Если я умру, не написав ни одного шедевра,
мне будет очень неудобно перед друзьями,
которым я должен деньги…
ну или обещал подарить «Импалу»…
Эпиграф
Благослови, господь, шлюх,
ибо кто еще нас утешит,
когда мир рухнет.
Хайку
Часть I Кастор
Глава I Благослови, господь, шлюх...
Катя была моим другом. В том смысле, что задушевные беседы у нас обычно происходили в постели — после дикого секса. Катя была из тех, кого называют свободными женщинами. У нее был оптимистичный взгляд на жизнь и несколько любовников. У меня — периодически возникали подруги. Подруги спустя время уходили от меня, Катя периодически находила замену тем, кто ей надоедал. Мы встречались с ней два-три раз в месяц — когда оба были свободны: и от работы, и от обязательств, диктуемых другими отношениями. Обычно встречи проходили в моем рабочем кабинете - я так называл студию, которую снимал в центре. Это было мое святилище: не пускал туда ни друзей, ни, тем более, женщин. Катя была особенная. Одна из немногих, кого я мог назвать равной, по крайней мере, она была в состоянии понять, о чем я говорю. Кроме того, она неплохо разбиралась в литературе: нашу переписку можно было издать отдельным тиражом — до того изящной была игра слов и образов. Писательские подруги сталкиваются с неприятной обязанностью вычитывать черновики, Катя же — напротив — сама живо интересовалась моим творчеством, спорила со мной, если была с чем-то несогласна, подсказывала идеи. Я ценил наше общение, поскольку рядом с ней, в отличие от остальных моих подруг, я не деградировал, а мог развиваться. Можно сказать, что она была в некотором роде моей музой. Не знаю, зачем я ей был нужен: для разнообразия, или из-за моей чрезмерной пылкости. Сама она говорила, что ее «возбуждает мой мозг». Впрочем, думаю, тут сыграл комплекс матери Терезы. Женщины любят заводить себе мужчин, руководствуясь иррациональным желанием помочь. Я же называл это проще: «не было у бабы печали...» Ей я этого не говорил, она бы не поняла. Она была настоящей «belle dame». Назвать ее вульгарным словом «lady» язык не поворачивался — слишком уж она была изыскана. Примерно такой я себе представлял себе Мадлен из «Милого друга».
В тот вечер была Катя была довольно бесцеремонна и неожиданно молчалива. В ней не было обычной загадочности, только усталость, обычная женская усталость. Пройдя в комнату, она стянула джемпер. Пока она раздевалась, я тактично отвернулся к окну. Катя хмыкнула за спиной. Спустя пару минут, она подошла ко мне, обняла сзади и прижалась щекой. Ее лицо и руки были приятно холодными. Кожа пахла морозом.
- Я не хочу.
- Врешь.
- Нет, правда, не сегодня.
Она развернула меня, и, не снимая руки с плеча, критически оглядела. На ней были красное белье и чулки. Она оделась так специально для меня — это была только наша фишка. Отказ от близости в такой ситуации был равносилен оскорблению.
- Серьезно: я не в настроении, - повторил я уже озвученную мысль.
- Если хочешь, можешь меня отшлепать, - сказала она, понизив голос до загадочного грудного, и добавила на ухо, - жестко. Можешь не сдерживаться.
Я на секунду задумался. Как дать ей понять, что мне действительно нужно.
- Ты же женщина. Ты должна владеть искусством утешения. Утешь меня, - я посмотрел на нее в упор.
Катя сделала шаг назад и недоверчиво оглядела меня. Я отвел глаза. Я думал, она разозлится и уйдет, такое бывало иногда, я относился к ее вспышкам спокойно, но сегодня она решила иначе..
- Иди ко мне, - тихо, почти шепотом сказала она, увлекая в сторону кровати. Она усадила меня на край, села на колени и прижалась грудью к моему лицу. Ее рука нежно легла на затылок. Это было то, что нужно. Ее большая мягкая грудь медленно поднималась в такт дыханию. Мне сразу стало спокойно. Был ли тут замешан пресловутый Эдип или всем мужчинам свойственно желание спрятаться от мира в женской груди. Катя запустила пальцы в волосы на затылке, я обнял ее за спину. Постепенно, мои ласки становились все более жесткими. Я сделал небольшое усилие, чтобы повалить ее на кровать, как поступал обычно, но она нежно прервала меня.
- Ээй, малыш, - нежно прошептала она, глядя мне в глаза, - ты, кажется, просил, чтобы тебя утешили.
Она встала.
- Ложись.
Это прозвучало нежно, но властно. Во всем происходящем было что-то неестественное, как в кино. Нет, скорее, аниме. Впрочем, быть куном из японской мелодрамы на практике оказалось довольно приятно. Я даже не усмехнулся, как делаю обычно, когда приходит на ум каламбур — чтобы не опошлять момент. «Главное не привыкать», - еще успел подумать. Потом перестал соображать.
Катя в тот вечер сделала все за меня. Обычно говорят: «мужчина взял женщину», но в тот вечер мы поменялись ролями. Ко мне периодически приходила мысль, что происходящее ей неприятно. Мужчинам ведь не полагается показывать слабость. Спросить напрямую я все не решался, и стоило Кате заметить тень тревоги на моем лице, она вновь обволакивала меня своей нежностью, погружая в полузабытье. Я бы сравнил это состояние с регенерационной камерой из научной фантастики. В которой чудесным образом затягиваются все раны.
Когда я очнулся, я обнаружил, что Катя все еще обнимает меня, причем самым деликатным образом. Видимо, она все еще не вышла из образа. Хотя, может быть, это вовсе и не было игрой. Наверное, «3D-женщины» тоже иногда бывают нежными. Или действительно дарить тепло было ее внутренней потребностью. А может быть, она считала это «искуплением»? Кто знает... Я хотел сказать «спасибо», но подумал, что это прозвучит очень пошло. Не сразу, но я почувствовал, что мне стало лучше: куда-то пропал навязчивый страх, мучивший меня последние дни, мысли стали ясными.
- Так что же стало причиной твоего плохого настроения, красавчик? - наконец решилась она прервать тишину.
- Если коротко - то, что я пишу, никому не нужно.
Она вопросительно подняла бровь.
- Знаешь, будь у тебя интеллект одного из моих обычных френдов (она называла их так с явным пренебрежением), я могла бы ответить что-то универсальное, например «литература в принципе никому не нужна», но, думаю, что такой ответ ты посчитал бы оскорбительным. Так вот, - она сделала красноречивую паузу, - если не хочешь оскорбить меня также сильно, не надо разговаривать со мной, как с одной из своих конфетных сучек.
- Я потерпел крупнейшую неудачу в своей жизни, - сказал я. Емко, но непонятно
Она сидела хранила молчание,демонстрируя, что ждет развернутого ответа. Я продолжил.
- Согласен, я меньше всего похож на неудачника. Мне удалось сделать карьеру. Мои книги продаются, что — согласись — редкость среди писателей. Но чего я по сути добился? Всю жизнь я мечтал стоять у истоков нового культурного подъема. Нового возрождения, как я называл это в детстве. А что в итоге? Мы на пороге самого настоящего средневековья. В культуре, в политике — во всем. А это значит, что вся моя жизнь прожита зря.
Я рассказал ей о встрече со школьным приятелем позавчера днем. Мы сидели в «Мансарде», небольшом арт-кафе в двух кварталах от меня. 30-й этаж офисного центра, картины на стенах, приятная фоновая музыка, минимум быдла, в том числе и творческого. Идеальное место для деловых встреч и интеллектуальных бесед.
Мы не виделись с ним около 8 лет, последний раз это было на вечере встречи выпускников. Я как раз заканчивал институт, а у Кости тогда был уже свой бизнес. Он возил из Японии аутентичные консоли и игры к ним, делал кустарную русификацию и толкал с двойной наценкой гикам. Товар в ту пору был эксклюзивный, поток жаждущих получить новинки до релиза никогда не ослабевал. Никого не смущала даже огромная предоплата. Вскоре бизнес вышел из подполья и Костя организовал свое издательство — одно из самых успешных в стране. Собственно встретились мы на очередном «Комиконе», где я презентовал свою новую книгу, а у них был свой стенд. Так начался новый виток нашего знакомства. К приятельским отношениям добавились деловые. В тот вечер мы хотели обсудить наш проект совместного комикса по мотивам моего цикла романов. Мы должны были решить, стоит ли привлекать зарубежных художников. С одной стороны это было затратным делом, но у них и опыта побольше, и выглядеть они будут солиднее. На встречу Костя пришел с опозданием. И в продлжении разговора был немного рассеянный. Я также заметил, что и выбрит он весьма небрежно.
- Знаешь, многие считают фантастику глупостью... - сказал он ни с того ни с сего.
Он мечтательно посмотрел в окно
- Но вот в чем загвоздка. Это же идеальный мир. Там все просто. Есть добро и есть зло. Иногда зло выступает как добро, но так или иначе все просто. А главное: логично.
Он опустил голову, обхватив ее виски руками.
- А главное: дома тебя ждет амазонка, которая всегда прикроет тебе спину.
- Да, именно поэтому эта индустрия такая прибыльная, - я постарался изобразить понимающую улыбку.
- Я занимаюсь комиксами не только ради денег.
Тут дельцом почувствовал себя я.
- В смысле: посмотри вокруг. Жизнь людей столь же бессмысленна, как жизнь любых животных. Мы ничем не лучше любых грызунов. Что бы ни говорили философы, мы занимаемся всего лишь борьбой за вживание. Но при этом наша жизнь лишена грациозного благородства дикой природы.
Я не думал, что мой друг способен на такие чувства.
- Фантастика делает наш мир чуточку менее прозаичным. Я стал издателем, чтобы сделать этот мир чуточку более сказочным.
Я не стал спрашивать, откуда у него такие мысли, хотя догадывался, что его мир недавно рухнул. А еще мне впервые в жизни захотелось, чтобы меня обняли. Я редко поддаюсь тоске, для меня это «вопрос пары сигарет», но этот разговор вызвал в моем мозгу настоящую цепную реакцию. Я понимал, что стать прежним мне не удастся и молился, чтобы стрелки часов двигались быстрее. Я ждал Катю.
Когда эйфория слегка отпустила, я ощутил острую потребность помыться. Не слишком нежно, откинув руку Кати, я поспешил в душ. Оказавшись под струями горячей воды я простонал:
- О, да, детка! Я люблю тебя!
Это ничего не значило, было как междометие, выражающее чистое удовольствие
- Любуешься собой в зеркало? - донесся сзади ироничный голос.
В душе действительно было больше зеркало — во всю стену. Оно досталось мне в наследство от прежних хозяев.
- Я обращался к горячей воде. Я люблю горячую воду. А ты разве нет?
- Я тоже люблю горячую воду. Можно присоединиться? - эротично прошептала она.
Как я догадался, она хотела освежиться не меньше моего.
Глава II Старые друзья
Before we all become one…
Катя никогда не оставалась на ночь. Как бы поздно ни заканчивались наши свидания, она всякий раз садилась на такси и ехала домой. Но в тот вечер она сама настояла, что пробудет у меня до утра.
- Это, наверное, неудобно, как будто я тебя вынуждаю, - заметил я.
- Ты же мой друг, - сказала она. - Я не хочу бросать тебя сегодня.
Мы заказали пиццу и шампанское. К пицце бы больше подошло пиво, но ни я, ни Катя его не любили. Получился весьма милый, почти семейный ужин. Алкоголь, несмотря на то, что был куплен в магазине доставки, на вкус был вполне приличным. Мы разобрали диван и, еще раз занявшись сексом перед сном, уснули вобнимку.
Утром я проснулся первым. Катя все еще лежала у меня на груди. Я впервые видел, как она спит. С этой стороны я ее не знал, наши встречи никогда не были исполнены нежности. Некоторое время я разглядывал ее. Мне даже начало казаться, что на катином лице играла счастливая улыбка. Я хотел погладить ее волосы, но удержался. Не знаю, что тут сыграло роль больше: страх разбудить или нежелание излишне романтизировать момент. Все-таки она не была моей подругой и даже не вполне считалась моей любовницей. Тем не менее, будить я ее не спешил. Пусть это была всего лишь иллюзия, но мне было приятно. Я и не заметил, как опять заснул.
Проснувшись, я увидел, что теперь уже Катя разглядывает меня. Это мгновенно привело меня в чувство - я едва удержался, чтобы не вздрогнуть.
- Ты смотрела? - спросил я, тем не менее, спокойно. - Зачем?
- Ты сопишь во сне. Это так мило.
Катя хитро улыбнулась. За эту улыбку можно было простить даже столь беспардонное вторжение в личное пространство. Мы позавтракали остатками вчерашней пиццы - как молодая пара из американских рекламных роликов. За едой я попытался сгладить впечатление от прошлого вечера.
- Прости за вчерашнее. Что-то я расклеился.
- Можешь не оправдываться. Мне было даже приятно.
- Нет, все равно. Фрейдизм какой-то просто.
- Ты не первый и не последний мужчина, которому я подтираю сопли, но, в отличии от остальных, во-первых, ты мой друг, а во-вторых, ты не ноешь слишком часто.
- Смотри. А то ведь войдет в привычку...
- Если станешь злоупотреблять, я сама скажу.
- Я знаю. И все же… Ты единственная константа в моей полной переменных жизни. Я не хочу тебя терять.
Катя подалась вперед. Ее блуза распахнулась, открыв груди.
- Боже, Гарин! Ты говоришь стихами! Ужн е собрался ли ты сделать мне предложение?
- Нет, конечно... то есть не то, чтобы я против... просто… Черт! К чему был этот вопрос? Как будто ты мечтаешь, чтобы тебя окольцевали!
- Кто знает... - Катя загадочно улыбнулась.
Я замер. Было чувство, что я совершил страшную ошибку. С этими женщинами никогда не поймешь, когда они шутят, а когда всерьез. С другой стороны, она застала меня врасплох и должна была понимать, что любой ответ в такой ситуации будет неверным.
- Эй, малыш, - она по-лисьи улыбнулась, - все в порядке. Я буду такой, какой ты скажешь.
Катя начинала говорить с придыханием, это значило, что она просто играет. В глубине души я облегченно выдохнул.
- Ты теперь меня будешь так всегда называть?
- Конечно.
- Напрашиваешься на наказание?
- Конечно.
Пока Катя одевалась, я позвонил в службу такси и вызвал водителя. Там ее знали как постоянного клиента. Она регулярно пользовалась услугой “нетрезвый водитель” - когда таксист садится за руль твоего автомобиля и отвозит куда нужно.
- Коллегам легко было узнать, где Екатерина провела ночь. Если она сама - то дома, если незнакомый мужчина - значит в веселой компании, - попытался сострить я.
- Тренируешь писательскую наблюдательность? - парировала Катя.
- На самом деле классификация немного другая. Но я не буду ее рассказывать. Такие бытовые теории годятся лишь для низкопробных романов. А я не хочу, чтобы мой любимый гений скатился до уровня писателя для блондинок.
Она осмотрелась, проверяя, не забыла ли чего-нибудь. На пороге она обернулась:
- Кстати, на следующей неделе мой новый френд зовет меня в Канн, так что какое-то время мы не сможем видеться…
- Но, - после паузы добавила она. - Обещаю, что перед отъездом я сумею выкроить для тебя вечер. Не кисни, милый.
Она поцеловала меня на прощание и бодрой походкой спустилась по лестнице. Я проводил ее взглядом и захлопнул дверь. Я подошел к окну, Катя как раз садилась в машину. Перед тем, как закрыть дверь, она обернулась, и наши взгляды встретились. Я улыбнулся и помахал рукой.
Получилось неловко. Я всегда избегал таких неоднозначных жестов. У Кати была своя жизнь, и я вовсе не пытался занять в ней место больше отведенного. Впрочем, не думаю, что она могла истолковать мой поступок как-то неправильно. На протяжении последних четырех лет она оставалась моим самым преданным и, наверное, единственным настоящим другом.
История нашего знакомства весьма иронична. Я в то время встречался с ее подругой, Дашей. И впервые мы с Катей встретились на вечеринке по случаю моей с Дашей помолвки. В то время я был уже известен и праздновал столь важное событие с подобающим статусу размахом - арендовал небольшой клуб и устроил попойку для моих и дашиных друзей. Фраза “никаких СМИ” на пригласительных звучала весьма иронично, поскольку многие из моих друзей как раз были журналистами. Даша хотела, чтобы все было идеально, поэтому она лично занялась подготовкой праздника. Мне был не по вкусу весь этот пафос, но отказать любимой женщине я не смог. В день празднования она подошла ко мне, всем видом показывая, что у нее ко мне неприятный разговор:
- Я пригласила на вечер подругу. Ее зовут Катя. Я не хотела ее звать, но отказать тоже было неудобно. Пожалуйста, будь с ней осторожнее. Она та еще ведьма и любит воровать чужих мужчин.
- У меня иммунитет к женским чарам. Не забыла?
На празднике Даша полностью посвятила себя гостям, лишь иногда подбегая поинтересоваться, весело ли мне. Я же чувствовал себя отчужденно и старался держаться подальше от танцпола и поближе к барной стойке. Меня утомляла необходимость улыбаться незнакомым людям, то и дело подходившим, чтобы похлопать меня по плечу. К счастью, покончив с формальностями, гости оставили меня и занялись друг другом. Я не хотел напиваться, чтобы не портить вечер, поэтому попросил налить мне чего-нибудь легкого. Боковым зрением я увидел, как к стойке подошла женщина
- Так это Вы человек с ледяным сердцем? - сказала она.
- А вы, как я понимаю, похитительница чужих мужей? - ответил я, поворачиваясь.
Передо мной стояла настоящая “femme fatale”. Огненно-рыжие волосы до плеч, фигура без единого изъяна, аристократические черты лица и огромные зеленые глаза. На ней было открытое черное платье. На секунду я даже потерял хладнокровие.
- Хорошо же нас отрекомендовали друг другу, - отметила она, слегка улыбаясь. Улыбка была не хищная, а, напротив, теплая.
- Женщины от природы собственницы, - ответил я с максимально возможным в такой ситуации равнодушием. - Ревность можно отнести к мелким недостаткам, придающим пикантность отношениям. Женщина - как янтарь. Ценность ей придают тараканы.
- Я ожидала большего от автора “Ad bestias” и “Двойная звезда”, - сказала она, принимая от бармена бокал шампанского.
- Кажется, Мопассан сказал, что каждый художник в глубине души — домовладелец. Не удивляйтесь, что в жизни я простой обыватель.
- Я лучше пойду. Нехорошо получится, если Даша увидит нас вместе.
Она разом выпила шампанское, поставила пустой бокал на стойку и удалилась в сторону танцпола. Мне даже стало немного неудобно.
Ни я, ни она не искали встречи после этого вечера. Я был занят другими заботами. Через три месяца я женился, и мне хотелось отправиться в свадебное путешествие, выполнив обязательства перед издателем. Поэтому я с головой ушел в работу, нужно было согласовать правку финальных глав нового романа. Редактор требовал больше эротики, плюс я хотел полностью переписать эпилог.
Мы встретились спустя время на лекции о теории путешествий во времени. Профессор Браун вел ее онлайн в дискуссионном клубе при МФТИ. На заднем ряду аудитории я увидел знакомую рыжую головку. На ней был деловой костюм, но ее невозможно было не узнать. Не знаю почему, но я сел рядом.
- Не ожидал увидеть Вас здесь. Браун все-таки не Хокинг.
- При чем здесь Хокинг? Он, насколько я помню, главный критик путешествий во времени.
- Я к тому, что Браун не так известен широким кругам. Одни считают его ученым фриком, а другие и вовсе - шарлатаном.
- Даша права, - отрезала она.
Я удивленно посмотрел на нее.
- Я пришла сюда исключительно, чтобы соблазнить Вас, а теперь, если мы закончили, я бы хотела послушать - лекция начинается.
Она взмахнула головой, словно пытаясь стряхнуть нахлынувший гнев.
- Простите, я действительно веду себя, как тупая баба, - усмехнулась она сама себе.
- Ничего страшного. Пхоже, мы оба судили предвзято. Если не секрет, откуда у Вас такое необычное увлечение?
- Вам будет неинтересно.
- А все же?
- На самом деле любовь к естественным наукам у меня от моего бывшего парня. Он был физиком, а я была неопытной девочкой. Можно сказать, что он был моей первой любовью. Мне нравилось слушать, как после секса он рассуждает о таких вещах, как принцип неопределенности. В итоге с парнем мы расстались, а любовь к естественным наукам осталась...
- Бестактный вопрос, но все же...
- Почему я ушла?
- Да.
- На самом деле ушел он. После выпуска его пригласили в Стэнфорд. Он был так окрылен, что не сподобился даже бросить меня по-человечески. А теперь давайте действительно послушаем...
Лекция была интересная, и, хотя дяденька на экране действительно выглядел как карикатура на Эйнштейна, мысли у него были весьма разумные. В конце, не опускаясь до этических аспектов, он рассказал о возможных последствиях путешествия в прошлое или будущее. Получилось живо. Больше всего радовало, что он разбирался в современной культуре и, отвечая на вопросы из зала, приводил примеры из популярной культуры, например, из трилогии “Назад в будущее”, “Терминатора” или “Врат Штайнера”.
После лекции Катя подошла ко мне.
- Ваша очередь…
- То есть?
- Рассказывать о личной жизни. За что Вы полюбили Дашу?
Я посчитал этот вопрос бестактным, но просто уйти от ответа не мог и поэтому включил остряка:
- У нее классные ноги и...
Катя вздохом прервала меня.
- Не хотите говорить - не надо. Только - бога ради - избавьте меня от плоских шуток.
- Хорошо. Однажды я понял, что зарабатываю достаточно, чтобы содержать семью. Примерно в это время я встретил Дашу. Провстречавшись с ней с месяц, я понял, что нашел идеальную жену. Она не трахает мне мозг сверх меры и обеспечивает комфорт….
- А вы обеспечиваете ее. Это понятно. Только это называется не любовь, а гомеостаз: ты - мне, я - тебе. Вы говорите о браке с Дашей как о сделке.
- Мне странно слышать такие слова от…
- Шлюхи?
- Женщины. Женщины от природы прагматичнее мужчин. Первое, что я усвоил, когда начал интересоваться противоположным полом - это то, что для счастья одних чувств недостаточно. Нужна какая-то материальная платформа.
- Вы пытаетесь убедить в этом меня или себя? Любовь даст силы выдержать любые испытания. А без нее даже самые идеальные отношения опротивеют максимум через год.
Мне захотелось сказать Кате “а какое тебе вообще дело?”, но это бы означало проиграть спор, а я этого не умел.
- То, что Вы называете любовью, я считаю лишь проявлением вторичной выгоды (я тоже разбираюсь в психологии). Когда не получая ничего осязаемого, ты успокаиваешь своих внутренних демонов.
- Значит, мужчину, по-вашему, определяют деньги?
- А как иначе? Женщины любят, когда их развлекают, и не любят проблем.
- Хватит! - сказала Катя и принялась раздраженно мять лоб рукой.
- У меня было мно-о-ого мужчин, но я еще не встречала такого, который бы до такой степени был.... ходячим собранием бабских стереотипов! ... Простите!
Она грациозно развернулась на каблуках и зашагала прочь. На этой оптимистичной ноте мы расстались. Однако столь резкое несогласие во взглядах на жизнь лишь усилило взаимный интерес, и мы стали общаться. А, может быть, именно наши споры и стали главной причиной его появления. В основном мы переписывались через интернет, для этого я завел отдельный аккаунт на фейбуке. Я никогда раньше не прятал переписку от Даши, однако здесь я справедливо рассудил, что, несмотря на отсутствие причин для ревности, она не одобрит нашего общения. Вскоре, впрочем, все всплыло на поверхность. Несмотря на тщательную конспирацию, Даша узнала про наш “роман в письмах”. Это произошло вскоре после того, как мы с Катей перешли на “ты”. Естественно, Даша устроила скандал.
- Зачем ты общаешься с ней? - сказала она мне однажды ни с того ни с сего.
- Нечасто можно встретить человека, с которым можно на равных говорить о таких вещах, как литература.
На самом деле я хотел сказать “большая редкость - встретить человека, с которым можно общаться развернутыми предложениями”, но решил пощадить чувства своей невесты.
- Даша вспыхнула:
- Обязательно говорить об этом с ней? Почему ты не можешь поговорить со мной?!
- Потому что ты сама просила не приставать к тебе с этими глупостями.
- Значит, теперь я во всем виновата?!
Она выскочила в коридор и, крикнув “если тебе так дорога эта шлюха, то и иди к ней”, хлопнула дверью. Мне следовало броситься вслед за ней, извиниться, сказать, что я был не прав, вымолить прощение, как она и добивалась. Но вместо этого я позвонил Кате:
- У меня к тебе деловое предложение: уговорить на двоих ящик шампанского сегодня вечером.
- Оукей, а что празднуем?
- Мою свободу.
Так Катя спасла меня от самой большой глупости в жизни.
Глава III Критическая масса
Чтобы попасть за горизонт ожиданий,
Нужно сначала покинуть зону комфорта...
Когда я закончил школу, глайдеры только вошли в моду. Я любил гонять над узкими улицами нашего города, нарушая законы тяготения и правила дорожного движения. Вернее, нарушал бы, если бы они регламентировали полет на сверхмалых высотах. Поэтому мы с друзьями развлекались, как умели. И все, что могли сделать полицейские - кричать на нас и грозить жезлами. Дальше - ступор.
Катя ушла, оставив меня в раздумьях. Мысли рождали новые мысли; в мозгу всплывали воспоминания, не самые приятные - из тех, что спешат забыть. Это состояние нельзя назвать пыткой, но оно все нарастало, принимая неконтролируемый характер. В голове почему-то вертелась фраза из старой французской комедии “Что Вы знаете о его личной жизни?” - “То же, что и все - он живет со шлюхой!”. Story of my life - пародия на мою жизнь. Самое неприятное во всем этом - я совершенно не мог писать.
Литература для меня всегда была чем-то большим, нежели простым сочинительством. Фраза “пишу, что вижу” звучала для меня буквально. Я чувствовал себя, скорее, медиумом, который видит картины других миров и лишь фиксирует наблюдения. Все, что я мог делать в теперешнем состоянии - как стереотипный писатель, поглощать одну сигарету за другой, ожидая, когда на меня снизойдет вдохновение.
“Почему ты такой циник?” - как-то спросила меня Катя. “Я не циник, - ответил я, - просто эмоции - мой рабочий инструмент. Окончив работу, я кладу его в чехол”. Сейчас этот инструмент был расстроен и играть на нем было невозможно. Я посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать, Катя уехала около десяти. Прошло около двух часов. Мне показалось, что все десять. А еще, кажется, я начал разговаривать с собой - последние фразы, судя по всему, я произнес вслух.
Находится одному было невыносимо. “Еще чуть-чуть и стены начнут сдвигаться” - не без иронии подумал я. Лучше всего было поработать вне дома - как в молодости, когда я шел в кафе, заказывал зеленый чай и писал, пока официанты не начинали предлагать счет. Такое времяпрепровождение было неплохой заменой общению. Вроде бы, на людях, но без навязчивой необходимости вести светские беседы. В “Мансарду” идти не хотелось, с тех пор, как я купил “кабинет”, она практически стала моей гостиной, кроме того, утром там почти всегда было пусто. Я посмотрел по картам ближайшие заведения. Выбор пал на одну хипстерскую кофейню в десяти минутах езды. Судя по отзывам, там умели делать неплохой cappuccino. Я сунул ноутбук в сумку и вышел из дома.
Я занял столик в углу, где гул был не таким сильным, а сам я не таким заметным. Принесли кофе и некоторое время я, как в старые добрые времена, наслаждался атмосферой. Я почувствовал облегчение. Затеряться в толпе, однако, не получилось. Рядом со мной из ниоткуда возникла девушка с дикого вида прической и пирсингом в носу. Ровно такой тип женщин я любил в юности. Лет в 20 меня такое неожиданное соседство возбудило бы мой интерес, но сейчас все, что могла вызвать незнакомка - это раздражение. Поэтому я сделал вид, что не замечаю ее присутствия.
- Можно составить Вам компанию компанию? - девушка открыто улыбнулась.
- Вы, наверняка, найдете здесь более интересных людей, - буркнул я не поднимая глаз. - Это модное место - достаточно просто осмотреться.
- Мне интересно, о чем Вы пишете.
- Это не MAC...
- Девушка бросила на меня непонимающий взгляд.
- Все приличные люди используют MAC. Это простой ультрабук за 1000 $. Его содержимое a priori не может быть интересным.
- Не любите женщин?
Я лучезарно улыбнулся.
- Вообще-то я просто не люблю людей. Не делая различий по половому и возрастному признаку.
Я понял, что девушка меня узнала и увильнуть от разговора не удастся. Впрочем, этот словесный футбол даже начинал мне нравиться.
- Говорите афоризмами, - заметила она.
- Ожидал от меня меньшего?
- Нет.
- Я просто кладезь мизантропических крылатых выражений на все случаи жизни.
- А давайте еще одно - на бис.
- Я не человекноненавистник - просто предпочитаю смотреть на людей сквозь прицел.
Девушка присела напротив меня и заказала фруктовый коктейль. Я отодвинул в сторону ноутбук и попросил принести себе шоколадный бисквит. Я узнал, что она филолог-аспирант и сейчас пишет дисер по моим произведениям. Это было, безусловно, честью, да и звездить перед коллегой не хотелось. (Я в свое время писал диплом по Летову). Саша, как ее звали, вела себя профессионально и весьма дипломатично, тем не менее, общение с ней не вызывало у меня особого вдохновения. Я то и дело с тоской поглядывал на монитор. Она заметила это и аккуратно свернула разговор, оставив на прощание визитку.
Я записал в текстовый файл все накопившиеся мысли и поспешил вернуться в свою берлогу - пока никто другой не узнал меня. Так я понял две вещи. Первое: я действительно не люблю людей. И второе: за годы затворничества я совершенно забыл, как собирать жизненный материал. Советская критика разнесла бы меня в пух и прах. Четыре года назад Катя перевернула мой мир с ног на голову. Сейчас такую же злую шутку сыграл со мной мой друг. Впрочем, как тогда, так и сейчас, это было необходимо. “Хватит бегать от себя и жить по привычке! - сказал я себе - пришло время остановиться и еще раз переоценить свою жизнь”.
Раздумья прервал телефонный звонок, он был из издательства. Голос на том конце был женский. “Должно быть секретарша...”, - подумал я.
- У вас милое сообщение на автоответчике…
“Это сарказм?” - подумал я.
Все звонки с незнакомых номеров пересылались в службу голосовых сообщений. Я не очень хорошо помнил, что там было, но, кажется мы с Катей по-пьяни записали, как занимаемся сексом.
- Ах, да, простите… Это от журналистов…
- С Вами сложнее связаться, чем с председателем КНДР. С самого утра я пытаюсь до Вас дозвониться. Отправила кучу сообщений на почту и в facebook. Успела даже заехать к Вам домой.
Кажется, я понял, о каком доме она говорит. Горничная бывает там чаще, чем я.
- Телефон сел. Я вернулась в офис и…
- Простите, а разве Константин Сергеевич Вас не предупредил?
- Предупредил о чем?
- Видите ли, мне нельзя дозвониться с незнакомого номера…
- Ах, да… я всех набираю со своего мобильного…
"Деловой этикет..." - подумал я.
- Номер офиса есть в списке номеров, а вашего, очевидно нет. И обитаю я сейчас в студии на Новой Басманной, это вроде как мой рабочий кабинет.
- Я по поводу вашего проекта с Костей. Когда Вам удобно встретиться?
- Завтра в 12. И если можно, то не в офисе…
- Нет, я бы предпочла сегодня. В 8 Вас устроит?
Спорить можно с начальством, с прокурором, с дорожной полицией, но не с раздраженной женщиной.
- Да, давайте в 8. Знаете кафе на 30-м этаже комплекса…
У меня в запасе было еще 5 часов. Я задался вопросом, как лучше их скоротать. Немного поколебавшись между сериалами и сном, я выбрал второе. Заведя будильник на 19.15, я, не раздеваясь, приземлился в кресло. Уснул я почти мгновенно.