Молитвенная родина

               

Что если, когда большой промышленный город останется позади, взмыть птицей и полететь над родными лесами, полями, лугами, дорогами, полянами, деревнями, над всем, что тысячи лет зовется родиной! Тихо шумят вековые сосновые бора. Кто может своим присутствием поколебать эти могучие красавицы сосны, с достоинством поднявшие свои зеленые вершины к небу? Как прекрасен и гармоничен мир звуков, наполняющих лес; какое неземное спокойствие сходит в душу в этом зеленом мире. Далеко лежат дороги среди девственного леса. Встречаются, увы, и просеки, и вырубки. Иногда перед взором предстает чудная, но редкая картина: то небольшой храм, то часовенка среди больших изб. Проплывают кресты запущенных погостов, заброшенные поля… Вот все что осталось от уединенной пустынки святого подвижника. Рядом река, словно лебедушка, неподалеку ее статные и гибкие сестры. А вот родимая деревенька! Пахнет укропом, тянутся заборчики, вьются тропинки, старый овин, пожарное депо уже разобрано… Рябина алеет на фоне голубого неба с уходящей грозовой тучей и… радуга! Словно ворона веселая сяду на старый забор и посмотрю на родную деревню. Кто там, на крылечке родимом?! Бабашка седая, босая стоит, руки красные, заскорузлые от работы, но глаза улыбаются, и губы трогает улыбка. «Бабуля, родимая, здравствуй же! Неужели я тебя обнимаю, какая же ты худенькая». Плечи бабушки немного трясутся, то ли от плача, то ли от радости встречи… Чувствую ее горячий шепот, но слов разобрать не могу… Но вот крыльцо начинает уходить из-под ног вместе с избой и изба еще та, старинная, с дранкой на крыше. А вокруг, куда не глянешь, необозримый зеленый океан, волнуемый ветрами. Бабушка крестит вслед и снова улыбается. Седые волосы обрамяляют ее белое ласковой лицо… Внизу погост среди больших сосен с большим крестом. Где-то внизу ниточка железной дороги, но более мила синяя речная лента. Солнце играет и отражается в прозрачной, как стекло, воде. Лодки уткнулись в берег. Кто-то в тельняшке на берегу мастерит лодку… Женщины полощут белье с мостков, а дети тут же рядом купаются. Брызги! Веселье! Неужели гармошка еще играет у бань?! И снова тихо, незабвенно, молитвенно… Везут кого-то хоронить. Гроб на тракторной тележке. Вот его с пением заносят в церковь: «Святы Боже Святый Крепкий Святый Бессмертный, помилуй нас»... Березовые рощи, словно невесты, прячутся за вечнозелеными елями и соснами. И вместе все это дивный зеленый  хоровод, гулы, звоны... Клубится пыль под колесами автомобилей, но если прислушаться, то можно расслышать дальний скрип телег, по сторонам дороги качаются ромашки, перекликаются колокольчики, порхают бабочки, стрекочут стрекозы, заливаются птицы, звенят родники, бредут пилигримы… Горит прощальный костер на берегу… В окне старой избушки раздергивается занавесочка, виден горшок с красной геранью и чей-то женский лик… Выходит лось на берег реки и гордо поднимает свои грозные красивые рога… Летят дикие утки, а скоро, совсем скоро полетят, полетят косяки кричащих журавлей, а внизу им будут махать дети и взрослые… Белоснежные облака не помеха, можно нырнуть от огромного слепящего солнца прямо под них!.. Показался и наш райцентр! Как непривычно видеть с высоты знакомые улицы, переулки, дома, людей. Идет крестный ход вокруг храма. Батюшка благодушно окропляет прихожан. Сияние икон. Радостные лица. Колокольный звон… Шумит береза над родным домом. Распахнуто окно в зало. Из окна выглядывает мама! Что-то про себя поет – песню или частушку. Так легче ждать... А может молится? Выглянет на дорогу и опять замирает в окошке, впрочем, ненадолго, много работы. Ждет сыновей, внуков, дочку. Огород с парниками ухожен и участок засажен картошкой. Все как всегда. Спасибо, мама, и низкий поклон тебе за непрестанную любовь, сейчас и во веки веков. Неужели ты плачешь?!.. Не плачь, не плачь, родименькая. Господь вытрет все слезы. Кто же знает о всех незримых слезах и всех незримых молитвах? Если бы люди видели их, то вся Россия была бы окутана ими, как Божьей росой или покровом. Это и есть Священная, Молитвенная Родина.