ОРЛОВ АЛЕКСЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ
24 сентября 1737 – 24 декабря 1807
Алексей Григорьевич родился 24 сентября 1737 г. в семье Григория Ивановича Орлова (1685 – 1746), участника шведского и турецкого походов при Петре Первом, позднее новгородского губернатора (1742 - 1743).
После смерти первой жены, информация о которой отсутствует, Григорий Иванович в 1732 году женится второй раз на Лукерье Ивановне Зиновьевой (1710 - ?). Брак оказался плодовитым, у четы Орловых родилось девять детей, из которых четверо умерли в младенчестве.
Лукерья Ивановна была дочерью княжны Марфы Степановны Козловской из рода Козловских, прямых потомков Ростислава Смоленского внука Владимира Мономаха.
Существует легенда, по которой отец Григория Ивановича Иван Орёл (дед Алексея Григорьевича) участвовал в стрелецком бунте 1698 года. Приговоренный к смертной казни через отрубание головы он поднялся на плаху, и в это время к его ногам скатилась голова уже казнённого стрельца. С усмешкой взглянув на усталого палача, уже поджидающего его стопором, Иван как мячик откинул ногой только что отрубленную голову своего товарища, сказав рядом стоящему Петру Первому: «Отодвинься государь. Здесь не твоё место – моё». Петру понравилось это бесстрашное озорство, и он приказал его помиловать, тем самым сохранив для истории род, который привел Россию в екатерининскую эпоху.
Эта легенда перекликается с действительными событиями того време-ни. Пятерым стрельцам Петр Первый отрубил головы лично. Эти казни проходили в селе Преображенское в первых числах октября 1698 г.
В 1749 году Алексей и Григорий были записаны рядовыми в гвардейский Семеновский полк и через шесть лет стали сержантами. Уже в это время Алексей приобрел прозвище «атаман Алехан».
В 1757 году во время Семилетней войны братья Орловы подали прошение о направлении их в Обсервационный корпус, который охранял тылы действующей армии.
Алексей выделялся среди братьев своей не дюжей силой, был настоящий Геркулес, к тому же с задатками былинного силача Василия Буслаева. Про него говорили, что физическая его сила была настолько велика, что он гнул подковы и свертывал узлом кочергу.
Он был большой любитель всяких, порой небезобидных, народных потех, в которых было где разгуляться душе и развернуться силушке. Здесь Алексею не было равных. Впрочем, братья отставали ненамного, и за Орловыми на всю жизнь закрепилась полупрезрительная кличка Кулачные Бойцы, которой окрестили их аристократы.
В связи с этим у А.С. Пушкина записан один любопытный анекдот, который до сих пор питает вдохновение писателей, а подчас и историков. Будто бы Орловы в молодости принадлежали к так называемой гвардейской бедноте и были завсегдатаями трактиров и притонов, драчунами, кутилами и повесами. В своих похождениях братья часто сталкивались с сослуживцем из лейб-компании (привилегированной 1-й роты Преображенского полка) Шванвичем, шведом по национальности, (отец того Шванвича, который пристал к Пугачеву и сочинял для него немецкие указы), крестником императрицы и силачом, способным одолеть любого из Орловых в одиночку, но пасовавшим перед двоими.
После многих стычек оба силача встретились в доме виноторговца Юберкампфа, на Большой Миллионной улице в Петербурге, и договорились, что при встрече один на один победителем признаётся Шванвич, в остальных случаях он без драки покоряется Орловым.
Однажды Шванвич зашёл в трактир, где верховодил Фёдор Орлов, и отобрал у него «вино, карты и девок». В это время в дверях появился Алексей. Пьяный швед отказался выполнять уговор. Тогда его вытолкали. Он затаился за дверями и, когда Алехан появился на пороге, неожиданно по¬лоснул его палашом по лицу.
Однако анекдот этот возник, кажется, не без участия самого Шванвича. Современ¬ники рассказывали, что дело было не так:
«Алексей побился об заклад и сделал вызов сразу нескольким гренадерам-преображенцам – кажется, на кулачный бой. Верх остался за ним, и вот тут-то разозлённый лейб-компанец «изменнически» пустил в ход палаш…
Удар пришелся по левой стороне рта; раненый Орлов был тотчас отнесен к вблизи жившему здесь лейб-медику принца Петра (будущий Петр III), племяннику знаменитого Боергав-Каау Герману (1705 – 1751); удар, нанесенный нетвердой рукой, не был смертелен. Орлов отделался продолжительною болезнью, но шрам остался на щеке.
Шрам от левого уха до уголка рта с тех пор пересёк красивое лицо Алексея Орлова и принёс ему в подарок от офранцузившейся знати прозвище «1е balafre» – «человек со шрамом», или «меченый».»
Что же касается бедной и разгульной жизни братьев, то верно здесь только второе. Согласно воспоминаниям современников, юноши Орловы «кувыркались», не в силах одолеть Бахуса, во время приезда Елизаветы с эскортом в Москву. Но таков был привычный образ жизни гвардейской молодёжи, когда у неё водились в кармане деньги, а Орловы вовсе не были бедняками. Да и занимались они не только драками и кутежами.
Не смотря расхожесть рассказа о появлении шрама, вероятней всего это все же является выдумкой. На портрете Левицкого написанного не позднее 1770 никакого шрама нет, а на портрете Христенека 1779 года шрам уже можно разглядеть. Таким образом, шрам на лице Алексея Григорьевича мог появиться между 1770 и 1779 годами. Очень мало вероятно, что в это время герой Чесменской битвы, генерал-аншеф (03.06.1769), шлялся по кабакам. Да и крепыш Шваневич, вряд ли бы решился напасть в это время на одного из любимчиков императрицы. То что это не боевой шрам сомнения не вызывает, но его происхождения пока остаётся загадкой.
В начале 1762 года Алексей Григорьевич выходит в отставку и селится в Петербурге, где к тому времени служили его братья Григорий и Федор.
Видя всеобщее недовольство действиями Петра III, зная об опасностях, нависших над императрицей Екатериной Алексеевной, в которую был страстно влюблен Григорий Орлов, братья приходят к решению свергнуть ненавистного императора.
Большую роль в осуществлении переворота сыграли ум, смелость и хитрость Алексея Григорьевича.
Сержант гвардии Алексей Орлов 28 июня 1762 года вошел в спальню императрицы и сообщил, что у него все готово. Избив в Петергофе караул, он поскакал в Ораниенбаум, арестовал императора Петра III.
В последствие Екатерина II не раз признавалась своим близким, что Алексей Орлов - самый страшный человек, и боялась его: как бы он не убил ее. Она осыпала его орденами, золотом, чинами и имениями. Он был безудержно храбр и в случае необходимости мог расправится с ней, так же как и с её мужем.
28 июня именно Алексей Григорьевич доставил Екатерину Алексеевну из Петергофа в Петербург, где она была провозглашена российской самодержицей.
На следующий день А.Г. Орлов во главе отряда гусар и казаков направился в Петергоф, где быстро справился с «голштинским воинством» Петра Федоровича и принудил его к подписанию отречения. Но Алексея Орлова ожидала нелегкая работа - охрана в Ропше отрекшегося от престола императора. Через несколько дней бывший император погиб. Поползли слухи о виновности в его смерти братьев Орловых, желавших расчистить путь к российскому престолу Григорию Григорьевичу. Но достоверных доказательств непосредственной виновности братьев Орловых в смерти Петра III до сих пор не обнаружено.
За участие в перевороте А.Г. Орлов вместе с братьями был возведен в графское достоинство, стал секунд-майором Преображенского полка, получил орден Александра Невского и 800 душ крестьян.
В 1768 году Алексей Григорьевич отправился для лечения за границу, где его застало известие о начале русско-турецкой войны.
Екатерина II своим решением от 29 января 1769 года поручила Алексею Орлову руководить боевыми действиями. Из Кронштадта в июле 1769 года вышла эскадра адмирала Г. А. Спиридова (1713 – 1790) и вслед за ней эскадра контр-адмирала англичанина Джона Эльфинстона (1722 – 1785). Эскадры шли вокруг всей Европы. Контр-адмирал Эльфинстон был человек заносчивый и не смог установить деловых отношений ни с Орловым, ни со Спиридовым, что заставило А. Г. Орлова объявить себя главным военачальником обеих эскадр по рескрипту императрицы Екатерины II.
На линейном корабле «Три Иерарха» в 2 часа дня 12 июня 1770 года был поднят флаг главнокомандующего (кайзер-флаг) в знак того, что А. Г. Орлов принял на себя всю полноту ответственности за русский флот.
24 июня 1770 в Хиосском проливе, а затем 26 июня в Чесменской бухте турецкий флот был почти полностью уничтожен. Алексей Григорьевич получил за эту победу орден св. Георгия I степени (22.09.1770), а также 60000 рублей «для поправления домашней экономии», шпагу, украшенную алмазами, и серебряный сервиз.
Императрица писала ему в это время: «Граф Алексей Григорьевич. Как скоро услышала я, что у вас пропал перстень с моим портретом в Чесменскую баталию, тотчас заказала сделать другой, который при сём прилагаю, желаю вам носить оный на здоровье… Как вы весьма хорошо управляете моим флотом, то посылаю вам компас, вделанный в трость. Прощайте, любезный граф; я желаю вам счастья, и здоровья, и всякого благополучия и прошу Всевышнего, да сохранит он вас целым и невредимым. Впрочем, остаюсь, как всегда, к вам доброжелательна. Екатерина».
В честь победы при Чесме была выбита медаль с изображением героя, а сам он получил приставку к фамилии и стал именоваться Орлов-Чесменский.
В 1773 в Европе появилась женщина, выдававшая себя за «дочь императрицы Елизаветы Петровны», более известная под именем княжны Таракановой (1745 – 1775).
Тараканова - производное от Дараган, фамилии сестры Разумовского, гражданского мужа императрицы Елизаветы, по первому браку, воспитывавшихся в это время за границей. В действительности самозванка не имела к ним ни какого отношения и сама себя так никогда не называла. Сама себя она называла «принцесса Владимирская».
Она попыталась склонить А.Г. Орлова, а в его лице и русский флот в Средиземноморье к бунту против Екатерины II. Положение осложнялось еще и тем, что в самой России бушевало восстание Пугачева, кроме того, просочились известия о расставании императрицы с ее первым фаворитом Григорием Орловым. Самозванка и ее вдохновители явно надеялись, что в этих условиях обольщенный разными посулами, Орлов-Чесменский предаст императрицу. Но он остался верен Екатерине II. Авантюристка была арестована и отправлена в Петербург, где, не выдавши своих руководителей, умерла в декабре 1775 г. а за месяц до этого в ноябре у неё родился мальчик от Алексея Орлова, который умер в раннем детстве.
После заключения мира с Турцией (1774) А. Г. Орлов в 1775 смог вернуться в Россию. К этому времени ведущую роль при дворе стал играть новый фаворит императрицы Г. А. Потемкин. Влияние Орловых на государственные дела значительно ослабло. В этих условиях Алексей Григорьевич решил подать в отставку. Екатерина II подписала указ об его полной отставке в декабре 1775 года.
После отставки Алексей Григорьевич проживает в Москве, где основным его делом становится занятие весьма большим хозяйством. Самым серьезным образом Алексей Григорьевич начинает заниматься выведением новых пород животных; в свое время были хорошо известны орловские бойцовые гуси, орловские канарейки, орловские почтовые голуби. Но самых больших успехов он достиг в области коннозаводства.
В подаренном ему Екатериной II селе Остров (неподалеку от Люберец) Алексей Григорьевич устроил свой первый конный завод, который к середине 1770-х годов стал одним из лучших в России. Другой большой завод в селе Хренове Бобровского уезда Воронежской губернии, основанный Алексеем Григорьевичем, существует и ныне. Именно в Хренове А.Г. Орлов вывел знаменитого рысака по кличке Свирепый, который стал потом родоначальником многих «орловских рысаков». Своим мужикам-конюхам граф запрещал бить лошадей. Каждому вновь появившемуся скакуну граф сам лично давал им кличку.
Иногда имена менялись. Так, например, у жеребца Мужик, на котором однажды ехал граф, Алексей Григорьевич сказал: «До чего же ровно бежит, будто холсты меряет, быть ему Холстомером».
Спустя почти сто лет Л.Н. Толстой сделал Холстомера главным героем своей повести.
В русскую жизнь А.Г. Орлов ввел бега и скачки, ипподромы. До самой своей смерти участвовал лично в бегах и скачках скакунов, делая ставки на румяные калачи.
Алексею Орлову было уже под пятьдесят, когда он женился на молоденькой Лопухиной. Любовь была недолговечной, жена рано умерла, оставив ему дочь Аннушку, которую надо было растить. Еще при жизни жены граф жаловался на нее своим друзьям: «В икону ткнется, и все тут. Нет, это не по мне».
Англичанка Бальмонт в однажды спросила графа: «Чье это очаровательное дитя?». Граф ответил: «А разве узнаешь?! Забежала вот вчера с улицы, так и осталась. Не выкидывать же. Пущай живет!».
К повзрослевшей дочери граф относился сурово. Заставлял ее выполнять черновую работу. Часто поучал: «Да не так делаешь! Не ленись. Это тебе не Богу молиться».
В 1787 году во время очередной русско-турецкой войны Екатерина II предложила Орлову-Чесменскому вновь возглавить отправлявшуюся в Средиземное море эскадру. Он отклонил столь лестное предложение; и к тому же весьма нелицеприятно высказался о состоянии армии и государства. Однако, несмотря на все разногласия, Орлов понимал значение Екатерины II для России и до конца своих дней носил на груди ее портрет.
В 1796 году, когда на российский престол вступил Павел I, который из архива Екатерины II извлек записки А.Г. Орлова, относящиеся к дворцовому перевороту, граф Орлов по приказу нового императора уехал за границу.
Ещё до отъезда Алексея Григорьевича Павел решил перезахоронить останки отца, перенеся их в Петропавловский собор. По Невскому тянулась длинная процессия, народу - тьма. Алексею Орлову выпало нести корону покойного императора. Кто-то из ближайших сановников в этой процессии чуть сознание от страха не потерял, а Орлов выполнил свою задачу спокойно и с достоинством.
В течение пяти лет, с 1796 года до 1801 года, граф Орлов со своей дочерью и гражданской женой Марьей Бахметовой находился за границей: зимой в Дрездене и в Лейпциге, а летом - в Карлсбаде и в Теплице. Европа любила и почитала графа А.Г. Орлова-Чесменского.
Только весной 1801 года А. Орлов возвратился в Россию по личному распоряжению Александр I.
В 1806 во время войны с французами Алексей Григорьевич был назначен командующим ополчения, формировавшегося в Курске. Он вложил немало сил и средств в это дело, за что был пожалован императором орденом св. Владимира 1 степени.
24 декабря 1807 года Орлова-Чесменского не стало. В последний путь его провожали тысячи москвичей. Похоронили Алексея Григорьевича в усадьбе Орловых Отрада (ныне: село Семеновское, Ступинского района Московской области) в Успенской церкви рядом с могилами его братьев.
В 1831 году его прах перевезён дочерью в новгородский Юрьев монастырь.
Дочь его Анна, красавица и умница, замуж не вышла. Всю свою жизнь она посвятила себя церкви, живя в Юрьевом монастыре. Там она и похоронена.
Более шестидесяти лет прах выдающихся сподвижников Екатерины Великой Григория, Алексея и Федора обитал в Юрьевом монастыре. В 1896 году, в столетнюю годовщину со дня кончины Екатерины II, правнук Орловых - А.В. Орлов-Давыдов подал прошение о дозволении перевезти прах Орловых в родовое имение «Отрада» на место их прежнего упокоения. Дозволение было получено. Торжественная церемония перезахоронения праха Орловых состоялась 24 февраля 1896 года.
В мавзолее, в усадьбе «Отрада», на медальонах по старшинству братьев Орловых записано:
Граф Иван Григорьевич Орлов (3 сентября 1733 - 18 сентября 1791), капитан лейб-гвардии.
Князь Григорий Григорьевич Орлов (6 марта 1734 -13 апреля 1783), генерал фельдцейхмейстер.
Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (25 сентября 1735 - 24 декабря 1807, 72 лет), генерал-аншеф и всех российских орденов кавалер.
Граф Федор Григорьевич Орлов (8 февраля 1741 - 17 мая 1796), генерал-аншеф.
Граф Владимир Григорьевич Орлов (1742 - 1831), генерал-поручик.
27 августа 1995 года в городе Воронеже открыт памятник выдающемуся военачальнику и зоотехнику-селекционеру XVIII века графу Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому.
21 октября 2003 года на острове Специя (Греция) установлен бюст А.Г. Орлову-Чесменскому (скульптор В. Усов).
Ряд исследователей относит этот портрет кисти Левицкого к Григорию Григорьевичу Орлову фавориту Екатерины II, на основании изображенного на груди портретируемого нагрудного портрета императрицы.
Впервые Григорий Орлов был жалован нагрудным портретом императрицы работы Жереми Позье (1716 – 1779) 30 июля 1764 г. Её портрет был выполнен в форме овала.
В дальнейшем исследования показали, что Григорий Орлов за победу над чумой в Москве был удостоен в 1771 году вторым нагрудным портретом с которым он не расставался уже до самой смерти. По установленному в то время порядку первый портрет должен был быть сдан в Кабинет императорского двора. Григорий Григорьевич его размонтировал и сдал в казну только бриллианты с этого портрета, а сам портрет оставил у себя. Императрица не стала требовать его возврата. Таким образом, первый овальный жалованный портрет просуществовал с 1764 по 1771 г. До самой смерти Григорий Григорьевич не расставался со вторым серцевидным портретом императрицы вплоть до самой смерти в 1783 г. Если исключить наличие аналогичного портрета жалованного Алексею Орлову, то надо признать что на портрете Левицкого изображен Григорий Орлов не ранее 1771 г., т.е. в возрасте старше 37 лет. Аналогичный портрет Григория Орлова с изображением первого нагрудного портрета императрицы овальной формы предположительно принадлежащий кисти Андрея Ивановича Чернова из собрания Государственного Эрмитажа имеет лишь приблизительную атрибуцию конца 1760-х начала 1770-х годов, поэтому достоверно сказать, что он изображен на нем накануне смены одного портрета на другой вряд ли возможно.
Скорее всего, портрет Чернова написан в 1764 г., когда Григорию было 30. В 1768 г. за победу над турками в возрасте 31 года Алексей, вероятней всего, так же был пожалован нагрудным портретом императрицы, но уже сердцевидной формы. Очевидно, Екатерине показалась эта форма более достойной заслуг братьев Орловых перед Россией, поэтому в 1771 г., по случаю победы чумы в Москве, она жалует Григория аналогичным портретом.
На рисунке представлены портреты братьев Орловых с серцевидным нагрудным портретом императрицы написанные разными художниками в разное время. Трудно предположить, сравнивая их между собой, что на первом портрете кисти Левицкого изображен Григорий Орлов в возрасте 37 лет.