«Видимо, ответить на мои звонки для тебя крайне тяжело! Не смей даже подходить ко мне!» — пылая ненавистью, сбросила она его нотные тетради с края кровати на паркет. Целые, восьмые, шестнадцатые…Падая, ноты поспешно высыпались изнутри, будто вырываясь из страшных замков. Одна за другой они летели вниз, однако при этом продолжали жить в звучании акустической гитары, на которой мужчина виртуозно исполнял пьесы и этюды. Высокий, статный, немного угрюмый, но до ужаса властный, он сидел по правой стороне кровати, тихо что-то наигрывал и, конечно, не обращал никакого внимания на всплески эмоций своей возлюбленной. «Ты услышал меня?! И спишь ты сегодня в гостиной! Выйди из комнаты; я устала», — нервно продолжала она, направляясь на кухню. Как ни странно, он по-прежнему не реагировал и почти не изменился в лице: был сосредоточен на самых противных и уже нелюбимых двух тактах. Спустя минуту она снова вошла в комнату, тяжело вздыхая и вопросительно глядя на мужчину. «Ты забыла лед, милая, — сказал он, не отрываясь от гитары, и добавил: — Господи, ну что за единоличницу ты мне послал? Где же мой стакан?» Ошеломленная его наглым замечанием, она ответила: «Обойдешься. Не заслужил!» — и подошла к прикроватной тумбочке по противоположную сторону кровати, аккуратно опустив на нее бутылочку хорошего шотландского виски. Легкими движениями рук она демонстративно сорвала с себя платьице и, зная, как он обожает ее обнаженное тело, осталась стоять к нему спиной. Налила себе немного дурманящего напитка и ощутила на себе его взгляд, не спеша надевая шелковый красный халат. Она обожала сводить его с ума и прекрасно знала, что это у нее получается лучше всего. Схватив стакан с виски, слегка приоткрыла дверь, ведущую на балкон, и её охватил по-летнему теплый воздух, хранящий в себе ароматы, самые разные и неповторимые. Она ступила вперед и закрыла за собой дверцу. По-прежнему держа напиток в левой руке, нежно опустила правую на черные перила. (Нужно сказать, что именно их балкон был самым приятным и красивым в городе, а особенно — различные киносценки их любви и ненависти в любое время дня и ночи.) Сладкий вечер плавно переходил в таинственную ночь. Снизу бегали и куда-то спешили встревоженные люди, прогуливались влюбленные парочки, кричали и смеялись дружные компании…Но ей не было все это интересно: она смотрела выше. В самое небо. Ждала сияющую луну и позже не менее ослепительные звезды. Ей хотелось спокойствия, умиротворения. Но кажется, город только-только просыпался и начинал жить. Она стояла, задумавшись о чем-то своем, женском, что не заметила, как он вошел. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку»,- прервал все размышления мужчина, тихо нашептывая строчки поэта, ставшего ее любимым еще задолго до его резко разросшейся популярности среди современных подростков. «Замолчи», — бросила она в ответ. «Моя маленькая девочка в ярости», — рассмеялся он и нежно обнял ее плечи. Но не желая играть по его правилам, она недовольно отодвинулась в сторону и грубо смахнула его руки. «Так, значит? — спросил мужчина и продолжил: — Дааа, ты будешь молить о пощаде, **чка». Едва успев закончить свою мысль, он больно схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Удивленной, ей ничего не оставалось, как смотреть ему в глаза и подчиняться. Слабо завязанный пояс халата плохо держался, и ее пышная грудь наполовину оголилась. Он схватил ее за подбородок и притянул к себе, вцепившись в ее губы, и они растворились в страстном поцелуе. Она уронила стакан с виски, и он, с шумом разбившись о пол, разлетелся на маленькие кусочки стекла в разные стороны…
(Продолжение следует…)