Телевизионная комната
Телевизионная комната
Действующие лица
Старик, 68 лет
Пенсионер, 65 лет
Посторонний, 25 лет
Старуха, 70 лет
Девушка, 17 лет
Болельщик, 29 лет
Женщина с шалью, 40 лет
Действие происходит в доме отдыха, зимой. В телевизионной комнате трое - старик, пенсионер и посторонний. Пенсионеры ждут вторую серию многосерийного фильма. Посматривают на часы. Сидят в разных углах, на самых удобным местах, в креслах. Посторонний не ждет вторую серию. Он заглянул сюда от нечего делать. Ему бы лучше книгу почитать или пойти прогуляться по вечернему январскому парку, он сам это знает, но - стоит у дверного косяка, а начнется сериал - и присядет.
Мерцает экран. Звук приглушен.
Старик (он навеселе). Эх, и задвинули же в прошлый раз серию!.. Как он его из тюрьмы-то вытаскивать будет?.. Адвоката надо покупать.
Пенсионер молчит.
Старик. А адвоката на тако дело не всякого купишь. Тут надо всю коллегию рассмотреть.
Пенсионер молчит.
Старик. А хорошего человека в тюрьму посадить - раз плюнуть. Это который виноват, тот знает, от чего защищаться. А хороший человек - кругом виноват, потому что вины не знает. (Пауза.) Слышь, земляк, сколько на твоих серебряных?
Пенсионер (не желая разговаривать). Кгм.
Старик. А бабу его так бы и расстрелял. Сучка.
Пенсионер. Послушайте!
Старик. Эт я?
Пенсионер. Сидите тихо.
Старик (вполголоса). В комнате - тихо. В коридоре - тихо. В столовой - тихо. (Пауза.) Что теперь - глухонемым стать? (Оборачивается, постороннему). Слышь, земляк, сколько на твоих?
Посторонний. Семь минут.
Старик (смотрит на свои). Верно. Вообще, часы, конечно... И часы, да... И даже велосипеды совсе-ем не то! Не то, понимаешь! В пятьдесят втором купил этот... как его... ну - с рогами. Двадцать лет не ремонтировал. А тут внуку эту... как ее... "Каму"! Ход тяже-елый. Втулка - тресь, пополам. На второй день.
Пенсионер. Вы можете помолчать? К тому же вы пьЯны! Это вам дом отдыха! А не усадьба! Если и во время фильма такое!.. Я буду жаловаться администрации! Безобразие!
Старик (вполголоса). Ишь ты - безарбузие... Тшш... Тихо... Тш... Тшш... (Но замолкает.)
Пауза.
Входит старуха. Долго выбирает, где удобнее сесть.
Старик. Садись, бабка, где стоишь. (Оборачивается, постороннему.) Ну и народ в нашем государстве: некуда сесть - ноет, места есть - опять ноет. Хочется рублевое. (Кряхтит, поднимается.) Садись, бабуля. И помни мою доброту.
Старуха (садится). Благодарю.
Старик (присаживается сзади, гудит ей на ухо). Ты не помнишь, землячка, как называется тот велосипед? С рогами такой выпускали, лет тридцать назад?
Старуха (не оборачиваясь). Не помню. Земляк.
Старик. Ух ты! Как бритва.
Старуха (показывает в другой конец комнаты). Сядьте туда!.. Живо, живо!
Старик за ее спиной молча передразнивает ее, расшаркивается, строит рожи. Но уходит в нейтральную зону, в середину.
Старуха (пенсионеру). Вы не скажете, там по другим программам нет сегодня хоккея?
Пенсионер (с негодованием). Не знаю. Не знаю, и знать не хочу! Сегодня
- фильм! Вторая серия!
Старуха. Это я потому спрашиваю, что сейчас выросли совершенно бесцеремонные молодые люди. У них кроме спорта нет никаких интересов. Подойдет - и переключит. И попробуй ему возрази.
Пенсионер (проникаясь к ней нежностью). Да, вы правЫ. Спорт, водка - весь их интерес. Но, вы знаете (показывая глазами на старика) мы сами в чем-то виноваты. Надо было в свое время построже с этим - зельем! Да! Где только его не продавали - и в бане, и в ларьке, и в столовой! А надо было - прикрыть. Прикрыть, и никто бы не пикнул.
Пауза.
Посторонний. А говорят, что было меньше пьяных.
Пенсионер. Да! Меньше! Потому что денег хватало только на хлеб!
Старуха (вздыхает). Правда.
Входит девушка. Молча садится.
Старик. Вам бы все прикрыть... Самих бы вас... прикрыть.
Пенсионер (обернувшись, молча, строго смотрит на него, затем садится
удобнее и роняет). Там разберутся...
Старик (угрожающе). Чего-о? Где это - там? Ты что, был т а м? Ты тут сидел, когда я на брюхе ползал! В болотах тонул! Там! Я тебе покажу - там! Хмырь!
Старуха (обернувшись, показывает рукой на дверь). Идите спать! Я кому сказала? Спать!
Старик (криво усмехнувшись). Ну уж... раскомандовалась. У меня у самого такая дома сидит. Еле сбежал от ее (язвительно разводя руками) в дом отдыхающих!
Уходит.
Девушка. Хватит базарить! Надоели.
Все ошеломленно смотрят на нее.
Пенсионер. Мда. (Старухе). Пожинаем, так сказать, то, что сеем.
Старуха молчит. Все смотрят телевизор.
Посторонний зевает, поворачивается, чтобы уйти. Входит болельщик.
Болельщик. О! И телевизор есть. И места. (Садится рядом с девушкой.) Свободно?
Девушка. Здесь не по билетам.
Болельщик. Ой-е-е. А если культурно?
Девушка. Отвяжись.
Болельщик. Сейчас, - шнурки поглажу.
Девушка смеется.
Болельщик. Может, в кино сходим?
Девушка. Ты что, ошизел? Какое тут кино? В деревне.
Болельщик. А если культурно?
Девушка. Что?
Болельщик. А так - смеясь и падая в сугробы?
Девушка. С тобой? (Оглядывает его.) Ты же старик.
Болельщик. У меня дочка такая, как ты, а ты обзываешься.
Девушка (заинтересованно). У тебя?
Болельщик (громко). Ну что, отцы, скоро там замигает? Какая программа?
Девушка. А сколько тебе?
Болельщик (обнимая ее). О какая дочурка выросла. Не знает, сколько папе лет.
Девушка (сбрасывая его руку). Да тебе тридцати нет.
Болельщик. А я в двенадцать лет женился.
Девушка смеется.
Болельщик. Да это первая программа! А хоккей по третьей!
Пенсионер. Люди собралИсь смотреть фильм!
Болельщик. А я, выходит, - не люди? И она - не люди? И он (показывает на постороннего) - тоже не люди? Нет, отцы, должна быть демократия!
Пенсионер. Вы, молодой человек, осторожней!
Болельщик. В смысле?
Пенсионер. А вообще!
Болельщик. Не понял? Вы, отцы, что-то путаете. Нас три человека за хоккей, а вы один - за фильм, метод абсолютного большинства.
Пенсионер. Как это - один? Это вы один!
Болельщик. Голословно. Кто за фильм? Голосуем.
Пенсионер поднимает руку, смотрит на старуху. Та, безнадежно вздохнув, также поднимает.
Болельщик. Двое.
Девушка также поднимает руку.
Болельщик. Ты что, дочка? Папа будет очень сердиться.
Девушка опускает руку.
Пенсионер. Вы ее давите!
Болельщик. Я тебя давлю, дочка? Я ее не касаюсь.
Девушка смеется.
Болельщик. Голосуем хоккей! Кто - за?
Поднимает руку, смотри на девушку. И та поднимает. Все оглядываются на постороннего.
Болельщик. А ты?
Посторонний (заинтересованно). Я воздержался.
Болельщик. Так, ничья. А сейчас проголосуем, что будем смотреть сначала: кино или первый период. Кто за кино? (Никто не поднимает руки.) Ясно, смотрим первый период.
Пенсионер краснеет, затем буреет от сдерживаемого негодования, встает и со словами: "Здесь занято!" идет к двери.
Возвращается, кладет на кресло футляр от очков. Выходит.
Старуха (тихо). Вы видите, как нехорошо получилось? Человек в возрасте, его бы поберечь, не волновать... Ну что вам этот хоккей? И игра-то - не русская. Злая какая-то. Я помню, в детстве мы играли в лапту. Вот - чисто русская игра.
Болельщик. Вы уверены?
Старуха. Уверена.
Болельщик. Так вот, эта ваша лапта происходит от бейсбола. Что значит: бей бол, значит - мяч. Вот так. И вообще - я пОжил в общежитии и знаю: проголосовали и обжалованию не подлежит.
Старуха. А если человеку сейчас плохо из-за вашего голосования?
Болельщик. Он что, первый день родился? Пора бы привыкнуть к этому методу.
Девушка. Да хватит вам базарить! Смотреть мешаете.
Болельщик. А если культурно, дочка? Не засоряя речь жаргоном? Наш язык, между прочим, не мусорная яма.
Входят пенсионер и старик.
Пенсионер (ведет старика под руку). Очень грамотные стали... Вот вам большинство! Садись друг. Садись.
Идет к своему креслу. Садится.
Болельщик (старухе). Плохо, да? Ему плохо! А он в это время занимается покупкой голосов! А вы, значит, совершаете отвлекающий маневр. Нехорошо, отцы.
Пенсионер. Давай теперь, голосуй!.. Что, в тупике?
Посторонний. Что ж! Давайте проголосуем.
Все оглядываются на него, -каждый со своим выражением, как если бы персонажи вдруг увидели автора.
Пенсионер (яростно). Да что это за молодежь такая?! Все мимо отцов! И этот-то! Стоял пенек пеньком, зевал, а туда же - го-ло-со-вать! Лишь бы людЯм назло! Лишь бы палки в колеса! Хоть немного, думает, а испорчу! Хоть чего-нибудь - да сломаю! Люди тащат, понимаешь, страну на горбу, а он - зевает! Да чего-нибудь отвинтить думает!.. ЧМО!
Посторонний. А я, между прочим, хотел голосовать за фильм.
Девушка смеется.
Болельщик (восхищенно). Вот это влепил!
Старик. И правильно! Вот это мне по душе! Сказал - как отрезал! Я, говорит, хотел за фильм! (Постороннему.) Сколько там на твоих, земляк?..
Посторонний. А теперь не знаю. Теперь я еще подумаю.
Старуха (внятно). Издевается.
Пенсионер. Да?.. Конечно! Это из самых... из этих... как их... диссидент!
Пенсионер, видимо попал абсолютно точно, потому что все, кроме старика, обернувшись, холодно смотрят на постороннего. Тот несколько трусит.
Посторонний. Вы... осторожней со словами.
Пенсионер. Я предлагаю его вообще лишить голоса. Как, товарищи?
Старуха. Это будет правильно.
Старик. Кого? Его?.. (Оглядывается. ) Это он тебя, земляк, хочет лишить?.. (Пенсионеру, медленно.) Ты что же это снова говоришь? Ты что мне в коридоре говорил? Ты очень вредный старик! Тебе с людьми нельзя! Учти!
Старуха. Ах да замолчите вы! Молчите, я сказала!
Старик (с затухающим бормотанием). Что это за бабка за такая... кто их только на свет производит... Жуть... просто шагу не ступи...
Девушка (дурашливо, отбивая такт кроссовками). "Издалека, до-олго, течет река Во-олга, течет река Волга, а мне уж двести лет!.."
Пауза. Все озадачены.
Болельщик. Ну и что?..
Девушка. Что?
Болельщик. В чем юмор?
Девушка. А в том, что хватит базарить! Дайте телевизор посмотреть спокойно!
Болельщик. Ты дочка, против коллектива не выступай. Если коллектив хочет говорить - молчи! Вот сейчас мы проголосуем и вообще этот ящик выключим! Ясно?
Старуха. Вот это - правильно сказал!
Старик (обернувшись, постороннему). Земляк! Скажи ты, ради бога, сколько на твоих?
Посторонний. Двадцать пять минут.
Старик (смотрит на свои). Ага... Точно. (Обернувшись, постороннему).
Чего ты там стоишь? Сидай. О! (Хлопает по сидению.) Местечко!
Посторонний. Ничего, постою. Меня здесь вообще человеческих прав лишили. Я вообще не существую. Меня здесь нет. И там, где вам кажется, что я стою я - на самом деле пустое место. Можете через меня ходить. Насквозь.
Старик. Да... да брось ты! (Встает, подходит к постороннему.) Плюнь на него! Тьфу - и все!.. Это же - балабон! Я таких в жизни видел... Пошли!.. Пойдем-пойдем!..
Пытается увести постороннего, тот сопротивляется.
Посторонний. Не надо! Я до конца отстою! А потом в форточку вылечу, как святой дух.
Старик, потоптавшись, машет рукой, садится на свое место.
Пауза.
Болельщик. Ну что, отцы, голосуем? Время подходит. (Пауза. Слова постороннего довлеют над участниками голосования, вызывая чувство вины.) Ну, как хотите. Я переключаю.
Болельщик подходит к телевизору, заносит руку...
Женщина с шалью (появляясь на пороге). Стойте!
Все оглядываются на нее. Она, держась очень прямо, подходит к телевизору. На ее губах едва заметная улыбка, которая не исчезает в дальнейшем. Так улыбаются учительницы начальных классов на переменке, стоя среди ребячьего гама, абсолютно уверенные в том, что один их жест руки - и все стихнет, и десятки преданных глаз будут ловить каждое их движение.
Женщина с шалью (болельщику). Садитесь.
Болельщик, по привычке школьных лет, волоча ноги, идет на свое место. На лице у него неопределенное выражение, которое ему непривычно.
Женщина с шалью. Какая это программа?
Пенсионер (с готовностью). Первая это программа! Все правильно!
Женщина с шалью (выделив его улыбкой). Нет, неправильно.
Болельщик. На восьмой канал переключайте! Это на сто восемьдесят градусов. (Девушке). Вот это я понимаю - женщина. В хоккей играют настоящие мужчины и его смотрят - настоящие женщины.
Женщина с шалью (также выделив улыбкой и его). Других предложений нет?
Пенсионер. Кино!
Болельщик. Хоккей!
Женщина с шалью (подняв руку). Тихо, не надо шуметь. Если других предложений нет, то мне остается сообщить вам, что сегодня исполняется двести лет Большому залу консерватории и сейчас там начнется юбилейный концерт по второй программе. Такие события случаются один раз в сто лет.
Решительно переключает телевизор. На второй программе заставка юбилейного концерта Большого симфонического оркестра филармонии.
Какое-то время все достаточно тупо смотрят на эту заставку. Женщина с шалью стоит рядом с телевизором и смотрит задумчиво.
Старуха (безнадежно вздохнув). Так я и знала.
Пенсионер (в отчаянии). Так вторая же серия!
Женщина с шалью. Посмотрите завтра утром.
Болельщик. А хоккей? Когда мы хоккей будем, ночью смотреть?
Женщина с шалью. А хоккей вообще не обладает эстетической ценностью.
Старик. Во бабы пошли!
Старуха. Но это странно, что вы одна идете против большинства. Так поступать неправильно!
Женщина с шалью выделяет и ее улыбкой, но ничего не отвечает, продолжая стоять на страже у телевизора.
Девушка. Чего вы переключили? Там же ничего нет!
Женщина с шалью. Сейчас будет. Вам, девушка, полезно послушать хорошую музыку. Ведь функция музыки - не только развлекать или приносить наслаждение. Она объединяет людей.
Болельщик. А чего это вы без голосования переключили? У нас демократия! Мы этот вопрос голосуем!
Женщина с шалью. Здесь нет повода для голосования. Музыка бесспорна.
Посторонний (с наслаждением). Вот так!
Старик (обернувшись, с беспокойством). Земляк! По-моему, там уже начало! На моих тридцать минут!
Пенсионер. Давайте голосованием! Я за голосование!
Женщина с шалью. Не надо нервничать. Не надо. Мы будем смотреть концерт. И ничто меня не поколеблет.
Старуха. Но почему вы идете против большинства? Это же страшно! Вы уже не молоды! Как вы не поймете этого?
Женщина с шалью снова выделяет ее улыбкой и снова не отвечает.
Болельщик (вставая). Будем смотреть хоккей! Или я за себя не ручаюсь.
(Подходит к женщине с шалью). Отойди. Ты меня из себя выводишь.
Женщина с шалью (холодно). Когда начнут составлять протокол, будет
поздно. Сядьте.
Некоторое время смотрят друг на друга в упор.
Болельщик. А здесь все за меня.
Женщина с шалью. Все будут за себя. Я сказала - сядьте!
Болельщик (пауза). У, стерва...
Уходит, толкнув плечом постороннего, хлопнув изо всех сил дверью.
На экране телевизора появляется Большой зал консерватории, его легкий шум.
Женщина удовлетворенно кивает, садится в первом ряду.
Входит болельщик, шумно садится рядом с девушкой.
Болельщик (обнимая девушку). Ты тоже такая будешь, дочка, когда подрастешь?
Девушка (сбрасывая руку). Отвяжись. (В спину женщине с шалью.) Мне эта ваша музыка до фени! И вообще все вы мне до фени! Кретины! Одна пришла, переключила, а вы сидите, разинули рты! Так вам и надо!
Старик. Да раньше, чтоб кто-то голос поднял, да такого в жизни не было... А сейчас и тронуть ее не моги... протоко-ол!.. Чуть слово, сразу - протокол! И та еще сидит дома, заноза!..
Старуха. Но это - невозможно! Так нельзя поступать! Давайте решим по-человечески, без этих скандалов. Мы женщины! Мы, в конце концов, в доме отдыха!
По телевизору ведущая объявляет: "Начинаем юбилейный концерт, посвященный двухсотлетию Большого зала консерватории. Будет исполнен скрипичный концерт Петра Ильича Чайковского. Исполнитель - Большой симфонический оркестр филармонии..."
Женщина с шалью. Тише, пожалуйста.
Болельщик. Ага, тише! Сейчас мы ей устроим - тише!
Начинает стучать ногами, воет. К нему присоединяются пенсионер, девушка. Старик, обернувшись к постороннему, тычет пальцем в часы, что-то кричит. Старуха вздыхает, качает головой. Посторонний вначале с удовольствием наблюдает обструкцию, затем болезненно морщится.
Посторонний (кричит). Замолчите!.. Тихо!.
.
Постепенно шум стихает. Пенсионер прекращает выть последним.
Посторонний. Вы же с ума сошли все!
Болельщик. А ты там стой, пока стоится! Может, из-за тебя все и началось! Воздержался он!
Пенсионер. Конечно, из-за него! Всегда такие вот воду мутЯт! Надо написать ему на работу, как он тут себя ведет! Ему еще государство путевку далО за тридцать процентов!..
Девушка. Нашли к кому прицепиться.
Пенсионер. И ты!.. Кому мы свою землю оставляем? Вы же ее всю порушите! В вас же ничего святого нет, никакого уважения! Для вас, для таких, мы ломали всю жизнь?!..
Старик. Ломался он...
Пенсионер. Молчите! Тоже - сомнительный тип!..
Женщина с шалью (пенсионеру). Вам очень полезно послушать хорошую музыку. Музыка учит терпимости к людям, она освобождает человека от ненависти к окружающим. Тише, пожалуйста.
Пенсионер. Народ не любит такую музыку! Вы ее одна любите!
Женщина с шалью. Народ не может не любить хорошую музыку. Народ мудр и терпим.
Пенсионер. Я всю жизнь без нее прожил! Мне шестьдесят шестой год!
Женщина с шалью. Народ значительно старше вас. Успокойтесь.
Старуха. Да кто вы такая?! По какому праву вы нас учите, как жить, что смотреть, что слушать?!
Женщина с шалью, улыбнувшись ей, снова ничего не отвечает.
Девушка. Сейчас пойду и пробки выверну.
Болельщик. Дочка, это подсудное дело. Пойдем вместе.
Девушка (вставая). С вами тут с тоски подохнешь. Чтобы я еще когда-нибудь в дом отдыха поехала! Да лучше наголо обреюсь.
Уходит.
Болельщик (проводил ее взглядом). Слушайте, отцы, а она нас не подожжет сегодня ночью?
Старуха (вставая). И здесь то же самое! Люди стали злые! Нечуткие! (Женщине с шалью.) А вы - хуже всех! Вы - машина! Не человек!
Уходит.
Болельщик (проводив ее взглядом). Верно мыслит. Не человек. Тренер.
Пенсионер (женщине с шалью). Что вы, пластинку не можете послушать? Их же, где хочешь продают, эти оперы. (Пауза.) Дочка... (Пауза.) Я же весь день об этом фильме думаю... а?
Женщина с шалью. А я об этом концерте думаю месяц. Не надо упорствовать. Послушаем вместе.
Пенсионер. Да не могу я это слышать! Как ты не поймешь? Меня как будто режут этой музыкой!
Женщина с шалью. Есть много необходимого, жизненно важного, что может не нравиться. И рождение мучительно, и смерть мучительна. И жизнь иногда мучительна. Надо перетерпеть и полюбить.
Пенсионер (вставая). Черт бы вас побрал всех!
Уходит.
Болельщик (проводив его взглядом). Отцы иногда тоже правильно мыслят. Но редко. А хуже всего, конечно, когда бабе не с кем переспать. Тогда никакая демократия не поможет. И симфония тоже.
Женщина с шалью (не оборачиваясь). У меня двое детей. Две девочки. И единственное, о чем я молю бога - это чтобы на их пути не встретились люди, подобные вам.
Болельщик (вставая). Да я таких, как ты - на шпалах! До самой столицы!
И южнее!
Уходит, хлопнув дверью.
Длинная пауза.
Посторонний. А стоит ли это дело таких жертв? (Пауза.) Стоит ли вся музыка на свете чего-нибудь, если вокруг столько злобы?
Женщина с шалью (не оборачиваясь). Стоит. Тише, пожалуйста.
Пауза.
Девушка, заглянув в телевизионную комнату, молча хватает постороннего за рукав и уводит его.
Старик начинает похрапывать.
Женщина с шалью прибавляет звук и, присев на краешек стула, держась очень прямо, подняв брови, слушает музыку.