Переулок Леонова самый короткий на Петроградской. Всего-то четыре дома. Но сколько загадок, легенд и тайн хранится за их старинными стенами. Графские и княжеские покои наскоро превращенные пролетариатом под коммуналки и не думали повиноваться времени и обстоятельствам. Они продолжали жить своей размеренной, не суетной, с флером таинственности жизнью.
Когда фортуна перестала мне улыбаться, довелось и мне пожить в уже выселенной коммунальной квартире, по протекции одного приятеля. Жил я один на все с десяток комнат, что меня устраивало больше всего. По вечерам ко мне на огонек заглядывал странный старичок с неизменными старинными шахматами и предлагал сыграть на интерес. Телевизора и прочих благ цивилизации я не имел, поэтому с удовольствием принимал его предложение. Смущаясь и очень извиняясь на лексиконе драм и трагедий времен Пушкина, он всегда выигрывал. Меня это удивляло, я считал себя игроком сильным и очень надеялся отыграться. В камзоле, напомаженном театральном парике, он сначала вызывал удивление, но со временем я попривык. "Каждый имеет право иметь право жить так, как ему хочется. Тем более в таком преклонном возрасте", - заключил я и наша дружба состоялась.
Про себя я его величал "товарищ артист". А по роли - "князь-батюшка". Я ни минуты не сомневался, что он актер близлежащего театра на Невском. Его походка, манера говорить и умение держаться только подтверждали мое предположение. От меня не ускользнуло, как нелегко ему дается служение Мельпомене в таком возрасте. Даже переодеться после спектакля не было сил. Поэтому мне всегда доводилось лицезреть его в театральном костюме с чудным напудренным париком на голове. Однажды я спросил:
- Вы очень любите театр?
Нервно теребя белые перчатки своими немощными, старческими, но безукоризненно ухоженными, просто аристократическими руками, он долго волновался и молчал, словно раздумывал, стоило ли выдавать самую сокровенную свою тайну, потом засиял всем лицом и ответил:
- О, театр! С младых лет маменька приучала меня к высокому искусству. В Мариинском мы имели ложу, а в имении был свой театр. Артисты там играли наши, крепостные. Хорошо играли, скажу я вам, сударь, - он еще долго знакомил меня со своими бурными фантазиями о домашнем княжеском театре и царской Мариинке.
"Как здесь все запущенно", - отметил я про себя и больше не возвращался к этой теме.
Отыграться мне так ни разу и не удалось. В утешение же я наслушался столько забавных историй о петербургской жизни позапрошлого столетия. Если бы не моя лень, которая шла впереди меня, можно было все записать и без каких-либо правок отнести в любое издательство. Особенно мне понравился рассказ о том, как князь Юсупов, а тогда лейб-гвардии кирасирского полка штабс-ротмистр засватал первую красавицу северной столицы:
- Трижды засылал он сватов и трижды родители отказывали ему в руке своей дочери. Да друг наш общий, полковой - Полыгалов вон чего удумал, - рассказчик он был отменный. Расхаживая из угла в угол, он играл голосом, словно музыкальным инструментом. То возвышал его, то понижал
почти до шепота. Небрежным баритоном, говорил за Юсупова, басил за немногословного полкового командира, карикатурно попискивал за Полыгалова:
- Три ночи подряд отправлял он карету с княжеским гербом стоять до утра у дома несостоявшейся невесты. И этого вполне хватило, чтобы по городу поползли слухи. На четвертый день, ну очень удачно, князь заслал своих сватов... - старый актер великолепно вел свою игру-рассказ.
Так и коротали мы с ним свои одинокие вечера. Часто засиживались далеко за полночь. Историй было много и слушатель я был благодарный. Такая коммунальная жизнь меня вполне устраивала. Но однажды, как оно часто бывает, все закончилось одновременно: деньги, сигареты, чай, кофе, сахар... А тут еще товарищ артист стал хандрить и больше не выявлял желания сразиться в шахматы.
- Убить кого-нибудь, что ли..? – как-то ляпнул я, позевывая от скуки.
- Типун вам на язык, сударь! – воскликнул мой артист, да так громко, что в коридоре осыпалась штукатурка, правда она и держалась там на честном слове. Он затрясся своим немощным, даже не старческим, а древним телом. Глаза его горели диким огнем и впились в меня, словно из глубины столетий. Он размахивал костлявыми, аристократическими руками. Парик его скособочился. Удивительной белизны перчатки оказались на полу. В порыве гнева он пару раз ступил на них.
- Заклинаю вас, даже в шутку не говорите таких слов! Убийство – это непоправимый грех. Ничем и никогда не искупить греха убийства! - старикан раскипятился, как горячий самовар. "Да, так и до инфаркта недалеко. Не хватало мне, чтобы моего князя-батюшку хватил Кондратий", пронеслось в голове. Как мог, я стал успокаивать старичка.
А на дворе стояла золотая пора – белые ночи. Молодежь и гости города собирались в эти ночи на набережной Невы полюбоваться завораживающим зрелищем – разведением мостов.
- Право руля! Полный вперед! – голос капитана в рупоре, отдающий строгие команды, рассчитанные то ли на матросов, то ли на праздную публику, с восторгом взирающих на волшебное зрелище с берега, завораживал. Улыбки, поцелуи, смех. Звуки стреляющих пробок от шампанского, звон бокалов, вспышки фотоаппаратов. И цветочницы с корзинками тюльпанов и сирени - своих, родных, еще днем росших в скверах и парках города.
- А давайте-ка, мы с вами, князь-батюшка, замутим одно превосходное дельце, - я впервые назвал своего старичка вслух так, как уже давно называл его про себя. - Досуг для иностранных туристов. Улучшим и разнообразим их ночную экскурсионную программу. Пусть запомнят Россию! - Князь вопросительно поглядел на меня. - С вашими актерскими данными, вам не составит труда сыграть роль приведения. Костюм у вас есть, кстати, очень даже ничего! Я буду приводить сюда туристов, пока стоят белые ночи, а вы разрешите с собой сфотографироваться. Фотосессия, так сказать.
Безденежье и не такие фантазии нарисовать может в воспаленном мозгу и на голодный желудок.
- Да вы, сударь, дока! Куда там моим однополчанам... Да у них кишка тонка такое придумать! - выслушав меня, воодушевился господин артист.
Пока он подбирал слова, в моей голове созрел окончательный план. Не долго думая, я отправился на Набережную, к мосту, что ближе к Зимнему. За пару симпатичных комплиментов, девушка-экскурсовод записала мне на английском языке приглашение посмотреть и пообщаться с приведением. Тут же, пока не прошел запал, зашел в автобус к англичанам. Добросовестно зачитал текст. Их интерес оказался даже выше, чем я рассчитывал.
- Сколько стоит экскурсия? – перевела прелестная девушка волнения туристов.
- Сто долларов, - не моргнув глазом, на едином дыхании выпалил я.
-О-о! – зашелестели кошельками мои иностранцы.
Князюшка нас встречал, как в лучших домах Лондона. Его манеры были изысканы, а поведение безупречным. Он оказался галантным кавалером и отлично говори по-английски.
- Да вы самый настоящий князь, ваше сиятельство! Где вас всему этому научили только? Вот, что значит старая актерская школа! - шептал я на ухо старому артисту в перерывах между щелчками фотоаппаратов.
- Папенька мой не скупились на гувернеров. А в пажеском корпусе муштровали нас отменно. Чуть что, в карцер - на хлеб и воду. Главное, маменьке нельзя было написать и пожаловаться, -покачал он горестно головой. Казалось, он не ходил по комнате, а летал. Легонький, сухонький, но в тоже время такой величавый, торжественный.
- Да, детство и отрочество у меня были тяжелыми-с, - довел он свою роль до конца, ни на йоту не сфальшивив.
От пересчета денег у меня чуть не поехала крыша. Но аппетит приходит во время еды.
- А давайте завтра наших посетителей на кофе пригласим. Я куплю бразильский и чашки с видом города, - прожекты так и распирали меня.
- Нет, сударь. Извольте с недели-с. Устал я. Много сил отбирает общение с живыми людьми, - он и правду выглядел ничуть не лучше какого-нибудь приведения.
А с недели зарядили дожди. В квартире сразу стало сыро, зябко и холодно. Я заварил отличного цейлонского чая к приходу князя-батюшки.
- Вот-вот, только стоит черемухе зацвесть, как наступает похолодание. Веками проверенная истина. А при жизни я не верил ей, - меланхолично заметил старик, не прикасаясь к чаю, а только жадно вдыхал его аромат. И пар над его чашкой вился весь вечер. - Это ж сколько десятков лет прошло, а ничего не изменилось ни в природе, ни в людях, ни в доме. А люди так же страдают от денег! Страдают, когда их нет и еще больше страдают, когда они есть, - трагичные нотки в его монологе были так искренни.
- Надо будет заплатить ему, - я решил не скупиться. Ведь моя была только идея. А всё на себе вытянул товарищ артист.
Накануне повторного мероприятия, договорился с девушкой-гидом, предварительно отсчитав ей несколько зеленых купюр. В программе было:интервью, затем фотосессия и чашечка кофе в гостях у приведения. Туристы платили, не скупясь.
Я не успевал встречать и провожать группы. Наконец, проводив последний автобус, стал искать князя. Хоть от денег он категорически отказался, мне захотелось от чистого сердца отблагодарить своего старичка.
Обошел все места, где по моему мнению мог находиться князь и нигде его не нашел.
- Ладно. Завтра с утра наведаюсь в контору, где ведают пропиской, там мне помогут, - строил я планы, засыпая.
Наутро планы поменялись. В паспортный стол я заглянул уже ближе к концу рабочего дня.
- А что, уже все ушли?! - разочарованно протянул я, наблюдая за теткой-певуньей, намывающей полы, - а я хотел узнать о жильце дома номер
четыре.
- Так дом давно расселен. Там уже никто не прописан, - одновременно перестала петь и мыть полы тетка.
- Я тут жил недолго. И познакомился с одним интересным старичком, в шахматы с ним играли. Мы даже подружились. По профессии он актер. Отличный актер, еще старой закваски. Теперь так не играют, ходят по сцене да истерят, - сам не понял, зачем я все это объяснял уборщице.
- Ой, милок! Ить, угораздило же тебя! Да это наше приведение! Князем мы его величаем,- как о чем-то само собой разумеющемся поведала тетка-певунья. - Мается. Человека, говорят, убил на дуэли. Друга своего по навету, - она говорила, а сама поливала цветы в больших вазонах на
полу.
- Да не удивляйся, не ты один с ним, как с человеком водился. К нам из самого института приезжали! Ученые, а сразу и не могли в нем приведение распознать. Смеялись над жильцами, а потом и самим было не до смеху-то, - тетка сокрушительно покачала головой, продолжая поливать цветы, но уже в маленьких горшочках на окнах.
Тут позвонил приятель, которому я обязан своим бесплатным проживанием в доме номер четыре. Очень сетовал на форс-мажор и просил срочно покинуть коммуналку:
- Утром приходят строители, мне проблемы не нужны, - он сразу отключился, я не успел даже поблагодарить.
Зашел забрать вещи. На кейсе лежала фотография какой-то группы туристов. Все радостные, с открытыми белозубыми улыбками, характерными для иностранцев. В центре, где должен был стоять князь-батюшка, очерчивая контуры человеческой фигуры, разливалось белое пятно.
27 декабря 2013 год.