На моем столике рядом с чашкой остывающего зеленого чая лежит невиданный доселе раритет –я только что купил его у старьевщика за неслыханные деньги. Купил и зашел в ближайшее кафе, дабы в спокойной обстановке осознать весь идиотизм этой покупки. А все из-за призрачной надежды изменить свою жизнь.
Почему призрачной? Да потому, что старьевщик – тот еще пройдоха! Он с самым серьезным видом доказывал мне, что эта КНИГА ПУСТЫХ СТРАНИЦ способна подарить мне утраченную молодость или уникальный шанс примерить на себя иную, более интересную судьбу… Стоит только записать в ней свое желание и если оно искреннее, то… И все за какие-то несчастные триста долларов - самому смешно!
Хитрец этот, насквозь пропахший нафталином и розовым маслом, с самой серьезной миной убеждал меня, что другого шанса начать все заново у меня не будет. А в эту книгу можно хотя бы одну запись подобного рода сделать! Потом-то она, само собой, еще на сто лет станет всего лишь бесполезным древним фолиантом, но…
Он искушал меня так, словно он - сам Мефистофель! Зыркал черными глазищами, потрясал тонким высохшим перстом, шептал и завывал… аж пока я не согласился.
Господи, мне сорок восемь лет, а я доселе наивный как ребенок – ну, как я мог ему поверить? Конечно, я знаю толк в старинных вещах – одно время даже на жизнь зарабатывал экспертной оценкой. Даже по самым приблизительным расчетам книге, которую я купил – лет четыреста, не меньше. И те деньги, что я за нее заплатил – не цена за такую вещь, даже если это не настоящая книга, а просто пустые пожелтевшие от времени страницы, в черной с золотой тесниной кожаной обложке. Но так искренне стараться поверить в то, что книга способна изменить будущее, настоящее или прошлое… это обычно называется «старческий маразм», не так ли?!..
Мои невеселые размышления прерывает сиплое покашливание.
- Можно присесть? – спрашивает джентльмен преклонного возраста, рядом с которым с ноги на ногу переминается леди в элегантной шляпке с перьями, цветами и вуалью, возраста моей покойной ныне мамы.
- Конечно, - отвечаю, отодвигая купленный раритет.
В этом кафе не так уж и много столиков и все, как водится, заняты. Не мудрено – центр города, самый разгар весеннего наплыва туристов, полдень, дождь.
Пожилая чета чинно присаживается рядом и с откровенным детским любопытством меня рассматривает, ну а я, конечно же, делаю вид, что этого не замечаю.
Затем дедушка медленно и с достоинством, присущим только людям воспитанным в эпоху первой мировой войны, снимает перчатки и шляпу. Затем принимает шляпку своей дамы и делает знак официанту их унести.
«Как в лучших домах Парижа!» - восхищаюсь я. Думал таких старичков можно встретить только где-нибудь в Лондоне на приеме в Букингемском дворце, но чтобы здесь и сейчас, в начале нового тысячелетия, в Киеве… Не зря я сразу окрестил их про себя «леди» и «джентльмен»! Ощущение такое, что пожилые незнакомцы получали образование не в школе, а в институте благородных девиц и гимназии, не как ни меньше!
- Сегодня ровно шестьдесят лет как мы с моей Розочкой познакомились, - заговорщическим шепотом сообщает мне дедушка.
- Не пугай мальчика, дорогой, - ласково отзывается старушка. – Еще подумает, что нам сто лет в обед!
- Ничего, родная, - нежно отвечает престарелый кавалер. – Пусть знает, что жизнь - штука очень длинная.
Я с умилением наблюдаю за ними. В их жестах сквозит любовь и нежность, не смотря на преклонный возраст, и еще какая-то совершенно детская бесшабашная веселость, а еще – сила и несгибаемость поколения, прошедшего через две войны, а еще – утонченность и благородство настоящей аристократии, прозванной в свое время буржуйским классом. Много чего, в общем – одно удовольствие видеть все это воочию!
- Сегодня, выходит, праздник? – обращаюсь к ним.
- Да, – джентльмен подтверждает мои слова, а его дама смущенно улыбается и опускает взгляд. Готов поспорить пожилая леди даже покраснела немного – вот это да!
- Годовщина свадьбы? – интересуюсь.
- Нет, - отвечают они хором, заливисто смеются, а потом пожилой джентльмен начинает рассказывать, а весь обращаюсь в слух:
- Мы знакомы шестьдесят лет, это правда. Но понимаешь, сынок… Жизнь штука действительно очень длинная и очень путанная. Расскажу по порядку, если у тебя есть время и желание.
- Да, конечно, - киваю. - Времени у меня действительно много – всего-навсего вторая неделя отпуска, да и желания хоть отбавляй…
- Мы с Розочкой познакомились в начале Войны. На вокзале. Она провожала брата и отца на фронт.
- Да, - подтверждает леди. – Была страшная суматоха и ужасная жара. Поезд отошел, а мы с мамой обнялись и плакали – чувствовали что ни папа, ни брат не вернуться. Так и случилось потом. Но в тот день к нам подошел молоденький солдат – он, Сашенька - и принялся нас успокаивать. Мол, война скоро закончится, все вернуться и все будет хорошо. Я так хотела ему поверить!
- Мы обменялись адресами. Она писала мне, – продолжает пожилой джентльмен. – Всю войну писала. Только благодаря ее письмам мы имеем возможность сейчас обо всем рассказывать. Но почти перед самым ее окончанием письма перестали приходить. Связь утратилась – нас тогда перебросили на Западный фронт, а Розочка с мамой спрятались в каком-то глухом селе в Луганской области. Когда война закончилась, я пытался их найти - не получилось… Не прошло и трех лет - я женился. Одному никак нельзя было – хотелось любой ценой забыть тот ад, через который мы все прошли…
- Я тоже вышла замуж, - продолжила леди за своего спутника. – Не сразу – через пять лет. И в тот же год я случайно встретила Сашеньку в санатории в Крыму. У него только-только сын родился и мы решили, что не стоит нам встречаться. Даже адресами новыми поэтому не обменялись – знали, что если будет хоть какая-нибудь связующая ниточка, кто-нибудь из нас точно не выдержит. Семь лет спустя я похоронила своего мужа и маму – в один год.
- Мой сын тоже в тот год погиб – попал под колеса автобуса, - горестно вздохнул джентльмен. Мы тогда с Розочкой встретились случайно на улице, в самом начале апреля: выпили чаю, поплакали. И снова расстались – у нее были куплены билеты, а я не мог оставить жену. Плохо ей было после смерти ребенка – совсем слегла, бедная…
- Я обменяла квартиру и уехала в Ленинград… то есть, простите, в Петер-бург. Там у меня хотя бы дальние родственники, а здесь, в Киеве вообще ни одной родной души, кроме Сашеньки. Но тайно встречаться с ним бы-ло бы, по меньшей мере, подло. Не по-человечески. Я обещала его дождаться в Ле…Петербурге.
- И дождалась, - рассмеялся пожилой джентльмен.
- На свою голову, - нежно парировала леди.
- Да, - подтвердил ее спутник. – Жена меня бросила сама – не хотела в моем лице иметь лишнее напоминание о нашем погибшем ребенке. Хотя я знаю наверняка, что у нее просто появился «утешитель», а гибель сына, которой к тому времени уже исполнилось четыре года – просто удачный предлог. Но благодаря ему я, наконец, смог себе позволить ухать к Розочке. Ехал наобум – без предупреждения. Хотел сделать ей сюрприз. Когда такси подъехало к дому, где она жила, я имел несчастье наблюдать очень милую сцену. Моя Розочка, в одном, извините, шелковом халате обнимала здоровенного мужлана с кожаным дипломатом и нежно ему улыбалась.
- Это был мой троюродный брат, - рассмеялась пожилая леди. – Гостил у меня, пока в его комнате в коммуналке шел ремонт. Надо же было такому случиться!.. Сашенька страшно огорчился, закатил грандиозный скандал и, не дав мне слова произнести в свою защиту, гордо испарился еще на десять лет.
- Так и было, - продолжил «Сашенька». – Не писал ей, не звонил, хотя и была возможность. Сел на поезд и уехал в Москву. Быстро нашел там работу - инженеры тогда были очень востребованы. Обжился, квартиру получил. Но очень тосковал - все мне покоя не было. Поэтому, в конце концов, напросился поработать в дружественную республику Латвию. И снова встретил свою Розочку. И снова – на вокзале. Что за ирония судьбы? Отказаться от должности уже не мог – только и успел, что выпить с ней чаю на прощанье и разобраться к своему стыду в ситуации давно минувших дней.
- У меня тоже обстоятельства сложились так, что просто взять и уехать я не могла. Мы и встретились-то только потому, что я как раз в тот день делегацию встречала. Переводчики японского были наперечет, а я еще и гидом была неплохим – не отпустили, сколько не просила.
- Так и перезванивались друг с другом еще девять лет, - продолжил пожилой джентльмен и замолк.
- С ума сойти, – восхитился я. – Надо же!
- Мы вместе всего пятнадцать лет, - грустно улыбнулась леди. – Видит бог, если бы жизнь сложилась по-другому – у нас могли бы сейчас быть дети, и даже внуки с правнуками. А так… жизнь пролетела… Сколько нам еще от-меряно - не известно, но точно меньше, чем хотелось бы!..
- Да уж, - вздохнул ее спутник.
Разговор как-то утих сам собой. Пожилая чета держалась за руки и задумчиво прихлебывала чай. Я заказал себе чашечку эспрессо и бездумно умилялся сидящей передо мной парой. Умилялся до тех пор, пока мой взгляд случайно не упал на книгу, которую я купил у старьевщика (чью-то жизнь?) час назад. И ведь совсем о ней забыл, со всеми этими переживаниями!.. А ведь можно…
Нет!.. – заверещал внутренний мой реалист диким голосом. – А вдруг Книга действительно исполняет одно единственное желание в сто лет? У тебя не будет другого шанса изменить свою жизнь!
Да!.. – спокойно отвечаю ему. – Может быть. Но меня моя жизнь итак почти устраивает!
То-то и оно, что почти! – ехидно возражает он.
Спорить с внутренним реалистом – этим противным типом, сидящим в запыленном углу моего сознания и не верящим ни в чудеса, ни в вечную любовь - можно очень долго, но заглушить его проще простого: «Посмотри на них, они такие милые, разве они не заслуживают еще пару десятилетий счастья?» Тут даже ему нечего возразить!
- У вас случайно не найдется ручки или карандаша? – обращаюсь к пожилой чете, пока внутренний спор с собой не перешел в военизированный конфликт.
Джентльмен молча кивает и достает из внутреннего кармана льняного пиджака шариковую ручку.
- Спасибо, - чинно благодарю его. В обществе этих двоих невозможно вести себя как-то по-другому. – Скажите, а если бы у вас был реальный шанс начать жизнь заново, что бы вы сделали?
- Мы больше не расстались бы, - хором отвечают они и смеются такому единодушию.
Мне не надо иного доказательства правильности своих действий. Открываю книгу и быстро, пока сам не передумал, пишу: «Хочу, чтобы Саша и Роза снова стали молодыми и были счастливы!!!»
Ставлю три восклицательных знака – если эта книга действительно обладает чудесной способностью исполнять желания, то пусть знает насколько сильно мое. Поразмыслив секунду, дописываю: «Пожалуйста!».
Написал и сижу. Тихо-тихо. Боюсь пошевелиться и вдохнуть. Чего я ожидал? Что книга мне ответит: «Слушаю и повинуюсь»? Что небо разверзнется и глас свыше скажет: «Станьте молодыми и счастливыми, дети мои. Плодитесь и размножайтесь»? Что земля задымится, из ее недр появиться могущественный дух и выполнит мое желание незамедлительно?
К чему я точно не был подготовлен, так это к полному отсутствию событий и почти гробовому молчанию. А ведь час назад я не верил, что Книга пустых страниц обладает каким-либо магическим свойством!.. А сейчас я почти готов плакать от горя.
Медленно поднимаю взгляд на пожилую чету и понимаю – СВЕРШИЛОСЬ! Без всяких дешевых спецэффектов и без промедления, не смотря на мои сомнения и на ничего неподозревающих объектов моих да-вешних терзаний. Просто и тихо.
Ну так, на то оно и ЧУДО!..