Мне хочется написать рассказ для своих внуков, чтобы они знали, чтобы помнили, чтобы передали его своим внукам. Чтобы не прервалась нить памяти о событиях военных лет, об ужасах, которые пережили люди. Чтобы они знали этих людей поименно, чтобы гордились ими и были благодарны им за мир, в котором они живут!
Моя мама,сейчас, называется блокадницей. Она родилась в Ленинграде в 1930 году. С тех пор,как она себя помнит,детство её было светлым,радостным. Ребятишками, они играли в парке Никольского собора,гуляли в Летнем саду,катались по Неве на речном трамвайчике, любовались красотой архитектуры старинных зданий, восхищались шедеврами культуры ленинградских музеев. И всю эту красоту и безмятежность разрушила,в одночасье, война! Отец моей мамы, мой дед,погиб в первые месяцы войны. Мать,моя бабушка,осталась с двумя детьми: мальчику было 14 лет, а моей маме шёл двенадцатый год. Моя бабушка работала на Балтийском заводе. Когда Ленинград был отрезан от внешнего мира кольцом блокады, все его жители, и конечно дети,в полной мере ощутили весь ужас и тяготы войны. Моя мама рассказывает,что есть хотелось постоянно. Ели всё, что,хоть отдалённо, казалось съедобным. А однажды пропали продуктовые карточки. Оказалось,что соседская девчонка украла их и в своей семье, и в семье моей мамы.
У соседей умерло три человека: дедушка и двое малышей, а в семье мамы: или из-за перенесенного стресса или от голода, слегла мать и заболел брат мамы. Все заботы по дому и по уходу за больными,легли на хрупкие плечики одиннадцатилетней девочки. Она сообразила пойти на завод и сообщить о том,что её мама слегла. Работница,с которой работала бабушка,отвела мою маму в столовую и попросила дать ей немного киселя. Женщина,в столовой,выслушав рассказ моей мамы, налила ей киселя в алюминиевую кружку. Кисель чуть покрывал дно кружки и он совсем не был похож на тот кисель,который мы привыкли видеть. Это была мутная вода,как если бы ею помыли ёмкость из-под молока.
Мама, очень осторожно,чтобы нечаянно не пролить,шла вдоль кромки тротуара. А над головой свистели разрывающиеся снаряды,летели стёкла,рушились стены домов. Она крепко прижимала кружку к себе. Она надеялась,что в этой кружке с мутной водой, спасение её родных людей. Меня поразил тот факт, что голодная девочка, не выпила сама этот кисель, а несла его маме и брату.Видя,что киселя оказалось недостаточно,мама,через три дня, снова отправилась на завод. Забыв про бомбёжку,про то,что сама была очень слабая, зажав в кулак стеснение, она пришла в столовую.Женщина опять пожалела девочку и плеснула ей,в ту же кружку, немного воды,в которой,наверное,варился горох. По крайней мере,так она пахла. Мама отправилась в обратный путь. Жили они на другом конце города, путь был не близким, но она шла. Она несла еду,которая поможет маме и брату выжить! Бомбежки в тот день были особенно страшными, но она уже даже не так боялась: от голода страхи притуплялись. В самом начале блокады,после объявления воздушной тревоги,мать наказывала им спускаться в бомбоубежище. А потом, стали ходить всё реже и реже: сил не было, и дом их оставался пока целым.
Мама,очень аккуратно,стараясь не упасть в голодный обморок,она уже знала как он начинается,шла вдоль стены полуразрушенного дома. Она торопилась донести гороховый суп домой,но вдруг покачнулась и упала. Самое страшное,что " гороховый суп" вылился из кружки в снег. Мама плакала и,ползая на коленях,собирала испачканный супом снег в кружку. Когда она пришла домой,снег в кружке немного подтаял и она успокаивала себя, что сможет накормить мать и брата. В комнате было холодно. Мать и брат лежали на одной кровати,так казалось теплее. Мама хотела обрадовать их,что принесла им суп,но на её радостную весть,слабым шепотом, отреагировал только брат. Так не стало моей бабушки, а мамин брат умер через два дня.
Слабая,голодная девочка 11 лет, ещё неделю спала на одной кровати с трупами. Потом собрала документы,оделась поприличнее, чтобы её взяли в детприемник, и пошла. Кто-то из взрослых подсказал ей,где он находится. По " дороге жизни", вместе с другими детьми блокадного Ленинграда,прямо перед носом у немцев,её вывезли в Ярославскую область и поместили в детский дом. У моей мамы есть удостоверение и медаль " Житель блокадного Ленинграда". Уже много лет нет войны, но мама до сих пор боится звуков новогодних петард: они напоминают ей бомбежки. Она до сих пор,никогда не выбросит корочку хлеба в мусорное ведро и кусочком хлеба вытирает тарелку. Когда я, раньше,пыталась остановить её и говорила,что помою тарелку,она грустно смотрела на меня и говорила:"Слава Богу, что ты не знаешь что такое голод!"
В 2015 году, в канун празднования 70-летия Победы, в школе моего внука,он был первоклассником,решили провести что-то наподобие " Дня тимуровца", организовать помощь ветеранам ВОВ и труженикам тыла. Мой внук тоже решил оказать кому-то помощь.И когда он спросил меня:" Бабуля, а кому нужно помочь?", у меня больно сжалось сердце и я ответила:"Начни со своей прабабушки! Ты ведь знаешь,что она блокадница!" У меня на глазах выступили слёзы, а внук виновато погладил мою руку и сказал:"Прости меня,пожалуйста. Я немного забыл" Я тоже почувствовала свою вину,что мало говорю с ним о своей маме, он мало общается с ней: его родители объясняют это занятостью, а я сейчас понимаю, что это проявление нашей черствости. Да, нашей: моей, моих сыновей, их жен, моих внуков! Господи! Дай мне время, чтобы,хоть немного, исправить свои ошибки!