Музыка: Enigma Metamorphosis Metamorphosis
1
Эйфория от импульсивного решения обустроить судьбу Эолы прошла. Теперь предстоит посмотреть на это трезвым взглядом. Одно дело сболтнуть, а сделать – совсем другое. Но я не жалел о сказанном, напротив, во мне проснулась холодная рассудочность и твёрдая решимость. Окончательно успокоился в тот момент, когда провозил Эолу над её деревней, куда она, скорее всего, больше не вернётся никогда. Гуляния в деревне были в полном разгаре, на центральной площади, освещённой со всех сторон, собрались, наверное, все жители. Почему – наверное? Все и собрались. Эола вглядывалась в толпу, думаю, что она искала Карела. Пока не нашла, нужно улетать.
Коптер летел на автопилоте, а я занялся составлением плана подготовки девушки на выданье. Сначала тесты, чтобы определить её уровень, потом математика, физика, танцы, рукоделие, искусство светской беседы, химия и биология, литература… Планы, программы по каждому курсу, где и кто будет их претворять в жизнь… Господи! Что я делаю?! Зачем козе интегральное исчисление? Для кого и для чего Эоле такая подготовка? Или это нужно мне, чтобы не думать о том, что сказал Андреас Витт? Он же передавал мне информацию до самого взрыва!
Уже одно то, что он управлял одновременно семью роботами, заставляло задуматься. Я ведь так не умею! Скосил глаза на Эолу, она уже спала, чертёнок, свернувшись в калачик, тоже спал на плече у самой шеи девушки. Видимо, почувствовал, что я смотрю на него, чертёнок приподнял голову и, глядя на меня сонными глазами, поднял вверх большой палец. И снова заснул, повернувшись ко мне спиной. Задал новый курс пилоту, теперь я знал, что надо делать – мы летим к морю в маленький посёлок, что-то среднее между городом и деревней.
2
– Добрый день, Иван! Давненько тебя не видел. Как дела? – приветствовал меня терминал, он меня узнал, я его тоже – добрый малый, – Вам номер на двоих? Есть хороший четырёхкомнатный с террасой, правда она выходит не в сторону моря, зато цена, как за однокомнатный. Море, в конце концов, лучше наблюдать, находясь в нём самом.
– Ты мне в прошлый раз так и не сказал, как тебя зовут, перевёл разговор на другую тему.
– Алик, для тебя Алик, Иван! Во мне все видят терминал, поэтому я тоже для них терминал. Вещи доставят в номер.
– У нас нет вещей, будем тут обзаводиться.
– Пусть девушка подойдёт ко мне, как вы устроитесь, я помогу ей найти всё необходимое. Я тут всё знаю.
– Алик, она этого не умеет, она челобка.
– Иван, я помню времена, когда они здесь не только работали, но и отдыхали, не беспокойся.
Номер оказался преотличнейшим, Алик молодец. Эола выбрала себе комнату в розовых тонах. Когда я зашёл к ней, она сидела на краешке огромной кровати.
– Эола! Так не пойдёт! Сидишь тут, как в гостях, – я превратил стены в весенний луг, – вот, теперь веселей. Вот здесь выбираешь изображение или просто говоришь – и всё. Сейчас примешь ванну, потом познакомлю с Аликом, он поможет тебе подобрать одежду и всякую всячину, очень важную для молодой девушки. И настраивайся на то, что свободного времени у тебя почти не будет. Идём!
Я завёл её в ванную, дал команду «Заполнить», и сделал так, что ванная комната стала берегом моря с песчаным пляжем. Зубные щётки, халаты, полотенца – всё на месте.
– А где ковшик? – наконец, спросила Эола.
– А нет ковшика и не нужен он. Когда валяться в ванне надоест, скажешь: «Душ», «Теплее», «Холоднее», ну, что тебя учить? У тебя же был компьютер.
– Так много воды для меня одной?!
– Не переживай, она потом вся очищается и снова идёт в дело. Комбез забросишь сюда и скажешь «Чистка».
Через некоторое время я слышал восторженные крики: «Холодную! А-а-а! Горячую! Холодную!»
Пока Эола была в ванной, а потом ходила к Алику, я решил разобраться с тем, что мне передал Андреас. Моя комната была выполнена в старом стиле – для нулевиков, но многие вещи и препараты подходили и для ичелов. Наверное, поэтому администрация не переделывала её. Усевшись в процедурное кресло, и задав программу профилактики, я вывел на внешний экран папку с файлами и сделал запрос в сеть по Витту.
Успел прочитать: Андреас Витт, робот категории ноль, химик, высокомолекулярные соединения, сотрудничал с силовыми структурами, хобби – художник-абстракционист, специализировался на изображении в своём, так сказать, стиле, военной техники и войн в фантастических мирах, иллюстрировал несколько книг известных писателей, в том числе бывших военных, найден мёртвым двадцать три года назад в своём доме. Похоронен недалеко от Дрездена. Затем произошёл сбой связи, а сеть стала выдавать: Андреас Витт, художник. И только. Нужный мне Витт-химик не существовал. Сеть – большое дело, оказывается! Она может тебя родить, даже если ты не существуешь в реальности, а может и похоронить, не обращая внимания на твоё физическое присутствие в нашем бренном мире. Если бы я не видел собственными глазами этого нулевика живым, то я бы поверил, в то, что он умер двадцать три года назад.
Некоторое время я рассматривал картины Витта. Несмотря на всю «образность» его представления о формах, цветах и перспективе, я признал, что в деталях он был очень точен. На нескольких его картинах присутствовали глаза, которые смотрели откуда-то сверху. Глаза были тщательно прорисованы и не имели никаких искажений. В то же самое время эти глаза были, как бы, частью пейзажа: ветками деревьев, облаками, бликами на воде, складками на одежде.
Когда вернулась Эола в новом платье в сопровождении тележки с пакетами, я упражнялся в управлении двумя игрушками-дронами по методике, которую я нашёл в папке Витта. Дроны нашлись в киоске в вестибюле. Трудное это дело, однако!
– Спасибо, маршал! – начала она. Как у всякой девушки, её глаза горели после получения такого количества безделушек.
– Не стоит, Эола. Иван, просто Иван, – я заглянул в одну-другую коробку и удовлетворённо кивнул, а потом приказал тележке, – Вещи разложить по шкафам в комнате Эолы и свободен. А мы с тобой начинаем учёбу, для этого мне надо проверить, что ты знаешь. Пойдём на террасу, работать будем там.
На террасе я усадил Эолу за стол, с её браслета активировал большой экран и вывел вопросы, на которые она должна ответить. Там были вопросы, на которые можно было отвечать, говоря вслух, были с обязательной работой на клавиатуре, нужно рисовать, написать несколько текстов по литературе и истории, несколько задач по физике, математике, химии, задачи на сообразительность. Ну, и музыкальные предпочтения, а также умение играть на каких-нибудь инструментах. Часа за два должна справиться.
– Я всё сделаю, мар… Иван! – улыбка не покидала лица Эолы, она ещё не представляла, что её ждут не только праздники.
3
Я всё меньше понимал, кто же такой на самом деле этот Витт и чем он занимался. Особенно после того, как нашёл файл «История кризиса» в его папке. Это была монография некоего Артура Орского. Серьёзное исследование причин затухания цивилизации челобов, восемьсот две страницы. Монография, видимо, сравнительно новоя, возможно, даже неопубликованная, потому, что никаких атрибутов издания не было. Её нельзя назвать анти- или прочелобской, она беспристрастна, но читать её сложно. Например, в вопросе сосуществования челобов, роботов и ичелов не было правых и виноватых, все показаны во всей своей красе и мерзости, силе и слабости. Читать мерзости про ичелов мне неприятно, но опровергнуть я их не мог. Такие же мерзости были и про челобов, и про роботов.
Орский не зацикливался на недостатках, он объяснял с их помощью, как развивались события, а, показывая положительные качества – как могли развиваться. Читаешь и постоянно испытываешь чувство досады, что не пошли по такому пути, а выбрали другой. При этом автор объяснял этот выбор – он на тот момент, в тех условиях выглядел самым правильным! Парадокс – выбираешь правильное решение и попадаешь в дерьмо по самые уши!
Почти четверть монографии посвящалась собственно вопросу вымирания челобов. Рассматривались разные гипотезы, одна безумнее другой. Первая гипотеза основывалась на генной инженерии. Мол, генные изменения в растениях и животных, проведённые самими челобами, которых они употребляли в пищу, привели к изменениям в них самих. Стремясь избавиться от наследственных болезней, борясь со старением организма, челобы постепенно получили накопленные необратимые изменения. По другой гипотезе челобы создали суперинтеллект, который должен был помогать им решать сложные проблемы, но тот вместо этого сделал челобов вымирающим видом. Правда, никаких доводов, того, что суперинтеллект был действительно создан, Орский не приводил. Гипотеза, мать её, предположение! По третьей гипотезе из космоса был занесён какой-то внеземной вирус и он таким образом воздействовал на челобов. Было и «Божественное вмешательство» и естественное старение вида. В качестве последнего приводился довод, что в ДНК и ферментах появились другие изомеры по сравнению с ископаемыми образцами.
Бредовость гипотез, тем не менее, наводила на размышления. В каждой из них было рациональное зерно и никакую из гипотез я бы уже не отбросил, даже космическую и божественную. Сделал запрос по Артуру Орскому, подозревая, что и по нему я ничего не найду. Так и оказалось: тысячи Артуров и тысячи Орских, включая разных d’Oro, но ни одного, кто мог бы написать такую монографию.
4
Меня оторвала от чтения Эола. Она стояла передо мной, готовая расплакаться, её сопровождали экраны с заданиями, от которых девушка пыталась безуспешно отмахнуться.
– Иван, я ничего не знаю и не умею! – всхлипывала челобка, – я совсем неспособная? Я хочу домо-ой!
Я сперва чуть не вспылил, находясь под впечатлением Орского, но, увидев беспомощную девушку, ищущую защиту у меня от бездушного компьютера, которую я же ей и обещал и не только от компьютера, стал именно тем, которым она и должна меня видеть – защитником. Первым делом отключил экраны с заданиями, положил ей руки на плечи и стал успокаивать.
– Мы его победим, Эола, мы не только ответим на все его вопросы, мы ему зададим такие задачки, от которых он сам задымится, – я гладил её волосы, вытирал слёзы, сквозь которые Эола уже пробовала улыбнуться, – Не веришь? Знаешь, что? Давай сходим на море, ты же никогда не видела моря?
– Видела, в компью-у-утере. Я не умею плава-ать.
– Ну, заодно и плавать научимся! Опять не веришь? Слово маршала – сегодня ты научишься плавать!
Алик всё-таки молодец, пляжные комплекты тоже предусмотрел. Я помог Эоле выбрать купальник, объяснил, как им пользоваться – она не верила, что в кубике со стороной один сантиметр может быть полноценная одежда. Переодевалась Эола минут пятнадцать, наконец, она вышла из ванной комнаты и мы пошли к морю.
По совету Алика повёл Эолу в бухту. С пляжа вела дорожка в гору, подниматься надо было метров шестьдесят вверх, я имею в виду высоты и довольно круто, а спуск в бухту ещё круче. С хребта стала видна бухта: небольшой галечный пляж, с трёх сторон ограждённый крутыми каменистыми обрывами. В море над водой возвышалось два больших камня, на которых можно посидеть. Дорожка вилась серпантином, с неё хорошо просматривалось дно бухты, водоросли на подводной части камней и бескрайняя синева моря, переходящая в синеву неба. В море плавали два человека – молодой парень и девушка, их вещи лежали в тени возле дальнего обрыва.
Эола не хотела снимать халат, пока не увидела выходящих из воды парня в плавках и девушку в купальнике. Я ещё подумал, что могли ведь быть и без. Плавать она не умела, от слова совсем. Но метров пять-шесть неглубокого моря было в моём распоряжении. Пару раз Эола хлебнула солёной воды и смешно морщилась. Я объяснял ей и показывал, что тело человека, если он вдохнёт воздух и задержит дыхание – легче воды. Потом она ныряла, потом ещё упражнения и, наконец:
– Иван! Я плыву-у-у!!! – разнёсся по бухте восторженный крик Эолы. Всего пятнадцать минут – и она поплыла!
Вскоре с моей, разумеется, помощью, она доплыла до камня и мы сидели некоторое время на нём. Назад плыть отказалась категорически, когда узнала, что глубина около десяти метров. Кое-как уговорил опереться на мои плечи и плыть так. Испуг в глазах не исчезал до тех пор, пока она не почувствовала под ногами твёрдую землю. За те четыре часа, которые мы провели на берегу, мы ещё дважды сплавали к этому камню. Последний раз при возвращении с камня Эола касалась только пальцами одной руки моих пальцев. Все её страхи утонули в этой бухте, она верила, что с моей помощью сможет научиться чему угодно.
5
Я острожно снял свою руку с руки Эолы, она находилась в состоянии лёгкого транса. Перед её глазами медленно вращалась картина с текстами, задачами, изображениями, графиками, формулами и всё это на пяти языках*. Ей сейчас нужны обе руки для того, чтобы работать со средой, в которой она находилась. Между нами установлен постоянный контакт, иногда Эола задаёт мне вопросы, но я никогда не отвечаю прямо, я подсказываю путь к решению, решать одна должна сама. Я не стал использовать никакие химпрепараты, начитавшись Истории кризиса – чисто психостимуляция мозговой активности. Первый такой сеанс продолжался два часа, теперь уже три.
Нагрузка на психику Эолы колоссальная, утренние пробежки, которые мы довели уже до трёх километров, да два раза в день море, позволяют в определённой степени расслабить её. Самое главное, что ей самой нравится учиться. Организм у Эолы сильный – деревня есть деревня, но растяжка никакая, на шпагат посадить никак не могу, хотя прогресс налицо.
_____
* В начале семидесятых годов прошлого столетия по инициативе ЦК ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи) проводился эксперимент. Группа из двух или трёх десятков молодых инженеров обучалась на специальных курсах с полным погружением в течение трёх месяцев английскому, францускому и испанскому языкам, скорочтению, «слепому» десятипальцевому печатанию на машинке и Алгоритму решения изобретательских задач (автор Генрих Саулович Альтшуллер, вероятно он тоже приложил руки к этому эксперименту.) Там были вращающиеся экраны с многозначными текстами на разных языках – словари, задания для печати, блоки для запоминания и т.д. Интенсивность обучения была такая, что плакали не только девушки. Через три месяца все говорили на трёх языках, быстро читали, печатали в «слепую» и подали рационализаторские предложения на своих предприятиях, некоторые получили авторские свидетельства на изобретения. Современные школьники не перегружены в школе!
Со стороны посмотреть, так отдыхающие, а на самом деле подъём в шесть утра, отбой в ноль. Тем не менее, Эола только хорошеет, возможно, что это блеск жажды жизни в глазах создаёт такую ауру вокруг неё. А может это аура зажигает звёзды в её голубых глазах. Но, в любом случае, на Эолу стали оглядываться, она больше не выглядит дикой челобкой из леса. А ещё её природная походка! Наши девушки специально берут уроки, чтобы научиться ходить так, как челобки могут от рождения.
Я снова взялся за Орского. Последний раздел монографии (рукописи?) был посвящён прогнозам и возможным способам преодоления кризиса. Прогноза, собственно три: кризис дойдёт до своего логического конца и челобы исчезнут; кризис сойдёт на нет, и челобы постепенно восстановятся; какой-то другой, а точнее третий вид разрешения кризиса.
По первому случаю – кризис не прекращается – приводились расчёты по времени в двух сценариях. По одному челобы продолжают рождать по одному ребёнку от пары, и проживут пять поколений, по другому – полностью прекращают деторождение и их существование ограничивается продолжительностью жизни одного поколения.
По второму случаю – кризис исчезает сам собой – приводились расчёты, при каком количестве челобов возможно их возрождение естественным путём. Орский утверждает, что при некоторых обстоятельствах, челобы просто потеряют волю к жизни и, даже получив возможность деторождения, не будут этого делать. Каких-либо доказательств возможности такого поведения он не приводил, но… ему хотелось верить, что, к сожалению, такое возможно.
Одним из вариантов третьего возможного пути развития Орский видел в превращении челобов в киборгов и искать решение проблемы следует уже в их среде. Для киборгов возможно применение методов, неприменимых к челобам, например, полная замена тела. Да, блин, но о каких челобах при этом можно говорить?
– Иван! – услышал я с удовольствием голос Эолы, оторвавшей меня от этой чёртовой монографии, – А что такое амбивалентность?
– Амбивалентность? Ну, это такое чувство к человеку, когда он тебе нравится и не нравится одновременно. Поняла?
– Не-а, – беззаботно сказала она, – так не бывает!
– Ты никак не можешь решить, идти на прогулку в брючках или вообще не ходить. Ну?
– А причём тут брючки?
– Брючки ни при чём, главное: идти или не идти, и ты никак не можешь сделать выбор. А с чего вдруг тебя это заинтересовало? Где ты это вычитала?
– Нигде. Где-то раньше слышала, а сейчас вспомнила. Вот и спросила. Сейчас я чай заварю из таких трав, ты даже не видел, как они растут! – Эола вприпрыжку побежала на кухню, – Я ответила сегодня на все вопросы!
Вот и я никак не пойму, как я отношусь к Орскому и Витту. Амбивалентно. За окнами потемнело, поднялся ветер, собирался дождь. Включилось мягкое освещение, я пошёл убирать всё с террасы. Попить чай здесь не удастся, первые крупные капли уже долетели до земли.
– Это особый, любовный напиток, – заговорщицки сказала Эола.
– Скажи ещё, что ты умеешь колдовать, – поддержал я её.
– А как же! Все в нашей деревне знают, что я ведунья, – рассмеялась она.
Допить чай мы не успели, потому что мне пришёл срочный вызов из Управления. Мне предписывалось к десяти утра присутствовать на совещании, собирали всех маршалов нашего региона. Мы снова улетели, на ночь глядя.
6
Гроза разразилась, когда мы взлетали. Раньше попёрся бы напрямую, но сейчас у меня был пассажир – моя подопечная и воспитанница, и я направил коптер, минуя грозу и фронты. Не могу спать ни в полёте, ни при поездках по земле, а Эола, похоже, наоборот. Она посмотрела несколько минут на всполохи молний, позевала и заснула. Я хотел поправить волосы, чтобы они не падали ей на глаза, но выскочивший чёртик замахал ручонками, потом приложил палец к губам. Защитник, блин!
Снова вернулся к Орскому. Он предположил, что ДНК, как очень сложная структура, не всегда копируется точь-в-точь, сбои встречаются не так уж редко. А коль скоро так, то могут быть челобы с нормальной древней её версией. И что если найти несколько пар таких челобов, взять у них хромосомы или яйцеклетки, оплодотворить их таким же здоровым материалом, то можно запустить в рост новую, здоровую веточку. Орский привёл перечень признаков, по которым можно вычислить здоровые ростки на челобском дереве. Надо будет проверить Эолу, чем чёрт не шутит, а вдруг этот Орский прав? Ещё этот сумасшедший зануда рассматривал варианты скрещивания челобов и ичелов. Для чистоты эксперимента он предлагал организовать особые зоны в природных условиях, назначить неких уполномоченных, которые будут защищать челобские территории от несанкционированного проникновения разных зевак и любопытных, следить за тем, чтобы не было вырубок лесов, строительства дорог через эти зоны… Что-то это мне напоминает. Это же маршальская служба! Так когда, чёрт побери, была написана монография, если маршалы в ней только предлагаются?!
7
Не смотря на то, что я заказал два номера в гостинице нашего Управления, мне предоставили только один, и пришлось вдалбливать терминалу, что Эола должна жить в отдельном, и при этом в соседнем с моим номере. Этот терминал совсем не Алик, постояльцы ему не в радость, а в обузу, мы мешаем ему, наверное, самолюбоваться.
Я колебался, брать или не брать Эолу с собой, потом решил, что пусть лучше будет недалеко от меня. Посажу её в библиотеке, пусть почитает чего-нибудь. Пока мы шли по коридору, нас постоянно останавливали мои коллеги и знакомые, мне показалось, что половина из них делала это из-за Эолы, мне, в конце концов, могли бы и просто кивнуть. Разумеется, что Франциск и Эмиль – совсем другое дело. С этими ребятами мы всегда во время подобных сборищ отлично проводили время.
– О, Иван, у нас новый маршал, – сказал Эмиль, – при этом такой красивый! Здравствуй, Эола!
– Я не маршал, я с маршалом, – ответила она, взяв меня за руку выше локтя и отступив немного назад, как бы прячась за меня – Здравствуйте! А откуда вы меня знаете?
– Вас, сударыня, здесь все знают! Здравствуй, Эола! Тем более, что комбез маршала ни на ком не сидит так восхитительно! – грубоватый Франциск был галантен, что несвойственно ему, – ждите нас вечером в гости!
Когда я вошёл в зал для совещаний, после того, как устроил Эолу, увидел машущую руку Эмиля.
– Спасибо, парни, если бы не вы, пришлось сидеть, как отличнику в первом ряду, – поблагодарил я их совершенно искренне, садясь в кресло, которое они заняли для меня.
– Ну, то, что ты отличился, сомнений нет, – сказал Франциск, – я так думаю, что весь этот сбор благодаря тебе. А Эола хороша!
– Губу подмотай!
– Да я то подмотаю, ты сам поосмотрительнее там. Прозвучало очень убедительно: «Я с маршалом». Это посильнее будет, чем, типа, отвали, парниша.
На трибуне появился выступающий и мы прекратили пикировки. Новый зам начальника Управления Гильермо Яковлевас. Я о нём ни сном, ни духом, и было интересно его послушать.
– Эффективный манагер, – шепнул мне на ухо Эмиль.
Свой доклад Яковлевас так и начал: рассказал о достижениях, потом упомянул о неэффективных затратах, что нужно многое реформировать и он для этого сюда и направлен. Ну, мы знаем, что реформировать, это значит резать по живому, закрывать программы и лаборатории. Проходили уже. Я никак не мог понять, где он работал раньше и чем занимался. Он построил свой доклад так, что тот почти полностью состоял из общих фраз и мог быть посвящён как термоядерной энергетике, так и коммунальному хозяйству. Но полностью обойти конкретные проблемы нашего Управления не удалось – это было бы уж слишком. Он коснулся трений с расой роботов, призвал чаще привлекать их к сотрудничеству, а не палить налево и направо, явно в мой огород камень. Но это было бы ещё ничего, но он сказал, что в результате плохой работы службы маршалов, стало сокращаться поголовье челобов. Так и сказал – поголовье. Ах ты, паршивец! Судя по шуму в зале, не я один так подумал. До конца его доклада тишину так и не удалось установить. Народ негромко разговаривал между собой, совершенно не обращая внимания на докладчика.
Как только это чмо закончило доклад и вышло из зала, я подался за ним. Я окликнул его:
– Господин заместитель, разрешите обратиться? – он остановился и невидящим взглядом посмотрел на меня
– Обращайтесь! Вы кто?
Я показал на ближайшую дверь и слегка нажав на болевую точку в районе локтя помог ему принять моё предложение зайти в комнату. Там кто-то был, но тут же выскочил, увидев маршальские знаки отличия. Локтем я прижал горло Гильермо к стене, а другой рукой сжал всё, что было у него в паху. Глаза зама наполнились ужасом и болью.
– Слушай меня, недоносок, – говорил я ему прямо в ухо, – если ты ещё раз просто подумаешь, даже не скажешь, только подумаешь о челобах, как о поголовье, я оторву тебе то, сейчас болит у тебя между ног. Успехов в труде и личной жизни!
Я вышел из комнаты и направился в зал совещаний, там как раз заканчивался перерыв и начиналась очередная накачка силами следующего лектора. Из интересного в последующие часы был разбор стрельб, которые организовал с малолетками. Я объяснил, что мы расстреляли то, что у мальчишек было в их заначках. Меня ругали за плохой учёт боеприпасов, за нарушение разных инструкций, обещали в следующий раз принять меры, пока же ограничатся указанием. А в зале парни поднимали руки с большим пальцем вверх. У многих, если не у всех, была эта проблема с патронами и им понравилась моя идея их ликвидации.
Я забрал Эолу из библиотеки, тем более, что вокруг неё крутилось несколько молодых обормотов и читать она не могла.
Вечером пришли, как и обещали, Эмиль с Франциском. За напитками, разговорами и романсами в исполнении Эмиля мы засиделись, как обычно, почти до утра.
8
Зачёты мы с Эолой сдавали вместе. Сдавал их, конечно, я, Эола сидела рядом. Я объяснял ей, показывая на экране, вопросы, на которые мне надо ответить, она помогала мне набирать текст, выбирать нужные ответы, так что зачёт можно делить на двоих. Как только высветилось «Зачтено», я услышал голос нашего непосредственного начальника Пьетро Дворжака.
– Флорес! Зайди ко мне.
– Я не один, шеф!
– Не один, так не один, – Пьетро сам когда-то был маршалом.
Эола стала уже уставать от всей суматохи и постоянного внимания, поэтому я попросил Лину, сотрудницу нашей службы, напоить её чаем без всяких добавок и присмотреть за девушкой, пока буду у шефа.
– Что у тебя там с Яковлевасом произошло? – сразу поинтересовался Дворжак.
– Ничего особенного, он, говоря о челобах, употребил слово «поголовье». Я попросил его больше так не говорить.
– Попросил, говоришь? – Пьетро хмыкнул, – Ладно. А девушку зачем сюда притащил?
– Деревня от неё отказалась, Эола сейчас моя воспитанница. Подготовлю и выдам замуж. Мне нужна помощь. Нужно провести комплексные исследования в нашей лаборатории, кровь, плазма, ДНК, все результаты передать мне.
– Хорошо, я распоряжусь. Что за странный интерес? Не доверяешь выводам спецов?
– Шеф, кто такие Андреас Витт и Артур Орский?
– Ах, вот ты о чём!
– У меня такое впечатление, что я спросил, как отдохнули в отпуске и само собой ожидаемый ответ – нормально.
– Витт и Орский члены так называемой Альтернативной дрезденской группы. Методы у них были нетривиальные, результаты, которые они получили, лежат в основе всех современных теорий возрождения челобов. Но понятие морали им присуще не было. На определённом этапе было принято решение, – Дворжак выделил слово «решение», – и группа дезинтегрирована.
– То есть, уничтожена?
– То есть, дезинтегрирована.
– Но Витта я видел лично! А в сети говорится, что он найден мёртвым в своём доме двадцать три года назад. Нестыковочка! Альтернативщики делали киборгов?
– И киборгов тоже. Я не верил твоему докладу, пока ты только что не спросил об Артуре. Знаешь, что, Иван, сдайте анализы, потом получи командировочное предписание, но туда не езди, а где-нибудь спрячьтесь с девушкой на время. Вдруг Эола окажется той самой – по Орскому. Боюсь, что тогда и я буду бессилен защитить её. А ещё лучше – анализы проведи сам, возьми всё необходимое в лаборатории, – он повернулся к экрану, вызвал лабораторию, – Тамара, к тебе зайдёт маршал Флорес, собери ему аптечку для проведения анализов. Он убывает в командировку, там у него будет много работы, в общем... м-м-м... две, да, две аптечки в комплектации «Эксперт».
– А он умеет работать с «Экспертом»?
– Флорес всё умеет, даже читать, так что инструкции не забудь вложить. Немедленно! – потом, отключив связь, повернулся ко мне, – Ты ещё здесь?! Выполнять распоряжение! Бегом!
9
Тамара была, как обычно, в одном белом халатике, довольно коротком, приталенном и с почти открытой грудью. Богатые чёрные вьющиеся волосы подчёркивали все прелести Тамары.
– Почему не заходишь, Иван? Чудное создание не даёт? Это понятно! Здравствуй Эола! Как дела? Ты великолепно выглядишь в маршальской форме! Нет, правда, тебе очень идёт! – говорила Тамара, глядя то на меня, то на Эолу, – Et pourquoi ne pas vous acheter une poup;e en caoutchouc? Il n'est g;n;ralement pas de cerveau! Et toujours pr;t ; l'emploi** Может быть, милое дитя подождёт в той комнате, а ты мне поможешь собрать двух «Экспертов»? Минут за двадцать, я думаю, мы управились бы.
– Quel addictif est pr;t ; en caoutchouc de poup;e, Tamara?*** – спросила Эола.
Тамара растерялась, она не ожидала, что её слова Эола поймёт, это было совсем не для её ушей, но уже через несколько мгновений она взяла себя в руки и снова была приветливой хозяйкой лаборатории.
– Да это так, ерунда, не обращай внимания. Как-нибудь расскажу, вы ведь спешите сейчас. Вот, маршал, – показала она на два больших ящика на транспортных тележках, – ваши аптечки.
Я поблагодарил, Тамару, поцеловал её в щёчку и мы пошли. В терминале получил командировочное предписание в Дрезден. На день Одухотворения к Лилии я не попадаю, надо отправить ей хоть поздравление.
И снова в ночь, и снова я не знаю, где окажусь.
_______
** (Фр.) А почему бы тебе не приобрести резиновую куклу? Она вообще без мозгов! И всегда готова к употреблению.
*** (Фр.) К какому употреблению готова резиновая кукла, Тамара?