Выставка цилиндров и конусов. Книга 2

Глава 18. Мотивация

Кофе. Вредный, полезный, стильный, сытный, вкусный напиток. По утрам Баз пил молоко, пробовал овсянку, а ближе к ланчу мог заняться кофе. 
В студийной кухне некому наблюдать, как вы варите кофе. А между тем, стоило бы, поскольку   день ото дня кофейные ритуалы могут принимать здесь формы неожиданные, порой необъяснимые, и, с точки зрения кулинарии и напиткоделания, противоречащие привычному.

Баз мог приготовить небольшую турку стандартного крепчайшего кофе и пить крохотными  чашечками, растягивая удовольствие. Порой, напротив, кофеман рассупонивался на огромную африканскую пузатую кружку черного вязкого крепкого кофе,  и добавлял дольки зеленого яблока, кружочки лимона, мед донника, а еще граммов двадцать Талискера.  Такой микс нередко дополнялся сливками, и Кейт, однажды попробовав, сказала: “Я тоже хочу так.” 

- Напиток вроде этого лучше готовить самой, - сказал  Баз.
- Тебе неприятно готовить мне кофе? – ухмыльнулась Кейт.
- Ты  прекрасно понимаешь о чем я.  И ведь это и не кофе вовсе, - ответил Баз, взяв из стойки кий.

Он угрюмо дошел до ближнего угла бильярдного стола и громко ударил. Шар подскочил и неслышно улетел в лузу.
- Просто повезло, - будто оправдываясь буркнул Баз. Он положил кий на сукно.
- Что-то не так? Чего ты бесишься? – спросила Кейт.
- Я видел тебя с каким-то мужчиной. Вчера. Ты уходишь? Влюбилась?
- Нет. Это Роберт. Мой друг. Ты долго смотрел? Зачем ты смотрел? Ты ревнуешь?
- Нет. Однако наблюдать поцелуи своей любимой жены с незнакомцем, все же, очень неприятно.
- Жаль, что так получилось. Прости. Мы сможем нормально общаться?
- Вне сомнений.

Баз покрутил в руках кружку. Поставил недопитый микс на столик. Теперь он четко осознал, что такой необычный напиток мог родиться в часы и дни полного доверия и беззаботности. Он усмехнулся. Период счастья подошел к концу.

- Не злись. Позже ты поймешь, что иначе не могло быть. Это естественно, - негромко рассуждала Кейт.
- Прошу, прекрати. Я не хуже тебя знаю что может происходить в жизни людей и что является естественным, Кейт! – негромко произнес Баз.
- Невероятно! Я не узнаю тебя!
- Прекрати эпатировать.
- Прощай. Ты позвонишь?
- Прощай. Обещаю.

Баз хотел обнять ее, однако, гордость удерживала его.
Через секунду Кейт уже была по ту сторону двери, и охрана провожала ее к выходу.

“Как ужасны эти мгновения! Почему они существуют?” – ревел внутренний голос База.

Он остановился посреди комнаты, медленно присел на корточки, потом упал вперед на колени и застрясся в полусмехе-полуслезах. “А-а-а!” – изнемогающе стонал он, оглядывая расплывчатое изображение обители.  В конце концов он обессилено рухнул и лежал на боку, разглядывая мир  студии с пола.
Через несколько минут ему стало легче. Он понимал, что не умер, и, разглядывая ножки рэк-стоек, будто увидел свою жизнь из другого измерения.
Баз валялся на звукопоглощающем покрытии, не решаясь нарушить неожиданное радужное ощущение новизны, преломлявшее беду в нечто замечательное.   

“Кто тебе сказал, что смерть уродлива? А может быть это она? Может быть она сладка?” – осторожно рассуждал он. Ментальные экзерсисы обманутого были прерваны бестактным звуком смс.

“Как твои дела?” – прочитал он почти вслух.
- Как мои дела? – громко спросил себя Баз. 

Он приблизился к кружке с остывшим яблоко-кофе, всей пятерней вынул дольку из напитка и положил в рот. Яблоко, еще теплое, впитавшее кофейный вкус, вернуло База к реальности.

- Как мои дела? – громко крикнул мученик.

Он вышел из студии, сел в автомобиль и вскоре был на Пресненской набережной.   

“Моя жизнь дерьмо, если вот так уходит Кейт, а следом приходит смс от Гвен, которую почти удалось забыть,” – вяло размышлял Баз, разглядывая задворки Кутузовского проспекта.

“Не хочешь общаться?” – было следующее сообщение.
“Хочу. Просто нет сил,” – честно напечатал Баз.
“Хочешь встретиться прямо сейчас?” – написала Гвен.
“Думаю, это возможно,” – ответил Баз.


***   

- Ты немногословен, - протянула Гвен.
- Тебе показалось.
- У тебя все хорошо?
- Да. Все отлично.
- Ты вымотан. Дай руку.

Баз положил правую кисть на стол, и Гвен взяла ее в обе руки.

- Баз? Как так вышло?
- Что вышло? Не знаю.
- Ты знаешь.
- Я не понимаю тебя.
- Проехали.
- Зачем ты появляешься?
- Что?
- Зачем ты появляешься? Чтобы причинить боль? Развеять сомнения в том, что я по-прежнему люблю тебя? Человек не может просто так появляться в жизни другого, если ему наплевать.
- Я не говорила, что мне наплевать.
- Ты говорила. Но это неважно. Важно другое: ты не признаешь значимость того, что происходит со мной. Ты провоцируешь нас всех на идиотизм. Стараешься доказать свои нужность, непревзойденность,  ум.
- ОМГ, это еще более тяжелый случай, Баз. Я вынуждена попрощаться.
- Нет, Гвен! Ты не уйдешь.
- Прости?
- Ты не уйдешь вот так. Ты послушаешь текст, а потом уйдешь. Ты... Ты сделалa все очень неправильно когда-то, Гвен. Я должен тебе помочь сейчас, чтобы ты ушла навсегда.
- Смешно. Что ж, слушаю внимательно.
- Ты сделала все очень неправильно, поспешно. Ты поверила в идею, которую тебе подкинула подружка. Ты увидела другой трек и бросилась туда вся без остатка, не оставив камня на камне в доме, в котором был я.
- Ну, это и так понятно.
- Разумеется. Я и не собираюсь плакаться. Но вот уже несколько лет ты преследуешь меня.
- Бред.
- Это не бред, Гвен! Это факты. Зачем ты это делаешь?! Ведь ты неплохой человек, Гвен, и могла бы жить интересной продуктивной жизнью. А ты вместо этого систематически беспокоишь и высмеиваешь меня.
- А-ха-ха-ха! Продолжай!
- Твоя проблема в том, что... ты оказалась не так уж и умна. Ты не подходишь мне из-за своей ограниченности, которую конвертируешь то в грубость, то в остракизм, то в хитроумие. Ты растеряла пафос, который свойственен умеющим любить. И я, проникшийся чувством к такой, как ты, не только смешен, а еще и увечен.

Баз встал, зашел за кресло и вытянулся во весь рост, будто в фотостудии перед стандартной семейной съемкой. На лице Гвен была бессмысленная улыбка.  Базу неожиданно захотелось упасть перед ней на колени и молить о прощении. Он сдержался, достал из жакета конверт и положил его на стол.   

- Прощай, Гвен, - едва слышно сказал он.
- Прощай, - тихо ответила Гвен.



Глава 19. Мнема

Сны База теперь приняли главным образом абсурдистский героико-эпический оборот с элементами кошмаров, с беспечными агрикультурными интонациями и включением тонкой выставочной тематики.

В первой фазе забытий ему явился Тейк. Он дал Базу кувалду и указал на металлический футурокол с древесной сердцевиной, предлагая ударить. Баз сделал это, вогнав вглубь сердцевину, которая была изначально вровень с металлической частью этого сложного столбика. Тейк поморщился от негодования,  махнул рукой и удалился в другой конец сада, а Баз преглупейше стоял - с кувалдой в одной руке, вытирая пот со лба - другой.  На это материализованная юной полноногой девой Судьба приперла в огород к колу минипанно с изображением ручных часов. От их тиканья Баз проснулся.

В следующем сне раздался звонок Гвен, которая  просила База прийти в подвал ее дома на Пикадилли, чтобы закрутить пластмассовую шайбу, поскольку “вода все еще течет”. Баз примчался поменял шайбу и в следующее мгновение оказался в объятьях Кейт, которая после поцелуя оттолкнула его и принялась целовать Гвен. Та, в свою очередь, лапала задницу Кейт. От неожиданности База стошнило,  а любовницы удалились.  Минут пять спустя в подвал пришел Иоганн Андреевич Зальцман и, внимательно посмотрев на База,  сказал: “Я не видел такого даже когда габотал снайпегом во Вьетнаме.  Пойдемте, коллега!” 

Баз проснулся. Было восемь утра. Имея прекрасную привычку рано гулять, Баз рассматривал тривиальные детали обрыдших окрестностей с бесстрастным вниманием старожила. 
Вот муж помогает жене положить сумку в багажник персонального авто.  Добрый мужчина для жизни. Удобная добрая женщина для жизни. Сумка в багажнике. Настоящее счастье.
Вот бомж Алексей. Он спит на летнем сквозняке у зоопарка. На троллейбусной остановке лавочка слишком узкая, и Алексей использует для полноценного сна картонные коробки. Удобно, и ближе к земле. Местные крысы, по обыкновению, сначала обнюхивают Алексея, потом ложатся рядом. Им тоже необходимо тепло. Алексей уже не отгоняет их. Он свыкся с ними.  В школе Алеша любил зоологию, и поэтому, став бомжом, выбрал место по душе.
Кряканье зоопарковских уток вызвало у База желание позавтракать. Потоптавшись у Кофе-хауза, он все же направился к себе и разбил на сковороду шесть яиц.

Сделал кофе.
Уставился в воздушный проект.
Это было здание отеля, который он мечтал построить в красивом месте Земли. Отель планировался для их жизни с Кейт. И теперь, когда все так вышло, он не знал что делать с ним. 
Баз распечатал картинку  и начертал поперек всего здания “Отель Кейт”. Потом поменял слова местами и получил “Кейт Отель”. Ухмыльнувшись, подставил к ‘Кейт” слово “ринг” и вставил соединительную “е”. Через минуту написал по-английски “Bazz’n’Kate Hotel”. Немного погодя скомкал лист и грохнул  соблазнительный файл.

Баз гордился тем, что как последняя дешевка он не бежит себя и не отправляется в кругосветное путешествие. Однако, взглянув, на календарь, он пришел к выводу, что до его смерти осталось весьма много недель, а может быть и лет, и принялся планировать посещение друзей.

Первым в списке был Франсуа Макаров, Федька, который спас База в какой-то ставропольской деревушке от ватаги подвыпивших казачков. Те хотели побить чужака, а тут Федор с его лопатоподобными ударами. Парочка тел упала от бесшумных молниеносных ударов, остальные сбежали… Такое случается. Базу повезло.
Позже Федя научил База такой редкой технике боя, чтобы оказавшись в подобной ситуации, тот мог противостоять гопникам.

Баз и сейчас подолгу отрабатывал волшебные удары от ладони до локтя, когда ты поспешно приседаешь будто для того, чтобы завязать обидчику шнурки, а сам бьешь его в область ребер или живота, после чего в поединке возникает пауза. Она возникает по причине нежданности удара. Противник может даже потерять дыхание, а то и свалиться, и даже думать, что он умирает, и что дело совсем плохо. Но вскоре все налаживается.  Дыхание восстанавливается. Через несколько часов в области воздействия появляется значительный синяк, а конфронтация приостанавливается в виду преимущества нанесшего удар. Так вот все и происходит.
И Баз трудился у мешка, понимая, что практика приводит к совершенству.

Федор уехал в Париж, и там стал называть себя – Франсуа. Он что-то рассказывал про сдвиг гласных и согласных, проговаривал наизусть речь генерала де Голля у Триумфальной арки в тысяча девятьсот сорок пятом году и ел круассаны на завтрак.

Федю постигло большое несчастье. Выяснилось, что у него сахарный диабет. Любопытно как человек начинает  уничтожать себя, однажды узнав новость, которая на самом деле новостью не является. Пройдя еще одно обследование, Федор снова пил, занимался спортом, курил, много ел, мало спал, принимал лекарства, и такие обстоятельства привели База к мысли о том, что Федор почему-то не хотел больше жить.

И сейчас Баз направился к Федору Макарову в Париж.

Хозяйка квартиры на Монмартре, Жюли, “выцепила” Федю в кучке страждущих и сдала ему свои апартаменты по сто евро за ночь. Она была первая из тех, кто назвал Федора -  Франсуа.
Однажды Федор пошел бриться и не стал закрываться в ванной. Жюли пришла в квартиру и “нечаянно” вторглась к бреющемуся Франсуа. Общие спортивные параметры, мягкость и гуманизм Федора с одной стороны  и милая, непредсказуемая, кокетливая чистота симпатичной парижанки - с другой, сделали свое дело, и теперь Федор под именем “Франсуа Макаров” жил с Жюли в ее квартире на Монмартре  бесплатно в смысле жилья и очень дорого в смысле любви.

- Я умираю, Баз! – печально произнес Федор, когда Жюли уехала в салон.
- Даже если это так, зачем говорить об этом? Выглядишь совсем неплохо,  – ответил Баз.
- Ты прав. Я раскис,  - грустно сказал Федор.
- Я привез тебе новый диск.
- Спасибо.

Жюли подглядывала за Базом. Он очень нравился ей своими спокойствием и честностью. Открытость База вообще привлекала к нему огромное количество женского внимания. И Жюли стала его верной поклонницей.

- Жюли, надеюсь, Баз всегда будет здесь желанным гостем, - сказал однажды Федор.
- Да-да-да! – радостно закивала головой Жюли.
- Хорошее здесь место! Очень приятно находиться, - сказал Баз для поддержания разговора.

*** 
Баз и Жюли дошли до моста Александра III и развеяли прах Федора, как тот и просил.

- Когда я захожу в эти арки, я вспоминаю места у Киевского вокзала, - сказал по-французски Баз.
- Ты так хорошо стал говорить… - прильнула к нему Жюли.
- Жюли, я хочу домой. Я соскучился по своему дому. Мне нужно лететь. Не будем откладывать. И если почувствуешь одиночество – прилетай в Москву, - Баз обнял Жюли и взял такси.

Он угловато сел на заднее сиденье и поднял кверху ладонь, прощаясь. Жюли едва заметно кивнула. Она так же, пешком, вернулась домой, проверила электронную почту, включила и выключила “Ocean’s Twelve”, прошла к кофеварке, разбила в тарелку яйца для омлета… Сгребла все и выбросила в мусор… Уселась на диван.
Жюли смотрела в окно и не находила себе применения. Ей надоела такая жизнь. Федор умер, а Баз уехал. Она осталась одна, и у нее не осталось сил, чтобы снова искать. Жюли заплакала. Когда высохли слезы, Жюли уже тревожно спала. Вдруг теплая ладонь коснулась ее лица.

- Ты плакала? – спросил Баз.
- Нет, - ответила Жюли. – Почему ты не улетел?
- Я не хочу лететь один. Это скучно. Поехали со мной?
- Хорошо.
- Ты похожа на беотийскую музу.
- М-м.



Глава 20. Циклы

Жюли медленно ходила вокруг цилиндров и внимательно изучала фактуру каждого, приближая лицо настолько, что, казалось, она целует поверхность.
- Это алмазы? Настоящие алмазы? Я думала, они похожи на стекло! – едва слышно сказала она.
- Алмазы совсем не похожи на стекло, Жюли, - только и вымолвил Баз, в сотый раз пожалев, что пригласил ее лететь.
“А вдруг она решит жить со мной и не уедет?” – в полном замешательстве думал несчастный.
- В каком отеле тебя поселить? – вырвалось у него.
- А-а… Послушай, Баз,  зачем ты хочешь отправить меня в отель? Больше трех дней я здесь не задержусь, и поэтому  могла бы пожить у тебя, - ответила Жюли.
- Верно, - облегченно выдохнул Баз. 
- Тебе грустно? – спросила Жюли.
- Нет, ну что ты! – встрепенулся Баз, обрадовавшийся скорому избавлению от ставшей неожиданной обузой Жюли.

Та приблизилась и принялась организовывать поцелуй. Баз уклонялся. Она, все же,  добилась своего, и оба повалились на диван.
Едва они вылезли из постели приперлись узнавшие, что Баз в Москве Кейт и Роберт. Кейт с нехарактерной для нее нерешительностью представила Роберта, пригласила его к столику и уставилась в светильник.
- Баз, мне нужен развод, - тихо произнесла она.  Тут Роберт неожиданно для всех громко кашлянул. Кейт едва заметно поморщилась, потом улыбнулась.
- Ну и что? – нейтрально ответил Баз.
- Peut-еtre un peu de vin? Voulez-vous un peu de vin ? – взволнованно предложила Жюли.  Она была в коротком халатике. Роберт кивнул головой, не отрывая взгляд от идеальной кожи резидентки Монмартра.
Кейт подошла к Базу и взяла его за локоть. “Какого черта, Баз?” – спросила она взглядом. Владелец цилиндров и конусов взял кисть Кейт в свои руки и чуть приблизил ее к своей груди. “Я люблю тебя и прошу остаться,” – будто говорил он.

Только Кейт поняла это, ей сразу стало легко. Так устроены женщины. Однажды поняв, что вы любите их, они мечтают о чем-то новом.
Кейт вернулась к Роберту на диван и пробовала вино. Жюли тоже подсела ближе к Робу, и теперь Роберт с Базом переглядывались на предмет влияния в гареме.
Базу надоело такое, и он громко сказал: “Хорошо, Кейт! Я даю тебе развод!”
- Баз, благодарю тебя! – подпрыгнула от радости Кейт. Она была прекрасна в своей ребячливости и непосредственности. Баз пожал руку взволнованному Роберту и безэмоционально  наблюдал, как его любимого медвежонка уводят за рога “прямо из стойла”.

- Это твоя женщина? – спросила Жюли спустя пару минут.
- Да! – неохотно, но громко ответил Баз.
- Я уезжаю в аэропорт, Баз! Вызови такси! – спокойно сказала Жюли.
- Глупо!
- Совсем нет. Вызови!
- Я еду тебя провожать?
- Нет. Баз, прости.

На улице они поцеловались, как брат и сестра. Жюли вызвала в сердце База внезапное чувство потери своим спонтанным решением лететь. Он долго не отпускал ее руку, прежде чем она закрыла стекло.
Но только авто скрылось за тяжелым парапетом, он почувствовал облегчение.

Вернувшись к себе, Баз бессознательно открыл все фото Гвен, которые потом весь вечер смотрел под советский брют.   За этим слайд-шоу он уснул. Ему приснились события сферы нижних облаков, где на разных белоснежных этажах живут знакомые и незнакомые люди. Каждый занимается своим делом, не обращая внимания на соседа. Звука во сне не было. Немое изображение.

Впечатленный небесным сном, уже утром, Баз бегал с фотоаппаратом и снимал облачность.

- Будьте добры, снимите меня на мой телефон! – попросила хорошенькая девушка в комбезике.

Баз с большим рвением провел фотосессию, а несколько снимков с разрешения незнакомки сделал и на свой фотоаппарат.

- Проездом? – спросил он, улыбаясь.
- Ну что вы. Я живу в этом доме! – засмеялась девушка.
- Так мы соседи!
- Вы тоже здесь?
- Да. У меня тут выставка цилиндров и конусов. Но теперь я часто и живу там. Не люблю свой загородный дом.
- Здорово! Можно как-нибудь посмотреть выставку с таким необычным названием?
- В любое время. Освободитесь – позвоните. Вот моя карточка, - и Баз вручил карточку девушке. Та пластмассово помахала рукой и ушла в подъезд.

Баз подошел к массивному ограждению и оперся на него всем телом.
“Какой прекрасный и странный сон,” – грустно, почти вслух, произнес он.



Глава 21. Трудодень неудачника

Баз вышел на Кудринскую площадь и глубоко вдохнул.  День удался. Такого он еще не делал.  Захотелось зайти в Клумбу и в тишине выкурить сигару.
Этот панч Баз планировал для выкуривания после удачной записи. И вот пришел день. Он прошел к Пассажу, спустился в Clumba Club, из вежливости заказал ирландский и уже приготовился зажечь любимый Партагас, когда девушка сказала, что курение запрещено.

- Вы, наверное, просто забыли. Уже год, как запретили, - виновато сказала она.
- Понимаю, - безнадежно оглядевшись, тихо ответил Баз..
- Послушайте. Ведь я вас хорошо знаю. Вы – Баз, а ваша жена Кейт! Пока здесь никого нет, начните сигару, а если придут, сделаем вид, что я не заметила, а вы – не знали, - предложила девушка.
- Тебя же уволят, дитя мое! – засмеялся Баз.
- Ничего.
- Мило. Спасибо!

Девушка молча и кратко  ушла, а Баз смачно прикурил давно заготовленный массивный кубинский панч. Через минуту  официантка-богиня пришла с кофе. Она улыбнулась и взглядом показала насколько прекрасен аромат. Баз благодарно кивнул в ответ.

Только он приготовился еще раз послушать то, что получилось сегодня, как позвонила Кейт.

- Мы должны увидеться. Срочно, - сказала она.

Узнав, что Баз  в Клумбе, ресторане, где была их свадьба, Кейт обрадовалась. Она была рядом и появилась через десять минут.

- Ты совсем забыл про меня. Не ожидала такой черствости, - совершенно серьезно заявила бывшая жена База, а теперь невеста Роберта.
- Чего тебе опять? – настороженно произнес Баз, понимая как он все-таки истерзан бабами.
- Ничего! – громко сообщила Кейт.
Она забрала у  База высокий кофейный стакан и залпом выпила нетронутый остывший кофе. 

- Успокойся и расскажи, - произнес терапевтическую фразу Баз.
- Он прилип из-за денег. Представляешь? Это все - ему по хрену! – кипятилась Кейт, дотрагиваясь до своих ног, груди и головы.   
- Не надо так плохо думать о людях, напарник! – издевался Баз, пытаясь хоть как-то насладиться последним дыханием прекрасного табака.
- Напарник? Почему ты так говоришь? Послушай… У меня есть дом! Я хочу домой! Мало ли что случается, черт побери! – громко сказала Кейт.   
- Послушай, мать! Во-первых, прекрати орать. Во-вторых, если ты хочешь домой, то иди, - безразлично проговорил Баз.
- Ты неудачник! – после короткой паузы прошептала Кейт.
- Допустим. А тебе-то что? – повысил голос Баз.
Кейт искала аргументы секунд сорок. Не найдя, встала и вышла за пределы бывшего курительного зала. Было заметно, что она сожалеет о своей импульсивности.
Баз закончил сигару и вышел. За локоть вернул Кейт к столу.

- Давай поговорим, – мягко произнес он.
- Почему ты так жесток? – со слезами, тихо,  вымолвила Кейт.
- Потому что ты кинула меня, - спокойно ответил Баз.
- Это неправда! Я полюбила другого, но никогда не кидала тебя! – воскликнула Кейт.
- После обещаний вечной любви полюбить другого – и означает кинуть. Успокойся. Просто иди и не мешай! - заявил Баз.
- Глупец! Ты меня только что потерял!
- А говорила, что сможешь нормально общаться.
- Как я ошибалась в тебе, Баз!
- Хорошо, что хоть только во мне.
- Я ухожу!
- Останься и давай поговорим!
- Хорошо! Я останусь! Но только… только..
- Довольно.

Баз пригласил Кейт в некурительную зону и заказал бифштекс. Девушка разрезала мясо на кусочки, попробовала, отставила блюдо и конструктивно взглянула на бывшего мужа.
- Чего ты хочешь? – спросила она.
- Ничего.
- А почему тогда мы здесь?
- Потому что ты бесишься и не даешь мне спокойно заниматься моей жизнью.
- Ах, вот как?
- Ах, вот как.
- Ты любишь меня.
- Что с того?
- Ты хочешь вернуть меня.
- Ну и что?
- Что за идиотский стиль?
- Каков альянс, таков и стиль.
- Я расстаюсь с Робертом.
- Правильно.
- Не делай вид, что не хочешь меня.
Баз поднялся и прошел к стойке, чтобы расплатиться. Он пожалел, что так долго разговаривал с человеком, который не понимает всей тонкости его чувств, хоть и прошлых.

Кейт в этом периоде уже была значительно умнее и понимала, что бежать за Базом бессмысленно. Но не бежать за ним означало остаться при Робе, который был уже не нужен. И Кейт ринулась к стойке.

- Позволь, я оплачу! – негромко сказала она. Официантка повернула взгляд к Базу.
- Это моя бывшая жена, - сказал Баз.
- Я помню. Вы тут у нас женились, - ответила девушка.

Кейт провела картой, но оплата не произошла. Она провела три раза, но тщетно. Баз провел своей картой и оплатил ирландский кофе и вонючее мясо, которое так и не смогла проглотить Кейт.

- Ну что, нагулялся? – улыбнулась Кейт, виновато поглядев на База, когда они вошли в студию.
- А ты как думаешь?
- Думаю, что без баб не обошлось. Послушала тут твои новые опусы. А кто такая “хинкали-вумэн”? Толстушка? Завел толстушку?
- Хинкали-вумэн – женщина, которая любит готовить и есть хинкали.
- Ну, так сколько девок ты сюда приводил, пока меня не было?
- Это неуместный вопрос, Кейт, и он неуместен в виду твоей общей необратимой разболтанности.
- “Необратимой разболтанности”! Баз!  Ты съехал с катушек? Я люблю тебя.
- Я мог бы реагировать, но не вижу смысла. Наше общение это нонсенс, Кейт.
- Ты хочешь избавиться от меня?
- Как можно избавиться от человека, который ушел?
- Но я вернулась!
- Это уже твои проблемы.
- Баз!

Баз взял в руки кочергу и ударил ею по брильянтовому цилиндру, который он занес в аппаратную для вдохновения. Конструкция шелохнулась.

- Ты неадекватен! – объявила Кейт и двинулась к выходу.

Через пять минут она вернулась и присела рядом с окончательно загоревавшим Базом.

- Почему ты не хочешь понять меня? – спросила она шепотом.
- Потому что это невозможно. Красивую женщину невозможно и нет никакой необходимости понимать, - спокойно ответил герой.
- И, все же, я хочу знать как мы теперь с тобой… - протянула Кейт.
- Хорошо, что ты быстро раскусила Роберта. Теперь ты и в этом смысле неуязвима. Значит я спокоен, - грустно произнес Баз.
- Не хочешь разговаривать?
- Ты слишком красива, чтобы с тобой разговаривать.
- Баз.
- Кейт, дорогуша, я не смогу поддерживать отношения с тобой из-за недоверия. В случае с Робертом  ты все спланировала. Ты знала, что это гадко, однако пошла на это.
- Ты сам во многом виноват.
- Я не отрицаю. Но все же это было жестоко.
- И эта твоя Жюли. Противная.
- Брось. Она в порядке.
- Поцелуй  меня.
- Ты скеарируешь меня, Кейт!
- Нет, Баз, я люблю тебя и хочу быть с тобой!
- Опять двадцать пять.


Глава 22. Антиутопические наблюдатели

Кейт была в ванной, когда милая фотососедка появилась в гости, смутив охрану суперджинсами в супердырках. Баз принялся обхаживать недавнюю сессионную знакомую, и та не столько занималась осмотром выставки, сколько внимала рассказу хозяина о том, как сделать кофе по душе.
Выкупанная и недовольная Кейт улыбалась гостье во весь рот, и весьма искренне. После же ухода девы закатила Базу скандал.

- Это чудовищно. Она - кошмарна. Как ты мог?
- Нормальная девушка. Нет необходимости оскорблять моих знакомых.
- Ты спишь с ней?
- Я нахожу ее интересной молодой женщиной. А что, собственно?
- Чего она приперлась?
- Посмотреть выставку.
- Какой нелепый предлог.
- Это не предлог. Мы договаривались о встрече.
- Я недовольна тем, как здесь все обстоит, Баз. У тебя бардак. Ты в последнее время пишешь ерунду, и тут ходят какие-то бабы.
- Я не согласен с этим. Здесь все спокойно и хорошо. По-доброму. А ты нервна, и чересчур. Твои походы по мужикам скоро начнут пожирать твою молодость. Шла бы ты к Роберту, если не нравится…
- Ты злишься? Ревнуешь? Ревнуешь? Скажи, дорогой!
- Даже если и ревную, то это не изменит ровным счетом ничего. Я не смогу снова любить тебя. Ты растоптала мои чувства, красотка.
- Баз, ну посмотри на меня. Ну почему ты не хочешь просто, по-доброму общаться? С прекрасной женщиной?
- Ах, Кейт!
- Хм. Ты находишь это нормальным? Такое поведение? Такое отношение? Ты думаешь, ты офигенен?
- Да.
- Ты ошибаешься.
- Плевать я хотел.
- Ты балбес, Баз. Я иду на прогулку.
- Мне повезло.
- Не хочешь составить мне компанию?
- Нет.
- И этого мужчину я любила!
- Вот это да!
- Я пойду одна?
- Это очевидно.
- То есть, ты допускаешь, что я пойду совсем одна?
- Возьми Роберта.
- Я в нескольких микрошоках одновременно, Баз!
- Ты когда-то уже говорила это.
- Баз!
- Что?
- Так нельзя! Прогуляй меня!
- Что ты несешь? “Прогуляй меня” – хреновый текст!
- Баз!

Кейт взяла кочергу, ударила ею по цилиндру, который стоял для вдохновения, и, выронив ее, скорчилась от боли.

- Что случилось? – воскликнул Баз.
- Как ты это делаешь? Это же больно! О, боже! – запричитала Кейт.

***   
Они вышли на угол высотки со стороны Новинского, и бомж Алексей помахал Базу рукой с сельдью.

- Твоя вернулась? – крикнул он.

Баз неохотно кивнул.

- Это твой знакомый? – удивленно спросила Кейт.
- Да. Местный бомж. Он у меня деньги просит. Периодически, - ответил Баз.
- Как ты опустился, - тихо сказала Кейт.
- Я же говорил, иди одна, - так же тихо сказал Баз.
- Я не могу без тебя, - просто сказала Кейт.
- О, как мне надоело вранье, Кейт!
- Ну, почему - вранье? Почему - вранье?!
- Путешествуй… Или.. займись музыкальной композицией, пиши. Сделай с собой что-нибудь. Только начни, и все получится.
- Ты не любишь меня.
- Тебя невозможно не любить.
- Ты бросил меня. Спишь с тварью длинноногой.
- Бедная девочка.
- Ты – старый, неинтересный. Как мужчина – п…
- Что?
- Педофил.
- Я ухожу. Мне стыдно гулять с тобой.
- Нет!
- Ты меня ударила!!
- А-а-аа!
- Кейт!

Кейт дошла до лавочек и рухнула на одну из них.

- И это, по-твоему, прогулка? Во что ты втягиваешь меня? – встревожено произнес Баз, осторожно приближаясь к измученной.
- А-а-а! Ты не понимаешь меня! Ты раньше понимал меня! А теперь ты совсем не понимаешь меня! – негромко и мучительно произнесла Кейт.

Простота такого рода может быть тщательно спланированной, однако Баз все же присел рядом.
Он приобнял воющую и, похлопывая по плечам, пытался приободрить ее. Кейт прижалась к нему всем телом. Крупные слезы теплой влагой орошали его новую футболку с надписью “Tears for Fears”.

Только сейчас Баз вдруг понял как постарела и издергалась Кейт. Несуразные попытки устроить свою личную жизнь привели ее к неудаче в этот (и уже который) раз. Базу стало неудобно за черствость и цинизм. Он легонько поцеловал Кейт прямо в губы, поднял ее, и они неторопливо пошли к усадьбе Федора Шаляпина, оглядывая окрестности, будто в первый раз.

- Ты любишь меня? – спрашивала Кейт.
- Что за глупый вопрос? Конечно, нет! – ворчал в ответ Баз.
- Ты любишь меня… - пространно говорила Кейт, оглядывая облака, висящие над американским посольством.
- Я хотел бы и отправиться куда-нибудь! Я хочу в Сан-Франциско! – мечтательно сказал Баз.
- Новая знакомая прийдет, а тебя нет… - протянула Кет.
- Она приходила один раз. Мы виделись второй раз в жизни, - ответил Баз.
- Так говорят все. Так говорят все мужчины.
- И правильно делают.
       
Они дошли пешком до отводного канала, где на крыше одного из домов сгрудились трубы, похожие на людей будущего.

- Гляди, прямо, как люди! – показала рукой в их сторону Кейт.
- Это антиутопические наблюдатели. Так надо назвать новый альбом, - серьезно заявил Баз.
- Это офигенная идея, Баз! – сказала Кейт.

Она оглянулась вокруг и, неожиданно для себя самой, поцеловала База в губы. Ее поцелуй был искренен. Баз обнял ее крепче. Руки Кейт обвили его шею, и так они стояли у воды, обнявшись...  Рядом с вездесущими пауками, которые ловят мух, летящих к каналу. Под взглядами антиутопических наблюдателей в мгновенье вечности.



Глава 24. Антиутопия любви

Незамысловатая любовь База и Кейт, людей сверхнезависимых в материальном отношении, зижделась на взаимном уважении и обожании.
Она кривлялась, как обезьяна, а он делал вид, что ее кривлянье – лучшее из того, что ему приходилось видеть за всю его жизнь.
Временами, после несложных умственных усилий,  Кейт вдруг ярко осознавала насколько смешно все, что она делает. Но серьезный вид База снимал такое напряжение.
В свою очередь Баз, порой, умудрялся сделать умозаключение, что его поза неудачна, а движения резки и вызывающи.  Успевал додуматься, что Кейт создана прежде не для роскоши и обожания, флирта и ухаживаний, а для позитивной оценки ее умственных способностей, которые были относительно велики.
Кейт прекрасно водила автомобиль, знала ремонт несложного Харлея, говорила свободно на трех языках, предпочитала коньяк водке, три раза в неделю ходила на тренировки, два раза в месяц прочитывала новую книгу,  на вопрос “Что с нами со всеми будет? ” отвечала “Куда ты на хрен денешься с подводной лодки”, могла приготовить любой салат; в драматике фильмов и других шоу не всхлипывала и не ржала, как лошадь; в незначительных же элементах жизни проявляла максимум чувствительности и такта; была здорова и красива. Она была гетеро и хотела нормальных отношений с каким-то одним мужчиной, который может стать мужем.  Это в философии любовного называется сексапильностью.
Сегодня, все, в кого ни плюнь, произносят слово “сексуальность”. Ну, просто такое время. В России -  период глупцов. Настоящая же любовь рождается у людей на почве сексапильности, то есть сексуального влечения. Чувства сильны, когда оба нравятся, а не когда один из… или оба(ёба) просто хотят трахаться. Возьмите фаллоимитатор из натурального дерева с быстрой анонимной доставкой, идите в bathroom и будьте себе, на хрен, сексуальны, пока не посинеете. Не надо чувственную сторону любви превращать в свое сраное шоу, долбоебы!
“Appeal” – cлово английское. Не всем понятна его суть, а уж приверженцам дешевых ужимок и фразочек лучше это слово и не знать вовсе.
Таким образом,  Кейт сочетала в себе приятнейшие стороны продвинутой сексапильной дамы. И все ненавидели ее за это.
Любовь.      
За этим женщины и нужны мужчинам. И  наоборот. Чтобы одни прощали глупость, дерзость, обманы, слабость, подлость, другие – мальчишество.

Баз надоел Кейт где-то недели через три.
Кейт решила не сообщать Базу о своем недовольстве им, его удалениями в студию, где он пропадал по шесть или восемь часов, о том, что их постель была больше для него, чем для нее… Ничего этого Кейт не стала говорить по причине своей продвинутости в знании психологии. Она знала, что Баз ей нужен всегда, но не каждый день. И поэтому, пощадив его чувства, она исчезла, оставив Базу телефон Роберта, чтобы Баз не думал, что она с Робом.
“А заодно получше познакомятся”, - думала Кейт, уезжая к своей подруге Zan в Брисбен.

Утро База было необычным. Сначала он думал, что Кейт в ванной. Спустя два часа, он понял, что ее нет в доме.
Позже, вечером,  Баз смотрел в искусственный атриум, и только одно изречение вырывалось из его оскорбленного существа.

- Вот сука! – периодически, негромко произносил он.   



Глава 26. Сигары

В тот июльский вечер Базу захотелось побыть среди людей. Не то чтобы поболтать. Просто, чтобы вокруг кто-то был.
Изголодавшийся притормозил у скромного кафе на Большой Дмитровке, наискосок от панно Плисецкой, присел за столик и достал из пиджака черный кофр. Едва только он приготовился смотреть карту вин, как к нему обратилась девушка в винтажных джинсовых шортах и шикарной, обляпанной майке с надписью “No Longer Mine”.

- Что там? Градусник? – улыбнулась она, кивнув на кофр.
- Похоже, что – да! - от неожиданности ляпнул Баз.
- Пoмoгите мне узнать мoю температуру! - притворно сквасившись, пропела игрунья.
- Будьте добры, подогретое вино. Один бокал, - сказал Баз официанту.

Он сделал глоток теплого вина и оглянулся. Это был тот редкий июльский вечер на пересечении Большой Дмитровки и Камергерского, когда гопоты почти нет, а ветер не выдувает все мозги. Баз достал полнотелый панч и прикурил. Неожиданное яркое вступление в домашних условиях несколько разочаровало бы, но здесь этот древесно-цитрусовый вызов даже обрадовал. Сначала он подумал, что эксперименты с вином пусты, что свою рецепторику нужно пощадить, но позже эффект повторился, и Баз взял его на заметку. После первого пепла сигарофил пожалел, что выбрал для курения именно эту молодую сигару. “Надо было оставить её лежать”, -  подумал он. 
Несмотря на грубый покров панч горел поразительно ровно, и на втором пепле Баз успокоился.
Милая  девушка подошла с камерой, чтобы именно с точки, в которой находился Баз, сделать снимок панно с Майей Плисецкой. Баз из уважения к великой балерине и к девушке, решившей запечатлеть Большедмитровскую Дань ушедшей дэнсгениэссе, растроганно отодвинулся, а потом встал. С двумя третями кубинского панча и после теплого вина, он выглядел, как Брюс Wиллис во время избиения в третьем орешке. Несколько расстроенно,  гордо, с болью во взгляде, заинтересованно.
Фемина закончила съемку, и курильщик последовал за ней. Как оказалось, она сидела за соседним столиком. Ее рыжие волосы ниспадали на плечи, укрытые пледом, а рядом сидел недовольный мужик с пахучей сигаретой “Captain Black”.
- Можно было снять и отсюда! – ворчал он. – Вечно ты шляешься в поисках своего сраного чуда!
- И правильно делает. Неизвестно что там, за углом,  - заявил Баз.
- Все, что говорит этот прекрасный  мужчина – правда! – крикнула первая дама.

Если бы не поддержка горячей девочки, температуру которой Баз отказался измерять по умолчанию,  была бы банальная драка. Сейчас же возникла ситуация, которую рекомендуется увидеть хотя бы однажды. Нервный мужчина просто встал и ушел. Девушка побежала за ним, но он грубо оттолкнул ее и, сев в свой Porshe, динамично и скандально уехал.
- Он сразу психовал, когда вы подъехали в этом своем Бентли, да еще и принялись курить сигару… Я же все вижу, о боже мой! И этот аромат! А я, блин, так обожаю, когда мужчины курят сигару! Ну, и конечно он заметил, что меня, так или иначе, тянуло к вам! Как к явлению… О, боже, боже, боже… - плакала девушка.
- В том, что я подъехал и начал курить сигару нет ничего особенного. Вам вообще не о чем беспокоиться! Просто он не любит вас и хотел к чему-нибудь придраться, - успокаивал девушку Баз.
- Вы правы! Я согласна, что все именно так! – возбужденно, но абсолютно трезво, прокричала девушка.
- Спасибо! – пробормотал Баз.
- У вас пепел э-э… - девушка вдохнула и негромко засмеялась на выдохе.

Баз увидел, что его забытый панч осиротел, и пепел, массивный, доселе Базом неизученный, упал к ногам, задев брюки…
- Как вас зовут? – спросил Баз.
- Мария, - тихо вымолвила девушка.
- Мария, поздравляю, с вами и вашим сумасшедшим мужем, я забыл о главном! – выпалил раздосадованный Баз.
- Он мне не муж! Мы встречались! – крикнула Мария и следовала за Базом. Тот  открыл водительскую дверцу и обернулся.
- Не кричите так! Здесь вполне можно говорить средним тоном, - показал свою выучку Баз. Инициальная леди произвела негромкие аплодисменты.
- Здесь вполне можно говорить средним тоном. Ах вот как! Да пошел ты, - прошептала Мария и широким смешным шагом двинула к Козицкому переулку.

Баз пришел в это кафе через неделю и позвал официанта.

- Что за Мария? – спросил он.
- Были раза четыре за последние три недели. Он на нее постоянно кричит. Она любит фотографию. Проблемная парочка, - рассказал официант    
 Баз посмотрел вокруг. Невеста на фоне Майи бросала букет. Менеджер свадьбы прихрамывая шла к лавочке, где ее ждал соменеджер в стандартной рубашке. Невеста счастливо смеялась. Менеджер напряженно разглядывала туфли жениха.
“ Они делают деньги? Неет. Они счастливы!”  – думал Баз.

Он оставил свой номер официанту только для Марии, и та перезвонила через пару недель.
- Привет! – сухо сказала она.
- Привет! – сказал Баз.
- Чем занимаешься?
- Купил немного мяса и вина. Хочу поехать в Конаково на шашлыки, - запросто произнес Баз.
- Возьмешь меня попробовать не пережарилось ли мясо?
- Хорошо.
- Я навязалась.
- Да брось ты. Просто так вышло. В этот раз…


Глава 28. Perfection

Роберт угрюмо жевал рябину с медом пока Баз разглядывал крошечные фигурки людей, шнырявших по Павелецкой площади.

- Семьсот рублей за стаканчик капучино, нехило, правда? – повернулся Баз к Роберту.
- Что ты имеешь в виду? – оживился тот.
- Я не бедный, но денег жаль. Это несправедливо: семьсот рублей за наперсток капучино.
- Это стиль заведения, Баз. Это уровень. Мне ли тебе объяснять это. Твои цилиндры и конусы тоже не стоят тех денег, которые ты за них просишь, - скривился Роберт.
- Ты прав. М-м… А я ведь даже и не знал, что ты живешь в Холмах. Мы тут с Кейт целовались на мосту.  Недалеко. Намедни, - запросто сообщил Баз.
- Она очень любит эти места, - взволнованно произнес Роберт. Такое чувственное сообщение из уст несостоявшегося счастливчика задело самолюбие истерзанного База.
- Так ты спал с ней в этом отеле, старина? – спросил он, помешивая коричневый сахар в остывшем стаканчике.
- Это некорректный вопрос, - кратко, едва слышно и cвирепо ответил Роберт.
- Это корректный вопрос. Кейт – моя жена, чувак. Если бы мы были с тобой два писюна-стоюна на лавочке в парке, и я бы поинтересовался  о твоем сексе с учительницей эстонского языка, вот тогда это был бы некорректный вопрос, - шепотом прорычал Баз.
- Почему? – искренне удивился Роберт, отодвигая броню.
- Потому! – сказал Баз и отвернулся.
- Что такое “писюна постоянно”?
- Расслабься. Это бабий сленг.
- Я люблю Кейт. Она – первая женщина, которую я по-настоящему люблю, - будто оправдываясь, сказал Роберт.
- Хочешь, я тебе расскажу что такое женщина, Роб? – оглядевшись тихо сказал Баз.
- Ты знаешь? Хочешь рассказать?  - чувствуя подвох, заерзал экс-жених.
- Роб, женщина – это надежда. Надежда на то, что есть любовь, верность, благость, дружба, красота, здоровье… Они в нас селят надежду на лучшее. А получается – как всегда.
- А что такое - как всегда?
- Это полный песдетс, Роб.
- Полный песдетс? Этого не может быть!
- Верь мне. Я знаю.
- Нет.
- Да.

Оскорбленный и ослабевший Роберт привстал, чтобы уйти, но без сил сложился обратно в диван. Было слышно, как он произносит едва слышное “Не может быть. Этого просто не может быть. Ведь я так люблю ее!”



- Ты никогда не любил ее, и поэтому так высказываешься о ней и… о жженщинах! – воскликнул Роберт после монологической интерлюдии.
- Зачем ты врешь? У тебя куча долгов, и Кейт была решением проблем! Зачем ты так врешь? – сделав паузу, Баз встал и обошел Роберта справа со средним пафосом государственного обвинителя.
- Я-а-а… - начал Роб.
- Брось, Роб! Все это фигня. Кейт оставила твой номер для того, чтобы мы познакомились получше. Но разговор не получился. Прощай, житель Туманного Альбиона! – и Баз поднял руку для прощания.
Роберт молча помахал в ответ. Он был расстроен. “Может быть Кейт и наврала все про него, но какая теперь мне разница,” – уходя думал Баз.

Вечером Александр и Баз пришли в Кофе Хауз под домом.

- Давненько. Как поживаешь? – спросил Александр, когда по обыкновению они заказали грибную пасту.
- Все армально. А ты?
- С Клариссой. По-прежнему. Живу. В любви и согласии.
- Вы оба – больные люди. Так долго не живут.
- Это точно.
- Я рад тебя видеть.

Баз наклонился через стол и похлопал по плечу старого друга. Группа горластых гопников в угловом диване громко засмеялась такому жесту. Баз оглянулся и показал викторию.

- Нет, бать, за твою жопу много не дадим, - засмеялся один из отморозков.
- Это вы мне? – осведомился Баз.
- Да ладно, батя, садись, не дергайся. Чего ты? Шутка! – гогоча сказал самый мышцастый.

Баз взглянул на друга. Александр размял пальцы и неторопливо поднялся. Гопники переглянулись.

- Ну что? Работаем? – произнес Баз. Александр коротко кивнул, и они направились к притихшим долбоебам.      



Глава 29. Садовое кольцо

Кейт появилась внезапно, с толикой недоумения во взгляде: “Неужели здесь все по-прежнему? How boring! И все же, как здесь хорошо!” Словом, средняя стратегия, которая, однако, выглядит сносно в исполнении правильно одетого, красивого тела.   
Баз был разочарован, столкнувшись с таким, набившим оскомину экшном. Он прикоснулся губами к шее Кейт, принял плащик и, не соединяя руки, прошел к гардеробу.

- Ну, как там твои крокодилы? – негромко спросил он.

Возникла пауза. Кейт демонстрировала небывалую выдержку. Баз уже развернулся, чтобы идти в гостиную, когда Кейт подбоченилась. 
- Ты опять не с того начинаешь, Баз! Ты должен сказать слова любви и что соскучился! – боевито произнесла пассия, вытягивая вперед правую ногу. Она присела на край кресла и задрала конечность, ожидая, что Баз снимет сапог.      

Увидев знакомое па, раскритикованный Баз отзывчиво помог девушке избавиться от обуви. Провел рукой по бедру и коленям. Кейт наклонилась  и невинно взглянула на него. Ее губы, умеренные, правильной формы, шевельнулись. Не в силах противостоять желанию, Баз привлек ее.  Кейт жадно обхватила его голову руками, и они долго целовались.
Кейт будто впервые спала с ним. Она получала оргазм за оргазмом, а Баз поймал себя на том, что ему было скучновато. Когда же, после любви, богиня начала похрапывать, герой ушел на диван.

- Кофе? – спросила Кейт через пару часов, водя пальцем по траектории от Bosch до грайндера с туркой.

Баз молча встал и сам нажал кнопку, избавляя девушку от тяжелого выбора и дополнительного труда.
- Ты не рад мне? – спросила Кейт.
С согнутой в локте рукой и слегка отставленной в сторону ногой она была похожа на продвинутую межгалактическую самку кенгуру. 

- Мне надоели твои отлучки, Кейт. Отлучки с поздним уведомлением. Мол, я там-то, не теряй меня. Ну, что это? Такое впечатление, что ты уезжаешь трахаться. Ведь ты всегда была сексоголиком, Кейт. Зачем обманывать?  Рассуждать о любви? Это неэтично, - Баз говорил спокойно, размеренно.
- Неужели ты сомневаешься в том, что я по-настоящему люблю тебя, Баз, милый? –  воскликнула Кейт.
- Ты любишь, но ты не здесь. Мне что, прикажешь спать с другими? Я однолюб, дорогая!
- Я люблю только тебя, Баз! Все скорострелы, с которыми сталкивает судьба – ничто в сравнении с тобой!
- Ты только что обозвала меня импотентом.
- Это не так. Ты лучший.
- Я в душ.
- Можно с тобой?
- Еще чего.

Запахнутый в халат, расстроенный Баз уселся на диван и уставил взгляд в канал, по которому шел его любимый фильм “Происхождение планеты”.  “Мы появляемся для того, чтобы осознать как велико все это! Без всякой возможности изменить что-то.  Это ужасно, красиво и торжественно!” – думал Баз.

Кейт пришла и бухнулась рядом. Она наклонила к Базу голову и вздохнула.

- И все-таки: как там крокодилы? – спросил Баз.
- Обыкновенно, - шепнула Кейт, засовывая свою левую руку под локоть База.
- Не хочешь – не рассказывай.
- Я хочу, только позже.
- А чего хочешь сейчас?
- Поваляться с тобой.
- А потом снова сбежишь?
- Ну, чего ты?
- Как там твоя Susan?

Не ответив Кейт взяла его за руку и повела в ложе. Непосредственность влюбленных делает их светлыми, легкими. Всегда видно хорошую пару в толпе. Любовь создает в человеке настоящую красоту. Кровь во влюбленных телах бежит не так, как во всех остальных. Это божественный ход, который трудноопределяем, и дается не каждому.

- Мне повезло с тобой. Ты мой человек. Помнишь как мы познакомились? На улице. Умора, - серьезно и сосредоточенно шептала Кейт.
Баз молча гладил ее плечи.
- Я хочу покататься с тобой, - тихо сказала девушка.
Баз встрепенулся. Он неожиданно понял насколько он счастлив. Сесть в свой любимый автомобиль и прокатиться с любимой женщиной – это ни с чем несравнимое счастье!

Он принялся одеваться. Обрадовавшись его позитивному активному молчанию Кейт последовала примеру.
Их вынесло на Садовое кольцо, и они полетели по дороге, пустынной в ранние часы выходного дня.
Кейт смеялась, Баз улыбался. Сделав круг, они остановились напротив Б2.

- Прошлое, - только и сказал Баз.
- Эт-точно, - выдохнула Кейт.




Глава 32. Эрос

Тема турецкого синдрома российских баб всегда была у База поводом для развеселых прений еще во времена безвременно ушедшего Тейка. Тем удивительней стало ее появление в его размышлениях теперь, когда казалось, никаким бредом уже было не удивить.
Кейт исчезла, а когда появилась, Баз приметил некие перемены в области живота. Оказалось, что Кейт влюбилась в богатого турка и забеременела. Возможность его с ней брака не обсуждалась.
Простота сообщения о новой любви и беременности повергла База в преддепрессивное вежливое, даже обходительное, поведенческое плато, в котором невозможно было определить гнев, ревность, хамство или грубость. Это была растерянность.   
Баз почувствовал себя ребенком, которого привели в приют, чтобы оставить. Родители исчезли, а добрая воспитательница протянула руку и сказала: “Ну, что, пойдем, малыш?”
   

- Как назовете ребенка? – спросил Баз, очнувшись от фантазии.
- Александр, - мечтательно и, одновременно, сухо ответила Кейт.
- Это твое решение? Муж знает, что Александр Суворов побил турков при Измаиле? – усмехнулся Баз.
- Нет. Он не в курсе. Чего ты хочешь?
- Ничего.
- Тебе наплевать на то, что я вынуждена быть с другим из-за твоей же черствости!
- Давай остановимся и не будем эпатировать! Причины твоих поступков безусловно существуют, и осталось только типологизировать их.
- Типологизировать…
- Именно. Теперь я понимаю, что любви – нет.
- Поздравляю тебя!
- А я – тебя!

Кейт примерила сводилки и бросила их обратно на диван. Она дотронулась до клавиш и прошла к там-тамам. Взяла палочку и со всего маху ударила по огромному блину со словом “TAMA”.

- Что ж, прощай, прошлое! Я пронесу эти чувства через всю свою  жизнь. Спасибо тебе за то, что ты есть! – негромко сказала Кейт и склонила голову к плечу некогда горячо любимого База.

Баз не реагировал. Просто стоял, выполняя функцию временной опоры. Через пять секунд Кейт отпрянула, испугавшись холода статуи.
Они несколько раз встретились в апартаментах выставочного подвала, уступая по очереди друг другу, чтобы пройти.  Ненадолго пересеклись в уютной кухне, когда оба решили сделать кофе. Потом Кейт была в бассейне, обнаженная, и Баз курил сигару, поглядывая на нее.
Позже он удалился в студию и не вышел даже попрощаться. Кейт же не стала его тревожить, поскольку была уверена: они скоро увидятся.

Только беременная ушла, Баз принялся за главный труд своей жизни: понять что такое Кейт, и для чего она создана.
Первым стал ответ Марчи, который с американским акцентом, на русском языке, сказал: “Женщина – это  влагалище, Баз. Требует уютного обслуживания и не терпит ничего, что мешало бы ему заниматься собой.” По поводу турков Марчи высказываться отказался, обозвав их бабскими угодниками на одну ночь.
Баз был удивлен тем, что Кейт, обеспеченный неглупый человек пошла на такое. И поэтому обратился за помощью к Льву Израильевичу Сарсадскому, который согласился провести психологическое исследование.
Лев Израильевич не собирался проводить исследование и попросту обманул База, пообещав все как следует изучить. Выждав месяц, он явился с распечаткой своей персональной литературы и уселся в кресло напротив.

- Видите ли, дорогой Баз, новизна, новое - для женщины всегда важнее всего. Пространство влечет их неведомым. Манит приключениями и новыми встречами, событиями… Женщины созданы затем, чтобы собой дать продолжение жизни, и значит эмоциональный тон, окружающий их, должен быть максимально высок. В противном случае, они начинают увядать, становятся неинтересными, заболевают и даже умирают, пусть хоть и духовно. Толстая некрасивая баба, идущая вам навстречу – плохо ухоженный и обихоженный продукт Господа! Иначе говоря, нам отправлено свыше оберегать этих трудноуправляемых божьих тварей, пусть даже ценой собственного комфорта, а порой и жизни.
- Дело ведь еще в том, Лев Изральевич, что этот сраный турок сына сделал, а воспитывать мальчика,  скорее всего, придется мне! Я знаю Кейт! – воскликнул Баз.
- Ах, оставьте,  дорогой вы мой человек! – поглядывая на часы, неопределенно протянул исследователь.   
- Спасибо вам за ваши усилия. Когда мы снова увидимся?
- Вы знаете, завтра. Завтра увидимся и продолжим.
- Премило с вашей стороны, Лев Израильевич! Буду ждать вас!
- Спасибо! До свидания! М-да, и на карту пришли не все деньги…
- Сегодня вечером придут остальные. Небольшая техническая заминка. Простите.
- Ничего страшного!
Трагедия продолжилась тем, что Кейт не появилась чем вызвала в Базе невероятное влечение. Оплодотворенная неизвестным турецким богачом, она влекла База более, чем когда либо. И он, понимая это, плакал, куря одну за одной сигареты “Parliament Night”.

Утром Баз решил покончить с собой. Он вдруг ярко представил себе насколько неинтересна будет его жизнь без Кейт в ее прежнем качестве - в качестве его любимой верной жены. Он проплатил выход на верхушку высотки, но лишь только жесткий ветер безапелляционно сорвал с его головы  капюшон, Баз осознал, что так не пойдет. Спустившись в выставочный зал, он подготовил два провода и ввел оголенные концы в наполненную водой ванну. Вставляя вилку в розетку, поскользнулся и упал на зеленое ведерко с бельем Кейт. Разбирая стринги и носочки, он пришел в умиление, вынул провода из воды, смотал их в кольцо и, положив в пакет, запрятал в ящик столика под умывальником. 

- Скручиваем хреновы провода, и - в пакет! – радостно приговаривал Баз, колдуя над ибриком.

Он вдруг понял насколько прекрасна Кейт, и как ужасен он, мужлан, ведущий уединенный образ жизни, да еще и решивший покончить с собой.
- Она прекрасна! – громко сказал он, делая первый глоток.
- Кто это – она? – услышал он свирепый шепот позади и обернулся.

Кейт, с двумя пакетами еды растерянно уставилась в его удивленные глаза.

- Она – это ты! – расстроено произнес Баз.
- “Она – это ты”! Ты говорил  о другой! У тебя другая? – воскликнула Кейт.
- Я сказал это про тебя!
- С какого хрена ты про меня стал бы так говорить!  У тебя просто не хватает мужества признаться, в том, что у тебя другая!
- О, боже!
- Я, как последняя дура, поперлась в супермаркет, купила еду… Какая же я дура! А ты здесь сидел и говорил о другой!
- Но это не так!
- Это так!
- Неужели это происходит? Я схожу с ума!
- Баз! Скажи правду!
- Слушай правду, блин! Я хотел… Я хотел… сбро… с…  Я-а-а… х-хотел…
- Ну, что?    
- Ничего.
- Я ухожу.
- Останься. Я прошу.
- Зачем?
- Я умру без тебя.
- Дешевый ход.
- Пусть. Но останься.
- Что случилось, Баз?
- Все нормально.

Кейт встревожено посмотрела на База, который сжался в комок и растерянно водил кистью руки по подлокотнику. Она подошла и села к нему на колени.

- Что случилось?
- Ничего.
- Ты осунулся.
- Да брось ты.
- Ты совсем не занимаешься собой.
- Ты преувеличиваешь.
- Иди ко мне.
- Кейт!
- Баз!


Глава 34. Секреты любви

В то позднее утро  Баз увлекся чтением Исайя Берлина. Удивительный слог “The Two Concepts of Liberty”  вызвал в англомане истинное ликование, и он просидел за чтением целый час.
Звонок Кейт отвлек читающего.  Богиня звучала торжественно.  Хотела пообедать где-нибудь за городом. Предлагала поехать к Александру. С ней была Кларисса; они встретились в ресторане.   
- Откуда вас забрать? – спросил Баз.
- Мы в “Пушкине”.  Обсуждаем творчество Писемского. С тобой мы заедем в Борисоглебский переулок и будем искать его дом! – кричала Кейт, погруженная в тему.
- Хорошо. Через час, - ответил Баз.

Сухой космист, Баз с иронией относился к размышлизмам женщин о художественной культуре и словесности, видя в этом большей частью желание казаться умнее. Вместе с тем, он жалел дам  ввиду полного провала таких попыток.
Базу пришлось зайти в ресторан. Кейт необычайно тепло встретила его. Кларисса кивнула. Баз оставил Кейт и направился к Клариссе. Та встала и приветливо обняла его. Возникла недолгая пауза. Баз, Кейт и Кларисса не встречались в таком составе уже давно.
Кларисса предложила выпить по бокалу шампанского и cкорей отправляться смотреть обитель Писемского.

Пока девушки осматривали историческое здание, Баз внимательно наблюдал за Кейт. Вот она взяла Клариссу за руку и что-то говорит; оглянулась вправо, будто опасаясь слежки… Потом кивает головой в ответ на то, что говорит Кларисса. Милое родное существо, лучше которого нет на всем белом свете.
Баз почувствовал себя очень счастливым от осознания того, что Кейт носит под сердцем ребенка, которого будут звать Александром. Он представил как они будут гулять с мальчиком по парку, по берегу реки или озера; как поедут в путешествие…

***   
Спустя пару лет Кейт испарилась, оставив маленького Александра с Базом. В тот день Баз собирался сказать ей слова, которые обдумывал давно и вынашивал для серьезного разговора.
Однако все вышло по-другому. И теперь, держа за ручку капризного пасынка, который отказывался есть кашу, Баз загрустил.


Всегда боявшийся смерти и не представлявший себе как она расправится с ним, Баз вдруг понял, что, в сущности, это и есть смерть. Смерть с оттянутым концом, в котором будет не мучение, а избавление от мук. Он усмехнулся. Александр вопросительно посмотрел на него.
- Ешь же, - вяло сказал Баз, и Александр подвел ложку ко рту. Каша вывалилась на брюки отчима, и обед закончился.      
- Ма-ма! – чеканно произнес ребенок, устремляя ложку в область глаз.
- Я не мама.  И не папа, - грустно прошептал Баз, отводя детскую ручонку от лица.
- Па-па! – вызывающе сказал Александр и подарил Базу обаятельную улыбку.

Кейт изредка справлялась о жизни двух самых любимых мужчин своей жизни, а однажды нагрянула и провела с брошенными  неделю. После ее срочного отъезда Александр часто плакал. Баз молчал, считая, что подчиняться горю нельзя, а уж тем более констатировать его.
Да и было ли горе? Александр рос в хорошем доме и фактически имел воспитание настоящего отца. Кейт, хоть и мотылялась неизвестно где, но семью почитала и обещала прекратить бесконечные путешествия. Баз нарадоваться на мальчика не мог, такой тот был прекрасный ребенок.
Однако, когда Александр говорил  ему “папа”, владетелем выставки цилиндров и конусов обуревало чувство разочарования.  Любой мужчина, согласившись воспитывать ребенка от суррогатного отца  ( а в этом случае все было еще и не совсем так ), испытывает тяжелейшее чувство разочарования в отношениях с матерью ребенка.

И вновь Лев Израилевич Сарсадский выручал, продавая минуты своего милого трепа за баснословные деньги.
- Видите ли, дорогой вы мой человек, женщина создана для счастья. Счастье есть главное для гармоничного и естественного развития ее тела и души. Случись так, что тело отдано другому для зачатия, а душа стремится к вам – так ну и что ж! Не уничтожать же цветок, клонимый ветром к одному за то, что он не наклонен к другому. Обязаны принять и любить еще сильнее. Так-то, дорогой вы мой человек! – вещал Лев Израилевич, поглядывая на часы. 

***   

Прошел еще один год.  Баз гулял с Александром вдоль парапета, когда известная соседка с романтическим шарфиком и  шляпкой, в винтажных  джинсах, подбежала и принялась обнимать их по очереди.
- Какой милый мальчик! Ваш сын? Кейт - его мать? Вернее, я хотела спросить: его мать – Кейт?  – динамично осведомилась она.
- Д-да! – только и ответил Баз.
Он не мог вспомнить имя девушки, которая за прошедшие годы позрелела и расцвела. Она превратилась в двадцатипятилетнюю дюкессу, от которой пахло тонким ароматом.  Девушка не отставала. Александр взял ее за руку, и они стали похожи на гуляющую семью.
- Я собиралась зайти в парк. Вы не хотели бы прогуляться в парке? – спросила девушка.
- Давайте, - ответил Баз.

Как оказалось, свое имя девушка Базу ни разу не называла, и он порадовался такому сообщению в смысле склероза. Ее звали Полина.
Теперь, услышав ее имя, Баз вдруг понял насколько привязан к ней и как легкомысленно относился к такому приятному знакомству. Полина имела серо-голубые глаза и русые волосы, которые ниспадали с ее прекрасных плеч. Баз немедленно пригласил Полину на ужин.
К такому мужчин подвигает две основные вещи: желание поесть и желание быть в приятной компании. Удивительно, но у женщин почти такие же причины. Полина согласилась.

- А как же Александр? – осведомилась Полина присаживаясь за стол Остерии.
- Он спит, - сказал Баз.
- Что будет, если он проснется?
- У охраны есть все для того, чтобы владеть ситуацией такого рода.
- А почему Остерия?
- Знакомый повар.
- Это суп?
- Да. А это спагетти. Попробуй.
- М-м. Очень вкусно.
- А теперь попробуй тыквенный суп.
- Это не опасно?
- Совсем нет.
- Совершенно.
- Не ожидал.
- Не ожидал, что мне понравится?
- Что ты настолько хороша.
- Когда ем?
- Нет. Вообще.
- Ну, спасибо!
- Не за что.
- Я обляпала брюки.
- Давай помогу.
- Прости, что так получилось.
- Думаю, что мне такое подходит. Из всех занятий заниматься твоими ногами – лучшее.
- Брюками.
- Да. Конечно.


- Я наелась. Это было вкусно, - сказала Полина спустя некоторое время.
- Я рад, что тебе понравилось, - спокойно сказал Баз.

Когда они вошли, Кейт разговаривала с охраной. Появившаяся внезапно, как всегда, она подошла к Базу.
- Ты скотина. Я забираю Александра. Всегда возвращаюсь к тебе в надежде, что ты все же любишь меня, но сегодня… Это та сучонка, с которой ты трахаешься пока меня нет дома? – без остановок затараторила Кейт.
- Мы с Полиной видимся третий раз в жизни. О чем ты?
- О том, что наш сын брошен, а ты ходишь с девками по ресторанам.

Полина легонько дотронулась до руки База и направилась к двери.

- Какого хрена? Кем ты себя возомнила? – недовольно воскликнул Баз.
- Я твоя жена. И оставила сына на тебя! - тихо, будто сама с собой, говорила Кейт.
- Я с ним. Это очевидно. Ты просто ревнуешь.
- Плевать я хотела на тебя. Тебе никто не навязывал мальчика. Не будешь воспитывать, заберу.
- Хорошо.
Кейт покоробил неожиданный ответ База. Она была уверена, что вложив в ребенка столько сил, он станет бороться. Согласие отдать мальчика породило паузу, которую быстрая Кейт прервала громким прощанием.  Все это было неожиданно в той же степени, сколь и предсказуемо. Переглянувшись с заскучавшей охраной, Баз отправился к ребенку. Теперь, когда так мрачно все выглядело в отношениях с Кейт и надо было поддерживать тон в возобновившемся контакте с Полиной, Баз почувствовал дикую усталость.
Желание немедленно что-то изменить в застоявшемся всём овладело героем. Александр не спал. Он внимательно посмотрел на База, когда тот вошел.
- Мама меня заберет? – спросил мальчик.
- Нет. Она не заберет тебя, - шепотом сказал Баз.
- Я хочу есть.
- Нельзя. Но можешь выпить немного воды.
- Я не хочу воду.
- Хватит болтать. Уже час ночи. Спать.
Александр отклонился на подушку. Насупившийся, он был точной копией Кейт. Баз поцеловал его и ушел к себе.
Утром они улетели в Аделаиду к Филу. Александр прилип к иллюминатору и смотрел на облака. Базу привиделась Кейт. Она подошла и поцеловала его в ушко. “Любимый”, - прошептала она. 


Глава 35. Александр

Сколько сказано слов о мудрости женщин, и все слова правдивы;  однако, есть в женском роде  черта, которая исполнена Господом весьма легкомысленно. Измучившись беременностью и затем родив, женский пол нередко бежит своего же дитя, надеясь потом вернуться, и чтоб ребенок принял.
Это самое печальное, неизбежное, позорное и трагическое заблуждение матерей, оставивших ребенка.
По другую сторону этого малоинтересного и постыдного процесса - у брошенных, существует глупейшая иллюзия. Брошенные думают, что бросившие помнят о них и мучаются, испытывая жесточайшее чувство вины.
Нет более крупного заблуждения, чем это.
Бросивший уже потому не считает себя виновным, поскольку не осознает и не признает тот факт, что, собственно, бросил. Для бросившего акт бросания не выглядит таковым. Почему не выглядит  – другой вопрос, а в этой части рассуждения - все обиды, упреки и другие воздействия пострадавшей стороны бросивший воспринимает с искренним изумлением, обвиняя бунтующую сторону в неадеквате (термин, ставший фиговым листком риторики большинства), глупости, слабости, агрессивности, жестокости и другом.

Нет более невинного поведения, чем поведение бросивших или кинувших.  Они рассматривают фото, гуляют по памятным местам,  получают удовольствие от реминисценций, бодро взвизгивают в комментах,  пишут безвинный бред на праздники с формальными выцветшими поздравлениями и пожеланиями, кокетничают и шутят, приглашают к себе и напрашиваются в гости.

Эта порода радуется жизни, поcкольку ни за что не отвечает. Эта порода защищена. На нее пашут родственники и знакомые, дети и взрослые, бедные и богатые, умные и глупые, перспективные и нет. Эту породу привозят и ждут, пока она не наобщается “со знакомыми”, в объятьях которых порода говорит: “Мне уже надо бежать. И без того будет много вони.”  Но разохотившийся плохой мальтшик призывает бешеный пирог (который уважает, как личность; и оба интересны и продвинуты) к долгожданному аналу, и противостоять соблазну девушка двухтысячных (и позже) не может; и вот она опаздывает в авто мужа (бой-друга, и др-др-др)…  Явившись к лох-индивиду после сладкой запрещенки,  кидалы могут  устроить скандал, а могут напротив – быть предельно нежными. Это частности.

На этой модели зиждется большинство семей, альянсов, судеб; и плевать, что семья отмерла в нынешнем оглупевшем и богоосиротевшем социуме, поскольку соотношение низкого и высокого не меняется. Меняется лишь способ перекачивания средств из имущих в страждущих; меняется расстояние от тушки до тушки.   У кого-то сленг, традиция, панк, а у кого-то классика; где-то с сексом, а где-то – без…
Боль везде одна. И бабы мечутся в псевдомуках, чтобы уберечь прореху ради продления, но в  сути это продление сами же рушат.  В этом бабы глупы и никогда умны не будут, поскольку – бабы.

*** 

Баз проходил через прекрасный период родителя, приобщавшего своего ребенка к азам бытия. Он приучил Александра к родным отношениям, но и сообщил мальчику о том,  что тот имеет биологического отца.
Через несколько недель пребывания в Аделаиде Александр спросил про биомаму, и Баз позвонил Кейт. Та не ответила, но позже напечатала, что занята и не сможет говорить. С момента получения такого текста Баз стал считать, что Кейт в его персональной мужской и их с Александром семейной жизнях является звеном крайне слабым, рассчитывать на которое было бы неразумно.

- Когда приедет мама? – спрашивал мальчик.
- Скоро приедет, - спокойно говорил Баз.
Велика здесь была та печаль, что маленький Александр, получая от удобопонятного педагогичного База все, не имел, однако, главного. И это главное могла дать только Кейт. Адександр помнил ее лицо; даже будучи дитя, помнил насколько красиво было ее тело. Он помнил запах ее рук и хотел касаться ее. Это было высокое бесполое желание сына. Лишенный этого Александр грустил. 
Баз изо всех сил старался верить в то, что Кейт действительно занята. И Александр слышал уверенность в голосе отчима. Однако уверенность таяла слишком быстро, и бодрый настрой База весьма скоро растворился.

***

Безгрешная Кейт прилетела в Аделаиду и принялась разъезжать с Александром по местам сайтсиинга, в которых, впрочем, мальчик уже был с Базом; однако, ребенок охотно соглашался идти с матерью в уже опостылевшие ареалы из чувства безмерной детской любви. Баз остался один. Он начал писать новый альбом, но отсутствие востребованности  творило с ним ужасное. Работы получались бледные, безжизненные и малоосмысленные.
Баз, гениальный автор и требовательный продюсер, закисал на глазах.
Кейт мстила. Она оттирала Александра от поднявшего его База с редким мастерством взломщика. Понимая всю скверность творимого, она с женским неистовством продолжала производить развал отношений База и Александра. По прошествии многих дней и даже недель следствием стало нежелание Александра подчиняться нормативным требованиям некогда дорогого отчима, а позже появилась открытая враждебность к любым его просьбам и замечаниям.
Утром после одной из сессий отчуждения Баз сел в самолет.

В предвзлетной смс Кейт проявила себя в наиболее жалком качестве, обвинив База в трусости и неспособности к семейному сотрудничеству. Она  заметила, что ее персональные ожидания близости с Базом не оправдались, а значит он ей больше не близкий человек.
Только Баз достиг Шереметьево, как Кейт уже была на связи и просила его срочно лететь обратно, поскольку Александр не хочет быть с ней без База; что еще ей нужно срочно лететь в Швецию, а потом во Флориду, а “мальчика не с кем оставить”.
“Я не хочу бросать любимого сына на каких-то незнакомых людей!” – кричала Кейт.
“Пошла ты на ***!” – кричал в ответ Баз, но тут же вылетел обратно.

Кейт понимала, что Баз прав, но признавать это отказывалась. А Баз, простив ей все, взял за руку притихшего Александра и добросердечно помахал на прощанье.
- Я люблю вас! – крикнула Кейт.
- Почему бы и нет, - запросто ответил Баз.

Александр вопросительно посмотрел на него. Кейт прошла на посадку. Александр сжал руку отчима. Кейт вдруг побежала назад, будто забыла что-то из багажа. Потом остановилась. Еще раз оглянулась. Кажется, в глазах у нее были слезы. Баз поднял руку. Кейт исчезла. Двое переглянулись и отправились к выходу.
- Куда уехала мама? – спросил Александр.
- По делам. По делам, - тихо ответил Баз, гладя Александра по голове.


Глава 36. Суть вещей

Александр начал поздно появляться в марте, а в апреле и вовсе перестал ночевать дома. Баз был обеспокоен, хоть и понимал, что такой купидон не мог быть без девушки. Он кивал Александру по утрам, делая вид, что поведение пасынка – норма. Однако, Александр, отдавал себе отчет в том, что Баз заслуживал другого отношения.

- Я могу очень поздно приходить теперь, когда познакомился с Элиной. Она не хочет, чтобы я уходил, и иногда приходится оставаться, - сбивчиво вымолвил Александр.
- Ничего. Я все понимаю, и… - начал Баз и вдруг замолчал.
Александр будто не заметил того, что отчим не закончил фразу и продолжал разрезать бутерброд.
Баз решил не продолжать, потому что понял главное: Александр стал взрослым.  Владелец выставки обрадовался. Его миссия, наскучившая ему в последние двадцать лет, подошла к концу.
Проводив двадцатилетнего атлета к девушке, Баз потянулся, достал из бара бутылку портера и сел за рояль. Взяв пару аккордов, он отпил полбутылки, отрыгнул и, спустя пару секунд,  упал замертво.
Инсульт База оказался мгновенным, смертельным, неожиданным и красивым. В его смертных иллюзиях к нему явились родители, двоюродная сестра, Тэйк, Гвен, Анна и Кейт.  Кейт спускалась на сноуборде и подмигивала ему. Родители сидели в огромном помещении где-то внизу среди столов и стульев и будто выбирали мебель для вечеринки. Тэйк протягивал бокал шампанского и говорил: “Ну, наконец-то, блин! Не беспокойся. Тут хорошо. Тут лучше! А все-таки, как смешны люди, не правда ли, старина?”  Анна прохаживалась вдоль палисадникоподобного заборчика и говорила: “Здравствуй. Привет! А-а, привет! Ха! Здравствуй!”  Александр со скучным видом проходил к кофемашине,  давая понять, что с ним лучше не заговаривать.
Из этого видения Баз успел сделать вывод: “Все же все не так уж и плохо. Я умер… Наверное…”

База нашел Александр. Он вернулся в десять утра и увидел отца ( с другими Александр называл База отцом ),  лежащим в позе цыпленка табака рядом с роялем.

Давая показания деловитому и, одновременно,  тактичному детективу, Александр вдруг ясно осознал, что База, который был его бесконечным добрым другом, без которого жизнь неизвестна, нет. Только он подумал это, как в комнату, где проходил допрос, вошла Кейт.
Александр встал и крепко обнял ее. Никогда за прошедшие годы он не был так рад ее видеть.

Кейт, освободившись из объятий сына, прошла к столу, за которым сидел детектив, выдвинула ящик и взяла оттуда их с Базом портрет двадцатидвухлетней давности. Она опустилась с ним на колени и смешно зарыдала.  Детектив и Александр одержали верх над пробивавшимся молодежным смехом, надели маски скорби и подняли Кейт за руки в кресла. Она ослабела и уронила портрет на пол. Александр поднял его и положил на стол. Детектив извинился и ушел, перенеся встречу на следующие дни.


*** 
 
- Расскажи о нем, - промолвила Кейт, вернувшись.
- Я не могу рассказать тебе о нем. Последние пять месяцев мы почти не общались. Он был занят твоими портретами. Я влюбился в Элину, а потом… - начал Александр.
- Элина? Что за имя? Мне оно не нравится!  Ты говоришь, портретами?  Какими портретами? – отрывисто и негромко, но возбужденно проговорила Кейт.

Александр был рад, что она спросила, поскольку видел в этом шанс избавиться от общества матери, которая уже надоела, хоть и была нужна. Теперь.  Он взял Кейт за руку и повел в студию, которую Баз устроил за выставкой цилиндров и конусов. Мастерская занимала около ста квадратов и плохо вентилировалась. Бывать там Александр избегал. Баз же проводил там большую часть свободного от Александра времени.

Кейт понимала, что ситуация идиотская. Она любила База и хотела быть с ним…  Но все как-то не получалось это устроить. И вот…


Кейт улыбалась. Картины были ее портретами. Большей частью копиями ее фото разных лет. Баз занимался этим писанием от тоски и поэтому находил в этом занятии и горечь,  и усладу. Кругом стояли краски в ведрах, банках. Где-то валялись засохшие кисти. Все было предсказуемо. Кейт даже несколько заскучала, оглядывая эту посмертную экспозицию.
Ее улыбка замерла позже, когда она дошла до стены, которая была, как оказалось довольно далеко. Здесь были акварели и свежее масло. В этом углу стоял аромат вчерашней работы.
Этот портрет удался. Он не был копией фото. И это было ее лицо. Молодое, красивое. Серьезное, с долей улыбки в краешках губ.

- Спасибо, - прошептала Кейт.

Она тронула поверхность и слизнула масло с пальчика. Улыбнулась.
“Баз, ты прелесть,” – подумала она, уходя из мастерской.



Глава 38. Наследие

Кейт пристрастилась к завариванию простого купленного молотого кофе в турке на газовой плите с максимумом эпатажа, как собственно все и ожидали. Но все были – Александр; и он морщился; и Кейт решила перейти в наступление.

- Хочешь чашечку? – спросила она, наливая себе вонючий напиток.
- Спасибо, нет, - сдержанно ответил Александр.
- Какие у вас  планы, сэр? – не сдавалась Кейт.
- Увидеться с Элиной, - предупреждающе тихо  сказал Александр.
- Хм! – громко сказала Кейт и удалилась в студию.

“Cо старухой проблемы, по ходу она грейтли любила дэда и теперь прется по его наследию, которого не так  уж и мало. В смысле креатива, естессно. Торчит целыми днями здесь, проходу не дает. Не знаю что делать,” - писал Александр Элине.
“Не катит за отмазку, чувак. Сегодня приедут Иван и Степан! У нас важный митинг типа тупо, ты што забыл, блин?!” – отвечала Элина.
Это был мощный посыл, однако, Александр все же придавал немалое значение смерти База и появлению Кейт, и не мог запросто покинуть дом ради любимой и двух друзей.
“Ты попутала может, чувиха, а? У меня батя сдох, и мать после великого ****ства никакая приехала. Я что райтнау к тебе должен тупо явиться? Ты что типа тупо о такте и этикете и семейных традишинз ни *** не слышала?”
“Извини.”

Этот диалог вызвал у молодых людей некоторое  раздражение, но позже оба поняли, что любят друг друга, и ничто не сможет разлучить их. 

-Ты все еще здесь? А как же твоя Элина? – издевалась Кейт  в гостиной, когда Александр с видом спасителя семейных традиций уселся смотреть новости.
- Не понял вопрос, мама! – громко объявил Александр.
- И так ты ведешь себя в доме, в котором умер твой отец?! – размеренно сокрушалась Кейт.
- И так! – заорал Александр.
- Прекрати! – Кейт начинала ощущать значение свершившегося через диалог с Александром.
- Он всегда говорил о тебе только хорошее! Ты хорошая? Почему ты орешь? Ты понимаешь, вообще, что случилось?! Я не представляю как я буду теперь без него! – закричал Александр, который тоже начинал понимать, что База больше нет, и что это ужасно.
- Я ору потому что… Я не ору, а… Я… - Кейт с бокалом вина ступила из бара на пол гостиной и пошатнулась.

Александр встретил и поддержал ее. Кейт, которая была на голову ниже сына,  склонилась к нему на плечо и горько заплакала. Александр не смог сдержать слезы и тоже наклонился к ней, всхлипнув. Так они стояли довольно долго. Он почувствовал как существенна жена его отца. Ее тело было тренированным, твердым и зовущим. Молодой человек, Александр понимал, что мать не так уж и стара, но уже все же довольно стара,  однако, одновременно – так хороша и сексапильна. 
- Прости меня, - печально выдавила Кейт, прервав фантазии сына и высвобождаясь из его неуклюжих спортивных объятий.
- Ну, что ты, мам, - проговорил Александр.
- Иди к ней. Это главное. Люби ее, - прошептала Кейт и толкнула Александра прочь. 

Александр удалился, и через час, в объятьях Элины, уже забыл о пережитом недавно с матерью.

Кейт же бродила по выставке с вниманием маниака.
“Вот значит как оно,” – твердила она, дотрагиваясь до цилиндров и конусов, на которые были потрачены миллионы Тейка.
 
“Вот значит как оно,” – напевала она, понимая, что ее жизнь вступила в другую, скорее всего, наиболее идиотскую, стадию, в которой все ложится на нее, где не на кого будет спереть вину и обрушить  обиды.

“А ты, Баз, большая скотина. Умер именно в тот момент, когда это совершенно не нужно никому; и мы теперь расхлебывай!” – думала Кейт, лежа на диване в ожидании Александра.

Александр явился в 5:54. Он приехал совершенно трезвый и принялся готовить отцовский кофе. Кейт несколько минут размышляла провокация ли это, но в финале сорвалась.

- Ты специально готовишь кофе, когда я сплю! – закричала она.
- Старческое! Типичное старческое! – отвечал Александр.
- Ты чудовище, которое не дает мне заняться похоронами! И я еще молода! Не смей старить меня! – продолжала Кейт.
- Это уже твои проблемы! – отвечал циничный воспитанник.

Кейт отсыпалась пока Александра не было. Его появления были полны негатива, агрессии, дистербинга. Это вызвало у разбитной  Кейт опасения в смысле развития событий. Эти опасения были напрасны, поскольку предусмотрительный Баз составил завещание предельно справедливо.

Половину своего состояния и доходов от действующих сделок он передал Кейт. Другой половиной владел Александр. Опекуном в сделках Александра Баз назначил Александра, мужа Клариссы. И это придавало всему некий колорит.

Завещание прочитали накануне развеяния праха, и церемония проехала к Патриаршему. Там невероятная Кейт снова заплакала, и очерствевший Александр вынужден был подойти и помочь ей уйти в авто.   
Удивительно, но именно это его действие было оценено Кейт настолько высоко, что она нежно посмотрелa на него вечером и предложила коктейль. Он не отказался, но не из того, чтобы не обидеть, а просто потому что хотел выпить.

- А как долго отец писал мои портреты? – спросила Кейт.
- Все время, - спокойно ответил Александр.   


Глава 40.  Sincerely yours

Александр и Кейт встретились в загородном доме База. Кларисса обещала подъехать позже. Для Клариссы оставлять мужа наедине с Кейт было по умолчанию запрещенным  действием.
А пока,  Александр и Кейт мирно сидели за столом, поглядывая в сторону разросшегося сада. Садовник аккуратно ухаживал за деревьями, лебединым домом, а в ареале бани уже десять лет был теннисный корт.
Баз бывал здесь очень редко, в последние же годы и вовсе забыл про дом. Странно, однако, за неделю до смерти он появился здесь с сыном и подробно рассказал ему о cобытиях разных лет, включая смерть Тэйка. Он показал Александру фото и книги, которые были в доме; дал попробовать ему настойку, которую давным-давно сделал сам. Они кормили лебедей с руки, и Александр смеялся, как ребенок.

- Кейт, скажу честно, мне почти наплевать на тебя и на причины, по которым ты так оскорбила моего друга. Я лишь приехал обсудить детали завещания. Мне не нужны проблемы, и разговаривать  о чем-то кроме финансов, я бы не хотел, - неторопливо сказал  Александр.
- Понимаю. Собственно, нет иллюзий. И, все же, непонятно oткуда такая черствость, - сухо ответила Кейт.
- Баз был премилый человек, и ты могла бы подарить ему много счастливых дней. Он не виноват в том, что ты решила посвятить свою жизнь…
- Чему же?
- Кейт, ты пробегала по плохим мальчикам всю свою жизнь… А он ждал тебя. Это тяжелый труд. И поэтому ты виновата. Надо было объясниться, а лучше так и вовсе не выходить за него после смерти Тэйка. Ты его обманула. Ты банальная ****ь, Кейт!
- Будешь давать оценки, Александр?
- Баз был умный и смелый человек. Он стоил своего чувства. Сегодня я оцениваю его, а не тебя. Это был высокий человек.
- У каждого своя правда, Александр.
- Не сомневался в таком ответе.
- Давай обсудим вопрос этого странного опекунства и закончим, - будто повеселев, сказала Кейт.  Для улучшения ее настроения было несколько причин, одна из которых была – пройдение через ожидаемое давление.

В дом вошла Кларисса. Они с Кейт расцеловались. Кларисса вопросительно взглянула на Александра. Тот отвернулся, дав понять, что все-таки не сдержался. Огорченная Кларисса вновь приобняла Кейт, и та была крайне благодарна.
Обсуждение шло неровно и нервно. Кейт не видела смысла в опекунстве, как таковом. В завещании же База опекунство подавалось настолько выпукло, что в будущем сын Кейт фактически не мог распоряжаться средствами без участия опекуна до смерти последнего.
Кейт бесил сам факт, что человек, который не поддерживал ее, имел доступ к средствам семьи и мог влиять на развитие событий. Безголовому же Апполону было все относительно по фигу. Да и правильно. Этим молодежь и выигрывает у старичья.

Абы как вопрос был все же обговорен, и Александр с Клариссой уехали.

Оставшись одна, Кейт отправилась бродить по саду. Наиболее проблемным во всем, что происходило становилось вечернее время, поскольку постаревшая Кейт не могла найти компанию в том самом главном смысле. Смысле, который тревожит сердца живущих. Полуразложившиеся тела приезжали повидаться, но даже руку для поцелуя Кейт остерегалась подавать: так неважно выглядели некогда пылкие любовники и нежные друзья. Некоторые напивались и лезли с бездарными предложениями, смысл которых сводился к некогда такому обычному перепиху. Кейт, желавшая любить, столкнулась с до смешного внезапным пассажем: о любви не хотел говорить никто. Все жаждали шаблонного пересыпа на первом уровне скотскости.
Вдова, Кейт еще не знала о том, что вступила в нелепую стадию восприятия себя постаревшей и обделенной. Лишенной всего в свое время легкодоступного. Званые вечеринки с приятными романтическими последствиями ушли в прошлое. Пузатые постаревшие любовники вели себя так, будто делали одолжение, при этом не вылезая из туалета “по маленькому”. Один из вьюнош, сын бывшего трахера,  вроде бы сподобился остаться на ночь, но так загрузил Кейт историей создания одной из компьютерных игр, что та,  дежурно улыбаясь, обыкновенно заснула, и … оглушительно пукнула в середине невинного юношеского рассказа. Сносно воспитанный маtheфакер прикололся, сделал фото спящей Кейт, выложил в инстаграм и вежливо попрощался.

Эти незамысловатые события развивались в геометрической прогрессии. Чем больше Кейт психовала, тем хуже выглядела. Чем хуже выглядела, тем больше безумствовала. За пару лет она превратилась в неинтересную выцвевшую дамочку, к которой в гости изредка заглядывал Александр. 
Они любили вспоминать База, и Кейт шизовала, наблюдая за Александром и его пассией. Элина презрительно изучала Кейт, игнорируя всякие попытки той начать дружеские отношения. 

Уставшая от всего и от себя Кейт уже стала подумывать о том, чтобы тихо покончить с собой, когда в ноутбуке База нашла папку “Кейт”. Заинтересовавшись темой, папку с таким же именем она нашла и в его студийном компьютере. Папки с ее именем весили терабайты.
Кейт обнаружила эти папки в состоянии подшофе и поначалу хотела просто тупо грохнуть их в отместку за правоту брошенного любимого. Но женское любопытство одержало верх. И это был тот редкий случай, когда дамы узнают о себе только хорошее. 
Баз записал несколько десятков песен о ней. Написал романы, в которых героиней была она. Он изменил имя, но Кейт узнавала себя с удовольствием.
Звуковые файлы были смешные, большей частью бездарные, но начинались и заканчивались какой-нибудь бытосодержащей фигней, когда он приносил кофе или готовил его. Баз мог говорить о ней, и было очевидно, что он не выдумывал и не играл. И другое.

Спустя неделю, воспрявшая и частично восстановившаяся Кейт уже особенно внимательно брила ноги и не слезала с тренажеров.
Вечером ее любимым действом было прослушивание черновых записей База. Она плакала, и священные слезы скорбящей невероятным образом омолаживали кожу ее лица.
В сущности химический состав кожи лица женщин, бросивших сыновей, возможно, несколько отличается от состава кожи лица нормальных матерей, и, вступая во взаимодействие со слезами скорби, кожа некогда бросивших быстро молодеет. Почему бы и нет. Химия - интересная штука. Многие мужчины лижут анус неподмытой партнерши, например.

Через еще месяц нового вида скорби Кейт пригласила Александра и Клариссу на прослушивание ее подборки песен База о ней.
Те приехали, подозревая неладное. Лишь первый сюжет прозвучал, как Кларисса удивленно, с дивана, через окаменевшего Александра, посмотрела на Кейт. Та будто поклонилась ей. И Кларисса больше не смотрела.

Александр не мог поверить в то, что такое прекрасное качество может быть посвящено падшей и  по окончании был рад удалиться.
Пока он ждал Клариссу в машине, та держала за руку Кейт.

- Он любил тебя. Это настоящая любовь. Все хорошо. Ты прекрасна. Я позвоню тебе, - говорила взволнованная Кларисса.
- Спасибо! О, спасибо! - только и отвечала Кейт, для которой простые слова Клариссы были настоящим спасением.

- Спасибо, Баз, милый, - прошептала Кейт, ложась спать в ту незабываемую ночь.
“Не стоит благодарности”, - будто прозвучало где-то рядом.
- Ты здесь? – тихо сказалa Кейт, не отрывая голову от подушки.

Она ждала около минуты. Тишина. Тишина усыпила ее.