Маркиз

             Маркиз.
                1
За окном большого светло синего автомобиля несшегося по широкой автостраде, с умерено разрешенной скоростью в сто десять километров уж давно потемнело, и яркие слепящие фары разрезали встречную тьму что накатывалась на летевшего монстра, умерено спешившего куда-то в мрачную даль пространства. За тем же стеклом вне дорожника обложивши себе с ног до головы багажом, на заднем кресле слегка посапывая на ходу тихо проплывавшим столбикам и редким по одиноким остановкам, да и самой темноте встречавшихся лесопосадкам и перелескам, прятался небольшой но у же в средних летах мужчина, с кругловатым, немного сползшим лицом к низу, к маленькой челюсти неприметного подбородка, с крошечными кругловатыми глазенками с усталой пресытившейся безразличностью взора к видимому. В упор не позабыв небольшого кругловатого носа, да маленького рта с которого через нижнюю губу почему-то всегда были вывалены на свет божий пара больших белых верхних зубов, один из которых в свою кривизну был длиннее другого. И только одни лишь черненькие волосы отдавали чудностью чувствительного вкуса что так бережно еще своими короткими прядями могли спрятать кругловатую залысину прямиком на овалистом темени. Та же тяжелая и не уклюжая осанка была и во всех его телесных формах, коротенькие ручки, которым к удивлению всегда находилось место и применение, обрюзгший и свисавший на колени животик в доброте колыхавшийся в месте с машиной, да и ножки во своей кривизне добавляли своиродности чего-то не повторного и не ординарного, в человеке имевшего такие крепко физические статные формы настоящего с добревшего в душе и виде бармалейчика.
Этого мужчину, друзья, коллеги и близкие, по доброму как другого отношения он и не заслуживал, величали Александром Василевичем, и которому как оказывалось была теперь нужда  мчатся с одного конца страны в другую, по сокровенны делам растрогано расстроенных душ, предлагая свою помощь человека умевшего выгонять жутко страшных бесов из человеческого нутра, насыщая плоть благоухающей тишиной и покорность перед своими родителями, проще сказать он умел укрощать жестко непокорный нрав самых безнравственных подростков, что сильно обжегшись на уличных реалиях современного водевиля разбойного хулиганства во все дозволенности, сытясь в алкоголизме и наркомании, как-то бы с помощью своих родных соглашались на лечебное поучение, принимая ту возможность после духовной и телесной реабилитации вернутся в свет уже полноценными людьми. 
Александр Василевич по своей профессии был так сказать само взрощённый психолог, упиравшийся на свой жизненный опыт, и те наблюдения которым он отдал почти всю жизнь, в деталях исследуя социум, и сумевши в одно прекрасное время себе зарекомендовать и прославить в таком амплуа истца, и лекаря человеческих душ, изгоняя так званые пороки да грязные привычки. Хотя порой сам в том и другом, по за глазами других прямиком купался и тонул. А если быть точней о нем самом, то по невероятной случайности его чувственных сложений еще в самом детстве, он сам Александр Василевич возваял в себе любовь к  ближним, да во избежание насилия над своим таковым благородным чувством быстро не уподобая к причинностям разных ситуаций почти в миг ока научал близких любить себя, так успешно защищаясь от самого зла человеческого. Так он к любви к себе любили весь мир, который и отвечал ему взаимностью.   
Неотрывным пустым взглядом он смотрел в окно, в проплывавшие короткие в темноте пейзажи. Нет он ни о чем не помышлял отдавшись плену тишины, он куда-то несся, при этом как бут-то не желая знать куда и зачем. Размеренность пустой головы его убаюкивала, ублажая внутреннем покоем. Еще минута, еще пол часа пути и в дали словно в большой долине загорелся множествами огнями огромный в продолжительности город. Но тут же не богатый на слова водитель обернувшись назад, тепло улыбнувшись отрекомендовал что они почти прибыли, осталось всего лишь свернуть с автострады да проехать пару километров вглубь дачного поселка, где и будит их окончательная точка пребывания на несколько недель. Александр в ответ лишь положительно кивнув, и словно в неудобстве передернулся всем своим  кругловатым тельцем, в очередной раз начавши осматривать и измацывать свой не малый рядом лежавший багаж, наверняка боясь чего-то важного позабыть. После поворота автомашина и вовсе сбросила ход, и почти крадучись сунулась по проселочной дороге, где по одиноко на больших расстояниях друг от друга возвышались огромнейшие дома, в два, три этажа, с гаражами и постройками, мрачными и безлюдными посреди темной ночи. Хотя в некоторых горел свет, да по большому нет, и только лай собак целых породистых свор, за высокими заборами нарушали покой уже изрядно протиплевшего вечера, после апрельского солнечного дня.
-Ну что же Александр Василевич, вот мы и добрались,-
Внедорожник накатом укорачивал последние метры, в плавности остановившись в несколько метров от темно зеленых ворот, которые ни кто и не спешил отворять в такой поздний час, и тот гвалт собачьего лая, что с жутью въедался тревогой в Александра Василевича, понесся и здесь из-за ограды. Водитель медля и ни куда не спеша подошел к небольшой калитке располагавшейся с сбоку, и что-то там в темное начал тискать правой рукой.
-Сейчас подождите нам откроют,- вернувшись обратно и располагаясь у себя спереди, он утешал Александра Василевича, что изрядно повеселев, наверняка от того что его работа выполнена и уже через несколько минут, он будет полностью свободен и после долгой дороги сможет узнать в облегченном вздохе уют своей комнаты. Сам Александр Василевич вновь ничего толком не сказав закивал удовлетворительно головой, и как бут-то обратно но еще больше пригорюнился, сжавшись притянув к себе большой гладко кожаный коричневый саквояж.
 Преграда плавно отъехала назад пропустив машину внутрь, где в конец остановившись у высокого порога в пять ступеней двух этажного дома, занимавшего со всей прилегающей территорией, сада, бассейна, гаража, баньки, и еще каких-то построек в несколько гектаров. Даруя Александру Василевичу свободу от тесного салона внедорожника что не спешил выходить, хоть водитель уж давно и копошился в заднем багажнике, быстро поднося множество сумок и чемоданов к самому крыльцу. На который почему-то наверняка в нежелании не хотели показываться сами хозяева, но все же когда-то нужно было бы выходить и отдавать почет своего появления. Захватив саквояж и оставив остальное в салоне на трудолюбивые руки шофера, Александр Василевич немного перекосившись на правую сторону, к весу тянувшему его к низу тяжелой ноши, подошел в плотную к добро отполированных в лаке, светло искрившихся входных дверей, негромко застучав в них своей небольшой мягкой ручонкой, несколько раз кашлянув в зажатый кулачек, боясь в предстоящем разговоре сорваться в мягкой сыплости голоса что никогда не знал грубых тонов и нот.
Замешкавшие хозяева не спешили открывать, хоть в доме было все это время и светло, так предоставляя скромному гостью свое гостеприимство, что в стеснении начинал жаться и неловко похаживать туда обратно на небольшой площадке крыльца, мотая по сторонам головой да  рассматривая достопримечательности двора, его взор прельщал голубой воды бассейн, который для такого раннего времени, в апрели, был готов к купанию, да имея возле  небольшую разборную палатку однодневку, в которой в жаркие часы удобно было прятаться от солнца, и трех шезлонгов выставленные на так званый мини пляж в зеленоватой уже успевшей забуять травкой. То он переключался на другое, пытаясь угадать задумку дизайнера в странном расположении неведомых фигур и образов разбросанных повсюду, среди напутанных не широких аллей, что расходились, то скрещивались иль просто кружили по кругу веселыми петлями, возле клумб да декоративных пародий тех же толи памятников, толи чего-то и вовсе несуразного изготовленного из камня стекла и метала, уподобаясь малыми отрывками мгновений животного иль древнего мира, медведей, замков, инструментов, и просто древнего оружия, в  стили несуразного абстракт-идиотизма, смелых побуждений прогрессивных в безумии художников и скульпторов, что в основе по требовании хозяев громоздят свои шедевры одной большой кучей, так превращая всю видимость их идей в полную безвкусицу.
 Дверь глухо щелкнула, распахнувшись во всю ширину проема, тут же ослепив бело синем сетом Александра Василевича, что застывши на месте щурясь пытался разглядеть кто перед им стоит, прислуга иль сам хозяин дома.
-Здравствуйте, если не ошибаюсь вы Александр,-  басистый но в мягкости слова голос, высокого и плотного по стати мужчины лет сорока пять, пятидесяти, доносился с приветствием и приглашением войти.
-Проходите, и будьте добры располагайтесь мы вас ждали,  предполагая что вы будете немного раньше, но уже десять,- пропустив вовнутрь Александра Василевича, продолжал хозяин.
-Мы конечно не ложились, но готовимся, проходите в гостиную супруга сей час через минуту спустится, и мы сможем поговорить. Это ваш весь багаж или еще имеется?-
Александр Василевич лишь снисходительно кивнул головой, лукаво улыбнувшись блеснув своими передними кривоватыми зубами, взглядом указывая на  пространство дверного проема где уже спустя несколько минут привезший его шофер, в усердии не мог выгрузить его личные вещи из внедорожника.
-Доброго вечера и вам! К сожалению имею правило все дорогое и родное сердцу, возить с собой,- еще раз улыбнувшись, вогнав хозяина в секундное замешательство.
-А вы если не ошибаюсь Моров Григорий Федорович?-
-Да они самые, а за ваш багаж вы не переживайте, все обустроим, места хватит, дом у нас большой.-
-Замечу сразу что мне необходимо две комнаты, одну как студию для моих безделушек, а во второй я буду жить,- сразу же выставив в определение Григорию Федоровичу свое кредо, человека не любившего стесненность да терпеть какие либо неудобства. На что высокий и крепкий господин дома только угодно мотал головой, во всем соглашаясь с Александром Василевичем. Пройдя сквозь прихожую в искусности испещрено отделанной под  зал фойе, походя в роскоши царским дворцам ну только значительно поменьше, предоставив к просторам гостиной с большим столом в самом центе, как виделось Александру персон на двенадцать с ровно подпертыми стульями к границам мореной дубовой плиты. Но здесь были и кресла и диванчик у стены, да хозяин почем-то подошедши к столу потянул на себя один из стульев приглашая гостя присесть с дороги.
-Спасибо,- благодарил Александр, поставив возле себя саквояж, и угождая присел. 
Сам же Григорий Федорович оставался стоять, переминаясь с ноги на ногу, он все время поглядывал в сторону прихожей, где в незадолго  показался в бесшумности шагов, силуэт женщины лет сорока с хвостиком. Черноволосой с бледным лицом и еще стройной фигурой, бережно скутой в красно фиолетовых халат, что пройдя в гостиную в вежливости заулыбавшись и  молящем тоне еще нежного голоса, поприветствовала Александра Василевича.
-Добрый вечер, мы прям вас заждались. Мы надеялись что вы прибудете еще на прошлой недели. И мы вам очень рады. И хорошо что вы все же приехали,- не зная как себя повести с гостем, путалась во словах хозяйка.
-Вот совсем растерялась и позабыла представится, Анастасия Васильевна,- бережно подав ручку немного привставшему с стула Александру.
-Александр Василевич,- потянув кроткую улыбку, от выпавшего совпадения их отчеств, пожал скользкую от ночного крема кисть дамы.
-Как вам дорога? Наверняка устали, не шутка трястись в этих душных машинах целый день, вы  голодны?-
-Нет спасибо, напротив немного мутит, я бы только не отказался от чая, хорошего черного кипятка,- продолжая седеть на месте и только следя усталым взглядом, за все время суетившейся хозяйкой, то она подходила к столу, то приближалась к мужу и словно ребенком желала спрятаться за его плечом, то снова возвращалась.
-Вы знаете это хорошая идея. Попьем чаю милый и поговорим, я прислугу уже давно отпустила, ну я сей час сама чего-то приготовлю, подождите меня минутку,- и Анастасия Васильевна быстро исчезла в свету прихожей.
-Извините и меня, и я вас не надолго покину, я распоряжусь насчет ваших поклаж, что бы их подняли к вам в комнату,- отвесив поклон искренней вежливости большой Григорий Федорович, неторопливо покинул гостиную, оставив в одиночестве Александра Василевича, что не зацепившись о еще спящие в усталости мысли, водил взором по большой комнате ища своего преткновения на время отсутствия хозяев, медные скульптурки, дорогие масляные картины с пейзажами, кинотеатр, золоченая хрустальная люстра.             Все так и дышало роскошью, достатком материальных ценностей, но почему тогда он здесь, не могло войти в него ответом намеренья понимание его присутствия среди дорогой, но не счастливой жизни богатых людей. Наткнувшись взором на большую семейную фотографию, где присутствовали во весь рост все участники доброго связующего союза брака. Григорий Федорович, Анастасия Васильевна, и еще небольшая в пол роста своего высокого отца огневолосая дочурка лет тринадцати.
В просторной прихожей кто-то уж с несколько минут суетился, тихо переговариваясь и шурша чем-то тяжелым, это были два охранники вместе с самим хозяином, таскавшие наверх сумки и чемоданы долгожданного гостя, который понимая что происходит за стенкой и в противоречии себе и своей смущенности от такого излишнего попечительства, держал слово ожидать хозяев, оставаясь неподвижен на месте, и только кривясь да образно вспоминая вместимое его багажа, задавался вопросом не забыл ли он чего. Но в скорости все стихло, и появившаяся в комнате Анастасия Васильевна робко обозвалась, пытаясь разогнать как свое так и гостя неловкое смущение друг перед другом.
-Извините что так долго, я искала вам чай но как вы видите не нашла, и еще вовсе позабыла как варить это кофе. Оленька всегда нам все готовит, она хорошая, завтра вы с нею познакомитесь она чудный кулинар и повар, и уже много лет с нами.-
-Ничего, совсем ничего, вы зря беспокоитесь,- кивая головой, успокаивал Александр Василевич, радовавший свой нос ароматом паркого кофею и видом нескольких бутербродов, в охап приготовленных и имевших вид рубленых ломтей хлеба, колбасы и сыра, нагроможденных одно поверх второго. Только одна пиала с конфетами блистала, и Александр Василевич не удержавшись стащил самую большую шеколадочку, да бес слов не подымая  высоко взора, подобно мальчишке начал с нею справляться.
Немного упрев, скраснев большим пухловатым лицом, в гостиную зашел и сам хозяин дома, в отсутствие переносивший чемоданы, что и не мог себе и представить зачем человеку умевшего и работавшего с человеческими душами и умами столько багажа,  каких-то бережно упакованных инструментов, как-то дурновато пахнувших вещей, словно и правда Александр Василевич не имея постоянного жительства, переезжал с места на места таская все за собой.
-Вы уже все здесь?
Александр Василевич ваши вещи уже в вашей комнате, позже мы вам все покажем а теперь выпьем по чашечке горячего кофею и спокойно поговорим,- присаживаясь у стола Григорий Федорович повел в рассказе о их главных семейных нуждах.
-Не будим возвращаться к тому зачем мы вас пригласили, у нас проблема, очень большая проблема с нашей дочерью, ей уже двадцать четыре года, доучившись в институте, как то так-то, и получивши первое высшее образование она порешила поиметь и второе. Лично для меня знания это святое, и я был только рад. Ну,  что мое чадо желало приумножать свои познания, да как вы сами понимание еще с самых семнадцати лет по окончанию школы мы доверяли Ларе, предоставляя ей полную свободу, думая что так она узнает больше о самостоятельности, но! Я занятой человек, моя жизнь отдана деньгам и их обороту, а моя жена все время проводит в борьбе со старость, наверняка надеясь что вот-вот завтра вернется ее молодость,- косо и как-то угрожающи посмотрев на супругу, что боясь прямого взора начала покорно расставлять чашки с кофе, подсовывая каждому в отдельности.-
-И немного повторюсь, а дочь взрослая, по крайней мере нам так хотелось думать, но все оказалось не так,- Григорий Федорович низко опустив голову, тяжело вздохнул. Но сам Александр Василевич ни чего не говоря продолжал внимательно слушать, разглядывая погрустневшее лицо хозяина дома.
-А спустя пару месяцев назад мы узнаем что Лара, уж как полгода не посещает институт, ее исключили, и ни со мной ни с моей женой она не желала делится причинами такого провала. У нее конечно имеется своя квартира в центре, мы и ранние не хотели ее в чем-то притеснять и без ведома не наведывались, не зная что там творится, но сами посудите зачем юности лишний раз надоедать. И что получилось! Она долго нам лгала, о том что учится, а потом о какой-то работе, о трудностях  непонятных друзей которым необходимо было помочь. И в общем это могло было бы продолжатся и далее, если бы меня не пригласили к прокурору, хорошо что он хороший человек и мне известен, ну с привода той же Лариной квартиры, где как оказывалось спустя год как процветает  притон для неизвестных мне лиц, наркоманов, этих извращенцев. Гадость какая! И всякой дряни которым попросту негде жить. Тогда мне было очень стыдно, да и теперь не легче, зная как опустилась моя дочь, квартиру я тут же продал, а дочь вот привез сюда в этот дом. Но перед этим целый месяц мы пробыли в закрытой поликлиники, и как уверяли врачи на облегчение нам с супругой, зависимости от наркотиков у Лары нет и не было, и что она в полнее в скорости может выздороветь ставши полноценным человекам. Только вот что, мы и так с семнадцати лет небыли особо близки, эта долбанная свобода которая должна была сделать с нее человека расставила нас по далеким углам крайностей, а теперь она и вовсе замкнулась, не жилая с нами ни как общаться, она нас избегает. И вы можете сами представить, как это возможно все время переносить, зная  что твоя дочь тебя ненавидит!-
Александр Василевич перевалившись корпусом ближе к столу, тяжело облокотившись подперев голову рукой, несколько раз проглотил уже начавший простывать кофе.
-Все это печально, подростки а порой и взрослые делают ошибки, ошибки которые трудно исправить, но я немного смущен и в замешательстве. Я говорил вам по телефону что никогда ранние  не работал с девушками, и в этом вижу для себя некоторую сложность. С парнями иль мужчинами проще, их мир намного богаче, точнее привязанности и увлечения не ограничиваются, шопингом, примерками тряпичных вещей, играми в искусный макияж, изнурением своего и до того худенького тельца да надеждами на внешнее благодарение выйти замуж и родить детей, да и все сначала и снова тоже самое каждый день. Для нас мужчин это очень скучно не правда ли Григорий Федорович?- Александр Василевич выдержав паузу, посмотрев на задрожавшую щеками Анастасию Васильевну, что вот-вот должна была разрыдаться ливнем слез.
-Она еще такая молодая и ей еще многое предстоит, мы на вас не будем ни в какой обиде, вы попробуйте, поговорите проведите какую-то свою терапию, в конце концов просто убедите, что все только начинается, и то что мы хотим для нее только добра, и от нее ожидаем лишь одного понимания и малого снисхождения, ведь ей только двадцать четыре, время становится матерью. И хорошего мальчика мы уже приглядели, а она все кобенится уж месяц от нее и слова не слышала, вы поймите Александр Василевич мы боимся самого страшного,- и присеем на диванчик закрыв лицо ладонями, Анастасия Васильевна тихо захлыпав зарыдала. Григорий Федорович, коротко ругнувшись на сопли жены, поспешно вышел из комнаты, и через секунду уже стоял перед взрослой рюмсой, икавшей и жадно глотавшей холодную воду, немного прижавши к себе большой рукой, поглаживал Анастасию Васильевну по спине.
-Ни нужно так дорогая! Ни чего плохого не произойдет, все будет хорошо,- успокаивал глава.
-Просто Александр Василевич как вы понимаете мы боимся за ее жизнь, и это не беспричинно. К делу никогда не доходило, но Лара нам несколько раз угрожала, ведь вы понимаете мы говорим о самом страшном. А мне нужно работать, и я не могу бесконечно откладывать деловые поездки заграницу, а меня ждут в Лондоне, Нью-Йорке, а тут вы видите сами что происходит.-
Александр Василевич только снисходительно в понимании кивал головой, пожевывая сладкую конфету как-то уже по рабочему воспринимая обыденную ситуацию чужого горя.
-Безусловно, я вам помогу чем смогу, и вы знаете не беспокойтесь и можете езжать куда вам необходимо, потому как угрозы оставить жизнь, это совсем не то в сравнении с узким подоконником восьмого иль девятого этажа, в основе такие угрозы всего лишь остаются угрозами, и если она до сих пор жива то она еще хоть чуточку любит жизнь и у нас всех есть махонькая какая-то надежда на ее поправку. И немного о своих методах, точней их нет никаких пока я не встречусь с самым больным. Не узнав его и не разобравшись в причинах такого душевного упадка и смуты, над которыми я буду работать, а пока я не могу ничего сказать. И лишь потом когда чего-то проясниться  я буду знать что делать, проще сказать не ограничивайте ни меня ни вашу дочь, дайте нам волю, ту как вы выразились проклятую свободу, и с помощью этих двух сильных сторон и рычагов наших намерений, да и моей хитрости. Мы, вместе с Ларой выберем порядочность, чистоплотность, красоту и лучезарность в ненасытности жажды к жизни и совершенству, но замечу это должен быть ее выбор, а не ваш, а я только покажу все плюсы и выгоды такой азартной игры, которая имеет свои разнородные стороны, как добропорядочность так и разбойничество, но все в рамках нашей морали и приличия. Так что будьте покойны, и замечу доверяйте мне, или иначе у нас ничего не выйдет.-
-Хорошо, мы вас понимаем,- справившись со слезами, еще дрожащим голосом проговорила Анастасия Васильевна.
-Знаете что! Дорогие Анастасия Васильевна и Григорий Федорович, а не устроить нам так сказать завтра семейный обед. С любимыми сластями вашей дочери с теплой приятной музыкой на весь дом, с шикарным букетом цветов посреди стола, большими алыми пузырями под потолками ну по паре в каждой комнате, и конечно не позабыв о хорошем настроении с улыбками и вежливостью общения, как раз выйдет чудесный повод нам и познакомится,- миловидно ухмыльнувшись рекомендовал Александр Васильевич.
-Мы уже такие празднества устраивали с близкими друзьями и родственниками, и нечего не выходило напротив все становилось только хуже,- отдал замечанием Григорий Федорович.
-Вы Григорий Федорович устраивали коллективное утешение для больного, но вопрос в том что ваша дочь считает себя здоровой, и так вы еще больше  угнетали и озлобили ее. А мы с вами устроим обеденное празднество словно это было и будить всегда, такая себе розовая обыденность, я думаю вы меня понимаете. Вы будете как глава семейства говорить о своих делах, о работе, а вы как леди Анастасия Васильевна сыпте слухами, в общем сплетничайте, а я буду остроумничать и шутить,- поставив пустую чашку на стол Александр устало улыбнулся подразумевая окончание их разговора.
-А почему обед, может сразу же на завтраке мы все в месте и соберемся?- Переспрашивала Анастасия Васильевна.
-Ответьте мне, вы когда последний раз видели свою дочь рано утром с чашкой чая у стола?-
-Наверное года два назад,- ответил Григорий Федорович в упор посмотрев на свою супругу, которая и сама поняла что ее предложение не сопоставимо к данной ситуации.
-Вот я так и думал,- хороший сон порой сам может сломить любую депрессию. Ведь когда сказочность не приходить к нам в реалиях, то мы можем потешить себя миром спокойствия и тишины хотя бы в сновидениях. Мы должны хорошо выспаться.-
И все поняв друг друга вместе замолчали, оттягивая то короткое прощание что должно было их разлучить до завтрашнего обеда.
-Тогда пройдемте я вам покажу вашу комнату,- тихо проговорил Григорий Федорович, поднявшись с дивана оставляя жену, что принялась убираться со стола, позвякивая чашками и кофейником. 
Пройдя на второй этаж, где хозяин дома немного приостановившись указал на двери их драгоценного и любимого чада, на что Александр Василевич только одобрительно кивал облысевшей по центру головкой, радуясь такому расположению их апартаментов, а именно что так им легче будет пересекаться и вести общение, когда их комнаты рядом, напротив. Попрощавшись, он прошел к себе. А само место его теперешнего проживания в несколько недель а может и  месяц, выглядело само обыкновенно, как подобало небольшой гостевой, правда как он и просил в две комнаты, одна из которой была по просторней а вторая спаленка поменьше, тут имелся и стол и диванчик, пустой шкаф с сервантом и кухонными приборами, стаканами, тарелками, маленьким телевизором и стареньким компьютером, которым хозяевам наверняка было жаль выбросить. И еще что хорошо, было и привлекательно для Александра Василевича так это примыкавший к окну большой просторный балкон, с плетеным из лозы креслом и теплым пледом лежавшим ровно сложенным на подоконнике. Завидев еще из-за стекла окна такую роскошь, такого блаженства, он поспешил завалится в полулежим положеньице на свежем воздухе, в предложенное самой судьбой кресло, да высоко опрокинув голову приступить к разглядыванию звездного неба. Но оглянувшись назад к комнате где прямиком по центру был навален горой его багаж, да махнув на видимое рукой, криво покосив рот выставив наружу свои кривоватые передние зубы, открыв дверь прошел на балкон, где присев в кресло откинувшись назад спинки, приятно застонал облегчению медленно расслаблявшихся словно один за другим мышцев его тела.
«И занесло меня снова в такую даль, бог знает где дом. Хорошо хоть добрые и приятные люди, но как мне им помочь, ведь они думают что я какой-то волшебник, и вот завтра возьму и все исправлю. Превратив их дочь из гадкого озлобившегося животного в кукольную игрушку, тянувшейся в улыбке порядочности, с кодексом праведных поступков, суждений и самых мыслей. Так у нее, уже взрослой Лары, теплица хоть какая-та душонка пусть и малого ребенка, а  мне придется оставить одну глину, красивый образ, за которым нет ничего, хоть таких женщин и много и им неплохо живется будучи игрушками в руках мужей, иль как теперь в заложниках у родителей, но как-то это не справедливо отнимать то что было даровано всем. А второе она же женщина, девчушка, глуповатая пигалица, жившая все это время в свое удовольствие, и те причины ее теперешнего положения мне должны быть известны в первую очередь. Но главное пусть она сама мне их все расскажет, вот только как подступится как стать для нее другом. Не испугать ее, ну что бы она и для меня не замкнулась, как ей объяснить с первой встречи что я не доктор, да в общем какой я доктор, в откровении просто умею обучать других быть хитрее, лукавей, и все свои недостатки превращать в преимущества. Наркотики! Да я и сам бы сей час был не против от порции хорошего кокаина, расслабится, ощутить мир, и примкнуть в таком дурманящем благоухании смелость к завтрашнему дню. Ну что же, завтра будет день и будут новые люди, счастливые, добрые, злые и ревнивые, и те и другие почему-то думают что мир жесток и несправедлив.»
Апрельские ночи, в сырости весны еще холодны, и Александр Василевич долго не засиделся в растрате своих светлых мыслей о спасении ближних, которые тихо как казалось ему, уже опочивали рядышком через стенку. Глаза его слипались и крылись мутью слез, желавшие побыстрей погрузится в мир грез. Вернувшись в комнату, пройдя да оглядев спаленку он и отдался щемящему побуждению коснутся ночи в мякоти теплой удобной кровати.               
                2
А к обедне следующего дня он уже был свеж, полон сил, лощено выбрит, и с хорошим настроением в начинании своего дела, он уже успел рассовать с самого утра свой немалый багаж по углам и шкафам, при этом достать для него интересно необходимые вещи. Верней в его комнате кроме много численных сундучков саквояжей, и чемоданов добавились небольшие фигурки а точней чучела, полевого зайчишки, пепельной совы, и дикого сибирского кота, красовавшиеся своими ретивыми постатями, убегающего зайца на серванте, угрожающего в шипенье на белом подоконнике кота, да другого бритвы с пенкой на столе, кипы одежды что как буту была сложена на крайнем кресле, а в общем Александр обживался. Он с утра конечно успел познакомится и с самой Ларой, они в каких-то не ловких извинениях не могли поделить ванны, где обменявшись шутливыми приветствиями Александр Василевич уже понял что не все потеряно и Григорий Федорович немного преувеличивает размеры проблемы, хоть в замечание Александра сама Лара имела вовсе невзрачнинький вид, высокой худощавой жерди, к смешному удивлению выше него на пол кругловатой головы, с светлыми веснушками на курносом носику, да с небольшими щелочками светленьких глазок,  куцоватыми к плечам торчащими во все стороны огненными волосами, под улыбку тонких бледноватых губ, которая так в опаске смогла выделится на ее лице когда они столкнулись в коридоре после самой процедуры умываний.
«Теперь весе будет намного проще и легче,» мыслилось Александру Васильевич.
«Хорошо что ее внешность говорит сама за себя, что простота наверняка кредо, ее еще мало прожитой жизни, что самолюбию не было к чему прикрепится и что на вряд ли она себя чувствует кокеткой или леди как те дамы с обложек журналов, верней она и не могла им подражать, куда ей с таким внешним фасоном. Наверняка трудолюбивой и в меру ответственной за себе девы, недаром же она хотела получить второе образование, вот только как она угодила под влияние плохой компании? И сама стала разделять такие вольные взгляды, ведущие скорыми темпами к разложению и прекращению самой жизни, ведь все таки можно было бы растянуть всю эту канитель на дольше, ну как ее родители, и надеяться что под крышкой гроба они ощутят себя действенными победителями этого мира. Ну ладно, сей час не об том, напротив это существо мне придется исправить и кое чему научить, и начнем с того самого самолюбия которое она не имеет. Показав ей что можно хоть и не быть первым в этом мире, но стать продуктивной особой и воплощать свои деяния в окружающую среду, при этом в свободную волю других, иль без таких условий цеплять и вести за собой целые коллективы. Второе ей нужно немного по заглядывать в глаза близких, и это относится самых родных. Узнать или хотя бы поинтересоваться чего от нее хотят, и если не оправдать доверительных надежд, то хотя бы обмануть, дать им те мысли которые упокоят их и поспособствуют забыть о ней.»
Так покривив душой, и лицом на тихий стук в дверь, раздавшийся как казалось Александру Василевич со всей неожиданностью, что приотворившись впустили в комнату полную даму с беленьким передником, просто звавшуюся Оленькой.
-С добрым утром Александр Василевич, вы заметили что время к двенадцати и вас приглашают к обеду, и все что вы просили подготовить вчера готово, спускайтесь вас ожидают,-
-Хорошо я сей час буду, только скажите Оленька, о простите вас можно так называть?-
-Да, меня все так зовут,-
-Ага, тогда Лара уже сошла в гостиную?-
-Нет,- коротко ответила Оленька.
-Хорошо идите я скоро буду,-
Для Александра Василевича этот момент был очень важен, он хотел увидеть уже всю сидевшую за столом семью Моровых, и стазу же в такой пикантной атмосфере оценить величину и глубину того раздорного ущелья между родителями и их дочерью. Да тут же понять, иль даже без промедлений стать дорогим товарищем для Лары, и так сказать солдатом одного из враждующих лагерей, ну конечно того от которого требовали полной капитуляции. Присев в кресло у двери, он тихо дожидался шума в коридоре, вещавший спуск к обеду Лары. Минута, вторая, и мысли сами понеслись в далекое прошлое, ему вспомнился первый свой опыт с двадцати пяти летным парнишкой Алешкой, который от потери юной жены как оказывалось бросившей его, вошел в крутое пике. И не так приударив в алкоголе, как получив тяжелую психическую травму, потерявши ночной сон, да впавши не зная меры в раздражительность постоянного психоза, изводил себя уничтожая свою физиологическую сущность.
Когда они встретились он не спал уже с несколько месяцев, превратившись из цветущего юноши в облезшего мужичка средних лет, валившегося от болезни души и стонавшего в своих не расторопных вялых движениях. Он и не думал тогда кому-то помогать, просто так получилось, столкнувшись на улице и разговорившись, Алексей вывалил на него грязь своих семейных трудностей. А он покойно пытаясь успокоит горемыку попытался лишь разобраться с теми спутанными ниточками его головы, помыслов, намеренья, чувств, эмоций. И всего того что так связалось в узелок временного умопомешательства, не дававшего полноценно существовать уличному товарищу. И не зная почему, но он пригласил усталого обиженного в горе Алексея к себе домой, еще так по дружески выпить пива, да поговорить, на что новый друг радо согласившись  уже через несколько часов был у него, а еще спустя час спокойно по детски уснул с так и недопитой бутылкой пива, в его кресле где и проспал к самому утру. Вот именно тогда родители, та и сам Алексей враз преобразившийся прославили его на весь городок и область. А потом был Володька планокур и алконавт, после Сергей драчун и насильник мечтавший о колонии, одним словом понеслось закрутилось увлекши Александра Василевича в ту деятельность о которой он никогда и не помышлял, просто как я упоминал выше он умел любить людей, и те к которым он дотрагивался своим вниманием влюблялись в него, доверяя себя и свое время, находя для их обоих обоюдную радость.
«А как отказаться, когда тебя просят помочь, и ты  видя обломки молодых людей даешь согласие,  на то об чем и сам мутно осознаешь, как именно ты можешь сделать для данных людей, чего-то полезного и доброго, но соглашается словно их слезы порабощают тебя на этот мирской долг.»
В коридоре хрустнула дверная ручка, и тихие шажки заскользили отдаляясь к низу.
-Еще немного и можно выходить, пора,- проговорил про себя Александр Василевич, подойдя к небольшому настенному зеркальцу, начал разглядывать свой выбритый подбородок, излишне скаля отражению верхние кривые передние зубы.
Да не успев выйти в коридор как откуда-то с низу, разлившись звуками донеслась приятная легкая музыка, преображавшаяся с каждой звучавшей нотой в гитарный романс, в исполнении певца девяностых годов Малинина. Александр улыбнувшись и бережно почти без шумно закрыл по себе дверь, так же неслышно в аккурат ступая с ступени на ступень, начал спускаться к прихожей, навстречу немного нараставшей в приятном голосе песни о гусарах. Фиолетовые, алые шарике зависнув под потолком у входных дверей и в прям красовались своим по одиноким торжеством его взбалтмушной вчерашней выдумке, а в гостиной как ему показалось шла самая оживленная беседа между Григорием Федоровичем и его супругой, на тему Лондонских дождей, и того что  командировку в холодный и мокрых город, можно было бы отложить к маю а не спешить именно сей час, по крайней мере на этом настаивала Анастасия Васильевна. Но сам же непокорный муж только гугтел своим недовольством, аргументируя то что он и его долг перед компанией, уже не в позволительность, и не может еще раз взять отстрочу, не разрешив вопросы затрагивавшие металлургию, и сжиженного газа, которые поставляются к Европе. Все это тихо внимал Александр Василевич немного притаившись в прихожей, заведомо условно подмечая четкость его сценария, но ему еще хотелось услышать голос и самой Лары, которая не сдержавшись от интереснейших дебатов в опромя своей обиде могла вывалить и свои возражения, но жаль их не было, хоть сама она и присутствовала за столом.
-Доброго вам дня!- поправив белый воротничок рубашки, под сизые простые брюки приветствовал семейную компанию Моровых, Александр Василевич, не сбрасывая с лица улыбки и радушия своей душевной открытости.
На секунду за столом хозяева трапезы притихли, Григорий Федорович был во строгости одет под костюм, лишь только не хватало галстука и пиджака, а Анастасия Васильевна красовалась в серо-коричневом просторном платьице, одаряя в ответ светом искрившихся в надежде глаз. 
 Смотрела на него и сама Лара, еще без эмоций, немым лицом с чернью глубоких пустых зрачков, словно завидевшие чего-то страшного иль интересного. А ее наряд был и вовсе прост, вытертые до белизны джинсы,  да новенькой с алым сердечком на груди футболкой, на несколько размеров больше чем для ее тощего, худенького тельца.
-Я вижу вы спорите о путешествиях, я сам люблю куда-то ехать, чего-то новенького увидать. Но, к сожалению еще заграницей не был ни разу, ну если не считать Египет и Турцию, вот только там среди песков, мне почему-то показалось что я никуда и не уезжал, вы меня понимаете. Какая же это заграница когда куда не глянь везде родные лица, ну а так нашу страну немного исколесил,- поддерживая радушное настроение Александр пристально посмотрел в лицо Лары, что не выдержав такого прямого взора резко снизала голову к низу, начав чего-то копошится у себя в тарелки. А глава семейства только в коротком смехе поддерживал правдоподобность суждение над дешевыми курортами черного моря.
-Да мы били с Настей в Турции, и вот такое же впечатление как и у вас Александр Василевич. Ах да, познакомьтесь наша дочка Лара а это,-
Но не дав досказать свое имени, Александр Василевич поспешил вмешаться.
-Для вас просто, Александр, Сашка, Санек,- и перевалившись через стол потянулся своей маленькой ручонкой к сидевшей и мало чего понимавшей в данной минуте Ларе.
-Здравствуйте, мне о вас такого наговорили, прям жуть. Но я тот человек который ни кому не верит, пока сам не испробую, не посмотрю, не пощупаю, ни защекочу, вот такой не вер я!-
Лара в не доверительном жесте подала руку, притворно улыбнувшись отдала и свой ели слышный почет.
-Здравствуйте, приятно,- и снова опустив огненную голову закопошилась в картофеле и грибах.
-Вы знаете а поезжайте Григорий Федорович в Лондон и Анастасию Васильевну обязательно с собой возьмите,-
-Как вместе?- насторожившись, переспросила Анастасия Васильевна.
-Всей семьей,-
Такое предложение, человека который был знаком семейству Моровых второй день и вовсе захватило всех врасплох, опешивши они побросали и ложки с вилками, потупившись недоумевавшими глазами на Александра Василевича.
-Вот это да!- задергав малым подбородком выронила Лара.
-Куда это вы задумали меня еще увезти, хватит мне ваших отечественных клиник, еще и с заграничными полоумными меня решили познакомить, ни куда я с вами не поеду,- встречала в штыки, озлобившись и ощетинившись Лара.
-Лара, вы посмотрите на своих родителей, они удивлены не меньше вас, и наверное так же не хотят никуда ехать, по крайней мере в месте,- выводил Александр.
-В том-то и суть, что разорвав между собой близость отношений, вы какими-то эфемерными способами пытаетесь создать единство, а нужно быть попросту сплоченными, что-то делать вместе! К чему-то стремится вместе, и трудности  павшие на ваши вместе сжатые плечи будут вам не в тягость.- Александр Василевич в гордыне по себе замявшись на стуле излишне причмокнул нижней губой, надеясь продолжить начатые порицания.
-И почему же вам Лара не поехать, не пожить в гостиничных номерах бок обок с матушкой, не по удивляться с отца что отдававшись мужским играм, выставлял бы себя перед вами в чистую диковинку непонятого до конца взрослого мальчишки, но все же мужа! Сильного, несломного, и тут же доброго и заботящегося об вас двоих. А Анастасия Васильевна позабыв о граница возраста и годов, с раннего утра была бы для вас грудной нянечкой, а ближе к вечеру хитрой тигрицей успешно составлявшей вам в обществе конкуренцию. И может вы правы Лара, что здесь много скуки и мало чего интересного, ну в таком путешествии, но если вы сами не хотите узреть красоту этого мира, семейного тепла и доверия к друг другу, веселости, и действия ваших намериньй искренней доброты и надежд, воплощенных в праздность ваших деяний, то вы эту же красоту и не увидите. Человек во кровавой злобе видит вокруг себя только врагов, и туже кровавою злобу, а тот кто милодушен в тщедушной своей доброте, и самого врага угостит добрым словом и помощью. Вы знаете Лара мне кажется вы уже взрослый человек, леди, и ваши родители просили меня на вас повлиять, и в какой-то мере они заблуждаются, ну что само мое влияние, должно пасть только на вас. И поверти, это их будет затрагивать не меньше, а может и больше, проще сказать я  попытаюсь вас научить не хитрым техникам, что позволят вашим родителям полюбить вас снова, а именно полюбить вас такой которой вы стали во взрослых летах, но это будете по большей мере делать вы, а не я, что то изменяя в вас самих и ваших родителях. Тоже самое я проведу и с Григорием Федоровичем и Анастасией Васильевной что в гордыне преклонных лет не желают вытаскивать из себя и дарит то сокровенное которому вы были бы рады. И как именно это все будет происходит, я вам позже поясню и всем расскажу, но сей час о другом, мы все же позабыли о семейной поездке, а в общем Анастасия Васильевна расскажите о своем последнем каком либо приключении?-
Долгая пауза, сомкнула уста каждого, и лишь продолжавшаяся струится россыпями звуков музыка, наполняла замеревшую людскую тишину.
-Ну-у, приключения какие там приключения,- несвязно, было опомнившись начала Анастасия Васильевна.
-Разве что о Берлине, ну последней моей поездке в Германию пол года назад, феноменальный город. А порядок какой, все улицы чисты, архитектура просто неповторима, а богатство торговых домом ни как не соизмеримо с нашим отечественным фасадом бутиков и крытых рынков,-
-А тут я уж с тобой полностью согласен, с богатством ваших дорогая желаньиц и аппетитов к тряпичному и парфюмерному отделению, у вас выше всякого достойного рубежа, особенно там где не ступала ваша легкая нога,  как ты меня тогда напугала,- закивав негодующи головой но все же в шутку повествовал Григорий Федорович.
-Подумаешь, еще одну шубу соболиную прикупила, а ты еще взял и арестовал мои счета, оставив без копья посреди чужой страны, как ты только мог!-
Но хозяин лишь смеялся над всплывшей прошлой обидой его жены, ретиво покачиваясь в хохоте на стуле.
-Нет дорогая, я привык считать каждую копейку, такова моя работа и жизнь, и я уж тебе говорил что я испугался, не шутка ли когда в течении полчаса с твоей дорогая карты исчезает триста тысяч евро. Это по видимому какая-то лотерейная акция посреди Берлина, соболиный шлейф, а в придачу колье в семьдесят алмазов, гардероб вечерних платьев да парфюмерный ларек, с грузовиком что бы все это доставить домой,- продолжал охать от радостного удушья Григорий Федорович, до сей поры в душе веселясь от удачной шутки над своей дорогой супругой.
-Уж я представляю, ваш милый вид когда все карты в миг были заблокированы!-
Тихо под себя смеялась и сама горемыка Лара, и это подавало надежды Александру о хорошем конце их него застольного общения. Да сама и Анастасия Васильевна начинала по немного, подмечая безвинность мужа  икая стыдливо посмеиваться над собой.
-Ага, ты не видел лицо управляющего гостиницы узнавшего о моем дефолте, как он дрожал, его аж бросало в стороны, что он не взял с чисто этичного благородства перед такой гостьей как я, оплаты на перед. А я целый час не могла дозвониться из фойе отеля к тебе, а он этот Шульц, вооружившись несколькими помощниками и вещи мои снес к выходу, жалкая душонка. Ух я ему тогда давала, когда мы с тобой объяснились и ты разблокировал карту, меня целю неделю угощали бесплатными обедами и завтраками, а он толи прятался, толи исчез вовсе, но после того я его в гостинице и не видела ни разу, Шульц этакой!- уже полно смеясь заливалась и Анастасия Васильевна.
-А вы знаете Александр Василевич, а она мне тогда все же отомстила, потратив на следующий день еще больше, машинку она на электричестве присмотрела, во какая диковинка, в гараже уж полгода стоит бережет, боится, то мороз, а теперь слякоть; испачкаю говорит, а я ее все стращаю,    да-да поедешь измажешь, а на мойке те оболтусы, гастробайторы, зальют все двигателя, моторы, а они электрические по ним ток ходит, да и выбросишь, боится, жуть,- кряхтел самодовольно Григорий Федорович.
-Сам ты пузатый гастробайтор, не боюсь я ничего,- перечила Анастасия Васильевна.
-Ты сам знаешь, эта машина не для меня, и не для тебя,-
-Угу,- радиво промычал глава, и отец посмотрел веселым взглядом на свою дочь. Которая почему-то в каком-то навожденном стеснении, сжалась и покраснела своими рыжеватыми веснушками, словно передней были совсем не родные люди, а те которым она теперь была во многом обязана. 
-Вот видите насколько у вас жизнь весела, а моя скучна, и наверное потому что не ездил никогда заграницу, все как-то по родине, а в общем то и у нас бывают интересные события, наша страна полна веселых и смешных людей. Вот мой приятель совсем недавно в какую оказию попал, он застройщик, а если по профессии то прораб, отвоевав хороший земельный участочек посреди центра нашего небольшого городка, порешили они дом так выразится для местной элиты состряпать.
И вот команда дана котлован рыть, и роют! Ввергали землю день, второй, третий, а на четвертый умопомешательство на самом участке произошло, рабочие то бегают по окраине пропасти, то по углам котлована жмутся, половина и вовсе  разбежалась. Олежка, так величать товарища, к ним; чего стали, почему не работаете, молчат, только испугано зыркают друг на дружку. Ничего не добьется,  и копать боле ни кто не желает, все остановилось, и вот тебе напасть еще откуда-то не возьмись наряд милиции прибыл, что ли проверка, с какими-то дурацкими вопросами где нашли? Что нашли? И кто настройке работает? Говорит Олежка меня и вовсе колотить начала, страшное подумалось, может какой разбой из моих кто устроил, и как их представлять низенькому лейтенантику, когда половина рабочих под честным словом ходят, ну без документов. Он и так и сяк говорит, давай выведывать чего же произошло и почему они здесь, а те не в какую, мол рабочих давай кто сегодня котлован копал а потом разберемся. Ну и привел он оставшихся троих самых верных труду и строительному делу, а лейтенантик переглянулся со своими коллегами та сразу же им; выворачивать карманы, те и вывернули, да в одного и вывалился на пол еще Петровский червонец, десяти рублевый, золотой.
Вот оно чего, а остальные где рабочие то? Спрашивал Олежка, а один из полицейских прямо со смехом и ответил, по ломбардам бегают найденный клад сдают уже двоих поймали, а за остальными к вам приехали изымать. Ох и скандалу поднялось в городе, бут-то историческую ценность поделить не могли шайка воров да бандитов, это Олежка со своими рабочими да местной милицией. Пол года искали хозяев к золотишку  земному, пока само сокровище где-то и не исчезло, ну испарилось. И чего еще самого веселого и огорчительного, постройку то заморозили оставив корешка Олежку без работы, хотя котлован по ночам все роют, роют и роют, всем червонцев хочется,-
-Немного сумбурные новости с вашего городка,- тихо с препиранием в каждом слове, обозвалась Лара.
-Увы, Лара но нам никогда не сравнится ни с столицей, ни с Берлином,- в одобрительности посмотрев на ту, что так в неловкости стеснялась первых своих слов.
-А может и правда куда-то вместе поедем, ну хотя бы на курорт к морю иль лучше к океану,- обращаясь к всем, мужу и дочке лепетала Анастасия Васильевна, на что Лара только отвернулась в сторону не желая ничего отвечать.
-Нет, конечно это хорошая идея но мне нужно обязательно решить деловые вопросы,  а это как минимум с три неделе, а то и целый месяц, а после и можно слетать хоть на Мальдивы, хоть на Кипр, куда пожелаете,- так же искоса поглядывая на супившуюся Лару и не желавшую с ними разговаривать.
А сам обет подходил к концу своей сытостью желудка и умеренностью удавшейся семейной беседы, и уже с робким и тихим но все же прощанием до вечера, Лара первой покинула застолье, вернувшись обратно к себе в комнату. Александр млел от сытности вкусной и уже переваривавшейся еды, в улыбке радуясь своим делам и семейству Моровых.
-А съездить вам куда-то вместе нужно обязательно, по крайней мере ваша дочь не должна ощущать за этой сценой очередного розыгрыша, новенькой для нее уготовленной терапии, да и для вас так будет легче,-
Григорий Федорович заскрипев стулом, заерзался на месте.
-Хорошо, хорошо, как справлюсь, сразу же и полетим к океану, сам давно хотел отдохнуть,- благосклонно склоняясь в подчинении перед Александром Василевичем да и самим собой, в надежде ощутить себя в скором времени человеком не имевших деловых проблем и забот. Анастасия Васильевна полностью поддерживала и радовалась за мужа, и за Лару тоже, что в присутствие врачевателя душ хоть как-то начала отзываться, она уже оторвавшись от стола и суетясь вокруг мужчин отдавала распоряжения Оленьке.
-И еще к вам как главе, небольшая просьба. Вы упоминали косвено что машина купленная в Германии предназначена для дочери, а сама Лара имеет права, и может водить?-
-Да, она ранние имела свою машину, но никто не знает куда она пропала, говорит что подарила, ну кто же дарит такие подарки,- отвечал Григорий Федорович.
-Ну не скажите, это всего лишь зависит от щедроты человеческой души. Но коль имеется таковое удостоверение то это хорошо. Я вот чего хочу, пусть ваша дочь меня с вашей просьбы свозит  в город, за одно мы и прогуляемся да и мне необходимо прикупить некоторые ингредиенты к своим работам. Ведь я так понимаю Лара уж больше месяца здесь взаперти, и пора бы идти хоть на малые уступки, и не беспокойтесь она будет со мной,- обычной  просьбой и слегка опрометчивой в излишнем недоверии для Григория Федоровича завершал обед и Александр Василевич.
-Через час было бы очень хорошо,-
-Я зайду к Ларе и спрошу, но может вас лучше свозит наш водитель?-
-Нет, это не то, вы зайдите, а потом я все устрою,- поднявшись из за стола Александр не прощаясь направился в туалетную комнату, а немного позже  уже к себе. С эго суждения все прошло успешно, родителе были раскованы и  хоть понарошку но пытались вести себя по обыденному, да и сама Лара, как казалось чувствовала себя участником компанейских бесед, хорошо поев, пару раз подавала надежды быть способной к собеседованиям с Александром Василевичем.
 И для истца человеческих душ что забравшись на второй этаж, порешившего немного отдохнуть, оставалось только одно ожидание в коротком часу, после которого он обратившись напротив к Ларе, вместе выбравшись с этого загородного поместья поедут к городу, позволив ей как виделось ему немного откровенностей и вольных побуждений без упористого присмотра любящих родителей. Пройдя к балкону он на свежем воздухе присевши в удобное кресло прячась от уже жарковатого солнышка в тени, в умеренность своих умствований поплыл мыслям в далекое прошлое когда ему самому хотелось быть олигархом, иметь кучу денег, менять жен от конкурсов к конкурсу мисс вселенная, быть властным, и сорить своей славой.
«Да, для всех сладкие двадцати летние года, зеленого юноши у которого что и есть как надежды, и вера в то что завтра все забудется, и именно он так и будет жить. Не в миг, и не подразумевая того что подобные ценности, статус, и ресурсы добываются в растрату всей жизни, а то и не одной, но все же тогда я был счастлив без всего этого что наблюдаю сей час, что имеют эти люди. А теперь, теперь все это мне ненужно, мне хватает на хлеб и небольшой скопленный мною капитал дает мне уверенность в безбедности завтрашнего дня, а что еще нужно человеку которому когда-то наступит конец, зачем мне глядеть на сотню лет вперед когда я столько не проживу. А в прочим кому-то величие, а кому-то подтирать огрехи величественного быта, возводя в достоинство саму стать такого человека. Пусть будет так, а мне то чего!» Апатично слыла сама по себе сонливая мысль не замечая того времени которому желалось еще с полчаса назад держать хоть какой-то отчет. Но позади за окном чего-то зашуршало и застукало, невольно примкнув Александра Василевича внимание к комнате, где ближе к входной двери крутясь по сторонам своей округлой фигурой мешкала Оленька, в бездействии лишь шаря глазами по преобразившейся гостевой.
-Вы чего-то хотели Оленька?- оставив балкон спрашивал Александр.
-Да, я хоть и заранее подготовила вам комнату, но все же зашла переспросить может чего забыла,  иль чего-то не хватает, полотенца иль другого?-
-Не знаю Оленька, с этими делами я не привередлив если хотите пройдите сами посмотрите чего у меня нету. Вы скажите лучше Григорий Федорович заходил к Ларе?-
И на кругловатом лице Оленьки блеснула скромная в утешении улыбка.
-Да, и именно я потому к вам, как выразился Григорий Федорович, Лара как бут-то согласна съездить с вами в город. И знаете Александр Василевич она очень хорошая и добрая девушка, просто ее застращали. А она сама по себе такая впечатлительная и никогда не может отказать когда в ней нуждаются, и этим многие пользуются во вред же ее, вот она и запуталась, как бут-то  принимая всех за врагов, ну хорошо что мы с ней так были близки и продолжаем дружить,- сорила откровенностями Оля.
-Спасибо вам, тогда я быстро переоденусь и зайду к Ларе,- покосившись на шкаф, и выпав в короткое раздумье. Александр Василевич помышлял чего бы сменить в его теперешнем наряде. Да окончательно определившись в переменчивости его положения как туриста в большом городе, принарядившись в джинсы, зеленоватую рубаху, да куртку под руку для холодных вечерних часов, двинулся к дверям напротив.
Тихо постучавшись он потянул дверь на себя, за которой открылась большая светлая, во два окна комната с желтенькими гардинами, множества горшочных цветов, плюшевыми игрушками рассаженных попросту под стенкой напротив светлому дню из окна, по детски обклеенного всевозможными во цвете фантиками серванта и шкафа, светильника на столе в виде Микки-Мауса, да с розовым диванчиком в форме большого сердечка. Все что было в комнате да и самом помещение навевало отроческую пору, сладкие времена когда за тобой постоянно следят и ухаживают, без конца даря любовь и почитание. Лара поджавши под себя худенькие ножки сидела на диванчике, словно дожидаясь Александра, пристально всматривалась в лицо вошедшего, она была уже собрана к поездке, в подобье мальчишке сковав свое хрупкое тельце в беловатый костюм того же самого всеми любимого Джинса. И среди атмосферы детской комнаты, которую она покинула много лет тому назад, она будучи уже взрослой леди выглядела той же несмышленой пигалицей, которую нужно было еще поучать и наставлять на путь жизненный, а в ее лице и душе вновь таились чувства любознательности и интереса к тому всему что входило, врывалось в ее простой обиход ежедневной скуки. Так она воспринимала и Александра Василевича пристально его разглядывая под лупу своих наивных девичьих суждений, желая по быстрей разгадать в нем друга, искреннего друга среди родных но почему-то на данный момент враждебных стен дома в котором она выросла. И это все Александр понимал, да веря в свое добродушие и щедрость во своих самых светлых чувств желал помочь той которая еще жалась комком перед его взрослым но с ребенком в нутрии мужским силуэтом.
Не спрашивая разрешения он как-то по свойски подойдя к столу, и немного отодвинув ноутбук с края на серединку присел на стул, широко улыбнувшись Ларе.
-Хорошо что ты согласилась, мне и правда нужно в город прикупить некоторые порошки, а я вовсе не знаю местных окрестностей. Смешно правда, я несколько раз был в столице но никогда по свойски себя не чувствовал среди этого каменного монстра, все то проездом, то по делам, все какая-то ерунда. А тут вот такой случай узнать все красоты, ведь ты не откажешь мне в знакомстве с миллионным мегаполисом,- с излишнем пафосом во смешке, закончил Александр.
-Ни знаю, как это у меня получится, но я попробую стать вашим гидом, мне и самой хотелось бы куда-то выехать, хоть ненадолго,- тихим спокойным голосом отвечала Лара.
-Вы правы, в наши молодые годы еще рано жить прошлым и в душе скорбеть об утраченных временах, у меня и у вас еще все впереди и это здорово, поедемте побыстрей, только возьмите Лар телефон, а то вдруг мы задержимся, ну как у вас там говорят в пробке закупоримся, ход перекроют. А ваши родители будут волноваться а это нам не к чему,- не сбрасывая шутливости вопрошал Александр Василевич, заведомо готовя очередную уловку начала отношений между родителями и их чадом, хоть и через волшебную трубку.
-Зачем его брать он всегда со мной,- завертев смартфоном, да запихнув тонкую пластиковую коробочку в тугой карман штанов.
Во приятном понимании улыбнувшись друг другу, они вместе проследовали на этаж ниже, где не изведанными коридорчиками для Александра, прошли к большому гаражу укрывавшего в себе четыре новеньких машины одну из которых он уже знал, того внедорожника который доставил его сюда, и где в самом углу красовался  немецкий гибрид, что с помощью тайного электричества в бесшумном сопровождении должен был их доставить их к месту назначению, по крайней мере, так думалось Александру.
-А вот и то, что нас сей час повезет,- Лара замотала перед собой ключами, звонко зазвеневшие отбивавшимся эхом от стен, подходя ближе к BMW ActiveHybri 5.
-Да еще темно синего цвета,- с смешливой иронией подтрунивал над шикарностью машин Александр Василевич.
-А может вы за руль, не хотите прокатится, а то я с этими заключениями и забыла как это, водить,- спрашивала Лара.
-Нет извольте с меня наездник плохой, у меня с лет шесть, иль сем, машина заведена ну не такая красавица как это, но все же имеется. Так  мои друзья все за животы хватаются, когда я сажусь за руль, говорят что не мое это, ну дорогу бороздить! Тем более мне на проселочных дорогах не по себе, а тут улицы в шесть полос, целые магистрали. Уж лучше вы Лара,-  вертясь возле передней двери пассажира, оправдывался Александр Василевич.
Минута, две, и  они выехав за границы усадьбы, вздымая широкими колесами и до того прохудившийся асфальт одной единственной дороги их длинного поселения, мчались словно ветер к автостраде. Лара с легкостью управляла тихо шуршавшим гибридом, в неизмеримой силе металлического зверя, которому как оказывалось электрическая установка была необходима только для увеличения лошадиных сил, а не для соблюдения этичного кодекса во здравомыслии беречь матушку природу, так щедро даровавшая всему живому время во существовании.   
То чудное положение на которое надеялся Александр Василевич как раз и потихоньку захватывало его подопечную, и ему оставалось не упустить лишь представший шанс, самой прямой открытости, разрешив так сказать в один вечер все их препирания и недомолвки семейства Моровых. Лара, как он и предполагал готова была идти на контакт.
-Так что же вперед!- воскликнул Александр Василевич, вдавленный в кресло от стремительного рывка в скорости автомобиля, что только выскочил на широкую автостраду, более шумно заревев двигателем.
-Ух, как я боюсь этих скоростей,-
-Тогда не даром над вами Александр Василевич посмеиваются друзья,- улыбнувшись во все свое кругловатое лицо подмечала Лариса.
-Вы знаете не называйте меня по отчеству, меня это важничество выводит из себя, зовите как я вам и говорил за обедом Сашка, Санек, Александр на худой конец, ведь вся это напыщенная индивидуальность она не к чему, а для вас как вы сами понимаете я на некоторое время стану другом, верней так бы хотелось мне, и не смотрите что я немного старше вас, в душе я еще мальчишка,- весело отдав почет, своему внутреннему расположению духа, Александр впившись правой рукой в рукоять дверец, застыл в созерцании наплывавшей в большой скорости на них дороги.
-Я знаю кто вы, и зачем вы здесь, и это хорошо что вы пытаетесь быть откровенны, а не выставляете как другие свои правила какой-то глупой игры в безумца и врачевателя, где первым почему-то оказывалась в последние время я сама, вы хоть сами меня не считаете умолешенной как мои родители?- Не сбрасывая скорости а напротив разгоняя автомобиль до двухсотой отметке спидометра, с полной хладнокровностью тона и вопроса спрашивала Лара.
-Это чудесно Ларис, что мы понимаем с первых дней друг друга, я согласился помочь вашим родителям, ну и самой вам, но никого я лечить не собираюсь. Потому как в вашем таком маленьком раздоре нет ничего ненормального, такие разногласия случаются в почти каждой семье. Ну, когда повзрослевший ребенок, видя себя уже сложившейся личностью отдавшись внутреннему индивидуализму, который в сокращении можно назвать эгоизмом, восстает против старого, проржавевшего и морщинистого консерватизма более взрослого поколения, я говорю взрослого под пониманием того что вот-вот должно уйти в прошлое.
Только запомните Лариса, что в голове восьмидесятилетнего старика ничего не изменилось примерно с его  двенадцати лет, и именно к этим годам в малом человечке слагается незыблемая разумность. А все прожитые остальные шестьдесят восемь, это всего лишь премудрый опыт в достижении детской мечты, но об этом взрослые или не хотят знать, иль вовсе забывают. И как говорят премудрые лекари, что когда отцу или материи не удалось чего-то достигнуть, при действенной их молодой жизни, то свои стремления они желанно бы хотели перенести на своих детей. Но по моему у вас Лариса все попроще, без этих заморочек, и мне кажется вашей матушке и отцу хотелось бы лишь примерную дочурку, о которой можно было бы вспомнить теплым приятным вечером, отдав почет доброму положительному слову в прямой гордости по себе, о своем правильном воспитании, и своей чистой родословной наследственности, произросшей в вас множеством достоинств и качеств, которыми они на перехват между собой бы просто хвастались,- выводил заключения Александр, а Лара сбросив немного скорости повела и свое суждение.
-Вы все говорите правильно, вы наверняка очень наблюдательный человек, но как же мне самой, я же не могу жить за других. И вы не думайте о мне слишком плохо я не виню родных, я их как раньше уважаю и люблю, но вот почему же они не могут понять и меня. Ведь я уже взрослая, как вы говорите, и могу решать за себя, и я понимаю где хорошо а где плохо. И ту жизнь от которой они спасают меня ведь я выбрала сама и мне самой отвечать, конечно как выходит по вашему без их гордости за их любимую дочь. Отец меня попрекал что я бросила институт и что я не хочу работать а просто живу за его деньги, мать попрекала моими друзьями но как можно предать то что было ко мне добро и то что давало мне приятные чувства и переживания, и пусть та жизнь от которой вы приехали меня лечить вам гнусна и грязна, но для меня она чиста и открыта, по крайней мере, так было. И я согласилась с вами поехать лишь для того что бы встретится со своими коллегами, спутниками душ, при этом надеясь что вы меня поймете и поддержите, Александр Василевич.- подвела и Лариса.
-Вы на меня можете полностью положится, ведь я вам ранние говорил, что я не доктор, и методы мои совсем другие, но если ваши друзья не наркотики и не алкоголь, потому как для первого дня так сказать моей терапии будет это совсем чересчур. То почему же не встретится с хорошими приятными людьми, не вижу в этом ничего плохого, напротив поддерживаю. Но вот только вы мне обещали показать город, и я на это надеюсь,- в улыбке повторившись в просьбе, поддерживал Александр Василевич.
-Но вы же еще говорили что вам нужно чего-то прикупить, каких-то порошков,- изгнав свою много месячную мрачность суровости с еще детского лица, запылав огнем волос и яркостью веснушек в умиленном утешении светлых глаз Лара подъезжала к городу.
-Это совсем ерунда, пустяк который можно купить в любом хозяйственном отделении,- стрелка на спидометре плавно падая совсем опустилась к отметке восемьдесят километров, и Александр Василевич вытащив где то из заднего кармана беленький носовой платок, бережно с аккуратностью убрал испарину с широкого лба, не позабыв обтереть и большое плюшевое пятно на затылке.
Высокие дома росшие к небу с каждым кварталом, уже были не далеки  упиравшись в пустой пустырь широкой границей огромнейшего мегаполиса, а поток автомашин с каждой пересеченной улицей только увеличивался и уже к самому центру их новенькая беха была зажата со всех сторон, приводя  Александра Василевича в уханье подрагивающего мления от страха, что они вот сей час, на кого-то наткнутся, или их кто-то ударит.
-Как вы так можете водить, это необходимо быть  близким товарищем Шумахера,-
-Осторожность и аккуратность, да смотреть на дорогу,- отвечала Лара.
-Я уже не смотрю на дорогу мне уже плохо и страшно,- с шуткой но в иронии к действительному его возбуждению, вертелся в кресле Александр.
-Наверное вам нужно предоставить такое удовольствие, хотя бы по дороге назад, вы бы почувствовали как эта машина сама вас ведет, и если я не ошибаюсь, здесь по моему должен быть и автопилот, ну когда нам можно пересесть на заднее сидение а машина сама доставит к месту назначения,- посмеиваясь Лара, одной рукой чего-то там искала в меню компьютера, яркого в голубизне  монитора влитого в переднюю панель.
Еще немного тихого движения, и они уперлись в высокий сероватый бордюр автостоянки, и не успев распахнуть двери современной кареты как молодец снаряженный формой блюстителя порядка, спрашивал Лару о временном отрезке их пребывания, скоро поясняя что у них лишь десяток минут  бесплатного тарифа, а после каждый час будет стоить сотню единиц. Но  с комфортом покойной души, не беспокоившись о своей чудо технике, махнув в безмятежном жесте руки Лара дала понять о принятии всех условий платной услуге. Стиснув большой во красоте фигурный ключ от авто-дверей, поставив на сигнализацию синенькую машинку, да ткнув связочку в карман пиджачка, увлекая Александра Василевича двинулась к широкой площади у старого замка, она жестом руки широкого полукруга указывала в дали на небольшой парк, на собор, на торговый дом и позади растянувшееся серебро близкой реки.
 -Смотрите это то что впечатляет каждого из граждан нашей большой страны,- светясь ликом она сама жадно впитывала все видимое ей вокруг.
-Посмотрите сколько здесь людей, сколько народностей, и в общем множества в различиях характеров, личностей, маленьких, больших, кто-то приезжает сюда поратозейничать как и мы с окраин, кто-то с окраин страны, но многие сами живут здесь, и вам Александр не кажется это приятным?- спрашивала Лара.
-Что приятным?- не понимая самой сути о чем шла речь, отвечал следовавший позади Александр Василевич.
-Но то! Что наше общество срослось в такой большой ком, создав такую большую коммуну, где как-то по вашему этикету добронравия и добродушия каждый в помощи другому. Но ведь как бы нам жить вместе без этих побуждений,-
-Наверняка вы Лара хотите спросить приятно ли мне себя чувствовать незаменимой частью этого большого социального круговорота. И вы знаете вы меня подловили я хоть в душе и мыслитель, ну философ, но никогда над этой приятностью не задумывался. Я всегда чем мог помогал другим, при этом мало принимал похвалы от своей гордыни на свои же труды, а в общем вы меня впечатляете своими высказываниями о мире больших городов.- Остановившись посреди большого открывшегося пространства, выпавшего на миг времени полного  безлюдья, что вмиг же и заполнилось от прибившего потока туристов, помигивавших вспышками дешевеньких цифровых фотоаппаратов, и болтавших в диковинку на разных наречиях великого  языка. И Александр Василевич с Ларой водя круговые хороводы по площади за теми же иностранными туристами, взыскивали в совестливой критике помпезность столичного центра.
-Вы знаете Лариса, я столько раз видел это место по телевизору, ну там парады, или президентские пустословия  вон с того лобного места,- указывая на отдаленную каменную арку.
-Но и немого представить что самая главная площадь страны такая маленькая, пойдемте еще к реке, там еще только за зеленел небольшой парк,-
-Пойдемте, там и правда можно ненадолго скрыться под листьями деревьев любуясь большой рекой,- отвечала Лариса, в укарад переводя Александра Василевича через наполненную автомашинами дорогу, гулко примыкавшую к площади. Пол километра тихого хода и они уж любуясь еще весенней светлой водой, игравшей на теплом солнышке апрельскими зайчиками прохаживались вдоль набережной, улыбаясь небольшим пароходикам тихо бороздивших гладь на радость веселевшим на борту туристов.
-Вам и здесь нравится?-
-Да, первозданная река, артерия города, сжата и закована в бетонные берега,- клонясь от ответа, Александр Василевич подойдя к тяжелому гранитному парапету отделявшего его и водную пучину крутого берега.
-Нравится, вы еще Лара спрашиваете, человеку всегда нравится что-то необычное, что-то новое, но я смотрю вы так же в восторге хоть вы здесь и выросли,-
Лара одобрительно закивала головой и добавила.
-Вы еще не знаете как здесь вечером хорошо, красиво, вам нужно это увидеть, феерия огней просто неимоверна,-
-Я вам верю,- Александр Василевич окрутнувшись назад осмотрел в панораме на сто восемьдесят градусов шум и гвалт живого и живущего сей час центрального микрорайона. И они не надолго как-то вместе замолчали, любуясь теми же малыми корабликами плавно снующими туда и обратно, слева на право и наоборот.
-Да, безусловно жизнь в большом городе отличается от жизни в малом, где-то в провинции никем не слышанном Энергодаре, где все тихо спокойно и каждый знает свое место, и от этого ник-то никуда не спешит и никто ни у кого не стоит на дороге, не устраивая скандалов мирового масштаба.-
-Да и у нас Александр, никто ни каких скандалов не устраивает, это все игры по большому сценарию политиков и лиц близких к актерству, у которых первые учатся незаменимому мастерству быть плутами и обманщиками подражая вторым, ну хотя бы перед объективом камер,-
-Вы знаете Лара, вы начинаете меня немного пугать,-
-Почему это?- с изысканной но в придачу наигранной манерностью переспросила Лариса.
-Но вы же дама, хоть еще может и молода и красива, но все же вы рассуждаете как-то по взрослому, не к вашим годам,-
Сказанное польстило Лару, она даже немного раскраснелась своим кругловатым личиком, устремивши взор к реке,-
-Просто мы много на подобные темы рассуждали с моим хорошим товарищем, я думаю вы сегодня с ним познакомитесь, у него прекрасные друзья и у нас была пусть не совершенная но наша жизнь, от которой вы Александр Василевич сей час меня спасаете,-
На что признанный врачеватель лишь улыбнулся, и снова обернувшись спиной к реке, начал увлечено щупать своим взором много сотенный люд, гулявших, спешивших куда-то обычных прохожих. Он не спрашивал кто ее товарищ и какое отношение имеет на данный момент к ней, это было для Александра Василевича ненужно, ведь каждый знает что вороша прошлое мы таким образом воскрешаем в близком товарище пороки, что ни как не красят его в наших глазах, желая пустить светлость настоящего, украшая благородными качествами в котором и можно было бы расположить духовную святыню веры, надежды и любви.
-Александр Василевич, а может мы пройдем и посмотрим торговый дом?- спрашивала Лара, широко и открыто улыбнувшись, почему-то на миг погрустневшего в раздумье Александра, и ничего не ответив только утвердительно кивнул головой.
-Пойдемте, я ж и забыла какая вкусная пища фаст-фудов,-

Чистые подметенные  широкие тротуары, распахнувшиеся в почка кроны деревьев и легкий еще прохладный  сырой ветерок, прокатывался по двоим развеселенным весной людям, браво но не спеша шедших навстречу своему дневному счастью, от такого совсем может нелепого знакомства, которое их свело  недавним  утром, и желало остаться с ними в друзьях на всю жизнь. Миг доверия, миг случая, который  сводит нас, и мы становимся в долгу верны, прижимаясь к друг другу ближе, плотней, срастаясь в социум, народность великой страны, с сотнями а может тысячами разных судеб сплетшихся в одну прописную историю, историю славянской державы.
Лара и Александр Василевич, уперевшись в большое, даже можно сказать огромное и высокое здание, в каркасе изготовленное из толстых длинных балок, и обшитое во блеске нержавеющего метала листовым железом, походя на неимоверно огромнейшею прямоугольную коробку ровно стоящею на земле. Немного замявшись роптали войти.
-И теперь Александр Василевич мы можем с вами соглядатать творение современности, торговые дома двадцать второго столетия, купца, ах и не знаю какого купца столичного,- улыбчиво возносила Лара.
-Забавно, забавно,- щурясь и кривляясь отвечал Александр.
- И правда Ларис, ранние свою властность богатые люди сковывали в камне, домов, скульптур, в общем во всем том что могло простоять многие века, а теперь один лишь блеск что развеется разойдется, в одно мановение капризной неустойчивой моды, что желает блистать уже не розово-голубым фоном а оранжево фиолетовым. А вам лично Лара нравится ход, нашей вот так развивающейся современности?-
-Ну это как вы говорите Александр, слишком взрослые вопросы, но мне нравится, мне нравятся красивые вещи, да красивое проявление, вот этого, вот этого всего,-
Войдя в большое помещение и сразу захлебнувшись в потоке откуда-то появившихся множества людей, которые снуя между собой в хаотичных траекториях наполняли торговый дом, в возможности которого входило принять и обслужить в одно и тоже время несколько тысяч посетителей. Сотни лавок, раскинувшись шикарнейшими открытыми витринами располагали миллионами товаров, десятков искуснейших и манящих ресторанов, зазывали проголодавшихся, кафетериев и чайных предлагавшие и свои минутные удовольствия. Не говоря о целых отделениях развлекательных площадок, с боулингом, биллиардном, детских, в современности электронных диковинок симуляторов и веселых забав в мини взрослые игры. Ледяных крытых катков, вертикальных альпинистских стенок, кинотеатров и временных уличных исполнителей, дудевших в трубы да плясавших на низких сценах в радость многотысячных гостей.
Первое ощущение попавшего человека в такие места, подымали его над землей на крыльях все озаряющего восхищения, за те творения которые окружают тебя и конечно за самого себя, от вожделенной гордости своей особы могшей посетить такую сказку, настоящую сказку, с безграничными возможностями в реализации твоих самых испещренных капризов и пожеланий, в ореоле  величественности под все окружающий блеск новеньких не повторных софитов столичного купца, что во своем брюхатом трепете, так и желает что бы вы остались здесь подольше, в его большой сказке в которой есть волшебные листики, самоцветные листики, от номинала которых можно исполнить вашу любую мечту.
-Здесь так всего много что я не могу взором ни на чем остановится, как там говорят, глаза разбегаются,- Александр Василевич, замерев напротив красненькой обвязанной большим синем бантом японской спортивной машины, что своими грациозными формами летящего льва упиралась звериными взором открытых фар в многочисленных посетителей что вот-вот миновав стеклянную входную вертушку оказывались внутри большущего помещения.
-А вы смотрите сразу на все, только не ослепнете,- смеясь Лара.
-Вы бы только не спешили, а то я боюсь потеряться,- вертя головой и влипая то в книжную лавку, что для Александра показалась очень странным явлением во времена кино и онлайна, и литературной безграмотности, то в  раскинувшийся прямиком на пути застекленный островок скрывавший под своим прозрачным блеском планшетные компьютеры, сотовые телефоны, ноутбуки. 
-Пойдемте, пойдемте дальше, иль вы Александр хотите прикупить себе чего-то из цифрового мира электроники?-
-И вовсе бы не против, только я в этих пластмассовых коробочках не разбираюсь, а так бы хотелось планшет, с интернетом, в дороге так бывает скучно, то б и было дело, ну к листанию бесконечного нескончаемого журнала, под названием обо всем, иль гугл.-
Приостановившись Александр разглядывал переливавшиеся экранчики миниатюрных плоских компьютеров.
-Но если и покупать, то только не здесь, пойдемте я вам покажу, здесь имеются целые стадионы подобных вещей, пойдемте,- взывала Лара, таща куда-то Александра.
-Ух, Ларис ну вы чего-то недоговариваете, куда вы так меня увлекаете, у вас какие-то дела?- 
Она соглашаясь лишь кивнула головой в ответ и уже без напоминаний о необходимости выбежав немного вперед, двигалась проходя насквозь торговый дом, к месту царства тех же фаст-фудов, что открывались взору несколькими десятками буфетов торговавшие едой, вокруг ледяного закрытого в стекле поля, по которому скользили  в овалистом кругу с дюжину малых и больших детей, падая и подымаясь, смеясь и просто улыбавшиеся всем, всем кому открывали свои добрые светлые лица.
-Садитесь, может поедим мороженого, а что я у вас спрашиваю, вам какого,-
-Белого и сладкого с ванилькой,- поддерживая хорошее настроение Ларисы, отвечал Александр Василевич. Но сама Лара не спешила отдавать заказ и отойдя в сторону, достав телефон сделала звонок, проговорив в несколько минут с еще неизвестным для Александра человеком. Белая трубка у уха спрятавшись в золоте огненных волос, и лик исказившись принял серьезность замешательства,  а пугливые глаза бегавшие по тонким прорезям взблеснули влагой, все в ней переменил этот звонок, вернул ее снова в погрустневшее состояние. Незадолго она  обратно подошла к столу, где бросила своего врачевателя, и в  попытках воскресить куда-то ушедший веселый кураж, да не справившись с тучностью внутренних дождей, немножко померкла подобно цветку вечернего времени солнца падения. Александр Василевич не мешая бурной молодой душе в укрощении своего личного шторма лишь пытался молчаливо сопереживать Ларе. Он видел в ней слабое существо что во своем придуманном альтруизме пыталось спасти весь мир, ну хотя бы тех на которых бы у нее хватило  сил, и вот одного из них она и ждала. Ник-то с их так и не притронулся к мороженому, словно та сладость леденистого молока ушла вместе с их веселостью, лишь многочисленные люди прибывавшие и уходившие каждую минуту, во своих радостных лицах приносили в них чего-то теперь недосягаемого и чуждого, не могшего соприкоснутся с их огорчением и внутренней мрачностью.
-Этот человек для вас наверняка много значит?- первым начал Александр.
-Вы о нем ничего не знаете,- отвечала коротко, посмотрев вдаль большого зала Лара.
-Когда он придет Ларис, то я мог бы вас оставить наедине, но только тогда если вы не будете делать глупостей,-
-Александр это совсем ненужно, вы думаете совсем не о том, если вы думаете что мы близки то вы ошибаетесь, сама жизнь нас разорвала пополам, я пыталась понять и ощутить его, его путь в этом мире, но я не так воспитана и еще за моим воспитанием следят вот такие как вы,- отдавала почет Лариса.
-Это звучит как-то упрекающие, и я могу с вами согласится лишь в том что в этом мире,- Александр выбросил руку перед собой, ладонью к верху обводя во блеске окружающий гламур.
-Я не знаю где добро, а где зло, и что для вас будет лучше, и где тот кодекс в котором мы бы нашли правильный ответ на все сложные  вопросы, ваши родители думают что вот так будет лучше, вы совсем наоборот. А я не верю что это просто ваш протест молодой особи,  вы в действительности добры и так хотите жить. А я ну никак не волшебник и не бог, который должен расставить все по своим местам, и я буду откровенен в этом мире я не знаю ничего, а попросту упираюсь на опыт других и на красивые суждения тех кто не побоялся назвать себя гениями, вот и все. Ваш отец уверен что за той обещанный гонорар я выполню свою работу, превратив вас в зайку и солнышко, а вы наверняка уверены что я играю за вашу команду но это вовсе не так, в этом мире я повторюсь никто ни знает ничего, ну как поведет себя во встрече ваш друг, и как пройдет наше знакомство пака я не уеду. Но в чем я только уверен так это в том, что за все время нашего общения я к вам буду добр, да пытаться стать самым близким и полезным товарищем, который так же желает что бы вы нашли ту точку примирения с родителями. И конечно не позабыв в теплых и искренних беседах, разрешить ваши внутренние вопросы и ваши душевные смуты, я буду вас поддерживать, пока вы меня не прогоните, или пока вы не станните самостоятельны позабыв о моем присутствии,-
-Вы точно не врач,- в утешении мягкого взора светлых глаз проговорила Лара.
-Это я вам уже говорил, у меня технический диплом,- косо улыбнувшись, но все же выставив наружу два передних кривых зуба поддерживал Александр.
-Ведь вас не сложно понять, дочь человека который имеет огромный вес не в городе а в стране, совсем не похожа на модницу, на вас нет ни ожерелий, ни ниточки золота, ну если ни считать ваших слепящих волос, вы просты, без манерности жестов что возвышали бы вас перед другими. И наверняка та жизнь которую хотят навязать ваши родители угнетает вас, хотя с моей точки зрения многие люди сами желают той роскоши от которой вы бежите. Ну а как говорят, привыкнуть к хорошему это намного проще, послушайте,- но недосказав самого главного Александр замолчав, будучи остановленным переменой лица Лары. Мягкая улыбка застыла коротким бантиком на губах, а искрившиеся глаза встречали кого-то позади сидевшего Александра Василевича.
-Привет Лара,- и подошедший парень лет двадцати пяти, повернувшись в упор, посмотрел на Александра.
-Александр Василевич,-
-Игорь,- представился высокий широкоплечий, но вовсе худой с бледным вытянутым лицом молодой человек, отдававший всем своим видом какую-то болезненную измученность, глаза его были мутны и впалыми под большими выползавшими на щеки синяками, а руки которые он все время прятал то в карманах куртки, то пихал длинными пальцами в штаны, лихорадочно дрожали как и он сам, и со всего было видно что ему плохо. Он не знал как начать беседу, что по его желанью, внутреннему стремлению должна была бы быстро сойтись разрешением его же нужды. Вскинув высоко руку да взъерошив русые волосы он все таки выразил свое признание в несколько слов.
-Ну а вы как! Чем занимаетесь?- И оглянувшись по сторонам потянул стул под себя, надеясь присесть рядом.
-Тебя Лар так давно не было видно, сколько времени не звонила, пропала совсем,-
-Ну ты же знаешь, после того как мой отец продал квартиру, а меня посадили под домашний арест, поучая как правильно нужно жить, моя связь с внешним миром целиком исчезла,- отвечала Лара.
-Ну и что,- с  смешливостью кривого рта спрашивал Игорь,
-Сломали,-
И такой упрек по видимому в прошлом близкого человека немного обидел Ларису, что с резкостью и той же унылости только во твердом голосе отвечала.
-Сломали, и как говорит Александр Василевич к хорошему привыкаешь быстрей, чем к плохому,-
-Верней ты теперь как и раньше разделяешь людей на чернь и правящую элиту, которая решает судьбу не только свою, но и других,- горячась и фыркая на то что разговор постепенно заходит в тупик сердился Игорь.
-Вы правильно заметили они решают судьбы, свою и других, и именно на них лежит ответственность за наше удобство и уют в повседневности, в этой повседневности, шика, блеска, и удовольствий,- обратно поводив рукой по кругу, врезался в разговор  Александр.
-Вот только таким как я здесь места нет!-
-И тут вы ошибаетесь, вы же здесь,- подмечал Александр Василевич, на что Игорь не мог ничего сказать, и долгая пауза застыла над тремя спорящими.
-А ты еще посещаешь институт и студию?- ели слышно проговорила Лара, но Игорь ничего не ответил, только еще больше сжался уткнувшись лицом в стол.
-Может вы Игорь, чего либо перекусили бы снами?- Александр предлагал так юноше что сей час гибнул в раздорах души примкнуть к их нему скромному застолью, и угостить по всей вероятности голодного молодого человечка.
-Нет, ни хочу,- утвердительно вырвалось наружу.
-Не глупи, пойдем я же знаю что ты голоден, ты всегда голоден,- настаивала Лара, поднявшись и взявши большую холодную руку товарища, потащила его к шумным лавкам.
«Да нет границ и нет защиты от яда наслажденья, от белого порошка сулившего хоть и короткое но счастье, от алого мака дарившего ночь забытья, становясь поначалу твоим самым любимым другом, а после твоим и убийцей, и этот Игорь точно гибнет от этих тяжких. А Ларе с ее внешностью кого ей любить, провинциального паренька что наверняка еще пару лет назад был как и она прост, да и красив, пока героин не содрал с него шкуру обаятельности, вот она в своей доброте упираясь на детские сказки и приняла его за суженого которому верят и доверяют, с любовью умерев в один день. Ведь только некоторые  могут осознать, что большинство юных людей сжигают свою молодость в отвратных чувствах, завести, несостоятельности, потерянности и забытости, и это всего лишь в двадцать лет, но при этом еще меньше тех кто может с этим справится, вот и нужны нашему обществу табак, алкоголь, наркотики, что бы раскрашивать комнатки на десять квадратов в золото и серебро дворцов, да вскочив на валившийся всеми механизмами мотоцикл изготовленный еще в СССР чувствовать под собой Харлея, на котором можно объехать весь свет.» В одиночестве мыслилось Александру, что растворившись взором соглядатал на белом катку, девочку лет восемнадцати, по видимо работавшей здесь инструктором для начинающих любителей коньковой езды. Она кружила на скользкой глади словно мотылек, словно и не касаясь самой водной тверди, взмывая в скромных пируэтах к верху и мягко приземляясь обратно, пуская с под острых лезвий струи леденистого снега, так своей игрой будоража неловких посетителей весеннего катка.
Игорь идя первым нес целый поднос всяческой еды, гречки, блинчиков, кусочек торта и чай, криво как-то улыбаясь своему полднику. Улыбалась и Лара но в истоме глубокой скрытой от других огорченности, за того кто смело и немного оживши шел в нее впереди.
-А ты говорил не хочу, не голоден,- добро подтрунивал Александр Василевич.
-Да оно так бывает, аппетит приходит вовремя еды,- грубо захохотав своему высказыванию, да рассортировав на столе свои припасы, в ухап своего широко раскрывавшего рта, Игорь начал с жадностью уничтожать купленную ему провизию. Лара молчала, она не желая мешать своему товарищу, подсунув поближе морожено что давным-давно превратилось в жижицу постукивая ложечкой о стекло фужера, начала потихоньку лакать  сладкое молоко. Александр последовал тому же примеру, ковыряясь в белой массе вылавливал коричневые крохи шоколада, поочередно каждый отправляя  в рот, в горькой сладости потихоньку размывая само время. 
И когда Игорь справился совсем съестным, немного в с краснев румянами щек, от выпитого стакана горячего чая, Лара обозвалась в деликатной просьбе к Александру.
-Александр Василевич, у вас есть с собой деньги, и вы бы не могли мне немного одолжить до завтра?- …
-Есть немного,- привстав со стула, слегка накренившись на бок, Александр достал из заднего кармана штанов, маленький ручной работы кожаный темно коричневый кошелек. Вместимое которого начал неспешно вытаскивать наружу, и к самому удивлению хозяина худенького кошелька наличных оказалась не так уж и много, каких-то несколько тысяч, что вмиг были переданы Ларе, а с ее худеньких рук с длинноватыми пальчиками к самому Игорю, что кланяясь в одолжении верз непонятные речи благодарения. 
-Ларис ты всегда выручаешь, век не забуду, спасибо тебе, до гроба должен, и ты не беспокойся я скоро отдам, я точно отдам,- он поднявшись кривляясь всем телом, и не находя место кружил вокруг стола. То приближался к Ларе и склоняясь над ней, чего-то нашептывал, то пафосно начинал прощаться с Александром, косвенно выражая свою признательность в широком жесте взаимовыручке. Точней он не знал как побыстрей расстаться с дорогими и как оказывалось верными до сей поры друзьями, да побыстрей исчезнуть, затеряться в коротком для него пути к тому чистому наслаждению, что должно было бы вот уже в скорости прокатится по его выжженным венам, забвенным упоительным освобождением, от всего бременного и физического, сладчайшим духотворящим  кайфа.
-Но не смею вам больше мешать и тем более быть навязчивым, но мне наверняка следует уйти, и еще меня ждут, я и забыл что хотел пройти собеседование на работу, ну там у железной дороги,- не понятно что продолжал нести Игорь, быстро выбросив правую руку в перед да потрепав в пожатии кисть Александра, и так выразится в прыжке подпрыгнул к Ларисе лихо поцеловал в ее пышно огненные волосы, еще раз взметнув рукой к верху, к окончательному прощанию, которую  ткнув в  карман рваных испачканных джинсов, наверняка для того что бы еще раз убедится о присутствие одолженных им денег, да на лету чуть ли не сбивая густо встречавшихся посетителей торгового дома сломя голову помчал к выходу.
-Короткое получилось у вас Лара общение с товарищем,- первым заговорил Александр, еще смотря в даль зала, да убеждаясь что длинноногий Игорь исчез с виду.
-Ненужно так, он хороший,- жалостливым голосом отвечала Лариса.
-Это вы хорошая, и наверняка заслуживаете большего, я не намекаю на него, я упоминаю о ваших чувствах, что могут быть светлей и радостней, чем грустить, корить себя, возлагая вину за то что вы не делали. Ларис скажите нет! Злобе и отчаянью, ведь вы были так светлы и вольны когда мы ехали сюда, когда столица открыла нам свои каменные врата, приняв нас во солнечном цвете дня. Нет грусти! Нет обидам! Пойдемте еще по болтаемся этим большим зданием, потешим себя какими-то безделушками, пойдемте,- 
И они в месте, аккуратно собрав остатки после их трапезы водрузив на коричневый поднос, сбросив всю одноразовую посуду в урну, пошли развалистой походкой по большом полукругу торгового кольца.
Никуда не спеша и не торопясь Лариса теперь скромно жалась в себе, изредка заглядывая Александру в лицо, пытаясь разгадать что за его маской простака прячется, разглядывая суть такого наверняка сложного человека, с непростым характером и способностями видит настоящее нашего мира. Да сам Александр и не думал ни о чем, а лишь еще раз убедившись что его миссия как врачевателя с Ларой, да ее выдуманными пороками исходившие от родителей целиком выполнена, ну по крайней мере в ближайшее время должна пасть развязкой, благополучным слиянием расторгнутого семейства.
-Александр! А вы много дали, точней одолжили денег мне?- спрашивал Лара, ни зная как начать разговор.
-Ни знаю, но навряд ли, наверное каких-то несколько тысяч, не более,- еще не понимая зачем для Ларисы такая точность отвечал Александр.
-Но вы же остались без денег, а говорили что вам нужно чего-то купить из пустяков. А знаете что, я могу вам подарить какой вы захотите планшетный компьютер, и прямо сей час, пойдемте для вас будет это хорошим подарком, я с вами так рассчитаюсь, но для этого нам нужно подняться наверх, отделение с бытовой техникой именно там,-
-Странно, но зачем вы тогда одалживали деньги у меня для вашего друга Игоря, когда располагаете сами?- немного смутившись от того что те две тысячи были для него последними, да  отданы какому-то проходимцу, спрашивал Александр.
-Александр Василевич, вы не понимаете, если бы не ваши наличные то наверняка мне бы пришлось отдать свою карточку, а я не знаю сколько там, ведь это деньги отца, и я еще раз бы обидела своих родных,- млея от своего девичьего остроумия растолковывала Лариса.
-То есть так, вы за мои кровный копеечки, хотите тонким комплиментом меня обольстить, намекнув что мои поучения к вам не пусты,- расплывшись в улыбке заумно выражался и Александр.
-А на счет компьютера, может это лишнее, смогу ли я после такого подарка оправдать ваше доверие,-
-Сможете, я вас этому научу,-
Лара ухвативши за руку своего нового товарища, тащила Александра на эскалатор, самоходную лестницу подымавшая всех желающих посетить на второй этаж. Где они долго блудили от одного чуда техники к другому, не ведая к чему приткнуть свой выбор, терзая и мучая молодого консультанта, красиво наряженного в черных штанишках да белоснежной рубашке паренька, уже и не понимавшего  чем можно было  удивить своих невыносимо капризных клиентов, что словно устроив для него интеллектуальную викторину донимали все новыми и новыми вопросами, прямиком упиравшиеся в угол тупоумия.
-А вот вы предлагаете нам фирму, наверняка известную фирму Sony, расхваливая всевозможными непонятными для нас словами, гигами, процессорами, скоростью обработок информации, и просто красноречивой хвалой, но при этом еще несколько минут назад вы говорили что все это ерунда по сравнению с  плоскими компьютерами от представителя Samsung.                Как вас понимать молодой человек?-
От таких речей Лара только заливалась хохотом, а консультант смущено вздернув брови к лбу, таращился на Александра не подразумевая что и ответить.
-Я могу вам сказать что здесь плохого товара нет, это закономерность любой торговли, а представленное разнообразие это лишь изысканность множества вкусов, предпочтения каждого человека что подбирает вещь под себя и свои нужды,- юноша еще продолжая кривляться лицом, так в общем характеризовал свой товар, как разность пожеланий потребителя.
-Вот это товарищ, вам Ларис нужно обязательно с  этим юношей завести знакомство, вы слышали какая лаконичность и точность с глупейшего повода, заключавшегося в том что бы один и тот самый предмет назвать разными именами, в такой образ предоставив нам свободу выбора, теша самолюбие потребителя да подымая спрос на изделие. Вы знаете Лара я всегда сочувственно относился к таким профессиям, где ты словесно должен описать все достоинства, ну не того что ты держишь в руке,- Александр указывал на планшет фирмы Sony, легко игравший красками монитора на открытых ладонях консультанта.
-А достоинства своих возможностей убеждать, доказывать свою правоту, навязывая свои идеи и свои вожделенные с листочка заученных желаний, в которые мы должны поверить и принять за чистую монету, нашего, повторюсь нашего с вами Лара совершенства. Ну например в симбиозе вот с этой вещицей,- жестом еще раз указав на планшет, с просьбой передать да почувствовать электронную игрушку и в своих руках, вопрошал Александр. 
-Так вы будете брать?- от усталости и безнадежности быть и в этом дне плохим реализатором, без единой галочки с проданного товара сухим тоном спрашивал консультант. 
-Ну это не к мне, это к моей милой спутнице, и тем более я в таких вещах не разбираюсь,- вертя перед собой мертвую красоту современности и словно играя с зеркальцем в разных гримасах отвечал Александр.
-Я разбираюсь, берем, и пожалуйста подготовьте к покупке,- улыбчиво проговорила Лара. На что юноша возрадовавшись такому отличному случаю принося немалую прибыль гиганту киту барыжных дел, где и он как оказывалось не даром кушал хлеб, значительно повеселев начал собирать все составные избранного клиентом предмета, включая зарядки, коробки, инструкции, гарнитуры в отдельности клавиатуры.
-Теперь и вы Александр Василевич в мире цифровых технологий, теперь мы с вами можем общаться по скайпу, через сеть, поверти это удобно,-
-Верю, вам верю, будем общаться,- вертя перед собой коробку с дорогой покупкой, ласково бубнил Александр, и теперь они по тому же эскалатору спускались вниз, покидая второй этаж торгового дома.
-А вы мне поможете Лара? Ведь я честно говоря в этом ничего не смыслю, может в моем возрасте это звучит как-то стыдно но я мало чего разбираюсь в компьютерах, я пользователь а не гений, хакер электронных сетей, и могу лишь включить и выключить, это не сложно там в меню написано.- нарочно занижая свою познавательность в вычислительной технике, Александр шутливо пинал на свою безграмотность, и надеясь на будущее поучение от милого знатока, да в дальнейшем длинном времени еще больше слиться с тихой душой Ларисы.
-Там нет ничего сложно, я все могу объяснить прямо сей час, это займет несколько минут,-
-Ну, это слишком мало Лара, вот вы посудите сами все то что мы имеем в себе на данный момент времени, ну там наши вкуси, математические и другие знания, просто эстетические качественные приоритеты, занимают какую-то мелочною сторону нашего внутреннего мира, мира что дан был нам самой природой, но все то что я упомянул ранние мы превозносили в себя на протяжении долгих лет ученических трудов, методом заучивания и повторения. А вы говорите ерунда, а я думаю что бы научится нужно долго стараться, а то ничего не выйдет, ну хорошо что у меня есть вы подарившие мне как сам предмет, так я надеюсь и познание его от вас,-   
Лара млея лишь немного раскраснелась, от выпавшего такого удовольствия видеть в который день  себя полезной для других, и той хоть малой возможности по ласкать свое униженное самолюбие. Она более по этой теме ничего не говорила, а только кивая головой несмело соглашалась с Александром.
Покружив еще немного сказочными во блеске лавками торгового дома, они очутились снаружи, снова открыв своему взору небольшую площадь что в дали вытягивалась в улицу упиравшаяся в прибрежный парк и гладь реки, где под небосводом первые тени сумерек опускались и  до того на серый в пыли  город, и лишь совсем редкие в разрозненности витрины магазинчиков и ресторанов, зажигали огни ночи приглашая к себе вечерних посетителей.
Пройдя к машине, где Лара без лишних слов с представителем контроля, напомнившем о своем поставленном с выше долге  стеречь  припаркованный автотранспорт, расплатилась за сервис времени, да еще не садясь за руль долго вертясь на месте, посматривала в сторону игравшей серебром  реки.
-Вы наверняка Лара еще хотите остаться?- болтаясь рядом и так же почему-то не желая куда-то ехать спрашивал Александр, на что не получил никакого ответа.
-А может вокруг да около, покажите мне вашу славно известную кольцевую,- уже с выражением игривого запальничества, взывал к померкнувшей во своем счастье и покое, блудившей во своих мыслях Лары.
На улице все больше и больше темнело, наряжая площадь и проспекты в краски искр сотен миллионов электрических ламп, превращаясь в один огромнейшей костер светлого зарева, скованного в лед стекла чуда микро колбочек.
-А поедемте! Вы хотели посмотреть столицу,- и весело хмыкнув такой затеи удобно умостившись в салоне шикарной немецкой машины, они уже с включенными фарами двинули вперед.
С несколько километров разговор снова не клеился, точней от вожделенного торжества обоих друзей почему-то не мог выйти наружу, словно побаивался наверное какой-то неоправданной остроты их личных откровений могших излишне ранить близкого товарища, но все же Александр Василевич во своей профессии душевного врачевателя начал первый.
-Вы знаете Лара, в какой-то мере мне очень жаль таких людей как Игорь, и это не секрет куда он умчал, и для чего ему нужны деньги, и я думаю когда вы познакомились он был совсем другим человеком, но этот яд его переменил, а вы помните его тем юношей который в первый раз предстал перед вами. Но эта скала великой помпезности культуры человечества, что горит вот за окном красочностью искусственных самоцветов разбивала и не такие во твердости лбы, желавшие высечь и свою жилищную норку в этом сложном муравейнике. И я понимаю что вы огорчены таковыми событиями, такой не справедливой судьбы восставшей против вас, и не желавшей дарить вам возможность быть счастливой по вашему же сценарию, но поверти моему опыту, так не бывает, даже самые влиятельные и гениальные люди не знают что будет завтра, как я вам говорил ранние мы все слепцы, и это так. А нам в ту тяжбу еще и предстоит далее жить в полном неведенье да в надеждах на лучшее, горько не правда получается Лара. Но что я хочу к вам донести, что тот яд которым наверняка сей час отравляет свою кровь Игорь не терпит конкурентов, он не разделяет такого понятия как товарищество иль любовь, тот яд ведет человека прямиком к могиле к одинокой могиле, где люди в забытье погибают. И может вы будете возражать теми сурагатными вечеринками, тусами, в закрытых квартирах с угарностью одурманенных чучел, блудивших, иль просто молчавши да лежавших в углу обрубков людей, но такая действительность мне больше похожа на похороны очередного молодого человека, что закрыв в сладком кайфе глаза больше в холоде тела никогда не проснется. Но и тут каждый из них может возразит что миг благоухающего счастья разливавшегося по венам им дороже долгой все время прозябавшей во страданиях и страхе жизни, так говорит в основе молодость и твердость горделивого существа, упорно отстаивавшего своей грешный мирок. Да это не так Лара, неужели вы сами сегодня небыли ходя бы в несколько минут веселы и покойны, чувствуя за собой верховенство в положительных эмоций, которые вырывались из вас чистой искренней доброжелательностью, даря себе и другим радость. Каждый из нас прекрасен и каждый может приносит в этот мир радость, и вы Лара так же, в этом по крайней мере я сегодня убедился,-
 Александр Василевич бойко захлопал ладонью правой руки по лежавшей на его коленях коробке с  его уже планшетным компьютером, улыбнувшись совей прилежной слушательнице, что ловко лавируя между сотнями куда-то как и они спешившими автомобилями, молчаливо внимала слышимое.
-Вы во многом правы Александр, и наверняка никогда и не пробовали того яда  о котором говорите, и никогда не присутствовали на тех похоронах где за приданием ваших слов хоронится весь мир. Но что же тогда остается, когда в сладко липком упоении размякшего хлипкого тела нет уже все принятой души, а остаешься лишь ты и твои как вы выразились недруги могшие предать вас в любую минуту. И я вам скажу Александр здесь где мы с вами есть лишь мерзость и гнусность бытия, порок от которого все во словах желают избавится, а по сути в делах и стремлениях только приумножают, наращивают над собой горы грязи, и эту грязь мы почему-то все называем красотой и достоянием благородных нравов, потому как нам больше не отчего дивится, принося впечатления торжества. И вы знаете Александр только этот яд меня научил что все извращенное может стать для многих гениальным. А Игорь он хороший художник, и его само выбранная профессия вынуждает видеть мир таковым каков он есть, или его картины будут ничем, фотографией в красках, и когда я с ним познакомилась он уже был таким, и я вам говорила что та жизнь была моим сознательным выбором о которой я не сожалею. Но чем я могу обрадовать так это тем что я не собиралась проводить в угаре современности всю свою жизнь, мой эпизод наверное подходит к концу и вы мне в этом еще и поможете,-
-Вы меня еще раз Лара удивили, в вас говорит сознательность но это только половина труднейшего разрыва между одним миром и другим, ведь наш организм, тело, требует порой сделать выбор то в одном, то в другом направлении, и это мы называем зависимостью. А насчет меня то я прекрасно знаю что такое наркотики, я и сам порой не прочь задуть в себя белого снежка, да и с героином хорошо знаком, вот только как и большинству людей этот фактор мало чем влияет на их обычный ход, не затрагивая ни стремления ни заранее выбранные цели к которым старательно движется человек, ну и каждый из нас,-
-Ну так что же по снежку Александр Василевич,- с какой-то хохотливой насмешливостью в возгласе возопила Лариса.
-Ларис вы знаете, я совсем и не против, но давайте уж в следующий раз. Но как поймут ваши родители когда мы явимся под утро не имея в себе чувств, валясь с ног и чего-то бредя насчет того от чего я должен вас оберегать и лечить,- гугня виновато в нос, и как-то стараясь показаться близким товарищем, упрашивал быть снисходительней Александр. 
-Да это шутка, вы не обращайте на меня внимания, я могу взболтнуть чего угодно, а если всерьез то с этой гадостью я была коротка, конечно я знаю что это такое но никакой зависимости у меня нет и не было, я никогда не искала сути вещей в предметах или в душах, тех мертвых куклах что сотнями проплывают вон по тротуарах, мне было все это безразлично, я просто умилялась целых два года компанией отверженных так выразится протестантов. Которые творили свою мораль, свою эстетичность традиций, в той же своей малой компании, при этом как вы говорили гордясь своими духовными трудами, и вы знаете многое из этого всего увлекает других, становясь ореолом возможностей и путей к совершенству, даже если это все под эгидой тех самых наркотиков. Они дети они прекрасные дети, жертвовавшие собой во благо целого мира,  я их понимала тогда и понимаю сей час,-
-Да Лара, вы и я так же ребенок, что в пустословии решили всколыхнуть целые столбы моральных ценностей, испробовав их на прочность наших суждений, но только вот эти столбы как стояли так и будут стоять, их невозможно взять возгласом и криком, они есть само деяние, проистекание хода мирского, и мы можем только рассуждать и надеяться, в то что наша болтовня не пуста и она может влиять хотя бы на нас самих, и я верю что вы говорите мне правду и доверяете мне, и я буду так же с вами откровенен, в любви даря вам свои чувства,-
-О, вы меня уже полюбили,- косо улыбнувшись во все кругловатое личико с иронией переспрашивала, Лариса.
-Лара вас невозможно не полюбить, и полюбить с первой минуты. Ведь меня приглашали поучаствовать в исправительной терапии с несносной и озлившейся девчонкой, что в непослушании осквернила свою юную душу, продолжая хулиганить и разбойничать до сей поры, но как оказывается я должен воспитывать умную и рассудительную женщину, которая сама может кого угодно засунуть за поясь в игре умники и умницы,- в кураж своего пошловатого определения смеялся и Александр Василевич.
-Но вот это, вы и объясните моим родителям,- с вернув с кольцевой на шоссе ведшее загород, заявила Лара.
-Обязательно, кому как не мне повлиять на зачерствелость в мудрых летах старшего поколения, которые и позабыли что были молоды и делали много ошибок и глупостей, о которых нам теперь и не рассказывают,- Александр не сбрасывая веселого нрава продолжал радо тараторить.
Почерневшее небо и вовсе стемнело, изредка сквозь тучи разбросав свои россыпи из звезд. Напустившая мрака ночь целиком входила в границы большого мегаполиса, тайно расположившись густой тьмой на самой окраине и ждавшей того званого часа когда можно было бы набросится на бетонного монстра. Что еще в вечерней суете отблескивал миллионами огоньков, пугая покровительницу снов что уже сковала неприступную крепость со всех сторон.
-Александр Василевич а вам нравится темнота?- не зная почему немного приоткрыв окно словно желая почувствовать темень глубокого вечера спрашивала Лара.
-Мне более нравится тишина, а темнота она всегда пугала меня, что ж в этом привлекательного когда ты окружен пустотой, ведь наши глаза наполняют мир, ну как и остальные органы чувств, а в темноте нет ничего. Не люблю я темноту!-
-А мне она в последнее время почему-то начинала нравится,- повторялась Лара.
-И  у меня нет никаких объяснений почему,-
-Эх, это всегда так у людей непризнанных и не понятых обществом, и я не говорю о каких-то там больших персонах. Когда нас сторонится мир, то мы его переносим в свои фантазии и мечты. В умствованиях выстраиваем целые королевства, со своими законами, правилами, стремлениями и пожеланиями, и вы знаете коль фантазировать много лет то ваш внутренний мир становится грандиозным, можно так выразится целостным да и могший существовать в нутрии вас сам по себе, вот он то и пытается в звездности микро вселенной ни дотрагиваться, ни соприкасаться с реалиями окружающей материальной среды, да всеми возможными способами защищать свои тонкие, воздушные границы сказочного мирка, предлагая в чувствах целый каскад эмоций сладких и радостных в оковах единого одиночества, иль совсем наоборот в тисках общественности грустных и угнетающих вашу особу. Но потому как вы вели себя среди социума, большого города я могу сказать что такая болезнь в вас не развивалась ранее, иль вы большая актриса, так ловко управляющая сознанием зрителей,-
-Коль я актриса, то вы наверное искуснейший режиссер, коль так точно воплощаете по сценарию постановку,- улыбаясь Лара вертя слегка рулем обгоняла одну задругой машину снова набирая недопустимую для Александра Василевича скорость, что завидев на спидометре отметку двести потянулся к заднему карману за носовым платком.
-Я думаю так излишнее вам рассуждать, во мне нет никакой подоплеки, иль какого-то там хитрого замысла, воплощенного во страшное слово манипуляция, я сам ненавижу это слово и само понятие, и замечу из многих причин,-
-Интересно каких?-
Александр заерзавшись на кресле, обтерев лоб платком, еще раз посмотрел на стрелку спидометра указывавшего на ту же самую страшную для него цифру.
-Ну к примеру это понятие никак не располагает товариществом с свободо-волием, оно прямиком указывает на нашу избранную заранее следствинность в действиях, в побуждениях и намереньях, и если бы не так, то никто на нас бы не смог влиять, ни ваши родители, ни вы на меня вгоняя в ужас от такой огромной скорости с которой мы куда-то мчимся,- Александр Васильевич еще раз обтерев лоб и лицо, возложив платок вместе с рукой себе на колени.
-Извините, я так люблю скорость,- лукаво ухмыльнувшись дороге, Лала сбросила обороты несшего их в даль двигателя.
-Я даже несколько раз участвовала в гоночных заездах на кольцевой, ну там от куда мы только что уехали свернув, теперь вы знаете кольцевую,- мотнув головой она указывала назад.
-Это невыносимо, вы совсем меня решили убить иль измучить, вы же не хотите мне сказать что еще немного, и вы вспомнив фигуры в пируэтах четырех колесного зверя, ну начнете на полной скорости выкручивать восьмерки посреди скоростного шоссе,- 
Лара только смеялась с такого пугливого пассажира, что как еще оказывался был и автолюбителем, но в скорости  поворот к поселку разрешил все опаски Александра, где они совсем малой скоростью покатили к дому семейства Моровых, продолжая о чем-то неважном болтать, да коротко посмеиваться друг над дружкой. Их встречали с торжеством, тех еще неубранных из комнат пузырей и тихо плывущей по прихожей и гостевой легкой попсовой музычки. Анастасия Васильевна выбежав к своему чаду чуть ли не к самым дверям, желала поскорей разглядеть хоть какие-то перемены в своей дочери, которую в их неожиданность за целый месяц выпустили на волю. И она не ошиблась, потому как кругловатое личико Лары просто излучало миловидную приветливость в стыдливость по себе, и ей за хотелось подойти и обнять свою теперь такую близкую дочь, но сдержавшись она лишь своими светлыми и немного уставшими глазами от возраста взблеснула  к Александру, теперь по веселевши из самой нутрии.
-Вот вы и вернулись как раз к ужину, я сей час Оленька подгоню, ведь все давным-давно приготовлено, проходите в гостиную,-
И они вдвоем повинуясь хозяйке, да не подымаясь к себе что бы сбросить неудобные походные костюмы, прошли прямиком к самой большой комнате всего дома, где в одиночестве Григорий Федорович под тихие ноты той же попсы, в который раз пересматривал прессу дня, сквозь тонкое стекло очков пытаяся рассмотреть среды мелкого шрифта для себя чего-то важного и интересного.
-Добрый вечер Григорий Федорович, чего интересного пишут наши газеты?-
-Да ничего,- крякнув и отложив чтимое, да сбросив на стол очки, хозяин дома ели приметно улыбнувшись повернулся к вошедшим друзьям.
-А вы как Александр Василевич посмотрели столицу, подивились!-
-Да вы правы это чудесный город, только немного шумный да пыльный, я более привыкший к тишине и зелени девственных лугов и лесов, в которых еще остались дикие животные,-
-Тогда вы наверняка Александр Василевич охотник, пух- пух по белкам?- выводил в умозаключение Григорий Федорович.
-Ну можно и так выразится, чего-то в этом роде, только для этой забавы мне приходится в полсотни километров выезжать за границы моего городка, а вот вам все это попроще, белки  у вас прямиком во дворе по соснам скачут. Я уже одну заприметил рыжую красавицу, прям свое охотничье хозяйство,- не теряя ноты веселья Александр вел легкий разговор, невинно косясь на Ларису. В это же время в гостиную пожаловала Оленька с Анастасией Васильевной, что быстренько начали накрывать на стол вечерний ужин, спекшуюся в яблоках утку под пресный в деликатес для чинов картофель на пару, морской просоленной рыбы с пиалой черной икры, что более нужна была для имиджа тех кто возлагали на скатерть перед дорогими гостями во своем почете богатство дома, ряда фруктов и целого подноса с разными начинками пирожков и ватрушек, под буро красный ягодный компот.
-Как здорово, вполне здоровая пища, этого я Анастасия Васильевна  и не ожидал,- в похвале разразился Александр, завидев на столе те нехитрые узнаваемые национальные блюда.
 Рядышком стоявшая и все это время молчавшая Лара, что косо во внутреннем радушие с под немного спущенных к низу по краям бровей, тепло испускала взгляд вкрадчивой нежности  к отцу, на что Григорий Федорович отвечал дочери тем же, в слегка притянутой улыбке, поглядывая радовался с освеженного какого-то иного подобревшего образа родного чада. На что Лара не сдерживаясь во своих  ребяческих детских пожеланий, благодаря за ее любимые вкусняшки, пирожки с смородиновым вареньем, набирая побольше в руки, и причудливо прощаясь со всеми,  побежала к себе наверх, немного так расстраивая Анастасию Васильевну и саму Оленьку, что как-то в радостной благодарности огорчилась за такую поспешность Лары.
-Спасибо тебе Оленька, ты как всегда знаешь чем меня подкупить, да и вам маменька тоже спасибо, но мне с вами будет скучно, до завтра мои любимые родные,- из коридора приостановившись и в пол оборота посмотрев на Александра и на отца, который не слыша толком в целый месяц  Лары ловил ее каждое слово.
-Ларочка, Ларочка, вы так всегда, вы же совсем себе испортите аппетит, а вы такая худенькая, а я ведь ваш малиновый компот сварила,- с кувшином бежала следом кругловатая Оленька.
-Оленька вы так не спешите, снесите наверх, и подайте нам лучше вина, и больше мы вас не будем беспокоить, я и сама уберусь,- распоряжалась хозяйка.
-А может Александр Василевич чего-то покрепче?- под сунувшись поближе к столу и возложив свои большие руки на дубовую плиту спрашивал Григорий Федорович, для всех в аппетите взглотнув покатившуюся по горлу слюну.
-Не откажусь, извольте никак не откажусь,- от сунувши стул присаживаясь рядом излагал свое пожелание мужской поддержки Александр, располагая в томлении их повеселевших в горечи душ вложить как можно более пластичности, в то закоренелое консерватизмом взросло мудрое поколение.
-Оленька тогда еще бутылочку коньяку, и будь свободна!- окриком догоняя исчезнувшую в коридоре кухарку, горячо потирая ладони стыдливо жался в себе большой Григорий Федорович. 
 Яства прянули ароматами печеностей, да мягкой сладости красовавшихся свежих фруктов, поддавая визуальному порыву глазами поедать одно блюдо за другим. Анастасия Васильевна так же присела рядышком возле мужа, в бережности своих беленьких рук сервировала своему большому кормильцу ужин, улаживая в салате и приправе беленькой тарелки жирную ножку утки, Александр и сам не стесняясь накладывал картофеля под соленость жирной морской рыбы, причмокивая аппетитно сытной пищи.
-Ты видела дорогая какая развеселая наша Лариска вернулась с города. Чем вы это Александр Василевич смогли пронять нашу дочь?-
Александр немного завертевшись на стуле да словно дирижер взмахнув вилкой, много значительно цокнув передним зубом.
-Ну, на этот вопрос несложно ответить. Искренностью, да откровением, я предложил стать для нее другом, товарищем, и пока находится в вашем доме заботится об ней, идя на всякие преступления перед вами,- широко улыбнувшись Григорию Федоровичу заявлял Александр.
-И вы так и будете поступать?- не давая паузы  на раздумье ни себе ни мужу, спрашивала Анастасия Васильевна.
-Да! Но я же пообещал Ларе хранить все ее секреты, и уже получил в знак моей признательности от вашей дочери дорогой презент. Планшетный компьютер, я его оставил в коридоре, вы должны были видеть,- отвечал Александр.
Но разговор о приоритетах главенства и того тонкого момента кто кому должен служить, был прерван зашумевшей Оленькой что  зазвеневшим стеклом на стол водрузила бутылку вина, графинчик с коньяком, коллекцией рюмок да бокалов, растыкивая каждому по хрустальному прибору.
Тихое спасибо пролетев от каждого к другому слабевшим эхом благодарения, так поощряя заботливую Оленьку за доставленную горькую радость.
Вы знаете Александр Василевич,- Григорий Федорович важничая откинулся на спинку стула.
-Я в этом не понимаю, да и не хочу, кем и зачем вы будете моей дочери, я хочу лишь что бы наша Лара меня снова называла отцом, что бы мы снова стали семьей. И мне как кажется вы нам в этом поможете, ведь для того вы и здесь,- в настоятельности своих слов постучав указательным пальцем по столу.
-Бес спорно Григорий Федорович, вот только для этого в город нужно ездить не мне а вам, при этом никогда не переть по перед, ну со своими закоренелыми традициями, которые молодым просто чужды, да дать себе слово что любая самая необычайная ситуация с Ларой будет вами понята, и вы станете только в защиту ее интересов. Ведь вы Григорий Федорович желаете лишь одного, видеть в Ларе вашу же надуманность, прилежность, покорность, облекшуюся прямиком в то представление которое вы приготовили для нее. Порешив что ваши средства и здесь могут разрешать основную участь в судьбе родного человека, но ведь вы сами говорили мне недавно что ваша дочь оставив институт и  лишившись благ, врученных вами смогла просуществовать целый год, пока вы не заподозрили чего-то нечистого да пожелали ее вернуть в чистоту роскошной и без бедной жизни, я думаю вам сложно понять но большинство Григорий Федорович живут за гранью, тех проблем и нужд с которыми сталкиваетесь вы, там другой мир и в тому обществе ваши проблемы это лишь излишнее баловство, на которое ни кто и не обращает внимание, потому как оно по правде само по себе проходит с возрастом, но там как по чести выразится в подобных ситуациях больше правят человекам инстинкты, и так проще, проще их или принять, или от них отказаться спрятавшись за ширму, алкоголя или наркотиков. Но кому-то может повезти и они могут укрываться за зонтом мастерства или за поэтичностью творческой души, творя гениальность слепящих игрушек, которыми они и потешаются во всю свою жизнь. И могу сказать вам горе родители, что ваша дочь достаточно разумная дева, и что она умеет выбирать и пользуется выбором, а то что ситуация сложилась так, не в угоду вам, то она и сама обетом сожалеет, да пока не может в этом признаться, но я вам и ей помогу, что бы мне этого не стоило.
И запомните Григорий Федорович к позиции денег и роскоши, в конце концов склоняется каждый человек сломанный трудными реалиями современности, но не спешите ломать в вашем очень дорогом и близком человечке саму красоту души в которой могут быть еще девственные противоречия и незыблемые идеалы, они и сами постепенно сгорят, превратившись в пепел и мрак гнусной никому ненужной старости,- закончил Александр, расторопно подхватив наполненную хозяином за время речи рюмку с коньяком, ожидая в его лице Григория Федоровича приглашения выпить, который внимавши совсем для него не лестные речи как-то кривился не зная как отреагировать, в резкости малой обиды или покоряясь быть согласным в том что в значительной мере и он был неправ в самом воспитании дочери.
-Да, да, может оно и так,- роптал Григорий Федорович, занося высоко рюмку.
-Давайте лучше выпьем, дорогая и ты выпей снами,-
Анастасия Васильевна подняв бокал завидев смущение мужа, так же покривила в улыбке губы.
-Может вы этого и не ждали, а всегда прогибали мир под себя ведь вы сильные и с этим мне нечего спорить, но ваша дочь так же из вашей плоти, и если вы ее сломите то она так и останется второсортной личностью этого мира, а я думаю вы этого не желаете, так давайте вместе поможем Ларе быть совершенней и лучше нас, откинув свою гордость предоставим полноту своих чувств и возможностей покорить эту жизнь, ну конечно не без нашего участия, мы всегда будем ей указывать на боле выгодные и комфортные стороны нашего скромного бытия,- продолжал свою полемику Александр.
-Ну да, ну да, ну давайте все же выпьем,- пожмакав в недоумение широким лицом припирался хозяин дома, что устал держать в руке рюмку с коньяком.
-Выпьем,- поддерживал Александр, пригубив кромку стекла медленно в аппетитную растяжку осушил вместимое.
-Хорош, очень хорош,- похваливая коньяк, врачеватель подтирая нижнюю губу кулаком, и вертя взором и вилкой над блюдами, желал определится в первом куске.
-Неплох,- брякнув рюмкой о стол, Григорий Федорович словно обмяк всем тело расслаблено поплыл к подбородку большим округлым лицом.
-Вы хотите сказать что бы мы с женой больше уделяли времени Ларе,  но мы и так отданы ей, ведь вся это материальность о которой вы упоминали не пришла сама собой, не пала с неба, и вы это понимаете. То что она имеет лишь моя заслуга, и за мой труд как любой себя уважаемый человек я хотел бы иметь хоть чуточку уважения и почета, признания и благосклонности, тем более от родной дочери,-
-Но разве вы его ни имели, и разве вы ей сами не позволили быть самостоятельной, неужели она протестовала против вашего жизненного пути, она лишь на время отделилась от того что вы называете обычным, приняв к себе иную реальность. Можно сказать так, другое измерение, измерение классовости, и что же тут плохого когда знатный человек в подробностях интересуется бытом тех которые топчась в грязи, возводят вам блистательные царства, и это не критика с моей стороны это реальность в которой последние почему-то возлагают на себя истинный венец божий расы, в молитвах которых имеют право на жизнь низшие. И Григорий Федорович мне трудно поверить в то что вы всегда были богаты и с достатком.-
На последние слова Анастасия Васильевна как-то загадочно улыбнулась, да в нечаянности положив свою мягкую кисть на руку мужа, с интрижкой по упомянутой ностальгии заговорила.
-Да, еще при той стране, мы с милым в те юные годы когда нам было по двадцать, мы были студентами, с одним чемоданом на двоих и комнатушкой два на три,-
Не дав порадеть в воспоминаниях Александр перебив добавив.
-И наверняка это были для вас самые счастливые дни всей вашей жизнь,-
И тень грусти пролетев черной птицей, обдала крылом пару что вскорости должна была встретить в пути своего времени золотую свадьбу.
-Александр Василевич вы сами понимаете что современность не позволяет быть таким щедрым и расточительным, ведь вам нечего напоминать что такое капитализм, это твердость и долгожительство целого рода, не одного человека а его рода, его наследия. Ведь вы не ответите почему мой трут, мой талант и ум, пусть сбережен и хранимый в золоте я должен раздать проходимца, почему мои внуки должны будут начинать с нуля, а мое имя будет затеряно среди пили кладбища, это совсем не справедливо я ценю своего отца, своего деда, и прадеда, и так же ценю их труд, ум и талант и почему я не могу приумножать еще нажитое ими состояние, в земном поклоне благодаря их за это. И пусть социализм и ваше равенство отойдет на второй план ведь не те времена, и именно с этих причин вы были приглашены к нам, и каким бы вы небыли другом для Лары вы все таки постарайтесь донести к ней, что фантазии порой становятся скучны, особенно когда они не находят своего применения да отображения в реальности,-
Все таки не сумев сломить твердого хозяина дома, Александр кивая головой готовил другое совестное лукавство.
-За это вы можете и не переживать, ведь мы уже упоминали раньше что все самые святые и справедливые возвращаются только к одному истоку, к сытности и дряблости тела и духа. Но я говорю о том что вам пора открыться друг перед другом, позволить Ларе войти в вашу жизнь, познать ваши интересы, и может поиметь совместные увлечения ставшие для вас обоих приятным удивлением, да радоваться вашим делам вместе. Так же позвольте Ларе показать и свои тайные, сокровенные уголки девичьей души, может и вы в ностальгии прельститесь к той прошедшей для вас молодой поры. И я помогу вам, хотя этим я на данный момент и занимаюсь, но если у меня это  в конце концов не выйдет, то я научу вас хоть красиво лгать друг другу, изображая хотя бы для себя примерно показательное семейство, но мне бы не хотелось так разрешить вашу проблему, мне самому было бы не по себе от таких методов духовных врачеваний.-
-И правильно, вы так не поступайте,- с окриком обозвалась Анастасия Васильевна, внимательно слушая Александра, да раз за разом поглядывая на мужа словно прощупывая его реакцию на услышанное.
-Не беспокойтесь,- не торопясь отвечать проговорил с здоровым во смаку пережевыванием Григорий Федоровичем.
-Ради дочери я сделаю все что от меня требуется, но только не забывайте о моем главенстве, и я первый отвечаю за ее будущее, и мне хотелось бы что бы у нее оно было светлое. Без этих всяких нарко-притонов, и всего того о чем вы говорите, какой-то своевольности молодой души, и непорочности действий. Ведь зачем делать ошибки когда можно их избежать, и вы немного нас путаете, и что посоветуете конкретно, вы сможете сложить хоть приблизительный план наших отношений на близкое время.-
Такие эгоистично прагматичные слова настоящего дельца, просто ввели из себя весело за икавшего Александра, который громко бросив зазвеневшую о тарелку вилку, не сдерживая смешка презрения потупился в хозяина дома.
-Ну как вы не понимаете Григорий Федорович, Лара не вещь и она не сможет вас украшать на фоне самого примерного семьянина, ни перед знатью Америки, ни Лондона. Да и постыдно было бы от нее это требовать, и я понимаю что вы финансист и требуете расчета даже в самой обычной жизни, но! Да попробуйте ее просто полюбить, бескорыстно принять и никогда больше не отталкивать, ведь поймите, я Лару знаю всего несколько часов проведенные вместе в городе и уже я рад этой встрече, потому как она добрый и открытый человек, и именно эти качества привели ее в такое положение, неужели вы хотите что бы она стала черствой, как вы там говорите жестче, злобней и завистливей, будучи алчной и корыстной, я прошу вас не выжигайте в ней этими отвратными и грязными эмоциями в ее душе мертвую пустоту, иль вам лучше когда ваша дочь корясь вашим приказам, в каждой секунде отражала бы повиновение и брезгливое безразличие, как к вам так и ко всему что вас касается. Но пока этого всего нет, и это страшная сторона самого ужасного исхода, замечу вашего же упрямства, и это не тот намек что вам сей час нужно идти и пасть на колени перед Ларой за все причиненные вами неудобства. Нет она если не сегодня так завтра сама к вам придет, просто так заглянуть, поговорить, вы только не отвергайте ее во своих очередных претензиях и наставлениях как нужно жить и чего делать, коль вы пригласили сюда меня то пусть это будет за мной,-
-Да, да, да,- больше не переча, и  чувствуя за собой кроху вины, глава семейства Моровых склонившись над тарелкой начал молча уплетать картофель с селёдкой.
-Как ты можешь милый ее есть, этот запах тогда ничем не отмоешь,- сменяя тему и как всегда дивясь аппетиту мужа, спрашивала Анастасия Васильевна.
-Ни надо дорогая, я знаю твою разборчивость в еде, но можно хоть  кроху оставить в этой жизни того что так дорого!-
-И тебе дорога селедка, как пошло,- добавила Анастасия Васильевна.
Александр только уплетая кусок за куском жирной утки, про себя лишь  посмеивался, с непринужденного поучение в этикете за барским столом. 
-Лучше давайте Александр еще по рюмахе, это ж никак не нарушит благоухания молодой и еще слабой души моей дочери,- потянувшись за бутылкой, и наполнив рюмки до краев Григорий Федорович иронизируя  над их темой разговора предлагал выпить.
-Ни как не нарушить, напротив вы станете более открытыми,-
-Да не нужна эта никому открытость,- вздернув и поставив опустошенный крохотный сосудик на стол, с какой-то внутренней обидой Григорий Федорович водрузил свою тяжбу во слово глубокого смутно мутящего тоста.
-В том то и дело, что одни нас всегда поучают играть в игру хитрого и глупого, чистого лицемера вся и повсюду, корчась в тех рожах и фигурах что и самому противны. А тут вы со своей искренностью словно ключевая водица на сонную рожицу, смывшая глубокую и всеми почитаемую сказку, вот этого благополучия,- Григорий Федорович поднявши доверху руку, покрутил указательным пальцем по кругу, так указывая на то озвученное торжество материальности.
-Как это все непросто дается, какими оно трудами добыто, но для чего?-
-Но что вы Григорий Федорович и снова то же самое, это все как вы говорите лишь ваш ореол, мечта, которую вы теперь цените и не хотите знать ни чего другого. Но посмотрите хотя бы на меня, и если отбросить мой вот такой странный и для меня самого образ деятельности, а просто принять как человека, то я никогда не стану вам в этой роскоши и удобстве вровень, и у меня есть на это одна но веская причина, такой несовершенной может с вашей стороны моей личной низменности.
Мне это просто ненужно! Мой мир и так наполнен всеми чувственными переживаниями и эмоциями, от которых я иногда страдаю и которым я рад, и так будет всегда, пока я не превращусь в прах,-
-Но дочь то моя, и она мое наследие!- еще упираясь возопил Григорий Федорович.
-Только вы забываетесь что она хрупкая женщина и ее инфальтивные вольности ни как не могут быть поняты мужчиной, но в этом она по своему прекрасна. Вы хоть меня поддержите Анастасия Васильевна?- с теплой улыбкой  уповая на хозяйку вопрошал Александр.
-Да будет дорогой, и правда ты требуешь от Лары слишком много, я думаю самое лучшее для нее было бы сыграть в скорости хорошую партию, что бы семейные заботы немного стеснили ее теперешнюю неразумность,-
-Нет Анастасия Васильевна она достаточно разумна, и в этом нечего упрекать Лару, и это я могу подтвердить тем что она здесь, в этом доме и пока с вами, если  бы было все напротив, то навряд ли вы могли чем-то остановить двадцати четырех летнюю деву, не желавшую иметь общения со своими родными. Вы все время забываете что она как ни как взрослая женщина, для того что бы быть вполне самостоятельной, и в этом ваша самая большая проблема, что спустя каких-то десять лет. Можно сказать так без прямого участия в жизни дочери вы пытаетесь с Ларой позабавится, ну как с грудным ребенком, что ли потешившись напоследок, этим же оскорбляя само ваше чадо,- 
-Но давайте тогда Александр еще по одной, и вы нам все же расскажите что делать,- с пафосом верховенства и уже словно не слушая поучений, Григорий Федорович увлечено обласкивал руками бутылку с коньяком.
-Чудеснейшее предложение,- и чуть не сорвавшись в ретивом жесте выброшенных вперед рук и потираний ладоней, а только всплеснув скромным апродисментом Александр возрадовался  приятному предложению.
-Ух, как разошлись, мальчики,- не зная как возразить, иль поддержать мужчин, подымая и свой бокал обозвалась и  Анастасия Васильевна.
-Но вот смотрите, если я правильно понял то вы решили подарить новенькую, ту на который мы были в городе машину Ларе. И это прекрасно, потому как она с того что я заметил, и чуть не помер от страха, очень рада такому подарку. И я думаю она так же будет не против восстановится обратно в институте, но при этом не покупайте ей больше квартир в самом городе, пусть ездит к вам, так вы будете чаще видится. И пожалуйста, вот это все вы предложите ей сами а не дожидайтесь от нее каких-то преждевременных догадок, и я думаю она согласится. И я ставлю себя в залог что с ней ничего дурного не произойдет. Второе как упоминалось ранние после ваших разрешений с вашим бизнесом Григорий Федорович пожалуйста съездите всем семейством куда-то заграницу, а именно куда решите вместе, коллективном. А пока будьте теплы и терпеливы и не принимайте ее за больную, за человечка который не адекватно воспринимает мир, это ее очень оскорбляет,-
-Наверное это несложно,- коротко отдав согласие, да раскрасневшись лицом от третей рюмки коньяка соглашался Григорий Федорович.
-Вот и ладненько, что мы понимаем друг друга,- во слабости хмелея подкреплял и Александр.
Анастасия Васильевна видя что в какой-то мере трапеза уже остановлена, и мужчины больше в кривящем душу взорах, то и дело пятятся на одну лишь бутылку коньяка. Лихо оторвавшись от стула, в миг исчезла и снова появившись в гостиной но с подносом для приборов, начала в аккурат убирать со стола, на что Григорий Федорович предугадав хитренькую задумку жены, отсторонил поближе к себе дурманящее горькое яство, в ухват и пыхтя красным лицом начал наливать еще по одной.
-Давайте еще хряпнем, оно на сон не помешает, и скажите как вам у нас, хорошо?- добрея и как-то смягчаясь всем большим телом спрашивал хозяин дома.
-Одно только лестное, у вас прекрасный дом, милейшая жена, и чудесная дочь,- коротко ответил Александр. 
-Да в этом всем мне повезло, а вы Александр верите в везение, в случай? А я много над этим думал, кем я был раньше, ну в те еще молодые годы обычным инженером, метившего после института на приличное место на металлургическом комбинате, тогда это был мой критерий вместе с планкой  мнимых поставленных глупой головой высот, и еще тем романтиком меня помнит Настенька. Хотя не поверите как дороги мне те годы, той маленькой квартирки подаренной ее родителями нам на свадьбу, те скандалы утихавшие только в полночь,-
-И богатство тогда ваше не нужно было?-
-Да и сей час оно как бут-то сквозь пальцы, тогда я был рад каждой банкноте, которая дарила нам минуту грядущей будущности, а теперь. А теперь Александр Василевич я их и не чувствую не ощущаю своего богатства, своего капитала, словно он не мой а плывет сквозь меня и я ему не власть, и не я уже управляю этим потоком а он мной,- со вздохом тяжкого глубокого огорчения повествовал Григорий Александрович.
-Вы так горько обзываетесь о том, чему отдали всю свою жизни, но поверти это не предел и это не последняя точка, вы можете все оставить и отойти в сторону, или как там у вас говорят спрятаться в тени, ну и наверняка вы уже можете себе это позволить,-
-Ни знаю,- слабо со вздохом отвечал Григорий Федорович.
-Иногда я над этим задумывался, и сравнивал те молодые представления с моими достижениями, и выходит что материальность я перекрыл в сотни раз, а вот в духовности, к тому к чему я стремился из нутрии не вошел и в сотую долю. Толи я устал, толи я разучился радоваться обычной жизни, иль вовсе сгорел из нутрии не чувствуя ни тепла ни доброты, да в общем каких-то либо чувств человеческих, превратившись в механическую машину, робота знавшего как правильно сортировать на своих счетах деньги. Плохой я наверняка человек Александр Василевич,-
-Нет, вы неплохой, и вовсе не плохой, просто устали и вам всем нужно отдохнуть, стать на миг добрее и милосердней. Григорий Федорович вы когда либо участвовали в благотворительности?- с пристально томительным взором к хозяину дома, спрашивал Александр Василевич.
-Увы но нет, даже никогда об этом не думал,-
-То есть вы никогда не видели тех ребятишек, которые живут одной лишь надеждой на чудо, которые радо бы примкнули к любому ближнему, лишь пообещав им спасение от смертельной болезни или еще хуже гниющего из нутрии одиночества, защитив и полюбив их,-
На какую-то минуту Григорий Федорович снизав голову на грудь, задумчиво поник в предложенные собеседником представления.
-Не надо Александр, наверняка я бы и не желал познавать такие глубины нашего общества, осквернив и до того зыбкие представление своего благополучия, ведь как не просто жить так как тебе велят, как указывают,- он броско посмотрел в сторону коридора словно боясь озвучить чего-то для него важного и гложущего долгое время.
-Кто я для семьи, кто я для жены и дочери, вы знаете как я по ним скачаю, хоть они рядом вот здесь в соседних комнатах, но почему-то они мне кажутся чужими,- глаза Григория Федоровича взблеснули искристой влагой хмельного отчаянья.
-Григорий,- внезапно перейдя на ты, Александр поднялся из-за стола.
-Не оскорбляйте себя так, и не оскорбляйте ближних, и я вам скажу почему оно так, а потому что они чувствуют тоже что и вы, они так же несчастны как и вы, а ваш раздор это лишь гордыня, гордыня по себе, и каждый из вас не может склонится в примирении, вам необходимо учится прощать, прощать и забывать, ведь они все самое близкое, самое дорогое для вас,-
-Вы правы, вы во всем правы,- кряхтел Григорий Федорович про себя, не подымал взора на мудрого врачевателя.
-Наверное Григорий Федорович уже слишком поздно и я пойду к себе, доброй вам ночи,-
-До завтра, прощайте,- сухо отдал почет глава семейства Моровых.
Александр неторопливо выйдя в фойе и подобрав оставленную на столике коробку с планшетным компьютером, по лестнице взобрался на второй этаж, где среди уюта своих комнат полностью смог расслабится и прильнуть к минуте покоя за весь пролетевший одним мгновением день.
Зажегши свет и пройдя к диванчику, Александр присевши расположился на удобном для его уставшей спины ложе,  мысли сами катились от одного до второго эпизода недавнего, но уже прошлого. То эму вспоминался высокий хлыщеватый Игорь и его короткий разговор с Ларой, то вот вечерняя и стоявшая еще в голове беседа с Григорием Федоровичем, то он плавно отдалялся за горизонты поместья Моровых, поминая дом и чувствуя себя словно по свойски среди родной квартиры в три комнаты, с вечно сварливой матушкой, сующей свой нос во все его дела.
«Безусловно мне придется еще несколько недель торчать здесь, хотя все уже сделано, тот приглашенный парламентер то есть сам я уже соткал свое дело, разложив семейную дипломатию по полочкам. Надо будет завтра в первую очередь порадовать Лару, что она может смело восстановится в институте и сможет видится со своим Игорем, хотя та отвратность медленно умиравшего в наркотиках молодого человека по моему стала для нее чем-то уже чуждым. Она в меру своей благородности брезгливо относилась к нему в торговом центре, да но по прежнему была к нему добра, и она такова будет для него всегда, примесью услужливой жалости, но только жалости. Она больше никогда не подпустить его к себе, открыв душу, теперь для него она выгорела словно лист со стихами, убив всю поэтичную песнь, развеявшую со скрипом пепла по паркам их любви.
Она напротив теперь будет водружать свой дух в твердость цемента, гранитного темперамента кладя перед собой достоинства и достижения слабой души да так расти в своих глазах становясь железной леди, дочерью своего отца той которой Григорий Федорович и желает гордится, и это немного плохо, если конечно она не влюбчивая, а она не влюбчивая, и ей нужно много времени что бы она снова смогла себе позволить новые чувства. Да и этим придется огорчить Анастасию Васильевну, давая ей понять что в таком вопросе с женихами ей нужно будет поосторожней и по мягче, а она так настойчива, хотя это ее личное. Не видя в своем муже больше того любящего ее человека, она желает перенести свои чувства хотя бы на то дороге торжество дочери, свадьбы и пышности своего может последнего выхода в свет. Хоть не с венцом, но возле него да  в свете обаятельности молодой красавицы. О как эти чувства трогают женщин как они важны для них, но взрослые мужчины попросту не замечают этих побуждений близких их жен, везде и повсюду указывая им на то что соревнования за их лучезарную особенность давно прекращено одной неотвратной финишной победой, и во хвале такой славы им от лавров теперь необходимо только одно, отдых и почет тех же женщин. И от этого самого страдает и сам Григорий Федорович, скука и однообразия, грызет и поедает его; нет побед, нет эмоций! Так кричит его душа, он уже и не рад деньгам и тем материальным ценностям становившиеся во многие его прожитые годы для него забавными игрушками. И этого мне наверняка не понять, я никогда не познавал того чувства все общего переполнения, да не знать отказов от внешнего мира, когда все становится твоим и ложится перед тобой, лишь бы твое желание. Нет мне этого не понять, такие как я всегда живут в нуждах, нуждаясь в материальном, нуждаясь в мечтах, в тех самых простых помыслах, которые мы потом называем своими. Его тяжесть я могу лишь разделить на эти несколько недель как мужчина, ведь мужчине всегда легче поплакаться на плече себе подобном а не в пазуху ласковой шепчущей тихие слова дорогой, но не знавшей боли борьбы жены, когда каждая соленая слеза падает в душу алмазом твердой мужественностью отчаянного геройства перед суровостью мира, таково плече мужское, плече друга. Но почему так жалко Лары, мне ее жаль как и самого себя она молода и не смышленая хоть и пользуется красивыми фразами, нет с ней еще нужно поговорить, ее еще нужно открыть, отдать полностью себя да воскресить в ней все чистое все лучезарное и стремящееся к красотам нашего пусть и постылого общества, пусть она будет ребенком отводящим свой взор от нищего и безрукого просящего милостыню бездомного на улице, пусть она не слышит воплей матери по погибшему ребенку, пусть сказка закроет ей глаза и она останется как можно дольше слепой. Ведь ту грязь, ту грязь уже никуда не выбросишь которая оседает в нас и мутит и извергает свое отвратное зловоние отравляя все вокруг, нет ей это пока ненужно, пусть это все останется нам, мне, так сказать бездушному существу который то и дело с каких-то причин должен собирать время от времени все смуты человеческие и хранить в себе, как мне жаль себя и нет ни какой возможности исповедоваться, потому как некому, хоть таки возьми и поверь в того единого бога, был бы он в той пустоте закрытых глаз что чернью хочет вползти тебе в голову, но может эта тьма и есть для нас чего-то высшего, терпящее все наши вопросы, и те во злобе потуги дать ответ, себе ответ, за деяния наши, может и так, ведь сама пустота и тьма была всегда и будет после нас, она только вечна. А пока Я, Лара, Анастасия Васильевна и Григорий Федорович, да наш чисто социальный союз где и не поймешь кто главный и кто кому помогает, наша малая бытность слившаяся в вечность, миг бесконечности на пути всеми искомого счастья.
Как дорого, оно это счастье, и зыбко даже во своем слове, которое живет только в наших надеждах и миражах, а я его еще должен кому-то дать, а для меня то счастье лишь долг ожидания в трудах каждого дня, которые одним за другим исстрачивают мою жизнь, вот мое счастье ломая себя, каждую минуту каждую секунду приносить людям хоть кроху, хоть обман того всеми ожидаемого счастья, но все же может этот день настанет и мы все выйдя на улицу, будем добры друг к другу, но наверняка эта ночь может сотворить такое чудо, но я прошу у тьмы у пустоты хотя бы такой помощи для семьи Моровых,»
Глаза сами начали смыкаться и уже красочные миражи, каких-то подворотен с шумными ребятишками, плыли рваным кинофильмом. Резко мотнув головой да нечаянно пнув коробку с компьютером что слетела на пол, Александр согнавши подкравшийся сон поднялся и в долгой паузе осмотревшись не верил что он не дома, да крепко почесав себе затылок так и не подняв с полу чудо техники направился к спальне.
                3
Утро следующего дня почему-то для него самого пришлось в большое удивление. Очнувшись с самым восходом огненной звезды, он не мог больше сомкнуть своих глаз, да погрузится в ту безмятежность сладкого и покоящего все человеческого чувства забытья, сонного царства. Ворочаясь по просторной кровати и еще мучая себя, он не желал принимать суровости реального мира. Да все же любопытство и любовь к свету победило в нем темную сторону, открыв в желании познавать, и испробовать на себе все перипетия белого дня. Тихо прокравшись в ванну, умывшись и почистив свои два передних кривых зуба, он уже во свежести поспешил к чистоте утреннего воздуха, не выходя из дома а распахнувши двери балкона удобно присел в плетеное кресло что возвышалось над землей вровень второго этажа, представляя живописный вид местных окрестностей. Глубокого изумрудного темно зеленого бора, омытого чистой росой, ложившегося своей густотой окрестности к самому поместью Моровых. Гранича своими пышными иглами елей, видневшихся в шикарности разросшихся не  далеких в подобности вил не для бедных людей, человеком!
 Апрельское солнце было где-то позади, окружившее своим жидким золотом света броскую и большую тень  дома. К диву было тепло, и Александр не заморачиваясь о своем легком одеянии одной рубахи и уже по домашнему беленьких подштанников, пытаясь тихо подсвистывать малому ветерку, радо ловил случай первым в действительности теплым дням весны.
«Здесь хорошо, нет спешки и шума города, даже в нашем небольшом городке и то присутствуют такие негативные явления, а здесь словно изысканный контраст, девственная природа и шик человеческого эга, отчеканенного в богатстве камня, метала и стекла, временных жилищ. А воздух каков здесь, сытный, полнящий и дурманящий,» Александр втянул в себя свежесть на полную грудь.
«Сладка кисла ягода черника, все во природе хорошо, и капелька оторвавшаяся от карниза и спешившая к низу, и дробь пустоголового дятла, теребившего своим длинным клювом о дерево, и сосновая игла что павши за шиворот колет тебе шею, все хорошо, все пахуче до упоения, плывшего в глазах ума. Так бы сидел и смотрел, с высока, и как бут-то с того света где нет ничего кроме глаз и их созерцания, радовался бы дню, приходу весны, приходу добрых людей,» и оторвавшись от дали горизонта он обернувшись посмотрел в глубь комнаты где не было никого, да и быть не могло в такой ранний час, и снова вернувшись взором пал к низу, разглядывая большой в камне да малой поросли зеленой флоры двора.
С гаражом, близ лежавшей стояночной площадке, небольшого участка зеленой травы с клумбой, где был фонтанчик и несколько летних кресел, да уходящего куда-то на задний двор широкой полосой у забора молодого сада с яблонь и груш. Он еще раз посмотрел долго, и с отяжеленной вдумчивостью в комнату только уже в определении на свои сваленные в углу чемоданы, и как-то с радостью вздохнув на свой привычный удел приятного для него труда, оторвавшись от красот светлого дня прошел обратно к себе, оставив лишь за собой открытую дверь балкона для блуждающих ароматов высокого леса.   
Но в это утро ни только Александр Василевич был раним гостем солнечного дня, но и младшая Лариса Морова не могла покойно почивать среди мякоти воздушных подушек, так нежа и лаская свои огненные шелковые волосы, пиная в ретивой непокорности томящее и почему-то душащее а не согревавшее одеяло. Ее окна выходило на другую сторону от Александра и уже давно были залиты первыми,  пролившимися из-за деревьев лучами солнца, наполнявши приятнейшем теплом посветлевшие комнаты. Еще не чувствуя за собой пышности форм настоящей леди и как-то иронически относясь к этому взрослому вопросу, она не брезгуя пижамой,  щеголяя своей открытостью детских нравов в прискок носилась по комнате, не зная куда приткнуть свой изобилующий в потоке внутренней энергии пыл. Она смеялась окнам и свету лившемуся внутрь, она улыбалась зеркалу и кривлялась в смешных гримасах семейной фотографии, где отец с ее веселого мнения был какой-то суров и окаменело важен. То она выбегала на свою широкую и продолговатую чуть не на пол дома лоджу и вихалась на перилах ломая себя пополам. Заглядывая куда-то в даль словно желала вот-вот чего-то узреть, и первой познать неведомое, вышедшее, выползшее из леса, но ничего не было, лишь солнце, голубое небо, и ее бодрое, радостное одиночество так желавшее разрешить свое единичное мление в компании хорошего друга. И миг смуты ко всему чистому и лучезарному пал малой тенью сомненья, что тут же было сожжено хорошим настроением и мыслю поискать себе занятий в нутрии самого дома. Выскочив в тишине своих кошачьих шажков за двери своей комнаты, она долго блудила потаенными уголками, удивляясь тому как многое изменилось и как многое было во прежности старым и вечным, от кухонной кладовки с овощами до бильярдной отца, где сам глава был очень редко. Не забыв заглянуть к опочивальни дорогой матушки, поиграв с разными висюльками слизистых камней и благородных металлов у ее большого зеркала. Все спали и дом еще спал, ну кроме конечно ее и Александра, что шумно постукивал да шурша копошился у себя в комнате.
Она несколько раз подходила к двери чем-то увлекшегося с самого утра гостя, да тут же убегала к себе в комнату, пугаясь быть пойманной в детской шалости невинного подслушивания, но любопытство девичьей души все же смогло одержать верх, подкрепляясь суждением самого Александра бить всегда с ней добрым и располагать понимаем. Подкравшись снова  Лара тихо и еще робея коротко постучала.
-Да, да,- сразу же послышалось с другой стороны деревянного щита.
-К вам можно, ведь вы уже не спите,- приоткрыв немного двери, в нежности слабеющим голоском проговорила Лариса.
-Да конечно Лара, заходите сегодня прекрасное светлое утро, и я смотрю вам так же не спится, проходите будьте добры,-
-Ухты, вот вы чем занимаетесь, и для чего вам так много багажа,- остановившись на месте и всплеснув в ладони Лара удивлено зашарила глазками по столу, где была не вовсе сформированное в коже чучело маленькой белки, что должна была привстав на задние лапы, чем-то по свойски по лесном быть занятой, где рядом стояли какие-то неизвестные для нее реактивы, порошки, древесная стружка, ломтики пенопласта, и множество инструментов чем-то смахивавшие на оружия палача иль врача.
- У вас здесь и зайчишка, и сова, как они здорово выглядят словно живые,- на цыпочках подскочив к русаку, Лариса непринужденно начала поглаживать пушистую шерстку серого,-
-А глазенки как пуговки, светятся,-
-Вы ребеночек, они Лара мертвые, и уже никогда не побегут и не взлетят,- не отрываясь от работы, а напротив как бут-то желая побольше отдаться пушистой куколке, напихивал живот белки опилками.
-Горько то что вы говорите, это вы их убили?- в желании обличить преступника, Лара приняла в лице гримасу строгого судьи.
-Как вы можете, вы думаете у меня могла бы подняться рука на таких милых и безобидных животных, мне напротив порой кажется что я продляю им немного жизни. Вот такую сухую, бездейственную, в пыли где-то на полке, иль на стене, но все же жизнь, жизнь не в том природном мире среди леса и густой травы, а среди человеческих иллюзий да тщеславного чистоплюйства взиравшего сквозь зеркало на царя, на монарха земной эволюции,-
-Немного иронично,-
-Угу, ханжой попахивает,- улыбнувшись самому себе определял Александр.
-Нет, вы наверняка хотите им так вернуть души,- Лара подойдя к подоконнику в упор смотрела в кругло желтые глаза совы.
-И наверняка так поступаете и с людьми,- еще одним укором обзывалась Лара. На что Александр оторвавшись от дела громко рассмеялся.
-Но я же не набиваю людей опилками, и не вшиваю в место глазных яблок им как вы говорите пуговки, здесь совсем другое,-
-Хм, и что же именно?-
-Вы слишком любопытны Лара, неужели вы мне до сей пори не доверяете, ведь у меня нет ни каких-то схем и методик, я просто один из тех которому больше в этом деле везет, вот и все. Я прихожу, я говорю, и людям становится легче, проще, и им снова почему-то нравится жить, ну вот как вам,- Александр повернувшись да в упор посмотрел на рыжеволосую девчушку, что отвечала тем же, ласковым веселящим взором светлых глаз.
-Наверное вы правы,- Лара резко обернувшись к окну посмотрела в даль зеленого густого леса, а Александр закопошившись в инструментах начал крючко-подобной спицей поддевать чего-то в животе белки.
-Ваш приезд чего-то изменил, само ваше присутствие указало нам на нашу родную близость, и вы оставайтесь с нами подольше, а если честно говорить то сегодня первый день когда я проснулась с необоримым желанием быть радой этому миру, словно та хворь которую ко мне привязывали эти последние полгода отошла, исчезла, и я увидела чистыми глазами свет солнца, вы посмотрите какое солнце,-
-Горячее, но оно Лара с вашей стороны и оно улыбается вам,-
-И вам так же,- с умилительной улыбкой повторилась Лара.
-Мы дети солнца, и мы всегда будем возлагать почет великому светилу, во своей молодости, трудолюбивой зрелости и  почетной мудрой старости. Ваши родители наверняка еще спят а вы вот в первых лучах приветствуете белый день, а я приветствую вас, то милое создание которое почтило меня своим скромным визитом и так любопытны к моим работам,- Александр не отрываясь от крошечного огнистого экспоната в ласковости вел разговор с приятной собеседницей.
-Да, мне немного интересно,- и она немного подсунувшись к столу, к стороне незанятой всякими инструментами и деталями, облокотилась о плиту в упор глядя на труд своего оппонента, что ловко справлялся с малой зверушкой.
-Вам тяжело наверное принимать их когда они мертвы, когда они бесформенны и окровавлены, жуть какая,-
-Жуть какая,- с смешком добавил Александр Василевич.
-А расскажите что вы далее делаете, что бы преобразить мертвую куколку?-
-Выворачиваю потроха, скоблю косточки,-
-Вы ужасны,- покривив кругловатым личиком, Лара немного от сторонилась.
-И вы уже не хотите эту бельчонку себе, понимая все кощунство убийства и надругательства над бедненьким трупиком,-
-Нет не хочу, ведь так оно наверняка и в человеческой жизни, кто-то стреляет в тебя и убивает в тебе все чистое и прекрасное, а потом находится такой как вы, превращая с искреннего человечка, эфемерное пугало что порой может блистать своим замиревшим совершенством,-
-Но вы же блистаете и без моих злобных порывов вас обездушить, какая же моя заслуга в вашем хорошем расположении духа, это лишь вы видите сегодня мир прекрасным и хотите быть ему рады и добры, ну да и своим родителям, ведь вы будете добры своим родителям Лара?- утвердительно но в полной хитрости спрашивал Александр.
-Вот- вот, вы всегда знаете о чем напомнить и за что уцепится, ни хочу я говорить  о родителях,- немного с наигранным смущением отвечала Лариса.
-О, какая дилемма, а они хотят говорить о вас, и по моему говорили бы вечность, они вас любят, несносную, и проказную, малую дочурку, а вы не хотите упомянуть ни папеньку ни маменьку,- иронизируя весь их разговор посмеивался над Ларисой Александр.
-Поговорим, обязательно поговорим, ведь они хорошие это я плохая,- вытянув руку да указательным пальчиком погладив крошечную кисточку ушка белки.
Лара широко улыбнулась своему врачевателю, что поставив свой не завершенный экспонат по центру стола, выискивая в куколке чего-то не совершенного, уродливого, оскорблявшего саму сущность ловкого зверька. Он медленно почесывал правую щеку и подбородок, в короткой задумчивости выдерживая паузу, но в миг подорвавшись из-за стола забежав к пустому углу где были свалены его чемоданы, начал в спешки копошится среди своих вещей, Лара только медленно наблюдала ожидая разрешения такого пылкого взлета и отчаянной торопливости, и вот Александр уже обратно стоял уже возле стола,  склонившись в аккурат точного движения правой руки вложил в передние лапки белки малый беленький с коричневым отливом лессовой орешек, да отступив несколько метров назад в глубь комнаты, подперев подбородок с важностью расценивал такую композиционною мелочь, а после была шишка, грибочек, и сосновая веточка, и так все сначала раза три, приглашая саму Ларису быть культурным истцом в определении что же будить лучше, и чему отдать предпочтение.
-Нет, Александр Василевич сначала нам нужно узнать чем питается белка, а потом приспосабливать нужный припас. Вы знаете что они едят?-
-Нет, никогда не был приглашен белками на пир, и не ведаю чем они утоляют голод, но говорят что они лесные грызуны и лакомятся орехами,- подсмеивался Александр.
-Вы тоже считаете мня глупой?- с театральной гримасой обиды, вздутых губок да покосившихся к верху глаз в вопросе гугнявила Лариса.
-Ну как вы могли только такое подумать, это белка глупый зверек, так опрометчиво попавши на мушку охотника, вот видите к чему это приводит,- ткнув пальцем в пушистую, что продолжала держать в лапках веточку смолистой сосны.
-И мне вон сколько теперь работы добавилось, прям жуть что и делать,-
-И я вам мешаю, доставляю хлопот?
 А вы сами научились этому делу, или кто передал вам мастерство?-
-Да нет Лара, я самоучка потому мои поделки и не блещут совершенством, и вы не поверите с чего я начинал, вы в какой-то мере правы что я охотник, но злобным убийцей я был недолго, пока не понял после долгих и утомительных походов по наших лесах что зверя у нас давным уж давно нет, и трофей зайчонки иль утки не  меньшая удача чем сорвать джек-пот в государственной лотереи. Чего стрелять когда ничего нет, а если чего и появляется где-то на горизонте то это целая погоня многочисленных самураев двуствольного ружья. А первое чучелко у меня было с белой голубки жившей у меня на балконе с несколько месяцев, первый эксперимент и первый успех, и вот так оно, в досуг даю вторую жизнь зверушкам.-
-Но вы все же подарите мне эту белочку?- умолительно сжавшись спрашивала Лариса.
-Ну конечно, если вы подскажите чего же, орешек или шишечка, и не позабудете поговорить с отцом, ведь ему тяжело, одиночество пришло не только к вам оно посетило все ваше семейство, и Григорий Федорович так же томится как и вы.-
-Ну вы! Что я ему скажу после того как они продержали меня долгое время в заключении, не понимая и мучая изо дня в день, какими-то непонятными больницами, допросами врачей, терапиями которые должны были снять мою наркотическую зависимость. И теперь вы требуете пойти и сказать доброе утро папа,- противоречила Лара, но было видно что такой устой упорства мог бы сменится в ней в любую минуту, и это Александр понимал и продолжал в легкости давить.
-И это было бы здорово, когда сей час, вот именно сей час вы врываетесь во спаленку родителей, и в крике восхваляете их, ну к примеру; с добрым светлым и солнечным днем мои самые родные папа и мама и прямиком с разбегу  в постель не давая им осознать что происходит, начинай  тискать и целовать, как они были бы впечатлены, до самого испуга,-
Лара смеялась, Александр хмыкал под нос, любуясь открытым в веснушках лицом смешливой девы, и казалось что зайчонка, сова, да недоделанная  бельчонка сами подсмеивались, поглядывая на своих живых друзей. Время плавно истекало к рубежу жарких лучей подымавшегося солнышка уже начинавшего по весеннему  выгревая опаливать сырую землю да влажные леса, и дом Моровых постепенно начинал оживать, к восьми часам с города приехала Оленька, побудив охранников что в караульном почете начали важно обходить двор и себе в острастку оглядывать каждый закоулок, каждое зданьице и каждый предмет, уверяясь что все лежит и стоит на своем прежнем месте, да в гордости материального благополучия, высоко вздернув носы оценивали свой тяжелый труд. Да и Григорий Федорович и Анастасия Васильевна уже не спали, не подымавшись с постели они в коротких словах пытались спланировать для себя и Лары день, но ничего не выходило Александр не давал ни каких наставлений и они терялись в своих вольностях, потому как эгоизм каждого, еще превозмогал их семейную сплоченность и то намеренье которое желало слиться в одно целое. Да порешив все оставить как прежде, миновав завтрак и сразу перейдя к приготовлению обеда с цветами, пузырями и легкой музыкой Анастасия Васильевна поднявшись прошла к Оленьки на кухню давая избранные распоряжения. Григорий Федорович маясь в обещании данному Александру поговорить с дочерью не мог придумать темы для начала спокойной привольной беседы двух близких людей, но все таки обещание нужно держать. Уладив вопросы с гигиеной он прямиком пошел на второй этаж, где за слышав беседу в комнате Александра понял что ему будет так значительно легче когда в компании окажется третий, а точней именно тот кто так желал бы их общего в смирении примирения. Остановившись возле дверей он некоторое время хотел понять о чем же идет беседа, и причем тут белки и зайчонки, но все таки отважившись броско постучал в лакированную филенку.
-Да, да, войдите,- коротко отдал Александр Василевич, косо посмотрев на сидевшую возле стола Лару, почему-то дрогнувшую от такого неожиданного напора.
-Здравствуйте Александр, вы здесь все вместе, а то я хотел поговорить с Ларисой, да расслышал что она у вас,-
-Проходите, присаживайтесь вон на диванчике,- указывал Александр, почему-то в миг замешкавшемуся, ставшего неуклюжим своим большим телом Григорию Федоровичу.
-Мы с вашей дочерью уже давно не спим, да и как оно возможно, вы только посмотрите за окно, каков солнечный день, как раз для пикника, барбекю, шашлыки, запах дыма, аромат свежего мяса, во цвете золота солнца да зелени изумрудной просыпавшейся от зимы природы,-
-Вы правы, ни кто и не мог догадаться, как было бы хорошо провести такой день на улице, нужно сообщить Анастасии и дать распоряжения,- он крякнув себе под нос и долго вглядывался в лицо Лару.
-Ну если конечно мы все согласимся на небольшую вылазку в глубь нашего бора,-
-А кто против! Ни ужели Лара откажется,- и Александр так же упирелся своими развеселыми глазенками в кругловатое личико Лары.
-Ни дождетесь,- взвеселившись и подскочив к столу, она снова начала указательным пальчиком поглаживать пушистую головку белки.
-Ты посмотри пап какими делами наш Александр Василевич занимается, как здорово, он оживляет мертвых зверушек. Ну разве эта белочка не прелесть, а еще есть кролик, и кот, можно мы себе чего-то оставим, ведь у нас нет ничего подобного, ну пожалуйста,-
Таким можно сказать детским капризам, Григорий Федорович только удивился, не понимая о чем  у него просит взрослая дочь.
-Ну конечно можно милая, хоть с самим Александром Василевичем,- потянув улыбку отвечал хозяин дома.
-Ну вот перешли на личности, я же вон не могу простоять на дощечке с несколько десятков лет, я вам не сгожусь, уж пускай зайчонка и бельчонка,-
-И вот еще пап, я хотела у тебя спросить, не будет ли у тебя наличных денег а то я вчера занимала у Александра Василевича и так не отдала, по моему тысяч пять, а то мне как-то неловко,-
На что глава только утвердительно мычал и кивал головой, внутренне радуясь так быстро налаживавшимся отношениям с дочерью.
-Лара, зачем вы! У меня вон каков ваш подарок, мечта каждого геймера, хоть конечно я и не понимаю что это за слово,-
-Но вы же его даже и не распечатали,- с ноткой огорчения добавила Лара.
-Это потому что я в нем ничего не смыслю и если вы меня не научите, то я так и останусь по современному необразованным профаном. А вы Григорий Федорович, чего либо смыслите в этом деле?-
-Где там, но с компьютером я справляюсь неплохо а вот с такими плоскостями и не сталкивался,- улыбчиво ответил глава, доставая можно сказать из под задницы коробку с планшетом.
-Тогда давайте учится вместе,- призывом озаглавив очередную забаву, Александр оставив свою рыжеволосую лесную куколку, рядышком присев на диване возле Григория Федоровича, где вместе в две крепкие мужские руки протягивали чудо технику к знатному истцу цифровых технологий, ожидая в лице умненькой Ларисы целую лекцию по правильном использовании планшетного компьютера, с его преимуществами и возможностями, так удивлявшие да впечатлявшие людей с малого цветастого экрана.
-Ну чего тут говорить, неужели вы ничего не поняли Александр Василевич, с того что вам пояснял молодой человек в торговом центре. Все здесь очень просто вы только возьмите сами в руки, и поймете что нет ничего сложного, ведь сама система рассчитана на простаков, когда на обычном компьютеру вам приходилось бы отбивать ваши решения иль просто какую глупость на клавиатуре, то здесь просто тычете пальцем, ну в то что вам нравится, так развертывая страницу за страничкой,- Лара раскрыв коробку бережно достала сам плоский компьютер, помахивая им перед слушателями.
 -Одно здесь хорошо что батареи хватает на долго, ни так как в ноутбука,- и нажав какую-то еще неизвестную для обоих мужчин потайную кнопочку на черной панели, Лара зажгла бирюзово зеленым цветом небольшой экран, от которого тут же полился всеми знакомый рейг-тонг узнаваемой мелодии.
-Вот видите все как обычно, тоже самое меню как и у тебя пап в офисе, рабочий стол, документы, компьютер, программы обеспечивавшие безопасность, всеми любимый интернет, и теперь как я и говорила ткните пальцем,- и указательный тоненький перст девы коснулся цветастого экранчика, что словно за брезжил невидимыми волнами, сменяя свою радужную цветность раскрыл страничку сети google. Лара подняв повыше планшет и представив чудо перевоплощения вернулась к продолжению пояснений.
-Но а далее по моему чего говорить, воспользовавшись сенсорной клавиатурой, вписываете в строку поиска все ваши пожелания и побуждения, на которые вам тут же пришлют сотни а может и тысячи предложений, как в оптимальности катившегося времени так и в реализации вашей буквенной похоти, ну там в видео, иль аудио, а может и в добрых советах которыми эта сеть полностью переполнена, читайте и развивайтесь Александр Василевич, и главное ни чего не бойтесь,- Лара мазком указательного пальца по экрану свернула окно, передав портативный компьютер самому владельцу.
-Спасибо, да понятно все как!- вертел перед собой взрослую игрушку Александр.
-Только покажите как эго выключить, а потом как включить, и я думаю этого для начала достаточно, не правда ли Григорий Федорович,- тая в улыбки косо посмотрев на главу семьи Моровых, что весело облизывал губы закусывая язык, в любопытстве заглядывая в планшет.
-Запомните она с боку, а выходить из системы лучше самому, через меню,- добавляла Лара.
-Ага, ага, понимаю,- чуть не смеясь от внутреннего благоухания ликовавшей души, мямлил Александр Василевич, поднявшись, подойдя к столу да положив технический прогресс на лаковую плиту. 
-Но все же моя бельчонка лучше, чем ваши музыкальные шкатулки, да волшебные блюдца с вертким яблочком, показывавшее вам заморские страны,-
-Оно всегда свое родней,- свойской мудростью, так же поднявшись подкрепил Григорий Федорович.
-Ну что же я пойду, сделаю распоряжения насчет пикника, это прекрасная идея, и еще Александр Василевич зайдите ко мне немного позже в кабинет, как раз я сейчас улажу с работой и смогу возместить вам ущерб принесенный моей дочуркой,- и ему с этими словами хотелось подойти поближе к Ларе и если не обнять то хоть легко погладить  ее предплечье, ощутив ее тепло и близость.
-Хоть этого и не нужно, ну так уж и быть, я зайду, где-то через полчаса не ранние,- отвечал Александр, немного попятившемуся назад Григорию Федоровичу.
-Тогда и я пойду, немного помогу Оленьки с приготовлениями, она будет только рада,- стрекозой выскочив поперед отца и скрывшись у себя в комнате, свидетельствовала во слух свои планы и Лара.
Григорий Федорович еще стоя в проеме дверей, кивком головы да мягкой улыбкой коротко прощался с их семейным врачевателем, Александр так же плыл в умилении не могши расстаться с хозяином дома, пока тот не закрыл за собой дверь.
-Ушли,- вывалилось наружу тихое слово, подпустившее Александра к столу, где он присевши на стул снова впавши в забытье нехитрого искусства начал мастерить оживавшую в его руках куколку.
«Нет больших чудес чем во свете ранние утро, вон скока оно принесло плодов, Лара уж второй день вся во свете ходит, и теперь уже не где-то в глубине много миллионного города, но здесь среди таких дорогих ей врагов, да какие они ей и враги, еще немного и она повиснет на шее своего крепкого отца, покачиваясь ребенком да во смехе веселясь такому баловству. Да и Григорий Федорович по моему начинает себя чувствовать главой семейства, важным предводителем, в добре творившим судьбы близких, вот только бы не заиграться, не стать для них кумиром которому они пожелают отдать свою любовь. А я ведь ее не приму, моя профессия, мой эгоизм не позволит стать для них вечным мостом взаимопонимания, и тогда я буду извергнут, да и ненавистен, а по их жилам снова потечет желчь. Нет не заиграться!» 
Мысли в рассудительной поучительности плыли сами собой не мешая расторопным рукам выполнять свои не сложные действия, можно сказать точечных подтираний мелкой наждачной бумагой, уже и до того хорошо отполированной дощечки, подставки на которой и стояла бельчонка.
«Нет, это все таки лучше чем убивать ни в чем невинных животных, да мнить себя каким-то зло-убийцей охотником, видевшем во всем живом врага, добычу и жажду кровавого порыва.»
Он любовался почти завершенным экспонатом, впитывая всю красоту грациозного пушистого рыжего зверька. Оставалось еще только добавить блеска в пластиковые бусинки черных глазенок, что были легко изъяты с продолговатой мордашки, да вложены на зеленоватый лоскуток, сложено превращенный в крохотный узелок, который Александр в несколько дней должен был не выпускать из рук, и все это время переминать во ткани пальцами,  так вручную выминая две жемчужины чистого внутреннего живого блеска. Да приступивши тут же к этой работе в игре большого и указательного фаланга покатывая между собой бусинками, оставив на столе все как и есть в полном беспорядке, прошел к свету балкона, где уже разыгравшийся ветерок дня начинал подымать прозрачную гардину, и словно шлейфом развеваться по всей комнате.
«Приятно, очень приятно, то первое тепло которое сейчас согревает землю,» само солнце уже поднялось повыше, урезая светлевшею в серости тень от дома.
«Весна, она открывает больше возможностей к деяниям, чем суровость зимы, которую мы согреваем лишь надеждами, да верой в собственные фантазии. Красочные, пестрые, и такие теплые как сегодняшний Апрельский день, это начало нового пробуждения зеленой природы, и нового пробуждения уставшей от невзгод и дрязг семьи Моровых, которым так же тепло и уютно вместе, только бы не подули снова северные ветра.» Александр присевши в кресло ненадолго отдался забытью, засматриваясь куда-то в даль, слушая первые еще не слишком громкие и созвучные песни диких птиц, что словно по новому разучивали ноты, измеряя каждый писк и свист в мелодичности звуков. И так бы он мог просидеть до самого вечера, слушая, смотря да выминая две черные бусинки беличьих глаз, но небольшая суета в низу во дворе развеяло приятную медитацию, отторженное духовное приветствие к теплой поре, которой еще хотелось любоваться.         
 Два охранника с водителем подогнав поближе внедорожник к гаражу чего-то копошились возле машины, несколько раз выходил и Григорий Федорович, образно участвуя в долгих приготовлениях как понимал Александр выезда за границы поместья. Такая деятельность не могла оставить созерцателя за ширмой самого происходящего действия, вернувшись обратно в комнату и сменив свой наряд на неудобную пристойность, рубашки и брюк, шагнул за двери в коридор где к случаю своей непредвзятости наткнулся на огнистую в волосах Лару, куда-то спешившую и на миг в неожиданности застывшей перед своим врачевателем. Она по всей видимости была уже готова к прогулке, светло коричневый лоснившийся новизной спортивный костюм немного полнил ее тонкое высокое в стройности тело, что круглым лицом улыбчиво скалилась чистыми белыми крупными зубами.
-Это хорошо что вы уже освободились вам никто не хотел мешать, ну пока вы не закончили с моей пушистой новой игрушкой, ведь вы правда освободились?-
Александр только радиво с улыбкой кивнув подкреплением к догадкам Лары.
-Ну что же тогда пойдемте, наши все должны быть уже готовы, ведь как вы хорошо придумали выехать на природу, а  отец говорил что мы отправимся к речке, здесь по его утверждению в нескольких десятках километром имеется живописная заводь, но наверняка он это утверждает со слов нашего водителя Владимира, сам то он этой заводи наверняка и не видел,- бегая со стороны в сторону развеселыми глазами, в каком-то еще непонятном ни для нее, ни для Александра стыде тараторила Лара.
-Ну так оно и забавней, целое приключение может получится, во правело пойди туда не зная куда, и найти то не зная что,- вскинув высоко бровями Александр Василевич процитировал строки из старой русской сказки. И они вместе уже обменявшись взором да поняв друг друга без слов двинулись вниз по лестнице, где их встречал Григорий Федорович, по деловому заломивши руки за спину он блудил холлом то заглядывая на кухню, то выглядывал в открытые двери на улицу, словно чего-то контролируя и в бережности своей кремневой выдержки ожидал.
-Правильно что ты Лар зашла к Александру Василевичу, все уж готово и можно выезжать,-
-А нас! Вы что порешили оставить,- откуда-то с кухни донесся в нежности мягкий голос Анастасии Васильевны.
-Ну как ты могла подумать моя дорогая, я же вижу что вы выходите,-
Встречая супругу, Григорий Федорович легко подскочив, да на ходу приняв  плетеную корзинку с разными съестными припасами. Сзади следовала и Оленька с такой же переполненной кошевкой, участь которой разделил сам  Александр Василевич, долго наотмашь объясняя кругловатой даме что ему совсем нетрудно, и он с такой работой больше знаком чем с премудростями благородного лекаря.
В тесноте но в не обиде, все плотненько к друг дружке поместились в салоне большого внедорожника, где глава семейства занявши место у руля сам вел неведомым маршрутом тихо поскрипывавший броневичек. Спутниковый навигатор заведомо запрограммированный перед поездкой, вел шумную компанию проселочными дорогами к всеми желанной лагуне, и правда оставив позади несколько небольших поселений, о которых ни кто из  семьи моровых и не ведал никогда, они подъезжали к высокому и можно сказать старому вымершему в больших  полянах лиственному лесу, который вот-вот только недавно распустился во своей лиственной зелени, насыщая вездесущий ландшафт цветностью изумрудного света растительной жизни. Колеса внедорожника потихоньку начали проседать в еще мокрую и вязкую в грязи грунтовую дорогу, по которой можно было судить что сюда мало кто и ездил.
-Теперь нужно двигаться через лес, и если техника не врет то каких-то пол километра,- словно спрашивая совета что же делать, интересовался общим мнением Григорий Федорович.
-Только бы нам не остаться здесь ночевать, ведем в какую-то лужу и застрянем,- с выдохом волнительно беспокоилась Анастасия Васильевна.
-Не смеши дорогая, ведь мы ради того и отправились в это путешествие,- уже с мешком и вдавленной педалей газа обзывался глава.
-Пап езжай, так интересней, ну что же там за этим буреломом!- в окрике взывала Лара, проваливаясь с заднего сидения на перед в глубоком наклоне, пытаясь заглянуть в темно зеленый коридор лесной дороги.
Лужа, и еже одна лужа, недавно промытый потоком овраг, но тяжелый стальной конь плавно полз сыпучей рыхлой дорогой, пока взоры широко раскрытых глаз пятерых пассажиров не уперлись в красоту весеннего половодья на малой неизвестной им речушке. Дорога выходила прямиком на бугорок полянки метров с десять на десять, окруженный светло слепящей синевой вод, чистой и казалось уже теплой, сквозь которую в мелководье пробивалась зеленая трава и камыш.
Насекомых еще не было, и ни что не могло помешать в созерцании такой красоты, а рядышком немного дальше был такой же бугорок, но уже побольше  выступавший широко из леса и так же обласканный тихими водами. Справа в дали виден был редкий и больной в болотах лес,  с лева в нескольких сот метрах, желто грязный очерет и тростник, уходивший в далекий темный лозный кустарник. А прямиком спереди именно перед пятью в удивлении замолчавших городских обывателей, открывалась бескрайная гладь тихой половодной реки, с уже немного за зеленевшими островками, плесканием каких-то в дали невидных рыбок, белокрылыми чайками все время кружившими над водным зеркалом,  да пением где-то позади в лесу громких птиц. 
-Вам нравится здесь как и мне?- пройдя к центру луговой суши, спрашивал Григорий Федорович, не могший но желавший в разтопырку рук вобрать всю красоту тихой реки.
-Как я долго в таких местах не бывал, я и позабыл о той глуши что напыщенна диковатым торжеством благоухания матушки природы, вы только посмотрите вокруг,- и он немного повертелся по сторонам, Лара и Анастасия лишь нежась внутреннем умилении, с улыбками на лице, внемля вбирали видимое и слышанное от их сильного повелителя, по крайней мере он таковым теперь среди просторов неба и земли казался им. Только Александр Василевич недалеко отойдя от машины помогал терявшейся в дилемме душевных и мирских занятий Оленьке, что не могла осознать служить хозяевам или отдаться благу,  чувствовать себя равной среди травы, леса и живого мира, иль таясь в себе скромничая позволить ликовать чудесам природы.
-Нам с мамой очень нравится,- и Лара в первые за многие годы склонившись к Анастасии Васильевной, бережно прильнув крепко обняла уже не по детски а с песчинкой отчаянья и страха близкую и родную, словно перед тем чего не вернуть а можно испробовать лишь в коротких мгновениях жестокого вечно мчавшегося куда-то времени их жизни, заставляя их так в не отрочности взрослеть и стареть. Завидев такую теплую сцену Григорий Федорович обернувшись сам подошел ближе к своим женщинам, но не посмев к им прильнуть обхватить своими тяжелыми  крепкими руками, расплывшись в улыбке окутал родных дам нежностью своего взора, взблеснувши влагой внутреннего покойного радушия о своих дорогих и милых. Александр не хотел мешать волшебному действию, чуду рожденного тремя человечками, теперь понимавших что они живут друг для друга, что они любят друг друга, и что им больше нечего сорится да оскорбляя друг друга. Успокоив Оленьку они сами отдались минутному забвению любуясь солнышком и его светом, лишь изредка в утай и во стеснении поглядывали на лучезарную счасливость семьи Моровых.
-Ну чего же мы застыли, может мы на костре приготовим жаркого мяса,- хлопнув в ладоши и приготовившись к действиям, проговорил Григорий Федорович.
-Кровавый стейк,- со смешком и коверкая саму фразу, добавил глава.
-Уж лучше по нашему шашличек на вертеле!- обозвался и Александр Василевич поднося к выбранному месту кошевку с продуктами, где Лара с матушкой склонившись расправляли зеленоватое новое суконное покрывало. Что бы можно было присесть прямиком на оземь, да не испачкаться, так же такой коврик служил и скатертью для лессового стола, где все съестные горячие блюда, должны были бы в аромате исходить дымом, насыщая каждого сытностью позабытой в века традиционной пищей племен их пращуров. 
-Ну что же Григорий Федорович, нам с вами выпала в честь по плечам скромная работа, собрать да нарубить дров,- криво улыбаясь приглашал в лес Александр.
-Ну зачем нам Александр Василевич такие сложности,- доставая мангал из открытого багажника повествовал глава.
-У нас есть мешок древесного угля, и есть смесь для разжигания,-
-Вот только еще нет слуг и сервиса, и всем нам придется все делать самим и вместе. Мы как бут-то на некоторый час полноценные жители этого мира, мира природы, где в роли человеков только мы, и наша пища это дар, а не суррогат полу фабрикатов ужасной пильности, удушливой цивилизации, а проще отложите уголь и пойдемте в лес за дровами, так будет интересней и так будет вкусней, топор я думаю вам не забыли положить,- пеняя на такую неуместную предусмотрительность Григория Федоровича, Александр прямиком был намерен тащить своего непослушного пациента к истокам мира флоры и фауны.
-Ну, вам нельзя противоречить,-
И корясь, два взрослых мужчины возвратившись к лесной дороге, похрустывая ветками спешно начали собирать  хворост для костра.
-Вот хорошо, пока мальчиков нет мы сможем немного приукрасить наш луговой стол,- по доброму говорила между оставшихся дам Анастасия Васильевна.
-Мальчики, они большие мальчики,- кривляясь в веселости перед образностью диковинного словца, определявшего мужчин среднего возрастав какими-то озорниками, повторялась Лара понимая что ее отец и в прям сегодня да в несколько дней что не наесть мальчишка.
Которые Григорий Федорович с Александром Василевичем раз за разом подносили на лужайку, толстого и тонкого, сухого и не совсем хвороста, пока на их взгляд выросшая в малости копна не внушала им достаточность приготовления задуманного жаркого.
-Наши мальчики и совсем попрели,- поддерживая и не стесняясь так называть своего хозяина, весело взвизгивая подтрунивала между дамами и Оленька, бойко справляясь с огурчиками и помидорчиками ложившиеся ровными ломтиками на тарелки под сыр, петрушку и лук. В незадолго вспыхнул и сам костер, заскользивший по воздуху большим обжигающим языком красно желтого пламени, заставив всех на миг оторваться от своих дел и прильнуть взорами к дорогому теплому что так рвалось в небо, к солнышку, своему богу, большой искре дававшей жизнь всему что было большой семьей и тех зеленовато голубоватых благ вокруг их. Жар быстро лег наполнив алыми приливавшимися угольками железный коробок мангала, шампура с  мясом зазвучали сладостью метала, а ели приметный ветерок потянул по кругу аромат подгоравшей  плоти.
-Александр Василевич и вы это будете есть, ведь вы же против убийств,- в издевку, в невинную шутку спрашивала Лара.
-Ну со стороны морали это конечно грубо, но наверное буду, не удержусь, ну конечно если вы позволите,-
-Вот еще и ты Насть, соблюдая свою диету откажешься, от наших с Александром мясных блюд?- в поддержку Александра Василевича вступался и Григорий Федорович.
-Ни знаю,- соблюдая какой-то свой нейтралитет, отвечала Анастасия Васильевна.
-А вы что Лара, вегетарианка, и придаетесь к разборчивости пищи?-
-Не так к разборчивости, как к пустословию в обсуждении щекотливой темы, ведь вы доктор  можете нам прямиком ответить, вредно ли употребление нами мясных изделий?-
-Ну не буду спорить вредно или не вредно, но наверняка Григорий Федорович мог бы без этих продуктов, вырасти таким большим,- смеялся и Александр.
-А если отнестись более серьезней, то наш желудок вполне приспособлен к хорошему перевариванию других бывших живых тел, ведь вас это интересует Лара?- 
-Это так просто к слову, не сердитесь на меня Александр Василевич,- не выиграв во склонности к своим суждениям Лара заговорила о другом, более легком, более воздушном, о том куда устремлялся ее взор.
-Небо, облака и птицы, они легки они свободны, куда хотят туда летят, они прекрасны, вы только посмотрите пап, мам, они белоснежны они пестры!-
-Они не досягаемы нами, они словно мгновение, и словно вечны, плывут и уходят, всегда они есть и всегда они другие, хоть те же пышные и белые,- ворвавшись в диалог Лары, Александр каймил блеском мысль так поэтично вытянувшейся к не видимым в свете дня звездам.
Смотрели в небо и старшие Моровы, но уже с усталыми надеждами, желая где-то там в дали узреть свои высоты свои грядущие идеалы которым как им уже казалось среди них не было свободного места, ведь их  звезды уже пали и желали лишь тепла старевших сохнувших рук. 
-Мы лишь с вами Александр Василевич третий день, но для меня ваш  романтизм просто безграничный, вы словно полны этим миром и делитесь с другими, ну снами,- обращаясь к тому же небу своим кругловатым личиком, на котором в белизне еще не загоревшей кожицы огнем вспыхнули крупные веснушки.
-Я вам уже говорил Лара, вы в своих суждениях прекрасны, ваш ум удивляет меня,-
-Ну, нет, у нас всех умней папа,- и долго в ласковости глаз посмотрев на большого Григория Федоровича что в общей компании, трудился у мангала, кряхтя, причмокивая над жирным яством.
-Мой ум мои дорогие прям, потому его и невозможно сломать,- коротко отвечал глава.
-Потому ты наша  твердость, и опора Гриш, а Лара у нас просто умница, вот она летом снова пойдет в институт и доучится, получив еще одно высшее образование, вот тогда она заткнет и тебя за пояс,- в конец поддав смешка над своим мужем, приговаривала Анастасия Васильевна.
-Ну ты же нашу дочурку милая замуж хотела отдать,- не теряя той шуточной веселости трунил и Григорий Василевич.
-Так оно Александр Василевич  всегда, вы слышите они за меня все решили и где же мне с ними тягаться, придется прямиком с венца в учебное заведение, ну уж ничего, я уж потом как заведу детей тогда и буду ими ворочать,- гугня, но совсем не обижаясь на своих родителей, во скромности обращалась Лара.
-Да неужели вы ни в кого не сможете влюбится Лара этой весной!-
-И как раз к осени дочурка сыграем свадьбу,- поддерживал Григорий Федорович.
-Так оно, так,- без продолжения будучи перебитым Александр только поддакивал догадкам отца семейства.
-Ларисонька, а я вам торт испеку к самым верхам, белый-белый, снежный-снежный,- не сдерживаясь вмешивалась в разговор и Оленька, еще больше смущая ту о которой вели такую пикантную речь, и если бы не Александр, то наверняка Лара бы сгорела стыдом стеснения, в жаре заалевшего лица.
-Ну что же мы, пытаемся вырисовать в лепестках цветка чужие краски, насытив ароматом нашего прошлого, дать росту и определить вершину подъему стебелька, ну как нам взрослым не стыдно быть крылом нашей золотой жар-птицы а не сильным ветром надувавшим ее крылья, ведь видите Григорий Федорович и Анастасия Васильевна каково голубое и просторное небо, а у нас уже нет желаний взлететь в его высь, мы лишь взором измеряем его глубину да радеем его чистоте, веря что и наши глаза так же чисты.-
Взрослые Моровы лишь одобрительно кивали головами, плавно сгущая их семейный круг, возле большой парящей духом жаркого мяса глубокой тарелки, и сами пытливые рассуждения отпали, исчезли перед лакомством истинных жрецов мудростей. И уже официальных приглашений и не нужно было, без приборов, вздохов и охов, все открытыми руками, тянулись за своим ломтиком сладкой плоти, не замечая внутренней хищной натуры, с которой им приходилось теперь бороться. Выставляя истинности их природному происхождению, моральные чтимые идеалы доброты и милосердия, заимствованные из иллюзий сказочных идей. Что вложены в каждого  с самого детства,  в труде сохраненные в редких отдельных особях, скромно называвшимися мессиями и учителями того же самого добра. О чем-то похожем  думал и Александр, помышляя о каком-то грядущем жестоко-трудном положении, когда его попеченные спустя неделю вторую,  примерив к им подходившие сей час костюмы, добрых и радушных, начнут им жать и стеснять своих хозяев. Да и в общем что настоящие чувство? Это  сменное белье которое можно надевать когда тебе угодно, и после долгой и сгоравшей в себе вспышки эйфории, нас поджидает в удобном случае, огорчение и депрессия, смута и разочарование в основе пропресневших за долгое время еще не позабытых потех.
«Вот сложный период, вот когда нужны последние силы и терпение, когда самое близкое почему-то кажется чуждым, и ненужным. И ты говоришь себе что время отдохнуть, уехать, расслабится, по забыться, отбросив все то что тебе надоело, и ты бежишь от очага близкого семейного тепла, принимая где-то глубоко в себе чувство отчуждения, да так бывает не долго, пока одиночество и та славная свобода целиком не наскучит. И оно в полнее осознано, для тех кто сплотились в пары на век, не имея за собой ни какого физиологического подкрепления их эмоций и чувств, лишь только религиозные и социальные догмы, что так хорошо! Что так правильно!
Но для кого хорошо, для кого правильны, для тех которые во всю жизнь обречены на труд и упорство в накал своих эмоций и нервов держатся возле друг друга, когда этаже борьба за величайший идеал мира влюбленных, словно негативно заряженные частицы спустя несколько лет начинает отталкиваться друг от дружки, а когда соприкасаются то искрят и взрываются, образуя так всю истинную красоту семейной жизни.
Как мы лукавы и желаем перехитрить саму природу, и нам это удается, только она порой становится для нас последним спасением, последним оплотом, как бы она жестока не была, но нельзя забывать что ее совершенство дало нам жизнь, а наша извращенность ее лишь слегка приукрасила, пестрыми красками нашего безумия от которого мы наверняка уже не отступимся, считая себя целой мировой разумностью сплотившейся в муже, женщине да детях, что не зная ничего другого в потомках будут выстраивать туже самую схему социального общения и взаимоотношений, хотя прогресс Европы в переисполнении однополых браков открывает и новый путь, в ужасе добронравного альтруизма идя к вершинам не изведанных положений двух в действительности разных рас. За это долгое время в культурной обители сросшихся телами но не приблизившихся ни на миллиметр духовно, существ порождавших себя своими потехами и желаниями. И как близка звезда прогресса сиявшая с вершины олимпа нашей гордости по разуму, так близок наш разрыв, выставляя наши отношения лишь в фиктивность, нескольких за вечерних фраз, да редкого секса, во благо нашего дневного спокойствия, проведенного в делах, и разрешения личных потребностей, ни касавшиеся ни кого более кроме нас. Пропись, печать как говорят, а дальше рознь, коварные в редкости примирения, и боль, долгая пронизывающая боль, конечно у тех кто это осознает, что наша любовь коротка и времена, миг в бесконечном пространстве семейной обители.» 
И сам уже третий кусочек мяса для Александра показался не таким вкусным как первый, не таков сочный, ни таков тающий, лишь специи еще приятно прожигали насквозь язык, он  долго посмотрел на все семейство вместе взятое, словно желал отыскать в них хоть какое-то малейшее противоречие несокрушимого перед жесткостью сурового мира и его умозаключений, но лишь тяжело вздохнув потупился в даль красоты тихой води, что мерцая в полдневном солнце слепила глаза и заставляло щурится. Да и сами Моровы хорошо под сытившись не прочь были расколоться, немного отойдя, немного по забыться, как-то в самом прямом смысли. Лара устремилась в лес и приглашавшая к своим приключениям не согласившуюся спутничать Анастасию Васильевну, в поиски первых весенних цветов, которые как говорила она, завидела еще дорогой среди серости прошлогодней листвы, сверкавших ярко желтыми звездочками. Григорий Федорович по себе просто лежал, завалившись на спину в приятности отдыхал,  желая по пялится в голубое высокое небо, Анастасия Васильевна на перебой тараторила с Оленькой, во статусе главенствующей особы поучая свою во всем соглашавшуюся служанку. И только Александр в тишине своей нетронутости, продолжал таится в мыслях, как-то уродливо иногда таща к верху правый уголок своего рта выставляя наружу свои кривоватые передние зубки, так дивясь  помыслам о главном.   
«Чудо, это мерцающий свет нашей свободы, нашего дара творить, нашей возможности быть таковыми, иметь речь, держать слово, почитать близкого, и самое главное верить и доверять, открываться и дарить себя другим, склоняясь в воле и почете, корится и любить, дорожа этими чувствами во всю свою жизнь, и как не была жестока та злобная природа, мы свет, мы огонь всего человечества, разросшегося такой большой семьей мирового союза чистой искренней человечности, во плоти и крови жестоких животных, которые в борьбе когда-то все таки обретут мир, благополучие и торжество своей культуры, своего величия, смыв все ложные постулаты и достигнут духовного и телесного покоя.»
Тихо сзади в неожиданность дрогнули тонки ветки кустарника, это была крадущаяся Лара, в улыбке плывя чистым умилением и казалось все в ней хорошо и все прекрасно, держа возле груди небольшой букетик, желто пестрых цветов, она несла себя в дар своим родным, позабыв о прошлых дрязгах, воскресив детскую любовь, да отдавшись ласкам теплых чувств стыдливого ликования, скромного изумления, тихой радости, да прискорбного удивления, не помнивши себя такой уж с несколько лет.
-Лара вас словно породила сама весна, вы так светлы и лучезарны, от вас и вашего букета нельзя оторвать глаз, вы ангел голубого неба,- не сдерживался Александр, а веснушки Лары еще больше проступили сквозь бледность беленьких щек, да ничего не ответив галантному врачевателю, в стеснении от полученных слов она прошла к Анастасии Васильевне, да спустившись на коленки возложила свой букет ей в руки. В хвастовстве своей души ликуя перед дамами, и по ней было видно что она сей час желал бы рассыпаться, растворится, в чих-то крепких руках, но таких не было и она все ближе склонялась к рядом сидевшей матушке, прося спасенья, прося защиты, перед чувством внутреннего благоухания, что вот-вот могло разорвать ее маленькую часто вздымавшуюся грудь. Оленька только тихо вздыхал, в коротких похвальных словцах не могла нарадоваться своей юной хозяйкой, а Анастасия Васильевна заметив роптанье дочери в легкой мягкости поглаживала продолговатую худенькую кисть Лары которая наверняка еще пахла ароматами луговых цветов, желто пестрым послевкусием влажно свежего воздуха леса.
-Мам, пап,- Лара немного отшатнувшись назад заглянув в лицо рядом лежавшего  Григория Федоровича, что в улыбке принимал в чистоте души  глубину неба, и поймав взгляд дочери немного приподнялся.
-Как хорошо, как хорошо что мы вместе и больше не соримся,-
-Так будет всегда, нужно только верить и слушаться Александра Василевича,- успокаивающе добавила Анастасия Васильевна.
-И я вам так же обещаю, что мы будем больше проводить времени вместе, пусть к черту идет моя работа. Я  впрямь и не помню того времени когда мне было так хорошо с вами,- глава тяжело поднявшись своим большим телом, размахнув руками сгреб в охапку  своих хрупких женщин. Да лихо в ревущем смехе по доброму потрепал мягкие их тела, в лобзанье поцелуев своих жирных губ, потискивая Анастасию Васильевну и Лару.  Дамы громко весело визжали, разнося свои тонкие голоса на многие сотни метров над водой, так напоминая слегка уж зазеленевшей природе о своих редких гостьях, наслаждавшихся мякотью проросшей молодой травы, теплым светлым солнышком да в ненасытности чистым воздухом.
Млел и Александр, еще раз удивляясь тому не опровержимому факту, что стоило ему лишь появится среди раздоров, дрязг и семейных обит, как ведшая его по жизни звезда благополучия, в неожиданность для всех членов враждующего семейства вновь показалась на горизонте, согрев и обласкав каждого. Преподнося надежду на дальнейший родственный уют, с ласковыми словами, с добрыми делами, да каким-то уж не наигранным а как бут-то настоящим искреннем взаимопониманием и поддержкой. Все улыбались, и он внутреннем радостным настроением тянул к верху уголки рта, оголяя свои большие кривые зубы, сквозь которые тихо нашептывал не заметно для других под нос несколько коротких фраз.
-И я буду с вами. И нам будет всем вместе хорошо. По крайней мере я в это верю, верти и вы!-

   Конец      22.09.2013 г.       
                Сергей Серебанов.