Может вам, батюшка Алексей, чайку налить горяченького?
Не откажусь!
Лилия Андреевна предложила, навестившему ее и старенькую маму, местному священнослужителю, горячего свежего чая. Время было вечернее, стояла зима, а потому горячий душистый чай пошел бы в самую пору. В квартире, которой проживала Лилия Андреевна со своей мамой, было морозно: дом построили давненько, лет так сорок тому назад, капитального ремонта не делалось, а значит трубы отопления не менялись, отчего батареи не грели, как полагается, в суровые сибирские зимы.
Прохладно у вас, однако! - покачал готовой батюшка. Он был высокого роста, коренастый, с длинной седоватой головой, лет так пятидесяти или немногим старше. Черная ряса и клобук делали из обычного бородатого мужчины человека необычного, как казалось всем верующим, отчего они невольно преклонялись перед такой важной особой, и даже неверующие чаще всего в присутствии священника вели себя куда поскромнее, чем обычно.
Мы уже привыкли, но вас, я вижу, и теплая ряса не спасает. Нам столько времени обещают с отоплением решить проблемы, но...., - Лилия Андреевна махнула рукой. Женщина напротив было невысокого роста, милая лицом и младше батюшки, лет так на пять. Они жили в этой квартире вдвоем с матерью. Мужа она схоронила давненько: болел раком, а оттого покинул этот свет совсем молодым. Ее две дочери уже выросли. и разлетелись по белому свету, кто куда.
Я человек южный! В ваши сибирские края попал уже довольно взрослым, с Краснодарского края, и так к холоду и не привык.
Не снимали бы ваше пальто, в нем бы теплее было.
Будет вам! Не удобно мне как-то в верхней одежде по дому ходить! Ничего — горячим чаем угощусь и глядишь лето в теле наступит, - ухмыльнулся батюшка.
Мама-то совсем плоха? Неужто и впрямь умирать собралась? - спросила Лилия Андреевна, одновременно ставя металлический чайник на газовую плиту.
Это лишь Богу одному известно, когда у человека последний час пробьет на циферблате жизни!
Совсем ей чего-то худо. И лет еще не так много, всего-то семьдесят стукнет — это разве срок?
У каждого свой срок: годок тебе исполнился или сто лет. Забирает наш небесный Отец и младенца, и мужчину в рассвете сил, и старика скрученного в клубок, тогда, когда ему самому надобно, не спрашивая нас об этом! Поэтому ничего сестра тебе сказать по этому поводу не могу, а исповедаться в грехах своих некогда не поздно!
Она меня уже неделю просит все: позови да позови батюшку! Сон говорит видела, где ее мама с отцом звали к себе!
Видишь как оно! - важно заметил батюшка. - Сон человека — это совсем иной мир, где ты к Богу в обитель порою заглядываешь, потому что во сне душа твоя, как бы на небеса возносится, чтобы от тела отдохнуть немного. Будь мужественной: всем нам в дорогу предстоит вскоре собраться!
Значит..., - в глазах женщины появились слезы. Она еле заметно всхлипнула, прикрыв платочком лицо. Маленький платочек темно-малинового цвета весь вечер был у нее в руках. Лилия Андреевна сильно любила свою маму, с которой прожила всю свою жизнь вместе. Ее отец тоже ушел рано из жизни, как муж ее, поэтому мама с ней была почти всегда, неустанно играя главную роль в ее судьбе, и сейчас она не могла поверить, что скоро останется без своего самого любимого человека, заботящегося о ней все эти годы.
Крепись! - произнес батюшка, по отцовски успокаивающим тоном. Все мы встретимся на небесах! Все!
В этот момент женщина подняла на священника свои глаза, обильно смоченные слезами, но ничего не сказала, хотя во взгляде у нее читалось порицание слов батюшки, как вроде того, что она не верила тому, что сейчас слышала, хотя и говорила в слух, что она человек верующий.
В этом-то вся и чертовщина кроется, что говорим мы совсем не то, что хоронится в сердце нашем! - батюшка произнес эти странные слова, как только на него взглянули глаза бедной женщины. Она же в свою очередь тут же сконфузилась, поняв, что батюшка прочел ее мысли. Вера — это штука странная, как дар! У одних она есть, а других обделяет! Вздохнул батюшка на этом, и отвел глаза в сторону.
Скажите батюшка Алексей, а много грехов-то у мамы моей? - Лилия Андреевна взяла себя в руки, понимая, что батюшка не желает ей зла, а лишь пытается успокоить ее и придать силы и мужества своими наставлениями.
Не могу сестра поведать тебе этого: не имею права! А грехи есть у каждого, и у меня, и у тебя, и у мамы твоей! Создал нас Бог слабыми, а потому грехами мы всегда похвастаться можем!
А есть те, кто без грехов прожили?
Не знаю сестра этого — не знаю! Иисус!?
А обычный человек?
Не встречал! Хотя вроде кажется чего проще пройти по прямой дороге от рождения до смерти, за чертой которой ждет тебя обитель райская!?
Это как?
А по прямой, не сворачивая! По прямой..., - на этом батюшка замолчал и о чем-то задумался.
В это самое время закипел чайник и Лилия Андреевна, сперва насыпав в маленький фарфоровый заварник рассыпного чая, залила в него кипятка.
Сейчас заварится через несколько минуточек, - произнесла женщина, вытирая глаза платком при этом, но уже слегка улыбаясь, как будто батюшка успокоил ее.
Спустя некоторое время они уже оба, священник и Лилия Андреевна, с наслаждением, пили горячий чай и по батюшке было видно, что по его жилам, словно, потекла горячая кровь. До этого он немного ежился, и то и дело, потирал руки, показывая тем самым, что ему прохладно. Теперь же он расправил плечи, а на лице появился румянец. Батюшка облокотился об стол, скрестив пальцы рук, продолжая над чем-то раздумывать.
Подскажите мне батюшка, а как это все-таки - пройти по жизни, как по прямой дороге? - Лилию Андреевну заинтересовали слова батюшки и она снова повторила свой вопрос, не поняв его слов.
Батюшка тут же встрепенулся, как его окликнули и произнес:
Я тебе лучше одну историю расскажу и может тогда тебе понятно станет, что я имею в виду!
Расскажите конечно, если вы некуда не торопитесь уже сегодня!
Я не тороплюсь и час уже поздний к тому же, поэтому суетное дневное время уже позади, а впереди длинная ночь! - священник еле заметно зевнул, прикрыв рот ладонью. - Ну тогда слушай! - батюшка провел рукой по своей бороде от подбородка до самого кончика, слегка ухватив ее, словно, хотел прогладить, как следует, длинные поседевшие волосы, и смачно глотнув из кружки горячего чая, прищурившись от наслаждения в тот момент, принялся за свой рассказ...
...Однажды, лет так шесть семь тому назад, ко мне обратилась женщина одна, у которой с сыном несчастье приключилось, избили его, да так сильно, что с жизнью чуть не распрощался. На счастье все обошлось, но у нее, вдруг, вопросы появились и не к кому-нибудь, а к Богу. Она верующий человек, но как и все другие такие же верующие, сразу же к нам бегут за ответами. Я честно признаюсь, что наш брат тоже многого не ведает, но сан не дает нам права отказать в помощи, а еще человеку преданному Богу. Не ради красного словца скажу, но порой такие слова на уста кладутся,что и сам не ведаешь откуда в тебе все это, как будто не ты сам, а Бог в этот момент говорит твоим языком! И так, - это женщина спросила меня, почему с ее семьей такое несчастье приключилось и как жить дальше, чтобы более не хлебнуть горя подобного, а то ее похуже. Сын у нее послушный, женат, детей имеет! Добрый, работящий...в церковь ходит, а тут, на тебе, в такую историю угодил! Я конечно же ее расспросил обо всем, как все было, и ответил, вернее уста мои извергли на свет божий совет, за который она все еще мне спасибо говорит, хотя совет этот не от меня, а от самого Бога, я так думаю, пришел, в назидание непослушным его людям. Бог же с нами лишь через пророков говорил, а на прямую ни в какую, как бы об этом людям не чудилось. Но я знаю одно: сердце же это ларец души, которая Отцу нашему небесному принадлежит, а потому если крышку этого ларца приподнять и спросить душу, то бывает и ответ получишь, да такой, словно это мелодия небес на вас снизошла, где настолько все мелодично и гармонично, что сразу же слышно, что сама истина вам голос подала. Так вот, все дело в том, что ее сын работал на одном заводе мастером. Работник он был хороший, а еще семьянин отменный. Путь у него всегда один был прямой. Из дома с утра на завод, а с завода вечером домой к семье. Жил он рядышком, в десяти минутах, пешим шагом, по широкому и освещенному проспекту. И ходил бы он так и ходил без страха и упрека всю свою жизнь, до самой смерти, не зная печали и горя, пока однажды, он не свернул! Приятели его с завода уговорили, после рабочего дня, в пятницу, свернуть в проулок, где забегаловка была неплохая. Пиво продавалось там вкусное и недорогое. Он и не устоял, и вместо того, чтобы по прямой дороге домой идти, свернул. А там и пиво... и далее водка в ход пошла и т. д. т. д. Очнулся он уже под утро, весь окровавленный и замерзший, совсем не в том проулке, куда свернул, а в неизвестном ему месте. Слава Богу, все обошлось — жив он остался. Вот так и жизнь наша, куда уж проще может быть, как не ходить по прямой, покуда Бог нам велел, но не слушаем мы его и обязательно, нет да нет, а и свернем в проулок, а там уж куда нас кривая заведет и не разберешь. Вся беда в том, что большинство из нас так выбраться и не может, с тех пор как однажды, взяли и свернули с дороги в сторону, а очнувшись поняли, что и знать не знают, где они пребывают отныне. Совет мой был прост: пусть снова ее сын ходит по прямой и не куда больше не сворачивает, а тогда и жизнь его будет такой же понятной и светлой, как проспект тот...
Батюшка закончил свой короткий рассказ и еще раз зевнул в ладошку.
Пора мне сестра домой идти! Я вот тоже с одних пор по прямой хожу: дом — церковь- дом! Хотя и я тоже однажды свернул, но Бог смилостивился, и вернул меня на прямую дорогу снова! Вот может быть Иисус и ходил лишь по прямой, как бы его не уговаривали свернуть, а может быть и он было свернул, но Отец наш Небесный проявил к нему свое милосердие, видя изъяны в своем творении, как знать!?
Лилия Андреевна с неподдельным вниманием выслушала рассказа батюшки и тоже о чем-то задумалась. Может быть она принялась вспоминать свою жизнь, пытаясь понять по прямой ли она шла все это время или сворачивала за что с ней те или иные несчастья приключались. Ну, а что касается ее мамы, то может быть она всего лишь закончила свой путь, тоже, как и все пройдя его не по прямой, а потому и попросив священника выслушать о все ее витках да загогулинках, но такова видимо природа человека - не замечать прямой дороги, по которой он начинает свой путь, но где-нибудь обязательно свернет, как тот молодой человек, за кружкой пива, хотя чего уж проще идти по прямой!
Спасибо вам батюшка за слова ваши!
Не мне сестра моя! Богу Спасибо!
С этими словами он перекрестился и встав из-за стола направился в прихожую.
Спасибо за гостеприимство и крепись сестра! Помни одно — прямая дорога — это дорога домой, в обитель Отца нашего! Матушка твоя дошла таки, а могла и не дойти! Но, я хоть и не Судья небесный, но мне кажется, что все у нее там будет хорошо! - священник снова перекрестился. - А тебе еще надо идти!
Буду стараться идти по прямой дороге! - теперь в голосе женщины не слышались нотки печали!
Тогда мы все однажды встретимся в том самом месте!
Женщина на этот раз взглянула на батюшку иначе — ни как до этого! В ее взгляде появилось нечто такое, которое может быть и называется верой, потому что никакие слова никогда не смогут сказать о человеке, что он верит ибо лишь сердце способно выразить истинные чувства, а оно не знает слов, а лишь сияет в глазах человека по особенному.
Спасибо батюшка Алексей!
С Богом сестра!
Священник удалился, а Лилия Андреевна отправилась к своей матери, чтобы побыть с ней вместе последние часы. К утру мама почила....