Согрейся
Людмиле приснился сон, как будто идет она голая по городу, заходит в ателье и просит дать ей тряпочку прикрыться. Людмила проснулась и вспомнила, что муж любит другую. Стыдно. Андрей сам об этом сообщил жене, сочувствия попросил.
- Надя умирает, - сказал и заплакал.
Людмила тогда задохнулась от боли, как будто ее по лицу дверью ударили. Она стояла и смотрела, как муж плачет, и было больно именно от его слез. Оттого, что муж ждет, что она же его и пожалеет. После того, как он ее ударил. Людмила отпрянула назад и прижала руки к щекам, и почувствовала, что щеки ее горят и ладони горят. И она не может больше ни двинуться с места, ни сказать ничего в ответ. А что она должна сказать? Выразить сочувствие?
Муж тогда пришел домой сам не свой, не откликнулся на приглашение Людмилы к ужину. Людмила, не дождавшись Андрея на кухне, прошла в комнату, потом на балкон. Муж курил, смотрел в распахнутое окно невидящим взглядом. Людмила тронула его за плечо:
- Ты что?
И Андрей тихо, беззащитно как-то проговорил:
- У Нади... рак…
В это мгновение время для Людмилы остановилось, постояло несколько секунд, а потом стало откатываться назад.
Сначала развелся сын, жена ушла от него к другу. Девушка-праздник, хохотушка и капризуля, ей было скучно с Виктором. Может, поэтому и детей не заводили. Виктор просил жену о ребенке, на колени встал, а Юлька пошла и сделала аборт. Людмиле после этого сразу же захотелось выгнать ее, вычеркнуть из жизни сына. Но Виктор любил жену, и Людмила стерпела. Сын часто уезжал в командировки, а сноха развлекалась в ночных клубах, друг сопровождал. Людмила молчала, не хотела огорчать сына, вбивать клинья между молодыми. Домолчалась. Когда Юлька подала на развод, Людмила сказала сыну:
- Я виновата, Витенька.
- Я все знал, мама. При чем здесь ты? – пожал плечами Виктор.
Людмиле казалось, что сын мужественно перенес развод. Просто уехал в очередную командировку.
Юлька прекрасно поживала с бывшим другом Виктора, до тех пор, пока у Вити не появилась девушка. Тут-то Юлька и активизировалась, как собака на сене. А может быть, новая жизнь с новым мужем уже начала приедаться и казаться пресной. Душа Юльки потребовала сложной драматургии. Юля купила розы и пришла поздравить Виктора с днем рождения. Света сидела за столом рядом с сыном как невеста и, конечно, обратила внимание, какое впечатление произвело на Витю появление бывшей жены. Когда гости разошлись, сын проводил невесту, и стало понятно, что Света больше не вернется. Юлька тихо-скромно ушла сама. Но не далеко. Вскоре раздался звонок, Людмила открыла дверь и ахнула, увидев сноху, и попыталась не пустить в дом.
- Ну, пожалуйста, мамочка! – пропела Юлька и проскользнула в комнату Вити. Юлька всегда звала Людмилу мамой, это у нее получалось естественно и подкупающе, как будто она вкладывала в это слово чувство. Юлька сама встретила Виктора у порога, и взгляд сына взметнулся такой радостью, что у Людмилы сжалось сердце от плохого предчувствия.
Утром Людмила кормила сына завтраком.
- Она не жена и не мать, разве ты не видишь? – спросила она Витю.
- А кто она? – сын внимательно посмотрел на мать.
- Она проститутка, - в сердцах ответила Людмила.
- Значит, я люблю проститутку, - спокойно сказал Виктор.
Сын ушел на работу, и на кухню заглянула Юлька. Позавтракала, выпила кофе. Потом некоторое время помолчала, рассматривая свой безупречный маникюр, вздохнула и сказала:
- Ну, я пошла.
- Куда, интересно знать? – осторожно спросила Людмила.
- Домой. Сегодня Игорь возвращается от родителей, он за медом ездил, - безмятежно ответила Юлька.
Значит, это был спектакль на выезде, пока мужа не было дома. Прощальная гастроль.
- А Виктор знает это? Что ты просто заскочила в гости? – поинтересовалась Людмила.
- Узнает, - пожала плечами Юлька. – Я еще ничего не решила.
Людмила закрыла за Юлькой дверь и прошла в спальню к мужу:
- Ты почему не идешь завтракать? У тебя выходной?
- Меня вчера уволили. Сократили, - Андрей лежал на кровати лицом к стене, переживал. Людмила обняла мужа.
- Вчера промолчал, не хотел портить сыну день рождения, - поняла Людмила. Сутки был один на один со своей бедой. Людмила взяла телефон, нужно обзвонить всех друзей, чтобы помогли Андрею с работой. Муж был хорошим экономистом, но в пятьдесят лет тебе могут не предоставить возможность заявить о своем профессионализме.
Сын переехал на съемную квартиру, чтобы разобраться со своей личной жизнью. Людмила догадывалась, что он пытается вернуть Юльку. Матери это не нравилось, больше всего на свете она хотела спровадить бывшую сноху как можно дальше от Виктора. Людмила с трудом сдерживала себя, чтобы не вмешиваться, не контролировать ситуацию. Отвлеклась на мужа. Вместе с Андреем писала резюме и рассылала на сайты работодателей. Попутно интересовалась у друзей и знакомых, нет ли у них на работе вакансий. Неожиданно откликнулась соседка. Катерина рекомендовала Андрея своему начальнику. Андрей вышел на новую работу. Фирма была маленькой, все со всеми знакомы, все друг у друга на глазах, и увлечение Андрея молоденькой сотрудницей не осталось не замеченным. Тем более, что Надя подробно обсуждала свою любовь с женской половиной коллектива. У Нади был муж и двое детей, но это не стало помехой чувству.
- Жизнь коротка, и надо взять от нее все. Если судьба посылает тебе любовь – зачем отказываться? - рассуждала Надя, а Катерина передала все дословно Людмиле. И не только ей, все соседи знали о разыгравшейся в их семье драме. Не знал только Андрей, вернее, он не догадывался о том, что его личная жизнь в подробностях известна жене и всему дому. Людмиле казалось, что она идет по своему двору голая, а все показывают на нее пальцем. Однако она не могла заставить себя не слушать смакующую сплетни Катерину.
- Эти пятидесятилетние женщины ничего не знают о любви, ведь в СССР секса не было. А потом учиться любить было уже поздно, - рассуждала Надя.
- А мужчины? – уточняла Катерина.
- Мужчина не бывает старым. Мужчина либо есть, либо его нет, - охотно откликалась Надя.
- Андрей обсуждает меня со своей любовницей? – ужаснулась Людмила.
- Наверняка жалуется, - кивнула Катерина. – Я вчера наблюдала за этими голубками. Все «хи-хи» да «хи-хи». А потом вдруг у обоих мобильники зазвонили. Так они прямо на стол от смеха упали. Оказывается, одновременно позвонили ты и Надькин муж. Смешно!
Людмила перестала звонить мужу на работу. И после работы тоже. Она делала вид, что верит в его подработки и внеурочные. Однажды не выдержала и согласилась с предложением Катерины прийти посмотреть на свою соперницу. Якобы ей нужно было что-то спросить у Катерины, что-то срочное. Андрея в кабинете не было, а Надя была. Людмила быстро отвела глаза от Нади, но взгляд, видимо, получился красноречивым.
- Твоя жена так на меня посмотрела! – прокомментировала потом Надя Андрею Людмилин визит.
Людмила вспыхнула, когда услышала это от Катерины.
- Она на тебя тоже посмотрела, не сомневайся, - ухмыльнулась Катерина.
- Ну, и как я ей? – не удержалась от вопроса Людмила.
- Вполне, - успокоила соседка. – Выглядишь на свои пятьдесят.
Людмила сдержанно вздохнула. Надя выглядела на свои тридцать, почти в два раза моложе Людмилы.
Перед Людмилой не стоял вопрос: сказать – не сказать. Она даже помыслить не могла себя без Андрея. Вечерами ждала мужа, и это ожидание наполняло ее жизнь тайной сладкой мукой. В том, что Андрей любит Надю, Людмила не сомневалась. То есть, сомневалась, конечно, но тем больнее ей было от этих сомнений. Как ни странно, Андрей был верным мужем. Не из тех, кто волочится за каждой юбкой. Если уж Андрей встречается с женщиной, смотрит на нее так, что все вокруг замечают эти взгляды, значит, она растревожила его сердце. Людмила любила в муже именно его цельность, она понимала, что если сейчас заведет разговор о любовнице, то этим подтолкнет к разводу. Может, он Наде и не нужен. А между Людмилой и Андреем будет стоять эта страшная правда, и они не будут знать, что с ней делать.
Муж приходил домой и прятал глаза, и молчал. Людмила не тревожила его. Присаживалась иногда рядом, прислонялась к плечу, а чаще оставляла в покое. Пыталась быть мудрой, уговаривала себя, что все в их семье сейчас зависит от нее. Только бы Андрей не узнал, что ей известно о его отношениях с Надей!
Людмила перестала обсуждать Андрея со своей соседкой, как ей ни хотелось узнать подробности мужниного романа. Это знание ей ничего не прибавит и не убавит, только сделает смешной в глазах соперницы. Людмила здоровалась с Катериной и проходила мимо. Спешила домой. Дома было много дел: приготовить ужин, ждать мужа. Решение не ревновать и не мучиться далось трудно, но как только она приняла его – ей стало легче. Дом наполняла энергия ожидания. Когда в двери поворачивался ключ, Людмила бросалась навстречу мужу, как будто он приходил с войны. Заглядывала ему в глаза, и радость, искренняя, сравнимая разве что с собачьей, поднималась в ее душе.
- Собаки ведь не ревнуют, - уговаривала она себя. – Просто ждут. Просто преданы хозяину.
Однако до собачьего бескорыстия Людмиле было далеко. Иногда ноги не несли ее в пустую квартиру.
- Ты все равно мой! – мысленно говорила она Андрею, стоя у подъезда под дождем со снегом. – Разве ты нужен этой попрыгунье?
Про себя Людмила называла Надю не иначе, как попрыгунья, обращаясь за поддержкой к классику. И тут же одергивала себя:
- Не суди, ты не имеешь права их судить.
В конце концов, она уставала бороться с собой, стараться быть добрее, лучше, терпеливее, чем есть на самом деле, замерзала и бегом бежала на свой шестой этаж, входила в квартиру и падала без сил на постель, и плакала.
- Что же ты делаешь? Какой пример сыну показываешь? – рыдая, упрекала она отсутствующего мужа. - Как там Витенька? Измучила его, наверное, эта прошмонтовка? В кого он такой? В меня или в отца?
Видно, любовь – и вправду только болезнь, когда не замечаешь уже, светлое это чувство или темное, какой энергией оно питается. Только больно. Сплошная бесконечная боль. Андрей тоже высох весь, потемнел от этой муки. Катерина говорила, что он с Надей все воркует, как голубок, все хихикает. Да только Людмила видит, что ему не до смеха. Обнимет мужа, как ребенка, покачивает, убаюкивает, а он сожмется, словно от боли, прислонится к ее плечу, не хочет, чтобы Людмила его отпустила. Не хочет, Людмила ясно это чувствует. Разожми она сейчас руки, и муж не будет знать, что ему с этой своей свободой делать. Будет жалеть ее, Людмилу, мучиться своей виной и перед ней, и перед сыном, а может быть, и перед Надей. Не вынесет. И Людмила обнимает мужа теснее, целует и мысленно шепчет:
- У нас с тобой все есть – и тепло, и сын, и счастье. Я тебя удержу, любимый, если только ты этого хочешь.
Людмила просыпается иногда ночью, набрасывает халат, чтобы прикрыть стыдную наготу, на которую во сне все показывали пальцем – муж любит другую! Не любит, это ему кажется. Это только мираж. Подходит к окну, смотрит на улицу. В одиноком окошке соседнего дома горит свет. Кто-то кого-то ждет, и свет в окне как маяк показывает дорогу заплутавшему путнику. Здесь твое тепло, здесь ты нужен, необходим. Разве не это главное? А все другое – мираж, что растает при малейшем дуновении ветра, рассыплется, и ты окажешься в пустыне. В которой днем жарко, а ночью холодно. И только дома – тепло. Важно сохранить это тепло, чтобы путнику было, куда вернуться. Людмила сбережет дом для мужа и сына. Сын поймет, что дом – это крепость, а не забегаловка. И Людмила с Андреем продлятся во внуках и правнуках. А значит, за ними – вечность. У них с Андреем общее будущее, а у Нади – отдельное. Людмила не желает ей зла, она старается вообще о ней не думать. Просто ждет Андрея домой, навсегда. Пусть вернется и останется, не мечется сердцем между ней и Надей. У Нади – своя жизнь, а у них с Андреем – своя.
Людмила старалась не думать о Наде, ни хорошо, ни плохо, никак. Андрей сам сказал, сам произнес ее имя:
- У Нади – рак.
Сказал, и по тому, как Людмила отшатнулась от него, отдернула руку от его плеча, вдруг понял, что жена все знает. Всегда знала, весь год, что длятся их отношения с Надей. Знала и молчала. Почему?
Людмила закрыла лицо руками и качалась, не в силах больше скрывать это свое страшное знание. Вот, собственно, и все. Нечего больше беречь. Если раньше Андрей мучился, страдал от невозможности выбирать между Людмилой и Надей, то теперь ему не надо делать выбор. Он останется с той, кому нужнее. С Надей. Он из-за нее плачет и не стесняется своих слез. Ему за них не стыдно. Горе оправдывает чувство, очищает, высветляет глубину. Надя, молодая, красивая, любимая, умирает. А старая нелюбимая жена здорова и будет жить. Людмила повернулась и вышла с балкона. Замерзла в халате и тапочках. За окном снег. Может, тоже заболеет и умрет, и Андрей заплачет по ней запоздалыми слезами. Прошла на кухню и согрела чайник. Налила себе чай и отпила глоток. Потом налила еще одну чашку и позвала мужа:
- Замерз совсем, согрейся.
Положила ему в чай лимон и сахар.
Андрей погрел о чашку руки и доверчиво поделился:
- Надя сказала, чтобы я больше ей не звонил. Ей совсем плохо.
Людмила поняла, что у Нади нет сил утешать Андрея, помогать ему сопереживать ей, умирающей.
- Все произошло очень быстро. Месяц назад у нее резко поднялась температура, думали, воспаление легких. А оказалось – рак, - Андрей поставил на стол чашку дрожащими руками.
Людмила подошла, наконец, к мужу и обняла его.
- Ты береги себя, - сказал Андрей. – Все так хрупко.