Яркие лучи света пробивались сквозь разлапистые березовые ветви, покрывая опушку леса светлыми леопардовыми пятнами. Слепящие блики заставляли щурить десятки глаз диких разномастных собак, выбравших этот подлесок для отдыха.
Лобастый терьер молниеносным движением прикусил ногу пробегавшей мимо суки неизвестной помеси и удовлетворенно кивнул головой, услышав обиженный и жалкий визг зазевавшейся собачонки.
Восемь лохматых голов вяло проводили взглядами неудачницу, отмеченную вожаком, и продолжили свои дела.
Терьер тревожно повел носом, уловив в свежем ветерке знакомый запах.
Двуногие! Недалеко и много. Эта добыча была в его понимании самой опасной, но когда голод терзает желудок несколько дней, уже притупляется и чувство опасности.
Вожак помнил вкус плоти двуногих. Это не птицы и не мелкие грызуны, изредка попадавшие на зуб, оставляющие в зубах клочья перьев и слабо насыщающие пустой желудок своими жалкими тельцами. Те двое двуногих были слабыми и старыми, но их хватило надолго и упускать такой шанс не хотелось.
Он встал в стойку, ловя носом еле уловимые потоки вкусного запаха. В тоже мгновение вся стая насторожилась, поняв, что вожак не просто так насторожился, и есть возможность утолить вечный голод в пустых желудках.
Все псы молча наблюдали за вожаком, стоявшим на возвышенности и ждали его команды.
Определив направление, откуда пришел запах, пес, не раздумывая, бросился в сторону нахождения добычи. Вся стая бесшумно бросилась вслед за своим вожаком.
Высокий и худощавый парень лет двадцати, ломая о колено старую березовую ветку, монотонно и вполголоса что-то бубнил молоденькой и стройной двадцатилетней брюнетке, склонившейся над костром и безуспешно раздувающей гаснущее пламя.
- Ну что ты говоришь Максим! Это очень хорошие люди. Да дядя не меломан и плохой танцор, но он крепкий еще мужичок и с ним не страшно в лесу.
- Да, я все понимаю, Марина! Но он все время дает свои занудные советы, и вообще я хотел побыть с тобой наедине!
- Да, сейчас поставим палатку и будем совсем одни. А что за советы?
- Я хотел срубить вон ту березку, а он заставил меня битый час собирать этот грязный и склизкий сушняк.
- Максимушка, но ведь березка живая, а сушняк этот уже никому не нужен.
- Ага, пока нес охапку этого дерьма, весь расчесался, так как на нем было полно муравьев, и они мне все руки покусали.
- Так это же очень полезно. Муравьиным ядом все болезни лечат. Радикулита не будет.
- А его у меня и так нет!
- Я сейчас водкой тебе руки протру, и все пройдет.
- Да зачем добро то переводить, и так все прошло, просто достало все это.
- Ну что ты, любимый, это же мои родственники.
- Да ладно, пупсик, все нормуль.
Невысокий и крепкий мужчина с коротко стриженными седыми волосами возрастом около шестидесяти лет небольшим ножом заострял колышки для установки палатки и зорко присматривал за двумя малышками пяти и четырех лет, возившимися в траве. Рядом сидела блондинка тридцати лет и чистила картофелины, складывая их в большой котел наполненный водой.
Со стороны узкой реки, заросшей высоким камышом, в сторону опушки с туристами вышел высокий мужчина тридцати пяти лет с длинными русыми волосами, собранными на затылке в пучок. Он шел не спеша, выбирая перед каждым шагом ровную поверхность, стараясь не расплескать до краев наполненные водой ведра.
Внезапно он остановился на месте, как вкопанный и, уже не разбирая куда, с размаху поставил ведра на землю, расплескав добрую треть влаги вокруг. Но это уже не было для него важным. Он встревожено водил головой из стороны в сторону, словно услышал что-то напугавшее его. Его хвост на затылке, словно флюгер, мотался из стороны в сторону вертящего головой человека. Но вот сосредоточенный взгляд сфокусировал быстро передвигающиеся точки на соседнем холме. Сощурив глаза, он внимательно всмотрелся в то, что приближалось к опушке. Поняв, что это за опасность, он в ужасе замер на несколько секунд, но быстро пришел в себя и громко закричал, предупреждая всех о грозящей опасности. Бросаясь в сторону опушки, он тут же споткнулся о ведра и плашмя упал на землю, ударившись о камень и затих, впав в беспамятство.
«Папа!», - окликнула седого мужчину встревоженная женщина, бросившая чистить картошку и, вскочив на ноги, она стала вглядываться в окрестности, пытаясь определить, откуда ей послышался крик.
- Что случилось, доча?
- Да вроде крик Игоря послышался, но я его не вижу. Ты не слышал ничего?
- Нет, но если ты что-то услышала, нужно пойти проверить. Игорь же к речке пошел. Может оступился?
- Да так-то может быть и оступился, там берег крутой, и речка небольшая, но быстрая. Все может быть, хотя плавает Игорь хорошо, но мне как-то вдруг нехорошо стало. Сердце словно сжалось от чего-то ужасного. А от чего не пойму.
- Пойду, проверю.
Мужчина быстро встал с колен, отложив колышки.
- Где моя саперная лопатка?
- Вот, возьми. Я ей для котла ямку вырыла. А лопата-то тебе зачем?
- Да, если честно, и сам не знаю зачем. Но с ней я огонь и воду прошел. Это мой верный армейский товарищ. С ней как-то спокойней и так вообще всегда пригождалась.
Он сделал три шага в сторону реки и застыл, всматриваясь вдаль.
- Что там, папа?
Дрожащим и вдруг осипшим голосом произнесла женщина, прижимая руки к груди.
- Тихо, доча, тихо, сейчас скажу, что там.
Сощурив глаза, он вдруг ясно увидел стаю, безмолвно мчавшуюся в их сторону.
«Нет, не волки, - словно продолжая разговор, произнес он хриплым голосом, - собаки, бродячие и, похоже, голодные. Это хуже, чем волки. Лесные-то звери людей боятся, а эти нас как облупленных знают».
Вожак на ходу оценил обстановку. Эти двуногие не опасные и их не много. У них нет изрыгающих огонь палок. Он со злобой вспомнил, как еле ушел от трех двуногих с такими палками. Стая тогда была раза в два больше, а выжил тогда только он. Эти после прибились. А старые все полегли в той страшной схватке. Он тогда сильно испугался и запомнил на всю жизнь, насколько опасными могут быть эти жутко грохочущие палки, от которых нет спасения. Те двое не имели таких палок, у них были лишь короткие железные когти, которыми они порезали нескольких зазевавшихся, но стая была большая, и они справились, а потом был долгий пир, который трудно было забыть вечно голодным и бездомным псам.
На поляне было несколько двуногих. Один стоял прямо и смотрел именно на него, а другие метались вокруг. Это их вожак. Если сразу перегрызть ему глотку, справиться с остальными будет несложно. У них не было железных палок. Он хорошо запомнил, какие они должный быть и как двуногие их держат перед тем, как выпустить из них смертельный огонь. У вожака была в руках короткая палка, но она была не железная, а деревянная с широким ухом, и держал он ее по-другому. Он вспомнил. Это вещь, которой двуногие роют землю. Не опасная палка. Добыча уже рядом. Еда!
Максим увидев мчащихся на него собак с жуткими оскаленными мордами, оторопел на мгновение, но ужас включил его инстинкт самосохранения, и его ноги сами понесли своего хозяина в сторону спасительных деревьев. Несколько мгновений что-то мешало ему бежать. Оглянувшись, он понял, что за руку его держит Марина. Она споткнулась, упала и, намертво вцепившись в руку, держала его как якорь. С трудом расцепив ее скрюченные пальцы, Максим вырвал руку и понесся в сторону леса, как вихрь, высоко поднимая колени, делая необычайно широкие и длинные прыжки.
Отчаянный возглас брошенной Марины потонул в страшном вое озлобленных псов.
«Папа, бежим!», - с мольбой произнесла блондинка, прижимая к груди плачущих навзрыд малышек.
Седой мужчина, не отводя взгляда от стремительно приближающегося к нему вожака стаи, одной рукой крепко сжал древко саперной лопатки, а другой прижал дочь к своей спине.
«Нет, милая моя, - вполголоса прошептал он, - от них не убежишь. С детьми-то уже никак. Детей повыше подними и от меня ни на шаг».
Вожак с ходу высоко прыгнул, устремляясь своей оскаленной пастью в горло своей жертвы. Добыча была уже его, когда холод полыхнул по его горлу, а в глазах вдруг потемнело, словно ночь в одно мгновение сменила солнечный день. В памяти мелькнули заботливые глаза мамы, вылизывающей ковыляющего на слабых ножках смешного и пушистого щенка. Молния угасающего сознания прорезала темноту, как вспышка, и тишина, словно тяжелое, черное одеяло накрыла умирающего самца.
Он успел в последнюю секунду. Реакция не подвела старого солдата, а заточенное, как бритва полотно лопатки в одно мгновение перерезало горло летящего в его лицо лобастого пса. Острое лезвие прорезало как масло плотную шкуру и уперлось в шейный позвоночник. Широко взмахнув лопаткой, с яростью отбросил тело вожака в сторону одной из собак, придавив ее тело грузным трупом. Дальше все пошло уже на рефлексах. Сделав несколько восьмерок, рубанул еще четырех псов, осмелившихся приблизиться к нему и огласивших жутким воем боли ближайшие окрестности.
Оставшиеся невредимыми четыре пса поджав хвосты, отбежали на безопасное расстояние. Покрутившись на месте и не имея смелости, напасть еще раз они безмолвно скрылись в чаще. Щуплая собачонка, выползшая из под грузного тела вожака злорадно укусила его за ногу и, потрепав ее несколько мгновений, отпустила. Облаяв тело обидчика словно призывая к справедливости, собачонка высоко подскочила на месте вдруг осознав, что осталась одна. Вздыбив шерсть от страха, поджимая в ужасе уши и хвост, дворняга стремительным собачьим галопом помчалась вслед своим сородичам.
Далеко в лесной чаще послышался ее визгливый лай, нарушающий гнетущую тишину.