Человек вне общества, превращается
в сообразительное животное, именно
в животное. Только в среде себе
подобных, впитывая как губка
опыт предыдущих поколений, в челове-
ческом мозге может вспыхнуть искра
сознания.
Вступительные экзамены по всем дисциплинам сдал на отлично, а вот диктант по-русскому написал на солидный красный Кол.
Писал по-русски, думал по-белоруски. В результате синие чернила были исправлены на красный цвет ручки преподавателя. И как результат, "кол" на всю страницу. А я почему-то был уверен, что знаю русский на уровне близком к пяти баллам. Ведь грамматику я знал отлично, и был уверен, что диктант напишу не ниже чем хорошо. Но я не учёл, что существуют такие факторы, как напряжение, испуг, что нужно написать хорошо, а в результате хуже не могло быть.
Вечером приехал дядька, и, видя моё состояние, сказал: - Смотри племяш, у тебя впереди устный русский. Сдашь его на отлично, будет средний балл 3(три), а это для тебя проходной. А всё остальное выбрось из головы, садись за учебники.
И я сел, два дня зубрёжки, до одури. На третий день сдача экзамена. Билет вытянул уверенно, прочитал вопросы и начал ответ. Мне сказали: - Садитесь и готовьтесь! На что я ответил: - Зачем? Я буду отвечать без подготовки. Члены комиссии переглянулись и дали добро.
Ответив без запинки на все четыре вопроса и доложив, что ответы на билет закончил, я был уверен, что всё закончилось.
Дополнительный вопрос был задан лишь один: - А как понимать написание диктанта?
Я, не задумываясь ответил, что в нашей школе диктант по-русски мы писали один раз за восемь лет учёбы, потому что школа была белоруской специализации и русский у нас был всего два часа в неделю. Один час - литература, один час - грамматика. Мне тут же поставили "отлично", и я ушёл.
В результате у меня получилось 21 балл, при проходном 20 баллов.
Вот примерно так я стал кадетом. Описывать события трёх лет я буду очень кратко, потому что, ежели, написать всё, что мы делали, как учились, как отдыхали, получится произведение "похлеще" "Республики ШКиД". Отмечу одно, что миссия суворовских училищ определена не столько в подготовке "исправных офицеров", сколько в воспитании высоконравственных и интеллектуально развитых граждан, коих потом доучат в военных училищах и сделают настоящими офицерами.
Начались занятия. Пропало свободное время для прогулок и простой болтовни.
Я засел за учебники, особенно за чтение художественной литературы на русском языке, потому что, живя в деревне, этой возможности у меня не было, как и не было книг в "домашней" библиотеке, да и свет в деревню провели, когда я проучился целый год в кадетке. Читал всё подряд, и нужное, и не нужное. Ещё тогда я понял, что русский какой-то не русский, а скорее всего договорной лингвистический язык, я не чувствовал той образности, которая присутствовала ещё в беларуском, но знать его надо, вот и познавал все ночи напролёт. Тяжело понять, почему учим одно, а применяем другое. Вот простой пример; в приставках "раз, без, дез" перед глухими пишется "С", но пишем-то "обезпечить", а где делся "бес"? Или следующий момент - пишем "безголовый", то есть (без головы), а если правильно по правилу, то получаем "бес с головой"! И ещё один штрих, всем сказано, что корень слова не изменяется, потому что в нём заключено лексическое значение слова, и сразу же видим парадокс, корень - "бег", пишем забег, разбег и тут БЕЖИТ, а не "бегит". Таких чудес я обнаружил очень много. Жил по принципу, чтобы обрести знания, каждый день что-нибудь добавляй, чтобы обрести мудрость, каждый день от чего-нибудь избавляйся. Позже я понял, что всё сотворённое невозможно ведать в уме расторгнутом. А из прочитанных книг до меня дошло, что мозг человека впитывает "необходимый объём информации" и под воздействием этой же информации он качественно изменяется и приобретает новое качество - возможность мыслить. Появляется зародыш духовного начала человека, который далеко не всегда получает возможность развиться в нечто большее, но приобретает способность самостоятельно мыслить, вне зависимости от происходящего во внешней среде. В армейской среде стать духовно свободным - это бред, система поставит на своё место, и ты будешь, как все.
Читая то, что нужно, и то, что "а вдруг пригодится", я как-то невзначай понял, что нам с детства морочат голову противоречиями и иллюзиями, и мы теряем чувство реальности и начинаем жить в придуманном мире. Если появились "сумлевающиеся", то смотрите, как это всё происходит. Самое первое противоречие, с которым я столкнулся (да и все мы), это противоречие между двумя "постулатами". Первый постулат утверждает, что в каменном веке жили обезьяны, которые превратились потом в человеков. А второй постулат утверждает, что сначала на земле был Рай и люди были Богами. И тут же возникает вопрос: "Так, всё-таки кем люди были?" Обезьянами или Богами? Учебники настаивают на обезьяньем прошлом Человечества, духовные "отцы" говорят, что человек был создан по образу и подобию божьему и на Земле существовал Рай. Наша система образования так устроена, что мы смирились с противоречиями, даже не обратив на это внимания. А зря! Потому что смирившись, мы дали возможность вешать на уши любые противоречия, они все их покорно принимают. И стали мы жить - одно слышим, а второе принимаем, среди своих говорим о нашем восприятии, а на экзамене, так как хочет наш педагог.
Первый урок постижения кадетского быта я узнал очень скоро.
Не разошлись на нашей лестнице, я спускался в спортзал, а он поднимался.
Увидев идущего семилетчика, я просто размазался по стенке, но, увы, он умудрился локтём задеть меня. Не я его, а он.
- Ни хрена себе! - Выругался вице сержант.
- Во бля рога расставил, я тебе быстро лося пробью, - и тут же последовал удар в пах.
А дальше, семилетчик указал на меня и, спокойным голосом произнёс: - Да, дожились мы, даже по лестнице пройти не возможно, везде толкают, пинают. Во, пипец, пришло пополнение!
- Да я не виновен!
- Ты что мне предлагаешь по перилам шастать, когда ты спускаешься? Ты обязан достойно нести высокое звание суворовца перед кадетом, а не на оборот, и ласкать тебя будет приклад автомата, а не я, ...
Несколько секунд он осматривал меня своим злобным взглядом, я в это время мысленно взвешивал мои шансы на схватку, или уход в сторону. Глядя на эту груду мышц, стоящую пред моими очами, резко поменял попытку возразить, потому что это принесло бы огромные неприятности и проблемы мне самому - любимому.
Сам я вырос среди дикой природы, но кое какое понятие о приличии перед старшими имел.
Как показало время, если бы я тогда встал в позу борца за справедливость, последствия были бы вполне предсказуемы.
Он повернулся ко мне спиной, и тихо произнёс: - Идём салага, сейчас ты пройдёшь ускоренный курс этики, а за одно поймёшь, почему нельзя ложиться на рельсы перед идущим паровозом?
И уверенной походкой пошёл в свою роту, а я поплёлся за ним. Зайдя в расположение роты, он вошёл в учебный класс, где сидел, видно, его взвод. Задним умом я понял, что урок эстетики, а заодно и этики, будет тяжёлым, но и перечить смысла нет, всё равно виновен буду я. В голове вертелись слова заповеди: "Приучайся сызмальства прощать погрешности других и никогда не прощай их самому себе".
- Я сейчас представлю вам наглеца, который не уважает кадетов. Иду я себе спокойно по лестнице, а он прёт, глаза очумелые, ничего и никого перед собой не замечает, словно у него зеньки туманом покрылись? Ещё бы пару секунд и он бы снёс меня с лестницы вместе с перилом, спасла меня моя реакция на такую дёрзость.
Класс молчал и внимательно оглядывал меня. Вероятно сравнивал мою тощую "конституцию" и атлетическое телосложение своего вице. Естественно, сравнения не могло быть по самому определению, даже при хорошем состоянии, а тем более после лосиного пробоя, я был просто сявка.
- Ишь ты салага... Тебе повезло, что твоя хлеборезка была закрыта, а сейчас идёшь за мной, я буду твоим учителем вежливости. Ты поймёшь, что только труд поможет тебе когда-нибудь уйти в запас.
- Ты должен "отпи...сить" этот коридор, чтобы паркет блестел, как у кота яйца.
Я всю жизнь, проживший в деревне, так ни разу и не удосужился посмотреть, как они у него блестят! Но сказано, как ...! Придётся тереть, жаль сравнить не с чем.
- Запомни юноша, здесь единственный, кто тебя поддержит - это твой позвоночник и драгоценные ножки, потому что им подвластен этот полотёр. И указал на щётку для натирки паркета.
Натирать паркет, к этому времени, я уже был обучен, но в нашей пятой роте он был гораздо лучшего качества, а здесь в запущенном состоянии, видно стёклышком братва не любит баловаться, а у нашего "плюшкина" каждому пару квадратов, и он всегда новенький, лучше чем после шлифовальной машины.
Пот градом валил с меня, но я тёр и тупо считал оставшиеся метры до конца коридора, и вот он конец моего мучения, осталось подмарофетить щёткой, и доклад.
Вице сержант вышел и пошёл по свеже натёртому паркету, который, как мне казалось, блестел лучше чем у кота. Повернувшись назад и глядя на пол, он произнёс гениальную фразу: - А это что за следы, ты как тёр?
- Товарищ вице сержант, ведь это отпечатки ваших ботинок.
- Ни хрена себе, ты что пижон, предлагаешь мне летать, или порхать бабочкой, я спрашиваю, почему следы?
- Так я ...!
- Юноша, ваша работа не имеет качества, будем исправляться на другом объекте.
Вице сержант молча кивнул головой в направлении туалета и пошёл впереди.
- С первым заданием ты справился на уверенный кол с минусом! Поэтому тебе предстоит следующая попытка на реабилитацию в моих глазах. Ты должен этот сан узел "от осидолить" до блеска, превосходящего блеск яиц у лошади Петра1.
Вот те раз, снова яйца, но уже у лошади. Естественно яиц лошади Петра я не видел, но внутренне догадался, что краники должны блестеть лучше чем моя бляха на ремне.
- Всё про всё, юноша, времени даю тебе 30 минут. Давай дерзай! Родина тебя не забудет! Выполнишь, не забудь доложить, а то я могу обидеться!
И развернувшись спокойно ушёл, а я приступил к натиранию краников, всё время, пока автоматом натирал краны, думал, а почему у лошади Петра1, так и не вспомнив ничего путного, тупо тёр. Сейчас, когда пишу эти строки, я знаю, почему яйца блестят, а тогда так мне никто и не дал вразумительного ответа.
Доложив сержанту, я думал он пойдёт проверять, но не тут-то было. Глядя поверх моей головы он спокойно поведал: - Да, вижу твою работу, тянет на оценку два балла с натягом, но не более.
- Сейчас тебе предстоит самая ответственная работа.
На двух передних столах стояли, ровно в ряд, двадцать кадетских пар ботинок, и рядом лежала щётка, бархотка и крем.
- Задача тебе ясна?
- По блеску, они должны быть лучше, чем имел Денди Лондонский перед входом в дом терпимости. И давай шустренько работай, потому что тебе нужно ещё отдохнуть перед ужином, а до него осталось ровно двадцать семь минут. Быстро сделаешь, дольше отдохнёшь, да шнурки смотри в первую очередь, они должны быть, как в военторге на витрине.
Через двадцать минут, кадетские ботинки блестели так, что можно было глядя в них бриться, и даже давить прыщи на юношеском лице.
Под одобрительные взгляды взвода, вице сержант в знак благодарности, отпустил такой щелбан, что коленки невольно подогнулись, а по позвоночнику прошла лёгкая дрожь, хорошо, что трусы старшина выдал крепкие, и была уверенность, что голова и позвоночник смогут удержаться, если упадут, именно в них. Да, что говорить, за семь лет отпускать щелбаны этот вице действительно научился, а вот насчёт остального, что-то я сильно "сумневаюсь".
- Завтра в 15.оо встречаемся в спортзале, будем из тебя лепить настоящего мужика, и смотри опоздание будет расценено, как дезертирство, а сейчас бегом в роту, - произнёс "мой воспитатель".
Это было моё первое постижение закона вежливости и уважения старших. О законе внимательности я остановлюсь немножко погодя.
Как итог постижения первого закона , могу отметить лишь маленьким четырёх стишием:
Скорее померкнет мира свет,
На землю явится Создатель,
Чем прав окажется салага-кадет,
А виноватым семилетчик-брат.
Не унываю никогда,
На жизнь смотрю я здраво.
Нет худа без добра,
Потом придёт и слава.
Физическая сила и авторитет старшекурсников берут верх - они везде идут без очереди, и не дай Бог ты попадёшься на их пути, и своевременно не ускользнёшь с дороги, последствия, за твою не расторопность, будут скверными.
Нудно тянулись дни, серые кадетские будни. Осень лизала стёкла окон дождевыми каплями, и вечерами, уставшие от первых месяцев учёбы, многие из нас искали покоя в чтении художественной литературы.
Всё в жизни кадета расписано до минуты, и висит на доске объявлений. День тянется по заведённому порядку. Утренний час сменяется уроками - переменами, всё идёт как всегда. Ничего сверх естественного не происходит, кроме, как иногда нас водили в оперный, для нашего музыкального воспитания. Могу отметить следующий момент - это время я считал самым радостным, потому что на балконе стояли мягкие кресла, в которых можно было отлично поспать под музыку. За все годы учёбы, я так и не досмотрел "Лебединое озеро" даже до середины, ну не моё это.
Всё в жизни кадета совершается по звонку, или по голосу дневального, лучший звонок, самый приятный для уха кадета, - это звонок в субботу, по окончании уроков. Обычно кончились уроки, все остаются в классах по местам. В субботу напоминает сумасшедший дом, и притом - буйное отделение...
Ах да, я чуть не упустил вечер пятницы, когда вся братва начинает готовиться к субботе, кто-то гладит клёши, уже прошедшие через трапецию и растянутые до предела терпимости материала кадетских брюк, кто-то намочив штанину ждёт трапецию, кто-то обсуждает предстоящий маршрут по городу, в казарме такая "движуха", словно в Одессе на Привозе.
В субботу увольнение, если нет "пары" в классном журнале. Когда не идёшь в город, шатаешься по казарме, классы стоят пустые. Оставшиеся в роте с тоской и завистью поглядывают через окна на прохожих минчан. Настроение у оставшихся особенное, какое-то расслабленное, когда ничего не хочется делать. Несколько человек на окнах, остальные ушли в спортзал.
Те, что на окнах, сидят и мечтают, сонно поглядывая на улицу. И так до вечера. А вечером собираются все. Приходят возбуждённые "любовники", как их прозвали, и наперебой рассказывают о своих удивительных, невероятных приключениях. И все почему-то им верят, даже порой сочувствуют и советуют, как вести себя в следующий раз.
Лишение увольнения было самым страшным наказанием. Наказанные не клянчили, а тупо зубрили ... Улица города манила, обещая неиспытанные приключения, а пара, стоящая в дневнике, заставляла более усердно зубрить иностранные слова, извлекать математические корни, менять местами синусы с косинусами, а мне ещё приходилось танцевать вальс, ну не получался он у меня, как у других.
- Мальчики внимание, встали на носочки, пять пальчиков вверх, локоточек вниз. Стоять, стоять на пальчиках! Сегодня мы будем вальсировать все сорок минут, - с такими словами наша "училка" бальных танцев, частенько начинала урок, и веером вскинув вверх пальцы, громко и пискляво продолжала, - внимание поза "арабеск",..., а сейчас ножку назад, поза "алланже". Мальчики, мальчики, вы же будущие кавалеры, головку держать, грудь, грудь ребята...!
О Боже, снова стоять на пальчиках. Как я ненавижу эти бальные танцы.
Бежали дни. Не бежали, а шли вымеренным маршем, шагали длинной, ровной вереницей, не обгоняя друг друга. Как и в прошлом, так и сейчас, пришёл декабрь. В этом году зима выдалась поздняя. Долго стояла мокрая осень, брызгалась грязью, отбивалась, но всё же не устояла - сдалась. На Рождество осень дала последний бой - была оттепель.
Сдав экзамены, нас отпустили по домам, то есть настало время первых каникул. И вот мы уже в отглаженных до безумия, да ещё растянутых брюках, летим по домам, кто на чём, кто поездом, кто автобусом, а минчане пешком. Я выехал практически последним автобусом до Логойска, а там 12 км. по лесу, и ты уже дома.
Планировал, что в деревню добегу ещё засветло, но, увы, я сильно ошибся. Первую половину пути преодолел очень быстро, а вот вторая длилась больше десяти часов, потому что в тёмном декабрьском лесу, я где-то сбился с тропинки и попал под власть лешего, и стал он меня водить по нашим болотам и ельникам. Стало уже светать, а всё шёл и шёл, даже примерно не мог определить куда иду. Шёл, как говорится "на автопилоте", не думая ни о чём, иногда казалось, что сплю, но ноги сами несли меня к нашей деревне. В полумраке рассвета я добрался до деревенского поля, поле было застелено белыми холстами ночного снега, которого в лесу я так и не почувствовал. Небо покрыто сплошными чёрными тучами, только ветер, как заботливый хозяин обласкал меня и вдохнул жизнь. Ночной лёгкий морозец прихватил землю и она покрылась ледяной корочкой. Когда я вышел на дальнее поле возле деревни, я просто упал на колени и заплакал. Рыдал и ревел, как волчонок, то-ли от радости, а может быть от того, что не сдался и не свихнулся в тёмном лесу.
Мать у порога встретила "охами" и "ахами". Отец просто протянул руку для приветствия, и улыбаясь произнёс: - Что, Лесовик водил? Ведь ты же сотни раз ходил по этой дороге. Хорошо, иди в дом и быстро на печку, грейся!
Потом я часто вспоминал, как же всё произошло? Ведь от того места, где я потерял тропу, иди в любую сторону, и ты через 5-6 км. выйдешь, если не к соседним сёлам, то на шоссе с одной стороны, а с другой река Гайна. Но я, почему-то, идя всю ночь, никуда так и не вышел. Видно всё время шёл по кругу через еловые буреломы и высокую сухую крапиву в два моих роста.
Зимние каникулы пролетели очень быстро. и ты уже каждый день, каждую неделю снова слышишь голос дневального...
Да, один момент достоин озвучивания, меня пригласили в школу на новогодний вечер, и я там спел песню "Кадетская мама". Певец с меня никудышный, голос писклявый, но результат ошеломил, все девчата, а с ними и учителя рыдали, а ребята в один голос стали меня уговаривать бросить этот ад. Все почему-то думали, что слова песни соответствуют реальности. Я потом пытался развенчать дурные мысли, и рассказал, что песню написали несмышлённые мальчишки, поэтому и слова у неё горькие, хотя доля истины в них присутствует.
После отпуска нам объявили, что наша рота, с этого момента, будет ротой барабанщиков, и все годы учёбы мы будем открывать парады и торжества. Ещё толком не представляя, что это такое быть барабанщиком, мы радовались, но потом попробовав на брусчатке возле оперного театра, радость пропала. Оказалось, что красивое печатание строевым шагом под барабан - адский труд.
Целыми вечерами играли на табуретках марш "Старый барабанщик, старый барабанщик, старый барабанщик крепко спал!"
Через шесть месяцев, открывая парад в Минске, посвящённый Дню освобождения Беларусии от фашистских захватчиков, трибуны приветствовали нас стоя.
Во дворе стоял конец апреля, весна набирала силы, всё закончилась зима, зацвела жизнь пышным цветом на ярком солнце, была суббота, сидеть в роте нудно и нет желания просто прохаживаться по замкнутому кругу, спальня, туалет, класс. Вот я и решил позаниматься на спортивном городке, свежий воздух, вокруг поют птички, одно удовольствие. Быстро переоделся и побежал через сквер в направлении городка, и надо же было напороться на сидящих вице, ноги несли мимо них, но окрик остановил их мгновенно. Перед глазами промелькнула заповедь:"Приветствовать старших, не бояться быть вежливым!" Надо же было такому случиться, нарушил сразу несколько заповедей, первая - это вежливость, а вторая - внимательность. И спрашивается, зачем я летел через сквер?
Я остановился, и ко мне подошёл один из сержантов, глаза его источали какой-то не понятный блеск, по походке было видно, что вице идёт "усугубивши" винца прилично. К этому времени я был уже физически накачан, и вполне мог бы вступить в равный бой, но рядом ещё двое, и мои шансы были один к трём. Даже при условии, что благородное положение обязывает, а если не обязывает, оно убивает, сначала морально, а потом физически, но это всё там, за забором.
А дальше всё произошло, как написано в Библии: - С начало было Слово, потом дали по морде.
- Эх, мать честная, - вздохнул он, - куда тебя прёт, где уважение к старшим по званию, ты что запамятовал, что старших надо приветствовать, так бы и врезал тебе по мордам.
Я даже глазом не успел моргнуть, как он действительно врезал, но удар прошёл "вскользячку", рядом с моим глазом, зацепив ухо.
- Ладно, беззащитного бить не пристало.
- Так, - процедил вице, восстанавливая дыхание. А затем уже рявкнул командным голосом: - Будешь ты салага, два часа отрабатывать строевой приём:"Отдание чести в движении", вон тому столбу. И указал на столб, стоящий слева от входа на спорт городок.
- Два часа, и ни минуты меньше, понял?
- Не можем же мы смотреть, как нарушаются устои армейского устава, писанного кровью наших предков!
- Может есть сомнения? И тут же сам ответил: - Ой, я тебя умоляю! Какие сомнения, топчи асфальт и тебе воздастся!
Действительно, вопрос звучал странно. Рядом уже стояли те, кто сидел на скамейке.
- Бегом и шлифуй армейский шаг! Ровно два часа! Два часа, и ни минутой меньше!
Да, видно, правильно сказано, что нужно ценить людей, которым судьба с малых лет нащёлкала по лбу и затылку.
Самое скверное во всём этом, что я часов отродясь не имел, и как я определю точное время? Шагая строевым шагом, я попытался определить время по количеству шагов, потом считал, а после просто старательно отрабатывал строевой приём. Но всё это ерунда, если учесть, что на ногах были кеды. Первые минуты показались радостными, идти строевым шагом легко, носок тянется идеально. Но, увы, через десять минут голеностопный сустав уже работает на поддержание равновесия, потому что ступня скользит в мокрых от пота кедах, и фаланги пальцев приходится держать в напряжении для сцепки с резиной обуви. Пятки гудят от ударов по асфальту, нет полной полной постановки стопы на землю. Идёшь, и складывается такое ощущение, что под ногами раскалённый асфальт, но это твои стопы скоро начнут плавиться от усердия.
Трудно сказать, ходил я два часа, или плюс-минус десяток минут в разную сторону, но всё это время я был почему-то уверен, что мои "учителя" давно уже забыли о моём существовании, и ушли по своим делам. Я даже пытался убедиться в этом, но здание мешало мне глянуть вглубь скверика.
Закончив отработку строевых элементов, я лично убедился, что от вице след простыл давным-давно. Такова реальность кадетского быта.
Поднявшись к себе в роту, я ушёл в умывальник, и стал охлаждать стёртые ноги в проточной холодной воде. Написал в холодной воде и засмеялся, потому что за все годы учёбы, понятие тёплой воды в казармах отсутствовало по-самому определению, её просто никогда не было.
Вот это позанимался спортом, и тут я понял, что всегда спеши поторапливаясь, но никогда не обгоняй время. Я никогда не обижался на проделки старших кадетов, всегда желал им счастья и здоровья, по принципу: - Господь сам знает что им дать. Забегая далеко вперёд, могу отметить, что в своей жизни "чудил" ещё похлеще, но за основу брал элементы уроков, данных мне в стенах кадетки, да и сейчас вспоминаю все события с какой-то гордостью, и даже не могу себе представить другой ход жизни и её наполнение событиями и фактами.
Не сравнимые ощущения кадетских будней и гражданской жизни, здесь истинные друзья, товарищи, а тот, кто рос возле мамы, он нас не поймёт никогда. Да, у нас не было детства, мы не видели юность, но мы всегда были и останемся жизнерадостными и уверенными в своих силах, и никогда не забудем кадетские стены. Даже в серой шинели, и гражданском пальто, я останусь кадетом.
Жизнь мне ещё преподаст очень много уроков, но не смотря на все невзгоды, кадетские годы останутся в памяти, как лучшие из лучших. И если пришлось бы повторить жизнь, то кадетку я прошёл бы ещё раз, а насчёт остального - сильно подумал бы. Меня предавали, мне изменяли, подводили, пытались унизить, но я относился к этому скептически, потому что причина, из-за которой люди в твоей жизни предали тебя и ты просто их отпустил, иногда не имеет ничего общего с тобой...
Причина в том, что сам Бог убирает их с твоего пути, потому что именно они не смогут идти там, где идёшь ты, но тебе преподали урок, и показали, что качества, которые присутствовали у отверженных, присутствуют и в тебе, ты должен их отработать, ибо часто люди, которые кажутся нам необходимыми, на самом деле являются преградой, лишним весом и тормозом в достижении цели. Доверяй Небесам и будь благодарен за всё происходящее! Иногда великая потеря - это твоё величайшее приобретение, ибо ты этим самым усвоил урок данный тебе Свыше! Только в трудные минуты ты видишь, кто твой настоящий друг.
На третьем курсе жизнь вошла в свою колею. Мы уже иногда самовольно оставляли стены училища, и ночью уходили в город погулять с девочками. Стали иногда покуривать, потому что девчата курили, а мы словно чёрные вороны среди лебедей, и для солидности учились курить, хотя все знали, что если попался с сигаретой, то в стенах кадетки ты ещё задержишься ровно двадцать четыре часа, а потом "здравствуй свобода"! Из нашей роты никого не исключили, а вот у соседей. двое сняли погоны на плацу, и ушли в город уже гражданскими. К стати, оба были семилетчиками, и оставалось доучиться пару месяцев.
Перед глазами стоит момент, когда я и Володя Правдин возвращались ночью с очередной прогулки. В казарму на четвёртый этаж поднимались по пожарной лестнице, потом прыжок на полтора метра, цепляешься за подоконник, а там спокойно перемахиваешь через окно, и ты в классе.
Так было и на тот раз, прыгал первым я, но перед этим прошёл лёгкий дождик, и подоконник оказался мокрым, прыгнув я не смог зацепиться пальцами за раму, и уверенно полетел вниз, рядом с пожарной лестницей. Каким образом Володя поймал меня за полы шинели, осталось загадкой, как для него, так и для меня, но он уверенно удержал меня в своей руке, и я зацепился за лестницу. А дальше всё пошло не по плану, мы вынужденны были идти через запасной ход, и на удивление обнаружили, что дежурного по училищу нет на месте, шустро прошмыгнув перед дежуркой, через минуту мы были уже в кроватях. Если кто-то подумал, что это падение научило чему-нибудь, могу сразу сказать - абсолютно ничему, ибо уже через неделю мы совершали выход в город этим же путём, но уже зная, что прыгать нужно выше, там выступ в раме.
Пролетели три года, и ты уже на выпускном баллу, вальсируешь с девушками, ты уже твёрдо стоишь на ногах, уже есть определённый опыт к будущей жизни. Окрепший и уверенный в своих силах, ты рвёшься в жизнь иную.
Сейчас, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя..., но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить этап моей жизни в кадетские годы, или иметь другое направление моего земного развития, так Богу было угодно, а я лишь исполнитель, и не важно думаю ли я, что способен на какие-либо свершения, или думаю, что не способен, в любом случае я окажусь прав.
В нашей песне "Кадетская мама", есть слова: - Разве можно всё это на себе испытать? Я сейчас с уверенностью отвечаю: - Не только можно, но и нужно!
"Прощайте, чёрные шинели,
погоны алого сукна.
Ура! Мы больше не кадеты,
а молодые курсачи."