Осенний дождь монотонно стучал в окна больничной палаты. Время уже за полночь, а больные ещё не ложились спать, обсуждая очень важную тему – пьянство.
А в это время шла борьба за жизнь молоденькой девушки, поступившей с диагнозом «тяжелое алкогольное отравление».
- «Ну и молодежь пошла, работать не хотят, пьянствуют, наркоманят, а потом их спасай, - возмущалась пожилая Валентина Петровна. Вот мы не знали, что такое пьянство – работали, не покладая рук. А от этих разгильдяев проку то нет. Ну, уж коли оступилась – бросила бы и делу конец!»
- «Легко сказать – бросить пить, а как это сделать?» - вступилась молодая женщина Настя. И завязался спор.
Мнения разделились. И тут вмешалась молчаливая до сих пор больная Татьяна Викторовна - женщина средних лет, рассудительная и серьёзная. Она была тяжелобольная. Диагноз - сахарный диабет ничего хорошего не сулил. Ноги у Татьяны Викторовны были сильно распухшие с язвенными поражениями, но глаза сохранили ясность и выразительность и внешне выглядела Татьяна Викторовна обаятельной женщиной.
- «Милые, мои - сказала она - не надо спорить. Начать новую жизнь всегда можно, но для этого надо иметь очень сильный характер и терпение. Вот я расскажу вам свою историю, хотя мне очень тяжело и стыдно об этом вспоминать»:
Я рано вышла замуж. Мы с мужем Валерием очень любили друг друга. Были оба весёлые, жизнелюбивые, работали и учились заочно. Валерий был шахтёр. Я заняла в "жизни достойной положение, работала начальником цеха. Была боевая, всегда добивалась своей цели. Муж был добрым, отзывчивым, работящим. Одна за другой родились две дочери -Марина и Анечка. Мы были безумно счастливы. Получили благоустроенную квартиру. Казалось жизнь катиться, как по маслу и этому счастью не будет конца. Но однажды, проходя обследование у Валерия обнаружили рак лёгких. Мы были в шоке. Не помогла операция, не лечение в клинике. Состояние мужа быстро ухудшалось. Я металась между работой, детьми и больницей, где лежал Валера, но была бессильна помочь любимому человеку, который угасал как свеча. Он переносил страшные боли, но отказывался от обезболивающих средств. Но однажды муж сказал: «Танюша, попроси, чтобы мне сделали обезболивание и сядь со мной. Я хочу, чтобы у нас сегодня был праздничный вечер воспоминаний, я так соскучился по тебе»
После укола Валере полегчало. Он взял мои руки в свои и прошептал:
- «Милая, дорогая моя. Танечка, я любил тебя с первой нашей встречи и буду любить до последнего вздоха. И я очень хочу, чтобы ты берегла себя и наших девочек, если что случится со мной. Обещай, что так именно и будет»
У меня перехватило в груди, слёзы душили меня.
-Не надо произносить этих слов. Валера, любимый мой, родной! Ты должен жить,
должен ради нас. Я не представляю жизни без тебя.» Я обхватила его иссохшее тело
руками и зарыдала.
- Танюша, не огорчай меня. Я не могу, мне очень тяжело, когда ты плачешь.
Мы оба помолчали, а потом говорили и говорили, боясь что не успеем сказать самого главного.
Начался рассвет. Надо было спешить, навестить своих дочек, которые были под присмотром соседки, а затем на работу. Я тихонько подошла к Валере, чтобы поцеловать, но.....он был мертв.
Очнулась я в окружении медперсонала. Всё, что происходило со мной позднее плохо воспринималось, всё было как в страшном сне.
Мне непонятно было слово вдова- в тридцать два года вдова!
Как - то однажды зашли ко мне две школьные подруги, сочувствовали, поставили на стол выпивку и угощения. Уговаривали выпить, мол легче будет переносить горе. Я долго сопротивлялась, наконец сдалась: и удивилась, что на самом деле я расслабилась, спало напряжение, наступило небольшое успокоение. Просидели долго, а утром на работу разбитая и опустошённая. С тех пор начались наши посиделки. А я все больше и больше погружалась, не замечая, в эту страшную трясину. На работе начались неприятности, предупреждения. Однажды начальник вызвал меня и подписал приказ об увольнении с работы, но и это меня не остановило - я тайком выносила из дома вещи и меняла па спиртное. Дети плакали, мы ссорились чаше и чаше. А однажды одна из подружек язвительно скачала: «Смотри, как цыплята курицу учат! Поддай им, Танька, чтоб не повадно было». И я с кулаками бросилась на Анечку. «Вот так, так!» -подзадоривали меня подруги. С того времени я стала уходить из дому. Дочери оставались предоставленными сами себе. Однажды они разыскали меня и как под конвоем привели домой.
- «Мамочка милая, опомнись, что ты делаешь. Ведь ты у нас одна. Посмотри нам в глаза, если ты не бросишь пить - мы все погибнем поодиночке». И Марина с Аней встали передо мной па колени. И молния пронзила все мое тело и мозг, чуть слышно я произнесла:
- «Встаньте, дочери, это я должна стоять перед вами на коленях, это я доставила нам столько горя и слез. Я не выдержала, сломалась, простите!» И вдруг я вспомнила, что в шкафу лежит икона Божьей матери и молитвенник, оставшийся после моей матери.
- «О, милостивая Владычица, к твоему заступлению ныне прибегаем, молении наших не презри, но милостиво услыши нас: жён, детей, матерей и тяжким недугом пьянства одержимых......»
Мы все трое стояли на коленях обнявшись и продолжали читать уже вместе:
- «Прими, Пресвятая Богородица, молитвы матерей, о чадах своих проливающих, жён о мужах своих рыдающих, чал сирых и убогих, заблудшими оставленных и всех к иконе твоей припадающих. И да придет сей вопль наш, молитвами твоими к престолу Всявышняго…..»
Я поднялась, поднялись и с колен мои дети.
- «Клянусь перед Богом, Богородицей и детьми своими, что никогда ни при каких обстоятельствах не нарушу клятву свою» - произнесла я последние слова и поочерёдно поцеловала своих детей.
Мы впервые за последнее время сели за стол, перекрестившись, пили чай без сахара, с корочкой черствого хлеба и казалось, ничего не было вкуснее па свете. Мы радовались, что наконец снова все вместе, что мы одна семья и никого роднее нет на свете.
Я сдержала свою клятву, сохранив семью. Дочери получили образование, работают на престижных местах, обзавелись семьями, а я внуками. С младшей Аней живём вместе, я помогаю растить, любимого внука, а они помогают мне в трудное время. Вот такая произошла со мной история.
Слушатели будто оцепенели, на глазах блестели слёзы. Потом разом все воодушевлённо заговорили, и не было среди больных женщин равнодушных.