ГЛАВА ВТОРАЯ
<v> Когда я открыла глаза, вокруг было практически темно. Лишь слабый жиденький свет пробивался откуда-то сверху. Я, конечно, не сразу поняла, – где я и что со мной? А когда окончательно пришла в себя, опять жутко стрессанула. Захотелось реветь во весь голос и звать на помощь маму. Но было так страшно, что я заставила себя прикусить язык и как следует осмотреться.
Почти на ощупь ориентируясь в полумраке, мне удалось рассмотреть, что нахожусь я своеобразном «загончике» около четырёх метров в длину и двух в ширину. Слева – сплошная каменная стена из скальной породы, уходящая далеко вверх. Справа, в ногах и в голове – некое подобие забора, сложенного из больших камней. Подо мной – мягкая подстилка из сухих листьев, высохшей травы и пряно пахнущих лишайников (или мха). То есть, моя «комнатка» выглядел в форме грубо выстроенного балкона с перегородкой не выше полутора метров в высоту. А её «пол» начинался с нулевой отметки – прямо с земли.
Стараясь не нарушать тишины, я осторожно приподнялась на ноги и осмотрела «виды», открывающиеся с «балкона». Приглядевшись к сумрачным пейзажам, я поняла, что нахожусь внутри довольно большой полой горы. Внизу – поляна в форме неправильного круга, посреди которой протекает ручей около трёх метров в ширину. От этого ручья постоянно идут испарения, что наводит на мысль – водоёмчик рождён термальными водами, т.е. должен быть в меру тёплым. Оттого и внутри этой полой горы совсем не холодно. Но и не душно, поскольку испарения уходят вверх, где виднеются небольшие отверстия, через которые на поляну и просачивается жиденький свет снаружи. В общем, если иметь представление о чумах, которые в тундре воздвигают в виде временного жилища чукчи, то гора, где я невольно оказалась, имеет вид именно такого огромного чума конусообразной формы…
…Невдалеке кто-то шумно засопел. Послышались тяжёлые шаги. Повернув голову вправо, я разглядела силуэт гигантской гориллы, шагающей на задних конечностях в мою сторону. Но она была не одна! За нею следовал такой же монстр, только чуть ниже ростом. Видимо, эти существа услышали подозрительные шорохи, которые издавала моя подстилка, и устремились в эту сторону. Придя в непередаваемый ужас, я присела и затрепетала всем телом. Через пару мгновений над моей «комнаткой» склонились две отвратительные рожи. Одна другой «краше». Краем глаза я успела заметить, что оба гоминоида – самки. Только одна постарше, а другая моложе. Вероятно, мама с дочкой. Они уставились на меня с нескрываемым интересом. Так смотрит голодный человек на шкворчащую яичницу. Собрав всю силу воли в один кулак, мне оставалось только просить о пощаде.
– Не ешьте меня! Пожалуйста! – взмолилась я, заливаясь безутешными слезами. – Я невкусная. Худенькая. Тьфу!.. Лучше… отпустите меня домой! К маме! Она ждёт, волнуется… Я никому не расскажу, что вы здесь живёте. Мы завтра же уедем с мамой из посёлка. Только отпустите! Ну чего вам стоит, а?.. Покажите мне дорогу, и я сама уйду. Вприпрыжку убегу!..
Мой голос возымел на волосатых дам успокаивающее действие. Я заметила, как они начали с умилением смотреть на меня. Так малыши смотрят на новую забавную игрушку. Сообразив, что своей «болтовнёй» я настраиваю гоминоидов на положительные эмоции, что заставляет их видеть во мне не только «дичь», я продолжила нести какую-то околесицу, лишь бы меня не трогали. Но вскоре и у меня пересохло в горле. Скорее всего, от испытанного шока. Очень захотелось пить. Набравшись смелости, я стала показывать указательным пальцем на свой открытый рот: «Пить! Я хочу пить! Воды! Где у вас вода?»
Переглянувшись, «дамы» обменялись непонятными гортанными звуками, после чего та, что помоложе, бережно достала меня из «колыбельки» и, взяв на руки, начала прикладывать к своей груди. Как младенчика. Я пришла в дикое замешательство и, как могла, начала сопротивляться. Ведь от этих «изысканных особ» и без того тащило далеко не французским парфюмом, а тут тебе под нос – грязную лохматую грудь десятого размера! Меня едва не вырвало…
Сообразив, что к грудному вскармливанию этот «дитёныш» не готов и даже категорически против него, самки опять о чём-то «переговорили» между собой. Затем пожилая «мадам» так же заботливо взяла меня на руки и, перейдя через тёплый ручей, подошла к скалистой стене в том месте, где из каменных недр пробивался наружу источник с пресной водой. Опустив меня на землю, «бабуля» ткнула пальцем в журчащий ключ и буркнула: «У! У!». Что, наверное, означало: «Вот тебе и вода! Пей!»
Я не заставила долго себя ждать. Ополоснув ладошки в прохладной воде, стала подставлять их под падающую струю и с жадностью пить, пить, пить. Глядя на меня, и пожилая «тётя» тоже немного попила. Только не из ладоней, а слизывая воду с толстых указательных пальцев. Насколько я знаю, в природе так делают многие виды обезьян.
После того. как мы утолили жажду, та же спутница перенесла меня обратно и усадила в каменную «комнату». А молодая самка решила покормить чем-то более существенным. Она отошла в сторону и, вытащив из какой-то глубокой ямки то ли кролика, то ли зайца, прямо у меня на глазах руками растерзала бедное животное на части, предварительно грохнув его головой о ближайший камень. Признаюсь, зрелище было не для слабонервных! Но ещё хуже мне стало после того, как эта лохматая «мамзель» протянула мне часть окровавленной тушки убиенного кролика вместе с клочьями шкурки. Тут меня почти реально вырвало!.. Жестами я с трудом отказалась от угощения, забившись в самый дальний угол своей «квартирки» и всхлипывая от жалости к несчастной жертве. Удивлённо приподняв брови, «молодуха» с удовольствием впилась крепкими зубами в свежее мясо, поделившись частью добычи с мамой.
Между тем более сообразительная «бабуля» отлучилась куда-то в полутьму и вскоре возвратилась с двумя большими яблоками в руках. Видимо, держала их где-то про запас. Снова произнеся незамысловатое «У! У!», она протянула эти фрукты мне.
– Большое спасибо! – благодарно кивнула я и, сунув яблоки в карманы спортивного костюма, попыталась перелезть через «балконную» оградку.
На помощь пришла та же «старушка», которую я мысленно начала называть тётей Глашей. Она легко подхватила меня и поставила на ноги. А я подошла к тёплому ручью и, помыв в нём угощение, с удовольствием схрумкала оба яблока. Умилению гоминоидов не было предела! Через пару минут тётя Глаша принесла ещё два таких же яблока. Только на этот раз я, помыв их, отнесла в своё отдельное жилище. Как говорится, впрок. Поняв, что все утренние процедуры на данный момент закончились, мои «спутницы», глухо бормоча что-то, на время исчезли из виду. Словно испарились…
…Я снова улеглась на подстилку и закрыла глаза. И вновь жалость к себе самой, к переживающим где-то маме и бабушке с такой силой нахлынула на моё сознание, что я опять тихонько прослезилась и начала думать о том, как сбежать из западни, в которой невольно очутилась. Поворочавшись с боку на бок, вспомнила вдруг о фотоаппарате, пластиковой коробочке и других принадлежностях, взятых с собой из дома. Обшарив карманы, ничего не нашла. Видно, эти вещи выпали где-то, пока мы мчались с моложавой самкой гоминоида к месту моего пленения. Только перочинный ножичек остался лежать в заднем кармане тренировочных брюк. И на том, как говорится…
Кстати, «мамку», которая пыталась приучить меня к груди, я мысленно назвала Катей. Для удобства. Размышляя об этой самой Катерине, я логически пришла к выводу, что именно она родила недавно дитёныша, на которого мы с Танькой случайно наткнулись на берегу реки Тихой. Видимо, сразу после родов (где-то в лесу) мамаша отнесла своего ребёнка к реке, чтобы обмыть его. Вещдок – следы крови на траве и следы ступней на глинистой отмели. Но Катя не успела сделать своё дело до конца, поскольку тут нагрянули мы с Татьяной. По каким-то причинам новорождённый умер или, скорее всего, появился мёртвым на свет. Или же скончался от переохлаждения во время омовения. Не знаю. Очевидно лишь одно – когда мы с соседкой, услышав глухой недовольный рык, позорно убежали в посёлок, Катерина вышла из укрытия и, убедившись, что её младенец мёртв, спрятала его где-то. Подальше от любопытных человеческих глаз и происков вездесущих хищников.
Однако материнский инстинкт заставил её утром вновь вернуться к месту, где лежал дитёныш. И тут она увидела меня. В узенькой черепной коробке гоминоида ассоциативно сработало сравнение – по размерам её младенец приблизительно был равен относительно небольшой (167 см) девушке в спортивном костюме. Решение было принято мгновенно – схватить это двуногое хрупкое существо в чёрном трикотаже и утащить его в своё логово. Что и было с успехом проделано. Последствия Катерину уже не особо волновали. Есть инстинкт – есть и «ребёнок»…
Зато лично меня весьма волновал другой вопрос. Если молодая мамаша смогла забеременеть, то, значит, где-то есть и биологический отец её младенчика? Где он? Скитается где-то поблизости? Значит, может появиться и на просторах полой горы, куда меня сдуру затащила Катя? А мне такое соседство нужно? Ведь это самец! И кто знает, какой у него «инстинкт» сработает, если я попадусь ему на глаза?..
Эх, какая жалость, что я не взяла с собой мобильный телефон! Думала, что моя предрассветная вылазка на природу много времени не займёт. Отрежу ножницами несколько волосков с трупика «реликта». С помощью ножичка добуду эпителий с мягкими тканями. Сделаю несколько снимков на цифровой фотик. Да и убегу себе обратно в посёлок. А Тишка меня покараулит, защитит от нежелательных свидетелей. В итоге никто даже не заподозрит, что я занималась полезным научным трудом, который, возможно, стал бы частью мировой сенсации. А на деле – вон оно как обернулось! Сиди теперь в этой горе, жди счастливого спасения. Но наступит ли оно? Впрочем… В любой ситуации есть свои плюсы и минусы. Воочию наблюдая за гоминоидами, у меня есть возможность получить бесценную информацию об их образе жизни. Надо только набраться терпения и на время смириться со своим положением. Главное – не помереть здесь с голоду и самой не стать очередным блюдом на трапезе моих соседушек…
…Спустя некоторое время освещение внутри горы стало постепенно меркнуть. Я поняла, что там, на воле, приближается вечер. Тётя Глаша и Катя куда-то запропастились. Осмелев, я выбралась из убежища и прошлась по поляне, где неторопливо нёс свои термальные воды неутомимый ручей. Несмотря на комфортную температуру и влажность, растительности на поляне практически не было. Одни лишь мхи и лишайники. Оно и понятно – нехватка ультрафиолета. Слишком мало дневного света попадало внутрь горы через её верхушку. У меня вдруг возникла шальная мысль поискать выхода из этой пресловутой горы. Но внутри всё заметнее становилось темнее. Я решила пока не рисковать и вернулась в свой «загончик». Почувствовав голод, съела оставшиеся два яблока. Между тем наступила полная темень…
Свернувшись калачиком, я поудобнее устроилась на подстилке и попыталась уснуть. Однако спасительные сновидения не приходили. В желудке урчало от голода, а наступившая ночь заставила ёжиться и дрожать от холода. Не выдержав этой пытки, я встала и, облокотившись на каменные перила «балкончика», тихонько произнесла:
– Эй! Где вы там?.. Глаша! Катя!.. Куда вы пропали?.. Я замерзаю! Дайте какую-нибудь накидку. Или шкуру… И жрать хочу! Очень!.. Вы что, решили оставить меня одну? И ждать смерти в этом каменном мешке?.. Тогда зачем приволокли сюда? С какой целью? Эй!.. Отзовитесь!..
Прислушавшись, я поняла, что никто меня не слышит. Отважилась рявкнуть посильнее:
– Сволочи! Гады лохматые! Какого чёрта вы меня тут заперли?.. Вот придут спасатели, они вам устроят кузькину мать! Разнесут в клочья всю эту поганую богадельню!.. Слышите?.. Ух, стервы!..
Испугавшись, что на мои вопли может отреагировать неведомый самец-сожитель, я притихла и стала настороженно прислушиваться. Но пока всё было относительно тихо. Тогда я перелезла через каменный ярус «балкона» и, ориентируясь на журчание воды, на четвереньках подползла к берегу ручья. Стянув с себя спортивный костюм, трусики и лифчик, осторожно зашла в спасительное тепло термальных вод. Окунулась с головой. Ох, какое блаженство! Водичка была не более сорока градусов. Но как она согрела меня! Пожалуй, около часа я сидела в ней, наслаждаясь живительной теплотой неторопливо бегущего ручья. Выбравшись из воды, растёрлась своими же шмотками и, натянув их на себя, опять убралась в «квартирку». Теперь я знала, как бороться с холодом. Но… как одолеть голод?..
По счастью, мои страдания вскоре были вознаграждены. В глухой ночной тишине послышались чьи-то тяжёлые шаги. Через несколько томительных мгновений к моему закутку подковыляла тётя Глаша и, перевесившись, пролепетала:
– Э… А… о… Ув-в…
Наверное, она хотела меня разбудить. Я привстала с подстилки и едва слышно откликнулась:
– Да! Я здесь!.. Это вы, Глафира? Я очень рада, что вы вернулись!.. Надеюсь, любовника вашей дочери не прихватили с собой?
Услышав моё лепетание, в «колыбельку» заглянула и Катя.
– И-и… А… У-у… – томно пропела она.
– Здрасьте! – вежливо откликнулась я. – Думаю, что вы абсолютно правы…
Неожиданно Глаша протянула мне какой-то светлый продолговатый предмет. Взяв его в руки, я с изумлением обнаружила, что это… настоящий батон белого хлеба! Свежий, вкусно пахнущий.
– Боже! Откуда это у вас? – удивлённо спросила я, смутно догадываясь, что мои «кумушки» стянули эту провизию у моих неведомых соплеменников. – В любом случае – большое мерси! А то ведь на яблочках особо не разжируешь.
В награду за благодарность Глафира сунула мне в руки ещё какую-то упаковку. Чуть позже я поняла, что это – пакет со сгущённым молоком.
– Ну вы даёте! – с восхищением заметила я. – Класс! Спасибо вам преогромное!
«Дамы» растроганно залепетали что-то на своём, гоминоидном. А я, недолго думая, с жадностью набросилась на еду. Умяла половину батона, запивая его сладкой сгущёнкой. Когда с предрассветной трапезой было покончено, я снова поблагодарила своих «соседушек»:
– Выручили! Молодцы! А то бы с голодухи загнулась… Сейчас бы попить ещё… Водички… Пи-ить! – поднесла я палец ко рту.
Кивнув, Глафира повторила за мной:
– И-и…
После чего услужливо отнесла меня к источнику и доставила обратно.
– А вы не такие уж туполобые! – разомлев от сытости, добродушно бросила я Глаше и Кате. – Во всяком случае, вполне обучаемы…
– Ы… Ы… – словно попугаи, отозвались они.
– Вот именно! Правильно! – подхватила я. – Если так дальше пойдёт, то мы, надеюсь, не пропадём. Но о побеге я всё равно подумаю. У вас, как говорится, хорошо, но с мамой лучше… А теперь… Давайте немного вздремнём. Отбой!..
– О… О… – дружно закивали мама с дочкой и, словно поняв меня, засеменили к своим «берлогам»…
…Пробудившись, я почувствовала сильный озноб во всём теле. И ужасную ломоту в суставах. Словно меня колотили палками всю ночь. Повернувшись на бок, я потрогала лоб и поняла, что поднялась температура. В общем, похоже, я простыла. Заболела. Холодная ночь не прошла для меня даром. «Только этого мне ещё не хватало!» – с беспокойством подумала я и, пытаясь закутаться в подстилку, провалилась в дремотную безысходность…