– Что за проблемы, командир?
Перед Василием Иванычем стоял мужчина на костылях. Его каменное побитое лицо источало спокойствие и уверенность. Из шрама на голове торчала леска. На черном плаще блестела медаль.
– Афганец,– предположил сержант,– с этим надо быть поосторожней!
Вася вспомнил, как брали на перекрестке война интернационалиста просившего милостыню. Зачесалось сломанное ребро. У того тоже вся грудь блестела орденами. Из всех побрякушек настоящей оказалась всего одна «За взятие Казани», в остальном болтались юбилейные рубли.
Обратив внимание на рогатый вытянутый профиль в блестящем кружке, Вася спросил:
– Сталин?
– Нет,– Андрей удивленно посмотрел на свою награду,– скорее всего, Ворошилов.
Любопытные граждане образовывали вокруг мужчин плотное кольцо. Из толпы слышались реплики: «Гагарин вернулся», «Маресьев, дубина!», «Кто дубина, Гагарин?». Пьяный голос из буфета докладывал: «Всех не пересажаете!». «Вот и дождались,– на задах крестились старушки.– Спаси и сохрани Его Пресвятая Богородица».
По громко говорящей связи послышались щелчки. Женский голос объявил посадку на пассажирский поезд Тайга – Адлер. Людская река понесла Василия Иваныча и Андрея на выход разными рукавами. Ангелочки с луками на куполообразных потолках натянули тетиву. Вместо стрел на головы пассажиров падал птичий помет.
Вдоль состава теснились пассажиры. Горы чемоданов, изящные соломенные шляпки, цветастые женские наряды. Что может быть чудеснее суеты в преддверии отдыха на море? За визжащими детьми по перрону носились родители. Старушка, вытирая слезу, прощалась с вокзалом.
Несколько голопузых парней пили из горла шампанское. Окружив урну, угрюмо курила похоронная процессия. Красный гроб пытались просунуть через окно четвертого вагона. В стыках наспех прибитого кумача застряла гвоздика.
– Вот подфартило кому-то,– пьяненький мужик толкал в бок товарища,– Вий, в натуре, вторая серия.
Андрей с Ириной стояли на посадку в первый вагон. Отъезжающие искоса поглядывали на инвалида, но дорогу не уступали. Подозрительным казалось изуродованное лицо пострадавшего и его длинный женский плащ, стелившийся по земле.
– Ну и рожа,– шепнул спутнице мужичок в клетчатой рубашке. Через плечо у него висела вспоротая цыганами сумка.
Железная дорога встретила влюбленных глыбой холодца в синем форменном костюме. Крупным буквам на бейджике проводника было тесно. «Нонна Арчибальдовна Хек» прочел Андрей.
– Герой? – ухмыляясь, проводница протянула Ирине документы.– Корову спас из горящего коровника?
– Нет,– Ира не осталась в долгу.– Из общежития железнодорожников.