Посвящается родителям
Вот так встречи!
«Вы к нам в гости?» – спросил тоненький девичий голосок. Большие, почти чёрные глаза смотрели на мир с наивной доверчивостью, словно их обладательница ещё верила в сказки и твёрдо знала, что со дня на день улетит в небеса на драконе, припарковавшемся прямо во дворе их большого дома. Но смотреть на меня она пыталась по-взрослому серьёзно, даже строго. Что, в целом, выглядело очень забавно, если и не комично. Симпатичное, чуть курносое лицо девочки, красиво обрамляли две толстенькие косички. Несложно догадаться, от кого ей передались эти густые красивые локоны. Но, увы, наблюдения не умаляли моё волнение перед тем, что должно было произойти дальше… Кто б подумал, что я, 30-летний мужик, оробею при виде 8-летней девочки! Что, готовый исполнить любой её каприз, буду всем сердцем мечтать ей понравиться. Такое волнение стало мне понятно, как только я вспомнил, что это чудо, едва достававшее мне до пояса, – её дочь.
Теперь мне сложно представить себе жизнь без Нелли. Все прожитые годы, все романы, даже всё то, чего на тот момент добился, представлялось мне лишь подготовкой ко дню, когда я в первый раз увидел её в доме друзей. Первое, на что тогда обратил внимание, – пышная копна иссиня-чёрных волос, доходящих до изящных, выгодно открытых кофтой, плеч. В такт её жестам, подкрепляющим оживлённую манеру говорить, они то и дело вздымались, словно мягкие покатые волны, являющиеся частью таинственного и манящего моря под названием «женщина». К моему огромному удивлению они с Игорем обсуждали…неполадки в планетарном редукторе его «Лады». Приятным, чуть хрипловатым голосом, каким в прошлом веке можно было с лёгкостью очаровывать любителей романсов, его обладательница высказывала предположения о том, что могло послужить причиной проблем. «Да просто сила тяги на буксующем колесе из-за низкой силы сцепления у тебя мала. Вот и крутящий момент на этом же колесе недостаточный», – быстро кивнув мне головой в знак приветствия, очаровательная в своей уверенности, продолжила она. «А я тебе что говорил! Чего зря не посоветую. Это чудо, а не женщина! Да простит меня моя Лида», – после, сидя за столом уже вдвоём, сказал старый друг. «Не поверишь, – первым делом я к ней иду советоваться: от того, как лучше отремонтировать крышу, до заливки бетона. Порой мне вообще кажется, что она знает всё». Она и знала – досконально знала всё то, с чем сталкивалась сама, что нужно было ей с практической стороны. «Ещё не то выучишь и освоишь, построив дом фактически в одиночку», – просто объяснила она как-то раз. Говорить о бывшем муже, оставившего её с маленькой дочерью в самом разгаре стройки «общего» семейного гнезда ради какой-то деревенской любовницы, она не любила. А я и не спрашивал, – люди уже взрослые, прошлое друг друга нам не принадлежит. Гораздо важнее, – есть ли у нас совместное будущее. Я никогда не отличался легкомысленностью – особенно в таком деле, как женщины. А вот в неё влюбился чуть ли не в тот же день. Очаровали меня не только разговоры и глубокий, не по годам мудрый взгляд, смотрящий словно в твою душу, – это было, скорее приятным дополнением к главному. А главным была уверенность, поселившаяся во мне уже в день встречи, что именно эта женщина – та, самая нужная, самая важная, единственная. «Прости мне мою поспешность, – произносил я стократно отрепетированные слова, твёрдо смотря прямо ей в глаза (слабины здесь она не примет), – У меня серьёзные намерения, и я не легковесный человек, а, что называется, однолюб. Понимаю, – это для тебя неожиданно, потому и не тороплю, хорошенько всё обдумай». «Ты мне тоже нравишься», – спокойно сказала она в ответ на моё всё-таки хромавшее признание, – «Но для меня главное – дочка. Буду уверена, что вы подружитесь, что ты не обидишь её, всё тогда у нас, троих, сложится».
Шаги к сближению
«В гости», – всё же ответил я, стараясь спрятать в улыбке волнение. «А это тебе», – протянул кассету с «Прогулками с динозаврами» невероятно популярную в то время, – «Ты же хочешь стать археологом». «Не археологом, – палеонтологом», – вдруг взглянув на меня обжигающим взглядом своей матери, сказала она. Верите, нет, – от стыда в тот момент мне захотелось провалиться под землю. «Да…конечно», – всё, что я мог ответить. «Спасибо (оценивающая пауза), дядя», – бросила она, уже убежав в зал с моим подарком. Свой интеллектуальный провал я смягчил принесённым сладким, которая Лиза (так звали будущую грозу динозавров) с неприкрытым удовольствием уплетала, старательно, но тщетно пытаясь не чавкать. После мы стали встречаться несколько раз в неделю. Общаясь с этим начитанным не по годам смышлёным ребёнком, плачущим от каждой убитой лошади, увиденной в кино, я поймал себя на мысли, что испытываю к ней нечто большее, чем желание угодить. Когда она заболела, я был первый (даже опередил её бабушку!), кто прискакал к детской постели со связкой любимых ею апельсинов. Когда, заигравшаяся, уже на подъезде к городу, она поняла, что забыла у меня на даче верного друга, мягкую игрушку Микки, и стала плакать не капризными, а горькими, взрослыми, слезами безвозвратной потери, я сделал так, чтобы утром он мирно спал на её подушке. Подробности того, с какими словами я в пять утра прыгал по грядкам, чтобы обнаружить этого медведя в мокрой траве ЗА огородом, опустим. А как я улыбался и после весь день ходил довольный, когда случайно нашёл в её книжке целую упаковку аккуратно сложенных обёрток от шоколадок, что приносил Лизе втихую от Нелли.
Окончательно во мне что-то перевернулось после беззащитно откровенного рассказа Нелли. «Это было, когда он только ушёл, а я не знала, как объяснить Лизе, что и не вернётся. Как-то ночью слышу сквозь сон непонятные звуки. Максимально тихо прохожу в зал, думая, что она опять во сне ходит. Чуть сердце не разорвалось от увиденного: стоит на коленях перед иконой (ты, может, заметил – висит в левом углу) и шёпотом просит, – чтоб «папа вернулся, тогда мама будет улыбаться чаще». Утром связалась с ним, сказала, куда приехать. Будешь смеяться, да не смешно, – денег ему дала, чтобы купил родной дочери пирожное, сок, – что захочет моя сладкоежка. Пришла Лиза домой очень грустной. Я не настраивала её против, стараясь не развенчивать миф о хорошем отце, но что от неё утаишь, – всё понимает, всё чувствует. После той встречи сказала, что больше с ним видеться не хочет. А он и не настаивал никогда».
Я за неё горой!
«Верно говорят: отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал», – подумал я тогда. Правда, сам с тех пор старался не воспитывать, – любить.
Именно из этих соображений, стремясь лучше понимать этого ребёнка, мне пришлось прослушать все кассеты группы «Вирус» и посмотреть несколько серий жутко смазливого сериала «Дикий Ангел». Не говоря уже об энциклопедии про динозавров, стоящей первой в списке обязательной программы для чтения. После Лиза устроила мне проверку: тыкала пальчиком в лицо нарисованной рептилии, и смотрела на меня с хитрецой – правильно назову или нет. Разбудите меня среди ночи, – и сейчас перечислю их всех без запинки. Впрочем, доставалось не одному мне. Как-то, когда Лизка в очередной раз начала умничать, я устроил ей мягкий, но поучительный разнос по истории, задав несколько каверзных вопросов. Так в стопке её книг добавилось пару новых произведений, а над письменным столом стала висеть таблица с датами, – памятник моей маленькой победе.
Но если привить любовь к чему-либо посредством чтения было легче лёгкого, отвадить её от слушанья попсовых песенок – та ещё задачка. Тем приятнее было, однажды, ещё только подходя к двери, услышать, как на весь дом (пока нет дома мамы) орёт «Агата Кристи», ознаменовавшая, что Лиза «распробовала» кассету-партизана, подброшенную мной в тыл врага.
Как и во всех семьях, были у нас не только счастливые безоблачные времена.
«Лиза, послушай», – пытаюсь вставить хоть слово посреди плаксивых стенаний. Напрасно считают, что переходный возраст – это этап в жизни только ребёнка, – у нас её «16-ть» стали переломным моментом в жизни троих (благо, её младшая сестра была ещё слишком маленькой). «Возвращайся домой, хватит дурковать», – терпеливо продолжаю. – «Вы мне тут по очереди концерты устраиваете, – то ты стенаешь, то мама, а меж собой договориться не можете. Что? Да не злится она, простила. И ты прости. А ещё – меня послушай: корабли не должны стоять в порту, они не для того строятся. Но в какое бы плавание ни отправлялся корабль, он всегда возвращается домой». В трубке лаконичное, но благодарное: «Сегодня приеду. Спасибо».
«А жениться-то думаешь?» – говорю я дерзко смотрящему на меня проходимцу, упорно игнорируя гневный взгляд Лизы и не на шутку взволнованный вид Нелли. Судя по замешательству во взгляде пацана, с нами знакомиться он пришёл тоже по её настоянию. Что и требовалось доказать, – эта барышня всё на себя взвалит с радостью, всё вытянет за двоих, только волю (читайте - мужскую слабость, умело прикрытую красивыми речами и аурой творческого раздолбая), дай. «Чай будешь?» – как можно ласковее говорю я спустя пару месяцев, глядя на подпрыгивающий подбородок, неумело спрятанный за копной густых (ну точь-в-точь, как у Нелли в день знакомства) волос. Через пару минут молча ставлю кружку на стол (любит крепкий, так что пакетик не вынимать, и три ложки сахара – чтобы жизнь мёдом показалась) и бесшумно (с моими-то 90 килограммами попробуйте!) удаляюсь.
Послесловие
Хорошо, что я дома один. Сижу, как сентиментальный дурак, стараясь не расплакаться, держа в руках открытку. Лиза – тот ещё любитель делать подарки «просто так», но сегодня она превзошла сама себя. На обложке открытки изображён супермэн, на развороте кривовато-ученическим почерком выведено: «Папа, ты – мой герой. Я тебя люблю!»