Посвящаю всем операторам! Мужайтесь, други!
На фото – «Анна»
Самое страшное время – это раннее утро, пять-шесть часов: спать хочется нестерпимо, а до конца смены еще без малого три часа. Аспирантка, она же ночной оператор колл-центра N-нной компании, приняла свой пост еще в 21.00 по московскому времени. Всю ночь она упорно стучит по клавишам и сосредоточенно глядит в монитор. Буквы и цифры путаются у нее в голове и сбиваются в одну сплошную бессмыслицу, оттого взгляд ее воспаленных, покрасневших глаз выражает недоумение.
- Тааак… логин, пароль, войти…– вслух бормочет девушка. – Зайти на форум и оставить два-три комментария… – зачитывает она задание. Клавиши отбивают барабанную дробь.
- Сделано! – резюмирует аспирантка.
Чтобы не заснуть на рабочем месте, «Анна», ибо таков ее рабочий псевдоним, пытается максимально занять себя. По счастию, добрая начальница, помимо обязанностей отвечать на телефонные звонки горячей линии, предписала всем операторам параллельно поддерживать виртуальную жизнь сопутствующих интернет-ресурсов компании. Сотни «лайков» и «комментов» шрапнелью разлетаются из-под бойких пальчиков таких вот аспиранток, накручивая рейтинги или, наоборот, низвергая их. Если вы наивно полагаете, что нынче в сети кто-то выражает свое мнение, то вы глубоко ошибаетесь. В мире, где родители одалживают деньги своим детям под проценты, а супруги разводятся не вследствие охлаждения чувств, а исключительно ради реструктуризации бизнеса, мнение не отражает мировоззрение. Здесь уместнее будет сказать: «Я так думаю, потому что это оплачено!». И вот «Анна» сидит и решает интернет-линию чьей-то судьбы…
Сначала клавиши стучат бойко, но уже после очередных десяти комментариев, оператор начинает клевать носом. Стук клавиш становится тише, ленивее…
Длинный коридор, заставленный всяким хламом, какой обычно встретишь во всяком коридоре типовой ленинградской коммуналки: здесь и старый велосипед без колес, и огромный старинный шкаф – достояние прабабушки, бесконечные стопки обтрепанных книг и коробки, коробки, коробки без конца… Под самым потолком, с которого местами кусками отвалилась штукатурка, висит лампочка, и все кажется призрачным в ее тусклом свете. Через этот коридор нужно пройти на кухню, чтобы готовить. И все бы ничего, если б не комната дальних соседей – развеселых строителей, которые довольно шумно проводят свой досуг: литры вонючего, дешевого пива и карты. Повезет, если удастся пробежать незамеченной. Ведь у них нет таких понятий как «высшее образование», «лауреат международных конкурсов» и «свободное владение английским». Им понятно только одно – «баба». Бравые, но вдрызг охмелевшие хлопцы, все-таки подкараулили соседку, и вот уже пьяная рожа ухмыляется, смердя пивной вонью, и руки тянутся навстречу. Но соседка – барышня не из робких. Аки в американском футболе, она хрупкими плечиками расталкивает столпившихся по ее душу крепышей. Те пасуют, а она, словно олимпиец с факелом, направляется в свою комнату, торжественно вытянув перед собой тарелку с яичницей, и…
Истошные трели звонка врезаются в сознание, и оператор выныривает из зыбкой бездны сновидений.
- Горячая линия Компании … . Меня зовут Анна, здравствуйте! – стараясь придать голосу бодрости.
По ту сторону линии еле сдерживают смех:
- Девушка! У меня такой вопрос… эээ…
Долгая пауза повисла на проводе. Вероятно, умственная работа кипела. Вопрос тщательно обдумывался. Но вскоре оппонент, не выдержав мозгового штурма и так и не сформулировав вопрос, просто и задорно брякнул:
- Иди в ….
Направление было задано четко, с вполне известным пунктом назначения. Взрыв смеха оборвался, и оператор уже в пустоту проговорила дежурную заключительную фразу:
- Благодарим за Ваш звонок! Всего доброго!
Ей очень хотелось сказать нечто противоположное этим ночным шутникам, но все звонки колл-центра записывались, поэтому каждый имел право оскорбить оператора, но оператор – никого!
Единственным развлечением оператора «Анны» был джаз. Ровно с 21 часа до 9 утра она чувствовала себя полноправной владычицей пустого офиса и, устав от звонков и комментариев, расхаживая вдоль длинного ряда столов с уснувшими принтерами, сканерами, залихватски выводила скэт. Временами скэт сменялся душераздирающими интонациями блюза, и поющий оператор представляла, что со всех сторон ее окружают не потухшие лица мониторов, а ликующая толпа поклонников, экзальтированная ее несомненным дарованием. Но дела не ждут! Вперед! Штурмовать пространство интернета!
Еще несколько форумов и сайтов, пара тройка комментариев и «Анна» снова отвлекается. Вот уже перед ней основная работа – школа. Перед уроком детки – будущая золотая молодежь – общаются промеж себя:
- А мне наняли новую учительницу по русскому.
- Учителей не нанимают. Их приглашают! Учитель – не прислуга.
- А какая разница?
А вот и спортзал, куда «Анна», скоропостижно перевоплотившись в педагога, несла журнал для преподавателя физической культуры. Не успела она вручить то, с чем пришла, в лицо ей врезалось нечто твердое. Темнеет в глазах и звон раздается в ушах нестерпимый! Это мальчик – сын крупного бизнесмена, смеха ради, пульнул в учительницу волейбольным мячом. Главный прихвостень папы еженедельно присылает сводки с биржи юному повелителю вселенной. А потому, мальчик отчетливо знает, что он – «элита», а, следовательно, ему позволено исключительно все.
- Видал, как я новой училке мячом заехал? – самодовольно спрашивает «элита» у одноклассника.
- Ну, ты крут! – ответствует тот.
«Золотой мальчик» открывает рот и что-то хочет сказать, но вместо слов изо рта его вырывается пронзительный телефонный сигнал: Диииииилииии! Диииилиииииии!
Оператор вскакивает, хватает трубку и наспех выговаривает дежурную приветственную фразу. Трубка отвечает с характерным акцентом:
- Дэвущка! Какой сладкий голос у тебе! Я тебе целовать хачу! Фсю-фсю хачу!
Для Анны подобные речи были не впервой. Каждую ночь она разыгрывала этот аттракцион неслыханной выдержки. Оператор с железобетонным спокойствием отчеканила:
- Есть ли у Вас вопросы, связанные с деятельностью нашей Компании?
- Аня тебе зовут? Иди сюда, Аня! Я тебе лубоф делать буду! – увещевал собеседник. И понеслась.
- Аня?
- Не могли бы Вы сформулировать Ваш вопрос?
- Аня… Аааааа…..
- Если у Вас нет…
- Ааа… Ааа…
- …. вопросов, касающихся деятельности нашей…
- Ааа, аа, а, а, а...
- … компании, я вынуждена прервать разговор. Всего доброго!
Увы, оператор не имеет права бросить трубку, равно как и не имеет права не отвечать на звонок, даже если по высветившемуся номеру ясно, что ничего, кроме чувственных стонов он в трубке не услышит. Дубль два: едва оператор открыла рот для приветственной фразы, «Аааа» перебило ее. Как на грех «черный список» не функционировал именно сегодня, а потому заблокировать горячего поклонника не представлялось возможным, и какое-то время сладострастное «аааа» в трубке возобновлялось снова и снова…
Но вот звонки стихли. Офис оглушила тишина. А это очень опасно – так и тянет заснуть.
Агрегат для варки кофе затрясся всем своим компактным, прямоугольным телом, угрожая и ворча, и разродился тоненькой струйкой черного, ароматного. «Не спать! Не спать!» – гремит в голове. Еще одна чашка кофе за ночь. Которая по счету? Монитор заглянул в сонное лицо девушки. Пальчики, как шустрые паучки, засуетились на клавиатуре. «Не спать!» – снова командует себе оператор. «Не спать! Не спать! Не спа… спа… не…»
Сначала явилась толстая начальница, которая кричала так громко, что пена стала пузыриться в уголках ее искривившегося злобой рта. Потом к вопящей начальнице присоединилась маленькая, коренастая директор отдела. Она побагровела и угрожающе замахнулась на аспирантку кулаком. Огонь ярости охватил всю массивную фигуру директорши, она раскалилась докрасна, как уголь, и вдруг… Бах! Голова ее взорвалась кровавым фейерверком. Начальница оторопела, взгляд метался от обезглавленного трупа директора отдела к аспирантке. И вот, набрав побольше воздуха в легкие, она собралась излить весь свой гнев на нерадивую подчиненную. Но не успела. Снова – Бах! И начальница осталась без головы. Внезапно, вместо топающих по офису обезглавленных туловищ, девушка увидела прямо возле своего носа клавиатуру. Она резко вскинулась, тряхнула головой: привидятся же эдакие страсти! Аспирантка минут пять еще старательно пучит глаза в монитор, но уже сознает себя побежденной. Сладкая дремота навязчиво соблазняет. Сопротивление – бесполезно. В веки словно прыснули теплое, кислое молоко и они крепко-накрепко слиплись. Мучительно зевнув во всю широту рта, оператор с укором и ненавистью смотрит на притихший телефонный аппарат. Вдруг нездоровая улыбка озаряет лицо – осенило! Медленно, словно боясь, что ее остановят, «Анна» тянется к проводу, отсоединяет его от сети и, злорадствуя, с удовольствием смотрит, как на телефоне погасли все возможные огоньки и циферки. Аппарат безжизненно потух и замолчал. Убедившись, что ее мучитель умер, девушка в блаженной неге опускает локти прямо на клавиатуру, на них – свою светлую голову и погружается в сладкий, долгожданный сон …