Жила-была одна профессорша, то ли филолог, то ли историк. Звали ее Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова. Ничего себе... интересная дама, высокая, черноволосая, глаза как плошки: большие и темные то есть, можно сказать черные, и на лицо симпатичная, но вот что-то с мужиками у нее не ладилось. Станут женщины в институте культурно обсуждать мужиков, а она ни в какую, даже говорить про них не хочет, иногда даже матюгаться начнет... А ведь были у нее ухажеры: сначала аспирант один, то ли историк, то ли филолог за ней приударял, но это было еще в молодости; потом профессор даже из другого отдела того же института, где она работала; а затем из другого института какой-то профессор, который все за границу гонял, на иномарке ездил, на этой же иномарке к ней подъезжал, но чего-то она его забраковала. Короче, замуж она так и не вышла. Сейчас ей было уже где-то лет под 60. А когда ей было лет 50, за ней стал приударять какой-то странноватый тип: лысоватый, этих же лет, глазки масляные, бегают, и как будто всегда слегка навеселе. И не сотрудник института вовсе, где Мисхатовна работала, а бывал там чуть ли не каждый день. И Мисхатовне проходу не давал: то норовит ей букет цветов всучить, то какую-то хорошую дорогую ручку типа «Паркер». Один раз фотоаппарат «Кодак» принес моментальной фотографии, модной тогда. И кричит ей:
– Эльвира, Эльвирочка! Возьми, ну возьми фотоаппарат, будешь фотографирова-а-ать.
Нет, не взяла она от него фотоаппарат и под каким-то предлогом скрылась. Приятельницы-тетушки, покуривая, расспрашивают:
– Что это за мужик-то все за тобой бегает? Не сотрудник института, а в институте каждый день. Что за тип, то ли из инстанции какой-то, то ли вообще скользкий тип?
Потом он бегать за Эльвирой перестал, видно отшила она его как-то.
А по научной линии у нее складывалось все хорошо: сначала защитила кандидатскую диссертацию, то ли по филологии, то ли по истории, а потом и докторскую написала. Аспиранты у нее были, лекции читала, и что ни год, то книгу писала. Но вот беда: лет 30 она печатала книги свои на печатной машинке, быстро печатала, интересные и серьезные книжки выдавала, а когда ей стало под 60, с глазами у нее возникли большие проблемы, что-то серьезное, врачи запретили ей к компьютеру подходить, сказали, строго на строго предупредили, что если будет на компьютере все время работать, то может ослепнуть. Она и перестала к нему подходить, но как же быть? Книги-то она каждый год пишет, выдает их, что называется, на-гора. Раньше в институте то ли истории, то ли филологии были штатные машинистки. Она им немножко приплачивала, и они ей печатали тексты ее книг. Быстро и хорошо все делали, только немножко надо было им приплатить. А сейчас машинисток всех посокращали, а те, что остались работать в институте, за печатание книг такие деньги стали брать, что ее скромной зарплаты не хватало, чтобы заплатить машинисткам за перепечатку.
Но вот, к счастью, вышла на пенсию ее родственница, то ли двоюродная сестра, то ли троюродная, то ли просто какая-то дальняя родственница плохо устанавливаемой степени родства, а у нее с глазами было все хорошо. Глаз как алмаз: в 70 лет все тексты без очков печатала! Все время работала на компьютере, – брала печатную работу на дом, и так это у нее хорошо и быстро все получалось! Заказов много. Без работы не сидела. Да вот беда, ноги плохо ходили, болели. Стало ей трудно ходить даже в магазин за продуктами. Сестра у Эльвиры Мисхатовны Садукян, а может, и Садуковой, тоже замуж не вышла, одинокая. Ну так они и договорились, что родственница, а ее звали Матвеева Алла Николаевна, или Микаэла Николаевна, или, может быть, Михайловна, будет перепечатывать рукописи книг на компьютере. Ведь Эльвира-то Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, в год по книге выдавала, а наряду с книгами еще и статьи писала. Вот только сказала двоюродная или троюродная сестра профессорше, что надо бы ей за продуктами ходить и время от времени немного денег давать, гораздо меньше, чем берут за перепечатку институтские машинистки. И все пошло у них хорошо, работа закипела.
А тут вот какая история случилась. У института, где работала Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, были тесные дружеские связи с одним университетом, то ли в Ярославле, то ли в Вологде, а может быть, и в Екатеринбурге. Как-то раз позвонили из этого университета в институт и попросили, чтобы Эльвира Мисхатовна быстро написала отзыв на кандидатскую, а может, и на докторскую диссертацию одной перспективной аспирантки, а может, и докторантки. Вызвали Эльвиру Мисхатовну Садукян, а может, и Садукову, в дирекцию, и замдиректора ей сказал:
– Эльвира Мисхатовна, срочно надо написать отзыв на кандидатскую, а может, и докторскую диссертацию одной аспирантки, а может, и докторантки, то ли из Ярославля, то ли из Вологды, а может быть, и из Екатеринбурга. Звоните ей прямо сейчас из дирекции!
Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, позвонила в дружественный университет и начала вести разговор с аспиранткой, а может, и с докторанткой. Та ей отвечает, что сразу же сейчас пришлет по электронной почте свою диссертацию на отзыв.
– Нет, – ответила Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, – я к компьютеру не подхожу, с экрана книги и диссертации не читаю, у меня очень плохое зрение. Врачи запретили это делать.
– А как же, – взволнованно забормотала то ли аспирантка, то ли докторантка, – у меня же сроки совсем подпирают, надо срочно сдавать отзыв в диссертационный совет!
Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, ей сказала:
– Пришлите мне свою диссертацию, напечатанную на бумаге, тогда я смогу ее прочитать и дать свой отзыв.
– Нет, – ответила то ли аспирантка, то ли докторантка, то ли из Ярославля, то ли из Вологды,а может быть, и из Екатеринбурга, – могу прислать свою диссертацию то ли кандидатскую, то ли докторскую исключительно в электронном виде. Бумага стоит очень дорого, и картридж надо покупать новый. А у меня совсем нет денег на бумагу и картридж! Как же быть? Лучше я все-таки вам пришлю свою диссертацию в электронном виде.
– Нет! – со стоном в голосе, вымученно и испуганно заревела в трубку Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова. - Ни в коем случае не присылайте мне свою диссертацию по электронной почте, так как я не могу читать книги в электронном виде! Мне врачи запретили, могу от этого вообще ослепнуть! Лучше я Вам пришлю деньги на покупку бумаги и картриджа по почте. Бегите на рынок, покупайте бумагу, печатайте свою диссертацию и присылайте мне ее в напечатанном на бумаге виде. Я прочитаю вашу диссертацию и напишу на нее отзыв для защиты.
Так они и договорились. Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова, тут же пошла на почту, перевела то ли в Ярославль, то ли в Вологду, а может быть, и в Екатеринбург какие-то деньги на имя аспирантки, или докторантки. Та быстро пошла на рынок, а может быть, и в универмаг, где ей распечатали ее электронную диссертацию на бумаге. А там, на рынке, а может быть, в универмаге, или, вообще, в какой-то переплетной мастерской за эти-то деньги ей диссертацию не только распечатали, но еще и переплели в качественный твердый переплет.
Однако вот загвоздка! Защита диссертации на носу, сроки поджимали: если послать ее в Москву в институт к Эльвире Мисхатовне Садукян, а может, и Садуковой, по почте посылкой или бандеролью, то дойти к определенному сроку, назначенному для подачи всех бумаг к защите диссертации, она никак не успеет. Что же делать? К счастью, аспирантка узнала, что из их университета в Москву едет один профессор, правда, в другой институт.
– Возьмите, пожалуйста, мою диссертацию и передайте ее на отзыв Эльвире Мисхатовне Садукян, а может, и Садуковой, из института то ли истории, то ли филологии.
– Хорошо,– отвечает профессор. – Вообще-то мне нужно в другой институт, но ваш институт располагается тут же, недалеко. Я возьму диссертацию и передам ее в отдел Эльвиры Мисхатовны Садукян, а может, и Садуковой.
Так он и сделал. Хотя Эльвиры Мисхатовны Садукян, а может, и Садуковой, не было на работе, когда профессор звонил в ее отдел института, он попросил одного из сотрудников отдела, где профессорша работала, передать ей диссертацию. Этот сотрудник сказал профессору:
– Хорошо, я передам диссертацию Эльвире Мисхатовне Садукян, а может, и Садуковой. Сейчас спущусь к вахтеру. Подождите меня там внизу.
И действительно, вскоре сотрудник отдела спустился к вахтеру и взял диссертацию аспирантки, или докторантки. Потом он позвонил домой Эльвире Мисхатовне Садукян, а может, и Садуковой, и сообщил ей о том, что получил для нее диссертацию то ли из Ярославского университета, то ли из Вологодского университета, а может быть, и из Екатеринбургского.
– Ладно, сейчас приеду в институт и возьму диссертацию для написания отзыва на нее, – ответила сотруднику отдела Эльвира Мисхатовна Садукян, а может, и Садукова.
Так она и сделала. В течение дня она прочитала толстую диссертацию аспирантки, а может, и докторантки и написала отзыв на страницу, а может быть, и пять страниц. В тот же день его напечатала ее родственница неопределенной степени родства по имени Алла Николаевна, а может, и Микаэла Николаевна, или Михайловна Матвеева на компьютере. Отзыв в тот же день переслали по электронной почте то ли в Ярославль, то ли в Вологду, а может, и в Екатеринбург. Кроме того на следующий день рано утром, а может, вечером предыдущего дня Эльвира Мисхатовна отправила отзыв заказным письмом с уведомлением на соответствующий факультет то ли в Ярославский, то ли в Вологодский, а может быть, и в Екатеринбургский университет. Защита диссертации аспирантки, а может, и докторантки прошла точно в срок и, что называется, «на ура». Все присутствовавшие на защите остались чрезвычайно довольны как самой диссертацией, так и отзывом на нее профессорши московского института Эльвиры Мисхатовны Садукян, а может, и Садуковой. А денежки аспирантка, а может, и докторантка вскоре вернула Эльвире Мисхатовне Садукян, а может, Садуковой, отправив перевод из своего города на ее имя в Москву. Вот такая история произошла с профессоршей то ли истории, то ли филологии Эльвирой Мисхатовной Садукян, а может, и Садуковой.