Тёмной февральской ночью Лиса проснулась и привычно прислушалась. За окном падал мокрый снег, шумел ветер, шелестели редкие полночные машины, рядом сопел Медвед, но чуткие лисьи уши уловили даже вибросигнал мобильника где-то наверху. Лиса представила недовольное лицо заспанного соседа, ищущего впотьмах тихо рычащую трубку, укуталась в одеяло поплотней, пожелала холодной, ветреной ночи быть доброй и тихо утонула в каком-то ласковом летнем сне, как вдруг… в тишине что-то зашуршало, затем стукнуло, поскреблось и как - будто перебежало маленькими ножками из одного угла комнаты в другой. Лиса насторожилась. Мышь? Откуда на пятнадцатом-то этаже нового городского дома? А что тогда? Или кто?
- Медвед! - Лиса затеребила косматую медвежью лапу, - что-то шуршит, послушай.
- Где? - встрепенулся сонный Медвед. Только что он опять шёл горами Тянь - Шаня из Китая, страдая от снежной болезни. А непонятные шорохи на Тянь - Шане были Медведу лишние.
- Мышь, наверное, сообразила догадливая Лиса.
- Какая мышь, спи, Лисица, - Медвед закурил, отягощая темень дымом. Мысли его были далеко – там, где Кашгар, Суёк, сурки, горностаи, ирбисы, морозный горный воздух и хрустальные ручьи.
В углу что-то чавкнуло, мягко ударилось о стену, стукнуло пару раз и …
- Ты слышал? Оно ещё и хихикает!
- Хм.. Это погода меняется, стена обшита деревом, вот и стонет оно в местах жестких креплений.
- Ну да, согласилась Лиса и выскользнула из комнаты.
И тут же вернулась с миской молока и двумя ломтями хлеба. Медвед облизнулся было, но Лиса поставила всё это на пол в угол комнаты и юркнула под одеяло, усмехаясь своему малодушию – тому, что запомнила расположение кусочков хлеба на тарелке.
- Ты думаешь, что это…
- А бесполезно тут думать, - обняла Медведа Лиса,- сегодня девятое?
- Десятое уже.
- Я и говорю! Десятое, а полы не мытые. Вот он и недоволен!
- Да кто?! - озлился Медвед, но Лиса, чмокнув Медведа в усы, благоразумно нырнула в объятия нежно зелёной лесной чащи, медовой от цветения.
В углу тихонько постучали, кто-то как будто фыркнул и снова затих.
- Ерунда какая-то, - смекнул Медвед, и заснул, шагнув на запорошенный снегом балкон служебной квартиры на Торугарте за мясом добытого на охоте архара, которое хранилось в деревянных ящиках из-под патронов. В сумерках у склада, считавшегося неприступным, деловито хлопотали два каких-то зверя. Манулы, решил Медвед. Привлечённые мясным духом, к ящикам пробрались два небольших кошака. Котята разломали верхний деревянный угол, сдвинули прочную оргалитовую крышку и, урча, трескали свежую убоинку. Кот побольше поднял к возмущённому Медведу окровавленную мордочку, ощерился и зашипел.
- Какие хорошенькие! – к диким кошачьим детям подскочила Лиса, розовая в последних лучах заката, - шёрстка пепельно-рыжая, мордашки полосатые!
- Не трогай! -предостерёг Медвед, хватая пушистого палласова кота за шкварник. Котёнок грозно заверещал, извернулся и без всякого почтения впился в руку начальника заставы острыми как бритва зубами.
- Это наша земля, - прорычал манул голосом Лисы, - и архар наш. Пришелец, делись и взаимодействуй.
Медвед от всей души выписал манулу затрещину и перенёсся на Кавказ – подальше от охающей Лисицы, припавшей на материнские чувства к ворам и хищникам.
Тем временем Лиса, бродившая где-то в дебрях Карельского перешейка, насобирала туесок весенних цветов и почек и вернулась в лесной домик, срубленный в лесной глуши каким-то финном - отшельником века полтора назад. Это колдовское место часто снилось Лисе, заворожённой воспоминаниями о многотрудных сказках, приключившихся с ней в этой заповедной чащобе.
Снова и снова отворяла Лиса скрипучую дверь, тихо входила в сумеречные сени и вдруг замечала, что у печки на берёзовых дровах сидит какой -то неясный пассажир, местами обросший серой шерстью. Не сидит, вернее, а висит в воздухе, сплетя в узелок ненужные ножки в меховых каньгах. Обмершая Лиса, стараясь не шуметь и не поворачиваться спиной к поленнице, быстро собрала на стол – пшённый кулеш из печки, кусок копчёного налима, мёд - и, осторожно кивнув и стараясь долго не смотреть в жёлтые нездешние глаза, вышла на крылечко, притворив за собой дверь. А в доме что-то постукивало, похрустывало, позвякивало…
Ночь придавила бесстрашный спящий город необъяснимыми тайнами своими. Стук-стук, - раздалось из угла комнаты. Лиса не спала, слушая. Кхе! Нечто, величиной с кота, мягко пробежало по комнате. Звякнуло блюдце на полу, кто-то тихонько свистнул. Лиса осторожно приоткрыла один глаз. Почти ничего не было видно – в окно слабо пробивался свет уличных фонарей, отражённый свежевыпавшим снегом. И вдруг, как по мановению руки невидимого режиссёра, занавес тёмных облаков раздвинулся, и комнату осветил софит луны. На старом бабушкином комоде сидел кто-то небольшой и косматый. Одну ножку завернул под себя, а второй, обутой в мягкую каньгу, помахивал тихонько. Старый знакомый, узнала Лиса. Только ростом поменьше. Словно в ответ, существо сверкнуло жёлтыми глазами, извлекло из воздуха бычок Ротманса, прикурило от затуманившегося настольного зеркала и выпустило в потолок колечко дыма. Колечко поплыло под потолок и замерло там недвижимо, а старый знакомец вдруг поднялся в воздух и удобно устроился в дымовом кольце, помахивая меховым сапожком.
- Не болтай ногами, чёрта качаешь, - подумала Лиса.
Вдруг опять что-то затрещало, захрустело, теперь уже на книжных полках. Лиса взглянула туда и увидела, как из корешка толстенной Русской Истории Костомарова с хрустом и треском лезут два чертёнка – один с утиным носом, второй с хвостом. Подельники то помогали друг другу, то запихивали назад в историю. Основательно распатронив корешок книги, черти всё-таки выбрались из жизнеописания главнейших деятелей русской истории, цепляясь за обложки Русской Культуры и Русского Искусства. Пошныряв по полкам, нечистые вытянули на свет лунный какую-то книженцию в мягком затёртом переплёте. Лиса узнала - "Комитет трёхсот - Тайны мирового правительства" Джона Колемана. Чёрт с хвостом развернул книжку и как следует встряхнул её. Тайны посыпались махоркой, а чёрт с утиным носом ловко ловил их лоскутками разорванных страничек «Секретов исчезнувших цивилизаций» досточтимого издательского дома «Ридерз Дайджест», сворачивая огромные красочные самокрутки с тайнами.
Ишь ты, подумала Лиса, а я обыскалась этого «Комитета трёхсот». Дали на почитать, а теперь вернуть просят. Надо им сказать, - в пыль, мол, зачитали и чем-нибудь сообразным компенсировать утрату – вон хоть «Красную Каббалу» Грини Климова отдать, пока её черти не скурили. Своих чертей Лиса сдавать не собиралась, готова была нести за них ответственность, так сказать, а чужих взбодрить могла…
- Мешок ты со сказками! - сказал вдруг во сне Медвед испуганному солдату с квадратными от ужаса глазами. Тот зашёл погреться в кочегарку, оставив пост у заставы. Вот там-то ему и явился уйгур Иркеш – призрак убитого китайцами контрабандиста.
- Иркеш, говоришь? – строго уточнял Медвед, - он не то чтобы не верил в Иркеша и не то чтобы его никогда не видел, а только призраки - призраками, а служба - службой.
- И что он тебе сказал?
- Не спи, сказал, будешь на посту спать - перебьют всех ваших, сказал. И пальцем погрозил! А палец мёртвый! И сам он – совсем мёртвый, худой, в шубе бараньей, а на голове тумак – весь в крови!
- Ну, правильно сказал! К фельдшеру иди!
В горах хватает загадок и если над каждой голову ломать – жизни не хватит. Медвед давно это понял и относился к загадкам философски -дескать, случилось и случилось. Волчьи следы на снегу из ниоткуда в никуда, призрак Иркиша, Снежный Человек, звонок будильника…
Звенел будильник этаким третьим криком петуха, разгоняя нечисть и унылые страхи необъяснимого. Медвед проснулся, пять часов. Распогодилось, ночные ветры разогнали тяжёлые тучи, это предвещало ясный день. Пахло свежим кофе и какой-то выпечкой. Медвед подошёл к окну и распахнул его. В комнату свежим ночным ветром ворвалась сонная весна, зашелестели страницы разбросанных на полу книг.
- А ты что читала ночью, Лиса? - спросил Медвед, входя на кухню.
- Книжку одну искала, - улыбнулась та, колдуя над старинным медным кофейником.
- Нашла?
- Ага. Садись завтракать!
- А домового поймала?
Лиса хихикнула, незаметно убирая в мойку пустую миску из - под молока.
В уголке кухни завтракали свежим мясом два пушистых пепельно-рыжий кота – Ман и Ул. Оторвавшись от еды, котяры взглянули на Медведа серьёзными жёлтыми глазами.
- Это наша добыча, - прочёл Медвед во вхмуром взгляде. - И территория наша.
- Наша, наша, - молча подтвердил Медвед, ухмыляясь...