В молодости довелось мне некоторое время быть в среде туристов, и даже заниматься скалолазанием. Тогда в нашем городе было несколько сильных туристических клубов, которые постоянно участвовали в городских и краевых соревнованиях. Клуб нашего завода был на хорошем счету, руководила им инженер - молодой специалист из Урала, попавшая на наш завод по распределению.
Чтобы соответствовать ожиданиям руководства завода и по собственным желаниям, мы постоянно тренировались, выезжая в Алтайскую тайгу в пос. Тягун (даже зимой), в Восточный Казахстан на станцию Шемонаиху (обычно весной на майские праздники), ну и конечно же летом в Горный Алтай. Причём в Горном Алтае мы не только проводили соревнования по скалолазанию, но порой, и отправлялись в категорийные походы по заснеженным вершинам. Правда мне довелось пройти только по первой категории (всего их шесть), но впечатлений за этот маленький промежуток времени от удивительной дико-девственной природы Алтая у меня, набралось на всю жизнь.
Так вот, наша группа пошла в «единичку». Нам предстояло в течении 14 дней пройти где-то около 100 км по горам, причём необходимо было покорить три заснеженные вершины, где–то по высоте 2800 - 3500 метров над уровнем моря. Мы, как нам казалось, хорошо подготовились: запаслись крупами, сгущенным молоком, консервами, сухофруктами, высушили по две буханки хлеба, взяли спальники, палатки, пуховики, лыжные палки, ну и т. д. Когда посмотрели на весь этот багаж, стало ясно, что нужно распределять всё это не поровну, а по признаку силы: мужики берут основную часть оборудования и питания, а тётки – так мы в среде туристов называли девушек и женщин независимо от возраста, должны были нести только свои вещи и спальники, что и было сделано.
Наша туристическая группа была разношёрстной как по уровню образования: от учащегося ПТУ до действующего конструктора завода, так и по возрасту: от 17 до 36 лет, да и по качеству подготовки она также была разной : от начинающих туристов (таких, как я), до вполне маститых, каким была наш руководитель – женщина инженер. Всех же нас вначале объединяло, только то, что все мы были представителями нашего родного Станкостроительного завода и занимались в туристическом клубе, как говорится, при нём… Правда по окончанию похода некоторых из участников стало объединять и несколько более тесные взаимоотношения, и по итогам похода даже сложились две семейные пары, но не об этом сегодня наш разговор.
Так вот, когда в Барнауле, мы загружались в видавшие виды самолёт АН-2 (Кукурузник), который должен был нас доставить в посёлок Усть-Кокса, руководитель заметила, что один из наших участников взял с собой не предусмотренный багаж, а именно этюдник. Толя - интеллигент инженер, объяснил это просто : «буду делать зарисовки пейзажей». Оставлять в аэропорту этюдник уже не представлялось возможным, поэтому, махнув рукой Маша – руководитель группы, сказала: «Ну смотри Толя, свой этюдник будешь таскать сам!» На том и сошлись, и погрузившись в самолёт взлетели и полетели, наблюдая поля и леса, проваливаясь в глубокие воздушные ямы. Впечатления достаточно сильные, и некоторым потребовались бумажные пакеты, чтобы выплеснуть в них содержание своих желудков.
Выгрузившись в Усть-Коксе нам пришлось долгое время искать машину, которая нас бы доставила в посёлок Тюнгур, откуда и планировалось начать наш пеший поход. Машин в посёлке было мало, и никто из местных не хотел ехать в Тюнгур и везти городских интеллигентов ни за какие деньги, а время шло, мы могли опоздать. Ведь мы отметили в туристическом клубе начало нашего похода, и соответственно должны были уложиться в установленные сроки – две недели. Подтверждением того, что мы прошли весь маршрут должны были стать записки предыдущих групп, которые нам надлежало изъять из туров (некого нагромождение камней на вершинах) тех вершин, которые были обозначены у нас в маршруте. Взамен на этих вершинах мы должны были оставить свои записки. Система обмена записок между туристическими клубами работала и отправляться в категорийные походы более сложные можно было только после подтверждения предыдущего похода. А в дальнейших планах мы хотели совершать и более сложные походы, однако начало нашего похода уже не задавалось. В общем, мы катастрофически теряли драгоценное время, но спасла нас «горная валюта» - чистый медицинский спирт, который опытный инструктор взяла с собой на особый случай. Очередной водитель с удовольствием согласился довезти нас за бутылку спирта, хотя стоимость её была значительно ниже тех денег, что мы первоначально всем предлагали. Что сказать? Непостижима русская душа, желающая хмельного зелья более достатка!
Погрузившись в кузов пятьдесят третьего мы в большом веселии, подлетая на ухабах до полтора метров, к вечеру добрались до посёлка Тюнгур. Переправившись через реку и пройдя немного разбили лагерь на ночёвку.
Утром встав, не обнаружили нашего Толи, на что руководитель сказала, что он её предупредил, и ушел вперёд, т.к. он уже несколько раз ходил по этому маршруту. Мы дружно двинулись и к обеду настигли нашего беглеца. Он действительно что - то выводил кисточками на листе, вид его был чрезвычайно важным и одухотворённым, поэтому мы не посмели отвлекать его на такие мелкие бытовые вопросы: как разведение костра и приготовление обеда. После обеда мы вместе выдвинулись, но Толя на крейсерской скорости нас обошел и быстро удалился. Это было удивительно, потому что с нашим грузом мы так быстро передвигаться не могли, и способность Толи на такие ускорения одни приписали его опытности, другие говорили о том, что вот де занятия йогой, которые практиковал Толя, позволяют ему иметь такую выносливость.
Правда этих побегов вскрылась через два дня. Мы подошли к горе Белухе, и свернув вправо стали восходить на перевал Кара-Тюрек. Мы опять отставали от графика, т.к. среди нас была серьёзно больная (воспаление ангины). День склонялся к вечеру, мы поспешали. На верху перевала кто-то отчаянно махал нам руками, но потребовалось некоторое время, чтобы нам добраться до него. Это был наш художник – Толя. Состояние его было близко к анабиозу, тело его покрывала «гусиная шерсть» , кожа была вся в пупырышках, зубы отчаянно клацали. Одет он был по летнему - в шортах и футболке. На наши вопросы почему он не оделся в тёплые вещи, которые у всех нас были, он ответил, что всё спрятал на месте первой нашей ночёвки, чтобы можно было уходить вперёд и рисовать пейзажи. К сожалению спрятал он не только свои теплые вещи, но и продукты, которые должен был нести. Это некоторым образом скажется для всех нас впоследствии. Но в настоящий момент нужно было спасать Толю, потому что второй больной нам был ни к чему. Мы одели его, поделившись своими тёплыми вещами. Руководитель выделила ему некоторую порцию «горной валюты» и мы стали поспешать, нужно было до темна спуститься с перевала.
Перевал был выше облаков и вид сверху открывался просто фантастический. Я никогда ни до, ни после этого, не видел такого изумрудно-зелёного тумана клубившегося под ногами. И хотя влажность была запредельной: капельки висели кругом, и даже в пуховике было прохладно, все таки я спросил отогревшегося Толю - запечатлел ли он такую красотищу. На что Толя отчаянно махнул рукой, мол не до пейзажей теперь.
Во всём дальнейшем походе Толя уже ничего не рисовал.…
Сейчас мне вдруг подумалось, что для человека при всей красоте окружающего его мира, основным для него является его личный комфорт и безопасность. Иначе ведь и не объяснить, почему все, постоянно взирая на великолепную природу не воздают почести Творцу.
В одной из христианских песен есть такие строки: «Пишутся прекрасные пейзажи Вечного художника рукой, пусть никто о Боге нам не скажет – всё творенье говорит о Нём. Скажут звёзды, скажет буйный ветер. И колосьев золото, и лес, и закат в прозрачный летний вечер нам откроет дверь в страну чудес…»
ТВГ, 2016