Весна!
Неужели и вправду пришла весна?
С каждым годом погода становится всё более непредсказуемой и взбалмошной, как ветреная девица!
Ещё вчера днём неприступная и холодная зима беспрерывным снежным шквалом метала в лица прохожих тысячи белых колючих ежат, а к вечеру неожиданно сменила гнев на милость, и решила задобрить людей мягкой оттепелью. Наверное, хотела оставить напоследок добрую память о себе…
За ночь столбик термометра резко подскочил вверх, и к утру от снежного покрова не осталось и следа! Яркое солнце расплескалось в витринах магазинов, в окнах домов, в лужах на асфальте.
Веселой капелью возвестила о своём приходе весна!
Как по мановению волшебной палочки мир преобразился, окунув людей в чудесную сказку.
Немудрено!
Ведь у Весны и песни звонче, и краски ярче, и воздух слаще, и небо чище!
Солнышку да теплу - всяк рад! И люди добрее друг к дружке становятся!
Тепло манит всех на волю, на природу.
Парки и скверы запестрели толпами прохожих.
Особенно радует глаз невероятное число молодых мам с колясками и детскими велосипедами!
Весна и дети – это как символ продолжения жизни!
Даже самые «засидевшиеся и залежавшиеся» старушки спешат вдохнуть глоток весеннего воздуха, наполняя душу и сознание радостью: «Пережили! Перезимовали!»
Вот и Вера Ивановна не стала исключением в этом списке – перед обедом она решила немного прогуляться в ближайшем скверике.
Неспешно прохаживаясь по аллее, женщина почувствовала, как её душа наполняется приятным теплом и какой-то необъяснимой светлой радостью.
Зимние месяцы она воспринимала как суровое наказание в виде вынужденного одинокого заточения в стенах своей двухкомнатной квартиры.
Муж её – Алексей Николаевич, давно отошёл в мир иной после инфаркта, а деток они так и не завели…
По её глупости!
Теперь, как оказалось, платой за ту давнюю глупость явилось гнетущее одиночество.
То ли от избытка кислорода, то ли от непривычно долгой ходьбы, Вера Ивановна почувствовала лёгкую усталость. Неподалёку оказалась скамья, на которой сидели молодые мамочки с колясками. Женщины негромко беседовали, покачивая малышей.
Вера Ивановна попросила разрешения присесть:
- Можно я присяду на скамеечку? Что-то устала от ходьбы…
- Конечно, пожалуйста!
Сквозь ветви старого клёна на дорожку золотым потоком стекали яркие лучи солнца.
Женщина откинулась к спинке скамьи и подставила морщинистое лицо желанному теплу. На мгновение ей почудилось, что она качается на морских волнах. Мягкая истома разлилась по всему телу. Она прикрыла глаза и почти растворилась в этой сладкой неге.
Неожиданно до её слуха долетели слова одной из женщин:
- Серёжка говорит, что как только Дима подрастёт немного, через год-полтора снова повторим попытку родить дочку!
Вера Ивановна встрепенулась и прислушалась.
- Вика, а если опять мальчик будет? Мне даже представить страшно – четыре пацана! Это же просто кошмар! Я с одним с ума схожу, а ты так спокойно говоришь о четверых!
- А я не вижу ничего страшного в том, что у нас будет куча детей! Знаешь, когда у нас родился первый ребёнок, Артёмка, я тоже думала, что больше не буду рожать. Мне так хотелось работать! Я ведь после окончания медицинской академии так мечтала о карьере врача! Думала, сначала поработаю, наберусь опыта, достигну признания, а уж потом обзаведусь детьми. Но! – человек предполагает, а Бог располагает!
Серёжка безумно хотел детей и просто вымолил нашего первенца! Я не вставала к сыну по ночам – он сам пеленал и приносил мне его кормить, потом укачивал, а утром бежал на работу. Он оказался потрясающим отцом!
Но у меня всё равно развилась депрессия – я рвалась на работу, к людям, в коллектив единомышленников.
Казалось, что материнство обрубило мне все пути к достижению мечты, к самоутверждению.
Я ревела, я уговаривала мужа нанять Артёмке няню, я просила переехать к нам маму, но все мои попытки вырваться из дома на работу заканчивались строгим «Нет!».
Потом я немного успокоилась и смирилась с тем, что вынуждена заниматься собственным ребёнком сама. Думаю, ну ладно, досижу до трёх лет дома, а потом отдам его в детский сад и спокойно займусь карьерой хирурга, но … опять вышла осечка!
Я снова забеременела.
В какой-то момент в моей голове что-то щёлкнуло, и я вдруг изменила своё представление о счастье, о своём предназначении в жизни.
Чего я истязаю сама себя и мужа? Артёмка такой хорошенький растёт, спокойный, здоровенький, умненький! Разве другая женщина – будь то приходящая няня или воспитатель в саду – дадут ему столько тепла и ласки, как я?
Материально Серёжа нас обеспечивает, по дому по мере возможности помогает, в сыне души не чает, Артём за ним хвостиком вьётся! Чего ещё можно желать?
И вдруг я поняла, что безумно хочу дочку!
Естественно, оставляю беременность и с нетерпением жду девочку!
Когда УЗИ показало мальчика, я восприняла это - на удивление самой себе - спокойно! Серёжка твёрдо заявил:
- Викуля, девочка по моим расчётам у нас должна быть третьей!
Родился Стёпка! Хорошенький, миленький, смышлёный!
Я смотрю на них и понимаю – какая же я дурёха! Как можно променять материнское счастье на карьеру врача? Это две совершенно несоизмеримые вещи!
Карьера мамы во сто крат лучше карьеры хирурга!
Через два года решилась на ещё одну попытку родить дочку. Что из этого вышло – сама видишь! Димка – третья копия папы! Друзья и знакомые смеются:
- Они что – клонированные у вас?
А мне и самой смешно – все на одно лицо, папино!
Серёжку гордость переполняет!
Меня всё время успокаивает: подожди немного, мы тебя на руках носить ещё будем за твой подвиг материнский!
Я вот сейчас с Димкой нянчусь, а Серёжка со старшими на площадке возле дома в футбол играет...
И знаешь, я сама начинаю верить в то, что воспитание детей – это лучшее из того, чего можно пожелать в этой жизни!
Даже если выпадет судьба родить дочку пятой или шестой, я пойду на это! Мне нравится быть мамой!
- Да, Вика, ты – уникум! Я ни за какие коврижки не решусь на третьего ребёнка, не говоря уже о пятом или шестом! На девочку, может, и решусь, но больше одного раза экспериментировать не стану! Хочу и для себя немного пожить!
- Ты знаешь – каждому своё!
Заплакавший Димка вынудил Вику встать. Ласково уговаривая малыша, она распрощалась со своей знакомой и направилась по аллее в сторону ворот.
Вера Ивановна слушала этот разговор, боясь шелохнуться.
Какой болью отозвались слова Вики в её истерзанном раскаянием сердце! Ведь она когда-то давно добровольно и совершенно осознанно отказалась от своего такого трепетного материнского счастья!
Карьера доктора экономических наук, профессора, стала для неё важнее материнства!
А ведь и муж очень хотел тогда, в их первые семейные годы, детей!
Испугалась, что ребёнок станет помехой на пути к достижению цели!
Пренебрегла предупреждением врача, сделавшего ей аборт, что прерывание первой беременности грозит в дальнейшем бесплодием…
Осознав всю безысходность своего положения, женщина ощутила невыносимую щемящую тоску и жгучую боль в груди. По щекам покатились слёзы.
В голове вертелась лишь одна мысль:
« Не довелось побыть мне ни мамой, ни бабушкой.
А какое счастье от звания «доктор экономических наук»? Никакого! Так, пустота одна! Пшик!
Прожила свою жизнь гордым пустоцветом...Умру, и никакого следа от меня не останется!
А ведь всё могло бы сложиться совершенно иначе..."