Тени Холодного Солнца Бойся мертвецов

    Краткое содержание:
Июль 1864 года. На севере Европы идёт скоротечная война из-за герцогств Шлезвиг и Гольштейн. Сражаются:  Австрия и Пруссия с одной стороны, и Дания с другой. В это же время в старинном богемском замке графа фон Траумберга происходят удивительные и зловещие события: На семейном портрете XV века само-собой появляется изображение одного из далёких предков хозяина замка. По фамильной легенде фон Траумбергов, этот человек - cтарший сын и наследник титула, за cовершённые им чудовищные злодеяния, был проклят собственным отцом. Даже его изображение, по отцовскому же рапоряжению, было смыто и соскоблино с данного портрета. Но теперь, к мистическому ужасу обитателей замка, оно появилось вновь. И вот, сразу же, после чудесного преображения картины, словно подтверждая все леденящие кровь легенды, в замке и его окрестностях происходит чреда таинственных смертей. В руках у молодого барона Людвига фон Хагендорфа оказывается старинная рукописная книга  переплетённая в человеческую кожу. Барон узнаёт что это не что иное как личный дневник проклятого наследника почтенного рода. Хранимый в глубочайшей тайне, этот зловещий дневник содержит подробные сведения о последних месяцах жизни валашского господаря Влада III Дракулы, и о трагических обстоятельствах его гибели. Постепенно молодой человек осознаёт связь таинственных явлений происходящих в замке, с давними событиями описанными в дневнике. Он понимает  какая страшная опасность грозит его невесте - юной дочери графа фон Траумберга, и немедленно начинает действовать. В борьбе с многовековым проклятьем молодому барону помогают его товарищи. Это: пленный датский офицер и начинающий писатель Олав Христиан Струэнзе, голландский исследователь природы вампиризма Корнелиус Ван дер Страатен (Бруно), польский доктор Бронислав Войцеховский и, конечно, отец невесты и нынешний владелец замка, граф Вильгельм фон Траумберг. Не всем этим мужественным людям удастся уцелеть в роковой схватке. Но на их стороне выступает женщина с огромными магическими способностями знающая древнеславянские заговоры, а также таинственный древний артефакт возможно  созданный ещё цивилизацией гипербореев. Но наверное их главным оружием является сама дочь владельца замка - зеленоглазая дева  рождённая в год красного дракона и под созвездием льва. Именно ей: юной, эмансипированной девушке своего времени было предсказанно положить конец четырёхсотлетнему царству страха. Постепенно перед этими отчаянными и благородными людьми откроются многие тайны нашего мира  уходящие своими корнями в глубину тысячелетий. Они узнают о множественности миров и о противоестественных сущностях приходящих оттуда.  Зарождении первых цивилизаций Земли и о том почему мёртвые знают так много о нас живых. А ещё им станет известно о тайном союзе избранных, что уже на протяжении многих веков противостоит потусторонним силам, и зовётся Священным братством Святого Георгия. 







Глава 7.
          Страшная ночь на постоялом дворе. Истории леденящие кровь и новые вопросы. Фрау Магда Шлоссе показывает свою силу. Знакомство с Бруно.
Ужин был по крестьянски простым и обильным. Я взял цыплёнка с молодой картошкой. Цыплёнок, по правде говоря, слегка пригорел, да и приправа, на мой взгляд, была излишне острой. Струэнзе сначала присматривался к бараньему боку с гречневой кашей, но затем взял свиное жаркое с овощами и кнедликами. Было много сыра, хлеба и различных закусок. Алоис. что скромно сидел с краю, уплетал заячье рагу. Он явно чувствовал себя, что называется "не в своей тарелке", так-как из-за походных условий, впервые сидел за одним столом с офицерами. Никаких приличных вин в этом заведении, конечно же не было. Но хозяин очень рекомендовал нам сливовую наливку, две бутылки которой теперь стояли перед нами. На мой взгляд, излишне приторная и крепкая, она очень пришлась по вкусу Алоису. Наши радушные хозяева ушли к себе, в жилую часть трактира, на второй этаж. Михель завалился спать где-то в своём чулане. Таким образом, мы и четверо наших невольных соседей, остались предоставленными сами себе. Случайные наши соседи, как я понял, хорошо знали друг-друга, и по началу оживленно переговаривались. Они обсуждали обычные для крестьян темы: как-то - погоду, виды на урожай, деревенские сплетни и скандалы. Потом принялись ругать какого-то перекупщика, господина Прохазку, называя того жирной свиньёй, подлым негодяем и ещё, какоми-то уж совсем безобразными и неприличными словами. Они говорили на местном диалекте немецкого языка, но использовали много богемских слов и выражений. Из-за этого я далеко не всё понимал из их разговора. Только человек одетый в охотничий костюм держался особняком и почти не принимал участия в общем разговоре. Он медлено пережёвывал пищу периодически прикладываясь к кружке с лёгким пивом и, по видимому, о чём-то напряжённо размышлял. Очевидно что он не был местным жителем. Его манеры и правильная речь, о каторой я мог судить по нескольким оброненным им фразам, выдавали образованного человека, возможно даже аристократа. Утолив голод и прикончив почти все выставленные на столе блюда, трое крестьян достали свои трубки и закурили. Алоис, опрокинув в себя ещё одну рюмку наливки, тоже вынул трубку. За окном, между тем, совсем стемнело, это было видно сквозь узкую щель между закрытыми ставнями. Разговоры велись всё более тише, а лица людей за столом становились мрачнее и напряженнее. Вскоре их беседа вообще свелась к редким фразам произнесённым полушёпотом. В зал спустилась хозяйка фрау Магда. Она молча задёрнула плотными зелёными занавесками все три имеющихся окна. Уходя, она оглядела нас присудствующих оценивающим взглядом и сказала: - Что бы не случилось, не вздумайте подходить к двери. Если у кого возникнет надобность, то в конце коридора, за занавеской есть ведро с водой. Я вынул из кормана часы и взглянул на циферблат, все присудствующие посмотрели на меня с непонятным интересом. - И сколько там времени, господин офицер, позвольте полюбопытствовать? - Спросил краснолицый толстяк. - Без четверти полночь,- ответил я, щёлкнув крышкой и убрав часы обратно в корман. Над столом нависла гнетущая тишина. Люди молча курили свои трубки  уставившись прямо перед собой, будто боялись поднять глаза. Мы со Струэнзе налили себе ещё по рюмке наливки. - Говорят что как раз в полночь их сила намного возростает,- тихо произнёс краснолицый. - Слава Богу что нынче не полнолуние. - Оказывается его звали Клаус Штрубе, и он был пивоваром из соседней деревни. Краснолицый достал из своего мешка толстый молитвенник и положил рядом с собой на стол. - Мне тут старый пастор, отец Бернардо, отметил некоторые молитвы, которые его должны отвадить,- сказал он снова понизив голос почти до шёпота. - Нынешний то, отец Пауль, в таких делах ничего не понимает. - Это против них не поможет,- убеждённо заявил чернобородый господин Маречек. Выбив трубку он налил себе той же наливки что  поглощал и Алоис. - Вот если-бы молитвы читал человек возведённый в священный сан, пусть даже и отец Пауль, тогда другое дело. Тогда возможно и помогло бы. - Святая молитва и сама по себе имеет силу!- упёрся краснолицый пивовар. - Отец Бернардо знает что говорит. - Так ведь он не может просто так сюда войти,- внезапно подал голос мой дуралей Алоис. - То есть я хочу сказать что у него нет права и силы войти в человеческое жилища без приглашения. Я слышал что такое заклятье на них Господь наложил. От знающих людей я это слышал. - Ты солдат не знаешь что в наших краях творится. Так что сиди и помалкивай,- осадил его толстый пивовар. - Многие так думали, за что и поплатились. Вот мне, ещё в детстве, бабка рассказывала про семью Михеля Вёльте. Жена его, Анна, вдруг взяла да пропала. Целый день её искали и нашли мёртвой с прокушенной шеей. По началу думали что какой-то дикий зверь её порешил. Ну похоронили её как положено, с соблюдением всех церковных правил. Только отчего-то глаза не смогли ей закрыть, так с открытыми глазами и в гроб положили. А спустя три дня, вот как-раз в полночь, и заявилась она. Пришла с кладбища и стала в двери да окна стучать, просить чтобы её впустили. Жалобно так просить, мужа и детей по именам выкликать. Говорила что по детям скучает, что холодно ей одной на кладбище. Ну дети то маленькие, понятно, стали кричать - Мама! Мама! Но Михель то не дурак был, вмиг понял что к чему. Зажал рты своим детям и не давал им кричать, мать звать. Так и сидели, и час и два, рассвета ждали. - И что же? - дрожащим голосом спросил Алоис, в очередной раз наполняя свою рюмку. - А всё едино. Незадолго до рассвета всё же вошла она в избу, хоть и незванная никем, и всех там порешила. Детишкам обоим горла перегрызла, да кровь всю выпила. А Михелю, своему мужу, так и вовсе сердце вырвала. - Так если она всех порешила, кто же тогда обо всём этом рассказать-то мог?- совершенно резонно заметил Алоис. - Всех да не всех,- парировал господин Штрубе - Мать Михеля, старуха Берта уцелела той ночью, спряталась в углу за шкафом, и уцелела. Она же после и рассказала о всём что видела. Но я думаю что упыриха её не убила потому что сполна насытилась. Просто, старухина кровь была ей без надобности. - Ох, неправильно ты Клаус всё рассказываешь, - заявил господин Маречек. - Зачем человеку врёшь? У нас все эту историю слышали, мне тоже моя бабка её рассказывала. - Вот-вот, я и говорю, бабские это сказки,- усмехнулся здоровяк Штютнагель. Он равнодушно слушал рассказ пивовара попыхивая своей трубкой. - Помолчи, Франс,- отмахнулся чернобородый. - Солдат прав, не могут вурдалаки к живым людям без приглашения входить. Анна Вёльте не сама вошла в дом. Это всё маленькая дочка Михеля, она, по детской своей глупости, вырвалась от отца, подбежала к двери и крикнула -" Мамочка, мамочка иди к нам!". Вот  этим и погубила себя, а так же отца и брата. А старая Берта тогда действительно уцелела. Только пряталась она не в углу за шкафом, а под кроватью. А на утро, как узнал народ что с семейством Вёльте приключилось, так ринулись все на кладбище. Моя бабка с дедом туда тоже ходили. Так вот, раскопали могилу Анны, гроб открыли и видят... Лежит она, значит, вся страшная такая, когти у неё длинные отросли, зубы заострились а весь саван кровью перепачкан. - И что они с ней сделали?- бедняга Алоис почти перестал дышать от страха. - Сделали то что положено, служивый. Кол ей осиновый вбили в сердце и голову отрубили, а затем к ногам приставили. Против вурдалака это самое верное средство. Вот как-раз его дед всё это и проделал,- чернобородый показал рукой на Штютнагеля.  Это он ни во что не верит, а дед его - Альфред, разбирался в подобных вещах, умный говорят был человек. - Чернобородый Маречек выпустил кольцо дыма и поморщился.  - Только жаль от его ума внуку ничего не досталось. - Чепуха это всё, бабские сказки. Ничего подобного мне дед не рассказывал. Да и как это... разрыли могилу, открыли гроб... Чепуха всё это, как же она тогда покидала  могилу не сломав свой гроб и не прокопав путь наверх?                - Так это они умеют. Они ведь уже не люди а дьявольские создания, поэтому и способны выходить из могилы сквозь толщу земли. Но при свете дня они совершенно беззащитны. Поэтому и убивать их надо пока солнце светит. Ночью то против них никакого шанса. Разве что это его отпугнёт,- чернобородый извлёк из своего мешка серебряное распятие и тонкую посеребрёную пику на короткой деревянной ручке. - Серебра он боится, так я слышал, вот приготовил кое что. Распятье я освятил в церкви, а на эту пику два десятка серебряных таллеров потратил, самолично расплавил и остриё покрыл. - Ну а у меня вот это,- сказал Клаус Штрубе, вынимая из-за пазухи плоскую стеклянную флягу. - Это святая вода, господа. Против всякой нечести самое первое и необходимое средство. Отец Бернардо лично освятил по моей просьбе. -  А у меня есть нечто получше ваших игрушек,- вдруг сказал, неверящий в бабские сказки, господин Штютнагель. Из внутреннего кармана своего плаща он извлёк небольшой, старинный пятиствольный пистолет. - Вот самое надёжное средство. Два дня назад Крумловский оружейник, господин Шлосберг, изготовал для меня два десятка серебряных пуль и собственноручно зарядил этот пистолет. - Вот это да... Но ты же не веришь!!!- воскликнул чернобородый Маречек. - Не верю, - кивнул головой Штютнагель. - И дальше хочу не верить. А это так, на всякий случай.   Я заметил что немногословный мужчина в охотничем костюме, пристально следит за тем как наши случайные сотоварищи раскладывают на столе свой антивампирский арсенал. Насмешливая, скептическая улыбка появилась на его лице. " Ну слава Богу, хоть ещё один нормальный человек, не все ещё здесь сошли с ума"- подумал я. - Ну а как вы, господа офицеры, каким оружием располагаете,- спросил нас краснолиций пивовар. - Я милейшие господа, не совсем понимаю о чём вы ведёте речь? У меня есть сабля, как положено офицеру,- ответил я ему. - Она изготовлена из очень хорошей стали, но никак не из серебра. Ещё у меня есть револьвер системы Кольта, но он опять же заряжен самыми обычными патронами. Что касается моего спутника, лейтенанта Струэнзе, то у него есть только сабля, потому что как военнопленному ему вообще не положено огнестрельное оружие. Сабля вообще-то тоже не положена, но я ему разрешил. Так что, почтеннийшие, как видите, для сражения с вашим Носферата,мы явно не подходим. - Тише, тише, господин офицер,- взмолился чернобородый. - Умоляю вас, не  произносите это слово. - Но отчего?- удивился я. Страх этих людей перед мифической угрозой откровенно забавлял меня. - Что такого ужасного в этом слове? - Назвать вслух его подлинную сущность, значит призвать его,- усмехнулся "охотник", как я про себя прозвал мужчину в охотничем костюме. - По крайней мере, так говорится в различных легендах.  Извините, господин капитан, я не представился. Вы можете называть меня, Бруно, полагаю что этого пока достаточно. - В ответ мы, со Струэнзе, так же назвали свои имена. - Ни какая это не легенда, господин офицер,- зашептал краснолиций Клаус брызгая слюной. - Всё так и есть, поэтому мы называем зто дьявольское существо - просто ОН. Из-за него мы живём в постоянном страхе, как жили  наши отцы и деды. - Особенно если ты сам себя накручиваешь,- выразил здравую мысль господин Штютнагель. - Всё это сказки для дураков, господин офицер. - Ха... Сказки значит? А пистолетик всё-таки купил, и пулями серебряными зарядил. - Чернобородый Маречек не применул поддеть своего приятеля. Выпив ещё одну рюмку сливовки, я встал из-за стола. - Ну что ж, господа, желаю вам успехов в борьбе с НИМ. А я, пожалуй отправлюсь спать. Струэнзе, вам я советую поступить аналогичным образом, завтра нам рано вставать. - Я двинулся к лавке у стены, где фрау Магда постелила для меня и датчанина, две перины. - Господин офицер,- толстый пивовар выпучил на меня глаза. - Вы что же, действительно сможете просто так лечь спать? - Конечно. Время сейчас позднее, а я прилично устал за сегодняшний день. Так что, на мой взгляд, это самое естественное желание. - Алоис, уже будучи в отвратительно пьяном состоянии, поднялся чтобы снять с меня сопоги, когда произошло это. Внезапно раздался ужасный, невероятно громкий и пронзительный собачий вой. Он прозвучал гораздо более зловеще чем тот что мы слышали во дворе перед заходом солнца. Чудовищный страх и предсмертная тоска обречённого животного слышались в этом вое, который, кажется, вымораживал душу. Мои случайные сотрапезники, все как один побледнели, съёжились, и втянули головы в плечи. Даже Струэнзе вздрогнул и открыл рот. Краснолицый пивовар, дрожащими пальцами, начал листать свою книгу и, найдя отмеченое место, забормотал молитву. Все присутствующие, включая датчанина, сделали то же самое. Интересно что за молитву читал этот лютеранин, находясь в окружении добрых католиков? Захваченный общим настроением я тоже невольно перекрестился. - Нет-нет... он не может,- бормотал Алоис. - Он не может сюда войти. Без приглашения он не может... Господь ему не позволит. В растеренности, я вернулся за стол и налил себе ещё рюмку сливянки. Долгое время ничего не происходило, раздавалось только бормотание молитв. - Что... Что это было, чёрт возьми,- сдавленно прошептал Струэнзе. - Выла деревенская собака. Наверное хозяин отобрал у неё любимую кость. - Предположил я, но никто не обратил внимания на мою шутку. - Он идёт сюда! Упырь идёт! - произнёс Маречек вцепившись побелевшими пальцами в серебряное распятие. Я услышал как кляцают от страха зубы Алоиса. - Но он же не может... Без приглашения ему нельзя,- твердил мой ополоумевший денщик. - Что ты заладил, не может да неможет,- взвился чернобородый Маречек.  - Да, он не может войти в дом где живут добрые христиане. Ему для этого нужно приглашение. Но здесь-то постоялый двор! Трактир! Ты понимаешь, парень? Здесь люди пьют, сквернословят, ведут похабные разговоры, блудодействуют. Поэтому этот трактир гораздо меньше защищён Господом, чем обычный дом. - Вот если-бы, очертить вокруг стола защитный круг. Это могло-бы стать хорошей защитой от него. - Сказал пивовар Штрубе. - Так у тебя есть освящённый мел?- с надеждой посмотрел на него Маречек. Но пивовар лишь тяжело вздохнул и отрицательно мотнул головой. - Ну и дурак же ты братец! Зачем тогда заговорил об этом?- накинулся на него чернобородый. - Воду освятил у отца Бернардо, а про мел забыл? Тупица, если ты всё знал, что ж зараннее не позаботился. А снаружи опять донёсся истошный собачий вой. Но на этот раз он был какой-то приглушённый, больше похожий на скулёж. Спустя секунду он сменился страшным визгом и оборвался на самой высокой ноте. - Так что, он пьёт и кровь животных?! Собак?!- побледневший Алоиз вовсю трясся от ужаса.  - Пьёт, - внезапно ответил Бруно, всё время до этого молчавший. -Только кровь животных не имеет для него вкуса, и лишь на короткое время притупляет жажду. Для того чтобы насытится, вурдалаку нужна именно человеческая кровь. - Я с удивлением посмотрел на него. До сих пор, этот Бруно казался мне вполне вменяемым человеком. - Вы хотите сказать что так говорится в легендах?- задал вопрос Струэнзе. Но Бруно ничего ему не ответил. В трактире опять повисла тишина. Все сидели молча, опустив головы и уставившись в стол. Страх витал здесь безраздельно. - Послушайте, как вас там... - обратился Струэнзе к краснолицему пивовару. - У вас же есть целая фляга со святой водой. Если её аккуратно разлить вокруг стола, то она вполне может заменить, начертанный мелом, охранный круг. По моему стоит попробывать? - А.. А-а-а... Господин офицер... Клаус Штрубе тупо уставился на Маречека. Тот звонко хлопнул себя по лбу и зажал бороду в кулак. - А ведь точно, это тоже может стать защитой. Как я сам-то не догадался. Спасибо, господин офицер. Между тем, господин Штрубе бухнулся на четвереьки и, открыв флягу, стал ползать вокруг стола разбрызгивая святую воду. Неуклюже передвигаясь таким образом и отклячив толстый зад, он  постоянно натыкался на стулья, с грохотом ронял их, чертыхался, но упорно продолжал свою работу. Наконец, разлив гораздо более чем требовалось святой воды, ему удалось ею очертить вокруг нашего стола, некое подобие круга или скорее овала. Теперь стол и сидящие за ним люди были надёжно защищены от потусторонних сил. Глядя на всё это, мне казалось что я нахажусь в доме для умалишённых. Закончив своё дело и сильно запыхавшись, он тяжело опустился на своё место. Святой воды в его фляге теперь оставалось не более четверти. - Всё равно,- Маречек скептически осмотрел его работу, - круг начерченный освящённым мелом был-бы намного надёжнее. А этот всё одно не удержит его до рассвета, святая вода быстро высохнет. - А не заткнутся ли тебе, чёртов всезнайка,- злобно процедил сквозь зубы рассержаный пивовар. - Я то хоть что-то делаю. Несколько минут все сидели в абсолютной тишине, прислушиваясь к звукам снаружи. Но всё было тихо, и люди понемногу перевели дух. - Я слышал что в Чёртовом замке опять кто-то умер? - спросил господин Штютнагель, опрокидывая себе в глотку сразу целый стакан наливки. - Да. Одна девчонка из прислуги, - ответил пивовар. -Эх... Ничего-то вы не знаете,- махнул рукой господин Маречек. - Девчонка из прислуги, это дочь Иоахима Швальбе, её четыре дня назад похоронили. А позавчера умерла другая девчонка Мирослава Коваржикова. Её, за день до этого, нашли мёртвой в коровнике. Так мне кум сказал. - Горло было прокушено? - задал вопрос Бруно, проявив непонятный интерес к этому разговору. - На теле девушки были следы укусов, порезов или какие-нибудь раны? - Нет... Кум говорил что бабки специально всё тело её осматривали, ведь напуган уже народ был слухами про упыря. Но нет, не ран, не укусов каких на теле несчастной девушки не было. Так... шея немного поцарапана, вроде как заколкой она поранилась. - Ну а сделали... ну...что положено?- спросил пивовар Штрубе. - Нет, отец не позволил, ведь следов укуса не было. Мало ли из-за чего девчонка умерла. Да и граф Траумберг был против. Сказал что вбивать осиновый кол в тело покойной, это средневековое варварство. Кстати, и первую умершую девчонку тоже просто так похоронили. - Идиоты! - Произнёс Бруно тяжело вздохнув. - Ох, не к добру это,- прошептал краснолиций пивовар. Затем он, внезапно ударил стаканом о стол, и зло прошипел. - Всё из-за этох проклятых Траумбергов! Это они занесли в наши края дьявольскую заразу , весь этот кошмар. Многие говорят что не только "Зелёный дьявол" но и прабабка нынешнего графа была вампиршей, немёртвой упырихой. Нет, правельно говорит отец Пауль, пора выжечь это сатанинское гнездо! Разорить проклятый Чёртов замок! Жаль что отец Бернардо против.  - Послушайте, уважаемый,- мне нестерпимо хотелось дать в зубы этому жирному, потному от страха негодяю. - Насколько вам известно, наша, хранимая Богом, империя находится в состоянии войны. И, будте уверены, правительство не потерпит никакого бунта в военное время. А если таковой всё же произойдёт, то будьте уверены, все его зачинщики и активные участники будут немедленно повешены. Так что запомните это сами и передайте своему отцу Паулю. Думаю он будет очень комично смотреться, болтаясь на висилице в своей рясе. - На перепуганного пивовара было жалко смотреть. - Да я же... господин офицер... Я не то хотел сказать,- толстяк ещё больше побагровел, да так что казалось его сейчас хватит удар. - А мне кажется вы уже достаточно сказали, милейший. Достаточно чтобы возбудить против вас уголовное приследование. -Тише, господа,- Бруно поднял руку требуя внимания и тишины. - Вы это слышите? Все замолчали как по команде. Со двора раздавалось громкое конное ржание. Закрытые в конюшне лошади были чем-то очень напуганы. - Слышали? Это происходит в конюшне. -Боже Всемилостивый! Там же Фройляйн Мэри!- пробормотал Штютнагель. А лошадиное ржание и храп слышалось всё сильнее. Могло показаться что, до смерти напуганные лошади, взбесились или сошли с ума. - Они его чуют! Боже мой, лошади чуют вурдалака!- воскликнули в один голос Маречек и пивовар Клаус. - Я слышал что лошади и другие животные безошибочно узнают живых мертвецов. Боже мой! Боже мой!! Он здесь!!! - толстяка трясло как в лихорадке. Трясущимися руками господин Штютнагель высыпал на стол несколько горстей серебряных пуль. - Серебро это хорошо, жаль что вы неудосужились ещё и  освятить их в церкви,- заметил Бруно. - К тому же у вас не будет возможности перезарядить ваш антикварный пистолет. Держите себя в руках, господа, будем надеяться что он не сможет войти. Денщик господина барона кое в чём действительно прав.  - Чёрт возьми. Я почувствовал как озноб пробежал у меня по позвоночнику. Внезапно я ощутил холод. Холод?! В июле месяце?! Камин по прежнему жарко пылал, но в зале явственно чувствовался холод. - Людвиг, что происходит?- Струэнзе зачем-то стал протирать свои очки. - Мне это только кажется или здесь действительно похолодало? - Это он,- пробормотал Маречек напуганный до полусмерти. -Внезапный холод всегда сопутствует приходу мертвецов. Это идёт вурдалак! - Чёрт вас побери, фон Хагендорф! Обьясните мне, барон, что в конце-концов происходит. - Я не знаю, Струэнзе, что здесь происходит, но похоже что некоторые страшные сказки начинают настойчиво напоминать о себе.                *     *     *
- А вот я, господа, знаю что здесь происходит, - сказал Бруно. - Со спокойствием заслуживающим уважения, он взял стоявший в углу чехол с охотничим ружьём и положил на колени. - Сейчас, господин барон, от вас и вашего спутника понадобится всё возможное мужество и хладнокровие. От этих людей,- он махнул в сторону Алоиза и напуганных крестьян,- увы, будет мало проку. - Вы что же, господин Бруно, сомневаетесь в нашем мужестве,- я почувствовал раздражение. Кто он такой этот выскочка? Кто его, в конце-концов, назначил здесь командовать? - Не в коем случае, господа, Но вы должны для себя уяснить, и неважно  верите вы в это, или считаете сказками, но сейчас ваши жизни действительно находятся в смертельной опасности. - С этими словами он вынул из чехла ружьё. Я сразу отметил что это очень необычное ружьё. Неимоверно мощное, наверняка сделанное по специальному заказу и под очень большой калибр, оно нашло бы прекрасное применение где-нибудь на африканском сафари. А Бруно, между тем, с ледяным спокойствием расставлял на дубовой столешнице патроны. Я подумал что они наверняка оснащены серебряными пулями. - Я ничуть не сомневаюсь в вашем мужестве, господа. Но на этот раз вашим противником будут не французские солдаты и не итальянские кондотьеры.  Это даже не пруссаки... Да чёрт с ними, с прусаками, это будет пострашнее русского пехотинца с примкнутом штыком. И это не разьярённый лев в Африканском вельде. Вашим противником будет бессмертная, противоестественная сущность, оживший мертвец из потустороннего мира. - Ну что за бред вы здесь несёте, господин Бруно,- подал голос Струэнзе. - Неужели вы действительно верите в эту чепуху? А ведь казались вполне вменяемым человеком. - Но странный незнакомец лишь бросил на него беглый взгляд, не удостоив ответом. - Ваши сабли и револьвер, конечно не причинят ему никакого вреда, но будем надеяться, смогут, на мгновение, его задержать. Господин Штютнагель, вы когда-нибудь стреляли из этой вашей антикварной пукалки?- спросил он у здоровяка. - Ну... Вообще-то нет,- признался Штютнагель. - Что ж так я и думал. Если чудовищу удастся проникнуть внутрь, наши жизни окажутся в страшной опасности. И не только жизни, господа, но и наши бессмертные души. На этих двух господ мы не сможем положиться,- он кивнул на смертельно-бледных и дрожавших пивовара с Маречеком. - На вашего денщика к сожалению тоже, господин барон. - Я взглянул на моего бедного Алоиса. Несчастный дурень был ужасно напуган и столь же пьян. Выпученные глаза и дрожавший подбородок свидетельствовали о полном параличе его воли. Лишь господин Штютнагель, сжимающий в одеревеневших пальцах свой пистолетик, выглядел пока ещё относительно вменяемым человеком. В конюшне по прежнему бесновались лошади, оглашая двор диким ржанием. На какой-то момент я представил себе что там, в темноте двора, за закрытыми ставнями и задёрнутыми шторами. Сейчас стоит покойник, и прижавшись лицом к окну, пытается заглянуть к нам в комнату. Бр-р-р, мороз побежал по коже. Всё же хорошо что окна плотно задёрнуты. Да что со мной происходит?- разозлился я. Неужели я всерьёз начинаю верить в этот дикий бред. Мало ли чего могли напугаться лошади? Волков, например? Хотя, в этих местах, я давно ничего о волках не слышал. Но и что с того? Всякий кто имел дело с лошадьми, знает насколько пугливы эти животные. Пока я собирался с мыслями произошло ещё нечто зловещее. Сначала начали дрожать в окнах стёкла, как будто от сильного ветра. Потом раздалось какое-то тихое и частое постукивание в оконные ставни, сопровождающееся скрежетом и царапаньем. Бруно тоже это услышал и резко направил в сторону окна своё ружьё. А постукивание и царапанье раздавались уже возле другого окна. Теперь звуки изменились и напоминали резкий скрип, словно снаружи чем-то твёрдым и острым водили по стеклу. - Мертвец в окно стучит, впустить его просит...- побелевшими от страха губами прошептал пивовар. - Он ведь в окно может войти!- вторил ему господин Маречек. - А после он всю кровь из нас выпьет, на части нас разорвёт. - Не трясись, Ян,- сказал Штютнагель, сам едва живой от страха. - Окна фрау Магда святой водой окропила, мне Гюнтер сказал. Так-что через окно ему точно не войти. - Между-тем, пивовар лихорадочно листал свой молитвенник, пытаясь отыскать очередную, отмеченную отцом Бернардо, молитву. Но руки у него так сильно дрожали что он долго не мог открыть нужные страницы. Затем снова наступила гнетущая тишина. Все молчали в ожидании чего-то ужасного словно уже находились в преддверии ада. Несколько минут ничего не происходило, тяжело выдохнув Бруно опустил своё ружьё. - Он ушёл?- с робкой надеждой в голосе спросил Маречек. - Не думаю, - Бруно продолжал вслушиваться в ночную тишину. - Просто так они не уходят. А до рассвета ещё очень далеко. Ещё две минуты прошли в полном молчании. Было слышно что лошади в конюшне немного успокоились. - Он ушёл! Точно ушёл!- облегчённо вздохнул Алоиз и тут же потянулся к бутылке с наливкой. Наливая, он изрядное её колличество пролил на стол, так как руки его совсем не слушались. -Так.. ну, да... - Бруно тяжело опустился на стул и прислонил ружьё к стене. - Если ты, парень, прав  значит мы спасены,- улыбнувшись кивнул он Алоису. - Может быть всё и обойдётся. - Это Господняя молитва его отпугнула,- сказал Клаус Штубе закрывая молитвенник. - Говорил же я вам что отец Бернардо своё дело хорошо знает. Переведя дух, все находившиеся в трактире почувствовали было облегчение и заговорили в полный голос. - А интересно что всё-таки это было?- как ни в чём не бывало спросил Струэнзе. На его белобрысой физиономии блуждала глупая улыбка и он сосредоточенно протирал очки. - А вы, господин датчанин, так ничего и не поняли? Разве вы не слышали о чём говорили эти люди за столом?- Бруно иронично посмотрел на него. - Можете по прежнему называть это сказками, но там был...- договорить он не успел так-как господин Маречек завопил страшным голосом. - Дверь!!! Посмотрите что происходит с дверью!!! Он никуда не ушёл!!! Господа, упырь стоит за дверью!!! - Оглушённые его криком мы невольно посмотрели на входную дверь. Впервые за эту ночь я ощутил холодный ужас. Толстая и прочная сосновая дверь вся подёргивалась и часто-часто сотрясалась, как-будто кто-то снаружи, очень быстро дёргал её за ручку. Бруно, тут же схватил своё, заряженное патронами с серебряными пулями, ружьё и нацелил на дверь. - Господа, он здесь и пытается войти. Мы с вами, чуть-было, не потеряли осторожность, а с нею и свои жизни,- сказал этот странный человек. Его голос внезапно стал очень твёрдым, и я бы даже сказал властным. А дверь уже тряслась и ходила-ходуном со сташной силой. Если снаружи её и дёргала какая-то сила, то это был явно не человек. Скорее это напоминало работу какого-то автомата, причём действующего практически неслышно. Огромный деревянный засов начал медленно двигаться отьезжая в сторону. Железные крючья подпрыгивали готовые вот-вот выскочить из стальных колец. Кованная щеколда тоже начала выезжать из паза. - Господин датчанин, возьмите пожалуйста у господина Штубе остатки святой воды. Как только мертвец ворвётся, плесните её ему в лицо. Только, упаси вас Боже, не промахнитесь,- чёртов Бруно опять начал командовать нами. Но похоже он знал что делает. - Господин Штютнагель, да прекратите вы дрожать как кролик перед удавом. Вы же не трус и нынче на кону ваша жизнь. Возьмите себя в руки, и как только увидете немёртвую сущность сразу пальните в неё из вашего пистолетика. Вдруг хотя-бы один раз попадёте. Чем чёрт не щутит! -Теперь вы, господин фон Хагендорф, на вас я возлагаю наибольшие свои надежды. Когда эта тварь проникнет сюда, стреляйте ему в голову. Ваши пули конечно не убьют кровососа, но если попадут в голову, то на несколько секунд смогут его задержать. Полученные таким образом мгновения дадут мне возможность точно прицелиться. Мои пули убийственны для него, они не просто серебряные и освящённые, но ещё и заговоренные особым образом. Но если я не попаду в него сразу, то перезарядить ружьё уже не получиться. А это будет означать верную смерть, господа. И запомните,  ни в коем случае не смотрите ему в глаза. Через десять секунд он ворвётся! С Богом, господа! Но в этот момент из коридора появилась фрау Магда. Поверх ночной рубашки на ней был накинут какой-то домашний халат а в руках она несла православную икону Святого Георгия. Даже не взглянув на нас она подошла к двери и выставила икону перед собой. - Именем Господа нашего Иисуса Христа, изыди прочь нечистый дух,- громко произнесла она начальные слова какой-то молитвы. Ответом на них было несколько сильных ударов в дверь и злобный шипящий звук снаружи. Один из железных крючьев всё же выскочил из кольца и с грохотом упал на пол. А дверь заходила туда-сюда ещё сильнее хлопая о косяк. - Убирайся прочь, исчадье ночи. Именем Господа нашего Иисуса Христа, Присвятой Троицы и Пречистой Девы Марии - заповедан тебе вход в жилища людские. Уходи к себе на погост, в стылую могилу твою. Уходи в свой проклятый склеп к праху и тлену. Убирайся в сгнивший гроб свой, в могильную сырую землю, Мёртвое лежи в земле тихо. Мёртвое не вставай, живых не пугай. Мёртвое иди к мёртвому, мёртвое не тревож живого. Про/клятое ступай к про/клятому. Нет тебе входа туда где царит Божья власть. Запечатаны для тебя двери в это жилище. Изыди нечистый. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Во веки веков. Аминь. Из произнесённого Магдой заговора, я понял далеко не все слова. Часть заговора она произнесла на каком-то славянском языке. Совершенно точно что это был не богемский и не польский. В моём полку служило некоторое количество солдат-русинов. Я слышал как они переговаривались между собой на родном языке, и мне показалось что именно на нём произнесла Магда, часть своего заговора. В завершении произнесённого заклятья, Магда прочитала Господнюю молитву. Дверь замерла и больше не сотрясалась. Хозяйка установила выпавший крюк на своё место, поправила засов и щеколду. - Спать ложитесь, господа. Теперь, до утра всё будет спокойно. Ушёл он, и в эту ночь уж больше не вернётся. - С этими словами она поднялась к себе, на второй зтаж. Как-то сразу успокоившись, народ начал укладываться спать, занимая места на лавках. Упившийся до смерти, мой бестолковый Алоиз заснул прямо под столом. Я же, утомлённый всем пережитым и выпитым, едва добравшись до своего импровизированного ложа сразу провалился в небытие.
          Глава 8. Рассказ Лысого Гюнтера. Бунт "Добрых христиан"и блокада замка. Дьявольский план отца Пауля. Я впервые слышу о "Пророчестве".
- Господин барон! Господин барон!- стоявший надо мной Гюнтер, видимо уже отчаялся меня разбудить. - Пора вставать, господин фон Хагендорф. Уже половина двенадцатого.  За вами прислали экипаж из замка, господин барон. -Пробуждение было тяжёлым, голова раскалывалась на части. - Может молочка или рассольчику,- участливо спросил Гюнтер. - Где Алоис?- спросил я у него. - Где этот чёртов трусливый пьяница? - Если вы имеете в виду вашего денщика, то он очень плох, господин барон. Очень плох. Утром его сильно рвало и Магда целый час отпаивала его разными отварами. - Понятно. Но где он? - я оглядел трактир но никого не увидел. - Так сидит он и спит в экипаже, ваша милость. Уже час как Их Сиятельство господин граф прислали за вами экипаж с Карлом. Ваши чемоданы уже погрузили, и... денщика тоже. Изволите приказать вам подать завтрак? - А где другой офицер?- спросил я имея в виду славного парня Олава Христиана. -Вышли во двор проветриться. Господину офиицеру тоже было... нехорошо. Нельзя в их, столь юном возрасте, столько пить. - Нельзя поить господ таким убийственным пойлом которое ты тут держишь для мужичья! Вели скипятить воды, я буду умываться и бриться. - В этот момент вошёл, изрядно потрёпаный и взъерошенный Струэнзе и сразу набросился на меня с упрёками. -Чёрт вас побери, Людвиг, в какие дебри вы меня завезли? И что это за дикий, взрывоопасный напиток который мы с вами вчера пили. У меня с самого утра голова гудит будто церковный колокол. -Чем же вы недовольны, мой друг? Сами напросились в это путишествие. - Подошедший Михель поставил перед нами тарелки с амлетом и по большой кружке молока. - И потом - как будущий писатель, вы должны интересоваться различными народными традициями,  и их гастрономическим разнообразием. Тот напиток, от похмелья которым вы сейчас так страдаете, представляет из себя сливовый самогон, и поэтому зовётся сливянкой или сливовицей. А ещё у нашего радушного хозяина где-то припрятана грушовица. Тоже, говорят, весьма убойная вещь. - Ковыряясь, без особого аппетита, в амлете, я спросил оказавшегося рядом Гюнтера. - Скажи-ка мне, братец, что за человек, этот господин Бруно? Тот что  вчера ночевал здесь и который носит охотничий костюм? Гюнтер замялся. - Ах этот... Да, странный он человек, господин барон. - Чем занимается? - Вот чем он занимается никто не знает. Приехал в наши края он месяца два назад, вроде бы как поохотиться.  Снял гостевой домик у лесника, и с тех пор всё ходит с ружьишком по округе. Только не такая у нас здесь охота что-бы специально приезжать. А так... человек он, по всему видимому, из благородных, вежливый, и прошу заметить, сливовицу мою он очень даже уважает,- добавил трактирщик с искренней гордостью. - Лесник наш говорил что он писатель, книгу пишет про старинные замки Богемии. - Вы слышали, Струэнзе,- хлопнул я по плечу датчанина,- ещё один соченитель в нашей округе. Так-что вам здесь точно не будет скучно. - Но он только отмахнулся и поморщившись схватился за виски. - Вот я и говорю,- продолжал Гюнтер,- сразу видно что он благородный человек. И наверняка бывший военный, это сразу по выправке видать. А книжку он точно пишет, сам не раз наблюдал как он  что-то в блокнотике своём записывает. Ещё он стариков распрашивал про былые времена, иногда даже деньги им давал. - Сказав это он будто поперхнулся. - А что, господин барон, уж не шпион ли он?- произнёс он с испугом. - Разберёмся, Гюнтер, во всём разберёмся,- успокоил я трактирщика. - И вот ещё, скажи-ка откуда у твоей жены православная икона? Ведь вы с ней, кажется, католики? - Точно, католики, господин барон. Только у Магды бабка была православная, родом из русин. Так икона эта от неё осталась, уж очень, говорят, берегла она её. Бабку ту тоже Магдой звали. В своё время она работала кастеляншей в замке. Кстати, господин Бруно когда увидел нашу икону так очень заинтересовался. Предлагал продать её, и деньги большие давал, только моя Магда не в какую. И мать и бабка завещали ей беречь эту икону как зеницу ока. Вроде как чудодейственная она  и нечистую силу отгоняет. Чепуха конечно это всё, господин барон, но жена верит,- усмехнулся Гюнтер собирая со стола пустые тарелки. - А сегодня ночью ты ничего не слышал?- спросил я его, как-бы между прочим. Но он лишь пожал плечами в недоумении. - Нет, господин барон. Этой ночью я спал как убитый. А что, по вашему, я должен был слышать? - Ну


 Глава 14.
             Обследование фамильного склепа. Дневник вампира, - продолжение: "Расправа над турецкими послами. Цыганёнок-вампирёныш. Эльфийский кинжал".
  Едва увидев утром Анну-Марию, я сразу понял что моя любимая явно не в духе. Она выглядела раздражительной, нездоровой и усталой, с глубокими тенями под глазами. - Что с тобой, моя дорогая, тебе нездоровится?- спросил я, заключив Анну-Марию в свои обьятья и целуя в щёку. - Всё нормально, Людвиг. Просто плохо спала... Наверное на меня подействовала вся эта обстановка, и дурацкие обряды что устраивал здесь Бруно по просьбе папеньки. - Тебе снились кошмары, дорогая?- я заглянул в её зелёные глаза. - Кошмары? Да... Пожалуй... - внезапно она отвела глаза. - Да... Очень неприятный сон. Людвиг, я больше не хочу говорить об этом. Возможно что виной всему вот эта книга, которую я читала на ночь. - С этими словами она указала на ночной столик, где лежала книга в невзрачном тёмно-зелёном переплёте. Это был том  Франца Грильпарцера1заложенный изящной закладкой на пьесе "Прародительница".
Франц Грильпарцер ( 1791 - 1872 ).   Знаменитый австрийский драматург. Основные произведения: "Бланка Кастильская", " Прародительница" и - Ты читала "Прародительницу"? Боже мой... Ну тогда это всё обьясняет. Это не самое подходящее чтение на ночь - Вот именно. Там всё как у нас: про/клятый род, кошмарные преступления, запретные страсти. И дух древней прародительницы гуляющий по замку. - При этих словах я невольно вздрогнул. Шаги что я слышал прошлой ночью всё не выходили у меня из головы.  - Дорогая, ты просто выбрала для чтения очень мрачную вещь. У Грильпарцера есть гораздо более весёлые пьесы. Прочти лучше "Сафо"или "Медею". - Перелистав книгу я положил её на стол. - Надеюсь что прекрасное сегодняшнее утро быстро прогонит все твои ночные кошмары, - я снова её обнял и поцеловал в шею и дрожавшие веки. - Людвиг... Вчера ночью ты не слышал ничего странного? - О чём ты? - мои губы слегка коснулись  её губ. - Ну допустим... Очень странные шаги в коридоре.
                *   *   *
Граф в молчании расхаживал вокруг  огромного старинного письменного стола. Он хмурился, морща свой высокий благородный лоб, и дымил сигарой. Потом, подойдя к окну долго во что-то вглядывался. - Этот негодяй, отец Пауль, вновь настраивает местных жителей против моей семьи. Боюсь как-бы дело не дошло до открытого бунта. - А что, этой ночью опять кто-нибудь погиб? - спросил Бруно. - Слава Богу, нет! Но вот позапрошлой ночью был убит молодой парень Маттиас, сын кузнеца . Теперь этот чёртов отец Пауль, подговаривает его родственников требовать с меня денежной компенсации.    - Но ведь это абсурд,- воскликнул доктор Войцеховский. - Не один суд не примет такой иск. Этот отец Пауль просто сумасшедший. - Он просто хочет настроить как можно больше людей против нас. - А каким образом был убит тот парень? - спросил Бруно. - То-то и оно,- вздохнул граф. - Наличествуют все характерные признаки: горло разорвано, труп полностью обескровлен. - Я пытался осмотреть тело, но меня не подпустили,- подал голос Войцеховский сидевший в углу, в глубоком кресле. - Прогнали осыпая всевозможными проклятьями. Ты уж извини, Корнелиус, я не успел тебе рассказать. Народ и так очень взвинчен этими смертями, а тут ещё вездесущий отец Пауль. - Парня нашли лежавшим в своей кузнице,- продолжил свой рассказ хозяин кабинета. - На его мёртвом лице, как говорят, застыл такой ужас, как будто он самого Дьявола увидел. И ещё... извините за отвратительные подробности, но перед смертью он изрядно обделался. И самое интересное здесь то, что этот Маттиас Хазе был женихом той самой Катарины Швальбе что умерла первой. - Эта та девушка что первой увидела ЕГО на портрете, и тело которой исчезло из могилы?- задал вопрос Бруно. - Ну, в таком случае это обычная модель поведения для вампиров-слуг. Первыми за кем они приходят после своей смерти, это их близкие родственники, друзья, возлюбленные. - И это последнее убийство настолько накалило обстановку, что вся деревня теперь напоминает пороховую бочку. А фитиль от неё находится у отца Пауля,- закончил граф.                - Но какой им смысл вымещать свой гнев на нас?- удивился доктор. - Ведь они должны же понять что в сложившейся ситуации мы с ними союзники, а значит должны действовать за одно. - Дорогой доктор, ненависти чужда логика, ей нужна только кровь,- ответил ему граф. - Поэтому, дорогой мой друг, невздумайте больше появляться в деревне. - Но у меня там двое пациентов,- промямлил Войцеховский в растерянности. - Разве я могу их бросить. - Хватит доктор! - граф повысил голос. - Вы же сами вчера видели их лица. А лёжа на столе в морге, вы уж точно ничем не поможете своим пациентам. И это всех касается, господа, пока всё не закончится, необходимо свести все контакты с местным населением до миниума. Без крайней необходимости нечего соваться в деревню. - Пока всё не закончится?! А как по вашему, любезный граф, это должно закончиться?! - не выдержал я. - И что мы, по вашему, должны делать? Просто сидеть на месте, считать погибших и ждать пока этот монстр погубит вашу дочь? - Да я не то хотел сказать, Людвиг,- возразил мне фон Траумберг. - Конечно мы не будем безвольно сидеть и ждать. Я просто хотел сказать что в деревне не безопасно для нас. - Граф, если все эти предсказания действительно верны то у нас, а точнее сказать, у Анны-Марии осталось всего пять дней. - Я тоже умею считать, Людвиг! - взорвался фон Траумберг. - Анна-Мария  моя дочь, и я готов отдать за неё свою жизнь! Надеюсь ты это понимаешь. - Не ссорьтесь, господа, мы все здесь собрались с единственной целью - уничтожить потустороннюю тварь,- вмешался Бруно. - И конечно мы не будем бездействовать. - Вот-вот, господин Ван дер Страатен, поскольку вы единственный среди нас профессиональный охотник на вампиров, так может быть предложите какой-нибудь план?- произнёс я немного раздражённо. - Не пора ли начать действовать, ведь зачем-то вы сюда приехали? - Бруно повернулся в кресле и  внимательно посмотрел на меня. - Так вы поверили в НЕГО, господин барон? Помнится ещё вчера вы категорически отвергали саму возможность существования потусторонних сил. Если так, то это уже прогресс. - Совершенно не важно, господин Ван дер Страатен, поверил я или нет. Оставим этот вопрос до лучших времён. Важно то, что я, так сказать, готов буду следовать вашим планам и рекомендациям. Конечно только в том случае, если найду их разумными. - Ну что же, это уже неплохо,- улыбнулся голландец  раскуривая сигару. - Знания же об этих тварях даются очень нелегко, господин барон. - Но что нам сейчас следует делать? - Хороший вопрос, господа. Одно важное дело мы уже сделали - поставили против упыря защиту, обезопасив наши желища от его ночных визитов. Теперь необходимо обнаружить его могилу, склеп, или как выражаются профессиональные охотники "мёртвое лежбище". Пока мы это не сделаем он для нас будет неуязвим. Хозяина вообще очень трудно уничтожить. - А не лучше ли, для начала, выследить эту Катарину Швальбе. Ту что прикончила своего жениха,- предложил доктор Войцеховский. - Она-то не Хозяин, её мы вполне сможем уничтожить. - Это тоже не так просто, Бронислав. Если могила вампира-слуги разрушена то он, скорее всего, находит убежище подле своего хозяина. Так что нам в любом случае придётся искать его лежбище. - Тогда, может быть, следует начать с нашего фамильного склепа?- предложил граф. Склеп существует с двенадцатого века, всех фон Траумбергов  там хоронили. Никакой могильной плиты с его именем там нет, но возможно что граф Генрих захоронил  своего про/клятого сына тайно. - Думаю что это бесполезно, - отмахнулся Бруно. - Пятьдесят лет назад мой отец осмотрел там каждый дюйм и ничего не нашёл. Склеп нашего вампира находится где-то в другом месте. - И тем не менее, господин Бруно. Каким бы опытным охотником не был ваш отец, он всё же мог чего-то незаметить или пропустить. Допустим какую-нибудь замаскированную дверь ведущую в тайный ход или подземелье. - Хорошо, господин барон, мы сделаем это для очистки совести. Но, повторяю: это совершенно бесполезно. Если мой отец там ничего не обнаружил, значит никакого лежбища в фамильном склепе нет. Отец обладал гораздо большим  опытом и талантами чем я. - А не мог он обосноваться в склепе уже после того как его осмотрел ваш отец?- поинтересовался граф. - Ну вообще, вампиры-хозяева способны менять свои мёртвые лежбища. Только все ночные твари избегают освящённых мест. А фамильный склеп фон Траумбергов наверняка находится на освящённой земле. Мы просто зря потеряем время. Но раз господин фон Хагендорф настаивает, что ж, так тому и быть. - Бруно внезапно замолчал и беспокойно оглядел всех присутствующих. - Кстати, господин барон, а где ваш неугомонный датский друг? - cпросил он. Встрепенувшись я вспомнил что со вчерашнего вечера не видел Струэнзе. - А ведь точно! -хлопнул себя по колену доктор Войцеховский. - Вот откуда у меня это чувство, как будто чего-то нехватает. Чего-то... лишнего. - Боже мой, а вдруг он... - граф недоговорил, и мы все, не сговариваясь, ринулись прочь из кабинета. Дверь отданой в распоряжение Струэнзе комнаты была заперта изнутри, и на стук никто не реагировал. - Господа, кто-нибудь видел его сегодня? - тревожно спросил граф. Увы, выяснилось что никто, со вчерашнего дня, не видел славного парня Олава Христиана. Опасаясь самого недоброго я сильнее постучал в дверь. - Струэнзе, откройте! Олав, Олав, да что там с вами происходит! - Но ответом было молчание. - Наверное придётся ломать дверь,- сказал фон Траумберг. - Пойду поищу Фрица. Я стукнул кулаком в полную силу но лишь отбил костяшки пальцев. - А мог он... - неопределённо произнёс доктор. - Нет! Я поставил достаточно сильную защиту. Монстр сам не смог-бы к нему проникнуть, не через дверь не через окно. Это исключено. Но он имел возможность залезть датчанину в голову, и заставить пригласить его. Тогда всё кончено и мы ему уже ничем не поможем. - Но ведь дверь-то заперта! Как он тогда вошёл? - нервно всплеснул руками Войцеховский. - Для мертвеца это не имеет никакого значения. Мне кажется, Бронислав, что ты забыл всё о чём тебе рассказывали отец с дедом. Но всё равно надо ломать дверь. Вскоре появился Фриц, в сопровождении какого-то мужика в переднике. Мужик нёс деревянный ящик с инструментами, видимо это был местный слесарь. Превосходная полированная старинная дверь из морёного дуба, уже готова была  подвергнуться насильственному надругательству, но тут она сама собой распахнулась. Славный парень Олав Христиан, кое-как одетый и явно страдающий от похмелья, явил себя публике. - А... А что случилось? Который час, господа? - датчанин оглядел нас заспанными глазами. - Чёрт вас возьми, Струэнзе! Слава Богу вы живы! - вздохнул я с облегчением. - Уже десять минут первого, мой друг,- ласково улыбнулся граф. - Вы нас всех очень напугали. - А я, как врач, настоятельно советую вам ограничить употребление крепких напитков,- заявил Войцеховский. - В вашем возрасте, молодой человек, очень вредно столько пить. - Извините, господа, я заснул только под утро, и наверное действительно слишком много выпил. - Струэнзе поморщился как от головной боли. - Но, господа, не каждую ночь вам в окно стучат "Дамы в белом".
                *     *     *
За два с половиной часа мы полностью обследовали огромный фамильный склеп фон Траумбергов. Самым тщательным образом мы осмотрели десятки старинных каменных надгробий украшенных изваяниями предков нашего хозяина. Мы простучали все стены, изучили каждый шов и стык искуссно обработанных плит. Многие захоронения были замурованы в стенах, о чём свидетельствовали потускневшие бронзовые или серебряные таблички с именами, титулами, воинскими званиями погребённых здесь. Иногда они содержали весьма трогательные эпитафии, иногда достаточно сухие и подробные жизнеописания и перечни совершённых очередным фон Траумбергом военных подвигов. Мы могли-бы ещё много часов бродить между рядами надгробий в поисках тайного лежбища Носферату, но Бруно заявил что в этом нет надобности. Он имел гораздо более быстрый и действенный способ это выяснить. Наш голландский друг снова прибегнул к магии. Начертив мелом на полу круг с заключённой в него пентаграммой, он расставил зажжёныё свечи и произнёс какие-то заклинания. Затем, взяв одну из свечей, он медленно обошёл всё пространство склепа, пристально наблюдая за трепещущим пламенем. Закончив обряд он обьявил что здесь нет никаких оживших мертвецов. Граф облегчённо вздохнул. - Так просто? - удивился доктор Войцеховский. - А скажи пожалуйста, Корнелиус, зачем мы два часа здесь ползали и простукивали стены? - Да потому, что господин барон не доверяет моим методам, считая их дешёвыми трюками. Как закоренелый скептик, он с гораздо большим доверием отнесётся к проверенным эмпирическим способам. Поэтому, дорогой Броник, ты и ползал здесь на коленях простукивая пол.  - А я вовсе не считаю легковерие достоинством, господин Бруно,- ответил я заносчивому голландцу. - Но, надеюсь, теперь ваша душа спокойна? Нет его здесь и не было никогда. Бессмысленно даже предполагать что старый граф, прокляв своего сына страшным проклятьем, затем похоронит его вместе со своими славными предками. Зря только время потеряли. - То есть, вы абсолютно уверены что в этом склепе нет вампиров? - ещё раз переспросил граф. - Конечно. Свеча обязательно это-бы показала,- кивнул Бруно. - Фон Траумберг глубоко вздохнул и нервно потёр руки. Похоже что-то его продолжало беспокоить. - Знаете, господа, одну из моих прапрабабок, жившую более ста лет назад, также, после её смерти, подозревали в вампиризме. Даже ближайшие родственники так думали. Её звали Элеонора, и вот, кстати, её могила,- он показал на простую каменную приту что лежала прямо на полу, между двумя пышными надгробиями. Я посмотрел на неё, но смог прочесть только дату смерти - 5 мая 1741 года. И ещё краткую надпись "Несчастная грешница". Видимо бедную женщину  не очень-то жаловали родственники. - При жизни она долго не могла родить наследника. И кто-то ей посоветовал доворьно необычное средство: Чтобы забеременеть она стала пить молоко волчицы. Это ли помогло, или что другое, но в 1722 году, когда ей было уже сорок один год, она действительно родила сына. Много про неё ходило всяких слухов, поэтому церковные власти запретили её хоронить в соборе святого Вита, как по началу предполагалось. Похоронили здесь, под полом, и могилу полностью залили цементом. Вот такие дела, господа. Вы не могли-бы, господин Бруно... так сказать, дополнительно проверить... - Что ж извольте, господин граф. - Ван дер Страатен побрызгал на могильную плиту святой водой и прямо на неё же поставил свечу. Потом он начал читать какую-то нудную и длинную молитву на латыни. Пламя свечи горело ровно. Бруно слегка задумался, а потом громко произнёс пару фраз на одном из славянских языков. Не знаю, был ли тому виной сквозняк но, на краткий миг, пламя вспыхнуло намного ярче и потянулось кверху. Пристально наблюдавший за этой процедурой, граф отшатнулся в сторону. При этом он задел и опрокинул небольшую бронзовую вазу с засохшими цветами. - Что... Что это... значит?! - прошептал он испугано. - Да нет! Всё нормально, Ваше Сиятельство,- Бруно усмехнулся. - Никакого отношения к Носферату ваша прапрабабка не имела. Но вот чёрной магией слегка баловалась.
                *   *   *
Мы долго гуляли с Анной-Марией по нашей любимой липовой аллее. Говорили на разные темы, строили планы на жизнь после свадьбы, обсуждали наших общих знакомых. Говорили о искусстве, науке, роли религии и прочих отвлечённых темах. О скором окончании войны с Данией, и о затянувшейся гражданской войне в Северной Америке. Лишь одной темы мы избегали касаться - событий происходивших в замке. Анна-Мария сразу предупредила, что, поскольку её папенька не в себе, а в замке происходит полное безумие, то она не хочет ни слышать ни обсуждать эту тему. До ужина оставалось ещё более часа и она отправилась переодеваться. Вернувшись в свою комнату я не застал там Алоиса. Видимо этот негодяй где-то пьянствует с графскими слугами.  Достав из ящика стола старинный дневник я решил немного почитать.                7 сентября. "Что ж, из этого разномастного сброда, в конце-концов, получилось вполне боеспособное войско. Герцог Дракула доволен. Теперь он может опереться не только на венгерских наёмников. Каждый день приходят всё новые люди и вступают в ополчение. Но тем не менее их всё ещё очень мало. До начала похода на Валахию едва ли наберём до трёх тысяч. Вместе с венграми, таким образом, всё войско будет насчитывать тысяч четырнадцать, никак не больше. Бояре, враги господаря, вместе с турками выставят в два, а то и в три раза больше. Вот только вопрос, будут ли они сражаться за изменников бояр?                12 сентября.  Встретил Анну-Элеонору. Она прогуливалась в сопровождении служанок и двух своих молодых кузин. Подошёл к ним, начал рассказывать смешную историю что произошла со мной накануне. Кузины смеялись, пытались со мной кокетничать. А от Анны-Элеоноры я получил всё тот же холодный взгляд и равнодушие. Когда, чуть позже, встретил её одну, то спросил напрямик: почему она меня избегает? В ответ она лишь сделала удивлённое лицо и сказала: "- Что вы, дорогой Вильгельм, я вовсе вас не избегаю. Но мне кажется что это вы, излишне часто ищите моего общества. Подумайте, разумно ли это, ведь у вас так много обязанностей. Герцог доверил вам формирование его личной гвардии. Так не правильнее ли больше времени уделять вверенному вам войску, а не моей скромной особе. Ведь поход в Валахию начнётся совсем скоро, и Дракула возлагает на вас, Вильгельм, очень большие надежды." Не сдержавшись, я почти вскричал о том что мне совершенно безразличны все эти валахи, семиградцы, венгры и турки. Гори они все в адском огне. Как впрочем и весь этот дикий край находящийся на самых задворках Европы. - Анна-Элеонора, пойми же ты наконец, что видеть тебя, для меня намного важнее и дороже чем всё доверие герцога, вместе с тем сбродом что он отдал под моё командование. В ответ она только смерила меня презрительным взглядом: " - Боже мой, Вильгельм!  Неужели это говорит отпрыск прославленного рода фон Траумбергов! Рода который так гордится своей рыцарской доблестью! Я уже не знаю что ответить вам."- С этими словами она удалилась. Похоже я окончательно потерял её. От досады сильно напился. Затащил к себе какую-то венгерскую девчонку и всю ночь с ней развлекался. Девчонка  была очень  молодая, лет наверно четырнадцати не больше, и совсем ещё не опытная.  Не знаю что на меня нашло, но я сильно избил её. Разбил в кровь лицо и чуть было не сломал ей руку. Пришлось дать тройную плату, но почувствовал сильное облегчение.                18 сентября. Сегодня обедал у герцога. Зашёл разговор о турках и их обычаях. Я спросил Влада Дракулу: Правду ли рассказывают что когда турецкие послы не сняли перед ним свои тюрбаны, обьясняя это тем что закон Магомета запрещает им обнажать головы, он, чтобы укрепить сей закон, приказал прибить эти тюрбаны к их головам гвоздями. Герцог рассмеялся и сказал что это была славная шутка, хотя в последствии она дорого ему обошлась. Потом окинул меня своим тяжёлым взглядом, и спросил: - Дорогой друг, неужели ваш батюшка не рассказывал вам о том - кто всё это придумал? А ведь это была идея вашего отца. Более того - именно он и ученил подобную расправу над турецкими послами. И совершил всё без моего ведома. Неужели вы думаете что я не знаком с турецкими обычаями, и стал бы требовать от них обнажить головы. Я и мой брат Раду долгие годы провели среди турок как почётные заложники. И уж конечно имели все возможности досконально изучить их варварские порядки.  Хитрая лиса, Генрих, всеми силами пытался втянуть Валахию в войну с османами. Моя страна не была готова бросить вызов их могучей империи. Мехмед II обладал огромной армией, с которой он, за восемь лет до тех событий, захватил Константинополь. Зная всё это, я стремился отсрочить  войну, насколько это вообще было в моих силах. Я вёл долгие и тяжёлые переговоры с посланниками султана стараясь держать его знамёна подальше от наших границ. Генрих же стремился совершенно к обратному. Учинив расправу над послами султана он своего добился. Хитрец Генрих назвал это невинной шуткой над врагами христианства. Что я мог после этого сделать? Отправить султану голову твоего отца? Этим я вряд ли смог избежать войны, но неминуемо оттолкнул бы от себя всё дворянство. И уж конечно безвозвратно испортил отношения со всеми монархами Европы. Нет, твой отец точно знал что делает. После подобной "шутки"мне пришлось обьявить войну туркам. А султану я отослал сразу две головы. Свиных! - При этих словах герцога все сидящие за столом рассмеялись. Я же подумал о том что отец о многом мне не рассказывал.                24 сентября. Я уже много дней не общался с Анной-Элеонорой. Опасаюсь вновь напороться на её холодный равнодушный взгляд. Она отгородилась от меня пеленой отчуждённости, и я не знаю как разорвать эту пелену. Я почти каждый день вижу её издали, и каждый день она становится всё дальше и дальше от меня. Эта пытка уже невыносима. Насколько мне было-бы легче если Анна-Элеонора оставалась в родительском имении. Тогда у меня оставались хотя-бы мечты и иллюзии. Но я сам привёз её ко двору герцога. Неимоверно тяжело видеть как она крутится вокруг Влада Дракулы. Такое ощущение что Анна-Элеонора стремится как можно чаще попадаться ему на глаза. Я же, похоже, уже начинаю его ненавидеть.                5 октября. Наконец мы выступили. Хотя наши общие силы не превышают пятнадцати тысяч, герцог уверен в своей победе. Он словно-бы источает божественную, живую силу которая притягивает к нему людей. Господарь Влад Дракула весь преобразился и словно светится изнутри. Наверное так на него действует скорое свидания с Родиной, с которой он был разлучён на долгих четырнадцать лет. Анна-Элеонора вновь облачилась в мужской костюм, только намного более роскошный чем тот в котором она сбежала из дома. Её сопровождает более десятка слуг и две дальние родственницы. Но её кузина Жофия осталась в Буде поближе ко двору Матьяша Корвина. Анна-Элеонора по прежнему стремится быть как можно ближе к герцогу. Но я с мстительным удовольствием отмечаю что все её попытки сблизиться с Дракулой не имеют успеха. Герцог неизменно вежлив с ней, предупредителен, пару раз даже спрашивал её совета по каким-то пустячным делам, но и только. Впрочем сегодня Анна-Элеонора добилась некоторого его внимания. Точнее сказать внимание герцога привлёк её кинжал. Этот кинжал она носит на поясе, всякий раз когда облачается в мужской костюм. - Госпожа фон Вальдштейн не могли-бы вы показать мне ваш кинжал,- попросил господарь. - Мне он кажется очень необычным. Анна-Элеонора, зардевшись от внимания герцога, тут же отстегнула ножны с кинжалом от пояса и протянула Дракуле. Он осмотрел его со всех сторон. Вынув из ножен, провёл пальцем по необычно-изогнутому клинку. Рассмотрел странные, не на что не похожие письмена вырезанные на эфесе, затем вернул кинжал хозяйке.  - Да, это очень редкая вещь,- заметил он. - Я раньше никогда не видел ничего подобного. Откуда он у вас? Анна-Элеонора, вся сияющая и с горящими глазами, стала рассказывать герцогу историю своего кинжала. - Я наполовину венгерка, Ваша Светлость. Моя мать происходит из знатнейшего рода Неметуйвари, или по другому Хенрикфи. По нашей фамильной легенде этот кинжал когда-то принадлежал первому венгерскому королю Арпаду. Арпад же подарил его одной из своих дочерей на её свадьбу. И с тех пор,  кинжал передаётся, из поколения в поколение, исключительно по женской линии. По преданию, это лучшее оружие как для защиты девичьей чести, так и как оберег от всяких тёмных, потусторонних сил. Видите, Ваша Светлость, у него очень маленькая рукоять, она не предназначена для мужской руки. Этот кинжал изначально создавался как оружие для женщины. - Так это венгерский кинжал? Странно... И совершенно не похоже на работу венгерских оружейников, - заметил герцог. - Я вообще не знаю с чем его можно сравнить. - Так оно и есть,- подтвердила Анна-Элеонора. - Это очень древнее оружие. Кинжал попал к венграм ещё задолго до того как они пришли в Европу. По  семейному преданию, наши венгерские предки получили его, как часть добычи, от неведомого народа вогулов. - Никогда не слышал о таком народе,- сказал Дракула. - О них вообще  ничего не известно в Европе. Этот народ живёт очень далеко на востоке, в самой глубине Тартарии, и значительно дальше земель московитов. В древности он присоединился к полчищам гунов и вместе с ними наводил ужас на Римскую империю. Народ этот и ныне пребывает во тьме язычества, он занимается чёрной магии и приносит человеческие жертвы. - Как же такие дикари смогли создать подобное совершенство?- удивился господарь. Наверное они просто похители кинжал. - И опять вы абсолютно правы, Ваша Светлость,- улыбнулась Анна-Элеонора. Мне было очень неприятно видеть как она кокетничает с герцогом. Когда наши венгерские предки кочевали в Азии, они часто воевали с народом вогулов. После одной из таких воин, разгромив их орды, они получили этот кинжал в составе прочей добычи. Притом кинжал считался самой ценной её частью. Он не был создан вогулами, но множество поколений назад, достался их предкам от древнего и давно вымершего народа, который они зовут "Сихиртя" а мы в Европе называем эльфами. По рассказам вогульских шаманов - этот народ отличался очень белой кожей, был маленького роста и обладал особым, вертикальным разрезом глаз. Сихиртя умели великолепно обрабатывать металлы и изготавливали превосходное оружие уже тогда, когда все другие народы использовали только костяные наконечники, дубины и каменные топоры. Они исчезли очень давно, может быть ещё до Великого Потопа. Шаманы вогулов говорили что тогда реки текли в другую сторону а в полях бродили стада огромных, покрытых шерстью животных с длинными носами и могучими бивнями. Но в период своего расцвета, сихиртя обладали неимоверной силой и мудростью так как хранили древние знания. - Что ж, очень интересная история,- согласился граф. - Но что означают эти письмена на клинке? Вы можете их прочесть? - Нет, Ваша Светлость,- вздохнула Анна-Элеонора. - Увы, это никто не может. На клинке начертаны знаки мёртвого языка, исчезнувшего тысячелетия тому назад.                7 октября. Ночью очень плохо спал, снились какие-то кошмары. Будто странные и зловещие, бесплотные тени окружали меня и долго не выпускали из своего круга. Они называли меня совершенно неизвестным именем, говорили что откроют мне тайны моих прежних жизней и скоро помогут достич высшего перерождения. Затем, мне приснилось что я иду по бранному полю. Здесь только что произошло грандиозное побоище. Всюду лежат изрубленные тела, разбросано поломанное оружие и вся земля пропитана кровью. Я вдыхаю запах крови, но он не кажется мне отвратительным, напротив, он меня манит и возбуждает. Я вдыхаю его полной грудью и, с каждым вдохом, становлюсь всё более сильным и, как-бы, просветлённым.  А уже перед самым рассветом, мне приснился самый прекрасный из когда либо виданных мною снов. Будто мы с Анной-Элеонорой находились в неком прекрасном заоблачном краю, отдалённо напоминающим побережье Тирренского моря недалеко от Неаполя. Мы стояли на залитом солнцем холме и держались за руки. В этом счастливом краю мы были вместе и любили друг-друга. Анна-Элеонора что-то говорила мне и улыбалась. Но я, почему-то не слышал её слов, будто между нами образовалась невидимая стена. Я хотел обнять её, но неведанная сила, подобная очень мощному и упругому ветру, отбросила меня прочь от своей любимой.  И тут, за спиной, я услышал злобный отвратительный смех. Герцог Влад Цепеш стоял позади и с ненавистью смотрел на нас, скаля зубы в усмешке.                10 октября. Сегодня я стал свидетелем очень странного случая. На закате дня, мой передовой отряд расположился на ночлег возле каких-то развалин. Велев своим людям разбить лагерь и установить для меня шатёр, я решил осмотреть развалины. В сопровождении своего дядьки Штефана и ещё трёх всадников, мы двинулись верхом в сторону холма на котором они возвышались. Очень странно повели себя наши кони. Лишь только мы приблизились к холму, как они начали храпеть, упираться и пятиться назад, словно чего-то испугавшись. Я сказал Штефану  что скорее всего они почувствовали волков. Но он был другого мнения. - В этом краю есть твари гораздо опаснее волков, - сказал он. - Господин, вернёмтесь назад в лагерь, дались вам эти руины. Ох, чувствую я, нехорошее это место. - Сопровождавшие  нас валахи тоже притихли и начали креститься. И тут я услышал плач младенца. Плач раздавался откуда-то с вершины холма. Дав шпоры. я заставил своего Грома двинуться вперёд. То же самое пришлось сделать и моим спутникам. Возле обвалившейся каменной стены валялась перевёрнутая и поломанная цыганская кибитка. Рядом с ней сидел на земле грязный и оборванный циганский ребёнок и утирал слёзы своими ручонками. Спешившись с седла я подхватил ребёнка на руки. Это был мальчик трёх или четырёх лет, не больше. На моё удивление малыш был на редкость тяжёлым. Видимо он очень сильно замёрз так как его тельце  было словно ледяное. Мой Гром захрапел и как безумный шарахнулся в сторону. - Бедное дитя, интересно что стало с его родителями, - сказал я осматриваясь вокруг. Внезапно маленький цыганёнок вцепился своими пальчиками мне в рукав. С изумлением я ощутил насколько сильны его ручонки. Это совершенно невозможно, но у трёхлетнего ребёнка была мощная стальная хватка. Перебирая своими ручонками и цепляясь за мою одежду, ребёнок быстро полез вверх. Он был невероятно ловок и проворен, совсем как кошка. Мгновение спустя он упёрся своим взглядом  в мои глаза. Наверное впервые в жизни я узнал что такое настоящий страх.  Меня пронзил холодный ужас, позади закричал мой дядька Штефан, а бесноватые кони, издавая громкое ржание, ринулись вниз с холма. Глаза этого ребёнка никак не могли принадлежать человеку. Необыкновенно яркие, янтарного цвета с узкими вертикальными, как у кошки  зрачками, это были глаза хищного животного. Они пылали в темноте, и словно отбирали и пожирали волю смотревшего в них. У меня помутилось в голове, и тут же маленький цыганёнок издав какое-то утробное урчание впился острыми зубами мне в шею. От неожиданности я пошатнулся, но один из моих верных валахов по имени Мирча вовремя пришёл мне на помощь. Кровавые брызги выплеснулись мне в лицо, и голова цыганёнка превратилась в  месиво красных сгустков и костяного крошива. - Вот теперь это действительно - бедное дитя, - сурово сказал Мирча, нагибаясь и вытирая травой свою палицу. - Негоже, господин, доброму христианину бродить по ночам вдали от дома. Опасно это в наших землях. - Едва он успел договорить, как что-то тёмное и большое сорвалось со стены и рухнуло на спину его товарища, издавая злобное шипение. Конь под валахом чуть не рухнул, а существо, рыча и извиваясь обхватило всадника сзади. Это была женщина с длинными чёрными волосами и в разорванной цветастой одежде. По видимому тоже цыганка. Мой дядька Штефан вместе с Мирчей и другим валахом, на этот раз не растерялись. В следующее мгновение странная цыганка уже корчилась глубоко насаженная на копья. Затем пришпилив её к земле, все четверо принялись рубить и кромсать визжащую и воющую тварь. Дело опять закончила страшная палица Мирчи. - А вот и мамочка появилась,- злобно произнёс он, и опять принялся вытирать травой своё смертоносное оружие.                11 октября. Из головы не идёт вчерашнее происшествие. Что это было? Колдовство? Дьявольское наваждение? Нападение семьи обезумевших цыган? Но я прекрасно помню глаза этого ребёнка. Это были  глаза не безумца а  какой-то демонической сущности. Штефан всё беспокоится о том, не сильно ли меня поранил цыганёнок. И настаивает на том чтобы я прижёг ранку калёным железом. Я, было, отмахнулся, сказав что это всего лишь царапина. Но вспомнив глаза неведомой твари, я проделал эту болезненую процедуру. Кто их знает, может быть эти твари способны впрыскивать какой-нибудь яд. Увидев возле своего шатра Мирчу, я спросил его о тех существах что напали на нас прошлой ночью. - Это Носферату, господин. По другому их именуют вампирами или вурдалаками. Каждый народ называет их по разному но суть одна: неупокоенные мертвецы. Мертвецы не нашедшие покоя, демоны ночи, пьющие кровь живых чтобы продлить своё загробное существование. Это давняя беда здешних мест, господин. Если-бы мы не прикончили их вчера перед закатом, то будьте уверены,  сегодня утром точно недосчитались- бы кого-нибудь в нашем отряде.  Ночью они почти неуязвимы, это их время. Услышав подобное, я невольно вспомнил слова отца, о том что в здешних краях  ещё властвуют языческие духи и божества."
                *     *     *
Ужин прошёл почти в полном молчании. Обстановка была натянутая и  почти у всех отсутствовал аппетит. После ужина Анна-Мария сразу покинула нас сославшись на плохое самочувствие. Мы же, в полном составе, прошли в кабинет графа, который стал для нас чем-то вроде штаб-квартиры. Мы молча расселись, наполнили бокалы, молча закурили. Собственно говорить было не о чем. Склеп вампира мы не обнаружили и новых идей по его поиску ни у кого не было. Все просто сидели и молчали. - Ну и что мы теперь будем делать? - наконец спросил доктор Войцеховский, нарушив гнетущую тишину. - Пока не знаю, дорогой Броник, - вздохнул Ван дер Страатен. - В фамильном склепе его нет. Теперь  мы это точно установили. Можно будет ещё  обследовать подвалы замка... Но опять же... Всё это ещё пятьдесят лет назад проделал мой отец. Нет. Его мёртвое лежбище надо искать не в замке а в ближайших окрестностях. Хорошо-бы изучить старинные карты.    Господа, у меня есть другое предложение,- вдруг заявил хозяин кабинета. - Я думаю что сегодня ночью каждый из нас слышал его шаги в коридоре. Зачем нам искать все эти склепы и лежбища если он сам приходит к нам в замок? Надо просто собраться с духом и самим напасть на него. - Выслушав предложение графа, Бруно, как-то весьма сокрушённо и презрительно усмехнулся. - Что вы там ухмыляетесь, господин Ван дер Страатен?! Неужели я сказал какую глупость?!- голос графа зазвенел сталью от негодования. - Почему мы не можем уничтожить это чудовище тогда, когда оно вновь появится здесь? Насколько мне известно, у вас есть прекрасное охотничье ружьё и  патроны с серебряными пулями к нему. У меня, в моём армаментарии тоже много чего найдётся. В том числе и стреляющее серебром. Так чего мы боимся? - Простите меня, господин фон Траумберг, я вовсе не хотел вам сказать что либо обидное. Но предложенный вами план, это в чистом виде самоубийство. За мной числится более десятка успешно проведённых охот. И если я что либо говорю, то, будьте уверены, я знаю что говорю. Серебряной пулей вы можете убить вампира-слугу, но никак не Хозяина. Самый лучший и безопасный способ убить высшего вампира - обезглавить его застигнув во время дневного сна. Но для этого, опять же, необходимо обнаружить его  "мёртвое лежбище". А серебряная пуля, даже если она попадёт в вампира-хозяина, способна лишь на время остановить его, лишив ничтожной части силы.  Ночью Хозяин практически неуязвим. Ночь, господа, это их время! Если мы нападём на него в это время, то половину из нас он убьёт сразу, а остальных спустя несколько минут. Нет, господа, ещё раз повторю вам: самое главное сейчас обнаружить его склеп. Мёртвое лежбище само по себе питает вампира и наделяет его дополнительной силой. Вот почему все потусторонние твари так привязаны к своим могилам. Вот если-бы нам удалось, всего лишь разрушить его саркофаг, это сразу лишило-бы ночную тварь половины его силы. - И это всё что вы можете предложить нам? - иронично спросил граф. - Увы, мои возможности не безграничны, господа, я, всего лишь, живой, смертный человек. А нам противостоит высшая потусторонняя сущность, на которую не распространяются законы нашего мира. - То есть выбор у нас остаётся прежним: либо мы находим его склеп и убиваем упыря, либо он сам будет продолжать убивать пока не насытится. - Сказано жестоко но совершенно правильно, господин барон, - кивнул Бруно. - К сожалению всё обстоит именно так. - Ну уж нет! Это нам абсолютно не подходит! - воскликнул фон Траумберг. - Если убийства будут продолжаться, то местные фермеры по кирпичику разберут наш замок, а всех нас сожгут на костре как колдунов и ведьм. Мы должны действовать! Действовать, господа! Неверю что эти твари так неуязвимы. Думайте, господин Бруно, что ещё можно сделать. - Давайте прикинем то чем мы распологаем,- задумавшись, Бруно наморщил лоб. - Думаю, господин граф, в вашей оружейной коллекции найдётся пара ружей подходящего калибра. У меня пять десятков патронов с серебряными пулями. Притом, пули эти освящены в церкви и специально  заговорены. Таким образом, разделив наши антивампирские боеприпасы, мы сможем вооружить двух наших молодых друзей, что, соответственно, в двое увеличит нашу огневую мощь. Против Хозяина это будет не очень эффективно, но вот восставшую из гроба фройляйн Катарину Швальбе, мы упокоим. Извини, Броник, учитывая твою близорукость, тебе я никакого оружия не предлагаю. В сложившейся ситуации, каждая серебряная пуля должна попасть в цель. - Доктор Войцеховский лишь грустно улыбнулся. - Да, господа... Увы... Я смогу попасть разве что в слона.
    Глава 19.  Дневник вампира: Окончание. "Исповедь изгнанника. Смерть Влада Дракулы. Тридцать серебряников и тройное проклятие".               
Холодные, твёрдые как сталь пальцы Носферату сжали моё горло. Задыхаясь я почувствовал что умираю и ... Проснулся. За окном, густую темноту ночи уже кое-где прорядила предрассветная синева. Стоявшие на столе свечи успели прогореть почти до конца. Струэнзе спал сном праведника разметавшись на кровати. Его даже не беспокоил довольно сильный храп что издавал растянувшийся на коврике Алоис.  Так это был всего лишь сон?! Невероятно! Глубоко вздохнув, я потянулся за сигарой. Никогда ещё мне не снились такие яркие и правдоподобные сны. Наверное виной всему общая атмосфера царящая в замке. Всего лишь сон!  И моя встреча в портретном зале с умершим почти четыреста лет назад Вильгельмом фон Траумбергом! И его рассказ о неведомой, древней цивилизации вампиров! А ведь всё звучало так логично... Даже немного жаль что всё это оказалось только сном. А то, вот тебе! - готовая разгадка более чем двух тысячелетней тайны Платоновой Атлантиды. А заодно и раскрыта причина кровавых, сатанистских обрядов ацтеков и майя. На часах было пять утра. Спать больше не хотелось, и я решил почитать доверенный мне дневник. Как он там говорил? " Нехорошо читать чужие дневники"? Я усмехнулся: извини друг, но это пока совсем небольшой проступок, учитывая что в мои планы входит уничтожить тебя окончательно. Я открыл дневник в том месте где заложил его листком бумаги и продолжил чтение.                " 11 декабря. Сегодня меня посетил новый мэр Бухареста. На их языке он зовётся шолтуз. Похожий на жирную свинью, лысый, с гладковыбритым багровым лицом и чуть свёрнутым насторону мясистым носом, он производил отталкивающее впечатление. Этот человек одним из первых присягнул на верность герцогу и  всячески уверял его в своей глубочайшей преданности. Он пришёл ко мне якобы для того чтобы обсудить набор новых ополченцев из среды горожан. На самом же деле этот мерзкий толстяк имел другие и совершенно чёрные намерения. Когда слуги убрали посуду со стола и мы остались одни, он вдруг втянув голову в плечи, зашептал заговорщицки: - Мне-бы хотелось знать - принял ли уже благородный господин  решение по поводу вчерашнего дела? - Каком деле? - переспросил я ничего не подозревая. - О благородной девице которую к большому несчастью захватили турки. Разве цыган не говорил вам, господин, - произнёс толстяк свистящим шёпотом. - Он должен был показать письмо. Этот чёртов пройдоха Золтан, придумал совсем неплохой план. - Оказывается что хитроумный цыган Крыса имел вполне приличное христианское имя. - Ах ты негодяй! Значит ты тоже в заговоре! - вскипел я. - Подлая тварь, ведь ты первым клялся в верности Дракуле. - Не надо высокопарных слов, благородный господин. Ваша девчонка находится у нас, помните об этом. А все эти клятвы, верность, и прочая чепуха, это всё для господ вроде вас. Мы же люди простые, мечей и шпор не носим. Для нас хороша тихая спокойная жизнь и старое доброе золото, которого всегда хочется побольше. А кто будет править у нас в Валахии, венгры или турки, так это не суть как важно. - Так чего вы от меня ждёте?- спросил я у негодяя. - Думаю что вы, ваша милость, единственный человек которому господарь полностью доверяет. Но что вам до наших дел? Дракула обречён в любом случае, а вы можете спастись. Возмите свою девчонку и уезжайте с ней домой, в своё отечество. Клянусь что до неё никто ещё и пальцем не дотронулся. Но вы же знаете на что способны турки. Они могут такое с ней сделать...  - Произнеся это он стал сокрушённо трясти головой и причмокивать. - Сулейман-паша хочет живьём захватить господаря чтобы отправить его в Константинополь ко двору султана. Поможите нам сделать это, и девчонка будет жить. Этот мерзкий, хитрый цыган придумал, как я уже сказал, очень хороший план, но без вашей помощи его не осуществить. Необходимо выманить Дракулу за городские стены. И помните: у вас есть только два дня. - Наверное я как-то очень нехорошо посмотрел на него, потому что жирная свинья сразу убралась прочь. - Только два дня, помните, благородный господин! - повторил он напоследок, отвратительно зыркая маленькими, заплывшими жиром, глазками.                12 декабря. Проклятый цыган придумал по истине дьявольский план. Страшно то, что его действительно возможно осуществить. Вот только для этого мне придётся погубить свою честь, а возможно и душу. Страшусь даже думать об этом, но так я спасу Анну-Элеонору. После ухода венгров здесь  мало осталось благородных людей, так что о моей измене возможно никто не узнает. У герцога много врагов, поэтому и предать его мог кто угодно. Сохранив же верность Дракуле я погублю свою возлюбленную. И цыган, и проклятый изменник-шолтуз ничуть не лгали говоря о страшной участи ожидающей Анну-Элеонору. Эти обрезанные псы наверняка обесчестят её и убьют. А после подкинут в город мешок с частями её тела. Для меня такой исход был невозможен даже в мыслях. А герцога всё равно убьют. Зарежут или отравят: через день, через месяц или полгода. Над этими вопросами я размышлял целый вечер, всё подливая и подливая вино в череп уважаемого Юсуф-паши.                13 декабря. Сегодня встречался с Крысой. Всё обсудили. Чувствую себя отвратительно. Нынче ночью будет полнолуние, ощущаю непонятное беспокойство и возбуждение. Не понимаю что со мной происходит. Прошлой ночью мне снова приснился небесный город. Со мной была Анна-Элеонора. Мы ходили вместе с ней по прекрасным улицам этого неведомого города державшись за руки. Мы любили друг-друга и были совершенно счастливы. Сон был прекрасен и тем отвратительнее было пробуждение. Не понимаю что со мной творится, но ощущаю совершенно нелепое и безумное желание напиться свежей крови. Может быть я сошёл с ума? Или наглый венгерский мальчишка Ласло Запольяи был прав, и я превращаюсь в кровожадного монстра? Выпил целый кувшин красного вина, но желание никуда не исчезло. Я даже спросил у моего дядьки Штефана - нет ли у него на примете какой-нибудь молодой шлюхи, но такой которую  никто-бы не стал искать. Бедный старикан был в ужасе. Он сразу понял для какой цели мне нужна девушка. Как смешно он крестился и шептал всякие молитвы! На обед мне подали много сырого мяса и большую глиняную плошку   наполненую бараньей кровью. - Вам это поможет, господин,- сказал Штефан. - Виной всему предстоящее полнолуние. Это сам Дьявол тащит вас к себе, на страшный грех подбивает. Возможно ли чтобы христианин пил человеческую кровь?! Будь проклята эта земля вурдалаков!!! Ужасно, но я с удовольствием ел сырую баранину и даже выпил кровь. Действительно помогло, жажда крови отступила и в голове прояснилось.                14 декабря.  Через час выступаем. Мне начало казаться что герцог что-то заподозрил. Хотя, возможно я за последние дни стал слишком мнительным. Во всяком случае мне пришлось долго его убеждать в необходимости  совершить ночную вылазку и атаковать указанное место на правом фланге турецкого войска. Мы, вместе с цыганом, сочинили довольно правдивую историю о том что, по сведениям наших лазутчиков, туда перенёс свою ставку Сулейман-паша. И эта его новая ставка пока весьма слабо охраняется. Я достаточно убедительно доказывал герцогу, что единственная возможность снять осаду Бухареста это убить турецкого военначальника. Успех этого дерзкого предприятия неминуемо приведёт к смятению и хаосу в  рядах османских воинов. Но думаю что главной причиной по которой герцог согласился на вылазку, была надежда освободить Анну-Элеонору. Ведь совершенно ясно что девушку держат где-то в ставке их командующего, и скорее всего возле шатра Сулеймана-паши. Цыган обещал что в указанном мной месте действительно будет поставлен шатёр турецкого полководца, и поднят его бунчук. Так что сегодня всё решится. Видимо любовь придумал Дьявол а вовсе не Бог, если из-за неё приходится идти на такое бесчестие и мерзость. Налил полный череп вина и выпил одним глотком. Что ж, уважаемый Юсуф-паша, теперь нам предстоит совершить воистину чёрное дело.                24 декабря. Канун Рождества Христова. Но настроение совершенно не праздничное. Никогда не думал что всё закончится так ужасно. Всё кончено! Герцог убит, Анна-Элеонора тоже! Я проклят и навеки опозорен! Моя душа погубленна безвозвратно! Пишу эти строки чтобы привести в порядок свой воспалённый разум. Мой скоротечный визит домой, в наш богемский замок был ужасен. Отец разговаривал со мной как с заклятым врагом. Да что там как с врагом, он обращался со мной как с собакой, как с какой-то грязью! Старикашка Штефан всё рассказал отцу, всё что знал. Слава Богу ему неизвестны многие подробности. Он думает что спасая Анну-Элеонору я заманил герцога в ловушку где его убили воины Сулейман-паши. Гибель девушки он тоже приписал на счёт турок. В результате отец проклял меня, лишил всех прав наследства и приказал навсегда убираться из замка. Что ж примерно этого я и ожидал.
      30 января 1477 года от Р.Х.
Нахожусь в жалкой рыбацкой деревушке на Адриатическом побережье в венецианских владениях. Знаю что теперь меня ждёт ужасная судьба. Судьба проклятого изгнанника и безвестного наёмника. В полном бездействии ожидаю человека от Иосафата Барбаро чтобы сопровождать его в Персию. Жаль что нет подходящего случая дабы уехать ещё дальше, куда-нибудь на самый конец света. Со мной осталось только трое человек. Это всё отъявленные негодяи, которые уже давно должны были-бы раскачиваться на висилице. Но теперь мне выбирать не приходится. Но опишу всё по порядку: В ту ночь наш отряд тайно покинул Бухарест. Герцог конечно понимал как много вокруг него крутилось шпионов, поэтому приказал подготовить нашу вылазку в стражайшей тайне. Если-бы он только знал... Шёл снег. Белые, пушистые хлопья в абсолютной тишине быстро покрыли всю землю и чем-то напомнили мне погребальный саван. В отряде было чуть более двухсот всадников. Осуществить незаметно вылазку с бо/льшим количеством человек не представлялось возможным. Именно так я и обьяснил герцогу. Первоначально всё развивалось по намеченому плану, и я точно привёл отряд герцога в ловушку. Воины Дракулы беззвучно сняли караульных и устремились к стоявшему на поляне огромному шатру, вокруг которого развевались турецкие знамёна и горели  костры. Но тут их ждало ужасное разочарование. Окружив шатёр, храбрые валахи увидели вместо гвардейцев султана только многочисленные соломенные чучела обряженные в цветные тряпки. Они сразу поняли что угодили в засаду и решили продать свои жизни как можно дороже. На моих несчастных гвардейцев сразу обрушился целый ливень стрел и спустя мгновение третья часть отряда была мертва. Оставшиеся в живых воины, выстроившись клином, бросились на прорыв. Конечно это было актом отчаяния, ведь вокруг поляны было стянуто до тысячи пеших турецких янычар. Ещё около пяти сотен верховых стояли полукольцом прикрывая нам отступление к Бухаресту. Да, Сулейман-паша хорошо подготовил ловушку. Бедные мои валахи! Они даже не поняли что стали жертвой ужасного вероломства. До сих пор я пытаюсь убедить себя в том что не имел другого выхода. В скоротечной схватке они гибли один за другим, но умирая каждый валах уносил с собой жизни двоих, а то и троих врагов. Продолжая играть свою роль, я тоже прикончил не менее семи турок. Думаю Сулейман-паша на меня не обидется. В конце-концов из всего нашего отряда в живых остались только мы с Дракулой. Я уже не сомневался в том что турки возьмут господаря живьём. Но тут произошло невероятное. Я не знал что герцог в таком совершенстве владеет искусством боя на двух мечах. Он был великолепен! Так могли сражаться разве что античные герои! Молниеносно вращая обоими мечами он косил турок направо и налево, подобно Ахиллесу или Аяксу под стенами Трои. Рубя врагов, Дракула был похож на какую-то страшную мельницу или машину для убийства. Поражённый, я невольно залюбовался его искусством. Турецкие головы, руки, безголовые туловища летели в снег, превращая его в красную липкую жижу. Обезумевшие турецкие лошади носились вокруг, влача на себе кровавые обрубки своих седаков. Думаю что господарь прикончил никак не меньше двух десятков османских воинов. А ведь это были лучшие их воины! Ужасные, разрубленные и обезображенные трупы валились дымящейся грудой под копыта коня герцога, а он всё продолжал и продолжал свою кровавую жатву. И турки дрогнули. Обьятые ужасом они отхлынули от господаря и пустились в бегство. Десятки их бежали от одного человека! Смахнув голову последниму нападавшему османскому воину, герцог направил коня в сторону города. - За мной, Вильгельм! - крикнул он мне, вкладывая оба меча в ножны. - Среди ваших лазутчиков есть турецкие шпионы, они намеренно заманили нас в ловушку. Сегодняшняя вылазка стоила нам очень дорого. - Прекрасный, благородный человек, даже после всего случившегося он не западозрил меня. Хотя как он мог заподозрить, ведь я сражался с ним бок о бок? Служить такому правителю было великой честью. Следуя за Дракулой я растерялся и не знал что делать. Из темноты уже проступали стены Бухареста. В свете горящих факелов были видны даже отдельные стражники на его стенах. Впрочем, как я заметил, за последнее время, моё зрение стало намного острее чем у обычного человека. К тому же, я стал прекрасно видеть в темноте. При виде городских стен я понял что сейчас всё будет потеряно. " Вот теперь они точно убьют Анну-Элеонору"- подумал я холодея от ужаса. Можно себе представить какую ярость испытывают сейчас турки. Подумать только: их злейший враг  был почти у них в руках и смог уйти. Для них это чудовищная насмешка и позор. А множество убитых герцогом и его валахами лучших турецких воинов, должно привести Сулейман-пашу в бешенство.  Воображение рисовало мне страшные картины обычных для турок зверств. Если я немедленно что-то не сделаю, то обреку невинную девушку на бесчестие и мучительную казнь. Поняв это, я не стал медлить. Бесшумно вытянув из ножен кинжал, я поровнялся с герцогом подъехав к нему с левой стороны. Дракула удивлённо посмотрел на меня, а я выровнив дыхание, в тот же момент нанёс удар ему в спину. Легко пробив кольчугу и толстый кафтан, кинжал глубоко вошёл под лопатку и достиг сердца герцога. Мой верный Гром захрапел и шарахнулся в сторону, когда тело Дракулы рухнуло ему под копыта. Готов поклясться чем угодно но в глазах своего коня я увидел огромное удивление и ужас. Впрочем, я давно подозревал что лошади намного умнее и понятливие чем мы думаем. Спрыгнув с седла я подошёл к телу герцога. Это было совершенно невероятно, но он всё ещё дышал! Вращая глазами и изрыгая изо рта кровь, он прохрипел: - Как... и вы тоже? Но почему?! - Сражаться под вашим началом, Ваша Светлость, было для меня честью. Но я не могу поступить по другому. Жизнь Анны-Элеоноры я вынужден поставить выше вашей. Простите меня если сможите,- сказал я Дракуле одновременно пытаясь успокоить коня. - Будь ты проклят... Предатель... - каждое слово захлёбывающимуся кровью герцогу давалось с огромным трудом. - Пусть душа твоя и в смерти не найдёт упокоения. Будь ты проклят и в этом мире и в том. - Тут кровь у него изорта хлынула ручьём и он рухнул замертво. Склонившись над  безжизненым телом, я двумя ударами кинжала отсёк ему голову. Вытряхнув из мешка всякий хлам я засунул её туда, стараясь не смотреть в лицо. В снегу я увидел какой-то медальон на цепочке. С болью в сердце я признал в нём фамильный медальон Анны-Элеоноры с её портретом. Затем, не медля ни секунды, вскочил на коня и поскокал обратно на поляну. "Только-бы не опоздать!!!"- эта мысль сжимала раскалёнными тисками моё сердце. Уже заметно рассвело, на поляне, вокруг рухнувшего костра, догорали костры. Всюду грудами валялись трупы и нестерпимо-сладко пахло кровью. Особенно густо лежали тела на месте где в  последнем бою рубился Дракула. Я выехал на середину поляны, жадно вдыхая кровавые испарения и пьянея от этого запаха. - Сулейман-паша! Сулейман-паша! -  крикнул я во всю глотку призывая турецкого военначальника. - Где вы, мусульмане?! Сулейман-паша! Я Вильгельм фон Траумберг, и я выполнил ваше условие! Вскоре послушался конский храп, скрип снега и бряцание железа. Из леса выехал большой турецкий отряд. Выстроившись, охватив меня полумесяцем, всадники застыли в полном молчании. В центре на отличных конях восседало несколько знатных турок. Среди них выделялся один: в роскошных сверкающих дамаских доспехах и высокой белой чалме. - Я выполнил своё обещание, Сулейман-паша,- обратился я к нему. - Теперь выполни своё. Прошу тебя, верни девушку. Сказав это, я швырнул мешок в снег, под ноги его коня. Прекрасный арабский скакун захрапел и подался назад когда из упавшего мешка выкатилась окровавленная голова Дракулы. - Казыклы, Казыклы,1- пролетел испуганный шёпот по рядам турецких войнов. Похоже что они его боялись даже мёртвого. - Яваш!2 - осадил их турок в белой чалме. 
1. Казыклы (турецк.) - сажатель на кол. То же самое что и Цепеш. 2. Яваш (турецк.) - тише.
- Он! Он, сабака!- завопил, невесть откуда взявшийся, цыган Крыса. Выскочив из-за рядов всадников он распростёрся на снегу перед знатным турком. - Великий господин, это действительно голова господаря Влада Дракулы! Проклятый немчин нас не обманул, он убил его из-за своей девчонки,- выкрикнул он, и вскочив хотел пнуть ногой мёртвую голову. - Будь ты проклят, злодей! Убийца моего народа! - Назад пёс! Пошёл вон! - прикрикнул на него Сулейман-паша и замахнулся плетью. Крыса мгновенно отскочил в сторону и исчез за всадниками. Затем турецкий предводитель махнул рукой и двое воинов вывели Анну-Элеонору. "Слава Богу  успел"- вздохнул я облегчённо и бросился к своей возлюбленной. Со связанными за спиной руками и завязанным ртом, она выглядела очень несчастной и беззащитной. - Молодец, гяур! - рассмеялся турецкий военначальник. - Ты успел как раз вовремя. Я Сулейман-паша и, как видишь, тоже держу своё слово. До твоей девчонки никто и пальцем не коснулся. Забирай её и уходи, - произнёс он по французски. Один из воинов рассёк путы на руках Анны-Элеоноры, развязал рот и подтолкнул её ко мне. Сделав несколько шагов и оглядевшись по сторонам, она увидела лежавшую в снегу голову герцога. Издав вопль подобно обезумевшему зверю, девушка рухнула на колени и взяв в руки мёртвую голову, стала осыпать её поцелуями. Это зрелище было для меня настолько отвратительным, что я невольно отвернулся. - Вот оно как!- усмехнулся Сулейман-паша. Оказывается  девчонка нашла себе другого покровителя... Не понимаю я этих франков. Молодой Шайтан-паша ради неё покрыл позором своё имя, а она плачет по другому. Гяуры слишком много позволяют своим женщинам. - Он говорил по турецки, но я достаточно сносно понимал их язык. К нему подъехал какой-то молодой знатный турок в богатой одежде, и спросил что делать со мной. - Он свободен, пусть уходит вместе с девчонкой,- ответил ему Сулейман-паша. - Я не могу нарушить своё слово. - Но как же так, Сулейман-эфенди! Что стоит слово данное неверному! Отпустить этого дьявола?! Паша с Шайтаньей горы - жестокий убийца! Его именем наши войны пугают друг- друга! Да он лично убил больше сотни правоверных, содрал кожу с сотника Юсуфа и сшил из неё сопоги. (Меня очень рассмешило то, как этот турок перевёл нашу родовую фамилию). - А из его черепа сделал чашу для питья,- кивнул Сулейман-паша. - Я это знаю, Анвар. - Вот-вот, этот человек не менее опасен для нас, чем был Дракул- Казыклы. Его надо убить пока он в наших руках. Убьём эту кровавую неверную собаку! - от негодования турок даже стал заикаться. - Ты плохо меня расслышал, Анвар?- военначальник повысил голос. - Пускай уходит! Всё равно он уже проклят Всевышним. Этот негодяй предал и убил своего друга и благодетеля. Двадцать лет мы тщетно пытались уничтожить Дракулу - нашего злейшего врага. А он сделал это из-за какой-то девчонки. Пускай живёт... если сможет. А ты, Анвар, собери своих людей и займись похоронами наших воинов. - С этими словами он повернул своего коня и, окинув хмурым взглядом поле недавнего сражения, поехал прочь. - Да, гяур, чуть не забыл! - снова окликнул меня Сулейман-паша по французски. Он придержал коня и привстав в седле швырнул мне кошель. - Кажется у вас христиан это обычная плата за подобные дела. Кошель упал к моим ногам. Я не знал какой чеканки лежали в нём монеты, но определённо то что они были серебряные и  их ровно тридцать. Снова пошёл снег. Турки исчезли за пеленой белых летящих хлопьев забрав с собой голову господаря. Анна-Элеонора стояла на коленях в снегу и раскачивалась словно в трансе. Она зачерпывала руками окровавленый снег, и поднося к глазам зачем-то пристально рассматривала. - Нам надо идти, дорогая. Разреши я помогу тебе сесть на коня,- сказал я ей. - Сейчас турки вернутся хоронить свою падаль. Нам лучше не попадаться им на глаза. - Я слегка дотронулся до её плеча. Но девушка резко отшатнулась, как будто моё прикосновение жгло её тело. Поднявшись с колен она отбежала от меня на несколько шагов. - Вильгельм, так это сделал ты?!! - её голос дрожал, а из глаз ручьём текли слёзы. - Я всё слышала и тоже знаю турецкий! Ты убил герцога Дракулу?! Отвечай!!! - потребовала она. - Мне пришлось это сделать. Милая Анна-Элеонора, выслушай меня. То была единственная возможност спасти твою жизнь. - Ты предал и убил великого человека! Убил Влада Дракулу, который всецело доверял тебе?! И ты сделал это из за своей глупой ревности?!! В обмен на мою ничтожную жизнь?!! - Она тяжело, надрывно дышала открыв рот и притом дрожала всем телом. - Твоя жизнь для меня бесценна! Я не мог поступить по другому, -произнеся это, я попытался взять её за руку. Но Анна-Элеонора вновь отпрянула от меня. Её взгляд излучал только ненависть. - Негодяй! Какой же ты негодяй! Я ненавижу тебя! - выкрикнула она мне в лицо, и при этом её голос ничуть не дрожал. - Что ты такое говоришь, Анна-Элеонора?! Да турки изрубили бы тебя на части или сожгли заживо! Ты сама это знаешь! - Пусть так! Но я любила его, и с радостью отдала бы за него жизнь! А ты убил его! Убил мерзко, предательски, вероятно ударом в спину! Ведь в честном бою тебе никогда-бы его не одолеть! Будь ты проклят, негодяй! Ненавижу! - Ты сошла с ума, Анна-Элеонора! - вскричал я. Слова девушки приводили меня в отчаяние. - Из-за тебя я погубил свою душу, а вот ему ты была безразлична!  Молилась на человека которому до тебя не было и дела, а меня проклинаешь! Ты подарила Дракуле медальон со своим портретом, а он и не подумал спасать тебя! - Я уже терял самообладание. - Душу! Ты сказал что ради меня погубил свою душу?! Подлый убийца, да твоя душа уже давно принадлежит Дьяволу! - Прокричав эти слова, моя возлюбленная Анна-Элеонора выхватила кинжал и бросилась на меня. Только тут я заметил что турки вернули даже её старинный кинжал, которым она хвасталась перед господарем. Я был настолько поражён её поступком, что первый удар чуть было не достиг цели. Лишь в последний момент я перехватил её руку с кинжалом направленным прямо мне в сердце. - Анна-Элеонора, что ты делаешь, любовь моя?! Опомнись! - Убиваю предателя! - вырвав руку она снова замахнулась. - Ненавижу тебя, мерзкое ничтожество!  - Я вновь едва увернулся от удара которым девушка попыталась перерезать мне горло. Дальше не помню как всё произошло... Словно сгустилась какая-то тьма и поглотила меня полностью. Пробудившееся бешенство я уже не мог сдержать. Вырвав у Анны-Элеоноры кинжал я прокричал: - Нет, это я тебя ненавижу! Тебе не нужна была моя любовь?! Она тебя тяготила и раздражала! Ты готова была прислуживать герцогу как собачонка! Стать его шлюхой! А на мою, погубленную ради тебя, бессмертную душу, смотришь с презрением! Ну что ж, отправляйся к своему прекрасному Дракуле! Надеюсь что он тебя ещё ждёт!.. - Не знаю как... но я вонзил этот злосчастный кинжал в сердце Анны-Элеоноры. Тело моей несчастной возлюбленной слегка подбросило кверху, и издав приглушонный крик она стала оседать. Вот таким несчастливым образом закончилась моя первая и единственная любовь на этом свете. Не думаю что она была послана мне Богом. - Будь ты проклят... За меня отомстят, твоя кровь смоет мою, - прошептала Анна-Элеонора с трудом шевеля губами. - Затем её прекрасные зелёные глаза застеклянели и душа покинула наш бренный мир. Таким образом я уже дважды был проклят за сегодняшний день. Не вынимая кинжал из груди девушки, я положил её тело поперёк седла и двинулся в город. Я тоже был мёртв. Вернее погибла моя бессмертная душа, а вот подлое и суетливое тело продолжало цепляться за жизнь. Шагая пешим и ведя в поводу моего верного Грома, я пытался сочинить сколько-нибудь достоверную историю чтобы обьяснить смерть герцога и Анны-Элеоноры. Пропустив меня через городские ворота, стража встретила нашу скорбную процессию гробовым молчанием. В большом старинном доме где расположился герцог, собрались последние дворяне сохранившие ему верность. Всего - чуть больше полутора десятков человек. С глубоким трауром на лицах, они сняли с седла тело девушки и внеся в дом положили на широкую дубовую лавку. Обе дальние венгерские родственницы Анны-Элеоноры, вместе со сбежавшимися служанками огласили надрывным плачем пустое пространство зала, что ещё более усилило общее траурное настроение. Все понимали что не сегодня так завтра турки возьмут Бухарест, и подобная судьба может ожидать многих. Я рассказал присудствующим здесь дворянам, о том что наш отряд во главе с самим господарем, совершил ночную вылазку чтобы убить турецкого военначальника и освободить Анну-Элеонору. Но, к несчастью, мы попали в засаду устроенную турками. Наши валашские воины сражались геройски, но погибли все, до единого человека. Герцог Дракула бился как лев, и пал на грудах вражеских трупов подобно древнему герою. Турки отрезал ему голову чтобы отправить в Стамбул и преподнести своему султану Мехмеду II. Я никак не мог предотвратить его гибель, но мне удалось пробиться в шатёр где турки держали Анну-Элеонору. Но увы, и здесь меня ждала неудача. Было уже слишком поздно! Благородная, гордая девушка, не желая подвергнуться бесчестию, покончила жизнь самоубийством. Не ожидая избавления и находясь в отчаянии, она закололась собственным кинжалом. Мне удалось лишь отбить у турок её бездыханное тело. Наверное многие усомнились в правдивости моего рассказа, но высказать это вслух никто не посмел. Некоторые осуждающи качали головой и говорили что самоубийство это тяжкий грех. Что Анне-Элеоноре придётся очень не легко отвечая перед Господом за свой поступок на том свете. Другие сетовали на то, что в окружении Дракулы уже вторая женщина кончает самоубийством. Сначала первая жена бросилась с башни в пропасть, а теперь любовница закололась кинжалом. Но кое-кто подивился что турки, захватив в плен девушку, оставил при ней кинжал. А один тюрингский рыцарь, Гельмут фон Ваккенродер вообще усомнился что Анна-Элеонора покончила самоубийством. - Удар, прервавший жизнь несчастной девушки, был очень сильным и нанесён несомненно опытной рукой,- заявил он. - Посмотрите, ведь кинжал вошёл в грудь по самую рукоять. Не думаю чтобы хрупкая девушка могла сама себе нанести такую страшную рану. Это скорее напоминает хорошо выверенный удар матёрого убийцы. Вернее всего её убили турки. - Все дружно посмотрели на меня, словно требуя дополнительных обьяснений. - Очень может быть, господа,- пожал я плечами. - Видите ли, я находился в таком отчаянии что мне было не до рассуждений. Я нашёл Анну-Элеонору уже мёртвой, с кинжалом в сердце. А поскольку этот кинжал я часто видел у неё, и знал что он является фамильной реликвией  семьи Вальдштейн, то и предположил что она  сама могла покончить с собой, дабы не подвергнуться надругательству. Но по здравому рассуждению, её действительно могли убить турки. Видимо понеся огромные потери, они попросту озверели. - Слава Богу! - воскликнула одна из венгерских дворянок: перезрелая прыщавая особа с искривлённом насторону носом. - Значит наша малышка не виновна в страшном грехе и не попадёт в ад. Ведь самоубийства не было! - Но, господа, убивать молодую девушку... Это как-то не в турецких обычаях,- заметил ещё один из присудствующих дворян.  - Скорее уж они продали бы её в гарем какого-нибудь знатного вельможи. Или отвезли своему  султану в качестве подарка. Люди стоявшие вокруг бездыханного тела моей возлюбленной, продолжали в пол голоса обсуждать её гибель. Я же чувствовал на себе их недоумевающие взгляды и множество невыссказанных вопросов. То что произошло дальше, заставило всех ощутить смертельный ужас. Тело лежавшей на скамье Анны-Элеоноры внезапно само-собой дёрнулось и приподнявшись, приобрело почти сидячее положение. Со всех сторон послышались крики и женский визг. Народ в страхе отшатнулся прочь. А труп девушки вдруг судорожными рывками поднял правую руку и указал на меня. В следующее мгновение тело вновь вытянулось на скамье и больше не подавало признаков жизни. Крики ужаса быстро сменились абсолютной тишиной. - Это проклятье, господа! Господь не простил ей самоубийства. - Нет! Она с того света пыталась нам подать какой-то знак. - А на кого она указала?! Кто-нибудь видел? - Кажется на фон Траумберга... Или на Бетлена. Я почувствовал что вновь стал центром всеобщего внимания. Те кто стоял со мной рядом стали медленно отступать в сторону. - Господа, господа, всё это может быть обычным посмертным сокращением мышц! Или движением некоторых жидкостей в мёртвом теле. - Забубнил какой-то местный лекарь, но его похоже никто не слушал. Барон фон Ваккенродер взял меня за рукав и отвёл в сторону. - Послушайте, фон Траумберг. Я не знаю что у вас там произошло на самом деле, но вам лучше покинуть город. Местные бояре и городская верхушка, теперь несомненно сдадут город и признают власть султана. Турки, скорее всего не будут входить в Бухарест, но это уже не важно. Со смертью герцога нам не за кого здесь больше воевать. Вам же лучше немедленно покинуть город, а в самом ближайшем времени и Валахию. - Что ж, в сложившихся обстоятельствах мне ничего не оставалось как воспользоваться его любезным советом. Пора привыкать к новой жизни. Жизни гонимого изгнанника и подонка."                *     *     * Прочитав последние записи в дневнике, я закрыл его и убрал в ящик стола. Теперь я кажется знал всю историю этого человека. По крайней мере его прижизненую историю. Дела совершённые им были, по истине, страшными и чудовищными. Но следует ли из этого, что Вильгельм фон Траумберг продолжает существовать в той или иной форме до сих пор? Значит ли что он имеет ещё более ужасную посмертную историю? Между тем, Струэнзе уже проснулся и гремел фарфоровым умывальником в соседней комнате. " Ни в коем случае нельзя допустить чтобы он сунул свой нос в этот дневник",- подумал я, и стал искать ключ от ящика стола. Но некое сомнение заставило меня вновь вынуть дневник. Я взял его в руки и некоторое время рассматривал со всех сторон. Что-то было с ним не так. Почему-то у меня оставалось впечатление что он открыл мне ещё не все свои секреты.