Подарок для моей возлюбленной Нади Толокно
Я решил нарисоваться у ведьмы в этот раз Александром Матросовым. Хер его знает, как он выглядел при жизни, но по-любому по православным понятиям погибший комсомолец или коммунист попадал в ад, значит, сейчас он демон. Поэтому я просто вздыбил отросшие волосы, прицепил к башке портрет Верховного Главнокомандующего бесов в морском шебуре и пилотке на приплюснутой головке чухонца, вместо тельняшки же, немного поразмыслив, надел фуфлыгу комбайнера. Вру, конечно, нету у меня таких раритетов, но звучит шикарно, прямо-таки по-конски звучит : фуфлыга комбайнера. Сразу представляется Николай Крючков в жаркой гомосексуальной оргии с Николаем Сванидзе, рычит такой хриплым простуженным голосом похмельного купца из " Бальзаминова", но текст Лени Куравлева из "Мимино" : " Такие люди, как вы, позорят республику", а сам жарит невнятного прислужника кровавого режима, отталкивает усатого Кикабидзе, тот распалился, налетает уже на Крючкова, по-ходу, по херу азартному грузину, кому засадить. Пиз...ц. Я упал в кресло и задумался. Хреновы фантазии, мешают в гости сбегать к любимой моей. Вот Кикабидзе, например. Интересно, если он присунет Саакашвили, то Машка Гайдар примет лютеранство или нет ? А Юля Тимошенко тогда как, пойдет за меня замуж или убудет, бля, на Дамбас ? Опять же - Лимонов. Он не одобрит эдакий разврат. Скажет тенором : " Пусть проклят будет Навальный", перекрестится и завоюет сердце Надежды Бабкиной, вскрикнет та голосочком пропитым, сарафанцем вильнет и партбилет " Единой России" подарит внучке Наины Ельциной, доброй и законопослушной подданной Ее Величества Елизаветы Второй. Все по-понятиям, бля : внуки патриотов по праву рождения ни хера не руссиш уже, это нам на роду писано сдохнуть в снегах ублюдочной страны, мы же предатели и враги.
В пиз...у такие фэнтэзи, пойду.
Прибежал, а там целая кодла. Стоят, зенками лупают, молчат. Стремно так молчат, осуждающе. Мол, гнида ты, Дрюня, не желаешь повести нас на баррикады, подонок непонятный, не хочешь плюнуть на головенку сестричке. Не хочу. Лучше я вам стишок зачту. "Тотальный конь Че Гевары" называется. Я откашлялся, форсисто выставил ногу и начал декламацию.
- Тотальный конь Че Гевары
По-конски конячит и скоро
Окучит все поголовье отары.
Конь добрый. Зовут его Жора,
Служил он когда-то конкистадором
В цеху на севере диком,
Резвился, гулял по просторам,
Щи - лаптем, сшит лыком,
Почетный ефрейтор и делегат,
Проханову - брат, царю - пехотинец,
Памфиловой - хер, моржихе он сват,
Аллавит, шумурдяк, эль-ниньец.
Сын грома и " Урагана",
Механик-водитель и перевозчик,
Внук коммисарши и уркагана,
По совместительству - кольщик.
Купола коловший впотьмах,
Реставратор и антиквар.
Короче, ну его нах,
По-русски : сектым ёльдю бар.
- Чота непонятно ни хера, - задумчиво прогнусел корешок ведьмы, модный такой полупокер, - то ли дело творения Витухновской, там сразу ясно : тыр-пыр, Терминатор, пиз...ц.
- В самом деле, - нахмурилась ведьма. - Ты меня снова дискредитируешь. Только я репутацию налажу, как нарисуешься, запутаешь всех, плюнешь в душу дела сопротивления.
" И у лягушки есть душа, токмо очень маленькая", - некстати вспомнилось мне и, кто бы сомневался, вдогон пронеслось : " Отец и мать - обезьяны, капитализма - чепуха, кабы не буржуазия". Я потряс головой, вытряхивая мудрость отцов, но она, носастая и блондинистая, влезла с неожиданной стороны, я-то ее ожидал с канадской границы, а она с противоположной мелькнула вместе с сисястой Трейси Лордс. Сучка. Весь день мне поломала, думал Джесси Палмер скачивать, а пришлось Розу Караччиоло. Хотя, несколько дней назад я вообще по Сиенне Грейс угорал, перепутав ее с Сиенной Миллер, а все из-за довоенного писателя Веллера, моралиста и резонера, закозлиного и упорного.
Друзья ведьмы разошлись, оставив нас наедине. Слава Богу, без Меньшовой. У той, конечно, сиськи, но сиськи при отсутствии мозга дают странный эффект : как ханка без ангидрида, приход, вроде, табуреточный, а потом и нет ни х...я.
- Расскажи мне историю, - простуженным голосом попросила она, беря меня за руку, - пока я тебя домой провожать буду, ты мне и загонишь.
До дому было сорок тысяч километров. Поэтому история и получилась такая говенная. Под редакцией Нарочницкой. Короче, захочешь с ума сойти, сама прочитаешь, а я ее пересказывать не буду.