Вступление
(От автора)
Мудрость Востока такая тонкая – она похожа на острый клинок, прикосновение которого незаметно и смертельно опасно, ибо, когда твои глаза открываются солнечному свету, солнечный свет не только греет, но обжигает тех, кто приближается к нему…
Моя сказочная история посвящается всем тем, кто считает себя поклонником восточной сказки. Часто главным действующим лицом в восточных и среднеазиатских легендах является Ходжа Насреддин – поборник добра и справедливости.
С детства я любила этого доброго, храброго и плутоватого героя из народных восточных сказаний. Я думаю, что не только мне одной хотелось бы иметь рядом с собой такого необыкновенного друга. В этой сказке, как и в других своих произведениях, я обращаюсь к притчам и стихотворениям Востока, позволяя себе пересказывать их, ни в коем случае, не приписывая себе авторства…
…Интересная и одновременно трагическая судьба Леонида Соловьева, автора «Возмутителя спокойствия», который создал целостный образ суфия и крестьянина в одном лице, мои собственные духовные изыскания, - всё это привело меня к идее написать и свою повесть об «святейшим средоточии мудрости», но в несколько неожиданном ракурсе. Да не обидятся на меня жители Востока, потому что в моей сказке источником Знания являются – Женщины …
Плывёт Колесо Времени себе и плывёт по горам и долам, по лесам и морям. Далеко плывёт: туда, где встаёт солнце за Жёлтой горой в селение Гуатар в Страну Маков.
Июльский полдень усыпил половину аула – стариков и детей, не давая им спастись от зноя, даже под чинарами и абрикосами. Остальной люд – молодые женщины и мужчины трудились в поле, изнывая от жажды. Но, что же им оставалось делать, если бей не знал, что такое сострадание. Злой, жадный Хабиб-бей считался в Гуатаре навроде местного «султана». Владел Хабиб целой плантацией, на которой все: и старый, и малый собирали для богача хлопок за миску похлёбки в день. В его абрикосовых садах, да на роскошных пастбищах трудились несчастные, которым он платил, только тумаками да руганью. С каждым годом, чем богаче он становился, тем беднее жили крестьяне. За всё Хабиб налог с сельчан брал: за свободный родник, за Божий воздух, за солнечные лучи, ни бога, ни чёрта не боялся, а только посланников Султана, так как эти вздоимцы его ещё хуже обирали и богатых, и бедных. Не гнушался Хабиб и тем, что продавал на невольничий рынок сельских сыновей. А тех, кто думал ему перечить, избивал жестоко. «Видно ещё в колыбели завладел его душой злобный Дажан!» - говорили ему вслед старики. А молодые девушки бежали подальше, завидев его костлявую, иссохшую фигурку и огромную чалму на маленькой лысой головке, ибо не стеснялся он обычаев предков, и мог запросто обидеть любую девушку, которая ему понравилась. Ибо тот, у кого много злата и серебра, порой остаётся безнаказанным за свои плохие поступки, а с бедного, да беззащитного всегда три шкуры дерут.
В одном из дворов, под большим орехом сидит красивый старик с белой бородой и читает молитву, еле шевелит тонкими губами и перебирает длинными, скрюченными от тяжёлой работы пальцами, чётки: чёрные гладкие горошины, величиной с орех. Рядом с ним дремлет белый пёс, такой же дряхлый, как и его хозяин. Пёс громко храпит. От его храпа стайка шустрых воробьёв резко срывается с чинары и разлетается по двору. А в доме в люльке лежит младенец – внучка старика, по имени Пирузе. Она спит сном ангела, сошедшего на грешную землю три года назад. У ангела чёрные кучеряшки и бирюзовые глаза. А ещё он смеётся, когда старик сначала покачивает его на руках, а потом подкидывает вверх, словно выпускает птичку из клетки.
Прошлой зимой приплыло Колесо и забрало у старика сына и невестку, оставив дитя сиротой. Долго плакал старик, и ещё больше прибавилось морщин на его потускневшем лице, но, любовь к своей малышке, придавала старику силы. «Ничего, моя хорошая, вот вырастишь, выйдешь замуж. Обязательно будешь счастливой! А иначе и быть не может!» - приговаривал он, целуя ясные глазки внучки. Спустя шестнадцать лет, Пирузе стала красавицей, схожей только по красоте с грузинской царицей Тамрико, что прославилась на весь мир своей красотой. Весёлый нрав и доброе сердце только подчёркивали её редкую внешность: стройная, грациозная, высокая, белокожая, с глазами цвета бирюзы, - среди загорелых и неуклюжих маленьких смуглянок эта девушка больше была похожа на царевну, чем на крестьянку. А острый ум с детства выделял её среди других ребятишек.
Однажды, поздней осенью сидели они под любимой чинарой, под которой вечерами рассказывали друг другу сказки, и говорили друг с другом: «Дедушка, а расскажи мне, почему люди такие злые? Вчера побили сироту Мамеда, за то, что он лепёшку у старухи Малики утащил, а сегодня наш Бей – Амирама, внука Мухаммеда, турецкому купцу продал. Его бабушка так плакала, что у меня сердце разрывалось от горя, когда я увидела это. Кто теперь за ней присмотрит, она же слепая!» - всхлипывала Пирузе. Она сидела у ног деда, положив ему голову на колени. Старик гладил внучку по волосам. Что он мог сказать ей? Стоило ли ей разбивать сердце: такое чистое и наивное, рассказывая о человеческих пороках, которые столько лет на земле переживают самих людей, а люди остаются прежними во все времена, меняя только облик и одежду. «Моя куропаточка, я думаю, что всё от того, что много тысяч лет назад пришёл на нашу благословенную землю Дажан – повелитель духов Зла и Жесткости. Властвует он теперь в Стране Маков, делает сердца людей чёрствыми. А помогают ему дэвы да джины, что злыми мыслями и горестями человеческими питаются. Вот потому и страдаем мы, простые крестьяне, что завладел Дажан душами правителей наших. Чем больше мучается скромный да добрый люд, тем жирнее злые духи становятся». «А кокой он, Дажан этот, страшный, наверное?». «Никто не ведает его истинного образа, солнышко. Невидимый он и многоликий. Говорят люди добрые, что обитает он везде: и воде, и в воздухе, и сразу во многих умах людских. Вот он какой. Потому с ним и трудно бороться, доченька моя ». «А в чём же сила его, ата?». «Да в том, джана, что зло своё творит он руками других, вот я потому и сказал, что у него много лиц. Украл у соседа – Дажан живёт в твоём сердце! Обидел девушку насилием – его лик за твоим лицом прячется. Завидуешь более удачливому другу – его, миленького, рук дело! Руку поднял зазря на инородца – значит, Дажан правит умом твоим…». Пирузе вздохнула горько-горько «Неужели нет такой Волшебной силы, которая может усмирить Хозяина тёмных Духов?!» - воскликнула она. Дед посмотрел на горы. Чёрное пятно поглотило их белые вершины. Где-то там, на самой высокой из них, в каменном замке обитают злые Дэвы во главе с их Царём, главным слугой Дажана. Тревожно сделалось на сердце у старика, но он отмахнулся от дурных мыслей. «Слышал я про особенных людей, которые защищают нас от духов тёмных, да дэвов глупых – от слуг Дажана. Но кто они, эти Воины Добра, не знает даже наш деревенский мулла». Дедушка прикрыл веки и через минуту-другую…уснул. Пирузе принесла из дома покрывало и укутала колени старика, чтобы он не мёрз прохладной ночью.
К утру нужно было набрать воды. Пирузе и её односельчане ходили за водой к реке, многие тысячи лет сбегающей с Высоких гор, и прозванной издавна Бурной за её стремительность и мощь. Гигантским голубым ковром расстилается она вдоль долины Маков.
Пирузе частенько сидела на берегу, и любовалась Бурной, которая стремительно проносилась мимо девушки и исчезала в неведомых далях. Особенно ближе к вечеру, когда луна скидывала с себя чадру и молодой девушкой плескалась в реке…
Три года назад из далёкого Самарканда привёз крестьянин Султан своего племянника Абдуллу. Абдулла остался сиротой, и теперь одинокий сосед стал его вторым отцом. Как и все односельчане, Абдулла вставал в пять утра и уходил работать в поле или сад, а возвращался поздно, почти за полночь. Как-то дядя Абдуллы приболел, и попросил племянника принести ему чистой родниковой воды. На дворе смеркалось. Абдулла взял большой кувшин и вышел за калитку. До родника – около двух километров, да ещё и нужно спуститься вниз с крутой горки. Абдулла шёл по дороге, напевая грустную песню, он скучал в тихой деревне по запахам и звукам красивого, шумного города, по его длинным улицам, а главное – по свободе! В Самарканде он тоже жил бедно, зато его отец трудился на себя, а здесь, в деревне, всем правил Хабиб, которого Абдулла презирал и ненавидел. «Вот погоди Бей, убегу обратно в город. Разбогатею и выкуплю у тебя плантацию. А тебя заставлю самого без отдыха работать, как ты моих односельчан мучаешь!» - сказал юноша вслух и погрозил кулаком. Душа его кипела от негодования, но Абдулла уже подошёл к обрыву и стал спускаться вниз.
Вот и ручей: такой прозрачный, что, даже вечером, можно разглядеть стайки золотых рыбок на его дне. Вдруг юноша увидел, что на берегу сидит девушка без чадры. Абдулла остановился. Круглолицая луна, вышедшая на ночную прогулку, пока Абдулла торопился за водой, освещала мраморный профиль красавицы: ровный маленький носик, родинку на щеке, грудь, украшенную простенькими бусами и изящные ножки. Казалось, что девушка дремлет, покоясь на золотом покрывале, сотканным из лунного света. Сердце Абдуллы отныне навсегда перестало ему принадлежать. Он боялся дышать, чтобы не спугнуть прекрасное видение. А Пирузе очнулась, стремительно поднялась на ноги и…замерла. Этого юношу она видела не впервые, и узнала названого сына Султана. Но так близко она ещё с ним не общалась. И смутилась, потупила взгляд, задрожала, да не от страха, а от того, что поняла, что не мил ей теперь белый свет без этого черноглазого, ладно сложенного мальчишки, с крепкими руками. А юный сосед забыл и о воде, и о дяде, и о себе. На Востоке издавна на светлоглазых женщин обращали особое внимание. Считалось, что родить такую девушку – благословение Божье. Абдулла трепетал от счастья! Вот так долго и стояли они, боясь произнести, хотя бы, слово, а луна любовалась ими сверху, улыбаясь нежно и чуть снисходительно.
Как мать пестует свою малютку, так Абдулла оберегал свою Пирузе. Дабы по селению не ползли нехорошие слухи, днём он старался делать вид, что едва знаком с красавицей. Но как только сумерки сменяли день, он, уставший от тяжёлой работы, мчался на свидание к любимой. Они приходили к реке и разговаривали, смеялись, купались и целовались. Однажды сидели влюблённые под персиковым деревом в траве и смотрели на звёзды. Абдулла рассказывал о маме и об отце, как вдруг неподалёку они услышали стон. На всякий случай Абдулла отыскал в траве камень: в тёмную пору надо опасаться разбойников, и они осторожно спустились к берегу. В темноте влюблённые набрели на несчастного, который лежал лицом вниз и стонал. «Кажется, это дервиш, и он ранен!» - прошептала Пирузе, заметив рядом с его телом широкополую шапку, похожую на колпак. Абдулла наклонился к мужчине, помог тому приподняться, и увидел на его груди медальон: серебряную монету, которую обычно носили дервиши из клана Посвящённых. «Точно, дервиш!» - воскликнул юноша. Странствующие святые, которые представлялись дервишами (нищими бродягами), почитались всегда на Востоке. С ними делились последним куском хлеба, отдавали единственную монету, так как эти люди предсказывали погоду, пророчествовали, толковали сны, вылечивали от тяжёлой болезни, рассказывали поучительные притчи, и просто совершали любые чудеса. Они единственные, кто не боялся говорить правду сильным мира сего, ибо слова в их уста вкладывал сам ангел. Обидеть такого странника считалось страшным грехом. Но в последнее время люди изменились, и, даже дервиши страдали от рук разбойников! Абдулла спросил у мужчины: «Кто обидел тебя, святой человек?». Дервиш ответил: «Молодые парни – сегодня днём. Им не понравилось, что я, нищий странник, своим появлением, мешаю им отдыхать на берегу!». Пирузе вздохнула: «До чего мы дожились, если на несчастных, да на обездоленных людей рука поднимается!». Абдулла и Пирузе умыли его, напоили водой и привели в дом к Пирузе. Дедушка накормил гостя лепёшками и молоком и уложил спать на своё место. Пирузе зашила его старый халат и шапку. А рано утром, очнувшись, дервиш поблагодарил старика и сказал: «Спасибо тем влюблённым, что помогли мне. Они единственные, кто оказались добры сердцем в нашем чёрством мире! Давно мне уже в этой стране не подавали руку помощи! Вот те двое, кто и спасёт наш Восток от погибели! По весне выйдет твоя внучка замуж, старик, радуйся!». Не поняла Пирузе ничего о спасении Востока, зато заулыбалась от слов про замужество. Странник помолился за гостеприимный дом и вышел на улицу. Абдулла решил проводить дервиша в путь. Он попросил гостя благословить его, а Незнакомец, на удивление юноше, сам ему поклонился до земли и проговорил, будто в полусне: «Мужайся, Абдулла, ты и твоя невеста скоро покинете свою родную землю и станете теми, кем вас ещё никто никогда не видел» - и ушёл вниз по тропинке, оставив юношу в недоумении.
Пока луна не постройнела, превратившись в робкий месяц, радовался старик своему счастью, мечтая, что скоро услышит, как шлёпают по двору босые ножки его правнуков. Но опять Бездушное Колесо Жизни уже злым беем ворвалось в его дом, когда увидел он впервые юную невесту Абдуллы. Закралась зависть в сердце седого богача, когда услышал он, что приёмный сын Султана засватал Пирузе. Он то сам на эту зеленоглазую девушку заглядывался!
В один из майских дней собрались сельчане в доме старика, рис едят, лепёшками заедают и радуются. Пирузе косы причёсывает, красное платье надевает. Не должен Абдулла по обычаю невесту перед свадьбой видеть, да влюблённый парень маков алых нарвал и за чинарой спрятался – ждёт Пирузе, пока крестьяне мирную беседу ведут. Скоро станет Пирузе женой Абдуллы! Она уже представляет, как играет в новом доме со своим сыном, но тут въезжает во двор повозка, в которой на малиновом ковре развалился бей и курит кальян. Рядом слуги Хабиба: суровые, хмуро глядят, сабли из ножен вынимают. «Где?» – говорят – «старик, внучка твоя!? Будет женой она мне. Позови её, по хорошему, а иначе!..». Испугались крестьяне, боясь перечить хозяину. Дедушка с трудом поднялся, не мог он и слова вымолвить, только с мольбой глядел на хозяина. Да тот только ухмылялся, выпуская дым из ноздрей. Кто-то из смельчаков попытался возмутиться, но получил пинок в бок. Тишина повисла во дворе. Только Абдулла не молчал, схватил палку, что тут подпирала, и кинулся на злодея. «Не отдам я тебе любимую свою. Убью, если обесчестишь её, негодяй!». Побагровел Хабиб, подбородок у него затрясся, глазки забегали. Велит он своим слугам: «Схватите мальчишку и бросьте его в реку!». Одолели Абдуллу слуги бея, кинули в реку, связав ему руки, чтобы он спастись не смог. Выбежала прекрасная Пирузе. Волосы рвёт на себе, волчицей воет, по земле катается. Схватил высокий худой Хабиб – бей внучку старика и увёз в свой дом с белыми мраморными воротами: за высокую гору.
Заболел старик, страдал, вспоминая внучку и жениха её, пока не умер от разрыва сердца…
И с этого начинается история женщины Востока, победившей самого Дажана, - имя которой Пирузе…
- Пирузе! Пирузе, ты не видала, куда запропастились мои чувяки?
- Они на крыше, уважаемый Хабиб!
- А что они там делают, Пирузе?
- Наверное, хотят немного позагорать.
- Ты всё шутишь, жена! Вот получишь клюкой, тогда и посмотрим, как ты веселиться будешь, паршивка бесплодная!
- Так мне не привыкать синяки мазями да отварами выводить, бей (засмеялась сквозь слёзы Пирузе)
- А мне не до смеха. К нам едет сборщик налогов! Ах, что мне делать?! Всё золото, что я ему приготовил, всё растратил себе на новые халаты и туфли.
- А ты отдай ему свои новые халаты, что из Хорезма, может он и уедет довольным.
- Ну что ты говоришь, глупая женщина! Я что буду голым ходить, а что скажут наши слуги!
- А ты предпочитаешь ходить без головы? По мне так уж лучше голой, чем без головы…
- Дура ты, Пирузе!
- И правду говорите, уважаемый муж! Была бы умной, давно бы сбежала от тебя, мерзавец старый!
- Ась? Не слышу, что говоришь, ягодка.
- Хорошо б было, чтобы ты и ослеп, узурпатор!
Поохал, поахал старый бей, да делать нечего: уж очень ему не хотелось попробовать палки на своей спине. А если сборщик налогов слишком жадным окажется, то вдруг он решит Хабибу голову отрубить?! Не хочется головы бею лишиться, она Хабибу ещё пригодиться, чтобы плов есть – из баранины! Покачал пустой тыквой старый плут, да отправился со своими слугами последнее имущество у крестьян отобрать, чтобы взятку чиновнику дать, от себя беду отвести.
Ворвались слуги Хабиб-бея в дом вдовы, у которой пятеро ребятишек маленьких, принялись всё переворачивать, нашли горсть муки, принялись бить несчастную: «Вот тебе, проклятая, чтобы нашего всемогущего господина не обворовывала!». Кинулась бедняжка в ноги слугам Хабиба, чтобы не отбирал он ещё одну надежду на жизнь – из этой муки можно было лепёшек пять напечь, на месяц бы семье хватило. Но Хабиб не пожалел бедняжку, а велел ещё и кувшин пустой прихватить, старинный с помятым боком. «Авось пригодиться, скажу сборщику налогов: вот, мол, из чего питаться приходиться, из побитой посуды! Может, несильно и ограбит!».
А в доме, в своей комнате Пирузе наряжалась перед зеркалом. Красавица! Жаль, что первым у неё был не молодой горячий джигит, а этот вонючий индюк! Пирузе научилась скрывать свою боль от посторонних. Десять лет мучилась она в жёнах у противного бея. По-своему отомстила она ему: не родила! Другой бей бы выгнал, может, и камнями бы побил, да повезло Пирузе. У мужа итак было двадцать детей, которых он пои менам толком и не знал. Хотя Хабиб за бесплодие Пирузе словами почти не упрекал, зато руки распускал по любому поводу: не так плов подала, не туда посмотрела, опоздала облобызать его противную лысину. А Пирузе радовалась своему горю, словно, за дедушку мстила, не хотелось ей, чтобы её кровь с кровью этого «поганого ишака» смешалась. Уж очень много зла он простым крестьянам, сородичам её причинил, да и сейчас придёт довольным, что напугал сельчан своей жадностью. Она подрумянила щёки, надела серебряные серьги. «Ничего муженёк, Всевышний всё видит, не даст он долго злу то беспутствовать, обязательно накажет! А я и рада, что пустоцветом родилась, не желаю таких же злыдней плодить, как ты, Хабиб!». Потом, будто спохватилась, обернулась. Узнает бей, что жена от него и вправду рожать не желает – убьёт сразу, и глаза лани не помогут! «Пусть я и грешна по-своему, зато и тебе бей Высшего суда не избежать!».
А в ста километрах от владений Хабиб-бея, уже ближе к вечеру в широкий просторный двор чайханы узбека Али-Оглы въехала крытая повозка, запряжённая белым осликом. Повозкой управлял смуглый горец в чёрных одеждах. Его лицо было прикрыто наполовину чёрной тканью, а на боку красовался кинжал. Вместо традиционных восточных башмаков с загнутыми вверх носами на мужчине были надеты высокие сапоги из чёрной кожи без каблуков, плотно облегающие крепкие стройные ноги, привыкшие ходить на дальние расстояния. Мужчина снял башлык и прошёл в чайхану. Несколько мужчин, сидевших у Али, с любопытством рассматривали гостя. Хозяин: тощий, рыжебородый Али-Оглы, кинулся к незнакомцу, и они обнялись – молча, не произнеся ни слова. На что все остальные стали между собой перешёптываться, кидая в сторону горца удивлённые взгляды. Вид у того был грозный: лысая голова, чёрная борода, шрам от левого виска по диагонали к тяжёлому подбородку выдавали в нём не просто слугу, но воина, причём жесткого и беспощадного. Али-Оглы налил из кувшина холодной воды и подал горцу. Тот не стал пить, а понёс пиалу во двор. Мужчины привстали с ковров, чтобы поглядеть, кому тот понёс воду.
Две молоденькие девушки без чадры выбежали во двор и кинулись к повозке. Полог откинулся, и с помощью двух хорошеньких сестёр – девушек из чайханы на землю сошла стройная, миниатюрная женщина, завёрнутая в плотную чёрную паранджу. «Тётушка Найваро, мы счастливы, что посетили нас и озарили светом дом отца!» - защебетала одна из юных птичек в малиновой тюбетейке. Через минуту вышел Горец и протянул гостье пиалу воды. Тётушка Найваро, ко, всеобщему негодованию мужчин, откинула паранджу, но Али-Оглы и не повёл взглядом. А, наоборот, кинулся к этой «бесстыжей» в объятья. Женщина отпила воды, поблагодарила кивком горца и, о…ужас – решительно зашла в чайхану с открытым лицом, где сидели незнакомые мужчины! У всех от такой наглости перехватило дыхание. А Она просто сказала: «Здравствуйте, уважаемые! Мир вашим сердцам!» - села на свободное место, прислонилась головой к красной подушке и прикрыла глаза.
Тем временем в дом Хабиб-бея под руки ввели сборщика налогов, ибо самому с его необъятным животом на коротких кривых ножках в высоких сапогах, было очень трудно идти самому. Пот струился по его круглому, как медная тарелка, лицу с мелкими глазками, странного землистого цвета. Хабиб-бей: в дорогом парчовом халате суетился и прыгал возле вздоимца, боясь хоть чем-то его обидеть. В комнате уже был накрыт достойный дастархан. Жареные куропатки в гранатовом соку, жирная брынза, утопающая в сочном тархуне и ароматном базилике, плов с бараниной, плов с курицей и курагой, бастурма, горячие лепёшки, вяленый виноград и мочёные яблоки – всё это изобилие стразу свело с ума толстого пройдоху. Султанов посланец начал задыхаться от жадности. А когда увидел, что одна из служанок Хабиб-бея черноокая Гюзель взяла в свои пухленькие ручки домбру, сам рухнул в атласные бирюзовые подушки. «Хорошо живёшь, Хабиб-бей!» - засунув кусок жирной баранины в рот, принялся укорять его сборщик налогов – « А наш великомудрый из великомудрых, святейший из самых святых, величайший из самых великих, красивый и благородный Султан Омар-Али- Паша не доедает, не досыпает, лишнего не позволяет!». Кусок мяса выпал из его рта на дорогой халат, большое грязное пятно моментально испортило сверкающие одежды, и Хабиб-бей затрясся. Гюзель не растерялась: подхватила мясо нежными пальчиками и, сделав томный взгляд, положила его в рот гостю. Потом девушка взяла в ладонь увесистую гроздь винограда и, медленно отрывая по виноградинке, клала его в рот толстяку. Тот замурлыкал, как кот. «Аллах велел помогать бедным! Ты же знаешь, что Султан Омар отдаёт часть имущества несчастным сироткам в приютах, а ты жируешь, мясо горстями ешь, нечестивец!»- продолжил свою речь гость. Хабиб-Бей прижал руки к груди: «У…в..аж…, уважаемый Джабраил-бей, то, что ты видишь – этот только остатки былой роскоши, мы сами голодаем! Вот из чего чай пьём» - и показал мятый кувшин, отнятый у сироток. Сказал и осёкся – понял, что дал маху. Побледнел, присел, закрыл глаза. Покраснели круглые щёки Джабраил-бея, оттолкнул от себя он прекрасную Гюзель: «Так ты, собака смердячая вздумал меня остатками кормить, объедками! Меня, самого Джабраил-бея, главного сборщика налогов самого Султана Омара-Али- Паши! Так я сам отрублю тебе голову, паршивец!». Хабиб-бей рухнул на колени и взмолился о пощаде. Джабраил пытался подняться, но толстый живот ему помешал. Оттого он пуще злился, и стал пускать пузыри из носа. Гюзель отвернулась, прикрыв лицо руками, чтобы никто не увидел её смеха.
Сборщик попытался выхватить саблю из ножен, не удержался и рухнул лицом в плов со сладким урюком.
Пирюзе наблюдала за этим представлением через щёлку в двери. Хотя своего мужа она терпеть не могла, но спасать его было надо, иначе всем домочадцам не сдобровать.
Через несколько секунд двери раскрылись, и в комнату впорхнули служанки Хабиб-бея в лучших нарядах самой Пирузе. Лица девушек прикрывала лёгкая чадра. Они закружились возле толстяка и легко, словно пушинку подняли его, усадили, омыли, постарались умилостивить его ласками. Джабраил успокоился. Подозвал к себе дрожащего от страха хозяина дома и приказал: «Мне нужен мешок муки, две унции серебра, одного крестьянина, два прекрасных скакуна, туркменские драгоценности, и лучшую девушку из твоего гарема для султана!». Джабраила-бея сначала «отпустило» - это оказалось не так уж много, по сравнению с тем, что этот мерзавец брал раньше.
Когда Джабраила, чтобы окончательно его умилостивить, уложили в Синюю комнату, специально убранную для дорогих гостей китайским шёлком, старый муж примчался на женскую половину. Пирузе, отдав распоряжение своим служанкам, готовилась ко сну. Она распустила свои чудесные косы и скинула платье. Хабиб-бей задрожал от вожделения, но не прикоснулся к жене. «Этот боров, этот паршивец, сын шайтана! Чтоб ему пусто было! Он хочет забрать у меня всё, моя Пирузе!». Старик заходился в беззвучном плаче от алчности. Пирузе, будучи по природе доброй, всё-таки пожалела его. Ведь прожили они без малого десять лет, и старик всячески её баловал дорогими вещицами. «Не расстраивайся, уважаемый мой муж! Всё-таки одарить посланца султана – это честь для тебя! Авось он уедет, и наших крестьян трогать не будет, а ты им вещи вернёшь, еды подбросишь, что от дастархана осталась» - погладила мужа по плечу Пирузе. Муж топнул в гневе, и вцепился ей в волосы: «Опять ты не обо мне, а о крестьянах своих печёшься! Думаешь, я не догадывался, что ты Абдуллу мне простить не можешь! Всё печалишься о своём мальчишке! Туда ему и дорога. Эх, следовало бы тебя в гарем к Султану направить, да старовата ты для него, двадцать семь тебе уже почти!». Сплюнул и выскочил за двери. Пирузе кинулась на постель и разрыдалась. Она знала, что только присутствие гостя в доме не позволило мужу вытащить её за косы и избить плёткой на глазах у остальных домочадцев. Он часто так делал, особенно, если его слуги доносили ему, как Пирузе тайком носит в Гуатар еду и одежду для односельчан. «Где ты, мой славный Абдулла? Ты мой муж! Наверное, скоро я встречусь с тобой, любовь моя!» - шептала Пирузе, катаясь по постели. В её голове уже появились мысли свести счёты с жизнью. Как, вдруг, несчастная женщина услышала тихий голос, звучащий нежно и сочувственно: «Не печалься, милая. Я помогу обрести тебе вторую жизнь!». Она испугалась и, некоторое время, лежала лицом вниз, боясь пошевелиться. Но Голос вновь позвал её. Пирузе подняла голову, пытаясь увидеть того, кто говорит с ней и заметила, как от её зеркала на турецком столике струится свет. Жена Хабиба, медленно ступая босыми ногами по ковру, подошла к зеркалу. Сквозь серебристый туман она различила лицо незнакомца: доброе, усталое лицо мужчины – не молодого, но и не глубокого старца, с коротенькой, острой бородкой в тюбетейке. Он подмигнул ей и улыбнулся. «Ты злой дух?» - прошептала Пирузе, вспоминая народные сказки о Дажане и дэвах. «Дух, но не злой. Я друг тебе, Пирузе! И пришёл предупредить тебя: беги! Твой возлюбленный жив, если ты хочешь встретиться с ним, то должна покинуть этот дом навсегда!». Сердце Пирузе заколотилось, на висках выступил пот. Она засуетилась, то и дело, перебирая на столе, разные безделушки. «Я не знаю, кто ты, и из какого мира явился ко мне, но я тебе почему-то верю! Но…но если Абдулла жив, то, разве он женится теперь на мне, после того, как…И Хабиб, он велит забить меня камнями!» - всхлипнула бедняжка. Дух в тюбетейке покачал головой: «Ах, эти средневековые предрассудки, вот, когда я ещё жил в вашем бренном мире, то влюблённые могли сами решать свою судьбу, а теперь деньги венчают сердца, а не чувства! Кто с деньгами, тот и хозяин. Вот богачи и решают: какие законы лучше для их личного спокойствия, а не для общей справедливости! Власть оставляют себе, а предрассудки – простым людям! Убогими да безграмотными легче управлять, когда они верят, что может быть только так, а не иначе! Не порядок это». Пирузе прониклась к незваному гостю доверием и перестала дрожать. Она была готова сорваться с места, хоть сейчас, но дух остановил ей. «Подожди немного. Ты получишь знак, и сможешь стать свободной уже совсем скоро!». Пирузе захотела было расспросить его об Абдулле, но серебряный дым растаял, а вместе с ним и человек, и она осталась одна в комнате наедине со своими чувствами.
«Лучшей девушкой» в подарок Султану посчитали вторую дочь третьей жены Хабиба – Фатиму. На неё только месяц назад надели чадру. Девочке исполнилось тринадцать, но мысли её оставались детскими, и малышка горько рыдала, уткнувшись в подушки. Её мать: полная, ясноглазая турчанка по имени Мириам тоже не сдерживала слёз. Она догадывалась, что ждёт её кровинушку в гареме султана. Поговаривали, что он отрубает головы своим жёнам, если те, хоть раз ослушаются его воли. Многочисленные наложницы и восемь жён Хабиба наряжали юную невесту в белые одежды, украшая её каштановые косы заморским жемчугом. Мирам обратилась к Пирузе, чуть ли не с мольбой: «Помоги нам, Пирузе-ханум, ведь у моей девочки уже есть жених, персидский купец. Тот самый, что приезжал к нам месяц назад с украшениями и тканями! Наш муж сам обещал отдать ему Фатиму. Молодые приглянулись друг другу. А султан то наш стар уже! Погибнет в гареме Фатима, сердце у неё слабое, беречь её надо. Сам хорезмийский лекарь это сказал!». Пирузе долго думала, потом в её глазах промелькнула молния: «Успокойся Мириам, я, кажется, знаю, что нужно делать! Ты говорила, что в Белом городе у тебя есть дядя, очень влиятельный человек? Так вот слушай меня внимательно»…
Али-Оглы закрыл Найваро от глаз своих гостей красным пологом. Горец встал перед её «покоями», сложив руки на груди. Глядя на него, вряд ли бы кто осмелился противиться.
«Кто эта женщина?» - решился, наконец, спросить у чайханщика, местный судья. Али – Оглы с опаской оглянулся на Горца и, нагнувшись к уху судьи (а тут и другие прильнули), что-то прошептал. Мужчины заохали, покачали головами. «Я много хорошего слышал об этой благочестивой женщине!» - молвил судья и протянул пиалу Али. Чайханщик закивал в ответ и налил чаю в пиалу судьи. Тощий прыщавый юноша с редкой бородкой, сын муллы, захлопал своими длинными ресницами, будто хотел стрясти с них пыль. «Говорят, она знает содержание Священных книг не хуже самого главного Мудреца Муфтия!» - молвил седой старик в замасленной тюбетейке и порванном халате. Его звал Аланбек, он следил за лошадями Хабиб-бея. Гости Али-Оглы принялись обсуждать всяческие достоинства уважаемой. Только один мужчина средних лет в стареньком пёстром халате и тюбетейке с таджикским узором, скрестив ноги по-турецки, сидел чуть поотдаль, ото всех и спокойно попивал чай из пиалы, то и дело, ухмыляясь и, покачивал головой.
Найваро очнулась. Пришло время молитвы. Она умыла лицо и руки, расстелила коврик, повернулась лицом к Востоку и предалась размышлениям. Эта благочестивая женщина оказалась самой уважаемой волшебницей из клана Адаманд! Главным предназначением этого клана волшебников было защищать Страну Маков от нападения злых духов и дэвов, а также от прочей нечисти, терроризировавшей страну на протяжении многих лет. Это единственный клан, в котором на равных со злом сражались и мужчины, и женщины, за спинами которых стоял сам Свет! Потому мужественным воительнице Найваро необходимо было оказать должный почёт и уважение!
Поборщика Джабраила усадили под балдахин, и четыре носильщик на своих бычьих спинах понесли его в сторону Столицы. За ним ехали четыре повозки, в одной из которых сидела девушка, в чёрной парандже. С северной стороны дома слуга – мальчишка, конюх помог сесть на коня другой женщине, тоже скрытой за плотной чадрой, на груди у красавицы было спрятано письмо. Конюх оседлал второго скакуна, и всадники поскакали в сторону Белого города.
Через три дня, в тот самый миг, когда Найваро молилась за пологом, спрятанная от чужих глаз, во двор чайханы торжественно въехал сборщик налогов, довольный взятым побором.
Слуги принялись буквально вытаскивать из-под балдахина кряхтящего кабанопободобного чиновника, который застрял в собственном халате. В это время с повозки проворно спрыгнула женщина и стремглав бросилась в заросли пахучего жасмина. Там она сняла паранджу, и её волосы заблестели в свете луны. Она прибежала к реке и принялась пить холодную воду: «Свободна! Я свободна!» - шептала Пирузе, плача от счастья. «Ну, и куда же ты пойдёшь теперь со своей свободой, женщина, если тебя всё равно будут искать!?» - раздался возглас позади неё. Пирузе опешила. Неужели снова плен!? Нет! Десяти лет страданий с неё хватит. Уж лучше умереть, чем позволить превратить себя в рабыню. Она обернулась, приготовившись, если что, броситься в бурную воду. И остановилась, в удивлении разглядывая маленькую стройную женщину в летах, но очень красивую. Черты лица правильные и чёткие: нос, правда, чуть крупноват, но зато потрясающе красивые глаза цветом темнее ночи. Женщина без стыда изучала Пирузе. Пирузе смутилась. Уж слишком «мужским» показался ей взгляд этой черноокой: он был таким же твёрдым и суровым, как у воинов, а Пирузе привыкал, что восточные женщины, наоборот, смотрят мягко и томно. «Наверное, она из знатных, но почему гуляет одна, без сопровождения мужчины?» - подумала Пирузе. Незнакомка протянула ей руку: «Я вижу: ты нуждаешься в помощи. Если ты расскажешь мне правду: кто ты, и откуда – я помогу тебе. Мне всё равно уже пора завести помощницу. Казбек хороший слуга, но мужчина, а потому наперсница мне бы не помешала!». Пирузе приблизилась к Найваро. Дерзким взглядом окинула она волшебницу. «А кто ты такая, что смеешь спрашивать меня, женщина? Я сама себе хозяйка!». Найваро рассердилась, но виду не подала. Хотя, Наставница сразу признала в Пирузе ту, которую искала, она решила не пугать девушку раньше времени…
Много лет назад Волшебница Найваро прошла посвящение, а потому дала слово защищать сирых и убогих, несчастных и больных, взрослых и малых. Сердце умоляло проучить главного злодея, но для начала Найваро нужно было отыскать ту, которая согласится пойти в Город Теней, чтобы раздобыть не что иное, как – Посох самого Ходжи Насреддина! Когда-то Страна Маков была частью огромной восточной империи, и по просторам этой империи бродил на сером ослике добрый человек, мудрец и суфий, очаровательный рассказчик, который защищал всех обиженных, утешал страждущих, просвещал спящих – имя которому Ходжа Насреддин. То ли узбек, то ли таджик, а, может, перс, или афганец? Впрочем, это совсем неважно, ведь у хороших поступков национальностей не бывает, равно, как и у плохих. Просто он был - Божий человек. Обо всём ведал, многое умел. И вот однажды, за его добрые дела и великую мудрость, за честность перед Богом и людьми, предстал перед ним Ангел Джабраил и подарил Волшебный Посох из райского дерева, цвета слоновой кости, украшенный удивительной резьбой, увенчанный зелёным алмазом, величиной с апельсин. «Храни этот Посох, Насреддин, он обладает силой, способной тайное делать явным, творить и исцелять, но будь осторожен, ибо попади он в руки нечестивца, станет он губить души человеческие, закрывая им глаза на очевидное, так как отражает этот чудесный Посох помыслы того, кто им владеет!». Сто лет находился Посох в руках самого сильного из волшебников – Ходжи Насреддина. Воспрянула из пепла Страна Маков: молодёжь уважала стариков; женщины учились, постигая мудрость наравне с мужчинами; росли новые города; расцветали шикарные сады; простому люду хорошо жилось: никто не воевал друг с другом, уважая традиции соседей; мужчины и женщины только по большой любви свадьбы справляли. Но, как это водится, нашлись глупые, да подлые, те, кто без чести, без совести править над другими людьми захотели, чужое норовили прикарманить, да и своим жалели поделиться. Стали эти люди друг с другом добрых соседей стравливать, болезни насылать, беспомощных обирать. Настолько много злобы в душах своих накопили, что из-за поступков их неправедных Зло сердечное – людское воплотилось на земле Алых Маков в облике Чёрного Духа Дажана, что означает «жестокость», и захотелось ему ещё большей силы, и решил Дажан овладеть Волшебным Посохом. Тогда пришлось сразиться Ходже Насреддину с самим злым духом, но неравен был бой, и овладел на многие лета Дажан реликвией Востока, и стал в миллион раз сильнее и могущественнее, чем другие волшебники. И с тех пор развелось по миру множество жадных да равнодушных людей. И тогда предрёк Ходжа Насреддин, что принесёт гибель Дажану, не иссекаемая годами, любовь двух преданных сердец. И эти двое не волшебники, а обычные люди…
Тщетно пытались разыскать Посох Ходжи все чародеи Востока, дающий неограниченную власть в мире волшебников над тёмными силами. И вот дошли до Найваро сведения, что он находится в городе Теней, что возвышался на западе недалеко от земли под название Азери. Многие волшебники, да и те из храбрецов, что хотели отвоевать реликвию у Дажана, уходили в Город Теней, да так и оставались там навсегда. Чтобы вернуть Посох людям и предотвратить распространение влияние Дажана, год назад собрались старшие волшебники на Священной горе у подножия Гималаев. Они молились и медитировали. И вспомнили они предсказание Ходжи Нассреддина, и задумались, где им найти истинно любящих друг друга мужчину и женщину, готовых преодолеть невозможное, ради своей любви? И вот в голубой дымке на фоне величественной вершины Великой горы увидели члены клана облик молодой женщины в национальном наряде Страны Маков, которая пронзает копьём злобного монстра, а рядом с ней стоит воин и держит над головой Священный посох, от которого исходит Божественное сияние. Волшебники обрадовались, что всё-таки есть на земле двое: мужчина и женщина, способные свергнуть зло. Осталось только отыскать их. А кто, как ни Найваро, сама, будучи жительницей Страны Маков, могла привести эту посланницу небес в Город Теней? И вот чудо: будущая спасительница волею Всевышнего оказалась в её руках и нуждается в свободе. Только бедняжка ещё не ведает, что судьба её давно предрешена…
Волшебница щёлкнула пальцами и прошептала: «Ойлли –айсмалла» (стань птичкой). Одуматься не успела Пирузе, как превратилась в шустрого воробья в ладони Найваро. А та крепко сжала её в руке. Вдруг из кустов выскочили слуги сборщика налогов: «Где, где она?». Увидев волшебницу, один из слуг упал перед ней на колени: «О, прекраснейшая, Найваро-ханум! Не видела ли ты здесь сбежавшую наложницу уважаемого Джабраил – бея!». Найваро показал птичку в ладони: «Вот она, берите!». Слуга растерялся, а потом его глупая физиономия растянулась в улыбке: «О, мудрейшая из наимудрейших, велик твой ум! Но мы ищем женщину, а не воробья!». Найваро сделал вид, что удивлена: «А есть ли здесь женщина кроме меня? Может, это я новая наложница султана, негодный мальчишка!». Тот замотал головой. Кто-то из слуг, закричал: смотрите – вон её одежды!». И, вправду, платье, паранджа и туфли валялись у края берега, а тюбетейка зацепилась за корягу, что торчала из реки. «Ах, бедняжка, она утонула!» - всхлипнул хромой слуга, собирая её одежду, тот самый, что был прихвачен Джабраилом за компанию с другим имуществом Хабиб-бея. Потом он всхлипнул ещё пару раз, вытер нос кулаком и побежал докладывать хозяину неприятную новость.
Пирузе оказалась крупнее своей спасительницы, подходящего платья не нашлось и в чайхане, и Найваро пришлось одеть её в мужской халат, что одолжила она у чайханщика Али-Оглы. Повозка, не спеша, катилась в гору. Горец немного задремал под стук колёс, но привычный к дальним дорогам мул по кличке Марфа, знал своё дело. А беглянка лежала на алых подушках Найваро и рассказывала о том, как Хабиб-бей убил её возлюбленного, ещё юного, безусого парнишку, велев кинуть его в реку, о том, как обесчестил дочку вдовы, которую перед этим засватал хороший человек. «Но, слава Аллаху, этот мужчина женился на бедняжке, уважает её, не корит!» - пояснила Пирузе – «Крестьян бьёт нещадно, в зиндан по любому поводу бросает и старых и малых! А мой дедушка, ох! Три дня пролежал старик мёртвый, пока соседи не спохватились!». Заплакала Пирузе горько-горько. Найваро внимательно слушала. Она то немало наслышана и о злодеяниях Хабиб-бея, и о том, что наказать его нельзя – слишком связи у этого пройдохи высокие, да и денег не мало…
Волшебница подумала-подумала и сделала правильный выбор: «Нельзя тебе возвращаться в селение деточка, отпусти прошлое. Я чувствую Хабибу недолго осталось жить, не стоит брать грех на душу, помогая ему умереть, скоро ты станешь свободной от обязательств, и твоя помощь может мне понадобиться во многих благих делах. Я вижу твоё сердце, как на ладони. Оно чистое и верное. Поверь старой волшебнице. Придёт время, и ты вернёшься в своё селение победительницей!». Пирузе прикрыла глаза. Если бы в Гуатаре её ждали – Он, её возлюбленный Абдулла, и дорогой сердцу, славный дедушка, она бы оседлала самого орла, чтобы встретиться с ними, но очаг родного дома совсем остыл, а, значит, нужно послушаться женщину и забыть всё: и односельчан, и мерзкого Хабиба…
Катилась повозка по горным тропинкам, Казбек умело выворачивал повозку на крутых виражах, волшебница заснула, а Пирузе мучилась от бессонницы, представляя, какой теперь будет её жизнь вдали от родных мест.
Хабиб-бей метался по двору, его седая борода развевалась, как флаг воинственных горцев. «Как! Как, мерзавцы вы этакие, сразу двух женщин упустили! Одну увели из – под носа персидские вельможи, другая сгинула в реке! Бросьте эту поганую (указал он на жену-турчанку) в погреб, пусть сидит без воды, пока в косточки не превратится!» - визжал он, брызгая слюной. Несчастную, как мешок с картошкой, сбросили в подвал. Она сильно ушиблась и плакала, но не от синяков и страха, а за Пирузе. Она то думала, что женщина утонула. «Бедняжка Пирузе, спасла мою девочку, а сама…» - причитала Мириам. Пирузе хорошо придумала: переодеться в одежды Фатимы. Ростом были они почти одного и фигурой похожи, - кто под паранджой разглядит. А Фатиму в одеждах служанки Зухры, отправили к дяде, где ждал её молодой, красивый и богатый жених, родственник самого Персидского Султана. Когда жених доложил своему Султану о происшедшем, правитель оказался мудрее, чем о нём можно было подумать, он оставил несчастную Фатиму и её семью в покое, а остальные участники этой драмы его не интересовали.
Но Хабиб-бей не успокоился, не верил, что жена утонула. Да ещё конюх донёс, что волшебница по имени Найваро увезла с собой какую-то женщину, похожую на жену бея. Хабиб разозлился на Пирузе так, что готов был продать душу дьяволу, лишь бы наказать неверную! Обманула жена его, проклятая, сама сбежала и Фатимы лишила. А какой ведь Фатима товар хороший была, жаль, что задаром её забрали! Одно радовало чёрное сердце Хабиба, что сборщик налогов тоже остался без женщины – это ему наказание за мучения Хабиба! Всех эта чертовка Пирузе вокруг носа обвила! Но не спать теперь спокойно Хабибу. Где искать Пирузе? Не смог он успокоиться, чувствовал, что жива беглянка, сто процентов жива! Всю ночь изнывал бей, думал, как отомстить несчастной Пирузе, ведь с волшебниками связываться – себе вредить. Так думал-гадал, пока голова не разболелась. А под утро тихонечко встал, чтобы слуг не разбудить вышел через садовую калитку, да направился не куда-нибудь, а за десять километров пешком, на Чёртову Гору, где хозяйничал Царь дэвов, повелитель джинов…
Царь злых джинов, Повелитель дэвов уже не одну сотню лет служил верой и правдой самому Дажану – «телесному» воплощению жадности, жестокости и греха, лик которого ещё никто толком не ведал. Правил Дажан своими тёмными слугами, проникая им в мысли неведомым способом. Как только Дэва-царя вскидывало резко вверх, сотрясая его изнутри, словно в лихорадке, значит Дажан выходит с ним на связь. И будто голос со стороны приказывает и повелевает идти туда-то и делать то-то…
Задачей старшего из Дэвов было охранять Дажана, защищая его обитель в городе Теней от Воинов Добра и Света, с чем это существо справлялось отлично, периодически напуская на Страну Маков то болезни, то голод, то ненастья, то засуху. В общем, людей он изводил по страшному: то тайно нашепчет хозяину побить слугу, то зачарует юношу, как будто бы от любви, а тот от обмана в реку бросается, то напустит на играющих малышей собак бродячих, то заставить исподволь купца женщину бедную обмануть. Единственный, кого Царь Дэвов опасался так это волшебников из клана Адаманд. Ибо обладали они силой самого Создателя, который одарил их Даром защищать мир от нечисти…
Старик почти бежал вверх по склону в обиталище злых духов-джинов и не ведал, что в Гуатаре на пепелище его жены в это время происходили странные вещи. Из тундыра, за десять лет заросшего колючим терновником, проворно выскочил крепкий мужчина в чёрных одеждах и чалме, его лицо было полностью скрыто чёрным платком, как у женщины, только глаза зорко осмотрели двор. Он прильнул к земле, начал её целовать, как сумасшедший, а потом Незнакомец подошёл к чинаре и прижался к ней лицом, ласково гладил он ствол дерева, что-то ему шепча. Потом вошёл, озираясь в дом, где родилась и выросла Пирузе, и долго стоял в углу, скрестив руки на груди. Он смотрел на пол и стены, будто запоминая каждую мелочь, внезапно его взгляд коснулся какой-то грязной яркой тряпочки у тахты. Он стремительно бросился к лежанке и поднял алую ленту, уже выцветшую со временем. Он прижал ленточку ко лбу и груди, словно читая молитву, а потом бережно положил её за пазуху и вышел из дома. За оградой его ждал конь, такоё же чёрный и поджарый, как хозяин. Мужчина вскочил на вороного и пустился туда, где стоял дом Хабиб-бея.
Поздно ночью повозка, направляемая горцем Казбеком в город Нахиджеван – столицу Азери, привезла своих хозяек в хижину на горе, которая давно пустовала. Горец, как всегда, встал у дверей, дабы никто не посмел обидеть хозяйку. Жена бея разожгла огонь в печи и сказала: «Вот бы мяса сейчас, и сыра!». Волшебница достала из мешочка скатерть, расшитую иноземными красными цветами, да оленятами с медвежатками. На недоумённый взгляд Пирузе, Найваро пояснила: «Это мне одна белороска подарила. Есть такие земли за горами, где холодно, волки и медведи к людям запросто в гости заходят. Живут там могучие и крепкие люди: Всевышнего ведают, Природу почитают. Вот и мне почёт оказали, когда я у них была, славной вещицей одарили, теперь и припасов с собой в дорогу брать не надо». Провела Найваро рукой над скатертью, сказала: «А ну-ка, накорми, напои нас скатёрочка», и Пирузе всплеснула руками от восторга: мясо, сыр, кувшин с виноградным соком и горячие лепёшки возникли, будто из воздуха! На глазах, из ниоткуда, появились: мёд, орехи, виноград, щербет, пахлава. Пирузе только качала головой. Найваро попросила Пирузе отнести сыр и лепёшки Казбеку. Тот еле-еле кивнул и взял еду из рук девушки. А Пирузе вошла в дом и подумала про себя: «Интересно, он когда-нибудь отдыхает?». Волшебница, словно, прочла её мысль и усмехнулась. «Казбек не может уставать, он сотворён из камня!». «Как это?!» - опешила Пирузе, выронив от неожиданности лепёшку. «Да очень просто, деточка! Ты что-нибудь слыхала про Долину каменных воинов?». «О да, конечно, мне про неё рассказывал Абдулла!» - воскликнула Пирузе – «Он говорил, что это воины Хана Батыя, которые заснули перед боем и не проснулись, так как злые духи усыпили их навсегда, превратив в камни, и уже триста лет усыпана их каменными телами долина у реки Ар». «Абдулла всё правильно тебе рассказал, Пирузе. Ну а я смогла вживить дух в одного из них! Я же, хоть и волшебница, но женщина. Мне нужен слуга и защитник, которого нельзя ни убить, ни ранить! Он всё понимает, слышит, даже иногда ест, но ничего не помнит. Когда я перестану нуждаться в его услугах, я отпущу его в жизнь настоящим человеком». Пирузе стало не по себе. Каково всё время находится рядом с оживлённым куском скалы?! Но она привыкла к Казбеку и воспринимала его как человека. А ещё женщине тоже захотелось научиться оживлять камни. Раз судьба свела её с волшебницей, почему бы не перенять ей, хотя бы часть этих навыков?
После еды путешественницы поблагодарили Всевышнего за чудный дар – пищу, и Найваро достала, из расшитого бисером мешочка, какой-то травы, кинула её в огонь. Дом наполнился серебристым дымом с запахом лимонника. Найваро помогла разместиться девушке на удобных циновках, а сама расположилась среди подушек возле очага. Пирузе погрузилась в дремоту, вдыхая этот дурманящий аромат. Вошёл, как всегда, молчаливый Казбек, поставил перед Госпожой кальян и растворился в проёме двери. Найваро затянулась, прикрыла веки. Со стороны могло показаться, что женщины уснули, но между ними шёл настоящий диалог! Найваро про себя обратилась к Пирузе: «Я хочу рассказать тебе, милая, о себе. У нас на Востоке говорят, что Ученик должен сам прийти к своему Учителю. Я давно молила о достойной продолжательнице своего дела, позвала тебя, и ты пришла!». «Я рада, что ты считаешь меня достойной, уважаема, но как ты узнала, что я – это я?» - мысленно задала вопрос Пирузе, и сама поразилась, что научилась говорить, не открывая рта! Найваро также мысленно ей ответила: «По двум признакам. Я почувствовала твоё приближение вот здесь (она указал рукой на солнечное сплетение), и прочитала в твоих глазах то, что не ведаешь ещё ты сама!». «Но я простая деревенская девчонка, какой из меня толк, если я и грамоты то не знаю!?». «Я тоже родилась не в царских хоромах, моя девочка, а, как и ты – в горном селении, очень далеко отсюда!». Пирузе попросила рассказать ей об этом. Найваро вздохнула, положила руки под голову и повела Пирузе в путешествие по своему прошлому. «Я родилась в горах Кабарды, шестьдесят два года назад. Мой отец потомок княжеского рода, его брат был Шейхом, а его дядя Эмиром какого-то островного государства, уже не помню какого именно. Мать родом из древнего кочевого татарского клана, её дед по материнской линии тысячник киргизских кровей, ходивший в походы с Великим Ханом. Я девятая из десяти детей в семье отца. Когда я родилась, повитуха испугалась, взяв меня на руки, а мать заплакала, ибо женщины увидели у меня на затылке отметину в виде серпа, что означало предначертанность моего Пути. Я родилась, чтобы стать Волшебницей! Увы, семье я уже не принадлежала, и это огорчало мою мать. Поэтому Я росла в особенной любви и заботе, чем братья и сёстры. Моя мать лелеяла меня, она часто подзывала меня к себе, прижимала к груди и целовала, как в последний раз. Отец тоже очень любил меня. Он считал, что я должна вырасти сильной и храброй, как настоящий воин! И в три года он посадил меня на коня, как мальчика, что вызвало переполох в доме! А в десять лет он вложил мне в руки саблю и сказал: «Твой Путь – это путь Воина Света, я научу владеть тебя оружием, чтобы ты могла противостоять опасностям земной жизни, всему остальному тебя научат твои Учителя, когда придёт время». Но я тогда ещё не понимала этих слов, играла, бегала, мечтала, как и остальные дети, но в какие-то минуты, во время шумных игр, я останавливалась и замирала, слыша в воздухе своё имя. Но перед этим, когда я ещё была совсем крохой, я заблудилась в горах, я ещё плохо ходила. Я поднялась слишком высоко от дома и очутилась у Большого водопада. Величие его было так огромно, а красота неимоверна, что я замерла, забыв об отце, матери, родных. Странно, но я, малютка, совсем не испытывала страха, глядя на грохочущую голубую лаву. И, вдруг, из воды ко мне вышел Ангел в сверкающих доспехах. Мои глаза наполнились Его светом, а маленькое сердечко затрепетало. Он положил мне на голову руку и произнёс: «Тебя ждёт великий путь, малютка Найваро. Не каждая женщина удостаивается чести быть воином Света. Отныне я буду всегда сопровождать тебя в Пути!» - и растворился в потоке. Я очнулась уже дома и, как могла, поведала обо всё родителям. Мать запричитала, а отец тогда впервые благословил меня.
Шли годы, однажды, в тринадцать лет, проснувшись, я увидела кровь на своей постели и испугалась, но мать успокоила меня. «Теперь ты вступила в возраст невесты, моя малышка!» - сказал она мне. Но в тринадцать лет, став девушкой, я ещё оставалась ребёнком. Мне хотелось играть и веселиться, как и прежде. Но на меня надели платок (у нас не носят паранджи), и я вынуждена была теперь проводить время во дворе. Я училась готовить, прясть, ткать, вышивать. Я сама начала вышивать себе приданое, и рисовала образ мужа в своих девичьих мечтах, то хмурого, то робкого, то воина, то гончара. Но я забыла, к сожалению, что себе я не принадлежала. Когда мне исполнилось пятнадцать, во двор въехали Всадники в чёрно-белых одеждах, они говорили на непонятном мне языке, я испугалась, а мать кинулась ко мне и закрыла собой. Но отец оставался непреклонным. Меня нарядили в чёрно-белые одежды, закрыв чадрой лицо, и усадили на коня. Никто не заметил, что я плачу от страха, не понимая, что происходит. Но тут я услышала голос своего друга-ангела в доспехах. «Не бойся, Найваро, я с тобой! Отныне ты будешь той, которая несёт свет! Будь мужественной и не теряй веру, ибо мужественность и вера – твои доспехи в борьбе со злом!». Моя дорога была полна приключений и опасностей. Меня везли по пустыне, сопровождали в море, проводили по горным тропам. Так я оказалась в Персии, благословенный стране Волшебников. Потом я расскажу тебе, как и чему меня учили, а теперь спи!». Найваро резко упала на циновку и заснула. А Пирузе приснилось, что это её, Пирузе, воины в белом вводят в Храм клана Адаманд, а Ученики встречают Пирузе цветами. И женщине стало вдруг так хорошо, как тогда, когда Абдулла впервые поцеловал её у чинары.
Словно шестнадцатилетний юноша взлетел Хабиб-бей на горную тропинку, ведущую к гнилому месту. Там, где росли скрюченные, уродливые деревца, вросшие своими корнями в бесплодную каменистую почву. Вот предстала перед ним чёрная чащоба, куда и зверь не зайдёт. Не долго колебался старик, да и вступил в логово злых дэвов. Сомкнулись над беем голые ветви уродцев. Затряслась под ногами земля. Жуткий холод сковал движения гостю незваному, но ненависть толкала бея вперёд. Уж очень не терпелось отомстить неверной жене за всё: за то, что не слушалась, часто убегала в родное селение – помогала беднякам, отдавая свою одежду; выкупала невольников у торговцев людьми за те драгоценности, что он ей дарил; выдавала замуж тех юных девушек, которых бей к себе в наложницы присматривал. Но жаждал возмездия Бей, прежде всего, за то, что осталось сердце Пирузе преданным её первой любви. Уже и памяти об Абдулле не осталось, отец его приёмный тоже давно умер, но так и не смог Хабиб богатствами затушить огонь любви в душе простой деревенской женщины. Гневался Хабиб, не понимал, что за злые поступки надо платить. Вот и заплатил он потерей «самой дорогой вещи» - Пирузе. Но жадность и уязвлённое самолюбие не давало ему покоя, вот и пришёл он защиты у нечисти просить.
Заухали над головой бея филины, остановился он, закрываясь руками, как только засверкали в темноте глаза хищников. Бешеный ветер принялся ломать, крушить сухие суки, которые так и норовили побольнее задеть незваного человека. Неожиданно всё замерло в тишине. Осторожно приоткрыл один глаз Хабиб и увидел, что расступился злой лес, а впереди в серо-грязном тумане возник дворец из серых валунов. Ко дворцу вела дорога, вымощенная острыми камнями, а по бокам дворца высились башни, с заострёнными шпилями. Теперь у бея уверенности то поубавилось, уж слишком зловещим ему показался этот замок. Но жгучая месть подтолкнула его в спину. Хабиб долго топтался на месте, но шагнул на эту дорогу зла. И тут же поранил ступни, но упорно шагал, обливаясь потом и постанывая от боли и страха, оставляя за собой кровавые следы. Не ведал бей, что Царь дэвов уже ждал его в своём укрытии и довольно потирал руки.
Жена Хабиб-бея турчанка Мирам изнывала от жажды несколько суток сидя в яме и всё плакала, но слуги боялись приблизиться к «той, которая оказалась коварнее самой ядовитой змеи» (так сказал бей, а его нельзя ослушаться, иначе сгнобит заживо), бедняжка открыла глаза и увидела над собой человека в чёрных одеждах. Мириам так испугалась, решив, что это Ангнел Смерти, что лишилась чувств, а когда пришла в себя, то лежала на кушетке во дворе. Черный человек поил её молоком. Мирам еле произнесла: «Кто ты?». Гость чуть приоткрыл лицо, Мириам ахнула. От лица спасителя струился яркий свет. «Что случилось с Пирузе?» - сурово спросил мужчина. Мириам, заикаясь, поведала ему всё. Когда же она, сдерживая слёзы, сказала, что Пирузе бросилась в воду, человек закрыл глаза и схватился за голову, сжал руку в кулак и произнёс: «Не жить тебе, Хабиб-бей, за злодеяния надо платить кровью!». Затем подошёл к своему коню, достал из сумки мешочек и кинул в руки женщины. «На, Мириам – это тебе! Беги к своим родным, к дочери в Белый город, твой муж, наврядли, вернётся домой!» и растворился в пыли. Мирам открыла подарок и вскрикнула: в мешочке лежало сто золотых. «Люди! Ко мне, сюда. Ангел Джабраил посетил меня, он благословил меня на новую жизнь!».
Навстречу Хабиб-бею выскочили маленькие, лысые, бесполые существа, наполовину голые, наполовину покрытые шерстью, вместо ног у них были копытца, которыми они стучали по булыжникам: цок-цок, цок-цок. От этого цоканья у бея затряслись поджилки. Они подхватили старика под руки, подняли в воздух и понесли в замок. Бей зажмурился. Открыл он свои глаза, когда его кинули к подножию трона Царя дэвов, повелителя нечестивых существ, покровителя чёрных джинов! Только сильный из сильных, и мудрый из мудрых не ужаснулся бы, глянув на лик этого чудовища. Три метра ростом, сто обхватов в ширину, весь покрытый бородавками. На лбу у Дэва красовался бараний рог, над которым, как дыра зиял огромный глаз, единственный, цвета болотной жижи. У бея от страха отнялась речь. Циклоп впился своим жутким глазом в лицо гостя. «Зачем ты пришёл ко мне, презренный человек!?» - загрохотал он, выпустив изо рта смрадный дым. «Хочу отомстить своей жене, которая обманула меня и сбежала!» - пропищал старикашка. Дэв некоторое время молчал, а потом схватился своими когтистыми лапищами за необъятный живот и принялся хохотать. От его смеха начали падать каменные глыбы за окном. «И ты, о, презренная букашка, нарушил мой царский покой, для того, чтобы расквитаться со смертной женщиной! О, какой же ты тупой!». «О, великий из великих! Я, может и туп, раз позволил какой-то девчонке одурачить себя, но ужасно богат. Я отблагодарю тебя, великолепный, только помоги!». В клане Демонов была строгая иерархия. У каждого из них была своя задача. Царь дэвов имел право пугать волшебников, ставить на их пути препятствия, насылать стихии и ураганы, лишь бы не подпускать их к Дажану. И тут появилась такая возможность выслужиться перед Дажаном! Циклоп подался вперёд, его единственный глаз заблестел, словно алмаз под лучами солнца. Он подозвал к себе хромоногое косматое существо, от которого разило за версту испражнениями. И то чудище приволокло круглый хрустальный шар. Дэв долго вертел шар в руках, рассматривая его со всех сторон и, вдруг, выронил его из рук, а в его глазе Хабиб заметил сначала страх, который сменился восхищением, а затем азарт. «Так, значит твоя жена стала ученицей самой Найваро из клана «Адаманд», которая следует в город Теней за посохом самого…Тут Дэв заметил любопытство на лице Хабиба и прикусил свой язык. А бей протянул к Хабибу когтистый палец, размером со столб и произнёс: «Я помогу тебе, свет моего сердца, но только обещай мне, что не пожалеешь для меня самого дорого!». А для Хабиба самое дорогое на свете было злато, и Бей живо согласился, не став перечить. «Ступай, мой несчастный сирота, я помогу тебе!» - сказал дэв елейным голоском. И тут же тысячи летучих мышей облепили Хабиба и выволокли его на улицу, бросив в лесу. Старик бежал, что есть мочи, миллион раз пожалев, что обратился за помощью к злым духам, но уже свершилось. Так мчался он, пока не очутился на горной тропинке, идущей к деревне Гуатар.
Циклоп ещё долго вертел в руках шар. Его долгом было предупредить Хозяина от грозящей опасности, но прекрасная Пирузе, сама того не ведая, завладела его сердцем. Впервые Дэв задумался, а стоит ли быть таким преданным Дажану?
Чёрный всадник очень торопился. Он уже свернул вверх по тропинке, ведущей к заветной цели, но тут ему дорогу преградил маленький человечек в пёстром от разноцветных заплаток, халате. Бродяга по виду, мужчина выглядел вполне безобидным. Незнакомец расстелил коврик на земле и молился, глядя на восток. Всадник спешился. Он не смел, мешать человеку предаваться благочестивому делу, но нужно было спешить доехать до темна в чайхану узбека Али. «Уважаемый, мне бы не хотелось тебя тревожит, но…» - решился он обратиться к незнакомцу. «А ты и не тревожь! Подожди, пока я свои дела сделаю, торопыжка-сиддух!» - бесцеремонно перебил всадника человек, не поворачивая к нему головы. Всадник оторопел: во-первых, от такого неуважения (в Стране Маков так не принято было общаться), а, во-вторых, распознать в воине сиддуха мог только особенный человек, но никак не бродяга. Мужчина спешился и стоял, раздумывая, как же ему поступить: ответить оскорблением на оскорбление? Это не в духе настоящего воина. Это удел слабого. Промолчать? Но, а как же, его мужское достоинство? Нельзя, чтобы с тобой обращались, как с камнем на дороге. Выхватить меч из ножен и срубить голову этому наглецу, а, если тот действительно не такой, как все? Святой, или…волшебник! Волшебников обижать – это грех. Но «бродяга» поднялся с коврика, свернул его, поклонился вежливо всаднику и объяснил: «В чайхане Али-оглы не было времени, чтобы предаться размышлениям, а здесь на дороге никто мне не мешает, ну, кроме, тебя…». Чёрный всадник встрепенулся: «Так ты едешь из чайханы Али-Оглы? А ты…ты…» - не договорил он, сильно волнуясь. Но человек бесцеремонно перебели его: «Ты хочешь знать Абдулла, что на самом деле приключилось с Пирузе, хочешь собственными глазами убедиться, погибла она, или нет?». Абдулла понял – перед ним точно особенный незнакомец и успокоился. «Ну, раз ты знаешь, кто я и зачем спешу, может быть, ты пропустишь меня, уважаемый?». «А ты не желаешь познакомиться со мной, ученик сиддухов, ведь цель у нас с тобой одна – помочь Пирузе победить Дажана!». «Хорошо! Только объясни мне всё по-порядку. Начнём с того, кто такой Дажан?» - спросил удивлённый Абдулла. Незнакомец тяжело вздохнул: «Это Царь Демонов Зла, властитель людских пороков – жестокости, жадности, гордыни, отчаяния! Из-за него столько бед и несчастий на твоей родной земле, мой сын!». Абдулла взял под узцы своего верного коня, а «бродяга» ишачка, и они медленно побрели в сторону чайханы. «Запомни: Дажан – это не ты, или я, а энергия. Он скопление злых мыслей и поступков. Он везде! И правит руками нечестивцев: убийц, воров, развратников. Но, чем больше на земле добра и справедливости, тем слабее становится Дажан, «худеет», превращаясь в тень. Чтобы одолеть его, тебе и Пирузе нужно разрушить Город Теней, что находится в стране Азери, освободить пленных волшебников, что в одиночку боролись с ним и взять Посох!». «Посох? Какой Посох?». «Много-много лет назад Дажан захватил хитростью Волшебный Посох самого Ходжи Насреддина, подаренный ему Ангелом. Благодаря этому Дажан приобрёл ещё большее могущество, ибо Посох не подпускает к нему никого из смертных. Он призван охранять и оберегать своего властителя. Ты должен найти этот Посох в Городе Теней и победить Дажана! Тогда Свет Великого Знания зажжётся на Земле Алых Маков, и сердца людей откроются Добру. А, значит, и Дажан не сможет снова воплотиться на земле. Но победить Дажана ты сможешь только вместе с любимой: такова воля Насреддина! Но для начала ты попробуешь найти свою красавицу Пирузе, раз не боишься сплетен людских и готов защищать и оберегать свою избранницу». «Я всё понял. И не дам свою Пирузе в обиду, никому! Для этого я и возродился из мёртвых!». Незнакомец похлопал Абдуллу по плечу: «Значит, я не ошибся в тебе, мальчик!». «То, что ты волшебник, я догадался сразу, но как же твоё имя, ты мне так и не сказал!» - спросил возлюбленный Пирузе. На что тот только хитро ухмыльнулся, подмигнул Абдулле и растворился в воздухе.
Хабиб-бей присел на обломок скалы, схватившись за сердце, он громко дышал, пытаясь насладиться чистым свежим воздухом. Он тысячу раз пожалел, что обратился за помощь к Дэву: от пережитого им ужаса, у Хабиба остатки волос под чалмой встали дыбом, борода топорщилась, и дрожали коленки. Чистое небо над головой, да стрёкот кузнечиков успокоили бея. Он оглядел свои владения. Внизу, среди гор то и дело были рассыпаны ветхие домишки крестьян. А ещё вдали, за рекой, крохотные точечки трудились в его огромных полях. Осознание того, что он властитель этих мест придало бею уверенности. Он вспомнил про обещание, данное Дэву. Что же он может ему подарить: деньги? Зачем циклопу деньги?! Может, одну из жён? Арабского скакуна? Что для него самое дорогое? От таких дум у бея закружилась голова. Тут невдалеке послышался тихий цокот копыт. И в двух шагах от бея остановился путник на вороном скакуне. Бей, всё ещё задыхаясь, спросил: «Куда путь держишь, мил человек?». В глазах Незнакомца сверкнули две чёрные молнии, и он минут пять смотрел, на бея, как хищник. От этого взгляда старик затрясся и взмолился: «Не убивай меня, абрек, я всего лишь бедный крестьянин! У меня ничего нет. Хочешь, возьми мою чалму!». Но всадник вынул меч из ножен и открыл лицо. Хабиб застыл, словно соляной столп. Его губы посинели от ужаса. Он очнулся и кинулся бежать, его чалма отлетела на несколько метров, но всадник настиг старика в мгновении ока. Копыта чёрного коня нависли над его головой, скакун захрипел. Хабибу показалось, что из его пасти вылетает огонь. Он стал медленно отползать к краю пропасти. Абдулла привстал и размахнулся саблей, но, вдруг, остановился, будто раздумывая. Тут Хабиб попытался вывернуться, неудачно дёрнулся, чем заставил коня подняться на дыбы, и, не удержавшись…полетел в пропасть. Бей долго летел вниз, кувыркаясь в воздухе. А Абдулла, сжав кулаки и сцепив зубы, слушал его визг. Потом Хабиб рухнул на острые камни у реки Гуатар и замолк навсегда. Так глупо закончилась жизнь никчёмного человека, сгубившего не одну судьбу. Ибо злые деяния, рано ли поздно, всегда наказываются. Абдулла пришпорил вороного и помчался вперёд.
…А спустя два часа на пустынной дороге Человек маленького роста с бородкой, в тюбетейке и рваном халате долго глядел вниз, потом закрыл своё лицо ладонями, прочитал молитву и пустился вперёд, призывая ангелов на помощь.
А ещё через три часа, несколько крылатых уродцев, с длинными острыми носами, долго кружили над пропастью, высматривая что-то. Потом, увидев тело бея, заверещали от радости тонкими голосками, слетели вниз к берегу, подхватили то, что осталось от старика, и уволокли его в замок к дэву. Царь дэвов довольно потирал руки. «Вот теперь уж точно тебе не сдобровать, Найваро, и твоя ученица станет моей!» - воскликнул он, медленно уменьшаясь в размерах. Когда его тело превратилось в бесплотный дух, он резко вошёл в грудь мёртвого Хабиба. Новый бей открыл глаза, помолодев лет на тридцать. Лохматая вонючка накинула Дэву на плечи серый балахон и попыталась пропищать тоненьким голосочком: «А вдруг Он узнает?» - и зажмурился от страха. «А Дажану не следует знать всё!» - закричал Новый Хабиб, сверкнул глазами, взвился вверх и растворился в воздухе.
Найваро подскочила, словно от удара. Пирузе уже проснулась и разожгла очаг. «Что-то нехорошее предчувствие гложет меня, детка!» - пожаловалась Найваро Пирузе. «Отчего, матушка!» - впервые решилась именно так обратиться к пожилой женщине Пирузе. Найваро прикрыла глаза и приложила руку ко лбу. «Мне кажется, что один из злых духов находится поблизости, надо быть начеку». «Так может быть нам следует бежать отсюда поскорее!» - воскликнула Пирузе. Найваро только рассмеялась: «Нам нужен ещё один день, чтобы скопить силы». «Но ты же торопишься, матушка!» - возразила молодая женщина. Найваро пристально посмотрела на ученицу. «Иногда, Пирузе, чтобы успеть куда-то, нужно уметь вовремя приостановиться и подождать! Ты поймёшь это попозже, девочка моя. А теперь не будем тратить время попусту, а приступим к обучению. Тебе предстоит познать, перво-наперво, две вещи: грамоту и умение чувствовать себя». Пирузе удивлённо приподняла бровь. «Грамоте то понятно, а вот, что значит чувствовать себя?». «Ты сможешь только тогда читать душу другого человека, когда сможешь слышать голос своего тела!». Найваро взяла Пирузе за руку и вывела во двор. Она повела её по тропинке вверх, подальше от домика. Казбек тенью последовал за ними. На небольшой возвышенности Найваро присела на большой плоский камень, скрестив ноги по-индийски. Пирузе стояла напротив с распущенными косами, без чадры. Наставница велела ей разуться. Пирузе послушно сняла обувь. «Встань ровно и закрой глаза. Есть только ты, ты в этом огромном мире: маленькая неприметная точка в необъятной Вселенной. Сомкни губы, вздохни его ноздрями, теперь медленно разомкни губы и выдохни, не сразу, постепенно, пропусти этот воздух по затылку. Чувствуешь, как он движется вниз по позвоночнику и медленно опускается по бёдрам, ещё ниже, по икрам, касается пяток и проходит по ступням к кончикам пальцев. Хорошо, молодец. А теперь ещё раз и попробуй сосредоточиться на кончиках своих пальцев: сначала на руках…». Пирузе почувствовала, как кровь пульсирует в висках, потом отозвались пальцы рук, как будто в них кто-то изнутри колол маленькими иголочками. Точно такие же ощущения стали проявляться и в ногах. Весь день Найваро учила чувствовать девушку части своего тела, наполняя органы теплом. Когда упражнение закончилось, Пирузе еле сдвинулась с места, сейчас она уж точно ощущала каждую клетку себя: тело устало и хотело спать! Вечер клонился к закату, и наставница взяла Пирузе под руку, помогая той спуститься к хижине. Она вновь заговорила о своей юности. «Через три месяца меня привезли в большой дом, весь белый, как молоко. Я так устала, что мне было всё равно, что приключится со мной дальше. Какие-то молодые девушки накормили, умыли меня, намазали моё тело розовым маслом и уложили спать на мягкую, роскошную постель. Казалось, что меня привезли не в обитель Добродетели и тайного знания, а в палаты какого-нибудь хана. Я проснулась только на следующее утро. Уже пришли другие девочки и сопроводили меня в умывальную, причесали мне волосы и одели в зелёный наряд. Потом молчаливый слуга в белых одеждах сопроводил меня в покои Той, которая стала мне второй матерью, великой Мезриве-ханум!». Пирузе остановилась. «Матушка, ты училась у самой Мезриве-ханум?!» - восторгам Пирузе не было предела. Дело в том, что в Стране Маков, даже обыкновенная горская девчонка пела наизусть её песни, а старики пересказывали вечерами её мудрые изречения. Мезриве-ханум прославилась на все Восточные земли тем, что могла видеть судьбу человека, а это дано только Всевышнему, она знала такие молитвы, которые были написаны только в книгах для мужчин. Но Мезриве-ханум получала их из Космоса. Она исцеляла незрячих и обучала Знанию женщин! То, что уважаемая Мезриве ещё и волшебница, Наставница из клана Адаманд, Пирузе услышала впервые. Если бы в селении Гуатар почтенные старцы узнали, что Мезриве-ханум – Воин Света, то полюбили бы её ещё больше. Ведь простые труженики боготворили эту почтенную женщину не только за её чудные стихи и песни и дар целительства, но и за то, что родилась она не во дворце падишаха, а в бедной семьи торговцев-бедуинов. Она была седьмой девочкой по счёту. Отец посчитал, что женщин в семье достаточно, и по древнему обычаю прикопал дитя в песке, оставив умирать. Но Мезриве-ханум спас Господь. Он, по преданию, послал к ней Ангела Джабраила, и тот перенёс её на крыльях в обитель наставника клана волшебников. С тех пор вся жизнь несравненной ханум была посвящена помощи людям. После этого, Пирузе прониклась ещё большим уважением к своей матушке Найваро. Когда женщины вернулись, на полу их уже ждал зелёный чай с мятой. Пирузе пожала плечами. «И как Казбек всё успевает?». Они прилегли на циновки, и Найваро продолжила делиться своими впечатлениями о Мезриве-ханум. «От её тела исходил такой свет, что я невольно зажмурила глаза, но Ханум сама встала чужой кабардинской девочке навстречу и поцеловала меня в лоб. Я заглянула ей в глаза и почувствовала, что она меня любит! Да-да, мне показалось, что весь мир готов обнять и приласкать меня!». Пирузе слушала её с удовольствием, ведь Пирузе знала, что значит любить: её лелеял дедушка, потом боготворил Абдулла, она помнила их ласковые объятья, а муж…Он только наслаждался её красотой, а так часто понукал, ругал, издевался. Женщины мирно беседовали, но вдруг над хижиной раздался жуткий гром, кинув со всей мощью в центр крыши крупные капли дождя. Пирузе невольно вздрогнула, но Найваро осталась беспристрастной. Молния расколола безмятежное ночное небо, и за дверью домишки загрохотал ливень. «Обожаю ливень» - спокойно молвила Найваро и принялась укладываться спать. Пирузе же долго не могла уснуть. Ей казалось, что по крыше их домика всё время кто-то ползает.
Дождь заставил Абдуллу врасплох. Он соскочил с коня и направился вглубь леса. Под деревьями укрыться было нельзя – из-за молнии. Пришлось расположиться между камней. Всадник накрылся буркой, что была сложена в суме на седле. Стало чуть-чуть теплее. Он погрузился в тревожный сон. Вот юный мальчик захлёбывается водой. Ему очень страшно. Но чьи-то сильные руки тянут его на самое дно. И о, чудо! Воздух. Просторная пещера, белая от сталактитов, расцвётших здесь ещё миллионы лун назад. Какие-то старики, древние, как сам мир сидят в кругу, перебирают чётки и читают молитвы. Мальчик насчитал восемь. Он пытается разглядеть их лица, и ужас сковывает его тело. Они слепы! О, боже, что ждёт его здесь, на дне земли, ещё очень молодого и беспомощного?
Самый дряхлый старик подозвал юношу к себе. «Иди к нам, Абдулла, присаживайся, отдохни». Абдулла принялся озираться, тщетно пытаясь найти выход из этой пещеры. «Мне нужно скорее наверх, там мою любимую похитил Хабиб-бей, помогите мне, почтенные, вернуться». Один из слепцов засмеялся: «О, мальчик мой, теперь и нам закрыт путь наверх. Тебе тоже придётся остаться с нами. Мы так стары, что скоро уйдём из этого мира. Мы столько ждали своего приемника, медитировали, и Господь послал тебя. Ты тот, кому мы передадим свои знания – знания великих сиддухов!». Абдулла схватился за голову. Он слышал о сиддухах, ещё живя в Самарканде. Сиддухи – это полудухи-полулюди, живущие в пещерах, глубоко под землёй. Эти существа обладали неимоверной силой. Даже подходить к ним считалось опасным. Сиддухи иногда выходили на свет, чтобы «запастись воздухом», они поднимались на гору и медитировали. Полулюди набирались энергии отовсюду, включая простых смертных, чтобы потом много лет жить среди белой тишины. Случайный прохожий, наткнувшийся на сиддухов, умирал через несколько месяцев, вот потому их боялись. А сиддухи не были злыми духами, просто таков был способ их существования. Они собирали и копили энергию, всё время, медитируя и молясь. Казалось бы, какова цель их существования? А заключалась она в том, что сиддухи были самые сильные воины, и правители Страны Маков всегда призывали их в свои ряды. Сиддухи вырастали перед вражеским войском из-под земли и уходили обратно в землю. Достаточно одному сиддуху просто было поднять руку и выпустить невидимый луч из ладони, сразу замертво падали двадцать всадников. Вот почему один вид этих существ приводил в трепет врагов, и те разворачивали своих коней и убегали от неминуемой смерти. «Для чего я нужен вам, уважаемые, я человек, а не дух!». «Мальчик, в нас тоже течёт кровь, как и в тебе, и мы, увы, смертны. Когда-то запас «воздуха» истощиться, и мы умрем, как и другие наши братья» - ответил Абдулле самый «молодой» из старцев. «А знания наши передать некому!» - вторил ему очень худой дед, совершенно лысый. «Чему я могу научиться у немощных стариков!» - разозлился юноша, он спешил на помощь к Пирузе, а эти полуумные духи его не пускали! «Мы научим тебе настоящему воинскому искусству, и тогда ты сможешь спасти свою возлюбленную» - увещевали его старцы. Но Абдулла стоял на своём. «Потом может быть слишком поздно!» - увещевал мальчик сиддухов, но они оставались непреклонными. А ночью сбежал, если можно это назвать бегством. Он пытался найти выход из пещеры, но заблудился, чуть не захлебнулся, еле выполз обратно, и потерял сознание.
Женщины выехали на равнину. Впереди раскинулись поля. «Казбек, поторопи Марфу!» - указал на белую ослицу Найваро. Казбек слегка стукнул ослика по спине, тот обиженно засопел, потом задрал голову вверх и промычал. Пирузе рассмеялась. Кочевая жизнь пришлась ей по вкусу, вот только надоела таскать на себе мужской халат. Она боялась, что по дороге им встретятся люди, и тогда женщина будет опозорена. Но дорога оказалась совершенно пустынной. «Знаешь, чему, прежде всего, учила нас, будущих волшебниц Мевризе-ханум?» - спросила неожиданно наставница Пирузе, когда та старательно выводила письмена. Пирузе вопросительно посмотрела на пожилую женщину. «Она учила нас постигать смысл своего рождения». «Как это?» - задала вопрос ученица. «Это значит, что все в этом мир приходят не зря: у каждого есть своя задача, которую он должен выполнять с лёгким сердцем». «И тогда человек будет счастлив?» - спросила Пирузе. «Не обязательно. Но всё же, это лучше, чем просто до самой старости прозябать в неведении, а потом корить Бога и окружающих за тяжёлую судьбу» - ответила ей наставница и отдёрнула полог повозки. «Вот выгляни: вон справа, ты видишь крестьянина?». Пирузе выглянула наружу и заметила одинокого землепашца, который усердно работал. «Как ты думаешь, что он делает?» - задала вопрос Найваро. «Пашет землю!» - коротко ответила Пирузе. Найваро улыбнулась: «Он не просто трудиться, он тоже выполняет свою миссию». «Какую же миссию может выполнять этот землепашец?» - изумилась Пирузе. «Он обучает таких, как ты, людей налаживать связь с родной землёй» - пояснила Найваро так, как будто говорила о чём-то обыденном. Пирузе пожала плечами: она любила землю и тоже, как этот мужчина, умела на ней работать. Чем же этот крестьянин отличается от её соплеменников, и о какой такой особенной связи дёт речь? Их кибитка подъехала поближе к полю. Найваро проворно соскочила на землю и поклонилась труженику. «Мир тебе, уважаемый мой брат! Как дела твои?». Плотный пожилой мужчина, смуглый и с пышными усами с радостью приветствовал женщину в ответ. «Всё в порядке, ханум, вот делаю свою обычную работу, готовлю землю к посеву, зима не за горами. А ты, госпожа, куда путь держишь?». «Да вот, хочу заглянуть в Нахиджеван, сестру повидать, Пирузе с ней познакомить». Некоторое время землепашец изучал Пирузе (она стояла перед ним без чадры). Потом в его глаза промелькнуло одобрение. Крестьянин вытер руки о шаровары и спросил у Найваро. «И о чём я должен ей рассказать?». «О том же, о чём обычно» - ответила ему Наставница. Найваро подтолкнула Пирузе к полю. «Сними обувь!» - приказал крестьянин. Пирузе вопросительно взглянула на женщину, но та развела руками, мол, он знает, что делает. Пирузе отвернулась от мужчины, чтобы он не видел, как она стягивает башмачки. И встала на только что вспаханную борозду босыми ступнями. Мужчина встал напротив неё и сказал: «Дочка, Земля – это не только наша кормилица, Она наша Мать, дающая силу. В себе таит она сок жизни, который поддерживает всякую живую тварь, ходящую и ползающую по ней. А родная земля, на которой жили наши предки, обладает ещё и особой, могущественной энергией, которую предают твои прадеды через её тело. Коли заболеешь, или терять начнёшь силы свои, обратись за помощью к Ней, матери родимой, встань на неё босыми ножками, возьми горсточку в ладошку свою, и даст она тебе запас сил на долгое время. Поговори с ней, послушай её доброго совета». Молодая женщина мысленно обратилась к Земле. «Родимая, помоги мне обрести твою мощь и силу, чтобы стать такой же, как Найваро, и помогать страждущим». Поначалу Пирузе казалось, что земля не слышит её обращения, но постепенно в её ступнях закололо, и земля зашевелилась под ногами, как-будто задышала. Ей было непривычно ощущать это, но чрез некоторое время Пирузе поняла, что эта бороздка под ногами действительно, как живая. Ощущение тепла и влаги одновременно пронзило её. Сначала через ступни по икрам, к бёдрам, по пояснице вверх к шее и – самой макушке пошло это тепло. Потом охватило её изнутри: область живота, груди, горла. «Я люблю тебя» - вдруг услышала она голос внутри себя – это был голос дедушки. Слёзы сами полились из глаз. И Пирузе почувствовала жар в ладонях. Инстинктивно она опустилась на колени и набрала горсть земли в руку. Она услышала её голос, молящий о пощаде, мечтающей смыть кровь своих детей с себя, прочувствовала боль её материнского сердца, дающего последнюю надежду умирающему сыну, увидела: как она прекрасна в любое время года и, наконец, осознала, что Родная Земля важнее золота, власти, почестей, ибо она сам Творец в Женском обличии! И тот, кто попирает её, унижает, уничтожает её красоту – покушается на свою собственную жизнь! Так Пирузе просидела добрых полчаса, перебирая в руках этот вечный источник жизни, постепенно сливаясь с ней, становясь частью её. Крестьянин и Найваро не мешали ей. Он продолжал пахать другую борозду, а пожилая волшебница тихонько молилась. Казбек, как всегда сидел у повозки, погружённый в себя.
Когда Пирузе сошла на дорогу – это была уже совсем другая женщина, от измученной, убитой горем и униженной Пирузе не осталось и следа…
Старик вытер пот со лба и попросил Найваро: «Повидаешь нашу сестру, передавай ей, что брат её мирно делает своё дело, чего и ей желает». Потом достал из-за пазухи платок, набрал в мозолистую ладонь горсть земли и насыпал в плат, завязал крепко – по - крестьянски и подал Найваро. «Вот, передай нашей молодой сестрице, пускай ей родимая землица в трудную минуту нужную помощь окажет». Найваро поклонилась и запрыгнула в повозку. Они тронулись в путь, а крестьянин ещё долго махал им вслед рукой. Пирузе долго лежала, не говоря ни слова, пока повозка катилась вперёд, потом подползла к матушке и набросилась на неё с вопросами. Та лишь погладила её по щеке. «Да, детка, ты права, этот крестьянин тоже наш воин. А ты думала, что волшебники из клана Адаманд – это только учителя и факиры? Среди нас очень много простых чеканщиков, ювелиров, ткачей, пекарей, танцовщиц, почтенных отцов и матерей семейств. И, кроме того, чтобы ты знала – Клан Адаманд – это клан Волшебников разных национальностей и веры! И всех нас объединяет одна задача – противостоять злу любым доступным способом: красивой песней, искусным танцем, вкусным пирогом, испечённым для ребёнка, целебной мазью, изготовленной с доброй душой, а не только до смерти биться на мечах, или в исступлении кричать заклинания у огня. В, общем, суть любого чародейства – это, прежде всего, уметь честно выполнять свою задачу, честно творить дело, для которого ты родился. Да-да, именно творить, с любовью и радостью, каким бы тяжким не был твой труд. Только тогда ты будешь не сломлен, ибо у тебя есть дело, которое лучше тебя никто не сделает, и цель, а потому ты не имеешь право вдаваться в самый тяжкий грех на земле – отчаяние. Ибо злые джины, духи и колдуны питаются твоей болью, слезами и страданием. Становятся сильнее, убивают тебя незаметно, капелька за капелькой, источая твою Веру. А память о своём предназначении не даёт воину добра забыть о главном деле своей жизни. Дело это – творить добро. И тогда ты исцелишь многие души: через возделанный тобою сад, испечённый в тундыре лаваш, через письмена, которые ты старательно выводишь на бумаге, через песню, может быть единственную в твоей жизни, но самую прекрасную. Вот так, моя малышка». «Значит, мой дедушка тоже был волшебником, ведь он всегда трудился с улыбкой на устах и песней. А ещё, у моего таты росли самые вкусные абрикосы в селе!» - воскликнула Пирузе. «Конечно, твой тата тоже был волшебником, только не знал об этом, он просто чувствовал. Теперь ты понимаешь, как важно научиться правильно чувствовать?». Пирузе закивала головой. Она задумалась о том, какова же её миссия на этой земле. Ей уже двадцать шесть, а она не родила, не умеет писать; целыми днями она трудилась в доме, ублажала злобного старикана, который разбил жизнь её и её односельчан. А что впереди? Для чего ей эти знания? Что будет она делать, если судьба разлучит Пирузе с названой матерью, как когда-то разлучила с любимым?! Её размышления прервал сильный гул. Кибитка резко затормозила. Пирузе ударилась о деревянный сундучок. Найваро приказала Казбеку подать повозку вправо. Пирузе выглянула наружу и побледнела. Прямо на них во весь опор мчалось стадо чёрных быков, выбивая железными копытами пыль из земли. Из их ноздрей валил алый дым. Ещё немного, и стадо растоптало бы их! Сверху посыпались камни. Пирузе подняла голову: с вершины скалы она разглядела едва знакомый силуэт своего мужа, у него за спиной развивались чёрные крылья. Она вылетела из кибитки и упала на колени, ужас охватил её. Пирузе очнулась, когда мать крикнула ей: «Молись!», а сама стала посреди дороги, поставив руки в боки. Казбек тоже врос в землю рядом с хозяйкой, стремясь отразить опасность. Он достал кинжал и приготовился отразить атаку. Пирузе попыталась подняться, но ноги окаменели. Найваро поставила ладони напротив друг друга и принялась, читая заклинание, формировать невидимый шар. Быки приблизились вплотную, и тут женщина громко крикнув, швырнула этим шаром в толпу бесноватых животных. Среди быков началась паника, они закружились на месте, растаптывая друг друга. Найваро догадалась, что это происки злого дэва. Она сталкивалась с разъярёнными быками не в первый раз – это был почерк повелителя джинов. «Мог бы и что-нибудь новенькое придумать!» - сказала она с досадой. Дэв внимательно наблюдал за происходящим. Он топнул ногой, и быки превратились в гигантских бурых псов, а сверху на повозку посыпались камни и погребли её под собою. Марфа чудом уцелела. Найваро догадалась, что на этот раз всё видимо было гораздо серьёзнее, раз циклоп не унимается. Она велела Казбеку отойти в сторону, а сама принялась вызывать вихрь, который должен был поглотить собак. Собаки закружились в воздухе в смертельном танце. Он оказался таким сильным, что сбил и саму волшебницу с ног. Горец прижал Найваро к груди, чтобы её не смело собственное чародейство. Дэв-Хабиб резко ринулся вниз и ухватил Пирузе за шиворот, пока Найваро прикрыла глаза. И тут на спину Дэву упал тяжёлый камень, величиной с половину хижины. Злодей уронил женщину на землю. Пирузе упала на живот, сильно ударившись подбородком. Из глаз от боли невольно полились слёзы. Дэв выполз из-под камня, громко ругаясь, изрыгая проклятия. Он поднял голову и зарычал, как лев, его лицо исказилось от ненависти. Пирузе посмотрела туда, куда изрыгал проклятие лжехабиб, и в лучах солнца увидела на краю пропасти какого-то бродягу, из-за спины которого выглядывала смешная морда серенького ишака. Он махнула ей рукой, и вихрь тут же прекратился, а Дэва подняли на руки крылатые существа и унесли в сторону юга. А незнакомец …растворился в воздухе. Она потеряла сознание. Пирузе осчнулась, обессиленная, на руках верного Казбека. Он достал из-за пояса кожаную флягу с водой и поднёс к губам девушки. Найваро помогла Пирузе подняться на ноги…
Так они и побрели в Нахиджеван: Казбек, Найваро и Пирузе, а за ними медленно плелась белоснежная Марфа, понурив голову.
Абдулла вновь оседлал вороного и помчался, следуя за любимой…
Сиддухи всё равно научили юношу своему особенному боевому искусству, вопреки его желанию.
Когда маленький сиддух с длинной бородой, которая волочилась по полу, словно тряпка, с трудом принёс юношу обратно, самый худой из них, снова пояснил Абдулле, почему ему придётся остаться. Но у мальчика самого не было сил спорить с «захватчиками»: его так тошнило, что он желал себе смерти. Старики выходили его, но юноша не сдавался. Абдулла подумал: а что если разозлить стариков, посмеяться над ними. Может, они обидятся за его неблагодарность и сами выгонят его наверх, к свету. «Чему вы можете научить меня, вы слепые старики, ваши силы источились настолько, что даже меня вы не сможете столкнуть с места, ха-ха-ха!» - заявил он, еле поднявшись со шкуры, любовно постеленной маленьким сиддухом для болеющего человека. Но один из сиддухов, который всё время молчал, разглядывая Абдуллу суровым взглядом из-под густых зарослей седых бровей, покачал головой, вытянул вперёд указательный палец и завертел им перед носом у Абдуллы. Тот закружился в воздухе, как вихрь и прилепился к потолку пещеры. Сиддухи беззвучно засмеялись, хватаясь за животы. «Да, наши силы источены, мы когда-то были могущественны, и, видимо, и нам, сиддухам, суждено уйти из истории мира, как великим майя. Но мы, могучие сиддухи, вернее, то, что от нас осталось, не хотим, чтобы наши знания умерли. Пусть самое лучшее воинское искусство в мире смертных наследует простой человек. Ты достоин этого, иначе бы давно выкинули тебя обратно наверх!». Затем самый высокий сиддух топнул ногой и взмахнул рукой в сторону юноши, и ноги Абдуллы превратились в белые камни. Сиддух грозно прорычал: «Выбирай, или ты наш ученик, и мы тебя отпускаем тебя через несколько лет смелым и могущественным, обладающим волшебной силой, или ты через месяц сам превратишься в один из этих сталактитов?». «Подумай: кем ты станешь уже через год! Ты уже тогда сможешь свернуть голову десяти врагам!» - заявил лысый, и расколдовал Абдуллу. Юный крестьянин попытался шевельнуться, но упал на колени, теряя стремительно последние силы. Так Абдулле пришлось смириться.
До Нахиджевана оставалась одна ночь в пути. Пришлось задержаться до утра в лесу. Пирузе первый раз ночевала в лесу. И звёздное небо, укрытое от глаз широкими сосновыми ветками необъятное и бездонное, и хруст ветвей под ногами, и жёлтые глаза, светящиеся среди деревьев – всё это внушало её неподдельный страх. А вдруг волки, или медведь выйдет из чащи? Казбек срубил еловых веток и уложил их на землю под деревья, затем он сверху для Найваро и ученицы подстелил шаль, Пирузе осталось только закутаться поплотнее в халат, чтобы не закоченеть. Горец развёл костёр и присел поближе к огню, он всё время подбрасывал в костёр сухие сучья и что-то бормотал себе под нос. Пирузе не могла никак уснуть, ей всё время чудились какие-то голоса, а шорохи в чаще доводили её чуть ли не до обморока. «Матушка, мне страшно!» - наконец решилась нарушить покой своей наставницы женщина. Найваро поднялась и уселась, поджав под себя ноги. «Пирузе, самый главный враг человека – это страх! Страх не даёт ему расправить крылья и смело идти по пути, предназначенному свыше. Страх заставляет сидеть на месте и говорить: « Я не могу ничего изменить. Ах – это судьба!». Страх разлучает влюблённых и разрушает города. Вот так!». «И что же мне делать, если я всего боюсь, ханум!». «Мезриве научила меня одному упражнению. Хочешь, я помогу тебе держать свой страх в узде?». «Конечно, матушка!». Найваро поднялась и расстелила свою паранджу у костра. «Садись сюда, можешь прилечь, если захочешь». Пирузе послушно села на место, приготовленное наставницей. «Закрой глаза. Вздохни. Дыши глубоко. А теперь слушай внимательно, что происходит вокруг. Пирузе сначала напряглась. Ей показалось, что некто притаился за её спиной, и она ещё сильнее зажмурила глаза. Когда неожиданно заухал филин, у Пирузе всё похолодело внутри. А, когда в чаще завыл волк, то острая боль охватила её левый висок. «Дай своему страху волю, пускай он временно повластвует над тобой» - сказала пожилая женщина. Пирузе позволила себе бояться вдосталь. Она дрожала, плакала. От этого, даже, истощились силы. Но, услышав от Найваро короткое: «Дыши!», она подчинилась, и с каждым размеренным вздохом и выдохом, постепенно успокоилась. «А теперь преврати его во что-нибудь». Пирузе сразу же представился синий шерстяной комочек шерсти. «Подержи его в руках. Теперь ты вольна делать с ним что угодно! Ты его хозяйка, ты можешь всё». Пирузе сначала хотелось бросить его в костёр, но потом она представила, что отпускает его по тропинке в тёмный лес. Комочек медленно катился, а Пирузе расправила плечи, она будто стала чуть легче. Шорохи и звуки ночного леса уже не несли в себе угрозу. Свобода – вот, что она почувствовала, когда клубок шерсти растаял в ночи. Она открыла глаза и задержала взор на огне. Постепенно она впала в глубокий здоровый сон.
Очнулась девушка от аромата жареного мяса! У Пирузе остался только мешочек с родной землёй, но есть его, конечно, было невозможно: Найваро не удалось сохранить самобранку, и они рисковали остаться голодными, если бы не заботливый горец. Он рано утром невероятным чудом добыл пару куропаток и поджарил их на костре. Женщины были спасены!
Так как дело клонилось к осени, то некоторые деревья уже переоделись в коричнево-жёлтые платья; трава, будто специально смыла с себя яркую зелень, дабы придать ещё большей грусти горному пейзажу; но птицы всё еще продолжали задорно петь, прощаясь с летом, и, услаждая слух окружающих. Не смотря на поблекший наряд земли, Волшебницы всё же вдосталь могли насладиться красотой природы Азери: её серебристыми горами, дикими ручьями и гранатовыми рощами. В Нахиджеван они прибыли днём. Пирузе город понравился. Пирузе еле поспевала разглядывать белые стены города, вымощенные серым булыжником мостовые, пёструю мозаику с традиционным тюркским узором на домах состоятельных нахиджеванцев, голубые купола минаретов. Вокруг росли тутовые деревья, гранаты, абрикосы. Её также поразили наряды девушек и женщин: в отличие от Страны Маков, где женщины носили чёрные покрывала, скрывающие их фигуры и лица, местные модницы щеголяли в ярких платьях, а лица, скрывались лишь наполовину, что позволяло мужчинам любоваться их прекрасным взором. Некоторым женщинам – видимо приехавшим из других земель, дозволяли вообще ходить с открытыми лицами, но с платками на голове: и каждая из чужеземок отличалась особенной красотой, создавая в городе ауру волшебства. Молодые люди прямо на улице играли на домбре и зурне, а смелые девушки пели весёлые песни, украшая своей юной беспечностью городские кварталы. На каждой из улиц обязательно была лавка с восточными сладостями, кофейня и пекарня. Пирузе обратила внимание на то, что в кофейнях сидят не только одни мужчины: горожане приходили туда со своими семьями – жёнами и детьми. Пирузе пришлось по душе такое вежливое и уважительное отношение к женщине в этой стране, по крайней мере, на первый взгляд.
Найваро привела Пирузе в дальний квартал города, к большим кованым воротам и постучала. Ворота отворились, и полная старушка в пёстром платье и зелёном платке кинулась обнимать наставницу. Найваро прослезилась. «Это Фатима! Она ведёт этот дом. Кстати, ей сто восемь лет!» - шёпотом пояснила она своей спутнице. Казбек увёл ослика Марфу в сарай. А Фатима, довольно стремительно для своего возраста, кружилась вокруг гостей, размахивая руками и причитая: «Вах-вах». Успокоившись, она повела гостей в дом. Женщины за ней еле поспевали. У Пирузе охватил восторг, когда она очутилась в комнате, которую в доме называли Персиковой. Во-первых, её поразили полукруглые окна, практически, во всю стену, персидский ковёр нежно-абрикосового цвета с оранжево-золотистыми узорами посредине, мягкие тахты со спинками, что было новинкой для того времени, и множество клеток с певчими птицами, утопающими в цветах, осыпанными розовыми кустами, растущими в глиняных сосудах, которые отличались друг от друга разнообразными формами и рисунками. В комнате их встречала высокая женщина, наверное, лет сорока. Родись Пирузе мужчиной, она бы обязательно была очарована её красотой. Стройная, с тонкой талией, очерченными бёдрами и нежной кожей, она походила на царевну из восточной сказки. От лица хозяйки с трудом можно было оторвать взор. Строгие черты, маленькие полные губы, прямой профиль и потрясающие тёмно-карие глаза с длинными густыми ресницами: большие и выразительные. Они смотрели на Пирузе пристально и с лукавством, изучая ей до основания. Чёрные волосы не были прикрыты, а, наоборот, распущены и завиты. Наряд Царевны также сразил Пирузе наповал. Классическая греческая туника, прозрачная, сиренево-серебристая, она подчёркивала её статность. Пирузе, аж, вздохнула, она почувствовала себя участницей одной из дедушкиных сказок. Матушка и Царевна обнялись. И хозяйка дома, наконец, приветствовала Пирузе. «Моё имя Ксения Гарифалос, я родом с острова Кипр, а потому, я сегодня буду угощать моих дорогих гостей самыми сочными оливами на Востоке, и самыми вкусными напитками!». Все рассмеялись. «Царевна» оказалась простой и милой. Позже молодая женщина узнала, что красавица-гречанка – известная певица, которую обожает вся страна. И никто не догадывается, что эта «царевна» - один из лучших воинов против нечисти. Пирузе наслаждалась беседой Найваро и Ксении. Там, у себя в Гуатаре, в семье мужа, Пирузе уставала от однообразной, пустой болтовни жён и наложниц мужа. Бедные женщины изо дня в день пересказывали друг другу истории своего детства, придумывая несуществующие события, а тут две волшебницы из Клана Адаманд делились музыкальными новинками, читали рубаи, рассказывали новые рецепты исцеления от недугов. Пирузе стало неловко за себя и своих односельчанок, погрязших в рутине бесправия и невежества. И Найваро, и Ксения были образованными и свободными женщинами, к тому же воинами, но при этом вели благочестивый образ жизни, не нарушая адатов, и Пирузе ещё сильнее захотелось стать одной из них.
Ксения протянула Найваро свиток и произнесла: «Вот, сестрица, прочти новые рубаи великого Хайяма, не правда ли они отображают смысл нашей с тобой жизни?». Найваро развернула свиток и прочла вслух:
«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнёт над сердцем так тяжёл!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашёл!»
«О да, премудрая Ксения, ты права. Я уже нашла алмаз – это Пирузе, поверь мне, она ещё засияет на нашем небосклоне!» - и подмигнула гречанке. Пирузе зарделась и притворилась, что рассматривает картинки в большой книге, что лежала на тахте. Волшебницы принялись делиться последними новостями из жизни клана Адаманд. И тут Пирузе ещё раз утвердилась, насколько важно быть образованной! Тогда ты всегда интересна окружающим, твоя жизнь наполнена смыслом и разнообразна. И она решила, что обязательно постигнет не только азы азбуки, но и разные науки.
Вечером Ксения разложила перед Пирузе наряды всевозможных расцветок: терракотовое платье, а под них шаровары и чадру, белое платье с красной паранджой и туфельки из кожи буйвола, жёлтое индийское сари и серебристый платок, великолепный розовый наряд: длинное атласное платье и прозрачный платок, обшитый по краям кружевами. Пирузе с удовольствием примеряла себе платья и платки, потом искупалась в мраморной купальне с лепестками жасмина. Фатима натёрла её благовониями. «Фатима-ханым, а поделись секретом, как тебе удалось так долго прожить, да ещё смотреться лет на сорок моложе?» - решилась поинтересоваться Пирузе у старушки. Та рассмеялась, обнажив совершенно целёхонькие белые зубы! «Наверное, такова воля Всевышнего! А ещё у меня есть секрет, хочешь, я поделюсь им с тобой?» - хитро прищурилась Фатима. «Конечно, хочу!» - воскликнула Пирузе, надевая кремовое платье и накинув персиковый чаршаф на голову. «В моей речи ты никогда не услышишь слова «отчаяние» - это раз, а ещё я слушаю только хорошую музыку – это два!». «И это всё?!» - удивилась Пирузе. Фатима протянула женщине серебряный браслет: «У каждого человека свои рецепты счастья. Вот, когда ты найдёшь свой рецепт, тогда ты поймёшь меня».
Абдулла мчался на своём вороном по направлению к Нахиджевану. Коню нужен был отдых, да и нужно пополнить запасы еды. Абдулла привык обходиться только самым нужным. Сиддухи питались мало, очень редко выходили наверх и приносили то горсть винограда – одну на всех, или пару сухих лепёшек. Всё свободное время они медитировали и приучили к этому Абдуллу. Они показали ему, как управлять чувством голода, держать в узде свои эмоции, разговаривать с Внутренним Духом Мудрости, слышать голос Всевышнего и…копить энергию. Сиддухи открыли ему тайну, что видимое и невидимое вокруг – это энергия. Нужно только научиться трансформировать её в реальность: достаточно только сформировать Намерение и представить желаемое. Для юноши из бедного квартала в Самрканде, да живущего некоторое время в горной деревне – поначалу всё это казалось сказкой, но в тот день (спустя четыре года), когда он сам, без помощи наставников, разломил взглядом сталагмит, всё стало на свои места. Абдулла понял, в чём сила сиддухов (и поставил пред собой цель стать одним из лучших) – в отличие от людей, – эти воины научились управлять энергетическими потоками неба и земли. Но, почему же, сиддухи, обладающие сокровенным Знанием, практически вымерли? Это вопрос несколько лет не давал ему покоя. Наконец, он решился спросить об этом. Лысый сиддух поделился с юношей бедой своих соплеменников. «У нас было могучее воинское племя, женщины рожали постоянно, но не дооценили, мы, сиддухи, всё могущество Высшей энергии. Мы тратили её беспорядочно, ибо могли насытиться вдосталь великим творением, только стоило выйти из пещеры. Потом, некоторым сиддухам этого оказалось мало, и они захотели познать то, что не поддаётся познанию – секреты создания самой энергии жизни! Это стало роковой ошибкой для воинов-сиддухов. Сама же Энергия и поглотила нас, источив дотла. Мы, те, кто спас тебя, выдержали потому, что были крепче остальных, но скоро и наше время придёт, могучая сила пожирает нас изнутри. Поэтому, запомни, всё в этом мире смертно, нет ничего постоянного, а потому храни великую тайну Энергии: беречь свои силы и не растрачивать их впустую!».
Абдулла десять лет постигал эту великую мудрость. А потому и повёл своего верного вороного к городским воротам Нахиджевани, чтобы собрать свою силу воедино.
По настоянию певицы Пирузе и Найваро остались гостить в Нахиджеване ещё на несколько месяцев. Она посчитала молодую волшебницу недостаточно готовой к сражению с Дажаном. Да и избранник Пирузе ещё не появился на их пути…
Пирузе нравилось гулять по роскошным палатам Ксении. Сентябрь оказался на редкость дождливым, но Пирузе не жаловалась, дождь ей всегда нравился, да и скучать было некогда. Каждый день её обучали вживаться в образы, превращать свои страхи, медитировать, собирать в руках огненный шар из воздуха и, даже, её обучали игре на лютне, писать стихи и танцевать арабские танцы, а также, что уж девушке было невдомёк, сражаться с помощью копья и меча! «Волшебница из клана Адаманд должна быть развита всесторонне. Чем больше ты умеешь, тем более ты защищена. Женщина также, как и мужчина, должна уметь за себя постоять, особенно в нашем жестком мире!».
Поздними вечерами ученица выходила в сад, садилась на краю фонтана и слушала, как поют райские птицы, вспоминая Абдуллу. Частенько старушка Фатима присаживалось у её ног, и рассказывала арабские сказки об Алладине и царевне Будур…
Через три недели Ксения и Найваро вывезли Пирузе в сад, который находился в другом доме Ксении. «Странно, на дворе почти октябрь, а здесь всё цветёт не по времени!» - восхитилась Пирузе, окинув взглядом цветущие бегонии, ароматные розы, скромные нарциссы, нежные фиалки и пышные папоротники! Этот волшебный цветник не знал законов природы. Пирузе подвели к мандариновому дереву. Ксения сорвала оранжевый плод и преподнесла его женщине. Пирузе обожала мандарины, а этот оказался особенно вкусным. «Пирузе, деточка, сегодня ты научишься великому действу: перевоплощению. Наверное, ты слышала об этом в сказках и не верила, что это реально?» - спросила Найваро. Пирузе уже чётко усвоила, что в этом мире нет ничего невозможного, поэтому только кивнула в ответ, мол, я готова учиться.
«Чтобы понимать явления окружающего мира, необходимо научиться жить с ним (миром) в гармонии, а для этого следует тебе, Пирузе, освоить язык всего, что тебя окружает, ибо всё в этом мире имеет свой, особый язык. Будь это человек, или же собака во дворе, а, может, и разбитый кувшин у порога! Поняла?» - спросила гречанка. Пирузе согласилась. Найваро поставила свою ученицу напротив мандаринового дерева и произнесла: «Забудь о том, что мы рядом. Смотри только на это дерево до тех пор, пока в мире не останется никого, кроме вас двоих!». Сначала Пирузе просто смотрела на дерево. Но шорохи и шёпот наставниц отвлекали её. Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на сочных зелёных листочках и оранжевых плодах. Глаза затуманились, и через некоторое время окружающее перестало для неё существовать: и розы, и тюльпаны, и сами наставницы будто растаяли, оставив её наедине с мандариновым деревом…
Издалека раздавался голос Найваро: «Стань сама этим деревом, слушай, что оно тебе говорит». Пирузе прикрыла глаза, прислушалась, глубоко вздохнула и, выдохнув, отпустила напряжение – и…превратилась в мандариновое деревце. Она ощущала покой и уют родного сада, сладость своих плодов, крепость корней и мощь земли, в котором она росла. Вдруг, Пирузе стало больно, одну из веточек кто-то поедал изнутри, рискуя погубить всё деревце. «Я хочу, чтобы одни из моих побегов был удалён, мне больно, я страдаю!» - попросила Пирузе. Найваро щёлкнула пальцами, и Пирузе вернулась в своё обычное состояние. То, что она испытала, было сродни путешествию в другой мир: вроде бы ничего не изменилось, и в то же время ты острее чувствуешь то, что тебя окружает. «Это замечательно! Я счастлива, что Вы научили меня этому волшебству!» - благодарила Пирузе наставниц. «Это ты молодец, девушка, ты способная!» - похвалила её Ксения. Потом взяла серебряный ножик и аккуратно отсекла у деревца тоненький росток сбоку. Пирузе вздрогнула: она ощутила боль растения на своей нежной руке. Из ветки тут же выполз червячок, испуганно осмотрелся, и замер. Ксения взяла его двумя пальцами и кинула в клетку с попугаем. «Нельзя губить то, что приносит пользу» - сказал она. Для Пирузе вдруг всё вокруг оказалось близким, родным, понятным: и этот волшебный сад, и роскошные фонтаны, и павлины, важно вышагивающие в саду, и канарейки в клетках. Она принялась гулять по саду, и свободно общаться с цветами и птичками в ветвях оливы и апельсинов, а они её слушали и понимали. Пирузе осознала: как всё едино в этом мире, всё проникнуто невидимой энергией любви и доброты, которой мир готов делиться с нами!
Циклоп катался по земле вне себя от гнева. Ему не удалось выкрасть Пирузе, так как Найваро смело встала на защиту этой «мерзкой девчонки!». Да ещё и ОН появился так неожиданно. «Что ему нужно? Зачем ОН защищает Найваро и Пирузе, когда столько лет не выходил из своего укрытия?». Злой дэв догадался, что деревенская женщина с изумрудными глазами является хранителем какой-то тайны, иначе бы ОН не возник бы, покинув мир духов. И это делало её ещё более привлекательной в глаза Царя Дэвов. И, хотя он был слаб, по сравнению с Великим Дажаном – Старшим Духом Демонов, Дэв понимал, что с Пирузе можно стать более могущественным, раз он ученица Найваро! Наконец, Дэв успокоился и принялся чесать длинную седую бороду, что досталась ему вместе с телом Хабиб-бея. Потом он внезапно замер, закатил глаза, вздрогнул, принялся испуганно озираться, боясь, что кто-то догадается об его идее. «А что, если я овладею Посохом Ходжи? Я же стану могущественнее Дажана!!! Ведь у меня будет жена-волшебница и сама Сила! А по давнему преданию только двое влюблённых способны победить Дажана!». Дэв подскочил, потом прижал ладони ко рту и пригнулся к земле. Не дайте Небесные силы услышать это Дажану! Крамольная мысль придала Царю дэвов уверенности. Он понял, что нужно делать, а именно: следовать тихонько за женщинами, не мешая им, выкрасть Пирузе, сманить её на свою сторону, влюбить её в себя колдовским способом, а потом войти вместе с ней в Город Теней, ибо, только следуя за волшебниками, можно туда попасть! Потом…потом, когда волшебница сразится с Дажаном, помочь ей убить его (одна она не справится) и овладеть Символом волшебной силы, и самому стать Всемогущим! От этой перспективы у дэва бешено заколотилось сердце. Он испугался, что оно выскочит, и придётся искать новое тело, прижал руки к груди и прикрыл глаз, представляя себя восседающим на золотом трёхметровом троне. Но тут же распахнул своё око, вытаращив его: «А, вдруг, Дажан победит?! И я не смогу взять его власть в свои руки?». Он нахмурился…и через минут десять снова заулыбался. «Если я увижу, что Дажан победил, я первый припаду к его ногам. Расскажу ему о своих былых подвигах, о том, что я специально заманил эту девушку- волшебницу в Город Теней, дабы предотвратить страшную беду, и он…, возможно, приблизит меня к себе, оставит рядом с собой. Хватит уже сидеть на скале, пугая безмозглых, жадных людишек!». В конце концов, кто создал Дажана, если не они, извечные проводники Тёмного мира? И теперь, Тот управляет ими, могущественными и великими, которых уже много веков боятся эти мерзкие человечки! Кто подкармливает его силой? Это он, Царь Дэвов должен повелевать Дажном, а не он Дэвом! Вот возьмёт он Посох, тогда Дажан раствориться на глазах, а Дэв заберёт его силу, накопленную столетиями!
И тогда…
И, довольный своими гениальными умозаключениями, Дэв уснул, захрапев. И от его храпа на одно из горных селений сошла лавина, погребая под себя сотни невинных людей.
Десять лет у сиддухов промчались, словно десять минут. Абдулла, как истинный полудух-воин, теперь свободно мог взглядом прожигать камни, дыханием волновать воду, щелчком пальцев вызывать огненный столб из-под ног любого человека. Сиддухи казались очень довольными им, но пока не собирались отпускать его на свет божий…
Абдулла сидел в самом сердце пещеры, куда не проникал свет, погружённый в созерцание картин, возникающих перед внутренним взором. Он оказался на той самой дороге, где расстался с дервишем, которого они спасли вместе с Пирузе. Абдулла, даже, почувствовал дыхание горячего ветра, бьющего ему в лицо. Жаркое солнце слепило глаза, он прикрыл их рукой. Кто-то шёл ему навстречу. «Так это же тот самый дервиш! А кто рядом с ним? Неужели!..Пирузе! Это она!». И действительно, святой бродяга шёл медленно, опираясь на клюку, и вёл за руку молодую женщину, лет за двадцать: красивую и печальную. Поначалу она смотрела в землю. Но вот она подняла лицо, и её глаза невольно встретились с глазами сиддуха. Женщина вскрикнула и…растаяла…А Абдулла очнулся от того, что один из сиддухов, тот, что был малого роста, легонько дотронулся до его плеча. Абдулла почувствовал, что на сердце у старика - такая тоска, что молодому человеку сделалось не по себе. Сиддух знаком показал Абдулле, чтобы тот пошёл следом за ним, и увёл Абдуллу к прозрачному озерцу, у которого Абдулла обычно любил медитировать. «Послушай меня внимательно, сынок. Я слеп, но гляжу на тебя не своими глазами, а кожей. Я чувствую тебя, больше, чем мои братья. Уже пролетело десять лет, как один день, из обычного человека ты стал воином-сиддухом, а потому самым могущественным воином среди себе подобных. Сила твоя велика, но ты не должен провести здесь остатки дней своих, охраняя секреты ушедшего в небытие народа. Хоть Ты и стал нашим учеником, чтобы принять на себя шкуру сиддуха, но ты человек, простой смертный и ты любишь смертную женщину! Когда-нибудь ты уйдёшь из этого мира, но сейчас ты ещё слишком молод, чтобы сгнить заживо в пещере. Чувствую, что скоро я покину мир смертных, и растворюсь во Вселенской Энергии, а потому считаю, что ты должен поделиться нашими знаниями с другими, тоже достойными юношами и девушками». «А как же наши братья, они рассердятся на тебя!» - воскликнул Абдулла, а у самого участился пульс, кровь прилила к щекам. «Они не знают, но догадываются о моих намерениях, но я так решил. Тебе уже нужна свобода. И, прежде всего, для того, чтобы выполнить свою миссию на этой земле. Быть просто сиддухом не твой удел. А кем ты захочешь стать после всего, чему тебя мы научили – решать тебе, главное, чтобы ты стал счастливым и использовал свою мощь во благо смертным!». «Спасибо!» - сказал Абдулла, еле сдерживая слёзы, и крепко обнял старика. Маленький сиддух снова повёл Абдуллу за собой: мимо озера, вверх, где своды пещеры расширялись. Вот старик внезапно остановился и на ощупь отыскал нужное место. Молодой человек остановился, разглядывая в недоумении железную дверь в скале: раньше он её не замечал. Сиддух сказал: «Вот здесь находиться то, что тебе нужно, для того, чтобы пуститься в путь. Я оставляю тебя здесь. Когда войдёшь, возьми только самое необходимое. Абдулла и сиддух попрощались. Мужчина заметил, как старый воин незаметно смахнул слезу и, быстро развернувшись, уверенно побрёл назад. Воин долго смотрел вслед маленькому сиддуху, пока тот не растворился во мраке пещеры. Наокнец, осознав, что никогда больше не увидит этот некогда великий народ, Абдулла ещё некоторое время стоял перед дверью, вспоминая свою жизнь, проведённую среди полдухов-полулюдей, и – смело дотронулся до неё. Дверь поддалась с некоторым трудом, и молодой сиддух вошёл в довольно просторную комнату, заставленную всякими вещами. В комнате находилось оружие самых разных мастей и одежда всех времён и народов. Кривые туркестанские сабли, острые кавказские клинки, мощные скандинавские мечи, славянские булавы и, даже, цыганские плети с шариками на конце. Абдулла примерли одежду таджикского воина, которая пришлась ему в пору, снял со стены кабардинский кинжал, подобрал подходящую булаву и надел на бок саблю, выкованную самаркандским кузнецом. Потом открыл кованый сундук и насыпал в холщёвую сумку драгоценных камней и серебряных монет, чтобы можно было расплатиться с торговцами на базаре. «Сейчас бы вороного!» - подумал мужчина. И словно, в подтверждение его мыслей, где-то над головой за толщей камней, Абдулла расслышал едва уловимое ржание. Ноги у него подкосились: там наверху его ждала новая жизнь. Как давно он не был дома! Что на самом деле стало с его луноликой Пирузе? Жива ли она? Кто ждёт его дома? Сердце забилось в тревоге, но нужно было идти вперёд. Абдулла принялся разглядывать своды комнаты, ища выход из подземелья. И, вдруг, обратил внимание на то, что уголок одного из ковров слега колышется. Мужчина решительно отдёрнул ковёр и…стремительно бросился бежать вверх по лестнице, выдолбленной к скале. Воздух! Свет!!! Родная деревня! Всё это вскружило Абдулле голову, и он упал на землю. Потом поднялся, оглянулся… Абдулла выскочил из тундыра прямо во дворе Пирузе! Великолепный арабский скакун ждал его, привязанным к покосившейся ограде…
Абдулла остановился в караван-сарае у пожилого армянина по имени Мурад. Мурад сам помог гостю спуститься с коня и провёл в комнаты. Путаясь в полы длинного халата алой расцветки, в белом чурбане, живой и юркий Мурад, невольно вызывал на лицах гостей снисходительную улыбку: его карими, блестящими, навыкате глазами; орлиным носом в пол-лица; маленьким росточком; выдающимся, как пивная бочка, вперёд животом, и несуразно крупным бриллиантом на указательном пальце правой руки. И, мало кто из них знал, что Мурад один из самых авторитетных, любимых и уважаемых волшебников из клана Адаманд – Ясновидец и Провидец! Он уже тридцать с лишним лет держал караван-сарай для усталых путников, ловких торговцев, и одиноких поэтов. Вечерами он вёл с ними беседы, развлекая гостей сказками и притчами, которыми собирал по всему свету. Этот забавный человечек, обожающий яркие одежды и украшения (у каждого есть свои слабости), мог утешить добрым словом любого страждущего и вёл диалог с каждым гостем на его родном языке. В городе поговаривали, что Мурад знает, чуть ли не сто восемь наречий! Мурад сразу догадался, что перед ним непростой путешественник. За средневековой одеждой таджикского воина скрывался человек, ищущий священную реликвию! Но хозяина каравана-сарая это не удивило, он ждал его. Мурад почувствовал, что в сердце молодого человека не было зла, он знал, что именно он, Абдулла, тот избранный, который должен победить Дажана. Ещё Мурад увидел, что великое горе съедает путника изнутри, и волшебник разглядел в душе Абдуллы облик той, из-за которой он страдал, ту самую, что готовится к великой битве. И Мурад воздел руки к небу: «О, Аствац! Такое совпадение – это дело рук ваших, ангелы мои! Как хорошо, что Пирузе и Абдулла уже знают друг друга! Ибо избранной Вами воительнице кто поможет лучше, чем воин, безгранично в неё влюбленный?!». Мурад велел своим служанкам приготовить лучшую комнату для дорого гостя. Когда ясновидец и Абдулла остались наедине, хозяин сказал: «Проходи, уважаемый, отдохни здесь месяц другой пока перед дальней дорогой, перекуси, а потом мы с тобой побеседуем о том, как победить врага и достать посох Насреддина». Изумлению Абдуллы не было предела. «Откуда ты знаешь, кто я и куда следую, может злые духи подослали тебя?» - вскричал мужчина, выхватив клинок. Мурад рассмеялся: «Юноша, ты ещё слишком молод, чтобы объяснять тебе то, что знает лишь посвящённый. Пока ты в пятнадцать лет воровал инжир у хромого соседа Малика в Самарканде, а потом сгорал от любви к прекрасной Пирузе в Гуатаре, Всевышний уже уготовил тебе великую миссию. А я всего лишь очередной проводник на твоём Пути. И должен преподать тебе свой урок». «Жизнь моя преподала мне столько уроков, что мне этого хватит до гробовой доски!» - возразил молодой человек. На что мудрый Мурад сказал: «Пока ты разоблачишься и будешь наслаждаться моими яствами, я расскажу тебе старую суфийскую притчу, пересказанную самим Идрис-Шахом, королём притч, а называется она «Сказка песков». Начав путь от источника в далеких горах, речка миновала разнообразнейшие виды и ландшафты сельской местности и достигла, наконец, песков пустыни. Она попыталась было одолеть эту преграду, подобно тому, как преодолевала все другие, но вскоре убедилась, что, по мере продвижения вглубь песков, воды в ней остается все меньше и меньше.
Не было никакого сомнения, что путь ее лежит через пустыню; тем не менее, положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, как будто исходящий из самой пустыни, прошептал ей: «Ветер пересекает пустыню, и река может пересечь ее тем же путем».
Река возразила, что она лишь мечется в песках и лишь впитывается ими, ветер же может летать; именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.
- Тебе не перебраться через пустыню привычными, испытанными способами
- ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна отдаться на волю ветра; он доставит тебя к месту твоего назначения.
- Но как же это возможно?
- Это возможно только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.
Нет, такое предложение было неприемлемым для реки: никто и никогда не поглощал ее. И вообще, она не собиралась терять свою индивидуальность. Ведь, раз потеряв ее, как она сможет вернуть ее снова?
- Ветер, - продолжал песок, - именно тем и занимается, что подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь. Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.
- Но как я могу проверить это?
- Это так, и если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.
- Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?
- Ты не сможешь остаться прежней ни в том, ни в другом случае, - отвечал шепот. – Переноситься и вновь становиться рекой – это твоя сущность. Ты принимаешь за саму себя свою теперешнюю форму существования, потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.
Тут какой-то отклик шевельнулся в мыслях реки в ответ на эти слова. Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее часть – но в действительности ли это было?.. – уже находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также – да и вспомнила ли?.. – что эта, хоть и не очевидная вещь, вполне реальна, выполнима.
И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной вершины, осторожно опустил ее вниз. А так как у реки, все же, были сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта более обстоятельно.
- Да, вот теперь я познала свою истинную сущность, - так размышляла река.
Река познавала, а пески шептали: «Мы-то знаем; ведь день за днем это происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь
- от берегов до самой до горы».
Вот потому-то и говорят, что путь, которым потоку жизни суждено продлиться в своем странствии, осуществляя непрерывность, записан на песке.
«А теперь отдыхай юноша, ибо я должен успеть посетить двух глубокоуважаемых дам, чтобы порадовать их хорошей новостью!» - и хозяин караван-сарая выбежал из комнаты. «Воистину, как говорят бедуины – «мактуб»» - «судьба» - подумал Абдулла. Он слегка перекусил медовой лепёшкой и солёной брынзой, постелил коврик в центре комнаты, сел в позе лотоса – любимой позе сиддухов и предался воспоминаниям. «Главный урок твой ещё впереди» - звучал в ушах голос Мурада.
Мурад постучал в ворота к знаменитой певице. Казбек поклонился гостю и провёл его в дом. Пирузе вышла на балкон и успела заметить полного человека, в неуклюжем чурбане на голове. Тот проворно взбежал по ступеням и прошёл во внутрь покоев. Пирузе не предала этому значения, ибо к ним за помощью обращались разные люди, и удалилась в свою комнату читать Притчи Царя Соломона.
Женщины обнялись с братом Мурадом. «Как мы рады, что ты пришёл, наконец, мудрейший!» - приветствовала Найваро хозяина караван-сарая. Мурад смутился: «Дорогая сестрица, ты, как всегда, преувеличиваешь мою мудрость. Но скажу, не таясь, что года делают тебя ещё прекраснее!». Ксения усадила гостя на мягкие подушки. «Я велела приготовить для тебя, Мурад-джан, твою любимую баранину в виноградном листе и патату!». Мурад, аж покраснел от удовольствия: греческие блюда в доме у Ксении отличались изысканным вкусом! «Какую новость ты принёс нам, брат!» - спросила певица. Мурад стянул с себя свой дурацкий тюрбан и кинул его об пол: «Я нашёл его!». «Достойного избранника для нашей Пирузе?» - в один голос воскликнули женщины. «Достойнее нету, милые мои! Это её Абдулла!». «Абдулла?! Воистину велика сила Аллаха!» - встрепенулась Найваро. «Но почему же он не объявился ранее, если выжил?» - спросила Ксения, нахмурившись. «Бедный мальчик десять лет провёл в заточении у сиддухов, которые сделали из него настоящего воина!». «А что сиддухи разве живы? Я давно о них не слыхала!» - удивилась Найваро. «Да их то горсточка и осталась» - пояснил Мурад. «Они всегда держались обособленно. Владея такими знаниями, ни за что не хотели нам помогать, боялись энергию свою растерять!» - не удержалась и съязвила Ксения. Мурад лишь пожал плечами в ответ. А Найваро спросила: «А что Мурад? Абдулла также силён, как и сиддухи?». «Ещё как, только уж очень вспыльчивый». «Я его понимаю!» - тихо сказала Ксения. Найваро вопросительно взглянула на друзей. Они сразу её поняли. «Пускай ещё Пирузе потренируется, а потом подстроим им неожиданную встречу» - предложила Ксения. Фатима принесла вкусности, и они принялись обедать. Насытившись, Мурад попросил Ксению: «Спой что-нибудь из великого Саят-Новы, дорогая. Ты поёшь его песни лучше моих соотечественников». «Мою любимую!» - вмешалась Найваро. Ксения взяла в руки мандолину, провела рукой по струнам и запела:
Как соловей, томилась ты,
Как роза, распустилась ты,
Водой из роз омылась ты,
Омылась ты.
Равной в мире нет, равной в мире нет,
Равной нет, равной нет,
Несравненней нет!
Ты светишь солнцем и луной,-
Я по тебе томлюсь тоской,-
Ты носишь пояс золотой,
Ах, золотой!
Равной в мире нет, равной в мире нет,
Равной нет, равной нет,
Несравненней нет!
***
Пирузе услышала голос хозяйки дома, не утерпела и вышла на звуки нежные, грустные и сильные одновременно. Но музыка уже прекратилась. Пирузе столкнулась с гостем и поздоровалась. Мурад остановился, долго таращился на неё, а потом бесцеремонно взял молодую волшебницу за подбородок и сказал, прищёлкивая языком: «Эх, цветок персика, а не женщина! Теперь понятно…мне всё ясно…» - повернулся и ушёл. Пирузе онемела. А Найваро засмеялась так, что слёзы выступили у неё на глазах. Молодая женщина обиделась и ушла к себе.
А ранним утром Фатима принесла Пирузе чёрные шаровары и кожаный широкий пояс. «Для чего это?» - поинтересовалась ученица. «Это, чтобы ты не поранилась!». Пирузе промолчала, привыкнув доверять своим учителям, только от удивлёния приподняв слегка брови. Фатима решила объяснить подробнее: «С тобой теперь будет заниматься Казбек. Он научит обращаться тебя с кинжалом. Так, на всякий случай. Мало ли. Может тебе это пригодиться, а, может, и нет. По крайней мере, лишнее умение никогда не помешает». Фатима привела Пирузе большую комнату, совершенно пустую, только на полу хозяева предусмотрительно расстелили циновки. Казбек и Пирузе остались наедине. Она всегда относилась к каменному воину, как к другу и не ожидала от него подвоха. Женщина ждала, когда Казбек начнёт её учить. А он, вдруг, издал громовым голосом что-то нечленораздельное и кинулся на девушку с клинком. Пирузе вскрикнула и отпрянула назад. А Казбек продолжал её мучить, нападая неожиданно и резко. Весь день он гонял её по комнате, до тех пор, пока Пирузе не научилась ловко уворачиваться от кинжала. Всю ночь она вскрикивала и стонала. А утром всё началось сначала. Но теперь кинжал был в руках у женщины. Теперь Казбек удирал от Пирузе, а она училась искать уязвимые места противника. В последующие дни Казбек научил её метать кинжал, усовершенствовал её умение нападать и защищаться. За короткий срок Пирузе стала настоящим мастером!
В один из вечеров Пирузе старательно выводила письмена на хинди, хотя сначала совсем не понимала: зачем ей язык индийцев. Но постепенно уяснила для себя, что, чем ты больше знаешь языков, тем ты сильнее. Острым Клинком разрешить проблему проще всего, а вот успокоить дерущихся словом, куда сложнее. А, заговорив с соперником на его языке, можно сделать его своим другом! «Нужно поспешить, иначе Дажан окончательно погубит Восток, мы итак провели в гостях больше положенного срока!» - услыхала женщина голос матушки. «Потерпи ещё одну ночь. Завтра всё решится!» - успокаивала ту Ксения. «Боюсь, что сердце бедняжки не выдержит такого испытания. Может сразу признаться?». «Ну что ты! Она всю ночь глаз не сомкнёт! Ещё хуже будет!».
Пирузе отложила работу и легла на постель, хотя спать ей совсем не хотелось. Лицо Абдуллы всё время возникало перед взором молодой волшебницы. Вид у него был слегка странный: он, будто слегка парил над землёй, а взгляд его был настолько пронзительным и суровым, что, скорее пугал, чем удивлял. Пирузе так измучилась этим видением, что поднялась, наскоро накинула платье и вышла в просторный холл. Найваро, оказывается, тоже не спала, она также покинула покои и прилегла у камина, курила трубку, прикрыв очи. Пирузе молча опустилась рядом, присев у ног наставницы. «Найваро, а ты когда-нибудь любила?» - прервала она размышления женщины. Наставница выпустила в воздух прозрачное облачко. «Конечно, да!». На минуту другую задержала взгляд на огне и продолжила. «Когда мне исполнился восемнадцатый день рождения, в гости к Мезриве-ханум приехал племянник, красивый, как весна и горячий, как ветер в пустыне. Он оказался моим ровесником. Мезриве познакомила нас с юношей. Он был талантливым музыкантом. Вечерами Хаким (так звали того юношу) слагал с воспитанницами волшебные песни, обучая нас игре на лютне и мандалине. Моё сердце каждый раз летело ему навстречу, когда я слышала его шаги, дыхание учащалось, а кровь приливала к щекам, как только он проводил рукой по струнам. Однажды, когда мы случайно остались наедине, он подарил мне белую розу, я спрятала её на груди и хранила целый год!». Найваро надолго замолчала, только железным крюком помешивала угли в камине. «А почему вы не остались вместе?» - прервала её грустные воспоминания Пирузе. «Он умер, внезапно! Его поразила страшная болезнь». Пирузе бросилась к наставнице и обняла её за шею. Впервые она увидела, как её названая мать плачет.
Фатима под утро вошла в зал: возле догорающего камина, крепко обнявшись, спали Найваро и её ученица. Фатима тихонько подмешала угли в очаге, подбросила ещё парочку угольков, потом принесла тёплое покрывало и накрыла обеих. «Пусть будут благословенны ваши дни, мои воительницы, ибо праведен ваш путь и чисты сердца!»- сказала она, воздев руки к небесам.
А в это же время Царь Дэвов готовился украсть Пирузе.
Утром Фатима предложила Найваро отвести девушку на базар, чтобы та «немного развеялась». Волшебница сказала своей подопечной, что Ксении понадобилась какая-то особая мазь и взяла ученицу с собой. «Нам нужно пройтись с Пирузе, пускай она поближе познакомиться с новым миром, а то сидит всё время за высоким забором, да я ещё хочу и Мурада проведать. Как идут у него дела, интересно?». При этих словах наставница хитро подмигнула гречанке. А от Пирузе это не укрылось. Она только хмыкнула и пожала плечами. За последнее время Пирузе значительно выросла, как волшебница. Теперь она не только читала, писала, но и сама слагала тексты и стихи, она научилась понимать язык птиц и животных и читала судьбу человека по его глазам. Опыт общения с Найваро научил Пирузе доверять интуиции. «Интуиция – это твой ангел-хранитель» - учила Найваро. И Пирузе чувствовала себя уверенной, как никогда. Вот и сейчас она едва уловила что-то особенное в тоне матушки. Не иначе она говорит о новом испытании. Что ж, пусть! Пирузе уже так просто врасплох не застанешь! Она справится с любым заданием. Ксения подала Пирузе красную чадру и сказала: «Держи – это самая красивая чадра в моей коллекции!».
Найваро взяла ученицу за руку и предупредила: «Будь осторожна, здесь базар шумный, многолюдный – легко затеряться!». И верно, у Пирузе сразу же закружилась голова от обилия пёстрых тканей, многочисленных сушёных фруктов, спелых дынь и сочного винограда. Ароматы перебивали один другой: вот женщина уловила знакомый запах корицы, и тут же смуглый индиец пронёс у неё перед носом сандал, а следом за ним юркий ассириец протянул покупателю кружку с козьем молоком. А какое разноцветье речи слилось в единое мощное звучание восточного рынка: здесь, и воинственный ассирийский, и живой армянский, и поэтичный персидский, и стремительный иверийский….
На несколько минут потеряв из виду Найваро, Пирузе засмотрелась на круглый медный поднос, выставленный на продажу чеканщиком из Киликии, и наступила на ногу мужчине в узбекском халате и тюбетейке, который тащил за собой упрямого осла, а тот упирался, что есть мочи, издавая на весь рынок жуткие вопли. Женщина зарделась и принялась извиняться, но мужчина с весёлым лицом и ласковым взглядом лишь рассмеялся и принялся сам извиняться. «Это я, джаным, сам виноват, не заметил такую красавицу». От него исходила такая волна тепла и нежности, что Пирузе смутилась ещё больше и поспешила поскорее догнать свою наставницу, а мужчина в тюбетейке ещё долго смотрел ей вслед, покачивая головой, будто в чём-то сомневаясь…
Наконец женщины очутились возле лавки немолодого, но хорошо сложенного мужчины с томным взглядом серо-зелёных глаз в красной шапочке, сшитой в форме цилиндра. Высокий, вежливый перс принялся предлагать различные отбеливающие мази и порошки, очищающие кожу. На прилавке Пирузе заметила множество флаконов с маслами: розовое, сандаловое, цитрусовое, лавандовое…
«Ханым, к твоим бирюзовым глазам и персиковым щекам подойдут вот эти белила, а ещё понюхай кедровое масло. Оно из Сибирских лесов» - усердствовал торговец. Она протянула руку к розовому флакону, но тут по её спине пробежал неприятный холодок. «Опасность!» - промелькнула мысль в голове. И из-под прилавка неожиданно возник изуродованный нищий, покрытый струпьями, в вонючих лохмотьях и с большой корзиной в руках. Пирузе невольно вскрикнула, а перс в ярости замахнулся на беднягу. Тот выронил корзину из рук, и из неё выползла королевская кобра, самая ядовитая из всех кобр на земле. Змея тут же встала в боевую стойку напротив Пирузе. Найваро побледнела, она сразу догадалась, чьи это происки. Не иначе Дэв поблизости! Как же они с Мурадом проглядели этого мерзавца! Нищий тут же растворился в толпе, а змея распустила свой роскошный капюшон и смотрела, не мигая, в бирюзовые глаза Пирузе, полные страха. Женщины вокруг верещали, как барашки, приготовленные под нож шашлычнику, перс залез под прилавок и дрожал. Но тут Найваро собралась с мыслями и про себя подсказала Пирузе, что надо делать. Молодая волшебница вспомнила, что страх перестаёт быть страхом, когда становится смешным. Она мысленно прицепила к капюшону змеи колокольчик, потом представила, что хвост змеи намертво прикован к земле, одела ей на головку корону и принялась осыпать кобру розовыми лепестками. Пирузе немного отпустило. Кобра грозно зашипела, попыталась сделать бросок, но женщина не шелохнулась, а змея, действительно, будто приросла к месту. Пирузе почувствовала себя увереннее. Спокойствие – вот, что сейчас испытывала женщина, но никак не ужас. Кобра продолжала грозно шипеть, тогда Пирузе сфокусировала свой взгляд на два пальца выше головы змеи, словно прожигая эту точку невидимыми лучами. Этому приёму тайком от хозяйки научила её Фатима. Волшебники пользовались им только в крайнем случае. «Вся сила находится над головой живого существа. Два пальца выше макушки. Направь туда энергетический луч, и твой враг будет повержен» - рассказала Фатима Пирузе. Неожиданно для всех, кобра принялась уменьшаться в размерах, постепенно свернувшись клубком, но она всё ещё не сводила с Пирузе глаз, и тогда молодая волшебница медленно подняла руку, глубоко вздохнула, зажмурилась и выпустила поражающий луч в зверя! Змея сгорела на месте. Найваро бросилась обнимать свою названую дочь. Но Пирузе впервые устранилась от её объятий: «Матушка, не слишком уж страшное испытание ты мне приготовил на сегодня, я хочу домой!». Найваро принялась убеждать ученицу, что это злой дух преследует её, что, если она успокоится, то её ждёт неожиданный подарок. Но Пирузе насупилась и молчала. Наскоро выбрав нужные мази, Найваро повела дочь домой. Пирузе так спешила, что опередила волшебницу на несколько шагов. Глаза молодой женщины застилали слёзы: от обиды, и от пережитого. «Хорошо, если я не поседела от этого!» - бормотала она. И тут Пирузе врезалась в идущего навстречу воина в чёрной одежде. «О, простите, ханум, надеюсь, я не поранил вас!» - попросил у неё прощения воин. Пирузе, услышав его голос, вздрогнула и отпрянула назад, а мужчина лишь мельком взглянул ей в глаза, и тут: «Абдулла!» - закричала Пирузе. «Пирузе!» - воскликнул мужчина. Они кинулись друг другу в объятья, забыв о приличиях! Базар замер! Мужчина и женщина открыто, на глазах у всех, посмели выражать свои чувства! Пирузе отстранилась и стала рассматривать мужчину: «Неужели это!? И ты действительно выжил, но где ты пропадал, почему не давал о себе весточки? Если бы я знала, что ты жив, я бы…». «Любимая, свет моих глаз, солнце во мраке ночи! Сколько месяцев я искал тебя, поселился в Нахиджеване. И вот, здесь, на рынке!..». «Где ты так долго был, любимый? Целых десять лет я оплакивала тебя, мучаясь в объятьях этого жуткого человека! Если ты выжил, то почему не пришёл ко мне?». «О, если бы я мог! Меня не отпускали сиддухи, но теперь я свободен и готов служить тебе вечно, любовь моя!». Пирузе почувствовала такую усталость в теле, будто работала в поле весь день. И выражать свои эмоции она тоже не могла – настолько они её переполняли: и радость, и обида, и восторг, и усталость, и страх вновь потерять его, что говорить у Пирузе, не было мочи. Такое случается часто: ждёшь чуда, мечтаешь о счастье, идёшь к цели, а когда небеса, наконец, одаривают тебя долгожданным, то ты теряешь силы на то, чтобы радоваться, хочется, даже провалиться в долгий сон, ибо впереди – один вопрос: как жить дальше? Так и Пирузе. Она не могла поверить своему счастью: «Я так страдала! Почему ты не пришёл за мной?»- вновь спросила она его. «Я всё рассказу попозже, а сейчас дай насладиться мгновением радости!» - взмолился мужчина, целуя её руки. «О, ты стал таким…таким мужественным и суровым, любимый мой!»- сказала Пирузе и вспыхнула, как юная девочка. Абдулла зарыдал, как мальчишка, не стесняясь окружающих: «Я так счастлив, что обрёл тебя! Жизнь без тебя была лишь жалким сном! Столько лет я засыпал и просыпался, представляя, как приду за тобой и боялся этой встречи! Теперь мы поженимся, и никто не отнимет тебя у меня!». Люди на рынке побросали свои дела и кольцом обступили «нечестивцев». Но и Пирузе, и Абдулла забыли, где они находятся: разве можно думать о том, что скажут другие, если ты встретил свою мечту! Они забыли об осторожности. И продолжали любоваться друг другом, создавая вокруг себя волну удивления и растерянности. Абдулла прижал женщину к груди. «Так ты будешь моей, не уйдёшь сейчас навсегда?!» - прошептал он на ухо любимой. Пирузе воскликнула: «О, да!». Какая-то пожилая ханым в чёрном чаршафе уронила от негодования дыню на землю и тихонько произнесла ругательства на родном языке Абдуллы и Пирузе. Пирузе резко вырвалась из объятий любимого и закрыла от стыда лицо руками. «Не смотри на меня так! Я принадлежала другому мужчине, и теперь ты не сможешь по нашему обычаю взять меня в жёны! Тебе нужна невинная невеста, иначе тебя все мужчины засмеют! Прости!». Но Абдулла упал перед Пирузе на колени: «Да плевать мне, что скажут наши соплеменники! Я теперь другой крови! И не моя в том вина, а проклятого Хабиба! Ты стесняешься, что была женой другого?! Пусть и так! Зато и я навсегда утратил своё прошлое, и обрёл новую жизнь! И в этой, новой жизни, я стал тем, кто не победим, и я смогу быть счастлив только с тобой! И не нужна мне другая женщина, пусть даже и юная жена: у меня была и есть моя Пирузе! Все эти годы у сиддухов я жил только тобой, твоим голосом, улыбкой, смехом! А ты говоришь такие глупости!». «Но мой муж… Он не смирится с моим побегом, я ведь ушла от него! А он догадался, что я не утонула в реке, и нашёл меня на дороге в Нахиджвеван и чуть не убил нас с матушкой, мне чудом удалось сбежать!». Смуглый парнишка-продавец воды в алой рубахе и с серьгой в ухе, наблюдая эту сцену признаний, громко воскликнул, так, чтобы его услышали другие: «Ай да, бесстыжая! Я бы убил бы тебя и любовника твоего!». Абдулла напрягся, сдерживая себя насилу. Хотя обычаи Страны Маков были суровы к женщине, которая самовольно уходила от мужа к другому мужчине, Абдулла знал, что он прав: ведь его девушку забрали насильно, сделав несчастными несколько человек! А насилие в любви – вещь недопустимая. Сейчас Главным Обычаем для Абдуллы являлась любовь, только она смела указывать ему, что и как делать! Поэтому, даже, если бы бей остался жив, он бы отстаивал Пирузе ценою собственной жизни! Но и в Стране Маков, и в более лояльном Нахиджеване, их могли действительно убить. Абдулла выпрямился и достал из ножен кинжал. Абдулла понимал, что любое его движение уничтожит весь рынок, и надо успокоиться, чтобы не навредить горожанам. Он просто окинул взглядом толпу, и этот один его взгляд напугал невольных свидетелей их встречи, и зеваки отпрянули назад, но не отошли. А Пирузе забыла о том, что она ученица волшебницы, и почувствовала себя беспомощной восточной женщиной. А что, если возлюбленный сейчас испугается и передумает на ней жениться? Но воин-сиддух взял её за руку. «Любимая! Я своими глазами видел, что твой Хабиб упал в пропасть. Клянусь памятью матери! Наверное, ты ошиблась и перепутала его с кем-то! Он подох! Туда ему и дорога, вражине нечестивой!».
Циклоп в теле Хабиба сжал кулаки. Змея не напугала Пирузе, и Дэв не успел её заколдовать и выкрасть. А тут ещё и возлюбленный объявился! Этот воин никак не вписывался в планы Царя дэвов: ему не нужны были претенденты на Престол. Он растолкал толпу и вырвался в круг. Пирузе побледнела и опустилась на колени рядом с Абдуллой, обняла его и расплакалась. Абдулла заметно растерялся и ещё сильнее сжал кинжал. А «хабиб» заверещал: «Ой, люди добрые, поглядите на эту тварь! Она бросила меня, мужа законного! И ещё предаётся разврату с чужеземцем на глазах всего базара!». И дэв приготовился схватить женщину, оставив парня на растерзание жестоким законам, не зная: кто перед ним. Возмущённый народ теснее обступил влюблённых со всех сторон. Восточные традиции крепкие и цельные, но жёсткие к тем, кто их нарушает. Эти двое посмели выставить свои чувства напоказ, да ещё так открыто попирали семейные узы! Старик-чеканщик уже приготовил камень, чтобы швырнуть им в прелюбодеев! И тут выбежал Мурад, запыхавшейся, взволнованный. «Кому вы верите, горожане! Эти люди (он указал на влюблённых) истинные муж и жена, а это безумец пытался выкрасть несчастную и увезти в свой гарем! А теперь не хочет возвращать её законному супругу!». Я – Мурад говорю вам это. Разве ты не веришь мне, Исмаил? Мне, тому, кто выходил тебя от малярии, два года назад?!» - обратился он к чеканщику. Чеканщик положил камень на землю. Дэв взбрыкнул. Если бы он мог разоблачиться, то весь город вымер бы от страха, но циклоп боялся упустить Пирузе, ведь она не простая девушка, а волшебница. «Врёшь, врёшь иноверец! Люди, иноверцы попирают наши законы!» - возопил дэв, надеясь разжечь вражду между нахиджеванцами, но на помощь друзьям вышла Найваро и спокойным взором окинула толпу. Её узнали! Дэв тут же юркнул в толпу и растворился в воздухе – она была равна ему по силе, поэтому рисковать Дэв не стал. Найваро обратилась к людям: «Эх, люди, люди! Неужели вам нечем заняться, как преследовать двоих возлюбленных, которые только что снова нашли друг друга в этом волшебном городе! Они не надеялись обрести друг друга никогда! И вот случайно столкнулись на рынке! На вашем, знаменитом рынке, прославленным своим дружелюбием! И вместо того, чтобы устроить праздник в честь их встречи, вы хотите побить их камнями? И за что, за то, что они не сдержались от радости и просто обнялись! Нахиджеванцы, я не ожидала от вас такого!». Слова волшебницы возымели действие, простой народ оказался великодушнее бездушных законов и, кто-то из торговцев, кажется, ювелир, что и сам, вопреки богатым родителям, женился на бедной вдове с двумя детьми, которую любил с самого детства, но потерял её и вновь нашёл спустя тринадцать лет в Персии, воскликнул: «Велик Всевышний, раз позволил этим двоим второй раз обрести друг друга в наших краях!»- и надел на Пирузе ожерелье из жемчуга: «Бери, красавица, пусть это будет тебе новым свадебным подарком!». Покупатели и торговцы принялись осыпать Пирузе и Абдуллу поздравлениями.
Мурад и Найваро вздохнули с облегчением! Наконец, два сильных и храбрых сердца встретились и не побоялись самого первого врага человека – это предрассудков! А, значит, уже пора их подготовить к битве с Дажаном. Найваро постаралсь побыстрее увести молодых с базара. «Ксения уже, наверное, накрыла стол!» - сказал Мурад, поторапливая товарищей. Абдулла посмотрел на него с укоризной. «И ты мне не сказал!». На что хитрый армянин лишь улыбнулся. Пирузе была безмерно счастлива. Она стала волшебницей и обрела любовь, вопреки всем страданиям, выпавшим на её женскую долю. Не каждой жительнице востока так везёт! Воистину – Всевышний великодушен.
Найваро взглянула на небо: маленькая серая тучка нависла над кварталом. «Ох, этот Царь Дэвов воистину глуп! То, что он нас пугает – это его работа. Он нас от цели основной отводит. Но всё равно его поведение мне не понятно» - сказал она Мураду. «На то он и Царь Дэвов – не человек, и не зверь! Кто поймёт логику тёмных сил? Лучше поспешим!».
Они направились к дому певицы, радостные и улыбающиеся, как вдруг Пирузе заметила на противоположной улице того мужчину с рынка, что ругался на весь базар со своим ишаком. Картинка из прошлого внезапно возникла перед её очами, когда она увидела этого человека в первый раз на скале, и он тогда спас её то ли от Хабиба, то ли от чудища. Мужичок махнул ей рукой, явно привлекая к себе внимание: на его лице читалась озабоченность. Только Пирузе попыталась остановиться, чтобы выяснить, в чём дело, как в тот же миг ясное небо над их головами почернело, внезапный песчаный вихрь неожиданно налетел на город и принялся всё сметать на своём пути. «Это дэв!» - закричала Найваро. Мурад и Найваро пытались укрыть Пирузе и Абдуллу, но песок ослепил им глаза. Неведомая сила вырвала Пирузе из рук Абдуллы, пытаясь сравнять мужчину с землёй, но тот напряг свою волю, пытаясь остановить вихрь. Он поднялся, набрал в лёгкие воздуха, выдохнул через нос и сделал несколько пассов правой рукой. Песчаный вихрь стал уменьшаться в размерах. Тогда Абдулла протянул вперёд обе руки ладонями вверх и начал, как бы приближать к себе смертельный столп. А тот, словно живой, пытался сопротивляться изо всех сил. Но сиддух оказался сильнее. Когда, по мановению волшебства, ураган стих, половина города оказалась разрушенной. Абдулла увидел, что кругом лежали женщины, дети, гости из разных стран, стоная от боли и истекая кровью. Найваро держалась за стену, платье на ней оказалось изодранным в клочья, платок улетел на другой конец улицы, и волосы растрепались. Женщина держалась за грудь и звала в отчаянии названую дочь. Мурад потерял сознание. Пожилой мужчина, видимо, житель этой улицы, сидел на корточках и рыдал, прижимаю к груди своего сына: мальчик не дышал. Пирузе рядом не оказалось…
Уже пятый день Абдулла тщетно пытался отыскать любимую в городе. Но за высокие заборы нахиджеванцев путь был ему воспрещён. Ему казалось, что вот-вот мелькнула за углом её яркая косынка, но то, оказывалась или юная девчушка, или чужая старуха…
Отчаявшись, молодой человек вернулся в караван-сарай. Он упал на тахту и уткнулся лицом в подушки. Душа его разрывалась на кусочки. Мурад поднялся к Абдулле с подносом, на котором принёс индийский чай и гату (армянскую сладость). «Поешь, сынок! Сёстры пытаются отыскать следы Царя Дэвов. Поверь, у нас достаточно средств, чтобы это сделать! Только нужно время!». Сиддух не шелохнулся. «Ты Воин, Абдулла, тебе нужно думать о предстоящей битве с Дажаном, а ты лежишь себе и молчишь, словно мои тапочки!» - проявил настойчивость хитрый армянин. Абдулла подскочил: «Да нет у меня времени, отец! Она может погибнуть, пока я тут чай пью» - и он махнул рукой так, что заварник с чаем лопнул от одного его движения. «Если Пирузе жива, то я обязательно её отыщу, даже, если мне придётся очутиться на дне морском! – сказал он - «ради неё я готов умереть, только ради неё!» Мурад покачал головой: «Ты всегда успеешь отойти в мир иной, и только Всевышний знает, сколько лет тебе отведено прожить. А вот как тебе прожить, подаренное тебе Господом время, решаешь ты сам. Даже несчастье в твоей жизни может обернуться великой победой. Кто знает: может, это твоя судьба даёт тебе возможность, наконец, то избавить наш Восток от самого главного приспешника Дажана – Царя дэвов? Ведь убрав с дороги Дэва, ты сделаешь Дажана в три раза слабее». Воин немного отошёл. Слова волшебника вселили в него надежду. Мурад кликнул служанку: та собрала осколки и принесла ещё свежего чаю. Мурад, как мог, утешал своего юного друга, читая ему молитвы на своём родном языке. Слушая отрывки из армянской литургии, которые повергли его сердце в восторженный покой, Абдулла постепенно успокоился и, даже, задремал. Но тут в комнату ворвались сёстры. Ксения сорвала с себя платок и крикнула: «Царь Дэвов находится в Стамбуле под видом иранского купца! Брат Арон сообщил нам – он (дэв) там купил целый замок. Как только Дэв очутился в Турции, так там сразу же произошло землетрясение. Арон узнал Дэва среди жителей города и прислал к нам своего говорящего ворона. Вот так!». «И, кажется, он хочет использовать Пирузе в своих интригах, о коих нам ещё не всё известно!» - добавила Найваро, сжимая кулаки. Ученик Сиддухов стал немедленно собираться в дорогу.
«Эмир Джалиль» - богатый иранский купец, чьё тело украл Царь Дэвов прямо с похорон, поселился на окраине Стамбула, там, где обычно обитают разбойники и воры. Среди жалких лачуг красовался его дворец, высеченный из сурового горного камня. Порядочные стамбульцы обходили его стороной, чувствуя, видимо, что-то неладное.
Пирузе показалось, что всё произошедшее с ней днём было лишь сном, страшным и прекрасным одновременно. И не было на самом деле ни змеи, ни красивого перса, ни шумного рынка, ни Абдуллы. Она лежала на розовых атласных подушках, расшитых золотыми нитями. Вокруг кружились служанки в нарядных одеждах. Приглядевшись повнимательнее, Пирузе ужаснулась: все «гурии» оказались на одно лицо. Она подскочила, и девушки растаяли, оставив лишь дымок в комнате. Пирузе бросилась к закрытым дверям, но навстречу ей вошёл дородный мужчина с бородой в золотых одеждах и роскошном тюрбане со страусиным пером, украшенным изумрудом. Кто-то невидимый тихонько заиграл на мандолине, и мужчина поклонился. На вид он выглядел, как настоящий падишах, но в его тёмных очах затаилась угроза, которая не укрылась от внимательной женщины. И она напряглась. «Здравствуй, о, прекрасная из волшебниц!» - поприветствовал он её грубым голосом. Вместо ответного приветствия Пирузе вскричала: «Кто ты? Где мои наставники? Что вы хотите от меня?!». На что циклоп расхохотался: «Кто я? О, наиглупейшая из красавиц! Я – Царь, Повелитель Дэвов! И теперь ты моя женщина! Когда я впервые увидел тебя, то понял, что та, кто принесёт мне корону. Вместе с тобой мы столько великих деяний натворим!». И он попытался обнять пленницу. Но Пирузе сделала едва уловимое движение правой ладонью, и Царь Дэвов отлетел к дверям, впечатавшись в стенку так, что тюрбан упал ему на глаза. «Ах так!» - взревел он от бешенства – три раза топнул ногой, прошептал заклинание, и Пирузе упала без сознания. Тут же в комнате вновь появились служанки, уложили женщину на подушки. Одна из красавиц открыла медный кувшин, из которого вытащил жирного мёртвого питона, обвил им тело волшебницы и положил его голову ей на грудь. Циклоп от удовольствия потёр руки. «Пускай придёт в себя, а затем я найду способ, чтобы она полюбила меня!». И удалился в покои, чтобы предаться развлечениям.
А тем временем Абдулла седлал своего «быстрокрылого» друга. «Мой конь мчится стремительнее ветра! С ним я долечу до Стамбула за три дня» - сказал он Мураду, надевая на коня седло с серебряной уздечкой. Мурад покачал головой: «Смотри в оба, сынок и помни то, чему я тебя научил. В сражении с тёмными силами нужны не мускулы, а сноровка. А храбрости у тебя, хоть отбавляй! Только не кичись своей силой, ученик сиддухов. Ты человек, а он – тёмный дух! Я буду молиться за тебя, родной!». Мужчины обнялись. «Увидимся ещё, Мурад-джан – на моей свадьбе!» - поцеловал Абдулла своего учителя.
…Брать Арон, скромный иудейский аптекарь: рыжий, тощий и кареглазый, в больших круглых очках, придающих молодому мужчине такой вид, что его хотелось приголубить и пожалеть, прошёл своё Посвящение сравнительно недавно – всего три года назад. Он был ещё молод (двадцать лет), но достаточно умён, чтобы постигать азы алхимии, чем он и занимался в своей маленькой аптеке в Стамбуле. Как истинный волшебник, Арон был очень образованным человеком: сам много читал и делился с окружающими, благо он владел самой большой библиотекой в городе. В его скромной квартирке на втором этаже аптеки хранилось около тысячи книг на восьмидесяти языках мира! И все желающие могли запросто попросить ту или иную, дабы познать мир, приятно провести время, ответить на сложный вопрос. Кроме этого, Арон прославился безмерной добротой, которая так и притягивала к нему страждущих, немощных и…часто даже бессовестных людей, которые пользовались его жалостливым сердцем! Сколько раз он отдавал в долг своё лекарство, над которым корпел всю ночь, а денег взамен так и не получал! Но зато и ему, уважительному и вежливому юноше, всегда помогали те, кого он частенько бескорыстно выручал мазями и порошками. Две добрые старушки-иранки, когда-то вышедшие замуж за турецких купцов – братьев-близнецов и, живущие в доме напротив, приносили ему плов и пахлаву. Юные девушки Зухра и Малика, дочери известного ювелира, тоже живущего по соседству, помогали ему ухаживать за цветами в саду. Торговец сладостями: толстый и неуклюжий грузин Буба- бесплатно угощал Арона леденцами и цукатами. А суровые солдаты из казармы, что находилась неподалёку от Аптеки, в свободное от службы время, обожали играть в нарды в беседке за домом Арона, веселя его разными историями, чтобы тот не скучал в одиночестве!
Всё утро Арон готовил целебную мазь для одной двухлетней малышки по имени Лала, а потому старался как никогда. «Ну, как дела, дружок?» - обратился аптекарь к вороне, которая сидела у него на подоконнике и следила за прохожими. Ворона, не поворачивая головы, проговорила: «Смотри, Арончик, не проворонь великого гостя, а то опозоришься на весь волшебный мир!». «А ты для чего у меня, Вороша? Я что тебя зазря пахлавой подкармливаю?». «Ох, Арон, ну и язва же ты! Как всегда, бьёшь по самому больному месту, старую подружку! Твоя бабка так себя не вела». «Не прибедняйся! Тебе всего сто три года исполнилось, зануда!». Вдруг Ворона распустила хвост и быстро-быстро замахала крыльями. «Что с тобой, болтушка?» - спросил у неё Арон. Ворона в ответ прокаркала призыв. Арон бросился к выходу, поняв, что та заметила гостя. «Какой ты всё-таки импульсивный у меня, Арончик!» - вслед ему прокаркала птица.
Стамбул встретил Абдуллу жарким полднем и шумными улицами. Не смотря на старания солнца изжарить людей, словно шашлык, народ так и кишел кругом. Те, кто побогаче – важно ехали в открытых колясках, запряжённых двумя лошадьми, свысока поглядывая на прохожих. Улицы города слегка напомнили Абдулле его родной Самарканд, и на душе у мужчины стало чуточку легче. Он спросил у проходящего мимо мужчины, где находится Аптека, и тот указал Абдулле на дом с мансардой, целиком обвитый плющом. На пороге стоял худенький паренёк в очках и белом фартуке и махал ему рукой. Абдулла спешился и полонился волшебнику, но про себя подумал: «Бедный мальчик, неужели он тоже вынужден сражаться с нечистью на равных со мной: как же он держит саблю в своих слабых руках!?». Арон так хотел угодить Абдулле, что от усердия десять раз споткнулся, один раз уронил вазу с сухофруктами и дважды опрокинул банку с порошком от кашля. Ворона некоторое время наблюдала за всем этим, еле сдерживая эмоции, но потом не выдержала и произнесла, многозначительно поглядывая на Арона: «Не суетись, брат! Возьми себя в руки. Абдулла наш человек! Если бы он не был волшебником, как и ты, он бы давно тебя убил, ибо даже мои нервы уже на пределе!». Абдулла не удержался и расхохотался. Арон растерялся, сначала покраснел, потом побледнел, улыбнулся и… успокоился. Они поднялись наверх, и сиддух впервые увидел столько книг! Аптекарь усадил дорого гостя на диван и притащил с кухни запеченную рыбу с укропом, рисом и грецким орехом. «Это я сам делал! Меня мама научила!» - похвастался юноша. Как вкусно! Я не ел ещё такой рыбы! Надеюсь, Всевышний пошлёт тебе хорошую жену!» - похвалил его Абдулла. Арон раскраснелся от удовольствия. Он побежал ещё раз на кухню и принёс кофе с цукатами. Абдулле очень понравился этот аптекарь, ибо таких чувствительных, воспитанных и добропорядочных людей, сиддух не встречал уже давно. Они переговорили о деле, что привело воина в Стамбул, и Абдулла направился искать дом врага.
«Тише, тише, дружок. Не волнуйся» - похлопал Абдулла своего вороного по гибкой шее. У порога его никто не встречал. Абдуллу это насторожило. Он спешился и вошёл в длинный тёмный коридор. Множество дверей предстало перед ним: за какой из них спрятался Дэв? И где держат его любимую? Он остановился посредине коридора и попытался прислушаться. «Ты главное доверься своему чутью!» - вспомнил Абдулла слова Арона и медленно двинулся по коридору. Жаркая волна прокатилась по его телу, когда воин приблизился к одной из дверей. Он приготовил кинжал и едва дотронулся пальцами до этой двери. Она сама распахнулась перед ним. В комнате, устланной персидскими коврами, на высоком постаменте, спрятанном за фиолетовым прозрачным пологом, лежала жёлтая змея, прикованная крепко к кровати. Гадина подняла голову и посмотрела на Абдуллу. Рядом со змеёй валялся красный чаршаф. Абдулла в гневе замахнулся на питона, но глянув в его глаза, отпрянул – они сверкнули бирюзой, когда он сделал к нему шаг. Абдулла услышал голос Пирузе: «Дэв в тронном зале. Поспеши! Победишь его – освободишь меня». Мужчина поколебался минуту-другую и бросился искать Царя Дэвов.
…Абдулла, на всякий случай, достал ещё и клинок и вошёл в просторный холл. Посреди него стоял фонтан, в котором плескались золотые рыбки. На полу были расстелены ковры с мягкими разноцветными подушками, рядом стояли кувшины с вином и разные яства. Окружённый красивыми девушками, его встретил сам Царь Дэвов. Увидев Абдуллу, Циклоп еле сдержался, чтобы не испортить свой план. Царь дэвов решил устранить Абдуллу со своего пути страшным способом: запечатать его дух в кувшине и бросить в волны Чёрного моря. Буль! И нет больше Абдуллы, стремящегося тоже овладеть Посохом! Дорога свободна! А с Пирузе, упрятанной в тело питона, он итак совладает, а там и с другими соперниками разберётся! Эмир едва кивнул служанками, и они кинулись к гостю. Прелести гурий казались настолько притягательными, что Абдулла невольно подался красавицам навстречу. Они окружили его и подвели к яствам, угощали вином, пели сладкие песни. Одна из красавиц принесла большой медный кувшин с узким горлом и поставила его перед Дэвом. Тот одобрительно хмыкнул. А воин потерял одновременно ощущение пространства и времени. Эмир Джалиль хитро подмигивал гостю, услаждаю его слух лукавыми речами. Абдулла медленно погружался в сон. Кто он и зачем здесь – всё забылось! «Зачем ты пришёл ко мне, Абдулла? Видимо ты хочешь поделиться со мной тайнами сиддухов, о которых мне говорила Пирузе, когда хотела напугать меня! Или же ты готов отдать мне своё тело? А что – это хорошая идея! Пожалуй, это лучше, чем просто бросить тебя в море! По, крайней мере, Пирузе мой замысел наверняка придётся по душе – я да в твоём теле! Ха-ха-ха! А ты кушай-кушай. В последний раз порадуйся!». Абдулла послушно потянулся к хрустящей халве, и тут из его кармана выпала красная ленточка с кос Пирузе, которую он нашёл ещё в её старом доме. Мужчина вздрогнул, словно кто-то резко встряхнул его за плечи. Облик возлюбленной возник перед ним. Грустные бирюзовые глаза любимой женщины отрезвили его. Отбросил рукой Абдулла бокал с вином и подскочил. «Ты, кажется, что-то спрашивал о силе сиддухов? Так испробуй её на себе, старый пень!» - воскликнул ученик сиддухов, стремительно поднялся и занёс над «эмиром» клинок. Дэв взревел. И тут мальчишка обыграл его! Вышел из тела Джалиля Дэв и предстал в своём истинном образе перед воином. Трёхметровый лысый циклоп мерзкого серо-зеленоватого оттенка с когтистыми лапами навис над Абдуллой. Смрадом повеяло в лицо Абдулле, и он отшатнулся с отвращением. Красивые девушки обратились в мелких уродцев с крысиными хвостами. Они окружили мужчину и принялись все вместе одновременно постукивать хвостами по полу. От этого звуку Абдуллу чуть не стошнило. Но он удержался. Вздохнул, расправил плечи и…взмыл воздух. Крысаки дико заверещали, а Абдулла выпустил в них энергетический луч, как его научили сиддухи. Нечисть обратилась в прах. Дэв завертел головой и поднял вверх, подхватил молодого воина и швырнул его об стену. Абдулла чуть не потерял сознания. Он вовремя собрался с духом, выхватил меч и метнул его в единственный глаз циклопа, тот схватился за лоб и закричал: «Негодяй. Я уничтожу тебя и твою девку с её наставницей!». Абдуллу обдало жаркой волной. «Ты говоришь о Пирузе? Ты сейчас же расколдуешь её, мерзавец!». Но Дэв только зарычал в ответ. Ему было очень больно, ненависть обуяла его. «Ты сорвал мои планы, гадёныш!» - завывал он. Дэв принялся всё крушить на ощупь. Дом задрожал, как будто началось землетрясение. Абдулле удалось стать в центре комнаты, рядом с фонтаном, вода из которого, превратившись в бурный поток, постепенно заполняла комнату. Абдулла стоял в воде уже по колено, а мраморные колонны рушились с такой лёгкостью вокруг, словно хрустальный вазы. Мужчина сосредоточился, меча в его руках не было. Он выставил в сторону дэва ладони и стал смотреть, не мигая, в его окровавленный глаз. Дэв учуял его запах и попытался наступить ногой на Абдуллу, но вместо воина в его ногу впился кусок глыбы, Царь дэвов взвыл, призывая на помощь всех своих злых духов. Страшные чудовища окружили Абдуллу, пытаясь сбить его с ног, но тот будто врос в пол, а вода дошла уже до локтей. «Главное не отводить взгляда с области «третьего глаза» своего противника» - звучало у него в голове. И произошло ожидаемое чудо. Дэв сдался, то ли от боли, то ли от горящих потоков, идущих от рук Абдуллы. Он начал медленно оседать на землю и рухнул, вода стала спадать, а чудовища лопаться, как мыльные пузыри, оставляя на белых руинах зловонные пятна. Дэв впал в беспамятство, превратившись в слизкую гору. Абдулла приблизился к противнику, обдумывая, что с ним делать. И тут он споткнулся о тот самый медный кувшин, в который его собирался посадить дэв. «Прочти заклинание, Абдулла!» - раздался знакомый голос за спиной. «Арон! Ты зачем пришёл?» - удивился Абдулла. «Я Волшебник, который всегда мечтал сразиться с этим циклопом, но эта честь выпала только тебе. Но я не мог не посмотреть на того, кто сделал так много злого моим братьям и сёстрам. До тех пор, пока он сам не решил захватить Посох, обманув своего хозяина Дажана, он был опасен, как укус змеи. Страшно, но не смертельно, если знаешь, что делать, когда она тебя укусила. Ты справился, брат! Скажи теперь три раза: «Олли-ахо- сумм-гилто!». Абдулла повторил волшебные слова три раза. Дух циклопа поднялся из его родной – серо-зелёной туши, превратился тонкую струйку дыма и послушно вошёл в узкое горлышко кувшина. Арон тут же закупорил его. «Садись на своего коня, и он перенесёт тебя к волнам Чёрного моря. Бросишь этот кувшин на дно морское и вернёшься также обратно» - сказал он Абдулле. Тот в последний раз посмотрел на руины замка и вскочил на вороного. Через минуту Абдулла стоял на берегу, а бурные волны приветствовали его криком чаек. Воин размахнулся и…навсегда отправил дух дэва на дно…
…А где-то в сотни тысяч километров от столицы Азери (Нахиджевана), над Городом Теней поднялся столб чёрного дыма, чуть меньше десяти минут продержался он в чистом небе, и расстелился над землёй – то Дажан ощутил приближающуюся к нему угрозу…
На фоне ало-жёлтого неба, Пирузе показалось, что Абдулла выглядел суровой неподвижной скульптурой. Лицо Воина было обращено к закату, руки он сложил на груди. Что-то величественное показалось Пирузе в том, как он держит голову. Абдулла ощутил на себе чей-то взгляд, незаметно вытащил кинжал и обернулся, готовясь отразить нападение. Кинжал выпал из его рук и громко прозвенел, ударяясь стальным клинком об острые камни. Сердце забилось в сто раз быстрее. О, сколько дней он стремился к этой встрече, а теперь не мог сдвинуться с места! Мужчина поднёс руку к глазам и потёр их, боясь, что прекрасное видение исчезнет. А видение приближалось к нему робко, еле ступая по камням, боясь поскользнуться. Она скинула с себя чадру, и чёрные косы рассыпались по груди. Пирузе протянула к нему руки, шепча: «Абдулла! Абдулла! Ты спас меня от чар!». Воин сорвался с места и прижал Пирузе к груди.
Ещё где-то три часа Абдулла и Пирузе сидели на берегу и любовались «живым и бесконечным ковром из воды», вдыхая его запахи, вслушиваясь в его рокот (они в первый раз видели море), слушая крики чаек. Она положила свою голову ему на колени, а Абдулла прислушивался к её дыханию, гладил по голове и смотрел на бирюзовые волны, так похожие цветом на глаза любимой.
Они выехали из Нахиджевани рано утром. Казбек, как всегда, сидел впереди, молча погоняя Марфу. Найваро ощущала мир в душе, так как Арон успел сообщить ей, послав почтового голубя, что Царь Дэвов находится на дне морском. До пункта назначения им добираться ещё полных четыре дня. Как раз к концу марта Пирузе будет готова сразиться с Дажаном. Но волшебница должна была завершить начатое до конца, а именно: сделать так, чтобы Посвящение в Волшебники Клана Адаманд Пирузе и Абдулла состоялось без происшествий. Ксения, Мурад и Найваро решили, что их Встреча состоится возле Храма Семи Холмов, разрушенного когда-то войском Тиграна Великого около четырёхсот лет назад. Это место обладало особой силой, которая наделяла волшебников неуязвимостью перед стихиями огня и ветра. Кроме того, Храм Семи Холмов являлся символом влюблённых. Индийский царь Закатнеба воздвиг этот храм для своей юной жены Индиры, которая умерла очень рано, в честь её светлой памяти. Храм Семи Холмов был выстроен в семь метров высотой из розового туфа, и весь был покрыт изразцами в виде причудливых цветов и сказочных существ. А теперь от него остались лишь розовые руины, которые светились необычным светом во время восхода и заката солнца. Вот там и решено было навсегда соединить два любящих и верных сердца.
В начале февраля руины Храма Семи Холмов встретили путешественников розово-золотистым сиянием.
Найваро сделала вид, что задержалась у повозки. А Пирузе и Абдулла осмелилась сами нарушить покой древности. Лучи заходящего солнца причудливо играли на колонне, что одиноко возвышалась посреди каменного круга, выложенного жрецами на земле в центре Храма. Женщина и мужчина вошли в круг и прижались друг к другу молча, ибо все слова казались лишними. Пирузе гордилась своим мужчиной, который смог отстоять свою любовь, даже, спустя много лет, не боясь насмешек и презрительных взглядов простолюдинов и колдовских чар Дэва. С таким мужчиной, действительно, можно горы свернуть, не то, что Дажана победить!
Прячась за колоннами, Человек со смешным лицом и в узбекской тюбетейке долго любовался влюблёнными, шепча себе под нос рубаи о любви, а затем поплотнее закутался в свой пёстрый халат и растворился среди руин.
Всегда молчаливый Казбек развёл костёр поблизости от Храма, ожидая свою хозяйку. О чём думал каменный воин, не мигая смотрящий на ярко-оранжевые языки пламени. Может, случайно вспомнил свои прежние подвиги, или же пытался понять, что же происходит вокруг? А теме временем, Найваро, дав влюблённым насладиться неожиданной встречей, вела за руки молодую пару вниз по лестнице в подземелье. Эта лестница сохранилась возле единственной целой, розово-бежевой стене Храма, на которой были изображены лев, дракон и слон. Найваро объяснила, что лев означает храброе сердце воина, слон – его мощь и силу, а дракон в древние времена олицетворял собой мистические знания, которыми в совершенстве должен владеть каждый волшебник. Наставница спустилась на одну лесенку вниз и достала из ниши в стене светильник, зажгла огонь и позвала за собой Пирузе и Абдуллу.
Осторожно, шаг за шагом, все трое спускались вниз. Потом они очутились в тёмном помещении: над ними нависли серые своды, так непохожие на нежные камни Храма наверху, что немного напрягало и пугало молодую пару. Но Абдулла крепко сжал руку женщины, будто боясь снова её потерять. «Ступайте за мной и ничего не бойтесь, ведь вы те, кто избран. Теперь бояться – смешно, отступать некуда, вам остаётся только смело идти вперёд и свершить свой долг!» - сказала Найваро, отворяя двери в узкий длинный коридор. Пирузе согласно кивнула и ступила за волшелницей. С Абдуллой ей не было страшно, казалось всё плохое осталось позади.
Наконец, впереди, показался яркий свет. И Найваро ввела свою названую дочь и воина-«сиддуха» в огромный зал, восхитительной красоты. Абдулла и Пирузе остановились в изумлении. Выйдя из мрачного подвала, они неожиданно очутились в бывшей купальнице Царевны Индиры. Стены этой комнаты были расписаны золотом, на мраморном полу посредине покоев стояла, полностью сохранившись за четыре столетия, роскошная купель: круглая, отделанная слоновой костью снаружи и белым мрамором изнутри. Потолок в купальнице– одно сплошное зеркало. Из Купели на всю комнату распространялся голубой пар, источающий запах лаванды. В глубине Купальни висел прозрачный красный полог, также расшитый золотом – в тон стенам. Вокруг Купели стояли бронзовые статуи, некоторые из них напоминали знакомых Пирузе и Абдуллы. Когда Абдулла и Пирузе осмотрелись, то статуи принялись оживать. И вот перед их взором предстали: лукавый Мурад в дорогом малиновом халате, красавица Ксения в лиловой тунике и дорогих украшениях, Фатима в белом пенджабе, крестьянин с пышными усами в белоснежной рубахе, подпоясанный синим кушаком, Арон с Вороном на плече и с толстой книгой в руках, а также несколько новых лиц. Высокий старик в белых одеждах бедуина, молодая девушка-индианка, лет двадцати в зелёном сари с лотосом в руках и молодой мужчина с редкой бородкой в одежде италийского купца. Все они приветствовали счастливую пару улыбками, приглашая подойти к купальне. И вот полог отодвинулся, и на деревянном стуле с высокой резной спинкой Пирузе и Абдулла увидели очень пожилую женщину, совершенно седую, в алых одеждах со множеством браслетов на руках. Пирузе сразу по описанию узнала её! «Мезриве-Ханум!» - невольно сорвалось с губ Пирузе. «Не может быть! Ей же должно быть около ста пятидесяти лет!» - воскликнул Абдулла. «Господь наградил эту женщину долголетием за её благочестивые поступки!» - вполголоса произнесла Найваро.
«Проходите, дети мои! Я заждалась вас!» - сказала самая Главная Волшебница из Клана Адаманд. Её голос звучал, как у молодой девушки. Старость может быть мудрой и по-летнему яркой и солнечной, или же унывной, серой, полной сожалений и безысходности, как ноябрьский вечер. Уважаемая же Мезриве олицетворяла собой даже не старость (язык у умного человека не повернулся бы назвать её старухой), а зрелость, которая исчисляется не возрастом, как многие, увы, думают, а глубиной мысли, трезвостью суждений, способностью не только мечтать, но и воплощать мечты в реальность, добротой и внутренней силой, мудростью и, наконец, умением прощать. Подойдя ещё поближе, Пирузе и Абдулла залюбовались её правильными чертами и спокойным взглядом, не скрывая своего восхищения красотой её зрелости. Эта женщина была также прекрасна в своём глубоком возрасте, как и велика своими знаниями.
Пирузе и её мужа усадили на низкие скамейки, обитые бархатом, у ног Мезриве. Волшебница заговорила: « Дорогие мои, Волшебники, защитники мира и добра. Лучшие из лучших волшебников собрались сегодня вместе на благословенной земле, чтобы объединить два любящих сердца и сопроводить их в долгую дорогу, ведущую к Свету. К сожалению, а я это признаю с чистой совестью, мой Путь – это был Путь одиночества, без возлюбленного и собственных детей. Моими детьми я считала своих многочисленных учеников. Не только я, но часто и другие воины отрекаются от семьи, считая семейные ценности пустой тратой времени на своём Пути, но это огромная ошибка. Ибо Всевышний создал мужчину и женщину и соединил их в паре не зря. Почему Дажану до сих пор удавалось держать в своей власти сердца людей и владеть умами через своих помощников: глупых джинов, злых духов? Да всё потому, что в сегодняшнем мире высмеиваются добрые поступки, над верными мужьями потешаются, словно над клоунами, а женщин продают, как товар, и многим женщинам это, увы, нравится. Дажану это на руку – ибо Жесткость и Равнодушие стали Богом для человека. Вспомним предсказание нашего великого и любимого Ходжи Нассреддина , которое гласит, что осадить Дажана, могут только верные и преданные влюблённые, способные ценить каждое мгновение, находясь рядом друг с другом, посмевшие нарушить табу перед лицом соплеменников, дабы спасти свои истинные чувства, а не букву закона, созданную самим человеком. Он, самый известный из волшебников завещал, что только возлюбленные –спасут мир! Ходжа говорил: «Чтобы сеять зёрна света на земле, женщине нужно искать себе не просто мужа: но друга, доброго сердцем, скупого на словах, но щедрого в поступках – соратника, схожего с ней духом, разделяющего тяготы этого нелёгкого Пути, великодушного, честного и верного. А мужчина, зовущий себя Воином, должен выбирать себе жену не по одобрению своих друзей, не по красоте её губ и бёдер, не по молодости или богатству, а по велению сердца, чтобы она освещала его Путь светом своей женской мудрости, поддерживала его лаской и заботой, вселяла в него уверенность, наполняя его душу радостью, была спокойна мыслями и умела чувствовать своего возлюбленного. Вот тогда, никакой Дажан не войдёт в дом человека с лёгкостью и не овладеет судьбой его, ибо Любовь будет защитой дома смертного». Все волшебники слушали мудрейшую Мезриве-ханум, впитывая в себя, как живительную влагу, каждое её слово. «Абдулла и Пирузе, сегодня вы пройдёте обряд посвящения в клан Адаманд, ибо достойны этого, как никто другой и сразитесь с Дажаном» - объявила, наконец, Главная Волшебница.
Влюблённым велели снять верхнюю одежду, оставив Пирузе в белой просторной рубахе, и на Абдуллу надели такую же белую рубаху до пола. Они вошли в купель под торжественное молчание других волшебников. Голубой дым тут же окутал их, полностью поглотив в аромате розового масла. Волшебники зажгли светильники, хотя в комнате было итак светло, а Мезриве принялась громко читать заклинание на персидском языке. Откуда – то раздалась музыка, которая своей нежностью ввела мужчину и женщину в транс. Они стояли напротив друг друга, взявшись за руки. Постепенно Пирузе и Абдулла задышали в одном ритме, всё больше и больше сближаясь душами, становясь единым целым. «Стихии природы придите к нам на помощь, одарите этих влюблённых своей мощью и силой!» - призывала Мезриве-ханум силы природы. И мощнейший порыв ветра поднял столп прозрачной воды из купели и закружил в танцевальном ритме тела двух молодых, а они так и не выпустили руки друг друга. Пирузе казалось, что она плывёт по воздуху, слегка касаясь ступнями острых снежных вершин родных гор. Через некоторое время Пирузе словно вошла в тело Абдуллы, превратившись в своего любимого. Она видела себя со стороны его глазами, наполнилась его мужественностью и безмерной храбростью, ощутила себя воином, горячо любящим и любимым, способным победить любого дракона, во имя любви к прекрасной Пирузе. И женщина решила, что она и её сёстры (другие женщины) тоже должны уметь сражаться и отстаивать себя, ибо они Хранительницы Рода. А именно в Хранительнице Очага – содержится та самая тайная сила, защищающая семью от врагов: внешних и внутренних! В те же минут воин Абдулла стал Пирузе. Он за какие-то мгновения пережил её боль и унижения в прошлом, но тут же и наполнился её нежностью, мягкостью, состраданием ко всему немощному и слабому, и понял, как много потерял, обрастая суровостью и жёсткостью, теряя важные для мужчины качества такие, как сострадание и великодушие. В глазах «другого» Абдуллы он не казался себе уже таким могучим и злым. Он открыл маленькую тайну: настоящий воин не тот, кто беспощаден и жесток, а тот, кто может победить самого себя на Пути к своему Храму Любви! Секунда. Другая. И они снова стали собой…собой, но другими, не теми, кем были в прошлом. Абдулла и Пирузе очнулись в тот момент, когда волшебницы осыпали их лепестками жасмина, напевая индийские магические песни. Прелестная индианка дунула на свою смуглую ладонь, и в её руке загорелось бело-золотистое пламя. Она разделила его на два и аккуратно, чтобы не потерять ни одной искорки вложила огоньки в ладонь Абдуллы и в ладонь Пирузе. «Соедините эти два пламени снова в одно!» - сказал она им. Мужчина и женщина так и поступили. Огромный столп белого пламени охватил их, и через пять секунд тела влюблённых светились золотым светом, пока, через минут пятнадцать, они снова не стали прежними. Когда огонь вошёл в их тела, Абдулла и Пирузе ощутили мощный поток силы, наполняющий их изнутри. Пламя не обжигало, но, вырвавшись из тела через макушку, будто вытолкнуло из их душ все страхи и сомнения, преображая их в сильных духом, могучих, уверенных в себе воинов. Покрыв их одним красным покрывалом, Мезриве коснулась их голов мечом и произнесла: «Нарекаю вас Воинами, Волшебниками Клана Адаманд» - вот так просто и без пафоса посветив их в адептов.
Весна! Так долго они страдали, каждый по-своему испил чашу горестей, а теперь и Пирузе и Абдулла расцвели, как два волшебных цветка. Их любовь выжила испытание временем. Они бежали по лугу, догоняя друг от друга в нежной зелени молоденькой травы, ощущая босыми ногами тепло и силу родной земли, и громко смеялись, радуясь птицам, которые приветствовали возлюбленных песнями возрождения. Они снова превратились в детей, влюблённых в саму любовь, которая чувствовалась во всём: в деревьях, горах, цветах, ветре и солнце…
Мужчина и женщина наслаждались свободой и друг другом, забыв на время о предстоящем тяжёлом испытании. Но Найваро беспокоилась. Ветер принёс нехорошие слухи о том, что Султан собирается войной на соседнее маленькое государство, полное алмазных россыпей и золота в земле. «Опять происки Дажана! Жадность наслал он на нашего Султана, следует поторопиться и отобрать у Дажана Посох, иначе сгубит нас эта война!» - сказала она Казбеку. Казбек сидел, опустив глаза в землю, под большим деревом, и издали смотрела на руины Храма Любви. Он подняла голову и произнёс: «Я верю в них! Они спасут нашу страну, и вернут мир на Восток! И никто из чужеземцев не скажет потом, что мы, восточные люди – источник зла! Ты воспитала достойную преемницу, о, прекрасная!». Найваро обомлела. Неужели она, волшебница, Наставница проглядела, как «кусок камня» вновь обрёл человеческий облик? «Ты чувствуешь?»- подошла она к горцу и опустилась рядом с ним на колени. «Моё сердце трепещет от любви к тебе давно, но смог я это понять только с того самого момента, когда я взошёл на эту зачарованную землю». «Да, Храм таит в себе ещё много загадок!» - сказала тихо Найваро - «Прости меня, Казбек! Я ранила тебя много раз своим острым языком: говорила тебе колкости, иногда смеялась над тобой». «Я готов слушать твои колкости ещё миллионы раз, лишь бы ты обращала на меня внимание и не забывала обо мне!». «О, горец! Но я уже стара для любви!». «Никто не может быть стар для любви! Ибо Любовь не имеет возраста. Посмотри на Абдуллу и Пирузе. Они так счастливы! И сейчас для них не существует времени! Что мне твой возраст, когда мне самому более ста лет! А ведь я умер тридцатилетним человеком, став древним камнем». «А я сейчас возродилась к жизни, и это почти что в семьдесят лет! О, горе мне и позор сединам моим! Ведь я тоже полюбила тебя, как только сотворила тебя из камня! И что же нам делать?». «Просто жить, азиз-джан, просто жить!». Казбек протянул руку и нежно погладил Найваро по лицу: «Обещай мне, что вновь превратишь меня в камень, когда твой срок на земле истечёт! Зачем мне жить без тебя?! Обещай!». Найваро взяла его большие руки в свои маленькие ладошки и поцеловала. «Обещаю!».
Ранним утром волшебники вновь собрались у Руин. Каждый лично хотел проводить Абдуллу и Пирузе в путь. «Береги мешочек с родной землей. Он выручит тебя в самый неожиданный момент» - напомнил Пирузе о своём давнем подарке Крестьянин. «Езжайте в сторону запада, всё время прямо и не сворачивайте. И будьте мужественны!» - пожелал влюблённым Мурад. «И помните, что Дажан может перевоплощаться во что угодно. И какой он на самом деле, не знаем даже мы!» - предупредила индианка. Каждый из волшебников сказал им своё напутствие и пожелал удачи. Теперь от этих двоих зависела судьба многих миллионов людей. «Я сердцем с вами!» - сказала своим любимым детям Найваро, сажая их на коней и провожая в опасный путь. «С тобой мне было бы спокойнее» - сказала Пирузе Наставнице. «Я верю в тебя, моя малышка!» - ответила пожилая женщина и крепко обняла Пирузе. «С Абдуллой я точно справлюсь с Дажаном, матушка!» - попыталась поддержать Пирузе Найваро – «Но… я тревожусь. Фактически мы идём на бой с тем, кого трудно себе представить в лицо!» - добавила молодая женщина. Найваро обняла её, отвела в сторону, оставив Абдуллу с другими членами клана. «Знаешь, милая! Дажан примет тот облик, который для тебя привычен». «Как это?». «Да всё очень просто: человек чаще всего боится того, чего не знает! Вот как ты представляешь любого демона?». «Ну…ну зверем, или…драконом…» - неуверенно произнесла Пирузе. «Вот и отлично! Он примет такой облик, какой ты захочешь, ибо лицо зла не имеет, к сожалению, границ, как думают многие, но победить его можно всегда, достаточно лишь заглянуть в своё сердце, словно в зеркало!». «Сложно всё это понять, пока не столкнёшься с соперником воочию» - ответила Пирузе. «А я тебе научу одной волшебной песне, на которую Дажан не сможет не ответить, так как эта песня – ключ, открывающий Путь любому волшебнику»…
Они мчались по равнинам, обгоняя ветры, пробирались сквозь чащобы, отгоняя диких зверей, мучились от жажды в пустыне, покорили тринадцать горных вершин. И вот, наконец, Город Теней возник перед ними. И вот теперь им предстояло сразиться с Дажаном в его логове. Среди холмов, окружённые мощной оградой, возвышались камни, заострённые к верху и широкие внизу. Тысячу лет назад эти грязные камни, ставшие обелисками, как символ памяти, по ушедшим предкам, когда-то являлись частью столицы могучей империи, а теперь превратились в кладбище. Над Городом Теней проплыло тяжёлое чёрное облако, похожее на раскрытую пасть дракона. «Смотри, я почти ничего не различаю, сквозь этот серый дым» - сказал Пирузе, указывая в сторону необъятной долины, где едва обрисовались контуры каких-то сооружений. Абдулле, впервые, за столько лет стало по-настоящему страшно. Он узнал в этих силуэтах - Древнее Кладбище! «Вот что значит Город Теней!» - воскликнул он. «Какое же оно необъятное!» - прошептала Пирузе. Ей тоже было не по себе. Они осторожно спускались с горы, ведя за собой своих лошадей. «Оставим коней здесь. Пусть пасутся у подножия. Тут много травы, а невдалеке река» - распорядился Абдулла. Они взялись за руки, и пошли к обители Дажана пешком. Чем ближе они подходили, тем далее уплывал, словно по воздуху, Город. Пирузе остановилась. «Что – то случилось, дорогая?» - насторожился Абдулла – «Так мы и до скончания века не доберёмся до этого места». «Нужно поступить по-другому. Закрой глаза и доверься мне, любимый». Абдулла подчинился ей, так как был уверен в её знаниях, полученных от волшебников. Они крепко обнялись, Пирузе произнесла: «Ом вигана, наари- фаза», - и Абдулла и Пирузе поднял с земли вихрь, закружил в воздухе и через две минуты опустил их на границе с Гордом. Пирузе едва дотронулась до арки, ведущей в город, и отдёрнул руку. «Ух, как холодно». Абдулла вытащил саблю и сделал первый шаг. Пирузе смело вошла за ним. Казалось, что все цвета радуги покинули это место, оставив только серую пыль на домах-надгробиях. «Интересно, где прячется Дажан?» - тихо-тихо произнесла Пирузе, вынимая из складок широкого платья кинжал. Абдулла сложил руки у лица и прокричал, словно трубач: «Дажан, выходи на бой!». Долго они стояли, осматриваясь и решая, что же делать. Но, ни в пыли под ногами, ни на надгробиях, ни на сером небосклоне ничто не предвещало появление Дажана – повелителя Зла. «Странно, как мы будем сражаться с тем, чей облик нам не известен?» - спросил у Пирузе Абдулла - «ну, не может он не знать, что к нему пришли Воины Света. Кто-то должен был ему сообщить, да и сам он не слепец! Столько лет властвует над сердцами людей всего мира, а нас он не чувствует, что ли?!». Пирузе присела на корточки и принялась ощупывать землю, будто ища ответ на вопрос мужа. «Эй, Дажан, выходи!» - снова закричал Абдулла, размахивая мечом над головой. А перед глазами Пирузе стали стремительно сменяться образы: злого дэва, змеи на рынке, несчастного соседа, проданного в рабство, вихря в Нахиджеване, дедушки…Дедушка! Она вспомнила его слова, сказанные им много-много лет назад: «Дажан многолик, внученька, от того и опасен!». «Абдулла!» - крикнула и подскочила Пирузе. Мужчина с удивлением посмотрел на Пирузе. «Он не появляется, потому что у него нет тела! Дажан – это энергия зла. Ну, ты же сиддух! Ты же знаешь, что такое энергия! Она во всём и вокруг нас, и внутри нас! Хочешь сделать гадость – Дажан уже внутри!». «Но как же, теперь, мы с ним сразимся? Нам что, нужно сделать что-то скверное, чтобы он появился!» - спросил растерянный Абдулла – «Я знаю, как с настоящим врагом общаться, которого можно пощупать! А тут…». «А я знаю: какой он!» - закричала громко женщина. Вдруг, за одним из надгробий мелькнули полы чьего-то пёстрого халата. Абдулла бросился вперёд, но никого не увидел, а в ушах, словно из самого сердца, зазвучал голос: «Спой Абдулла песню Любви и Добра, Дажан обязательно услышит тебя и придёт на её зов: он всегда откликается на призыв воина». «Но я не знаю такой песни!» - ответил мужчина вслух. Абдулла силился вспомнить хоть какую-нибудь воинственную песню, но всё было напрасно. И, отчаявшись, он неожиданно услышал за спиной голос любимой. Абдулла обернулся и увидел, что его возлюбленная стоит, впав в транс, подняв руки к солнцу, сложив их ладонями друг к другу, и поёт, закрыв глаза. И слова сами полились из его уст.
Много зла на свете, много зла.
Но не трусят наши Воины Добра.
Они свято чтут традиции Земли
Проповедуя Законы о Любви.
Во Вселенной есть и Тайны, и Слова.
В рукописях скрыты Письмена.
Всем доступны Символы Души.
Главное – не обижать своей Судьбы.
Только взвилась песня, как орёл, под облака, нависшие над головами влюблённых, так, под их ногами, вдруг задрожала земля, и с тёмного неба, в землю врезался огненный столб между Пирузе и Абдуллой. Они стояли над пропастью, разделяющую их. «Посмотри на небо – там позади тебя!» - воскликнула Пирузе. Абдулла обернулся. С небес спускался Дажан. Тот самый, который властвовал над людскими душами многие тысячи лет, тот который сделал жадность и жестокость своими союзниками, а всякую нечисть своими слугами. Пирузе представляла своего врага в облике человека. Но ужас сковал её тело, когда он навис над пропастью между ней и Абдуллой. Это не был человек, но и животным его никак нельзя было назвать. Скорее это Существо: что-то среднее между Дэвом и змеем. Огромная вытянутая голова с продолговатыми глазами, туловище – столб чёрного дыма и чашуйчатый хвост, длинный, как у удава. Это нечто обернулось к Пирузе и заверещало своим бездонным ртом так, что Пирузе почти потеряла сознание. Но Абдулла, закричал: «Родная, не бойся». Чудовище треснуло хвостом по тому месту, где стоял мужчина, и Абдулла полетел в пропасть. Но Пирузе стремительно выхватила кинжал и запустила им в хвост звереподобному Дажану, приковав его на миг к земле. А сама набрала побольше воздуха в лёгкие, зажмурилась и кинулась в пропасть за Абдуллой. Любимый вовремя подхватил её на лету. «Пирузе, глупышка, сиддухи научили меня летать. Ты бы могла разбиться!» - укорил он её. На что Пирузе легонько стукнула его по плечу ладошкой. «Меня тоже Найваро научила кружиться в вихре! Ты забыл?». И они вновь очутились среди надгробий. Вдруг, Пирузе закричала, поднявшись резко вверх на несколько сантиметров – из надгробий, шипя и извиваясь, выползали белые змеи. Они сгрудились вокруг Абдуллы, но Пирузе послала в них горящий луч. Тысячи змей обрели облик одной необъятной гадины, из пасти которой валил чёрно-оранжевый дым. Абдулла направил на неё меч, но змей завертелся на месте, приняв облик точной копии Абдуллы, только в красном. Они принялись сражаться на мечах. Через некоторое время они оба потонули в металлических искрах. Тем временем Пирузе пришлось отбиваться от стаи летучих мышей с железными зубами и каменными когтями. Пирузе билась, как настоящий воин, но устала. Тогда она три раза ударила ногой по земле, и нападающие начали сгорать, одна за одной, прямо в воздухе. Нечто обрело облик необычайно красивой обнажённой женщины. Но красота её внушала отвращение и брезгливость. Она принялась извиваться в соблазнительном танце. С неба посыпались испражнения. Вокруг распространилась ужасная вонь. Земля разверзлась под ногами волшебницы, и Пирузе провалилась по колено в яму. Она опять набрала в лёгкие воздух, взмахнула руками и вырвалась на свободу, отбиваясь от стаи ос и слепней! В руках «Красотки» откуда-то появилась булавы, которые та стал швырять в воинов. И Абдулла начал уводить «соперницу» вглубь Города, подальше от Пирузе. Женщина уловила мысль, брошенную ей на ходу любимым. «Ищи Посох!». Она оглянулась: где искать реликвию – среди абсолютно одинаковых надгробий? Вдруг ей показалось, что за одним из обелисков появился знакомый человечек в цветном халате и тюбетейке. Сначала Пирузе посчитала это видение ловушкой. Но оно продолжало её подзывать. Место возле одного из надгробий засветился золотым светом. Пирузе ринулась к нему и обнаружила вход в подземелье. Она обернулась в ту сторону, где сражался её Абдулла, но уже не с девой, а огромным жирным монстром: во рту которого торчал рыбий хвост, который тот пожирал на ходу; пожелала мужу продержаться подольше и начала спускаться вниз. Маленький человек в тюбетейке вёл Пирузе за собой, находясь от неё приблизительно на расстоянии ста шагов. Наконец, он свернул вправо и растворился в воздухе. А Пирузе очутилась перед нишей в стене, пугающей своей бездонностью. Раздумывать было некогда: там наверху её возлюбленный схватился с Духом Зла. Она сделала шаг вперёд и провались в пустоту. Долго летела, кувыркаясь несколько раз в воздухе. Очнулась она у подножия полуразрушенной винтовой каменной лестницы, ведущей вверх. У Пирузе ныли кости, но она заставила себя подняться и решительно направиться вверх, куда вели её эти ступени. Она очутилась в помещении, похожем на обыкновенную комнату. Пирузе огляделась и невольно отпрянула назад: на неё в упор смотрел персидский стражник с копьём в руках. Женщина не сводила с него взгляд, а он в ответ тоже не шелохнулся. Женщина незаметно достала кинжал, но стражник продолжал глядеть на неё стеклянным взором. Пирузе сделала вид, что собирается метнуть нож, но воин стоял, будто камень. Пирузе вздохнула с облегчением и спрятала нож. «Это же кукла!» - воскликнула она вслух и пнула стражника ногой. Копьё выпало из его восковых рук под ноги волшебницы. Пирузе подняла его. «Какое оно тяжёлое!» - сказал она вслух. «Конечно! Оружие создают для мужчин, а женщины должны побеждать мудростью» - раздалось рядом. Пирузе обернулась, готовясь сразу же отразить нападение. Перед ней на коврике, сложив по-турецки ноги, сидел тот самый маленький хозяин ослика с острой бородкой. Перед ним стояла миска с пловом. Он брал плов руками и горстками, с удовольствием, клал их в рот. «О, Всевышний! Добрый человек, ты как здесь оказался?» - закричала Пирузе, бросила копьё и без опаски приблизилась к странному видению. Этот мужчина внушал ей доверие своей доброй улыбкой и этой смешной тюбетейкой…А, вдруг он неживой? Если это дух из могилы? Она смело схватилась за плечо незнакомца. Он ойкнул от неожиданности. А Пирузе покраснела и отпрянула. Она почувствовала, идущую от него теплоту и запах живого мужчины, а не ледяное дыхание камня. Он будто прочитал её мысли: «Не смущайся, я для тебя такой же брат, как и для Найваро». И в глазах девушки промелькнуло озарение: она догадалась, кто этот живой маленький человек с острой бородкой, в тюбетейке и пёстром халате! «Неужели это ты, самый светлый и добрый волшебник на Востоке, имя которому Ходжа Насреддин!? А матушка, она знала, что я встречу тебя, или…?». Ходжа почесал свою бородку и притворно засмущался. «Конечно, нет. Я умер, вернее, умер, но не совсем. Ну, если по короче, мне пришлось притворяться, что я, как бы это сказать поприличнее, ну неживой, что ли! Ты же слышала от людей, что я самый великий притворщик на земле! Я пришёл вам помочь. Ибо Дажана нельзя одолеть только копьём и мечом. Здесь нужна хитрость». Пирузе, сильно волнуясь, перебила Ходжу. «А почему? Почему ты выбрал именно нас с Абдуллой, для того, чтобы спасти свой Посох?». Насреддин подмигнул. «Потому, что я обожаю помогать влюблённым! Ещё потому, что вы с Абдуллой спасли меня от разбойников много лет назад, вернее, не побоялись помочь странствующему дервишу, вот тогда то я и понял, что вы именно те достойные влюблённые, кого я искал много лет! Вас нужно было подготовить. Но Хабиб вмешался в ход судьбы. Увы, иногда такое возможно. Я не смог ему помешать, ведь я стою между двумя мирами. И не всегда теперь могу сделать то, на что был способен при прежней жизни. А вы вновь воссоединились, и, значит, я обязан был довести начатое до конца, тем более, что волшебниками вы с Абдуллой всё равно стали, хоть и без моего прямого влияния.
А ещё и потому выбрал я вас, а никого другого, что и добрые волшебники слегка зазнались. Один считает себя умнее другого. В одиночку пытались навести порядок на земле. Для чего им мой Посох? Чтобы обрести могущество? А чем они тогда лучше Дажана? Каждый так и мечтает главным быть, думает, что добрые дела сами делаться начнут. Любой властвующий лишь о себе любимом радеет. Ну а вы с Абдуллой не о славе и могуществе мечтаете, а только о новом доме, да о будущих детях. Разве не так? В этом и сила ваша. Ну, это всё присказка, а сказка ещё впереди. Возьми вот это копьё в руки, я научу тебя, что делать».
Тем временем, Абдулла уже потерял силы. Он лежал поверженный, а огромный призрак в образе сотника занёс над ним меч. Пирузе выросла перед ним из-под земли. Собрала свою волю в кулак и, размахивая копьём, крикнула: «Ты так туп, что не мог бы спрятать Посох так, чтобы его не нашёл самый простой мальчишка-чабан. Вот, я держу его в руке!». Двойник растворился в воздухе и обратился в огненный столб. Из него выполз дракон о трёх головах и засмеялся. О его смеха сотрясались все надгробия. Дракон произнёс: «Ты безобразная из безобразных, самая наиглупейшая из смертных! Разве ты можешь сравниться умом со мной, великим Дажаном-завоевателем. Никогда ты не возьмёшь Посох. Я был могущественным и останусь им, ибо Он у меня внутри. Вот отчего я силён!». И живот Дракона стал прозрачным. В его животе сверкал алмаз! Пирузе размахнулась и кинула в сердцевину древка копьё. Дажан взвыл, и стал растекаться по земле. Абдулла собрался с силами и воткнул меч в глаз Дракону. Пирузе подскочила и выдернула копьё из груди Дажана. Но Посох остался внутри. Дажан уходил поз землю в образе грязной лужицы. Тогда Пирузе быстро достала мешочек с родимой землёй и высыпала её сверху на воду. Новый столб грязной воды вырвался наружу, на его вершине подпрыгивал Посох. Над реликвией навис ястреб. Вот-вот он схватит в свои когти Посох. Абдулла взвился в небо и подхватил Посох в руки. Затряс им в воздухе и прокричал. «Пирузе, мы победили!». Но ястреб впился ему когтями в спину. Пирузе вновь кинулась к копью и метнула его в ястреба. Птица упала замертво, а вместе с ней рухнул и Абдулла, приземлившись на обелиски. «Надо отрубить птице голову! Это Насреддин мне сказал!» - крикнула Пирузе. Абдулла вытащил меч из ножен и, всё ещё не выпуская Посоха из рук, ударил им по ястребу. Пирузе зажмурилась. А из птицы вылетел чёрный дух и взмыл в небеса. Тогда Пирузе выпустила в него из ладони горящий луч, и чёрный дым мгновенно растаял.
Абдулла подал Посох Пирузе. Она взяла из рук любимого реликвию и поцеловала её. Словно, возлюбленный юноша, встрепенулся от поцелуя Посох в женских руках, и засветился на нём изумрудный камень всеми цветами радуги, посылая свои мощные лучи во все стороны. Пирузе почувствовала себя такой сильной, что рассмеялась открыто и громко. Абдулла обнял её. А вокруг задрожала земля, и обелиски начали рушиться один за одним. Абдулла и Пирузе стояли, прижавшись, друг к другу. Внезапный ливень сорвался с Небес, смывая грязь с камней. Через минуту он прекратился, над Городом Теней рассеялся извечный серый полог, в голубых облаках засияло солнце, направив лучи на обломки могил, вокруг зазеленела молоденькая травка, заалели маки, и обелиски стали медленно превращались в людей. Это были волшебники со всего света. В своих национальных одеждах: молодые или убелённые сединами, мужчины и женщины – все пробуждались от долго сна. К влюблённым подошёл Ходжа Насреддин, и Абдулла передал ему его Посох! «Держи Ходжа, он принадлежит тебе по праву!»- произнёс воин. Но Насреддин покачал грустно головой. «Я должен уйти. Много лет я провёл в заточении между двумя мирами, ожидая людей, чья любовь не умерла, не смотря на все испытания, что сам чуть не превратился в злобного Дажана – слишком долго вас ждать пришлось, думая, что перевелись истинно влюблённые. Слава Всевышнему, дождался! А то вы даже не представляете, что мне стоило столько веков болтаться на границе: те меня зовут, и эти оплакивают. Просто кошмар какой-то, да-а! Вы отнесёте Посох людям и будете его Хранителями и родоначальниками нового рода волшебников – Клана Возлюбленных: отныне и навсегда!». Ходжа поклонился Пирузе и Абдулле, а другие волшебники обступили влюблённых, осыпая их благодарностью. Зазвучала весёлая восточная музыка. Волшебники принялись танцевать. Абдулла с гордостью размахивал над головой Посохом. Ходжа тихонечко вышел из толпы, свистнул. На его призыв из воздуха появился смешной ослик. Великий из мудрецов взобрался на него, и медленно, поцокивая копытцами, ушастый дружок увёл Насреддина в Небо…
С тех пор прошло много лет. Мезриве-Ханум давно покоиться в славной земле Страны Маков. Два года как истёк срок и мудреца Мурада. Найваро-Ханум лежала на тахте под цветущей чинарой, накрытая белым покрывалом. Рядом с ней сидела молоденькая девушка, лет пятнадцати от роду: чернобровая и ясноглазая с родинкой над губой. Она держала старушку за руку и рассказывала ей сказку. Из высокого просторного дома вышла красивая светлоглазая женщина в голубом чаршафе. Она откинула покров с лица и присела рядом: «Матушка, я приготовила инжировый щербет, как ты любишь. Хочешь, я принесу его сейчас?». Найваро покачала головой. «Моя милая Пирузе, часы мои уже на исходе. Только всемогущей Мезриве Всевышний подарил жизнь в сто девяносто лет. Ни один из волшебников не смог её пережить. Ты должна посвятить свою дочь в Волшебницы, ибо, наконец, наступает век Мудрых Женщин из клана Возлюбленных. Опять войны губят целые народы, видимо не все дажановы приспешники были повержены, за всеми не уследишь. Чтобы Земля процветала в Изобилии, женщинам мира нужен горящий очаг, а не остывший. Если мужчины разрушают, то мы, женщины обязаны объединять. Иначе снова Дажан вернётся, и уже другой Царь Дэвов народиться, чтобы строить нам пакости. И кто знает: найдутся ли двое влюблённых, как вы, чтобы снова сразиться с ним? Пирузе взглянула на дочь. Малышка Мезриве потупила взор. О, как давно она мечтала услышать эти слова! С самого детства она жадно впитывала в себя знания предков, и теперь считала себя готовой принять на себя роль Хранительницы Посоха! Из сарая вышел Казбек, такой же, как и прежде, когда Пирузе впервые познакомилась с ним. Под мышкой он нёс смуглого светлоглазого мальчишку лет трёх. Тот вопил и вырывался, словно ягнёнок в лапах волка. За Казбеком бежало ещё шестеро таких же смуглых мальчишек. Они повисли на горце, требуя отпустить брата, и звали своего отца на помощь! Найваро попыталась рассмеяться, но лишь смогла еле-еле улыбнуться. «Запомните, мои любимые: без Востока не будет Земли, а Земля не сможет существовать, если навсегда с её лица исчезнут Горы, и останутся одни лишь равнины. У каждого народа в этом огромном мире своё место в Колесе Времени. Не существует одного без другого: луны без солнца, а воды без огня. Берегите Волшебницы Земли друг друга. Лишь от вас зависит её благополучие! Слишком падки наши возлюбленные до кинжалов, а потому и Злым Духам легко ими управлять. Вы, Волшебницы даёте жизнь им, вскармливаете грудью своею, пестуете в печалях, а потому и оберегайте, лечите души братьев, мужей и сыновей своих светом радости и истины. Ибо вы, Волшебницы несёте светоч истины в себе с самого рождения своего». На минуту Найваро прикрыла веки. Никто не посмел нарушить её покоя. Она очнулась через некоторое время и потом ещё долго говорила, давая наставления Пирузе. Та держала свою наставницу за руку, то и дело, прижимая её к своим губам. А Волшебница, вдруг, умолкла, вздохнула и сказала, едва размыкая губы: «Позаботьтесь о мальчиках наших…и Казбека позовите…». Казбек припал к ногам любимой женщины, а Найваро сказала: «Мой возлюбленный, ты не передумал? Ты ведь нужен Абдулле и детям…». «О, нет, моя айджа. Я хочу навеки остаться с тобой». «Тогда, когда всё кончится: отнеси меня на наше место и выпей того напитка из сосуда, который я тебе приготовила» - сказала она Казбеку и…навсегда закрыла очи. Пирузе накрыла её лицо покрывалом и зарыдала. Из-под тахты вылетела белая голубка, присела на макушку юной Мезриве, что-то быстро заворковала, резко вспорхнула, уселась на ветку чинары, поглядела, наклонив головку, на плачущую, Пирузе и улетела в Поднебесье. Мягкое лёгкое пёрышко плавно опустилось на колени юной Мезриве. Девушка зажала его в ладони. «Мир в руках Его Возлюбленных Дочерей… мы, женщины всего мира обязаны объединиться. Иначе снова Дажан вернётся» - услышала она слова, будто в тумане…
…Казбек сам похоронил Найваро (такова была её воля) у подножия высокой горы, прочитал молитву и выпил волшебную жидкость. Сел у её могилы и уснул. А через несколько дней, на этом месте забил родник с целебной водой. А рядом с ним появился камень, на котором, неизвестной рукой, оказались высечены слова:
Тот, кто влюблён по-настоящему – не умрёт никогда.
Тот, кто верен себе до конца – выдержит любые испытания.
Тот, кто мудр и чист сердцем – тот истинно счастлив.
Тот, кто понимает и чтит Законы Вселенной – тот богат.
Тот, кто верит – выше обстоятельств!
2009-2010