Экфрасис

Нана Белл
Проект “Вокруг света с кисточкой” не оставил меня равнодушной. Порадовалась, что наперекор вернувшимся морозам и затянувшимся неурядицам московского метрополитена добралась-таки до Серебряного века. Правда, чуть не опоздала: здесь закрыт  вход, там - выход, перемещения изрядно затруднены:всеобщий ремонт. В воздухе пыль, пахнет стройкой, мочой и ещё чем-то.  Узкие проходы  тускло-серы.  Толпы людей обречены на терпение.

 В доме Валерия Яковлевича чисто, спокойно. На втором этаже музицируют, на третьем (туда-то я и спешила) – плещутся волны Ионического моря. Манят переливами, туманами, загадками…

Какая прекрасная идея – путешествие на настоящем парусном корабле с кисточкой, фантазией, музой, мифами. Очевидно, это мечта для многих. Увы, некоторым (к числу которых принадлежу, к сожалению, и я) приходится восхищаться действительностью, отражённой картинами талантливых художников. Но, погружаясь в мир грёз о прекрасном, невольно ощущаешь себя далеко-далеко от затянувшейся зимы, подтаявшего и вновь замёрзшего снега. Перехожу от картины к картине (в зале кроме меня человек десять, все созерцают, выбирают сюжет для написания экфрасиса).

Глаза разбегаются. Вот – узкая улочка островного города, вот - яркий, написанный резкими мазками закат, вот- умиротворённо- загадочный, уплывающий вдаль силуэт яхты.

Кажется, выбрала. В моих избранниках оказался Александр Шеболдаев. “Час заката”. Его работа привлекла меня, напомнив что-то далёкое, жаркое...

Помнится, мы (я и мой спутник) несколько дней гонялись с фотоаппаратом по крымскому берегу в надежде поймать этот миг расставания с уже прошедшим днём. Пробираясь по камням, то излишне-гладким, то островерхим, с трудом находили куда бы пристроить ногу, чтобы сделать очередной шаг. Скалы вокруг нас ещё были тёплыми, но там, откуда ушло солнце, приобретали земляной, грязно-коричневый цвет. В местах, до которых дотягивался свет, дрожали охристо-жёлтые пятна...

Кажется, я излишне увлеклась... Ощущаю, что с какого-то момента пейзаж на картине перестал быть картиной и я уже не вспоминаю, а здесь, сейчас, слышу, как море, шипя и швыряя на берег воду, хронометром бьётся о валуны. Волны пенятся, дробятся, искрами взлетают в воздух.  Хочется подойти к морю как можно ближе, но вместо этого останавливаюсь и замираю. Солнце апельсиновым карликом бросает тревожно-красное на горизонт, за него, на бирюзовое море, кажущееся умиротворённым, но всё ещё вбирающим последнее прикосновение полыхающего неба. Беспокойным огневым отражением лижет оно своим языком воду. Жёлтым, красным, фиолетовым пламенеет небо, в котором неровными очертаниями мечутся похожие на птиц облака. Там же, где бухта стремится замкнуть море, уже стемнело. Здесь бирюза гаснет, уступая место синему. Справа дрожит последним золотым столбом небо, лазурь которого чуть пробивается через волнения прошлого и будущего. Уснувшим женским силуэтом дремлет морская гряда, утопившая воспоминания о дорогом и дальнем…

 Звонит мобильный телефон, возвращая в действительность, в день прожитый и в день грядущий.