Глава 33
Нельзя сказать, что Фрося со спокойной душой отправлялась в это короткое путешествие. У неё был повод волноваться, ведь она ещё ни разу не была ни в одном городе, кроме своих маленьких Постав, а тут Вильнюс – крупный центр, да ещё другая республика.
Пока она мысленно накручивала себя страхами, к платформе неожиданно, с рёвом и дыша паром, прибыл состав, и вместе с немногочисленными пассажирами молодая женщина вошла в холодный поезд.
Сидя в заставленном чемоданами, узлами и коробками тесном вагоне, она исподволь присматривалась к рядом сидящим людям, ища кого-нибудь, похожего на еврея. Кто знает, а вдруг уже сейчас повезёт, и она сможет получить нужную ей информацию о той синагоге и, чем чёрт не шутит, обретёт полезное знакомство.
Никого подходящего вблизи себя она не обнаружила и успокоилась, – будь, что будет, – и прикрыла глаза. Поезд, лязгая и дёргаясь, останавливаясь на частых остановках, ещё до света прибыл в Вильнюс. Фрося вместе с остальными сошедшими здесь пассажирами потянулась на выход. Выйдя из здания вокзала, она вдруг поняла, что совершенно не знает, что делать дальше и куда идти.
Увидев милиционера, смело подошла к нему и спросила, не знает ли он, как найти в их городе самую большую синагогу. Служивый на плохом русском языке указал, в какую сторону идти, и подозрительно посмотрел на Фросю. Ей ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ и объяснить, что хочет наняться к евреям на работу. Тот покачал головой и посочувствовал, что далековато, мол, топать, – синагога находится в старом городе, и лучше до неё доехать на автобусе или такси.
Денег на такси у Фроси не было, а автобус ещё не ходил, и она смело пошагала в своих растоптанных валенках по замёрзшему, едва просыпающемуся неизвестному городу.
Фрося быстро шла в ту сторону, которую ей указал милиционер, с уверенностью, что всё у неё получится, как надо, как они задумали с Вальдемаром. Идя по узкому тротуару, она крутила головой, обращая внимание на то, что в Вильнюсе совсем не ощущалось недавнее окончание войны.
В этом она убедилась позже ещё не раз, не увидев на улицах многочисленных безногих инвалидов на грохочущих по мостовой колясках, с уродливо подвёрнутыми под себя колошвинами от брюк. Не было и просящих милостыню слепых, трясущихся с похмелья у пивных, одноруких и одноногих, и просто контуженых с выпученными глазами и открытыми ртами с пеной на губах. Таких было много даже в их маленьких Поставах.
Просящих милостыню она всё же увидела, располагающихся на свою унизительную работу на ступеньках, ведущих к входу в костёл, в который Фрося и зашла.
Внутри величавого храма ещё никого не было. Она опустилась возле боковой загородки на колени и истово помолилась святой деве Марии, прося о помощи и поддержке в трудном её деле. Положив последний крест, вышла из костёла и зашагала дальше в нужном ей направлении.
По дороге в синагогу всё чаще стали встречаться идущие навстречу люди, и она почти у каждого спрашивала, как быстрей дойти до цели её путешествия. Но далеко не все откликались на её просьбу, брезгливо морщась, слыша русскую речь. Видя это, она перешла на польский, и стало полегче, – знавших и с удовольствием отвечающих на этом языке было гораздо больше.
Когда уже совсем рассвело, она по узким улочкам старого Вильнюса подошла к неприметному зданию, стоящему в глубине двора, это и была синагога. Еврейский молельный храм близко не напоминал католический, даже тот, что был у них в Поставах. По одному, парами и группами туда заходили люди, сплошь мужчины, в странных шапочках, а у некоторых от ушей развевались на ветру длинные кучерявые пряди волос, что даже несколько позабавило Фросю.
К этому времени она так намёрзлась, что забыла все наставления Вальдемара не спешить и приглядеться, и смело подошла к первому попавшемуся еврею:
– Скажите, уважаемый, я могу пройти внутрь вашего храма, мне очень надо поговорить с вашим священником?..
Рассерженный еврей замахал руками, забрызгал слюной и крикнул ей в лицо:
– Гей авек фун дамент а сикшэ!..
Нет, она не поняла, что ей сказал рассерженный человек, но догадалась, что хода в эту синагогу ей сейчас нет. Надо действительно походить и приглядеться, с наскоку, похоже, ничего не получится.
Прошло несколько часов, Фрося окончательно замёрзла, ходя взад-вперёд и кругами возле синагоги, хотелось очень кушать и в туалет. В скором времени наружу стали выходить евреи, шумно что-то обсуждая, смеясь и переругиваясь на непонятном для Фроси языке.
Она увидела трёх вышедших вместе мужчин, на вид весьма респектабельных, и решилась попытать своего счастья. Интуиция подсказывала ей, что эти люди будут посговорчивей. И на сей раз уже не столь решительно приблизилась к ним, попросила разрешения обратиться, от волнения путая русские, белорусские и польские слова:
– Пше прашем, панове, шановны товарыши, кали ласка, будьте добры...
Она смешалась и замолчала…
Люди, к которым она обратилась, прекратили между собой разговаривать и внимательно взглянули на молодую симпатичную женщину, стараясь понять её сбивчивую речь. И она от отчаянья вдруг решилась на то, о чём никогда и помыслить не могла:
– Вы меня простите, что я прервала ваш разговор, но здесь мне не к кому обратиться, помогите, пожалуйста. Я воспитываю девочку вашего народа, которую укрыла во время войны, и я хотела бы кое-что выяснить у вашего священника...
Мужчины переглянулись между собой и вдруг все разом заговорили, замахали руками. Наконец старший из них обратился к Фросе на вполне хорошем русском языке:
– Пойдём, девочка, к нашему раввину, и ты расскажешь всю свою историю, в тепле и за кружечкой чая, в которой ты, похоже, очень нуждаешься...
Он взял Фросю за локоть и повёл к боковому входу в синагогу, постучал, что-то сказал открывшему дверь мужчине на своём языке, и тот впустил их вовнутрь здания.
Глава 34 по ссылке: http://www.proza.ru/2016/03/20/2381