Культурный досуг - дело хорошее. В больших городах его проводить умеют. А всё почему? А потому, что у них транспорта много. В метро, например, читать можно. Стоя и сидя. Когда не валишься вокруг своей оси куда придётся. А если и валишься, то на колени всё той же читающей публики. В метро уткнутся все носами в книжку и ни на кого внимания не обращают. И досуг культурно проводится, и нервная система экономится.
Вот и я решила культурно ездить в нашем городском транспорте. Поехала как-то в выходной день на автобусе до остановки "20-я школа". А рейс такой, что сначала автобус идёт через Больничный городок, потом в Совхоз. "Хорошо, - подумала я, - возьму Грибоедова почитать..."
Без пятнадцати минут 11.00 я была уже на конечной остановке. Народу немного. Я нетерпеливо перебирала ногами в предвкушении чтения в тёплом автобусе. В 11.00 народу собралось минимум на три автобуса. "Ничего, - подумала я. - Хоть у меня и очень нервная система, но, надеюсь, Грибоедов мне поможет". В 11.05 автобус остановился на таком расстоянии от меня, что влезть в него можно было лишь во второй сотне. Когда двери стали закрываться, нас оставалось только трое... Стоящий впереди дядька мощно открыл двери и давнул торсом то, что было внутри. А тот, что стоял за мной, стал орать: "Пройдите, б... в салон!" И так давнул торсом меня, что я неожиданно оказалась сразу на второй ступеньке. Грибоедов, мирно лежащий в авоське, стремительно "уехал" от меня вверх вместе с левой рукой, намертво зажатый чьими-то железными задами. Я стала тянуть авоську правой рукой, как невод. Вытянула. Но тут оказалось, что левая рука осталась в том же месте, где до этого побывал Грибоедов, а правая наглухо замерла в пионерском салюте. Зубами я достала классика и положила на воротник переднего дядьки. Придерживая подбородком книгу с иллюстрациями, языком отлистала нужную страницу и попыталась сфокусировать взгляд. Торс сзади уже не продавливал меня, а исполнял какие-то подозрительные скачки. Я мощным ударом таза вбила его в дверь - скачки затихли, но и Грибоедов скатился до поясницы переднего дядьки. Тем же способом я вернула его на место и уже носом отлистала нужную страницу, так как язык устал.
Прочитав несколько букв из разных слов, я поняла, что мы на Больничном и чтение нужно прервать. Передний дядька стал делать вращательные движения, отчего Грибоедов рухнул, а торс сзади неприлично оживился. Но мощным хуком всё той же тазобедренной системы я нокаутировала его навсегда. Он выпал - люди стали выходить, бездумно топча бессмертного классика.
На Больничном народу вошло гораздо больше, чем проживает в городе. Народной волной я вновь была внесена на почётную вторую ступеньку. До Совхоза я пыталась открыть нужную страницу известным способом, но грязи на истоптанных страницах налипло столько, что сплёвывать её с языка было некуда. Поэтому я просто держала книжку на плече, прижимая левой щекой. А на правую щёку какая-то энергичная бабушка бодро поставила мне свой рюкзак, который висел у неё на спине...
В Совхозе стало свободно, но болели шейные позвонки, поэтому читать, наклонив голову, даже сидя было неудобно. Но я не отчаиваюсь. Образ читающей в метро публики не даёт мне покоя. Хочется культурно использовать отпущенное мне на досуг время. Вот скоро мне предстоит дальний маршрут до деревни. И, думаете, я возьму Грибоедова? Бери выше! "Война и мир"! И ни томом меньше!