Гринчев любил ездить в Хабаровск. Серые ротные будни быстро ввергали его в состояние депрессии. Единственным развлечением было посидеть с ребятами играя в проферанс или мотаться в ближайшее село на танцы. Ему нравилась завклубом Светка Чижевская, сочная хохлушка с озорными карими глазами и полными губами, которые он был готов целовать до бесконечности. Большего она ему не позволяла, хотя разговоров про неё было много. Её отец был педседатель совхоза, где в основном работали условно освобождённые.
Контингент посёлка вообще в основном состоял из бывших власовцев и бандеровцев, которые, впрочем, давно уже вступили в ряды партии. Светка не раз приглашала Бориса в дом, но он всячески оттягивал с визитом, понимая что родители сразу поймут несейрезность его намерений. Но не даром люди говорят, - чему суждено, - тому не миновать. Она затащила Бориса к своей тётке, на её день рождение. Был только сожитель тётки - молодой здоровый но не глупый мужик и они со Светкой. Тётке было лет под сорок и судя по внешости жизнь её изрядно потрепала.
Пили портвейн закусывая жаренной уткой со сливами и поросёнком. Когда всё бухало кончилось, Борис вылил в тёткину рюмку половину своей и предложил како-то тост. Та, однако, его портвейн пить не стала,пошла к соседке (продавшице сельмага) и принесла ещё один пузыръ.
После этого визита Борис заметил резкое охлаждение со стороны Светланы. Видимо тётка ей сказала, что здесь, детка, тебе не светит. Поматросит и бросит. Несерьёзный клиент. Все эти дела Бориса не огорчили.
Нет, так не надо, - другую найдём. Надо сказать что особого опыта в амурных делах у него не было.
Со второго курса Университета он занимался САМБО, был в меру высок, широк и красиво сложён. У него были очень ровные ноги и волосатая грудь. Лицом он походил на Апполона Микелянжело, имел ровные зубы и постоянную улыбчивую ухмылку на губах, что приводило всех окрестных чувих в чувственный трепет. Именно Чувих, ибо девы разбирающиеся в мыжиках сразу угадывали в нём бесшабашного рас****яя, каковым, собственно он и являлся.
С блеском закончив математическую школу (серебрянная медаль), он чуть бы не провалил экзамен на факультет вычислительной математики и кибернетики горьковского государственного университета и только благодаря связям матери прошёл как медалист получив отлично по письменной и устной математике.
В университете ему было не интересно и он практически не учился, хотя некоторые предметы его занимали и их он здавал на отлично. С ребятами из общаги он часто ходил разгружать вагоны и у него всегда водились деньги. Эндак с третьего курса он начал попивать.
Находясь под одной крышей, его родители уже давно не жили друг с другом и даже уже реже стали ругаться к моменту его поступления в университет. Отец часто уходил на несколько месяцев к другим женщинам, возвращался, уходил опять, но систематически платил матери деньги за сына. Намного позжё, уже будучи в США, Борис узнал от своей тётки, сестры матери, что его отец не явпялся его биологическим отцом. Но в те времена он об этом и не догадывался, хотя мог бы, прояви чуть более здравого смысла и ума в содержание их руготни.
На этот раз командир приказал ему привезти из Хабаровска ротную месячную зарплату. Для этой цели Борису выдавали видавший виды небольшой банный чемоданчик, кототорый он окрестил "а ла бомбж" для купюр и его пистолет марки "Макаров" в кобуре которою Борис натянул на ремень кителя. Дело было в июле и он поехал в полевой форме, то есть еще и в галифе и сапогах , ну и фуражке, конечно, так же полевой.
В десять утра Борис сел в поезд на Хаборовск, а в шесть вечера уже был в общаге Политеха, где его ждала Тамара. Они познакомились ещё зимой в ресторане "Россия",где её группа отмечала чей-то день рождения, а они с другом с физического факультета их горьковского универа сорвались в самоволку с курсов "молодых офицеров" которые проходили в ракетной части в 25 км от Хабаровска. Почему-то этой Тамаре было нравилось говорить что её папа в Киеве большой генерал. Бориса так и подмывало спросить, а какого же ты хрена здесь тогда, а не в Киеве ? "Опять бабки повёзешь ?" "Ну". "Слушай, а чего бы тебе их не сп...ть?". Озорные искорки блеснули у неё в глазах. "Да я бы с радостью, а как ты это представляешь?"- спросил Борис похлопав по кобуре. "Эка невидаль, ведь ты ходишь ужинать в вагон-ресторан?" "И что?" "Так вот прикинь, что на обратном пути тебе дают по башке и пока ты приходишь в себя,твой чемоданчик тю-тю..." "А Я на Воркутю, отшутился Борис", вылез из кровати и быстро начал собираться в штаб полка. "Бздун!", ругнулась Тамарка и отвернулась к стене.
В одиннадцать вечера Борис с полным чемоданом денег стоял на перроне и ждал поезда Хабаровск-Владивосток, который делал трёх минутную остановку на их станции. Там его должна была ждатъ ротная машина "ГАЗ-66". Вместе с ним возвращался в роту шифровальщик ефрейтор Хусамбеков, который всю дорогу ныл как его мучили в штабе полка заставляя драить полы. За Хусамбековым ходила репутация стукача и Борис его не любил. Поэтому когда подошёл поезд, он отправил того в общий вагон, как предусматривалось выданным в полку проезным документам, а сам пошёл искать свой купейный вагон. Купе ему собственно было и не нужно, просто хотелось посмотреть с кем предстоит ехать и свалить поужинать в вагон ресторан, так как с утра ничего не ел.
Народу в ресторане было много, но Борис сразу нашёл свободнй крайний столик, плотно воткнул чемоданчик между ног и стал ждать. Особого выбора не было, все заказывали какой-то портвейн и пюре с сардельками.
Всех обслуживала полная рыжая деваха, в весьма несвежем переднике. Впереди за столиком уже успели наклюкаться курсанты из ВВА, слева сидел весьма респектабельный симпатичный мужик в модном прикиде, очень похожем на еврея или кавказца. Он пил коньяк. "Чего вам гражданин ?" - услушал Борис. "Меню, пожалуйста",- ответил он и вежлиго улыбнулся. "Меню товарищу лейтенанту",- прокоментировал один из курсантов. Поезд уже тронулся и на полке в буфете стали мелодично позванивать фужеры.Если бы не деньги, Борис с удовольствием грохнул бы пару фужеров портвейна, но когда он вёз зарплату, то никогда не пил.
В ресторан вошёл молодой парень. Выглядел он неким Ванюшкой-чебурашкой, нос картошкой, коротко пострижен, весь какой-то помятый и небритый. Одет был во всё серенькое и не выделяющееся из толпы.Наверно недавно откинулся, подумал Борис, погладив кобуру. Парень сел напротив гражданина с коньяком."Здесь занято". Парень сел са столик к Борису. Рыжая принесла меню, Борис сразу заказал сардельки и чай.Парень вместо чая взял бутылку портвейна. "Ну что за люди", - сказал он Борису, кивая на модерного чувака. "Ненавижу евреев". Причём здесь евреи, хотел сказать ему Борис. Вот я то же еврей, однако же не сказал тебе что здесь занято. Но он почему-то промолчал. Принесли заказанное. Парень предложил выпить из его бутылки, но Борис вежливо отказался, сказав что на лекарствах. Сунув рыжей хорошие чаевые (пусть помнит) и взяв чемоданчик, он двинул в купе не попращавшись с соседом по столу. От внимания Бори не ускользнуло абсолютное равнодушие на лице паренька когда тот увидел кобуру.
По пути в купе вагон в одном из тамбуров он столкнулся с тремя громко выясняющими отношения парнями.Отпрянул, взявшись за кобуру. "Проходите, товаришь лейтенант",- сказал старший и отккрыл ему дверь.
Оказавшись в купе, где две тётки уже спали, Борис сунул чемоданчик под голову, накрыл его подушкой.Запер купе и улегся спать. Около четырёх утра проводница, уже знавшая Бориса, громко застучала к нему в купе. Спрыгнув на гравий, Боря заметил впереди парня из ресторана. В проеме двери стоял "любитель коньяка". Блин, да они шайка-лейка, осенило его. Держа руки в карманах, парень шёл вдоль перрона к Борису. Одет он был в телогрейку с низко задвинутой на глаза кепкой. Боря рванул к входу на станцию, где в зале сидел Хусамбеков.
Поезд ушёл, а машины не было. Позвонили дежурному роты. Тот сказал чо у зампотеха Шпортенко разродилась жена и её увезли в Зареченск, а водовозка на ремонте. "Пойдём пешком, у тебя карабин заряжен?" "Да что вы, товаришь лейтьенант, конечно нет". На улице стоял густой утренний туман, видимость
была махимум метров десять, но Борис Решил что пока они пройдут станционный посёлок и выйдут на просёлок к их роте туман должен развеятъся. В посёлке они зашли к Кузьмичу (Борис поставил ему антенну прошлой весной) и тот напоил их горячим чаем. Заорали петухи. До роты оставалось всего три километра пути.