Татьяна ехала в деревню к матери. Выходные пришлись на воскресенье и понедельник. Пока дома управилась – и обед. Правда, на вокзале в это время было не многочисленным - в воскресенье большинство горожан возвращалась со своих дач. А те сельчане, что приезжали в город за покупками, ехали обратно значительно позже. Женщина окинула взглядом скамейки под навесом в зоне посадки и заметила бабу Маню, что жила в деревне по соседству. Подошла, поздоровалась, поинтересовалась новостями.
- Да пока что никаких новостей. Вот позже обещают быть, - улыбнулась в ответ баба Маня.
- И кто же это вам обещает их?
- Да цыганка меня остановила старая здесь, у вокзала, едва я только от кассы отошла. Столько всего хорошего наговорила.
- Наговорит она, только слушайте. Лишь бы деньги потянуть. Видно, видела, что они у вас есть.
- Нет, Танечка, она мне прошлое так точно рассказала. Ничего не соврала. Как же тут не поверить и о будущем.
- Да что там говорить о вашем прошлом? Оно у вас на лице написано.
... Баба Маня осталась одна два года назад. Муж умер, вроде не болел, а единственного сына еще в молодости сбила машина. Несколько дней лежал в реанимации. В родительских сердцах до последнего теплилась надежда - поправится. Нет, не выжил. Тяжело переживали горе, но живым жить надо. Работали до изнеможения, чтобы меньше времени оставалось на грустные мысли. Жили хорошо: между собой ладили и достаток был. После смерти мужа баба Маня старалась, чтобы все было так, как при нем. Держала корову, свиней, птицу. С какой работой не могла справиться сама, просила соседа помочь. Где платила деньги, а где взамен помогала, то картошку посадить и выкопать, то свеклу прополоть да выбрать, то сено посушить. Излишки продуктов раз в месяц воскресным утром везла на рынок. И не было в деньгах особой нужды, а все откладывала на «черный день». И вот воскресенье, торговля выдалась удачной. И масло, и яйца раскупили довольно быстро. А рынок при самом вокзале - удобно, без задержки домой успеешь добраться.
- Ну и что там цыганка говорила? - Не терпелось узнать Татьяне.
- Ох, доченька, и про мужа сказала, что умер, и что одна живу, угадала. А если бы ты видела, как гадала! Ниточки две складывала, в кулак зажимала. Говорила, как станут одной целой, судьба мне пошлет человека, чтобы так же быть единым целым...
- Ой, не смешите меня, - еле сдерживала смех Татьяна. - Вам же под семьдесят!
- Что ты, доченька. Знаешь, как трудно одной. Да Бог с ним, что трудно. Но как одиноко! А таких одиноких мужчин хватает, и где-то есть же на свете.
- Я так понимаю, по словам цыганки, вам все же посчастливится.
- Не поверишь - подула она на кулак, раздавила пальцы, а там ниточка целая, длинная.
- Дурят цыгане, таких как вы, баба Маня. Им бы только деньги выманить, - стояла на своем Татьяна.
- Нет, дорогая, ты ошибаешься. Деньги не взяла. Только попросила показать все купюры. Сказала: подержит в руке, то умножатся. Подержала, подула на них и вернула обратно.
- Баба Маня, а вы после того в свой кошелек заглядывали?
- А чего туда смотреть? Я же сама деньги в него положила.
- А вы все же посмотрите.
Женщина неохотно достала кошелек, который был надежно спрятан в складках одежды, открыла его и остолбенела: он был пуст.
- Господи, это она свой достаток умножила, а не мой, - еле слышно проговорила баба Маня. - Хорошо еще, что билет успела купить до гадания, а то пришлось бы домой пешком с торга идти. Вот тебе - мужика захотела. Ты только, Танечка, в деревне никому не говори – засмеют старую.
... Дождалась свой век баба Маня одна. А в деревне часто вспоминали ее предсказание, особенно когда сюда заходили цыгане.
18.03.2016г