Звонкий щелчок упавшей на столешницу пробки. Она катится все глуше. Замирает.
Бутылка не танцует в руках.
Ты пьешь так легко, словно вместо крепкого коньяка тебе предложили ради шутки чай. Пьешь не останавливаясь большими глотками. А когда прерываешься, начинаешь смеяться. Заливисто хохоча. Смеешься громко, чтобы слышать свой голос, слышать, что живой. Живая.
«Забавно. Забавно. Забавно». Повторяешь громко, чтобы расслышать. Чтобы голос из головы ушел в пространство комнаты. Чтобы голос растворился в комнате и потонул. А голос отражается от пустых стен. Отражается от тишины и возвращается на место.
И вот ты в ванной. Четыре стенки и белая плитка. Ты мечешься, шаришь по полкам. Роняешь баночки, неловкий, потерявший координацию. Ищешь что-то. В голову приходят яркие идеи, образы. Один насыщеннее другого. Свет становится резким и слишком холодным. Лезвие. Ты нашел что искал. И все становится таким отчетливым. Тебе все еще смешно. И ты резко вскидываешь правую руку, чтобы полоснуть по левой. Снова и снова. Поперек. И все еще смеешься. И картинка смешная. И все уже нереально и не существует. Все это игра. Забава. Закроешь глаза и ничего не будет. И будет комната-стенки-пол. Будет день-вечер-ночь.
Смеешься глядя как проступают красные нити. Как нити превращаются в тонкие линии и кривые. Смотришь как кривые огибают запястье и падают на пол.
Заходишь в душ, чтобы включить воду и смыть линии, чтобы холст стал чист как снег. Но холст едва посветлев снова пропитывается красным.
И ты возвращаешься в комнату. Снова открываешь шкаф и достаешь бутылку. По старой схеме скатывается пробка. Глотаешь не морщась. Бредешь на кухню.
«Надо же»
Подбадриваешь себя смехом.
Доливаешь в бутылку кипяченой воды и взбалтываешь, чтоб разница была не так заметна. И возвращаешься в ванную. Смотреть на изрезанный холст. Серебристое манит и просит нарисовать что-нибудь еще. И вот кисть снова в руках безумного художника и он рисует вдоль своего полотна. ("Я-живой, живой, живой", - повторяет радостно, чувствуя боль). И красные нити сливаются в одну широкую полосу. Они утекают. Утекают в никуда, растворяясь в грязной воде стоков, растворяясь в очистных, в реке.
Растворяясь в нигде и унося в никуда безумного художника, который наконец нашел выход.
Нашел.
И хохочет, постучавшись в ворота серой вечности.