Наутро блондин решил проверить новенького и, пройдя по коридору, встретился с Каутом. Тот посмотрел на него с почтением и кивнул, в знак приветствия, Кесарь салютовал. Дойдя до палаты 183, он обнаружил открытую дверь. Заглянув в прогалок, Кесарь заприметил девушку, сидящую на полу подле кровати новенького.
- Доброе утро всем, - усмехнулся блондин, входя в комнату. Мила - девушка с тяжелой формой шизофрении, рывком встала и выбежала из комнаты, её готическая внешность пугала и раздражала одновременно. Кесарь прикрыл дверь, сам сел в кресло и как-то исподлобья посмотрел на незнакомца. Тот все больше и больше напоминал статуэтку, безжизненное тело находилось полусидя, руки повисли словно плети, на сгибе локтя была видна большая гематома, видимо от капельницы. – Так ты придумал, как тебя будут звать?
- Макар, - сказал тот, голос у него был гораздо звонче. Возможно, ему полегчало. - Почему попросили присмотреть за мной именно тебя?
- Думаю, из-за того, что я слишком обаятелен. В честь кого кличка? – Кесарь выудил из носка сигарету и стал крутить её меж пальцев.
- Отца, - тихо сказал Макар. Он посмотрел на свои распахнутые ладони и растопыренные пальцы.
- Он погиб? – не унимался блондин.
- Фактически, - медленно пожал плечами новенький, - когда отправил меня сюда. Как и все родственники....
- Зачем тебе называться его именем, если он последняя сволочь? - усмехнулся Кесарь, переводя взгляд с сигареты на Макара.
- Это будет напоминание, о том, что я не сдался, пред лицом страха, - что-то зловещее промелькнуло в глазах новенького, но это было таким неуловимым, что можно сослаться на то, что всего лишь показалось. Мальчишка сжал ладони в кулаки и глубоко вздохнул. – А тут разве разрешено курить?
- А, ты про это, - вскинул бровь блондин, он ухмыльнулся, оголяя свои зубы. – Фактически. Разрешено, пока никто не видит. По сути, нам и в палаты друг друга ходить нельзя, но на втором и третьем разрешают, полагая, что это поможет нашему душевному состоянию. Как будто за этими стенами нас ждут и уповают на наше выздоровление.
- Мои родители, наверно, денно и ночно, будут справлять о моем здравии, - широко улыбнулся Макар, и почему-то его улыбка сквозь боль, была очевидной, как золотые командирские чесы в нагрудном кармане Каута. Кесарь засмеялся, похоже, он считал точно также.
- Ты здесь главный? – поинтересовался Макар.
- Я бы хотел сказать, что выше меня только бог, но нет. Скоро из Коробки должен вернуться Курт, он тут всем заправляет, не считая медсестер, - Кесарь протянул сигарету юноше.
- Ты, ведь, только что достал её из носка, не так ли? – хихикнул новичок. – Что такое Коробка?
- Именно, из носка, здесь никто нечем не брезгует. Ты себе и представить не можешь, насколько тяжело достать тот или иной предмет, так что бери, пока берется, - Кесарь громко засмеялся и положил сигарету рядом с рукой Макара. – Коробка, это что-то вроде изолятора, только для адекватных буйных, есть шизики, как Иисус, он не вменяем, и сколько себя помню, он никогда не выходил из изолятора к нам в холл. А остальные попадают в Коробку из-за отвратительного поведения, Курт вечно нарывается и получает по полной. Коробка находится за приделами нашей больницы.
- Ладно, спасибо, тебя ведь Кесарь зовут? – юноша смотрел большими слезящимися глазами.
- Да, некоторый зовут Кузьма, это была моя самая первая кличка. Ну, знаешь, волосы в растопырку, а-ля домовенок Кузя. А потом, на смену тому имени пришло нынешнее. Как-нибудь расскажу, что оно значит, за кружечкой пива.
- Ты не мог бы показать, где здесь можно покурить? – Макар усмехнулся, переводя взгляд с блондина на сигарету.
- Ты ходить-то можешь? – оглядывая ноги юноши, произнес тот.
- Да, мне лучше, - кивнул шатен и медленно встал с постели. Они шли в полном молчании, изредка останавливаясь на передышку. Парни пришли к черному выходу на котором был замок, Кесарь достал ключ и свистнул в пустоту коридора, на свет вышла фигура и закрыла за ребятами дверь. Там, впереди, небольшой балкончик и лестница вниз. Было лето. Солнце яркое, небо голубое. Неподалеку от здания стоял дуб, и, его роскошное ветви, раскинутые в разные стороны, казалось, вбирали в себя все лучи солнца. Макар облизнул сухие губы и закурил.
- Спасибо, - кивая на зажигалку, произнес юноша.
- Не за что, - тихо и вдумчиво, ответил Кесарь.
- А тут красиво, - улыбнулся Макар, медленно выдыхая дым.
- Знаешь, тебе стоило дать имя Улитка, ибо всё что ты делаешь, делаешь медленно и вкрадчиво, я бы уже с ума сошел. Ах, да, здесь красиво, но только летом. Зимой тут слишком одиноко. Просто ужасно, выть хочется. Скажи, что с тобой приключилось?
- Эм, это обязательно? Мне не хочется ворошить это дерьмо, - Макар сузил глаза и втянул дым сигареты. – Я воевал в Афганистане. Убивал людей, лежал на сырой земле, в которой, в последствии, закапывал друзей. Тем временем умерла моя бабушка, в завещании она отметила, что всё её нажитое отходит мне. А отец заорал, мол, как так. Он, ведь, её сын не я. И привез меня в этот «рай», ссылаясь на контузию.
- А мать? – спросил Кесарь, облокотившись на перила и, сунув руки в карманы.
- Что мать? С того света ей, скорее всего, не докричаться, - Макар пожал плечами, из уголка глаза скатилась слеза, но парень быстро её смахнул.
- Мой тебе совет, пока не забыл. Здесь, никого не спрашивай о прошлом и про свое молчи. И не стоит ходить в правое крыло больницы, там ты можешь столкнуться с Стаей. Verstanden?
- Какой Стаей? - спросил Макар, поднимая свой уставший взгляд на Кесаря.
- Так называют себя парни, живущие по своим законам и принципам, медсестры бояться туда ходить, да и мы не в восторге, если приходиться хоть как-то соприкасаться с ними. Первый этаж полон психопатов, это мы нормальные, а те, прям жуть, - блондин засмеялся.
- Почему им это позволяют? Почему они не сбежали на волю, если это вполне возможно, с их-то влиянием?- Макар бросил сигарету. Он погладил ладонью левое ребро и немного поморщился.
- Им здесь нравится, если бы они все-таки вышли их бы поймали и увезли в другое место, вряд ли они делали, что хотели бы, если, вдруг, угодили в иную психбольницу. Они, ведь, не вменяемые, есть там один, который хочет казать умалишенным, но скорее он хитер, сволочь. Здесь нас, если можно так сказать, любят и относятся по-божески. Кроме заведующего больницей, та ещё гнида. Пара закрывать свою варежку, а то взболтну ненароком, что не нужно. Курт вернется, если посчитает нужным, расскажет.