Эдурдо де Филиппо уже давно не издавался у нас в России.
Благодаря журналу "Современная драматургия", в первом номере журнала за этот год (№ 1, 2016), напечатаны две одноактные супер пьесы Эдуардо: "Дженнареньелло" и "Опасно, но не смертельно".
Аннотации к этим пьесам я разместил на Сайте "Проза" немного раньше, а теперь я решил добавить к ним и мои переводы этих пьес, чтобы больше публики могло познакомиться с этими двумя театральными шедеврами.
Валерий Попов,
Переводчик современной итальянской драматургии.
30-е ГОДЫ ЭДУАРДО ДЕ ФИЛИППО И ПОКОРЕНИЕ ИТАЛЬЯНСКОГО ТЕАТРАЛЬНОГО ОЛИМПА
30–е годы в жизни Эдуардо де Филиппо (1900 – 1984) выдались на редкость трудны-ми и одновременно необыкновенно успешными в творческом плане. В эти годы он сумел прочно закрепиться на итальянском театральном Олимпе.
Это было сделать очень непросто, так как Италия всё ещё находилась в плену гениальных пьес его современника, лауреата Нобелевской премии Луиджи Пиранделло, написанных на любой вкус, и, рассчитанных на самую широкую публику.
Эдуардо (так его запросто называли итальянцы) был не только гениальным драматургом, но и одарённым актёром и великолепным режиссёром.
В 1931 году, после нескольких лет непрерывных поисков и театральных экспериментов, Эдуардо, наконец, создаёт свой театр, которому даёт название «Театр комедии братьев Де Филиппо», в который вошли также и его братья. Театр с успехом дебютирует в Риме. Затем, после нескольких спектаклей в Милане Театр Эдуардо возвращается в Неаполь и выступает в театре «Курсааль».
Новое положение Эдуардо, как ответственного за свой театр, обязывает его работать ещё больше, не щадя ни своих сил, ни своего времени. В те годы были модными и пользовались огромным успехом у публики небольшие театральные скетчи и просто одноактные пьесы, ставившиеся в кинотеатрах после окончания киносеансов.
Именно в этот момент появились такие его театральные шедевры, как одноактная пьеса «Дженнареньелло» и скетч «Опасно, но не смертельно», так называемые «семейные пьесы», ставшие настоящими «хитами», и, послужившими для Эдуардо этаким трамплином для написания своего абсолютного шедевра «Филумена Мартурано» (1946).
Особое влияние на его творчество оказывало то обстоятельство, что он был с мозга до костей сыном Неаполя. Поэтому его творчество было всегда связано с его ни с чем несравнимым городом, который уже сам был, в отличие от других городов Италии (Милан, Турин, Болонья), готовым театром. Со своим народом, постоянно толкавшемся на его площадях, улицах, и, в переполненных людьми переулках, живущим среди смеха и слёз, среди цветов и белья, украшавших все балконы города, и, в котором происходили всякие невероятные истории.
Надо иметь также в виду, что это было трудное, непростое время для Италии. В стране установилась фашистская диктатура, которая душила все здоровые, творческие силы в стране, и, навязывала насильно стране свою сумасбродную идеологию. К тому же фашистское руководство страны не переносило диалекты и тяготело только к итальянскому языку, причём имперского штампа. Но неаполитанцы больше всего на свете любят свой неаполитанский язык (хотя и отлично, как никакие другие итальянцы, владеют также и государственным итальянским языком), и, конечно, Эдуардо не мог разочаровать их и не было такой пьесы, написанной им, в котором бы отсутствовал неаполитанский диалект.
Но даже в такой культурной стране как Италия, до сих пор сохраняется проблема сохранения основных диалектальных языков, которые не финансируются Государ-ством. Только недавно итальянское Правительство официально признало неаполи-танский диалект - языком. Но Эдуардо не до жил до этого, хотя всё сделал для его признания!
Естественно, Эдуардо приходилось бороться за существование и выживание своего театра. Как-то в частной беседе он заметил: «Государство, можно сказать, нас терпело, но и мы тоже, в свою очередь, терпели такое государство».
2.-
Главной задачей, которую Эдуардо ставил перед собой и своим театром в те годы, это уход в своей работе от провинциализма. В Неаполе традиционно ставилось много спектаклей гротескного типа, грубых спектаклей в форме легких комедий в жанре «фарса», написанных, и, ставящихся в духе античных традиций Комедии дель Арте. И, хотя Эдуардо, был великолепным знатоком комедии дель Арте, но не разделял существовавшего тогда мнения среди учёных мужей своего времени относительно исключительных достоинств и перспектив этого жанра искусства. Он в своей драматургии разработал новый жанр неаполитанского театра, основанный на базовых принципах «неореализма», комический, но не вульгарный, драматический, но оптимистического плана.
В результате, Эдуардо создал свой театр не только на высочайшем итальянском уровне, но и на мировом. Его вклад в развитие мирового театра ещё не оценён по достоинству, так как его пьесы надо переводить с неаполитанцами, а не пользоваться итальянскими подстрочниками, которые сплошь и рядом грешат неточностями.
Важным моментом в его творчестве явилась его случайная встреча и знакомство с Луиджи Пиранделло. Между ними завязались тёплые, дружеские отношения, и Эдуардо в своём театре поставил такие пьесы Пиранделло, как «Берет с бубенчиками» и «Лиола».
Пиранделло высоко ценил талант и режиссёрские способности Эдуардо. Однажды с ним произошёл курьёзный случай: какой-то журналист пытался обратить его внимание на то, что Эдуардо в какой-то его пьесе поменял несколько фраз. На это Пиранделло ответил, что у него нет никаких претензий к Эдуардо, так как тот с этим справился блестяще, и нашел фразы лучшие тех, что написал он сам!
Пьеса «Дженнареньелло» была написана Эдуардо в 1932 году, по случаю Контракта, заключённого с кинотеатром «Курсааль», который предусматривал еженедельную постановку на сцене кинотеатра новой оригинальной одноактной пьесы, ранее не ставившейся на других театральных сценах страны.
Пьеса «Дженнареньелло» несомненно, является одной из самых интересных одноактных пьес, написанных Эдуардо, также по причине того, что она является своего рода мостиком между пьесами, написанными до этого, и пьесами, которые Эдуардо создаст затем в конце 30-х и в начале 40-х годов.
Сюжет пьесы очень прост. В центре пьесы показана типичная неаполитанская семья, Муж, жена, его сестра и сын. Муж и жена уже в возрасте, находятся на пенсии. Как всегда случается в жизни, практически все мужчины, несмотря на возраст (возраст им не помеха!), засматриваются на молодых девушек, говорят как минимум им всякие комплименты, и многие заигрывают с ними. Когда это происходит на глазах жены и продолжительным образом, вряд ли, это может не затронуть чувствительное и ранимое сердце самой не ревнивой жены. Так и в этой пьесе, муж Кончетты (Дженнаро) оказывает знаки повышенного внимания (с точки зрения его жены) молодой, очаровательной соседке (Анне), живущей в пристройке, сбоку от его террасы, выходящей на крыши города, на Везувий и Неаполитанский залив. Все эти невинные беседы с соседкой пробуждают в жене вполне понятную ревность и гнев. Влюбленный кавалер, не только расточает комплименты восхитительной и очаровательной девушке, но и напевает ей страстные слова из самой модной популярной песни того периода.(Речь идёт об известной неаполитанской песне «Uocchie che raggiunate», которая является в одно и то же время невероятно мелодичной и романтичной.
3.-
Кстати, самой любимой песней самого Эдуардо де Филиппо). Естественно, эта девушка является хорошо воспитанной, и отвечает вежливо и учтиво, как это и полагается, на все ухаживания своего уже немолодого соседа, не обижая его самолюбия ни одним словом, как если бы на его месте был бы её отец.
В результате, эта невинная история ухаживания за девушкой заканчивается плачевно для кавалера уже пожилого возраста. И его жена, в данном случае Кончетта, сгоряча, решает прогнать своего мужа из своего дома.
Но тут появляются друзья мужа и начинают над ним подшучивать, начинают над ним дурачиться и выставлять его в нелепом и глупом виде. Именно в эту минуту проявляется истинный характер настоящей женщины, жены, горячо любящей своего мужа, и, прощающей ему в трудные для него минуты, все его человеческие слабости!
Она не может допустить того, чтобы над её избранником кто-то насмехался, а тем более в её присутствии. Она набрасывается на этих друзей, как пантера, разгневанная тем, что кто-то может покушаться на честь и достоинство её «красавца», и тут же решительно выставляет их за дверь.
Раскаявшийся муж, рад такому обороту дела, понимает, что он позволил себе явно лишнего, и начинает напевать своей жене песню, которую он до этого так увлечённо пел своей очаровательной соседке. Поскольку именно жена заслуживает, больше чем кто-либо на свете, эту, полную любви и нежнейших чувств, песню!
Сын, наблюдавший и присутствовавший при выяснении отношений между своим отцом и матерью, тихо смеется и в финале советует отцу больше не делать подобных промахов, и, чтобы он «на чужой каравай рот не разевал».
Говоря о пьесе, следует особо отметить, что это пьеса имеет трёх основных героев: мужа, жену и молодую соседку, причем у каждого из них своя запоминающаяся роль.
Она даётся в живом, запоминающемся контексте, и жизнь её персонажей выглядит даже ещё более реальной, чем она является на самом деле.
Пьеса «Дженнареньелло» постоянно ставится во многих театрах Италии. Кстати, в прошлом году она с успехом демонстрировалась на центральном телевидении (RAI 3), по случаю 30 летней годовщины со дня смерти Эдуардо.
Кажется, просто невероятным, что такая комическая и полная динамизма пьеса, как «Опасно, но не смертельно», осталась незамеченной в России, в которой традиционно относятся с любовью к творчеству Великого итальянского комедиографа Эдуардо де Филиппо!
Невероятно и то, что она написана в 1938 году, когда в Италии в полную силу утвердился фашизм и деятели культуры по идеи должны были бы сдать полностью свои позиции и склонить голову перед ужасным режимом, с его дикой и расовой идеологией!
Символично, что Эдуардо тоже исполнилось в этот год 38 лет, и что его пьеса была поставлена в Риме, в котором в то время жил весь цвет итальянской интеллигенции.
Для римлян, да и для всей Италии это был свежий глоток воздуха, всегда верящих в чудо и понимающих толк в жизни!
Она написана в лучших комедийных традициях нашего великого классика, никем непревзойдённого мастера комедийных сюжетов, Антона Чехова, но с присущим неаполитанцам литературным шиком и искромётной фантазией!
4.-
Героиня пьесы Эдуардо, Доротея, является необыкновенно интересной, капризной и строптивой женщиной, и чем–то напоминает строптивую героиню из комедии Шескспира «Укрощение строптивой». Но только своей строптивостью… Эдуардо, в отличие от своего великого предшественника и гениального мастера, в качестве строптивой женщины, выбрал жгучую неаполитанку, которая знает себе цену, требует постоянного внимания к себе со стороны своего мужа и ничего ему просто так не прощает. В этом она чем-то похожа на русских женщин, которые тоже не откладывают на завтра то, что можно сказать мужу сегодня, чтобы привести его в чувства. Неаполитанки отлично понимают, что мужчины уже через полчаса забывают то, что они натворили, и, что, если им что-то высказать что-то позже, да не дай бог через 2 месяца! – они этого не поймут, и, тем более, никогда не покаются, а только могут рассердиться!
И, вообще, надо отдать должное Эдуардо, что он как никто другой на свете отлично понимает, как устроено сердце неаполитанки. Для неё настоящим богом - является муж! Ни Мадонна, ни Христос, а именно Муж! Да, она его мучает постоянно своими едкими и порой несправедливыми словами и упрёками, но всё это она делает только из-за своей большой любви! Попробуйте в присутствии неаполитанки оскорбить или поднять голос на её мужа – она вам не простит этого никогда! Так как для неё видеть своего красавца, в смешном виде, осмеянного, униженного - это выше её сил! Она вам тут же выцарапает глаза и отомстит вам за такую неосторожность или же наглость!
У Эдуардо все женщины из народа! Может им, не хватает того лоска, образованности и воспитанности, которыми блещут дамы у Шекспира, но зато они умные от природы и хитрые! Хотя, на самом деле, являются бесхитростными и не держат на мужей долго зла!
Содержание пьесы просто завораживает зрителя, так как действие протекает в ритме неаполитанской тарантеллы и не даёт зрителям отвлекаться ни на минуту на посторонние мысли и какие-либо псторонние разговоры.
Героиня пьесы, Доротея, встречает в своём доме Микеле, школьного друга своего мужа Артуро. Микеле только что вернулся из Америки, после того, как он прожил в ней целых пятнадцать лет! Его направила на работу в Неаполь, в один из своих филиалов в Европе, американская фирма, работающая в нефтяном секторе.
Микеле живёт пока в гостинице, но собирается подыскать себе комнату в квартире какой-нибудь семьи.
Артуро, встретившись с Микеле, предложил ему комнату в своей квартире, которая по всем параметрам идеально подходит для Микеле. И они договорились встретиться в доме у Артуро.
Так случилось, что Артуро немного задержался, и, поэтому Микеле в доме Артуро встречает его жена Доротея, с которой они начинают знакомиться. Во время разговора, Микеле узнаёт, что Артуро всегда, когда оказывается в гневе, стреляет в жену из своего револьвера. Но каждый раз совершается Чудо и пули не поражают её, пролетая мимо цели!
Между тем, появляется Артуро. Оказывается, что он до этого ходил в магазин, чтобы купить себе как раз пули к своему револьверу.
Артуро тут же просит Доротею принести ему и его другу две чашечки кофе. Но Доротея даже не повела бровью и не собирается выполнять просьбу мужа, А, наоборот, говорит мужу, что он, слава богу, не парализованный, а потому и сам может приготовить себе и своему другу кофе! Доротея настолько неуступчива, что Артуро ничего не остаётся, как вытащить из кармана брюк свой револьвер и выстрелить из него в свою жену!
5.-
Доротея валится замертво на один из стульев, но тут же приходит в себя и принимается благодать Мадонну за чудесное спасение, так как пуля прошла мимо и даже не задела её, а только напугала! При этом её поведение резко меняется, Она тут же становится нежной, вежливой и улыбчивой и готова угодить своему мужу и бежать за кофе, которое она уже, кстати, приготовила заранее, зная, что он обязательно попросит её сделать его. В результате, уже через минуту кофе появляется на столе…
Для того, чтобы оценить по достоинству комичность и вечную непримиримость во взаимоотношениях Доротеи и Артуро, и стать свидетелями некоторого замешательства Микеле во время его дальнейшего пребывания в доме своего друга, нужно увидеть всю эту комедию до конца!
Полный пересказ содержания этой пьесы только может понизить градус неожиданности от всего, того, что происходит на сцене! Зритель всегда должен оставаться в ожидании какой-нибудь неожиданной таинмтвенной развязки, и постоянно гадать, а чем всё это кончится?!
Поэтому, как дети ждут новогоднего подарка от Деда Мороза, так и зритель должен набраться терпения и дождаться финала этой пьесы, которая заканчивается классическим «хэппи-эндом».
Страх – это жуткая штука. Но Эдуардо нашел уникальный способ сделать страх созидательным! Это не тот страх, который вызывает вокруг себя страшную панику, а страх, который дисциплинирует человека, и побуждает его к свершению добрых дел и поступков!
Пьеса «Опасно, но не смертельно», ставится постоянно в неаполитанских театрах и в Риме. Это самый любимый спектакль неаполитанцев и большинства итальянцев.
Его ставят даже в глухих провинциальных театрах, причём, посмотреть на этот спектакль приходят целыми семьями, с детьми, чтобы приятно, вместе, провести время и посмеяться от души над событиями, протекающими на сцене.
В прошлом году пьеса «Опасно, но не смертельно» была поставлена также в миланском театре «Пикколо», по случаю 30-ой годовщины смерти Эдуардо. Режиссёр постановки – неаполитанец Франческо Сапонаро.
В этом году весь мир празднует 115-ю годовщину со дня рождения Эдуардо де Филиппо и отмечает эту дату новыми постановками его восхитительных пьес.
Валерий Попов.
Переводчик современной итальянской драматургии.
2015 год.
Э Д У А Р Д О Д Е Ф И Л И П П О
Д Ж Е Н Н А Р Е Н Ь Е Л Л О
и л и
М У Ж И Ж Е Н А - О Д Н А С А Т А Н А
Пьеса в одном действии
( 1 9 3 2 )
Перевод с итальянского и неаполитанского Валерия Попова
( 2 0 1 5 )
Тел: (495) 631.38.67
E-mail: mariapop@mail.ru
Действующие лица:
- Анна, молодая девушка, живущая по соседству с Дженнаро.
- Дженнаро, муж Кончетты, пенсионер.
- Кончетта, хозяйка дома.
- Туммасино, сын Кончетты.
- Федора, художница, сестра Дженнаро.
- Маттео, учитель рисования, квартирант.
- Микеле, молодой человек, инвестор
- Руссо, скупщик подержанных вещей.
3.-
Все события протекают на террасе дома, с которой открывается вид на крыши города.
Эта терраса является тем местом, где семья Дженнаро может немного расслабиться и свободно дать выход своим чувствам. Она располагается на последнем этаже дома. Слева террасы – располагается небольшая пристройка, с окном, выходящим на террасу.
И, наоборот, справа террасы – располагается дверь, ведущая на лестницу дома. С тер-расы открывается панорамный вид на Неаполь, Везувий и Неаполитанский залив.
Кончетта занята стиркой белья. Анна открывает окно и выглядывает наружу.
Анна. Донна Конче’, вы все еще стираете?
Кончетта. А, как вы думали… содержать дом в порядке это не шуточное дело… Только закончишь стирку, как надо уже приниматься за обед, затем тебя ждет штопка одежды, вот и вертишься целый день, словно белка в колесе…
Анна. Нет,… стирка это не по мне… вы ведь знаете, какими делаются от этого руки…
Кончетта. Когда я была синьориной, вроде вас, я тоже придавала этому большое значение и заявляла: чтобы я стирала, да пропади всё пропадом,… Но стоит только взвалить себе на плечи заботы о семье, как разом все меняется.
Анна. Это верно…
Федора. (Появляется на террасе. С ней мольберт, полотно и кисточки). Я сейчас расположусь здесь, так как внутри не хватает света.
Анна. Простите, вы, что там рисуете?
Федора. Гигантский цикламен. Натюрморт.
Анна. Как жаль, что бог не дал мне таланта уметь рисовать…
Федора. Я вас понимаю… Живопись доставляет людям огромное удовольствие! (Обращается к Кончетте). Простынь ты найдёшь в твоей комнате… Я пыталась спасти её… Что я только с ней не делала!... (Обращается к Анне). Моему брату, Дженнарино, прошлой ночью, пришла охота писать прямо в постели, и, поскольку он курил сигару, то прожег в простыне хорошенькую дыру.
Анна. Как жаль! А, что дон Дженнаро по ночам что-то пишет?
Кончетта. Откуда мне знать… Одно только могу сказать с уверенностью, что, если все будет идти так и дальше, то скоро придется его отправить в сумасшедший дом. Сегодня утром он буквально закатил истерику из-за того, что не обнаружил тапочек у своей кровати… После чего хлопнул дверью и ушел из дома, бросив напоследок: “Ты меня никогда не понимала!”
Федора. Не удивляюсь этому. У моего брата всегда была тонкая душа.
Кончетта. Я была уверена, что она отреагирует на мои слова подобным образом.
Федора. Наш учитель поинтересовался, у меня, что у нас будет на обед, и я ему ответила, что у нас будут макароны и тыква. На что он состроил кислое лицо…
Кончетта. Как же, разбежался! Тут же бросимся готовить ему севрюгу! Вместо того, чтобы строить кислое лицо, лучше бы подумал, как расплатиться ему за комнату, которую он снимает у нас… Здесь он и спит, и ест… Но попробуй получить с него хотя бы одну лиру! А сдаем мы комнату, дорогая синьорина, только из-за нужды… Не надо строить иллюзии на этот счет… Здесь нет миллионеров!… Сами знаете, в конце месяца лишние
деньги никогда не помешают. Он же, наоборот, поселился в нашем доме и вот уже три
месяца как не видать от него никаких денег.
Анна. Вы это о ком? Об учителе рисования?
4.-
Кончетта. Именно о нем. Моему же мужу не хватает мужества взять и прогнать его прочь, поскольку как он говорит – ему жаль его.
Федора. Дорогая моя золовка, мой брат, Дженнарино, абсолютно прав: как это можно взять и выгнать из дома бедного человека?!
Кончетта. А, если у нас нечего будет есть, кто нам тогда поможет?... Бедный человек?...
Анна. Донна Конче, разрешите мне. Я тоже хотела бы постирать мое белье.
Федора. Вы собираетесь стирать?
Анна. Несколько кофточек и платочков. Порошком “Люкс”…
Федора. Я тоже никому не доверяю стирать мое белье.
Анна. Ясное дело. Это всё деликатные вещи. Разрешите… (Исчезает в окне).
Кончетта. Стирайте… стирайте… Меня прямо тошнит от ее изысканных манер…
Федора. Какие еще там изысканные манеры!… Она всего лишь самая обыкновенная машинистка. Работает… или вернее работала,… так как ее прогнали с фирмы из-за какой-то истории… Не знаю, что там было,… но мой брат не стал посвящать меня в эту историю.
Кончетта. А, почему?
Федора. Кончетта, не забывайте о том, что я еще синьорина. О некоторых вещах мне еще рано знать…
Кончетта. Знаем, знаем, что ты собой представляешь, на самом деле!… Как же!… Как же!… Синьорина! (Замечает, что в этот момент появляется Туммасино). Что с тобой, Туммаси’?
Томмасино. Есть хочу…
Кончетта. Ведь ты сегодня утром уже съел целую миску молочного супа…
Томмасино. И все равно хочу есть… ничего не могу поделать с собой…
Кончетта. Там в буфете со вчерашнего вечера остался омлет, возьми и съешь его…
Томмасино. Я его уже давно съел… мне этого мало…
Федора. Голубчик, да тебе надо непременно показаться врачу… у тебя там никак прямая кишка…
Томмасино. Ты лучше помолчи! Ты меня поняла?… Никто мне не указчик, когда мне есть и сколько…
Федора. Ты грубый и ужасно невоспитанный,… а я дура еще с тобой разговариваю…
Томмасино. Есть хочу…
Кончетта. Потерпи немного… сейчас схожу на кухню и приготовлю тебе хлеб с помидором и сверху полью немного оливковым маслом.
Томмасино. Я уже съел один такой хлеб… Сейчас же я хочу хлеб с оливковым маслом и уксусом…
Федора. Смотрите, не перекормите его. А то у него, чего доброго, вздуется живот…
Томмасино. Не лезь ни в свои дела. Ты рисуешь? Вот и рисуй себе. Да, поможет тебе бог…
Федора. Это пусть тебе помогает бог, поскольку ты уже в очках…
Томмасино. Мама, вы сами видите, какая у нас тетя Федора… Сказала, что у меня очки!
Кончетта. Не придавай особого значения ее словам… Иди сюда, я дам тебе еще немного выжарок… (Обращается к Федоре). Это нехорошо, говорить подобные слова прямо в лицо моему мальчику. Тем более, что он и, действительно, видит неважно…
Маттео. (Появляется на террасе). Добрый день, донна Кончетта… Синьорина Федора…Если вы не против, то приготовьте мне, пожалуйста, макароны с перцем и сыром… мой желудок не принимает тыквы… она слишком сладкая…
5.-
Кончетта. Ладно, приготовлю вам блюдо с перцем и сыром… Пошли, Томмаси’… Лучше бы подумал, как заплатить деньги, хотя бы за один месяц… (удаляется вместе с Томмасино).
Маттео. Жена вашего брата сегодня никак не в духе?
Федора. По всей видимости…
Маттео. (Разглядывая рисунок, комментирует). Великолепно… Это, у вас, что? Колокольчики?
Федора. Сразу видно, что вы не очень сильны в ботанике. Это гигантские цикламены.
Маттео. Это? Должен сказать, что они красивые, на самом деле…
Федора. Маэстро, как у вас обстоят дела с учениками?
Маттео. Я бы сказал - все в порядке.
Федора. Представляю себе, как они вас мучают…
Маттео Не очень… Хотел бы отметить, что я обращаюсь с ними хорошо. Что они у меня рисуют без принуждения, и, что я их никогда не задерживаю на уроках…
Дженнаро. (Появляется на террасе). Дон Матте’, а я как раз вас искал.
Маттео. А я тут любуюсь живописью вашей сестры.
Дженнаро. Не подумайте, что это я говорю специально, но она у нас - сама добродетель… У нее уже полно ценных полотен, а сейчас она пишет маки…
Федора. Нет… Дженнари’… это гигантские цикламены. Короче – натюрморт.
Дженнаро. Итак, дон Матте’, нам надо серьезнейшим образом обсудить мое изобретение… Я должен заработать на нем кучу денег,… да и вы, при этом, тоже, не останетесь в накладе… Как у нас с чертежом, вы его уже сделали?
Маттео. Осталось внести в него только некоторые детали…
Дженнаро. Я даже уже нашел человека, готового вложить в это изобретение свои деньги.
Это один симпатичный молодой человек. Дон Матте’, мы, наверняка, станем с вами богачами!… И вам больше не придется по утрам ходить в вашу муниципальную школу,… а мне не придется затягивать потуже пояс на животе из-за моей небольшой пенсии, которой уже ни на что не хватает… У меня тут имеются некоторые изобретения,
но все они до сих пор не представляли никакого коммерческого интереса. Это всего лишь небольшие идеи, которые я сам же и внедрил у себя в доме… Так, например, я придумал новую систему, которая предотвращает порчу дынь в подвешенном состоянии…
Маттео. И в чём она заключается?!
Дженнаро. Дело в том, что когда подвешивается дыня, в том месте, где она касается стенки, она размягчается и становится горькой,… Я долго думал, и, наконец, нашел решение… Нужен хороший длинный гвоздь. Дыня подвешивается, но на некотором удалении от стенки...
Матеео. (Заискивающим голосом). Надо же! А вы не могли бы рассказать мне о том, как работает ваша система, поподробнее?
Дженнаро. Просто нужно будет взять хороший длинный гвоздь. И дыня подвешивается на некотором расстоянии от стенки.
Маттео. (Говорит в сторону). Мне бы его заботы…
Дженнаро. Но мое последнее изобретение сделает нас, действительно, богатыми. Это не шутка!... Я придумал систему защиты шин от проколов…
Матео. Понимаю… Как только мы доведем аппарат до рабочей готовности, тут же напишем Форду, в Америку…
Томмасино. (Входит в комнату с куском хлеба в руке). Так мало, что мне даже не хочется есть… Кончится тем, что я умру с голода…
6.-
Дженнаро. А в чем дело?
Томмасино. Мама мне дала только этот небольшой кусочек хлеба, и говорит, что, иначе, если я переем, то мне будет плохо…
Дженнаро. Ясное дело, скоро все мы сядем за стол… если же ты будешь набивать свой желудок чем попало, то у тебя может пройти аппетит, и ты не станешь есть то, что она приготовила для нас…
Маттео. У кого? У него? Дон Дженна’, да у него же луженый желудок… Он один может смести все со стола и оставить нас голодными…
Дженнаро. Что верно, то верно, он никогда не жалуется на аппетит…
Маттео. Он у вас просто какой-то ненасытный…
Дженнаро. Ладно, пока ешь это, а потом видно будет…
Федора. Я бы не дала ему и этого… форменное безобразие… с утра и до вечера только и делает, что ест без перерыва!…
Томмасино. Хочу и ем… Ты мне не указ… Занимайся-ка лучше своими делами…
Федора. Эй! Пора бы тебе и знать свое место…
Дженнаро. И в кого он только такой уродился… Уже ему восемнадцать лет… А женщины для него словно и не существуют. Ведь, не мальчик… Вон какие усы отрастил…
Маттео. Видимо, он у вас отстает в умственном развитии…
Кончетта. (Зовёт изнутри дома) Федо’ …. Федо’… Федора!
Федора. Что там у вас?… Надо же так кричать истерично… Санта Мария!
Кончетта. ( Как выше). Иди ко мне, а то я не могу отойти от плиты ни на секунду… У меня сейчас жарится на огне мясо… Всё ты никак не можешь оторваться от своих кисточек…
Федора. Нет больше моих сил… Твоя жена, дорогой Дженнарино, стала просто невыносимой… Клянусь вам, дорогой Маттео, тому может быть свидетелем мой брат, от скольких заманчивых предложений я отказалась в прошлом… но сейчас, чтобы уйти из этого дома, я готова выйти за первого встретившегося мне на дороге… Если у кого-то имеются виды на меня, может спокойно отбросить прочь все свои сомнения…Я не посмотрю ни на что… Ни на материальное положение, ни на возраст, ни на физические недостатки… Чтобы уйти из этого дома, я готова выйти замуж за любого… Позвольте, дон Маттео… (Удаляется).
Дженнаро. (Обращается к Маттео). Так что вы, дорогой Маттео, можете отбросить прочь все свои сомнения… И сказать мне все начистоту…
Маттео. Сказать, что?
Дженнаро. Не имеете ли вы, случайно, никаких видов…? Я могу ее вам отдать просто так, без проблем…
Маттео. Спасибо, не надо… Для меня это слишком большая честь… И. к тому же у меня сейчас для этого нет достаточных средств…. (Спрашивает Дженнаро словно по секрету, не скрывая того, что это ему очень интересно узнать, но с подковыркой). Дон Дженна-ри’, а вы больше ничего не пытались писать?
Дженнаро. Да, так… ничего особенного. Просто, сегодня ночью, перед тем как мне лечь спать, я тут сочинил одни стихи … Послушайте, что у меня получилось! (Вытаскивает из кармана сложенный листик бумаги, бросает быстрый взгляд по сторонам и начинает читать).
О, сердце! Моё израненное сердце! Спой песню!
Теперь ты можешь это сделать.
7.-
Время было твоим лучшим учителем и профессором.
Спой песню, которую я сочинил, когда мне было только двадцать лет,
И, когда она была ещё совсем сырой и звучала фальшиво.
Не стесняйся, спой, даже если ты не сможешь взять чисто все ноты!
Это смешно, но моя песня похожа чем-то на спираль:
На кривую, которая вращается вокруг своей оси, никогда не проникая вовнутрь,
А только вращается, вращается и вращается…
Ало-красное сердце,
Сейчас, когда зрачки моих глаз уже не реагируют на свет, как это было раньше,
Мои чувства могут передать лишь только когда-то придуманные мною слова…
О, сердце! Моё израненное сердце! Спой песню!
Теперь ты можешь это сделать!
Маттео. Браво! Молодец! Я должен сделать тебе комплимент - стихи получились, на самом деле, отменные…
Анна. (Появляется на террасе, в то время как Дженнаро прячет незаметно стихи в карман своего костюма). Дон Дженна’, что вы здесь делаете?… Дышите свежим воздухом?… Вы, как всегда, выглядите просто красавцем…
Дженнаро. Не стану скрывать… вы мне тоже очень нравитесь…
Анна. Томмаси’… когда я на вас ни взгляну, вы всегда что-нибудь жуете…
Томмасино. А, что, я должен перед вами отчитываться?
Дженнаро. Туммаси’… разве, так грубо разговаривают?
Томмасино. Она мне уже надоела,… когда хочу, тогда и жую.
Дженнаро. Знать ничего не желает… Перед ним такая красивая девушка… А вы только посмотрите, как он с ней обращается.
Маттео. На вашем месте я бы не жаловался, что все обстоит именно так, а не иначе…
Дженнаро. Вы можете мне не поверить, но я не нахожу ничего своего в моем сыне…
Анна. Я сегодня тоже занималась стиркой… Постирала кое-какое белье… Вот кофточка…
Дженнаро. Да, разве, это кофточка?… Это же какой-то крошечный лоскуток ткани…
Маттео. Вы лучше взгляните на трусики…
Дженнаро. Их вообще почти не видно…
Анна. У меня имеются еще и другие, которые и того поменьше…
Томмасино. Мне тоже нравится носить короткие трусы…
Анна. Сейчас все молодые люди носят только короткие, и зимой, и летом…
Томмасино. О нашем папе этого не скажешь… он носит только длинные… иначе, он может мигом простудиться…
Дженнаро. Кто тебя просит совать свой нос не в свои дела? Да, сейчас я ношу длинные… Но, кто знает, может новые я попрошу уже сшить мне короткими…
Анна. В них, несомненно, вы будете выглядеть еще неотразимее…
Дженнаро. Я очень на это надеюсь…
Кончетта. (Появляется со своим бельем). Томмаси’, помоги мне…
Анна. Донна Конче’, вашему мужу надо будет обязательно купить короткие трусы. Сейчас это модно. Вы, что хотите, чтобы он и дальше продолжал носить длинные трусы?
Кончетта. Синьорина, не придавайте этому никакого значения. Моему мужу уже пора забыть о моде… Он уже стар для этого…
Томмасино. И, к тому же, его уже в любой момент может хватить удар!
8.-
Кончетта. Вот белье, которое как раз по ему… (Показывает длинные трусы, расцвеченные заплатами).
Дженнаро. Что у тебя за манера устраивать тут выставку… Это просто уму непостижимо… Какой-то ужас!...
Анна. Не серчайте на нее, дон Дженна’… При любых обстоятельствах вы всегда останетесь интересным мужчиной…
Дженнаро. Вот ещё, стану я серчать по таким пустякам…
Кончетта. Дон Матте’, сделайте мне одолжение, там, на кухне, на огне, стоит кастрюля с отбеливателем, принесите мне ее, пожалуйста,…
Дженнаро. Для этого вполне годится и наш мальчик…
Кончетта. Но он у нас такой невнимательный… чего доброго еще уронит кастрюлю на пол… Нам только этого не хватало!
Томмасино. Разве вы не знаете, что у меня все валится из рук?
Маттео. Не волнуйтесь, за кастрюлей - схожу я. (Удаляется).
Дженнаро. Ты, голубчик, совсем обленился… Одна только еда у тебя на уме… А, ведь, ты уже взрослый… Будь на твоем месте, я бы уже давно, наверно, провалился сквозь землю за подобные штуки…
Анна. Вот увидите, как он сразу переменится, как только начнет бегать к девушкам…
Томмасино. Чтобы я стал бегать к девушкам?!... Даже и не подумаю…
Федора. (Появляется на террасе и тут же обрушивается на Томмасино). Ты когда-нибудь прекратишь хозяйничать в моей комнате?
Кончетта. А, что? Что-нибудь случилось?
Федора. На этот раз он съел хвост рыбы, у шоколада, подаренного мне моим братом на первое апреля…
Томмасино. Неужели, вы верите ей? Сказать такое!
Федора. Вот, полюбуйся, рыба осталась без хвоста. Может, ты и теперь будешь отпираться? Все перерыл вверх дном в ящике моего комода. Вы не поверите, но не проходит и дня, чтобы он не копался в моих вещах в поисках какой-нибудь пищи…
Так позавчера у меня неожиданно исчез целый пакет швейцарских конфет…
Томмасино. Это неправда… Я ничего не трогал… Она на меня наговаривает…Чтобы не случилось в этом доме, всегда я оказываюсь виноват…
Федора. Я тебе запрещаю прикасаться к моим вещам! (Обращается к Кончетте). Можешь сходить и посмотреть, какой кавардак он устроил в ящике моего комода…
Томмасино. О, Мадонна, когда только угомонится эта старуха…
Федора. Назвать меня старухой?! Да, как ты смеешь!
Томмасино. А то и нет… Тебя поэтому-то никто и замуж не берет. Так как на тебя без страха не взглянешь!
Федора. Смотри у меня, а то чего доброго сможешь схлопотать у меня и по морде… Тебе это понятно?
Томмасино. Как же… как же… Ха-ха! Это мы ещё посмотрим!
Кончетта. А, ну, прекращай! (Удаляется с террасы вместе с Федорой и Томмасино).
Дженнаро. Он еще совсем ребенок… Не вырос из детского возраста…
Анна. И сколько, простите, ему лет?
Дженнаро. Восемнадцать… Пора бы уже ему и обратить внимание на девушек, но они его что-то совершенно не интересуют……
Анна. Ой!... Дон Дженна’, я нечаянно уронила бюстгальтер… вы мне не поможете, и не поднимите его с пола…
9.-
Дженнаро. Бюстгальтер?! Повезло же ему – постоянно находится в контакте с вашим телом!...
Анна. Дон Дженнаро, вы меня смущаете!...
Дженнаро. Вот, пожалуйста, держите ваш бюстгальтер… (Подает бюстгальтер Анне. И словно от какого-то импульса начинает петь). “Nun me dicite no – uocchie che arragiunate, senza parla’, senza parla’…” Нет, не говорите мне нет – глаза, которые понимают итак всё без слов….
В этот момент на террасе появляется Маттео с кастрюлей с отбеливателем, останавливается и начинает наблюдать за происходящим.
Дженнаро. (Продолжает петь): “Nun mi dicete no. guardateme nu poco, come dich’io, come voglio io, come saccio’io… Нет, не говорите мне нет, взгляните на меня, так, как я вас об этом прошу, как я этого хочу, тем взглядом, которым я смотрю на вас.
На террасе также появляется Кончетта. Она тоже останавливается и наблюдает за происходящим.
Дженнаро. (Продолжает петь): Non mi dicete no – occhie che arragiunate, senza parla’, senza parla’. Нет, не говорите мне нет - глаза, которые понимают итак всё без слов…
На террасе появляется Томассино, и он тоже тут же начинает наблюдать за происходящей сценой.
Дженнаро. (По-прежнему продолжает петь). “Nun mi dicete no… guardateme nu poco, come dich’io, come voglio io, come saccio’io… Нет, не говорите мне нет, взгляните на меня, так, как я вас об этом прошу, как я этого хочу, тем взглядом, которым я смотрю на вас.
Наконец, Дженнаро замечает, что за ним следят три пары глаз и, смутившись, прекра-щает петь. Чтобы разрядить обстановку, он приближается к жене, обхватывает рукой её за талию, как бы приглашая к танцу, и снова начинает напевать песню.
Кончетта. (Вырывается из объятий мужа). Я бы попросила тебя опуститься на грешную землю! Нет, вы только посмотрите на него – уже старый, а всё заигрывает с девушками!
Анна. Донна Конче, знаете, у вашего мужа великолепный голос…
Кончетта. Может вы скажите еще, что у него голос соловья, поющего весной… С его то отдышкой… Он даже не в состоянии двигаться нормально… А, еще пытается ухаживать за вами…
Томмасино. И чего доброго ещё может раньше времени отправиться к праотцам!
Дженнаро. Сказать такое - ухаживать… да, это я просто пошутил…
Маттео. Нет, нет, он это не серьезно…
Кончетта. Какая может быть в этом серьезность?… Оставим эту тему дон Матте’… вы лучше мне вылейте содержимое кастрюли вот сюда…
Маттео выливает содержимое кастрюли в жбан. Анна между тем покидает террасу.
10.-
Маттео. Синьора, вам не следует принимать все это так близко к сердцу… Дон Дженнаро просто шутит…
Кончетта. Как же… как же… Так я вам и поверила. Вы даже не подозреваете, насколько он испорчен!…
Дженнаро. Может, помолчишь? О, боже, наверно, она никогда не возьмётся за ум…Разве ты не видишь? Это же девушка!
Кончетта. Попробуй, приведи ее домой, а я посмотрю, что ты скажешь мне потом…
Дженнаро.: Я бы это сделал с превеликим удовольствием…
Маттео. Дон Дженнари, успокойтесь, и не сердитесь…
Дженнаро. Вот еще! Стану я сердиться по такому пустяку. Это вредно…
Федора. (Появляется на террасе) Там пришел Руссо… Старьёвщик…
Кончетта.: Самое время… Я предупреждала нашего привратника, что, если будет проходить Руссо, чтобы он его попросил подняться к нам наверх… У меня здесь поднакопились кое-какие старые вещи… надо будет что-нибудь продать… Пусть он поднимется ко мне…
Федора. Там также пришел один синьор, тот, что был у нас позавчера… Как его зовут?.. Инженер Айелло…
Дженнаро. Приведи мне его сюда. (Федора удаляется и вскоре возвращается вместе с гостем). Айелло… это тот самый инженер, который взялся за финансирование моего изобретения…
Маттео. Стало быть, его зовут Айелло?…
Дженнаро. Микеле Айелло… Очень серьезный молодой человек…
Кончетта. Неужели тебе больше нечем заняться, как только этим…
Дженнаро. Не вмешивайся в мои дела… Тут нет никакого повода для беспокойства…
Кончетта. Вот ещё! Стану я беспокоиться по такому пустяку…
Руссо. (Обращаясь к Микеле, и, уступая ему дорогу). Прошу вас, проходите , синьор… Нет, нет, только после вас…
Микеле. Благодарю… Синьор… Дорогой дон Дженаро…
Дженнаро. Разрешите представить вам нашего квартиранта… Профессор Маттео Пенна, учитель рисования… Это он выполнил мне чертеж моего изобретения…
Микеле. Браво! Молодец!
Микеле и Маттео приветствуют друг друга.
Кончетта. (Обращаясь к старьевщику). Послушай, Руссо, если ты поднялся сюда и наде-ешься купить за три сольдо целый Париж, то тебе будет лучше сразу же уйти отсюда …
Руссо. Кто это вам сказал, что я собираюсь купить Париж за три сольдо? Лучше покажи-те, что у вас есть на продажу.
Кончетта. Кое-что из старых вещей… (Обращается к Дженнаро). Послушай меня,… красавчик,… ты еще будешь носить свой темно-коричневый костюм?
Дженнаро. Конче’, ты можешь не отвлекать нас от дел?...
Руссо. Позвольте мне взглянуть на ваши вещи…
Кончетта. Все они находятся в кладовке,… пройдите… и сами выберете, что вам понравится…
Руссо. (Оставляет на полу свой мешок). Разрешите… (Удаляется вместе с Кончеттой. Через некоторое время они снова возвращаются).
Микеле. Итак, первым делом я хотел бы услышать, о чем идет речь…
11.-
Дженнаро. О, Мадонна… позавчера мы битых два часа говорили на эту тему…
Микеле. Видимо, я ничего не понял…
Дженнаро. Хорошенькое же начало, ничего не скажешь!...
Маттео. Обязательно взгляните на чертеж,… речь идет о крайне полезном изобретении…
Микеле. Ваше предложение интересное и оно меня может вполне заинтересовать.
Дженнаро. (Говорит в сторону). Слава богу, начинает наконец-то понимать!
Микеле. Я в этом не сомневаюсь… Я точно не помню, но мне кажется, вы говорили о каких-то автомобилях, буферах…
Дженнаро. Это вам не шутка! Речь идет о системе, предотвращающей проколы автомобильных камер…
Кончетта. (Появляется со старыми вещами) Здесь у меня – одно пальто, два костюма, в комплекте, и три жилета, от других костюмов…
Руссо. (Входит со спинкой от кровати в руках) Позвольте мне взглянуть на все это… (Разглядывает вещи).
Кончетта. Все эти вещи почти новые.
Руссо. Синьора, да, вы никак шутите… Здесь есть даже дыра…
Кончетта. Есть, но только на этом…
Руссо. За все могу дать четыре лиры…
Кончетта. Да, ты с ума сошел! Всего четыре лиры…
Руссо. Вы, что думаете, эти вещи стоят больше четырех лир?
Кончетта. Это просто какой-то ужас!… С тобой совершенно невозможно иметь какие-либо дела…
Дженнаро. (Обращается к Кончетте) Тебе, кажется, что сейчас именно самый подходящий момент, чтобы заниматься старыми вещами?
Кончетта. А мы что, вам мешаем?
Микеле. Нет, синьора, вы нам не мешаете…
Руссо. (Обращается к Микеле). Молодой человек, вы только взгляните на это тряпье. И за все это синьора хочет получить миллион…
Дженнаро. Послушай, это мои костюмы. Как ты смеешь называть их тряпьем!
Руссо. Я только что купил несколько великолепных костюмов за десять лир. О них точно можно сказать, что они новые… Можете взглянуть… (Достает костюмы из мешка).
Дженнаро. На что я должен взглянуть?! Кто тебе дал право так обесценивать мою одежду?!
Маттео. Верно… Как он может сравнивать эту одежду с одеждой моего друга?! Это, да, действительно тряпьё… (Показывает, не разобравшись, на старые вещи Дженнаро).
Руссо. Об этом я и говорю…
Дженнаро. Не надо, дон Мате’… это моя одежда.
Руссо. За пять лир отдадите?
Кончетта. Лучше я их пущу на тряпки для кухни… Ну, и ну… Да, ты и на самом деле разбойник…
Руссо. Синьора… выбирайте, пожалуйста, выражения… И, когда только дойдет до меня, что здесь делать мне нечего! За все те вещи, что у вас находятся в доме, разве что только дурак, даст вам более семнадцати лир!…
Дженнаро. Ну, знаешь, я попросил бы тебя помолчать… И выбирать выражения!
Маттео. Если он тотчас же не уберется отсюда, я ему обязательно дам в зад пинка…
Руссо и Маттео театрально удаляются с террасы.
12.-
Дженнаро. Слава богу, ушёл … Нам недоставало только еще тратить время на какого-то старьёвщика…
Маттео. (Вернувшись назад). Надо же быть таким невоспитанным… Не уйди он во время, обязательно получил бы от меня пинка в зад…
Микеле. Он не стоит даже этого…
Дженнаро. Верно… Ну, что, может вернемся к нашим делам?
В окне появляется Анна. Она замечает Микеле. А Микеле в свою очередь замечает её.
Они начинают обмениваться друг с другом беглыми взглядами и жестами.
Микеле. Я в вашем распоряжении…
Дженнаро. Дон Матте’, вы захватили с собой чертёж?
Маттео. Да. Но он еще несколько неполный… Вот он…
Микеле. Это что такое? (Спрашивает и одновременно смотрит на Анну).
Дженнаро. Аппарат, предотвращающий проколы камер у автомобилей…
Микеле. Аппарат? Какой? (Смотрит на Анну, которая делает ему какие-то знаки).
Дженнаро. Вот этот… Простите, а вы куда смотрите?
Микеле. Какая она красивая…
Дженнаро. Да, он красивый…
Маттео. Верно… красивый… Вы же сказали… красивая…
Микеле. Простите. Да… красивый… А, какие он выполняет функции?
Маттео. О, Мамма миа… предотвращает проколы камер…
Дженнаро. Я собираюсь назвать его антидыром…
Микеле. (Продолжает внимательно следить за Анной). И, как он действует?
Дженнаро. А, вот как… Это толковый вопрос… Спереди, возле колес, устанавливаются две щетки, на подобии метел, только с металлической гарнитурой… Когда автомобиль движется, эти щетки при помощи простой шестеренчатой передачи приводятся в действие… Автомобиль едет, а щетки перед колесами совершают себе вот такое движение… (Показывает руками). В результате, если на пути следования автомобиля попадется какой-нибудь гвоздь или кусочки битого стекла, они тотчас же будут удалены с дороги…
Одновременно Микеле разговаривает жестами с Анной, как если бы он решил назначить ей свидание.
Маттео. Понятно. Более того, я бы поместил с обеих сторон небольшие бидоны для сбора попавшегося мусора. Таким образом, особенно любопытный водитель сразу может заметить, что ему попалось по дороге – гвозди, кусочки стекла или ещё что-либо…
Дженнаро. Дон Маттео, да, вы никак шутите?! Мы же не собираемся конструировать машину для уборки мусора!
Микеле: Итак… Что у вас там? Какую задачу вы ставите?
Маттео. Он нас совершенно не слушает…
Дженнаро. Неудивительно… Синьор Микеле, да я вижу, что вы все время заглядывае-тесь на синьорину,… которая красуется в окне, не зная чем бы ей занять себя дома… (Обращается к девушке). Вам что, больше нечего делать?
Анна. Дон Дженна’, пусть это вас не волнует… Не в моих правилах бросаться первому встречному на шею… К тому же, я влюблена в вас… И ни на кого я вас не променяю…
13.-
Микеле. Вы слышали? Дон Дженна’, мои комплименты! Вы пользуетесь огромным успехом у женщин!
Дженнаро. Синьорина только шутит…
Анна. Нет, я не шучу… Я говорю это вполне серьезно… Раз мы заговорили об этом, то скажу вам, что дон Дженнаро заставляет меня страдать, так как он меня еще ни разу так и не поцеловал…
Микеле. Как нехорошо… Дон Дженна’… Разве можно доставлять столько страданий такой девушке, как эта?!
Дженнаро. Разве, вы не видите, что синьорина шутит… Если бы она это хотела на самом деле, то…
Анна. Так в чем же задержка… Я это говорю вполне серьезно… Поцелуйте меня…
Микеле. Дон Дженна’… Чего же вы ждете?!
Маттео. Для этого понадобится небольшая лестница…
Дженнаро. Не надо… В случае чего, я могу залезть и на стул…
Анна. Так немедленно залазьте,… а то я здесь уже умираю от долгого ожидания…
Микеле. Давайте, залазьте…
Дженнаро. Девочка моя… со мной так не шутят… Ведь, я могу залезть и на самом деле…
Анна. И, когда?
Дженнаро тут же направляется со стулом в направлении окна и залазит на него.
Микеле: Великолепно! Зачем упускать такой прекрасный случай? Живём мы только один раз! Да, и, кроме того, от одного поцелуя ещё никто не умер!
Маттео. (В то время как Дженнаро целует девушку). Браво! Молодец!
Появляется Кончетта.
Дженнаро. А?! Это ты, Кунче’?! Мы здесь просто немного шутим…
Анна. Донна Кончетта, как это здорово… меня только что поцеловал ваш муж!
Кончетта. Пора бы знать и меру… Хорошего – понемножку!
Анна. Донна Кончетта… вы что, ревнуете?
Кончетта. Уже три месяца как продолжается это заигрывание… Я думаю, что пора прекращать все это!…
Дженнаро. Зачем ты так?!..Ведь, она еще синьорина…
Кончетта. Замолчите, а то я не ручаюсь за свои действия… Что за испорченный тип!…
Анна. Донна Кончетта… зачем вы говорите такое?! Это была всего лишь невинная шутка…
Кончетта. Невинная?... Как же, как же… По-вашему я совсем дура…
Дженнаро. Ты что, с ума сошла?!...
Кончетта. Пожалуйста, … я к тому же еще и сошла с ума! Нет, вы только посмотрите на него,… на этого великовозрастного старика!
Анна. Донна Кончетта… не забывайте – я девушка честная…
Дженнаро. Неужели нам надо ссориться друг с другом перед людьми по таким пустякам?
Кончетта. А ты, в следующий раз, отдавай отчет своим поступкам…
14.-
Дженнаро. Ну, все, на этот раз пришёл конец моему терпению!... Один только бог знает, чем только мне не пришлось жертвовать в этой жизни…
Кончетта. Тоже мне, молодой человек объявился… Волочится за смазливыми девчонками… вместо того, чтобы сидеть где-нибудь и перебирать себе четки…
Анна. Донна Кончетта… я лучше промолчу…
Кончетта. На вас, Анна, я ничуть не сержусь… Я сержусь на этого старика, совершенно потерявшего голову…
Дженнаро. Кунче’… осторожно… следи за своим языком, а то я готов сделать такое, чего никогда ещё не делал…
Кончетта. И что ты собираешься такого сделать?
Дженнаро. А вот, возьму и уйду…
Кончетта. Ты? Уйдешь? Ну, и уходи. Чего ждешь?
Дженнаро. Кунче’, не толкай меня на крайний шаг, который я сделаю без колебаний…
Кончетта. Сделай, сделай его… ибо, если его не сделаешь ты… то его сделаю я…
Дженнаро. В таком случае, я ухожу… да… ухожу!…
Маттео. Нашли из-за чего сориться… Что это с вами?...
Микеле. Прекращайте, ради бога. Вы же взрослые люди!
Томмасино. (Появляется с тарелкой в руках и энергично работает ложкой, поглощая содержимое тарелки). Что здесь происходит?
Дженнаро. Моего мальчика я здесь ни за что не оставлю… Возьму с собой…
Кончетта. Детей всегда оставляют матерям…
Дженнаро. Это касается только девочек! А он у нас мальчик… поэтому он пойдет со мной… А, ну, собирайся!...
Кончетта. Нет, нет! Оставь мальчика в покое, а то я не знаю, что тебе сделаю…
Томмасино. (Принимается реветь) Папа, что здесь происходит?
Дженнаро. Туммаси’… пойдем со мной, сынок… пойдем … Пока я тебе только скажу, что твоя мать… сумасшедшая… и, что она вынудила меня оставить мой семейный очаг… Когда же ты станешь немного постарше, то я тебе смогу рассказать еще и другие вещи…
А сейчас - я попрошу тебя следовать за своим папой… Будем работать и питаться тем немногим, что нам удастся приготовить… а, если ничего не сможем приготовить, будем… поститься…
Томмасино. Папа, может, будет лучше, если я останусь с мамой…
Дженнаро. Хочешь остаться с мамой? Прекрасно… Тогда пусть все решится в суде… Прощайте… (Удаляется).
Кончетта. О, господи, ну, что он только за человек… что за человек!…Только подумайте, в его-то возрасте и заниматься такими вещами! (Плачет).
Маттео. Подождите, меня немного… (Бежит за Дженнаро). Дон Дженна’!... Дон Дженна’!...
Микеле. Мы сделаем все, чтобы вернуть его… И, ради бога, больше не смешите людей…
(Удаляется в свою очередь).
Анна. Ну, и история… меня просто мутит от этой сцены… (Исчезает в окне).
Федора. (Появляется на террасе, не скрывая удивления). Я только что видела, как отсюда вышел Дженнаро, причем, в крайне возбужденном состоянии… Никак что-то случилось?
Кончетта. Что-то случилось? Да, случилось!… Жаль, что я не могу сказать всего в при-сутствии моего мальчика… Твой брат – бабник и не стесняется у всех на виду волочится за девушками… Решил уйти из дома, ну, и пусть уходит… Скатертью дорога…
15.-
Федора. Решил уйти?
Томмасино. Теперь остается уйти только тебе…
Федора. Заткнись, пока не получил от меня!...
Кончетта. А, что? Он прав. Сказал верно… Ты тоже уходи… Мы хотим остаться с ним одни…
Федора. И уйду… и уйду… Не задержусь здесь ни на минуту… вот только соберу свои вещи и тут же уйду… Дженнаро - мой брат и должен позаботиться обо мне… (Удаляется быстро, театрально)…
Томмасино. Не расстраивайся, мама… Папа ушел? Ничего с этим не поделаешь… Что случилось, то случилось… Я стану работать и позабочусь о вас… Я бы хотел устроиться куда-нибудь поваром…
Маттео. (Появляется на веранде вместе с Микеле. Они буквально заталкивают на террасу также и Дженнаро) Да, идите же… Ну, и упрямый… В конце концов, вы же мужчина… Поругались то из-за какой-то невинной шутки…
Дженнаро. Я попросил бы вас не вмешиваться ни в свои дела.
Маттео. А вот и нет! Мы имеем полное право вмешиваться в ваши дела, поскольку мы является вашими друзьями, и любим вас.
Дженнаро. Я отдаю себе отчёт в том, что делаю, а, поэтому, позвольте мне спокойно уйти. (Вырывается из рук друзей и пытается уйти).
Маттео и Микеле крепко хватают Дженнаро и принуждают его вернуться.
Маттео. Прекращай. Ты что, не видишь, как расстроилась донна Кончетта?!
Микеле. Не заставляйте нас упрашивать вас, дон Дженнаро.
Дженнаро. Но, почему вы не занимаетесь своими делами? Если вы так настаиваете на своём, то это означает, что вы ничего не поняли. В этом доме мне нельзя больше оста-ваться. Я не чувствую себя тут больше мужчиной!
Маттео. Только, пожалуйста, Дон Дженнаро, не сгущайте так краски!
Дженнаро. Нет, нет, разрешите мне уйти. (Решительно пытается уйти).
Маттео. (Снова вместе с Микеле удерживает Дженнаро). Дон Дженнаро, мы не позволим вам уйти отсюда.
Микеле. Вы можете в этом даже не сомневаться.
Маттео. Мы станем перед дверью и не дадим вам пройти.
Маттео и Микеле - становятся у двери, скрестив на груди руки, как это делают полицейские.
Дженнаро. Ну, и ладно. Становитесь, если это так вам хочется…. Но, как только вы оставите меня, я тут же уйду отсюда. Это решение я уже принял давно. (Берёт стул и помещает его в центр террассы). Посмотрим, кто из нас раньше устанет… (Садится на стул. В свою очередь, сложив руки на груди).
Маттео. (После некоторой паузы, во время которой он обменивается с Микеле взгляда-ми, которыми обычно обмениваются заговорщики, пересекает террасу за спиной Джен-наро и подходит к Кончетте). Донна Конче! Здесь находится дон Дженнаро. Мы вам его привели назад.
Микеле. Прошу вас, прошу вас, Дженнаринтелло!. Проходите вперёд, не стойте на месте! (Подшучивает над Дженнаро и назывет его уменьшительно-ласкательным именем,
16.-
давая, таким образом, понять Маттео, что на подобный подвиг, который только что совершил Дженнаро, способны только молодые люди.).
Маттео: (Подхватывает тонкий намёк Микеле). Да, да, Дженнареньелло!… Пардон, но мы просто не ожидали такой прыти от вас!..
Микеле. (Прдолжает подшучивать над Дженнаро). Донна Конче’, Пожалуйста, не обращайте на это никакого внимания, так как это был с его стороны всего лишь невинный юношеский порыв!... (Маттео смеётся). Галантного кавалера, встретившего на своём пути молодую девушку!....
Маттео. Дон Дженна’. А, вы знаете, что, если, как следует присмотреться, то можно найти в вас удивительное сходство с киноактером Рамоном Наварро?!
Теперь смеётся Микеле.
Микеле. Да, да. Вам, с вашими данными, можно спокойно выступать по вечерам в ночном клубе Трокадеро… Достаточно только одеться немного поэлегантнее … Прикрепить цветок на груди… и сшить себе шелковые рубашки..
Маттео. А волосы можно будет немножко подкрасить… Взяв хорошенькую баночку гуталина…
Микеле. А теперь, давайте примерим эти вещи… (Даёт Дженнаро трость и надевает на его голову шляпу, которую он отыскивает в куче старых вещей, приготовленных для старьевщика, и натягивает на его руки пару разных носков вместо перчаток).
Маттео. Донна Кунче’… Как вам нравится ваш Дженнариньелло?!…
Кончетта. Простите, но, кто вы такие, чтобы так подшучивать над ним… Да, вы знаете, что за такие проделки, я вам могу влепить каждому по пощечине…Мой муж не из тех, над кем можно просто так подшучивать… Прошу вас об этом не забывать… Он мой муж, поэтому немедленно убирайтесь отсюда!
Маттео. Синьора… Да, мы только пошутили…
Микеле. Мне право неловко перед вами за случившиеся…
Кончетта. Уходите отсюда и немедленно!
Маттео. Донна Кунче’.
Кончетта. Уходите отсюда! Что я вам сказала!
Микеле делает знак Маттео, чтобы тот прекращал возражать, и они удаляются.
Дженнаро. (Смотрит на жену, с признательностью во взгляде. Какое-то время он не решается подойти к ней, наконец, набирается духу, приближается к ней и начинает петь ей песню). “Nun me dicite no… uocchie che raggiunate, senza parla’… senza parla…”
Не говорите мне нет… ваши глаза все могут сказать и так, без слов… без слов…
Кончетта. (Смотрит растроганная на Дженнаро и лепечет счастливым голосом). Дженнари’…
Муж при этих словах, опускает голову, в знак своей вины и примирения.
Томмасино. (Усевшись верхом на парапет террасы) Папа… тебе понравилась синьорина? Но, смотри, осторожно… На чужой каравай – рот не разевай!
К о н е ц
Э Д У А Р Д О Д Е Ф И Л И П П О
О П А С Н О ,
Н О
Н Е С М Е Р Т Е Л Ь Н О
О д н о а к т н а я п ь е с а
( С к е т ч )
( 1 9 3 8 )
Перевод с итальянского и неаполитанского Валерия Попова.
E-mail:mariapop@mail.ru
( 2 0 1 5 )
Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А :
- Д О Р О Т Е Я
- А Р Т У Р О, муж Доротеи
- М И К Е Л Е, Друг Артуро
О П А С Н О, Н О Н Е С М Е Р Т Е Л Ь Н О
( Э д у а р д о д е Ф и л и п п о)
Эдуардо де Филиппо «Опасно, не смертельно». Театр «Пикколо» Милан, 2014
С правой стороны сцены появляется Доротея в сопровождении Микеле. Доротея – женщина эдак под 40 лет. По тому, как она перемещается, жестикулирует - чувст-вуется, что у неё абсолютно отсутствует даже какое-нибудь элементарная воспи-тание. Одевается весьма скромно, даже можно сказать не по моде. На всё смотрит отсутствующим взглядом. Глаза её всё время смотрят вдаль, в пустоту, словно она собирается там разглядеть какое-то ужасное видение, которое не только её не пу-
гает, а, наоборот, зачаровывает.
ДОРОТЕЯ: Входите и располагаётесь. Моего мужа пока нет, но он предупредил ме-ня о вашем приходе.
МИКЕЛЕ: Спасибо, синьора.
ДОРОТЕЯ: И, чем мы с вами займёмся?
МИКЕЛЕ: Да ни чем, синьора. Абсолютно ничем.
ДОРОТЕЯ: Но, тогда по какому случаю, вы пришли к нам?
МИКЕЛЕ: Несколько дней тому назад я встретил вашего мужа, моего лучшего дру-га и товарища по школе, которого я уже не видел пятнадцать лет, поскольку я всё это время находился в Америке. Мы сразу же стали спрашивать друг друга, как идут дела? И т.д.… « Я уже два года как женат», - ответил ваш муж. «Браво, молодец, мне очень приятно», - ответил я. «А, как ты?», - поинтересовался он у меня. «Я вернулся всего лишь несколько дней тому назад, так как нефтяная компания, на которой я работаю, перевела меня в свой филиал в Неаполе. Сейчас я остановился в гостинице и подыскиваю себе комнату где-нибудь в семье», - ответил я ему. «Какая удача! – обрадовался ваш муж. – «Я могу предложить тебе комнату в моём доме!». «Ты это на самом деле? – спросил я его. - Как здорово!». В результате, мы тут же договорились о цене, и вот я – здесь!
ДОРОТЕЯ: Артуро сейчас подойдёт, это вопрос только нескольких минут.
АРТУРО: Тогда я подожду его и поговорю обо всём уже с ним. И сделаю ему непре-менно комплимент, что у него великолепный вкус, так как он выбрал себе в жены такую приятную женщину, как вы.
ДОРОТЕЯ: Это что?! Видели бы вы меня раньше!... Я была самым настоящим цвет-ком, а сейчас стала такой, что даже не узнаю себя. Сегодня утром мой муж стрелял в меня в очередной раз.
АРТУРО: Стрелял в вас?
ДОРОТЕЯ: Да, вытащил свой револьвер и выстрелил в меня. Просто чудо, что он не попал в меня. По всему видно, что меня бережёт какой-то святой.
АРТУРО: Как?! Вы говорите, что сегодня утром он стрелял в вас?
ДОРОТЕЯ: Если бы только сегодня! Он в меня стреляет постоянно. Первый раз он выстрелил в меня из револьвера прямо в день нашего бракосочетания, за столом, по-сле второго блюда…
АРТУРО: Ему что, не понравились фрукты?!... И даже не ранил вас?
ДОРОТЕЯ: К счастью, пуля улетела неизвестно куда. Мы с ним не разговаривали два-три дня, но затем снова помирились и забыли об этом случае. Но затем, как то
утром он вновь выстрелил в меня во второй раз…
4.-
АРТУРО: Ему что, не понравилось кофе?!
ДОРОТЕЯ: А в третий раз он выстрелил в меня на мои именины!
АРТУРО: Ему что, не понравились сладости?!
ДОРОТЕЯ: Откуда мне знать!... Спрашиваете меня такое!
МИКЕЛЕ: И с каких пор он уже стреляет в вас?
ДОРОТЕА: Но я уже вам сказала… С самого первого дня, как мы поженились. Вот уже два года!
МИКЕЛЕ: И что, он ни разу за это время не поразил вас?!
ДОРОТЕЯ: Если бы он поразил меня, то я сейчас не разговаривала бы с вами! Как ни странно, но до сегодняшнего дня – нет! Но никто не знает, чем это может кон-читься, когда он будет стрелять в очередной раз… (В этот момент звенит звонок изнутри помещения). А, вот и он! Будем надеяться, что он находится в хорошем настроении. (Выходит из комнаты и затем возвращается с Артуро).
АРТУРО: О-ля-ля! Мике’! Извини меня, что, когда ты пришёл, я не оказался в доме.
МИКЕЛЕ: Не за что! Было бы за что извиняться! А, где ты был сейчас?
АРТУРО: (Бросает взгляд на жену). Я тут ходил в магазин, купить себе пуль к мое-мому револьверу, а то они у меня закончились.
МИКЕЛЕ: А я тут говорил с твоей женой, поджидая тебя.
АРТУРО: Ну, ладно! Присаживайся. (После чего Артуро обращается к Доротее). Ты как? Уже показала ему его комнату? (Но Доротея никак не отвечает Артуро на его вопрос). Спрашиваю тебя, ты уже показала ему его комнату?
МИКЕЛЕ: Нет ещё. Но это не имеет значения.
АРТУРО: Как это не имеет значения?! Первым делом ты должен был посмотреть комнату! Подходит ли она тебе или нет…
ДОРОТЕЯ: Я здесь никому не рабыня. И не хватало только, чтобы меня тут стали принимать за горничную. На моих плечах держится весь дом. Вечером я настолько устаю, что не чую под собой ног.
АРТУРО: А, я, что, по-твоему, не тружусь?!
ДОРОТЕЯ: Трудишься?! Да, ты всё время возвращаешься совершенно свеженьким из своего офиса и тут же начинаешь всем командовать!
АРТУРО: Совершенно свеженьким? Сказать такое! Нет, вы только послушайте её – я возвращаюсь с работы совершенно свеженьким… Прекращай, а то мы обязатель-но поссоримся!... И вообще, ты мне начинаешь действовать на нервы…
ДОРОТЕЯ: Ты это на самом деле?! Какие, однако же, у тебя слабые нервы!… Как же, как же! Молодой человек у нас такой слабонервный…
МИКЕЛЕ: Синьор Артуро, ради бога, не отвечайте ей!
АРТУРО: Поверь мне, Микеле. Она умеет такое сказать, что тебе в голову начинает тут же приливать кровь! Лучше я промолчу. Ты уже выпил кофе?
МИКЕЛЕ: Нет. Пока что – нет.
АРТУРО: Я тоже выпью чашечку кофе, и с большим удовольствием. (Говорит же-не). Принеси нам, пожалуйста, два кофе.
ДОРОТЕЯ: Молодой человек приказал принести два кофе. Одно для лорда Стронга и другое для губернатора Египта Кедифе’. Так вот, если вы хотите пить кофе, то отп-равляйтесь пить его в бар.
АРТУРО: Доротэ’, я уже сказал тебе: сходи на кухню и принеси нам кофе!
ДОРОТЕЯ: А, ты у нас что, парализованный? Иди и принеси его сам.
АРТУРО: Доротэ’, я тебе сказал: Сходи за кофе! Ты же меня знаешь…
ДОРОТЕЯ: (Вне себя). Да, я тебя знаю… я тебя знаю…Ты и так постарался, да, так,
5.-
что от меня осталась одна только кожа, да кости. А вечером, когда он возвращается с работы, он делает всё, чтобы отравить мне жизнь. Для меня в этом доме не существу-ет никаких развлечений, никакого кино и вообще ничего! Я не собираюсь нести тебе никакое кофе! Можешь просить меня, сколько захочешь! Хоть лопни!
АРТУРО: Доротэ’, пожалуйста, не перегибай палку! Думай, что говоришь!... (Засовывает руку к себе в карман брюк, чтобы вытащить оттуда револьвер).
МИКЕЛЕ: (Испугавшись, что Артуро может пустить в ход револьвер, хватается за его руку). Артуро, ради бога, не делай этого! Ты, что с ума сошёл? Хочешь загреметь на галеры? Из-за какой-то чашечки кофе, не следует идти на такое! Если я не выпью кофе, то со мной ничего не случится!
АРТУРА: Нет, нет, не мешай мне, Микеле. На этот раз всё, хватит! Я должен прикон-чить её!
ДОРОТЕЯ: Таким образом, хоть кончатся наши мучения…
АРТУРО: Доротэ’, знай же, на это раз тебе не удастся отделаться только лёгким ис-пугом! (Выстреливает из револьвера в жену).
ДОРОТЕА: Мама миа! Святая Мадонна! (Валится на один из стульев).
МИКЕЛЕ: Артуро, что ты наделал? Ведь ты убил её!
АРТУРО: Да, нет же… Не может быть… (Следует пауза).
ДОРОТЕЯ: Произошло ещё одно чудо! (Поднимается со стула и сразу, сделавшись необыкновенно любезной, приближается к мужу). Нет, нет, ничего страшного! Подожди только минутку, и я тут же принесу вам кофе! Оно уже готово, поскольку я знала, что ты должен вот-вот вернуться, то я приготовила свежее кофе, зарядив кофеварку новой порцией кофе. (Просовывает два пальца между шеей и воротни-ком рубашки Артуро). Мадонна! Да, ты весь вспотел! Ты как, не хочешь поменять рубашку?
АРТУРО: (На подчёркнуто любезное поведение жены также отвечает ей любезно).
Нет, нет. Не беспокойся. Я просто немного поволновался…
ДОРОТЕЯ: Береги себя и будь осторожным - не попади под сквозняк! Бедный Арту-ро! Если бы вы только знали! Работает весь день, вертится как белка в колесе!
АРТУРО: Ничего особенного! Как будто ты работаешь меньше меня!
ДОРОТЕЯ: Скажешь ты! Что я делаю такого? Нахожусь всё время дома. А, тебе не помешало бы поберечь себя немного! Бедный Артуро! Я мигом сейчас принесу вам кофе! (Выходит из помещения и быстро возвращается с кофе).
АРТУРО: Итак, что мы имеем? Я уверен, что тебе здесь будет в высшей степени удобно! Твой Офис располагается в каких-то пятидесяти шагах отсюда. Комната – полная солнца, рядом с ней находится ванная… И, самое главное, ты будешь жить
среди друзей! Вот увидишь, тебе здесь понравится!
МИКЕЛЕ: Я в этом и не сомневаюсь! Что можно желать ещё лучше этого?!
АРТУРО: Ты провёл пятнадцать лет в Америке, не так ли? И, что на тебя произвело наибольшее впечатление?!
МИКЕЛЕ: Впечатление? Я, чуть не умер со страху! Сам подумай, видеть то, как на твоих глазах стреляют из револьвера в женщину! Такое не часто можно увидеть!...
АРТУРО: Нет, нет, я ни это имел в виду! Я хотел узнать, какое впечатление произ-
вёл на тебя Неаполь, после стольких леи разлуки?
МИКЕЛЕ: Это невозможно передать словами! Я потерял дар речи!
ДОРОТЕА: А вот и кофе! (Ставит две чашечки с кофе на стол). Я приготовила кофе от всего сердца! Вы это и сами почувствуете, когда вы его выпьете!
АРТУРО: (Отпив глоток). Да, оно и, действительно, изумительное.
6.-
МИКЕЛЕ: Вкуснейшее!
ДОРОТЕЯ: (Замечает дырку на рукаве пиджака Артуро). О, господи, это же новый костюм! Да ты знаешь, что ты испортил свой новый костюм?!
АРТУРО: Я забыл тебе сказать об этом. Даже не помню, как такое случилось…
ДОРОТЕЯ: Естественно. Ведь ты ходишь как разиня! Ничего не замечаешь!
АРТУРО: Доротея! Пожалуйста, следи за своей речью! Разве это именно то слово , которое можно употреблять в данном случае?! Разиня! Сказать такое!
ДОРОТЕА: Прости меня, но, как я могла ещё иначе выразить моё возмущение?! Ты проделал себе в костюме дырку, а я должна ещё и церемониться, и выбирать для те-
бя подходящие слова, вроде: Браво! Молодец! Так держать!... Но мы не столь бога-ты, чтобы швыряться деньгами на ветер, как это делают богатые! Просто, с ума сойти можно!!!
АРТУРО: Да, ты можешь понять простую вещь, что, если это и случилось, то в этом нет никакой моей вины! Не стану же я ходить по городу и рвать на себе костюм ради какой-то забавы?!
МИКЕЛЕ: Верно!
ДОРОТЕЯ: Всё дело в том, что ты страшно невнимательный! Ты, разве, не пришёл до этого домой с дыркой на фланелевых брюках? А на коричневом костюме, ты, раз-ве, не поставил себе чернильное пятно?
АРТУРО: Ладно, перестань! У меня это получилось чисто случайно! (Снимает с се-бя пиджак). Заштопай, пожалуйста. Пройдись пару раз иголкой!
ДОРОТЕА: Да, я буду дурой, если соглашусь тебе заштопать его! Походи теперь так,
как есть! Если человек неаккуратный, то он и будет неаккуратным всю свою жизнь!
Будет ходить оборванным и с заплатками на заду!
АРТУРО: (Говорит угрожающе). Доротэ’, ты заштопаешь мне дырку на пиджаке или нет?!..
МИКЕЛЕ: О, святая Мадонна, пресвятая Богородица!
ДОРОТЕЯ: И не подумаю! Да, я скорее отдам себе отрубить кончики моих пальцев, чем примусь штопать тебе пиджак! Поэтому ты завтра отправишься на работу, как миленький, в этом своём пиджаке! Делать я тебе ничего не буду!
АРТУРО: Доротэ’, в таком случае я тебя отправлю сегодня же вечером на тот свет!
А. ну, заштопай мне пиджак! Что я тебе сказал?!
ДОРОТЕЯ: Даже не подумаю! Лучше мне умереть на месте!
Артуро берёт в руки свой револьвер.
МИКЕЛЕ: Но это несерьёзно, Арту’! Не делай этого, ради нашей дружбы!
АРТУРО: Не мешай мне Микеле! Отойди немного в сторону! Уж, лучше пусть меня отправят на галеры! (Наставляет револьвер на Доротею).
Доротея прячется за спиной Микеле, который отталкивает её от себя и прячется под стол.
ДОРОТЕЯ: Помогите! На помощь!
АРТУРО: Ты должна умереть! (Выстреливает из револьвера).
ДОРОТЕЯ: (Находится в предобморочном состоянии и медленно опускается на стул). О, Мадонна! Как только я тебе благодарна! Опять пронесло!
7.-
МИКЕЛЕ: Вы, что, и на этот раз не умерли? Ну и ну! Да, вы знаете, что вы оба напу-гали меня до смерти?! (Выбирается из-под стола, садится на стул и вытирает у себя со лба пот).
ДОРОТЕЯ: Послушай, Артуро! Дай-ка мне сюда твой пиджак! Мадонна, надо же, какая большая дырка! Я сейчас тебе её тут же заштопаю! Да так аккуратно, что её невозможно будет разглядеть даже и в лупу! (Берёт пиджак). Надо же было, так разорвать! (Покидает помещение).
АРТУРО: (Смотрит на Микеле, который выглядит бледным, как лунь). Мике’, что это с тобой?!
МИКЕЛЕ: Э, нет, дорогой Артуро! Это уже слишком! Я перепугался за вас не на шутку?! Мне очень жаль, но я устроен таким образом - что думаю, то и говорю! Я никогда не предполагал, что ты покажешь себя с такой стороны! Подобное насилие может исходить, разве, что только от преступника! Не прошло и получаса, как ты уже два раза умудрился выстрелить из револьвера в свою жену! Вот что, я тут же ухожу отсюда и предупреждаю тебя, что отправляюсь прямиком в полицейский участок, чтобы сделать там соответствующее заявление. Я готов дать свидетельские показания, чтобы тебя упрятали немедленно в сумасшедший дом! Я попросил бы тебя угомониться и больше здесь не хулиганить. И помни, с сегодняшнего дня мы с тобой больше не друзья!
АРТУРО: Тоже мне нашёлся Робин Гуд! Борец за гражданские права и справедли-вость! А, ну, подойди ко мне, и выслушай меня внимательно! Ты ничего не понял! Какой же я преступник?!... Я это делаю специально и вот по какой причине. Когда я женился на Доротее, которая, кстати, прекрасная женщина, я заметил, что у неё ужасно строптивый характер. Даже из-за небольшой ерунды она может перевернуть весь дом вверх дном. Но особенно, (это то, что меня больше всего бесит), ей удаётся, как никому на свете, дерзко отвечать мне на любые вопросы. Причём, это у неё получается настолько профессионально, что она может меня быстро довести до белого каления, когда я начинаю терять голову, и готов убить её на месте…
Уже в первый день нашей свадьбы между нами произошла бурная сцена. Мы нахо-дились как раз за столом. У меня в кармане пиджака лежал револьвер-пугач. Получилось так, что, то ли у меня сдали нервы, то ли на меня нашло бешенство, но я не выдержал и выстрелил в неё из револьвера. Ты не можешь даже представить себе, но с ней произошло какое-то чудесное превращение! Она тут же стала нежной, улыбчивой и вежливой.
Одним словом, я сразу же понял, что для того, чтобы не испытывать в доме никаких ненужных волнений, в жён надо для порядка периодически стрелять!
С тех пор, если я не стреляю в неё, то не чувствую себя спокойным!
МИКЕЛЕ: А-а-а, теперь я понял. Эти выстрелы не настоящие! Ты только стреляя-ешь из револьвера, но пули твои не смертельные и остаются внутри него!
АРТУРО: Именно так!
МИКЕЛЕ: Ты мог бы мне это сказать и раньше. А то – перепугал меня до смерти!
ДОРОТЕЯ: (Появляется с левой стороны со штопаным пиджаком). А, вот и я! Вы-глядит, как новый! Ты даже ничего и не заметишь! Ты доволен?
АРТУРО: Спасибо! (Надевает на себя пиджак).
МИКЕЛЕ: (Смотрит на часы). Чёрт подери! Мне надо поторопиться. Я уже опазды-ваю. У меня встреча.
АРТУРО: А, как комната?! Ты что, даже не посмотришь её?!
8.-
МИКЕЛЕ: На этот раз нет. Мне нужно срочно покинуть вас.
АРТУРО: Тогда я тебя провожу и подышу немного воздухом.
ДОРОТЕЯ: Ты что, тоже уходишь?
АРТУРО: Да. А чего ты вдруг спрашиваешь меня об этом? Тебя это никак огорчает?
ДОРОТЕЯ: Ну и иди, куда собрался! Иди! Я уже поняла, что ты только и ищешь повод, чтобы оставить меня дома одну! Ты просто сияешь, когда тебе это удаётся!
АРТУРО: Послушай, ты никогда не бываешь довольной! Вчера мы ходили с тобой в театр! Позавчера – в кино! Сегодня я хочу побыть немного в компании моего друга, которого я не видел уже целых пятнадцать лет! И отужинать с ним на природе!
ДОРОТЕЯ: Это, что же получается, что ты не появишься тут даже на ужин? Решил погулять без жены?! Знаешь, что я тебе скажу! В таком случае ты не выйдешь отсю-да вообще! Я тебе этого не позволю!
АРТУРО: А, вот возьму и выйду!
ДОРОТЕЯ: Нет, я тебе этого не позволю!
АРТУРО: А, вот и выйду!
МИКЕЛЕ: (Говорит громко, так, чтобы его слышали зрители, но не артисты, нахо-дящиеся на сцене). Арту’. Всё, кончай. Стреляй в неё и пошли!
АРТУРО: (Как выше). Как бы мне хотелось убить её на самом деле!... (Громко). Пошли, Микеле! Если я не выйду из дома, то сегодняшний вечер, действительно, может закончиться трагедией!
Артуро и Микеле собираются выйти, но Доротея их не пускает.
ДОРОТЕЯ: Нет, я никуда тебя не пущу! Даже не пытайся!
АРТУРО: Нет?! Тогда вот – получай! (Стреляет в Доротею из револьвера).
Следует пауза.
ДОРОТЕЯ: Опять меня Бог помиловал! Ну, ладно, иди, но только ведите себя так, как это положено! И, когда ты собираешься вернуться?
АРТУРО: К полуночи.
ДОРОТЕЯ: Желаю вам славно повеселиться!
Артуро и Доротея примиряются и целуются.
АРТУРО: Ну, всё, пошли, Микеле… (Собираются выйти из помещения. Но тут же Артуро останавливается, словно у него в голове появилась какая-то идея). Подожди, Микеле, потерпи ещё немного. (Стреляет три раза в жену из револьвера).
ДОРОТЕЯ: (Валится на один из стульев). А-а-а!
МИКЕЛЕ: Арту’, послушай, но твоя жена сейчас тебе ничего не сделала такого! Зачем ты стрелял в неё!...
АРТУРО: Это сейчас ничего не сделала! Но, когда я сегодня ночью вернусь домой, то мне будет уже не до неё, а, я хочу спать спокойно!
З А Н А В Е С
ПРИМЕЧАНИЕ: В этом году мною переведены также две другие одноактные пьесы Эдуардо: "За девчонками нужен глаз, да глаз" (1939) и "Чёрные очки" (1945). Аннотации к этим пьесам также имеются на Сайте "Проза".
Учитывая то, чо сейчас праrтически у нас в стране ничего не переводится из европейской, особенно итальянской драматургии, то по всем вопросам касательно современых итальянских пьес просьба обращаться непосредственно к Валерию Попову, по электронной почте: mariapop@mail.ru
Валерий Попов, переводчик итальянской литературы и драматургии.