что это мне необходимо, как хлеб, иначе я вообще бы и не пыталась изменить свою жизнь» - сказал Марина. Старик посмотрел на свою жену, она одобрительно закивала головой. «Мы эту историю рассказываем молодожёнам, но раз ты здесь, тогда и слушай. Может, и вправду, тебе это поможет» - вымолвил чабан. «Начинай, жена!». Женщина прочла молитву на даргинском и перешла на русский. «Давным - давно, ещё при наших прадедушках и прабабушках, той реки, что ведёт к заветной цели не существовало и в помине. Но зато, волшебным образом, из одной горы пробились наверх два ручейка: один стекал с северной стороны, а другой – с южной. В одном ручье, что бежал по южном склону, - вода была горячая, прямо такой кипяток, что рыба запекалась в нём за минуту! А с северной стороны, аж, пар шёл ледяной. И всё живое в этом ручье замерзало. Такого чуда раньше не ведали наши горы, и посмотреть на него приходили люди с окрестных аулов. Там, где забился ледяной ключ – всё покрылось льдом, и всё пылало огнём с другой стороны. Жители с одного села перебегали в другое – к соседям, и обратно, а те тоже искали убежища, то с южной стороны склона, то с северной, но всё напрасно. С одной стороны горы люди стучали зубами от холода, а с другой - задыхались от жары, а помочь друг другу никак не могли. И тогда горцы стали молиться богу, чтобы он спас их от этой напасти. Они молились три дня и три ночи, а на утро, оба селения оказались не на склонах горы, а на прекрасной равнине, по которой текла широкая бурная река, вода в которой напоминала парное молоко. Вот так и в семье: одни, как лёд, другие, как пламя. И не быть им вместе, пока разделяет их неприступная гора. И от холода житья нет, и от огня нет спасения. Но, только воссоединившись вместе, лёд и пламень несутся бурной мощной рекой по земле, даруя радость и благоденствие окружающим. Женщина – это вода, а мужчина – огонь. Любовь их – река…».
***
Утром рано чабан сказал Марине: «Иди вдоль реки, к её истоку. Она приведёт тебя к Волшебной Горе» - указал чабан. Марина поклонилась ему и пошла вдоль широкой, горной реки, которая бурлила и «кипела». Ей пришлось долго карабкаться по камням, которые больно давили в ступни; она несколько раз падала и обдирала колени. Передвигаться быстро не получалось, а солнце уже садилось. «Нужно было спрятаться, хотя бы под тем деревом, что на противоположном берегу» - подумала Марина, ища брод. Наконец, она вышла к тому месту, где речка резко заворачивала за скалы, и сузилась так, что казалось возможным перейти на другую сторону, где можно спокойно укрыться в лесу. Марина вступила в воду, и вскрикнула: вода оказалась ледяной. «Хоть бы не простудиться!» - сказала она и сделала шаг…,провалившись по пояс в реку. А мощный поток холодной воды подхватил женщину и тут же стал стремительно уносить её обратно вниз. Марина стала захлёбываться. Она так испугалась, что сразу подскочило давление, перед глазами всё расплылось. Путешественница сумела ухватиться за свисток, который слетел с груди и, чуть не выпал из рук, и поднесла к губам. И в ту же секунду Киото возник из-под воды и произнёс: «Ляг на спину, закрой глаза, и ничего не бойся». Марина так и сделала. Она перевернулась и раскинула руки, прикрыв веки. Река, казалось, стихла и присмирела. Молодая женщина отдалась на волю судьбы. И та оказалась к ней благосклонно. Река укачивала Марину, пока та не впала в глубокий сон. А потом женщина резко очнулась и увидела, как над ней нависла лодка, и какая-то женщина в белом протянул ей руку и с лёгкостью, как пушинку, втащила её к себе в лодку. Марина встряхнула головой. Лодка дрейфовала в самой сердцевине реки, а над их головами, с горы срывался водопад! Но и Марина, и её спасительница оказались абсолютно сухими. «Кто вы?» - Деметра шагнула ей навстречу из потока солнечных лучей и рассмеялась: на ней было белое лёгкое платье, которое искрилось и переливалось на солнце. «Вот мы с тобой и встретились, моя дорогая!». «Деметра!» - закричала Марина и подскочила с места, лодка чуть не перевернулась, но каким-то волшебным образом удержалась на месте. Женщины обнялись. «А ещё говорят, что чудес не бывает» - посетовала Марина, сдерживая слёзы. «Садись и держись крепче» - велела Деметра Марине. Та подчинилась. А Деметра взмахнула веслом, и они перемахнули через водопад, поднявшись вверх. Затем Деметра перенесла лодку к берегу, и подруги вышли на твёрдую поверхность. Вдоль берега раскинулся густой можжевельник, а за ним - сосны, лиственница, ели. «Пойдём со мной. Здесь недалеко, я проведу тебя». Женщины шли, не переговариваясь, Деметра, будто, торопилась. Она вела Марину прямиком через лес. Наконец, деревья расступились, и Марина очутилась на плату: алом от маков, который заканчивался крутым склоном. Впереди, примерно, в километрах сорока, виднелись несколько вершин скал, на склонах которых лежал снег, а посредине высилась та самая гора, напоминающая формой пирамиду Хеопса. Её острая вершина показались Марине какого-то необычного цвета: сине-фиолетового с тёмно-зелёными оттенками. Марина стояла и смотрела на эту Волшебную гору, не отрывая глаз. Что чувствовала она в этот момент? Эмоции сменяли одна другую: от мгновенной радости, до недоумения, от страха и печали – к восхищению. И от того, какая эмоция возникала в долю секунду, волшебная вершина будто читала её мысли и в ответ сменяла свои оттенки: от голубого до розового, от золотистого, до болотного. Вот эта Гора, которая подарит ей новую жизнь! Казалось бы, надо бежать к ней через эти маки, но Марина стояла, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно в трансе и не отрывала глаз от крохотной зелёной точки на острой верхушке Горы. Сейчас в её душе не было ничего, кроме пустоты, и вершина стала грязно-асфальтового цвета. Деметра взяла Марину за руку и указала на маки: «Мариночка у нас есть всего пять минут, чтобы пройти через это плато. Его называют Долиной снов. Если ты ещё постоишь туту минутку, ты уснёшь навсегда. Иди за мной и крепче держи меня за руку» - сказала Деметра. Марина вновь подчинилась подруге, и они пошли навстречу Горе. Деметра мгновенно привела её к краю макового поля. Марина и не запомнила, как очутилась у самого склона. Она спросила свою подругу: «Скажи мне, почему ты сама не пошла в это путешествие, ведь у тебя был шанс!». Лёгкая улыбка скользнула по губам Деметры. «Зачем? Мне уже не это нужно было. А то, что я хотела, я уже обрела. Так что это твой путь. И всё что ты встретишь на этом пути – всё твоё, моего здесь уже ничего нет». Деметра указала ей на тропинку, ведущую вниз: «Мариша, спускайся там. Это самое безопасное место здесь. Иди и помни, что сейчас всё в твоих руках, ты можешь всё. Я люблю тебя и…спасибо тебе за ту новую жизнь, которую ты подарила моим картинам!». Марина начала спускаться, обернулась и в последний раз глянула на подругу, благодаря которой она попала в это путешествие. Деметра стояла на краю пропасти, сложив руки на груди. Прозрачный подол её платья развевался на ветру…
***
Спускаться с высоты оказалось намного легче, чем подниматься. Уже было трудно разобраться, какое сейчас время суток: раннее утро, или вечер. Казалось, что время остановилось: небо стало серо-стальным, а через его сумрачность пробивалось такое яркое солнце, которое пекло так, что не было мочи терпеть. Марина мучилась от жажды: уж лучше бы было остаться у водопада, но, с другой стороны, путнице уже не терпелось скорее добраться до своей мечты! И она торопилась. Наконец, нога Марины ступила на ровную землю – равнину жёлто-песочного цвета. Затвердевшая глина, без единой травки, которая своим видом, даже немного пугала. Но зелёная точка на вершине неумолимо приближалась. Марина любила жёлтые оттенки, но сейчас это «глиняное поле» её утомило. В горле пересохло, губы потрескались, ноги ныли, дышать становилось всё труднее и труднее. Чтобы стало хоть чуточку полегче, Марина принялась считать шаги. На тысяча сто двадцать пятом она упала, поднявшись на несколько шагов ввысь к своей цели. «Хорошо, что я надела джинсы и кроссовки! Это точно ангел-хранитель мне подсказал, а то бы я с ума сошла карабкаться на шпильках» - говорила женщина сама с собой, ползя по склону почти, что на четвереньках, пытаясь ухватиться за колючие редкие кустарники. Марина глянула вниз. Благодаря своему упорству, она поднялась достаточно высоко, чтобы жёлтая равнина осталась на расстоянии девятого этажа. Голова закружилась. Марина подала вперёд, и выползла на более-менее ровную поверхность. Появились первые сосенки, только какие-то худенькие, криволапенькие, а впереди, в километрах пятидесяти, уже маячил лесной массив: густой, и, почему-то, тёмный. Марина легла на живот и закрыла глаза. Она уснула быстро…
***
Ей приснилось, как она порхает над зелёными холмами в белых облаках, а рядом с ней резвятся агнелы-дети. Она играла с ними в пинг-понг, каталась с ними на роликах и пыталась напоить соком «Агуша» самых крохотных, а ангелочки расползались и разбегались от неё в разные стороны, задорно смеясь, и размахивали ручками…
***
Марина в течение шести часов брела по холмам, карабкалась по валунам, ползла по скользким склонам, постепенно набираясь упрямства и неведомого ей, доселе, упорства, а зелёная точка всё приближалась, хотя к той, заветной вершине она ещё, даже, не подошла вплотную, преодолевая другие. Когда она, наконец, пройдя несколько небольших лесных массивов, взобралась на нужный склон, небо стало сиреневым, над её головой грянула молния, и полил ливень.
Уставшая, обессиленная и голодная женщина набрела на пещеру. Дождь усиливался, и Марина решилась укрыться внутри. Заходить в глубину было жутко, но и оставаться наружи, тоже было бы опасно. Ливень за её спиной уже, во всю, разбушевался. Женщина сначала постояла у входа, затем пошла аккуратно вперёд. Заходить далеко она не собиралась, но ноги сами вели её вглубь пещеры. Уж слишком тревожно стало на душе, будто её неведомые силы сейчас заставляли сделать то, что ужасно не хочется, но надо. И Марина шла. Постепенно глаза привыкали к темноте, и путешественница уже могла разглядеть белый свод над головой, свисающие сталактиты. Постепенно пещера сужалась. А Марина встала на колени, потом легла на живот и поползла в узкий проход. Спроси её: для чего она это делает – женщина бы ни за что не смогла ответить. Такое случается: ты следуешь за своей интуицией. Знаешь, что нужно поступить именно так, а не иначе, а объяснить свой поступок не можешь! И, как правило, выигрываешь в борьбе со своими страхами. Марина сделала рывок вперёд и застряла! Туловище в одной части пещеры, а бёдра и ноги – в другой! Она попыталась сдвинуться, но всё было напрасно. Что делать? Марина потянулась к свистку, но внезапно остановилась. Вот сейчас она вызовет Киото. И он, конечно, поможет, не оставит Марину в беде. Но сколько можно его тревожить? Пещера – это не бурная река, и, даже, не чудище лесное. И тут нужно уповать на себя, попробовать, наконец, самой справиться. Она зацепилась руками за сталагмит, похожий на фигуру молящейся женщины, и потянулась. Разок, другой. Набрала в лёгкие воздух, упёрлась носками в землю, оттолкнулась, закричала так сильно, как могла…и вылетела вперёд, несясь по туннелю, куда-то вниз…минут десять-пятнадцать, словно в детстве на санках с ледяной горки. Она зажмурилась. И, спустя минуты две, вылетела на зелёную равнину, к солнцу, теплу, небу! Воздух вокруг чистый, аж, закружилась голова! Марина поднялась на ноги, потянулась, вздохнула в себя целебный кислород, не испачканный машинным маслом и сигаретным дымом. Ей показалось, что она помолодела лет на десять, сбросила кило, этак пять. Марина оглянулась и посмотрела на то место, которое подарило ей вторую жизнь. Две каменные глыбы, стоящие на несколько сантиметров друг от друга, к верху сужались и объединялись в единое целое, а снизу они расширялись и расходились в разные стороны, а посередине этого «монумента», похожего на равнобедренный треугольник - выделялся аккуратный круг, ведущий обратно в пещеру. Марина увидела, как сама природа показала момент её нового «рождения»: камни напоминали ноги женщины, а круг – её лоно. Она вышла из пещеры, как вновь народилась на Божий свет. Все печали осталась там, внутри. Марина почувствовала, что теперь навсегда сняла с себя груз прежней жизни.
Она решила осмотреться. Обогнула скалу и поразилась открывшейся красоте. У подножия скалы расстелился зелёный ковёр. Сверху с неё, из узкой расщелины, пробиваясь сквозь камни, сбегал ручей, уходя далеко-далеко вниз по каменистой местности. Марина догадалась, что это исток той самой реки, в которой она, чуть было, не утонула ранее. Залюбовалась прозрачным небом, потянулась к пахучему чабрецу, чтобы сорвать его, и…вскрикнула, только сейчас заметив мужчину, сидящего, к ней лицом на траве в позе лотоса. Судя по всему, мужчина находился в глубокой медитации.
***
Он был молод, наверное, лет, тридцати с хвостиком, а, может, и меньше. Возрасту ему прибавляли «густующая» борода и длинные (до плеч) волосы каштанового цвета. Мужчина положил руки на колени ладонями вверх и, казалось, почти не дышал. Марина подошла поближе. Она поразилась, насколько этот парень был похожим на Гойко Митича (знаменитого актёра, сыгравшего не один десяток индейцев в начале семидесятых прошлого века). Марина присела на камень, обхватив руками колени. Она пожалела, что с ней нет фотоаппарата. Этот человек был достоин, чтобы запечатлеть его на века. Подтянутый, загорелый, мускулистый - он очень гармонично смотрелся на фоне этих суровых скал, мощных деревьев, сиреневого неба и белых облаков. Марина глядела на парня и упорно отгоняла от себя ту самую мысль, которая обычно начинает донимать процентов девяносто мужчин и женщин во всём мире, когда они видят привлекательную половинку противоположного пола. Причём эта мысль возникла спонтанно, сама по себе, заслонив собой, даже, цель, к которой стремилась Марина. А именно, у нашей путницы возник вопрос, от которого её бросило в жар: «Интересно, какой же из него любовник? Очень страстный, наверное». Она «вцепилапсь» в него широко открытыми глазами, впав в транс, и мысленно ругала себя: «Какого чёрта я об этом думаю!?». Желание поглотило её полностью. Забылись и Гора, и Дельфин! Чувство, чем-то похожее на эйфорию, медленно расползалось по всему телу горячей, пульсирующей в висках, энергией. «Нужно бежать! Бежать! Бежать!» - стала уговаривать себя Марина, стесняясь возникшего порыва – «Ради чего я терялась в лесу, тонула в реке?! Вот так просто влюбиться в незнакомого парня, который даже не замечает моего присутствия, и забыть всё: и сказку, и мечту, и дельфина-духа!?». Она так испугалась этих мощнейших эмоций, ведь она никогда не изменяла мужу (он был у неё первым и единственным любовником), а после развода она вообще избегала мужчин, хотя очень хотела родить ребёнка! А тут: минута – другая, и женщина сама бы прильнула к его губам…
Она уже было подалась вперёд, чтобы незаметно ускользнуть, как вдруг… «Ещё чуть-чуть, и вы просверлите мне дыру во лбу, девушка!» - вдруг произнёс парень мягким приятным баритоном. Марина чуть не свалилась на землю от неожиданности. «Вы что же видите меня? У вас глаза закрыты!» - ничего другого не нашлось сказать Марине в ответ. «Конечно! Я же вас ждал!» - воскликнул мужчина и открыл глаза. Она оказались у него чайного цвета: добрые и красивые. Марина не смогла отвести своего восхищённого взгляда от лица парня, чувствуя, что выдаёт себя с головой. «Индеец» тоже глядел на Марину испытывающим, «острым» взглядом, слегка наклонив голову влево. «Ты точно хочешь туда подняться?» - вдруг спросил он у женщины. Его вопрос застал её врасплох, потому, что Марина думала в тот момент совсем о другом. Она переспросила, что он имеет в виду. Привлекательный незнакомец повторил свой вопрос, не сводя с неё своих проницательный глаз, и Марина твёрдо ответила «да», ещё больше боясь выдать своё интимное желание. «Ну, теперь можно было бы, и побриться» - произнёс он, вставая на ноги. Марина только и смогла, что развести руками. «Я всё объясню» - сказал парень, видя её недоумение. «А сейчас пошли со мной».
***
Мужчина подвёл Марину к скале и показал ей небольшую расщелину. «Вот здесь моё жилище». Она робко ступила за хозяином и очутилась внутри просторной пещеры, в центре которой находилось небольшое идеально круглое, озерцо – чистое-чистое, в зеркальной глади которого отражались белые сталактиты. А на противоположной стороне по каменной стене, с красными прожилками, сбегала голубая вода и тонула в этом ясном озере. А в центре озерца высился острый шпиль (обломок очень древней скалы). Зрелище просто незабываемое, которое нельзя описать так, чтобы не опуститься до литературных штампов! «Это…это…оно?» - задала вопрос Марина, зная заранее, что молодой человек ответит ей «нет», но это место было такое красивое, что Марине захотелось, чтобы все её желания были загаданы именно здесь, у этого озера. «Нет! Но это место обладает целебной силой. Это источник моей силы, иначе бы мне было бы трудно выжить одному в лесу. Ты тоже можешь искупаться в нём, если хочешь». Путешественница кивнула. Незнакомец вышел, оставив Марину одну. Женщина скинула одежды и ступила в холодную чистую воду. Чем дальше она погружалась в глубину, подплывая к острому шпилю, тем вода становилась горячее. Она ласкала кожу, проникая внутрь, согревая женщину изнутри. И каждый внутренний орган: сердце, печень, почки, желудок отзывался лёгким покалыванием. Низ живота наполнился теплом. И это тепло поднималось вверх до самого горла. В горле запершило, Марина закашляла, но продолжала плыть. Наконец, она упёрлась рукой в каменную стелу и поднялась на ноги, встав на небольшой камень у подножия шпиля. Обломок скалы на ощупь был ледяным, но Марина прислонилась к нему спиной. Тело покрылось мурашками. Голова закружилась. Марина прикрыла глаза, и сразу унеслась в чёрное небо. Она мчалась в самую бездну, но никак не могла остановиться. Чем выше она поднималась ввысь, тем легче становилось её тело. Она открыла глаза, почувствовав под ногами твёрдую, тёплую почву. И ахнула, прижав руки к груди. Марина стояла на красной земле, над которой простиралась лёгкая сиреневая дымка. Тёмное небо, и только алые вспышки: одна, вторая, третья - молниями рассекали черноту вокруг… «Сон шизофреника» - подумала она про себя. И ступила вперёд. Красная земля ласкала ступни, и женщина двигалась всё увереннее. Откуда- то из глубины раздалась тихая, завораживающая музыка. Кажется, это была мелодия вальса Евгении Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», которую Марина обожала с детства. Она закружилась и вспорхнула и упала на землю. Сиреневая дымка укрыла её с головой и обернула Марину со всех сторон, словно кокон. Марина пролежала так очень долго, впав в глубокое забытьё. Очнулась она на берегу на своей одежде и сразу обратила внимание, как светится её кожа! А чувствовала она себя, как в шестнадцать лет: здоровой и полной сил. Марина оделась и выскользнула из пещеры. На улице уже темнело. Мужчина подал ей руку и повёл вверх, туда, где слышался шум водопада.
***
Марина ступала по разбросанной высокими соснами с сочными лапами, хвое и сухим сучьям и вслушивалась, как где-то за деревьями ухает филин…
Они вышли к пропасти, через которую к роскошному водопаду вел шаткий мостик. Прямо на краю леса была выстроена хижина из ветвей , возле неё горел костер, куда и привёл её «индеец». Он отпустил её руку, и Марина залюбовалась водопадом, она старалась не глядеть в сторону незнакомца, чтобы опять не переживать «ненужные» ощущения. «Ты, наверное, хочешь есть?» - спросил парень. Марина, не поворачивая головы, переспросила его: «Вы не сказали, как вас зовут. Меня Марина». «А я знаю». «Откуда?». «Вот, посмотри» - и мужчина поднял с земли тот самый клубок, который Марине дала бабушка. «Как он здесь очутился?! Я думала, что потеряла его ещё в лесу!» - закричала Марина, и её голос эхом разнёсся над скалами, и тут же, поглотился водопадом. «На нём написано твоё имя». Марина взяла клубок из его рук и прочитала своё имя. «Но раньше его здесь не было, я помню!». «Ты забыла, что мы в сказке, вот погляди как ещё на один» - и он подал её второй, точно такой же клубок, на котором кто-то красными нитками вышел слово «Принц». «Так тебя зовут Принц? А почему «принц»?». «Не знаю» - пожал он плечами. Так принято у женщин называть мужчин, дарованных им судьбой, но мне лично это имя не нравится. Оно не мужественное». «А как же твоё настоящее имя?». «Андрей! Присаживайся, я всё расскажу. И зови меня…отшельником, ладно? Мне это имя больше по душе. Пока по душе». Марина расположилась рядом с костром на плоском камне, на который Отшельник предусмотрительно постелил что-то вроде циновки. И усадил Марину на коврик. Потом принёс из хижины орехи, ягоды и рыбу и угостил Марину. «Рыба горячая! Когда ты успел её приготовить?». «Перед твоим приходом. Ты та женщина, ради которой я дал своё обет, и теперь я, наконец, дождался тебя». «Пока ты говоришь загадками, и мне ничего не понятно» - сказала ему Марина, с удовольствием поедая вкусности. «Ну, я же уже сказал тебе, что я твой избранник, но ты не захотела меня услышать». «Я чувствую себя глупо! Я шла к Озеру, чтобы увидеть Серебряного Дельфина, а тут встретила тебя. Не скрою, что ты мне понравился, но…но, как ты догадался, что я – это я?! Может, ты ошибаешься, и я не та женщина, которая нужна тебе». Принц натянул рубашку и сказал, смело и дерзко: «Я чувствовал твои шаги за много километров отсюда и слушал твоё дыхание, когда ты карабкалась по горам и плыла по реке, и твоё сердце билось в такт моему, когда я медитировал. Но, если ты не веришь мне, тогда нет смысла продолжать разговор. Если в тебе умерла вера в любовь, то я должен удалиться, и ты сможешь пройти этот путь одна. Я укажу тебе тропинку, не волнуйся. Я твой проводник и не брошу тебя. Но мы можем сделать это вместе. Одна, без меня, ты ничего не теряешь, но вместе с тобой, мы приобретём вдвое больше». И он отошёл в сторону, повернулся лицом к заветной вершине. Марина сильно испугалась. Когда она решительно шагнула в картину, то меньше всего в тот момент она думала, что встретит новую любовь. «Кто он? Откуда? Чем он занимался раньше? А, может, он бывший преступник, или альфонс? А, вдруг, у него есть уже жена и, даже… дети? А, если он…убьёт меня по дороге к Озеру?!» - вот, что творилось у неё в голове, пока она принимала решение. А потом, вдруг, резко, как-то спонтанно, Марина подскочила, подошла к нему и сказала: «Я согласна рискнуть. Кажется, мне нечего больше терять». «Всегда есть что терять» - ответил он ей и пошёл к мосту. Марина стояла в полной растерянности. А Отшельник обернулся и махнул рукой, зовя за собой женщину. И Марина сделала шаг ему навстречу. Принц снова взял её за руку, и они пошли по мосту. Ветхий мостик дрожал под ногами, создавая ауру хрупкости и беззащитности. Марина посмотрела вниз, и её охватил ужас. Она набрала воздух в лёгкие и принялась дышать глубоко и медленно, чтобы успокоиться. Через полчаса они шли, взявшись за руки вверх, в лес, вдоль водопада, на ту саму гору…
Марина с интересом рассматривала странные на вид деревья, похожие на дубы, но листва их походила на хвою и отливала фиолетовым. Деревья источали приторный запах, от которого кружилась голова. Чем выше они поднимались, тем становилось холоднее. Принц остановился: «А теперь я должен сделать это». «Что это?» - спросила Марина, и щёки её стали пунцовыми. «Не то, что ты подумала» - подмигнул её проводник – он что-то достал из-за пазухи и подал ей золотистый платок. «Нужно закрыть глаза. Таково условие той, что подарила нам эту встречу». «Ты говоришь о Деметре?». «Возможно, её зовут и так. Сейчас это неважно, завязывай глаза» - проявил он нетерпение. Марина подчинилась. И вновь, мужчина взял её за руку. Он вёл её за собой так аккуратно и так бережено поддерживал, предупреждая, даже о самой незначительной опасности, что Марина расслабилась и просто шла, гордо расправив плечи и вдыхая аромат фиолетовых деревьев. Последние часы Пути она не помнила. Отшельник рассказывал ей о своей жизни…
«Я уже третий год живу здесь, ожидая ту, которая осмелиться пройти по тому же маршруту, что прошёл и я, чтобы потом присоединиться ко мне. Ведь этот маршрут создан не для одиночки – это маршрут для двоих: мужчины и женщины, которые вместе ищут Дельфина. Так, что я прошу тебя соединить с моей судьбой и свою, если ты не против». Марина растерялась. Она, конечно, не желала отказываться от подарка Судьбы. Кто осмелился бы сопротивляться любви – разве что безумец, по собственной лени не желающий вылезти из болота страданий! Но сейчас ей очень захотелось собраться с мыслями, ещё раз всё обдумать и…поближе познакомиться с ним, с мужчиной. Он, словно, читал её мысли. «Ты, наверное, считаешь, что я какой-то мошенник или маньяк, но это не так. Я точно такой же Искатель, как и ты. Ведь я не всю жизнь строил хижины и ловил рыбу на берегу водопада. Когда-то у меня была своя фирма по ремонту компьютеров, и я собирался жениться на девушке, с которой встречался с двенадцати лет. Первый раз мы не успели в ЗАГС, потому, что попали по дороге в аварию. Это было первым знаком, на который ни я, ни моя Анюта не обратили внимания. Второй раз мы подали заявление только через год, но меня положили в больницу с аппендицитом накануне свадьбы! Нас начали отговаривать, предложили пожить без печати в паспорте, но Анюта настаивала на белом платье и лимузине, и я сдался. Нас всё-таки расписали. Я в тайне перекрестился, но, когда мы выехали на мост, чтобы бросить цветы в воду, по традиции, в наш лимузин врезалась «пьяная хонда». Водитель, мой друг и Анюта погибли, а я месяц провёл в реанимации, а потом год в инвалидном кресле…». Здесь он не договорил и остановился, а Марина замерла, затаив дыхание. Кто бы мог подумать, что этот красавец пережил столько горя…
Андрей подхватил Марину под локоть и повёл дальше. «Я полтора года по крупицам собирал себя, увлёкся духовными практиками, начал вставать на ноги, но, всё-таки, сорвался». «Как?». «Дополз до балкона и выпрыгнул с третьего этажа». Марина остановилась и попыталась снять повязку, но Отшельник удержал её. «Я познакомился с Деметрой в больнице, куда она приходила часто вместе с Мастером Киото, чтобы рассказать таким, как я о себе, и о путешествиях. Однажды Деметра сказала, что я обязательно встречу ту, ради которой вновь захочу жить, но для этого мне нужно пройти по маршруту Любви, и найти Озеро, чтобы та, которая пройдёт вслед за мной, тоже могла увидеть Серебряного Дельфина. После её слов произошло чудо: я встал на ноги…А, когда сегодня ты вышла из пещеры: молодая и красивая, - я вновь обрел себя!». Марина заплакала…
А потом Андрей замолчал, и его спутница шла за ним покорно, доверяясь внутреннему чутью. Она заслушалась тишиной, и пришла в себя только тогда, когда Отшельник остановился и снял с её глаз повязку…
***
Небо светало. Они стояли по щиколотку в снегу. А перед Мариной полукольцом выстроился ряд сосен и кедров, последним бастионом закрыв Волшебное Озеро. «Вот здесь за деревьями и находится Озеро Желаний, которое охраняет Дух в виде Серебряного Дельфина». «Вот там!?»- заволновалась Марина. «В принципе да. Но его я ещё, ни разу не видел». Марина посмотрела на него с удивлением: «Ты живёшь здесь, называешь себя Проводником, и ещё ни разу не видел Его?!». «Ни разу». «Но почему???». Мужчина усмехнулся. «Потому, что я на самом деле не такой храбрый, как ты. Больше всего я боюсь разочароваться». «Уж лучше разочароваться от увиденного, чем всю жизнь мучиться от того, что не сделал последний, может, самый важный шаг в своей жизни» - сказала ему Марина.
Они стояли минут двадцать, не решаясь преступить черту.
А тем временем Великий Художник старательно выводил на Небесном Холсте алое солнце и смешивал краски, чтобы добавить побольше персикового в полоску горизонта, но на небосклоне волшебным образом появлялись оранжевые и фиолетовые тона, что приводило в трепет сердца мужчины и женщины. А когда алый шар засветился белым, и все краски растворились в одном единственном – голубом и чистом, то Марина и Андрей вышли к Озеру…
***
Нельзя описать рай словами. Едва ли, даже самый гениальный писатель способен на это.
Идеальное зеркало, отполированное до блеска рукой Природы, лежало на снегу, оправленное жемчужными вершинами, которые искрились на солнце бело-голубыми кристаллами и отражались на его блестящей поверхности снежными пирамидами. Ледяной воздух стремительно проникал в горло и грудь, задерживая дыхание и замораживая первый порыв двинуться с места. Со стороны казалось, что на берегу стоят две ледяные статуи, и только когда Марина вздрогнула, увидев, как едва колыхнулась поверхность «зеркала», стало ясно, что эти двое живы и полны надежд. «Я люблю тебя!» - вдруг вырвалось из её сердца. Марина и сама была поражена такой опрометчивости, но слова любви, тут же, подхватило
дерзкое эхо. И над пирамидам стремительно понеслось: «Люблю…люблю…люблю…тебя…». Золотой луч коснулся голубой глади. Он словно освещал кому-то путь из глубины Озера. Мороз пробежал по спине обоих. Они и не пытались двинуться с места. А желтое горячее пятно на кристально чистой поверхности разрасталось до самых границ. Вода очнулась от долгого сна и завибрировала в такт биения двух сердец. Столп белого пламени фонтаном вырвался из глубины озера и тут же исчез на самом дне. Марина вцепилась в руку Андрею и закусила губу, а мужчина, не отрываясь, смотрел на воду, ожидая увидеть долгожданно выстраданное чудо. И на поверхность, навстречу Солнцу, вдруг, выпорхнул, сверкая серебристой спинкой, Дух Озера – Волшебный Дельфин и повернул свою голову к паре. Кивнул несколько раз и ударил хвостом по воде, вновь всколыхнув неподвижность Озера. В воздухе появился ещё один Дельфин, но уже с золотой спинкой. И они принялись танцевать, едва касаясь телами, друг друга. Андрею почудилось звучание труб и звон литавров в бравурном марше, а Марина различила, как нежно над Озером разливается мелодия вальса. А Дельфины кружились и порхали, кувыркались и резвились, замирали и опять взмывали над водой. И от каждого их прикосновения друг к другу в воздухе рождались прозрачные шары золотистого цвета, излучая такую мощную энергию, что Андрей и Марина едва держались на ногах. Но они не сводили восхищённо-изумлённых глаз с Дельфинов. Через несколько минут эти шарики слились в один мощный золотой шар, который медленно набирая силу, начал приближаться к мужчине и женщине. Они невольно протянули ему руки, и шар мягко опустился к ним в ладони, едва касаясь их кожи. Через секунд пять, Марина и Андрей уже полностью светились золотым. Каждый из них хотел загадать своё, личное, желание, но сейчас у них созрело только одно единственное - желание на двоих…
И словно услышав их мысли, один из дельфинов, что был золотым, поднёс к берегу прозрачный шарик, Марина взяла его в руки и рассмеялась впервые за столько времени открыто и счастливо. Внутри этого шарика лежал крохотный мальчик и задорно лепетал на своём, детском языке. Шарик и мальчик внутри него растаяли в воздухе, а у Марины закружилась голова. Андрей подняла её на руки, и положил под кедр. Что-то липкое и сладкое выступило на её губах. Она провела ладонью под носом и с ужасом увидела на руке кровь! Встревоженное лицо Андрея потонуло в туманной дымке. Женщина почувствовала, что уходит. Острый страх сковал её. Боже мой, неужели она умрёт именно сейчас – умрёт от счастья?! Как обидно и больно! Марина собралась с силами и сняла с груди свисток. Андрей позвал на помощь Киото…
Год спустя.
Весна ворвалась в город обилием ручьёв и луж, безумным чириканьем воробьёв в клёнах, тополях и берёзках, и роскошными алыми тюльпанами, в которых утопали парки и скверы…
Сусанна выбежала во двор с подносом, на котором гордо возлежала утка, запечённая с яблоками. Прокопьич разливал по хрустальным бокалам розовое малиновое вино. Мария кружилась возле Эдика, то и дело, бросая вожделенные взгляды на настоящий кавказский хоровац (огромные куски мяса на вертеле). Рита сидела за столом, накрытым белоснежной скатертью и одной рукой раскладывала вилки, а другой держала на руках хорошенькую малышку с пухленькими щёчками в розовых ползунках. Рядом с ней сидела бабушка Мириам и подмигивала девочке, что-то лепеча ей на своём родном языке. Малыши Сусанны и Эдика насались по двору. А мать Марии пыталась их приструнить. Когда Сусанна поставила на стол поднос с уткой, во двор ворвался Лёша и заорал: «Едут! Едут!». Соседи выстроились в ряд, освещая своими улыбками общий дворик. Через минут пять к ним навстречу вышел Андрей с голубым конвертом на руках. «Конверт» кряхетл, пыхтел и пытался вырваться из крепких отцовских рук. Потом открыл рот и заорал благим матом. Взрослые рассмеялись. Из-за спины мужа кротко вышла Марина, уставшая, но безумно счастливая и взяла из рук Андрея сына. Двор не выдержал и зааплодировал. Прокопьич важно поправил усы и произнёс: «Пора за стол, что ли!». Сусанна спросила: «А этих, юзурпаторов, кто-нибудь позвал?». На её слова из бывшего дома Деметры робко вышла вся семья толстячка с ананасом и шампанским в руках. Марина улыбнулась соседям.
В этот момент лёгкий ветерок пробежался по веткам майской вишни, что выросла за этот год у дома Деметры, осыпая весь двор белыми лепестками…