Гл. 29
Встреча с Сашей оставила у Димы Завадского странное ощущение, словно он чего-то не доделал, не добрал, не договорил. Об ее проблеме он не думал, в конце концов, мелочь такая – аборт. Он дал ей денег на хорошую клинику, потратил полдня своего личного времени и закрыл для себя этот вопрос. Но мысли его постоянно возвращались к Саше. Она отталкивала его, пусть пассивно, лишь сжимая зубы и упираясь кулаками в грудь. И – пусть не прямо, но обвиняла в том, что произошло.
Хотя Дима одурманивал девушек таким образом не в первый раз, никогда ему не предъявляли претензий. Он делал это, чтобы помочь им расслабиться. Девушки под кайфом становились веселыми, забавными, болтали всякую чепуху. И Саша тоже сначала была такой. Он помнил ее рассыпчатый, глуповатый смех, помнил, как она повисла на нем, теряя опору под ногами, когда он, дурачась, хотел опять с ней потанцевать. Но почувствовав в руках податливое девичье тело, понял, что следующие несколько минут можно провести еще приятнее. Мысль о том, что Саша против, даже не приходила ему в голову. Да и рта он ей не зашивал, могла бы и озвучить, сказать "нет", "пусти", "уйди" - что в таких случаях принято. Но она только хихикала и слегка пихала ладошками в грудь, лишь больше возбуждая его.
Правда, он был несколько обескуражен, поняв, что стал ее первым мужчиной, ведь был уверен, что Саша встречается с соседом адыгейцем, но кто их знает, этих девушек, что у них на уме, разбираться в их мотивах – дело неблагодарное. Где-то на параллельной волне мозг сверлила мысль, что в таком состоянии Потапова просто не смогла бы сопротивляться, а ее взгляд – виноватый и испуганный, говорил о том, что она вовсе не в восторге от всего произошедшего. Но едва выскочив из класса, Завадский переключился на грядущий фейерверк, а потом – на Риту Порошенко.
С неделю назад, вернувшись из Сочинского пансионата, он услышал, что Потапова выходит замуж. Принял информацию к сведению, но обдумывать не стал – зачем? А вот теперь судьба столкнула их нос к носу.
Разглядывая Сашу в салоне автомобиля, а потом – в кафе, Дима понял, что она ему нравится. Пожалуй, она самая красивая девочка в параллели, хоть и не такая броская, как Ритка. Большие блестящие глаза в густых ресницах, слегка вьющиеся каштановые волосы, аккуратный носик. Но, похоже, сама Потапова собственной красоты не ценила, что придавало ей еще большую прелесть. Дима девушек со «звездным комплексом» не любил. Он был бы совсем не против, если бы она согласилась поехать к нему домой, хотя когда предлагал, на положительный ответ не надеялся. Дима был самоуверен, но далеко не глуп. Опыт подсказывал ему, что такие девушки, как Саша, никогда не принимают предложений, сделанных «в лоб». Но это не значит, что она не будет думать над его словами и обмозговывать перспективу оказаться с ним в одной постели, пусть даже с позиции "Нет, никогда, ни за что на свете!". Ведь когда что-то представляешь, даже пугающее и отвратительное, начинаешь постепенно привыкать к мысли, что это вполне возможно... и может, не так страшно... Поэтому отказ его нисколько не обидел. К тому же ему представилась возможность продемонстрировать Саше, что она могла сказать «нет», если уж так не хотела этой случайной близости на выпускном (все-таки что-то подтачивало его, не давая покоя). А что предпринять дальше, он подумает.
Вообще-то Дима Завадский не был по натуре завоевателем. Если после второго-третьего свидания видел, что предполагаемая пассия на него не запала, просто менял объект. Зачем навязываться, если на свете много тех, кому он действительно может понравиться? Но Саша Потапова была не просто девушка, которая не испытывает к нему нежных чувств. А что отличает ее от других, он пока не мог выразить словами или обозначить образами. Начал распутывать клубок ощущений с самого выпускного. Он был с ней, но не помнил ни ее поцелуев, ни прикосновений. Не видел ее обнаженной. Вот откуда это ощущение неудовлетворенности.
Дима попытался мысленно нарисовать все это – на фантазию он никогда не жаловался. Получилось. Потом, зачем-то, представил ее с Аскером. Ревности не испытал и это его успокоило. Диме Завадскому нравилось изучать себя, собственные мысли и реакции. Иногда он себя удивлял, но чаще верно прогнозировал и слова, и поступки, и ощущения. И неизвестно (он так для себя и не решил) что ему нравилось больше – открывать в себе что-то новое или успокаиваться ощущением, что знает себя «от и до».
Вечером он решил, что слишком много думает о Саше. Хотел позвонить Ире - девушке, с которой сейчас встречался. Но - передумал и вызвал дорогую проститутку. В ожидании жрицы любви думал, что когда-то наступит пресыщение, наверное, уже очень скоро. И что тогда? Он привык воспринимать жизнь, как фейерверк, но все чаще яркие пятна утомляли своим однообразием. Все это он уже видел и чувствовал. Отмахнулся:"Ерунда, мне ведь только семнадцать!" Когда приехала проститутка, отдал сутенеру деньги за час, а потом пил с ней джин и учил играть в преферанс. Когда время закончилось, отпустил, с удовольствием уловив в ее взгляде разочарование. "А был бы я старой толстой скотиной, наверное, вздохнула бы с облегчением". Улыбнулся про себя, закрывая дверь за девушкой и приехавшим за ней сутенером.
Саша позвонила ему через три дня. Он почти успел забыть о ней, иногда в сознании, заполненном разномастными образами и обрывками очередного яркого летнего дня, лениво проскальзывал вопрос: «Как она там?», относящийся скорее к связавшей их на время проблеме, чем к самой девушке. Но звонку ее обрадовался.