Вариант. Встреча - 1. Переход

Аннотация: http://www.proza.ru/2016/03/16/935
* * * * *

      Как обычно, проснулся за пару секунд до того, как должен был сработать будильник, и, не открывая глаз, отключил его, махнув рукой по кнопке. Всё так же с закрытыми глазами стянул одеяло, встал, подошёл к окну, обеими руками одёрнул шторки, и только после этого открыл глаза.
      Воистину, мир прекрасен! Яркое, но ещё не ослепляющее солнце едва успело выйти из-за горизонта, что виднелся за многочисленным строем многоэтажек, и дарило мне свои первые лучи, заряжающие своей звёздной энергией, а ветер, бьющий своей прохладой мне в лицо через распахнутое окно, дарил бодрость и хорошее настроение. Строй пролетающих внизу автомобилей был ещё по-утреннему редок, как и утренняя облачность, пешеходов почти не было, но я знал, что мир находится в постоянном изменении, и всего лишь один час сделает эту картину другой.
***

      Вдоволь налюбовавшись утром, я оделся, умылся, вышел в коридор и направился на кухню, где мама уже была занята приготовлением еды. Судя по запахам, готовила она борщ. Борщ моя мама готовит очень вкусно, как я и люблю – чтобы было очень много различной зелени. Но я предпочитаю утром только мёд.
      – Здравствуй, мама.
      – Здравствуй, Орион. А знаешь, что я готовлю?
      – Борщ.
      – Верно. Как ты и любишь.
      – Ты же знаешь, я по утрам люблю другое... – Я достал ложку и по привычке съел несколько ложек мёда и запил его водой.
      – Ого, борщ, – заглянул и папа на восхитительные ароматы борща. – У меня уже слюнки текут...
      – Через пять минут будет готов, – с улыбкой сообщила ему мама, а затем повернулась ко мне. – Орион, неужели не попробуешь?
      – Потом, – отмахнулся я, и тут же не преминул съязвить: – Если, конечно, папа оставит мне хоть чуть-чуть...
      – А нечего было отказываться, – похлопал меня папа по плечу.
      Вымыв за собой ложку и кружку, я вернулся в свою комнату за рюкзаком и, надев кроссовки, поспешил к Элиоту. Спуск до первого этажа преодолел бегом по лестнице и, выбежав на улицу, лишь ускорил темп, поскольку хорошая разминка мне вскоре о-очень пригодится...
      На бегу в который раз успел подивиться, как хорошо придумали древние архитекторы посадить вдоль обеих сторон пешеходной дорожки по два ряда могучих деревьев вроде пихт, дубов и кедров, решив тем самым несколько проблем: во-первых, деревья дают много тени, и потому хорошо укрывают от жары; во-вторых, они очищают городской воздух, делая его более чистым и свежим; в третьих, надёжно защищают пешеходов от вылетов автомобилей с автотрассы; в-четвёртых, дают приют и пропитание городским птицам, в-пятых, придают городу красивый вид, делающий людей более доброжелательными друг к другу...
      А вот и интересующее меня относительно небольшое трёхэтажное здание, выполненное в несколько фантастическом стиле – дом Элиота.
      Я подбежал и остановился. Мысленно велел дверям открыться, и техника тут же выполнила приказ, убрав створки дверей куда-то в недра стены.
      Я шагнул внутрь здания, привычно направился к лифту, который – я знал – сразу же просканировал меня своими невидимыми лучами, как только я в него вошёл.
      "В лабораторию", – приказал я технике.
      Лифт начал сжиматься. Медленно. Сейчас главное – не поддаться искушению попытаться удержать надвигающиеся стенки лифта и вообще ничем их не коснуться, иначе чувствительные сенсоры это заметят, и проверка будет провалена, а доступ уничтожен – тогда придётся выпрашивать у Элиота новый.
      Когда стенки остановились в сантиметре от меня, через несколько секунд из их верхней части появился манипулятор со шприцом, наполненным синеватым раствором. Шприц медленно приближался к моему глазу. Через полминуты он уже почти касался его иглой. Я ждал.
      Ещё десяток секунд, и лифт моментально вернулся в исходную форму и рывком направился вверх, как поняли мои ноги по резко возросшему весу. Если бы я не знал, что в это время лифт на самом деле опускался, включив усиленное гравитационное поле, я бы думал так же, как и мои ноги.
      Когда лифт закончил "подъём", отчего меня слегка подбросило кратковременным антигравитационным полем, я, следуя правилам проникновения в лабораторию, моргнул три раза. За спиной послышался звук раздвигающихся створок, но я не повёлся на это и стал ждать, когда откроется потолок лифта. Дождавшись, прыгнул вверх, и на исходе моего прыжка антигравитационное поле "катапультировало" меня из лифта, и я ловко приземлился на уже успевшую закрыться его верхнюю стенку, которая сейчас находилась на одном уровне с полом лаборатории и ничем от него не отличалась. Маскировка, однако.
      Что мне нравится в лаборатории Элиота, так это то, что в ней много свободного места, что достигается главным образом с помощью размещения большей части аппаратуры и прочих вещей под потолком – где силовым полем, где манипуляторами. Стены, впрочем, пустотой тоже не отличались, а были "украшены" различным инженерным хламом, который мог понадобиться изобретателям, то бишь нам с Элиотом. Хлам этот представлял собой то, что мы обычно собираем в различных мастерских по ремонту техники и мусорных отсеках перерабатывающих заводов. Бывает, когда нет нужной детали, нам приходится её заказывать и покупать, но чаще знакомые техники (а в этом городе они нам знакомые все) соглашаются обменять деталь на какое-нибудь наше изобретение. Например, четыре дня назад дядя Федя согласился нам отдать так недостающий для гравитатора кусок поляризованного свинца в обмен на усовершенствованные нами программы контроля термоядерных установок. В результате мы с Элиотом собрали-таки гравитатор и вмонтировали его в лифт, усложнив процесс доступа в лабораторию, а дядя Федя доделал свою термоядерную установку, и теперь вовсю наслаждается дешёвой энергией и синтезом тяжёлых элементов.
      О, а вот и мой первый андроид! Помню, собрал его, когда мне было двенадцать лет. По молодости и неопытности совершил множество ошибок в написании программы, вследствие чего он оказался чрезмерно заботливым, что привело к тому, что он постоянно преследовал меня, желая всячески помогать своему хозяину, то бишь мне. Пришлось потом с ребятами всей толпой удерживать его, пока я пытался его отключить, но этот наделённый искусственным интеллектом хитрец, переписывающий свой код, заставил меня изрядно повозиться над его программой, прежде чем мне наконец-то удалось его вырубить, попросту оторвав ему голову и прочие конечности. Конечно, я потом его починил, но перепрограммировать не стал: оставил как памятник своим ошибкам. Всё равно мой следующий андроид получился намного лучше.
      – Надеюсь, включать его ты не собираешься?
      Я обернулся. Передо мной стоял рослый парень с ало-карими глазами и красно-каштановыми волосами длиной в пядь, и на его хитром лице витала ухмылка. Я протянул ему руку:
      – Привет, Элиот.
      – Привет, Орион, – мы пожали друг другу руки и направились к центру управления мастерской.
      – Есть какие-то новости? – спросил я, снимая свой рюкзак и передавая его уже явившемуся по велению моей мысли дрону, чтобы тот затем отнёс его в хранилище.
      – Да. Мне всё-таки удалось доработать твою идею отслеживания времени. Но проблема заключается в определении точки, иначе объект рискует оказаться "размазанным" во времени...
      – А если брать не точку, а отрезок времени, и синхронизированно производить перемещение?
      – Это идея! – похлопал меня по плечу Элиот. – Сейчас проверим...
      Мы подошли к квантотрону, напоминающему большой круглый стол, а именно светло-серый цилиндр радиусом около двух с половиной метров и высотой примерно в метр, с установленным в центре "глазком" излучателя.
      – С чего начнём? – поинтересовался я.
      – Думаю, лучше начать с шаров.
      – Стальных, – добавил я. – Какого размера?
      – Для начала небольшого во избежание лишнего риска. – С этими словами Элиот взял маленький стальной шарик с соседней полки и установил его в центр квантотрона.
      Мы уселись в кресла, расположенные на круговом рельсе вокруг квантотрона. Перед нами загрузились голоэкраны. Мысленно управляя компьютерами, вмонтированными в кресла, мы приступили к перенастройке работы квантотрона. После того, как это было закончено, настал самый ответственный момент: написание программы.
      – Я напишу программу, – заявил я.
      – Хорошо, – ответил Элиот. – Только постарайся не упускать мелочей!
      – Угу...
      Что я люблю в современном программировании, так это то, что техника сама набирает нужный код, главное – чётко удерживать его в памяти, чтобы приёмник не допустил ошибки, объединив несколько разных кодов. Ещё одной замечательной особенностью современного программирования является то, что сейчас заниматься им может даже тот, кто его совсем не знает – компьютер, ориентируясь по намерениям пользователя, выдаёт ему уже готовый наиболее подходящий кусок кода. Правда, профессионалы программирования всё равно должны его хорошо знать, чтобы понимать то, что пишут, и не допускать ошибок.
      Для начала – сканирование объекта. Затем – удержание его в текущей пространственно-временной системе отсчёта, поскольку даже незначительный сдвиг во времени "неприкреплённого" предмета сдвигает его в пространстве неведомо как далеко в неведомо каком направлении. Следующий шаг – синхронизация объекта с виртуальным будущим. Далее – привязка виртуального будущего к выбранной точке будущего. И, наконец, последнее – перемещение объекта в виртуальное будущее.
      – Готово!
      – Всё проверил?
      – Ошибок в коде нет, – ответил я, быстро пролистав текст программы. – Другой вопрос: нет ли ошибок в его выборе?
      – А вот сейчас и проверим! Включаю защитное поле.
      Ох уж эта безшабашная натура Элиота!.. Любит действовать без лишних раздумий, что и говорить!.. Ладно, я и сам не против...
      – Как думаешь, – спросил я, – десяти секунд хватит?
      – Как хочешь!
      – Ну ладно, – я слегка приподнял силовыми полями стальной шарик, включил программу виртуального будущего и синхронизировал его с "подопытным", а затем настроил его на синхронизацию с временем через десять секунд будущего.
      – Готов?
      – Давай!
      Без лишних промедлений я активировал виртуальное будущее. Шарик исчез. Медленно прошла первая секунда, вторая. И вдруг, как гром с неба, крик Элиота:
      – Орион, вырубай квантотрон!!!
      На полном автомате я выключил питание квантотрона, после чего непонимающе уставился на Элиота, но он продолжал старательно пялиться на место, где исчез шарик. "Ладно, – подумал я, – потом расспрошу..." – и последовал примеру друга.
      Осталось ещё пять секунд, после которых мы наконец-то увидим результат нашего эксперимента. Чем меньше оставалось секунд, тем больше было напряжение внутри нас, которое, казалось, в данный момент было способно обезпечить работу квантотрона на максимальной мощности. Точка Прихода по-прежнему оставалась без изменений, но каждый из нас опасался даже моргнуть, чтобы не пропустить самого важного.
      Вот уже осталась последняя секунда, растянутая в моём сознании чуть ли не на минуту... И с падением словно из ниоткуда взявшегося стального шарика на излучатель квантотрона время вошло в свой привычный темп.
      Не успел шарик упасть, а лаборатория уже разразилась двойным оглушительным криком ликования. Вскочив с кресел, мы с Элиотом сразу кинулись обнимать и поздравлять друг друга.
      – Орион, ты молодчина! Твоя программа работает!
      – А кто строил квантотрон и большую часть этой лаборатории, проектировал её оборудование и проводил безконечное количество расчётов, чтобы этот наш опыт удался? Ты! Так что не надо преумалять своего вклада, коллега! Без тебя у меня бы ничего этого не получилось!
      – Да, у меня бы тоже без тебя ничего не получилось!
      – Тогда получается, что у нас без нас ничего бы не получилось?
      – Точно! – и мы опять рассмеялись.
      – Нет, ты видел, как он исчез и появился? – спросил Элиот. – Мгновенно! Я даже заметить ничего не успел!
      – Я тоже. И если Переход действительно был мгновенным, то тогда получается, что время постоянно и понятия "точка времени" не существует!
      – Эта гипотеза высказывалась и раньше. Просто мы её подтвердили. Наверное. Пошли, взглянем, что по этому поводу думает аппаратура.
      – Кстати, об аппаратуре... – сказал я, направляясь к своему креслу. – Отключение квантотрона было необходимо для проверки автономности процесса?
      – Угу.
      – Что ж, проверка оказалась успешной, – сказал я и взглянул на многочисленные показатели. – Ого, а временное смещение по нулям до безконечного порядка!
      – Тогда с помощью Переходов можно измерять время! – заметил Элиот. – Правда, для этого придётся подводить к квантотрону электростанцию...
      – Не думаю, – возразил я. – Посмотри ниже, на отдачу Перехода.
      – Блин-н-н!!! – потрясённо воскликнул друг, взглянув на соответствующие характеристики этого опыта по телепортации, который неожиданно для нас самих, не сломлённых тем, что сотни предыдущих попыток телепортации были провальными, оказался удачным. – Это ж получается, что необходим лишь начальный запас энергии для формирования виртуального времени, который в момент Прихода почти полностью возмещается!..
      – Это, конечно, хорошо, но меня сейчас волнует другое...
      – Что?
      – Не формируется ли во время активации виртуального времени новый Вариант? И если формируется, то какой? Мир, состоящий из одного перемещаемого объекта, или же копия нашего мира, в которой появляется и исчезает перемещаемый объект? И, если верен первый случай, то разрушается ли новый Вариант или продолжает существовать дальше?
      – Да-а... – Элиот задумчиво почесал затылок. – Да ладно, не безпокойся, предоставь это учёным, если не понимаешь сам.
      – Но я хочу сам это узнать! – возмутился я.
      – Что ж, сам так сам, – не стал спорить друг. – Но, думаю, пора немного развеяться после недавнего мозголома и накостылять друг другу... Ты как?
      – Я готов, – сказал я, предвкушая предстоящий поединок.
      Выключив аппаратуру, мы направились в тренировочный зал, который находился на том же уровне, что и лаборатория. Зал был довольно просторный, очень высокий и, самое примечательное, пустой, не считая нас с Элиотом. Мы разделись по пояс, сняли обувь и носки, сложили одежду в появившиеся из стены по мысленному приказу ящики, которые потом опять вернулись в стену.
      – Каков режим? – спросил Элиот.
      – Как на счёт динамичного акробатического?
      – Поддерживаю.
      – Оружие выбираешь ты.
      – Любимое.
      По мысленному приказу из стены появилось два держателя. На одном из них были два длинных кнута особой конструкции – любимое оружие Элиота, выполненное по его личному проекту. На втором было моё любимое оружие – два длинных прямых меча, тоже особой конструкции. Конечно, мы знали о всех особенностях того и другого оружия, но вся прелесть в том, что особенности каждого оружия максимально подходили лишь только для его владельца. И скоро мы это почувствуем...
      Тем временем зал начал трансформироваться, заполняясь многочисленными балками, преградами, выпуклостями и впуклостями, и всё это находилось в постоянном движении и изменении, представляя собой некое сюрреалистическое зрелище. Вооружившись, мы с Элиотом встали друг напротив друга, мыслями уже находясь в бою.
      – Я тебе доверяю, – произнесли мы, одновременно поклонившись друг другу, и сразу же кинулись выбирать для себя наиболее удобное место для начала атаки.
      Я с разгона взбежал по стене на верхнюю балку, и дальше всё выше и выше, к самому верху. Судя по звукам, Элиот делал то же самое. Оказавшись на самом верху внутренних конструкций тренажёрного зала, но с разных сторон, мы стояли в шести метрах друг от друга. Несколько секунд смотрели друг другу в глаза и прыгнули вперёд.
      Я летел горизонтально, вытянув руки с мечами вперёд, но Элиот избежал моей атаки, обхватив кнутами мечи, растянув их в стороны и нанеся ногами удар в мои открывшиеся плечи. Удар отбросил нас в разные стороны. Прилетев в стену, я тут же оттолкнулся от неё и закрутился волчком вперёд, превратившись в эдакую кофемолку, а Элиот, чуть-чуть запоздав, летел прямо надо мной. За четыре метра до пола он объединил кнуты в подобие скакалки и резко изменил моё вращение, слегка придержав ими один мой меч. Тем не менее, я в приседе ловко приземлился на ноги и вскинул один из мечей над головой, направив его прямо под падающего Элиота, но он извернулся, сжав меч ступнями и отклонив его от себя, а сам приземлился на руки и сразу же отскочил назад, пропустив мой второй меч над своей грудью.
      Не теряя времени, я бросился вдогонку за Элиотом, который разъединил свои кнуты и с их помощью взлетал всё выше, обхватывая ими перекладины одну за другой, раскачиваясь на кнутах и перехватываясь. Я отставал, поскольку не мог хвататься руками, занятыми мечами, но всё равно продолжал гнаться. Тут, на моё счастье, из-под ног Элиота внезапно убрался выступ стены, и он оттолкнулся в сторону, сократив расстояние между нами до возможности моего прыжка. Я прыгнул.
      Элиот почувствовал моё приближение и в развороте махнул кнутом в мою сторону, заставив меня защищаться, а после этого сразу направил ко мне взмах второго кнута. Я позволил ему намотаться на левый меч и резко дёрнул на себя, притягивая к себе Элиота и направляя правый меч ему в пояс, но он особым образом закрутил свой свободный кнут в спираль, обхватившую мой атакующий меч, и сам в свою очередь сделал рывок в свою сторону, отведя мой удар. Едва не столкнувшись, мы пролетели мимо друг друга.
      Опять оказавшись на полу, мы медленно начали сближаться, поигрывая оружием. А далее разминка закончилась.
      Оружие пело в наших руках, с огромной скоростью мелькая со всех сторон, а тела едва поспевали за ускоренным мировосприятием. Для нас не существовало ни верха, ни низа – значение имела лишь опора – лишь то, от чего можно оттолкнуться, чтобы начать стремительный полёт в выбранном направлении. Вскоре в ход пошли смертельные приёмы, почти не оставлявшие противнику возможности спастись, но мы не боялись их применения, удерживаясь на этом "почти" и безостановочно сокращая эту границу выживания. Постепенно, когда мы разогнались настолько, что могли показаться смутным мельканием для стороннего глаза, наши сознания, скреплённые радостью сражения, объединились в одно: каждый из нас с лёгкостью предугадывал любое, казалось бы, самое неожиданное действие противника, и одновременно с этим понимал, что так же просто будут предугаданы и его действия. На этом по мысленному обоюдному согласию поединок и закончился.
      Я отдал приказ залу закончить динамичный акробатический режим. Улыбаясь, мы немного отдышались, подошли к стене у выхода, поместили оружие обратно в стену, оделись.
      – А знаешь, Элиот, как на счёт того, чтобы в следующий раз поменяться оружием?
      – Понравились мои "червячки"? – ухмыльнулся друг.
      – Нет, но это усложнит наши последующие бои.
      – Я подумаю... – улыбнулся Элиот.
      – Я рад, что ты согласен, – произнёс я и похлопал его по плечу.
      – Но я ведь ещё не ответил!
      – Ты выдал себя своим поведением. И не вздумай передумать!
      – Ладно, уговорил... – сдался Элиот, но по его на мгновение промелькнувшей улыбке я понял, что моя идея ему целиком по душе.
      – Пора на занятия, – сказал я по пути в лабораторию.
      – Знаю. Ты собран?
      – Осталось захватить рюкзак.
      – Мне тоже.
      Забрав свои рюкзаки из хранилища, мы покинули лабораторию тем же путём, которым я в неё попал – через лифт. Только на этот раз проверка была другой: лифт сначала идентифицировал наши личности, затем проверил содержимое себя на наличие особых предметов, и, убедившись в их отсутствии, с ощущением опускания поднял нас на первый этаж.
      Когда мы вышли на улицу, солнце уже ярко светило, а поток автомобилей сделался гораздо более оживлённым.
      – Осталось пол часа, – подвёл итог Элиот. – Как думаешь, успеем за это время преодолеть семь километров?
      – Думаю, ты слишком много говоришь, – сказал я и побежал.
      – Тебе меня не обогнать! – услышал я в спину вместе со стуком стремительных шагов Элиота.
      – Уже обогнал... – тихо произнёс я.
      ...Видя нашу стремительность, прохожие заранее освобождали нам путь, а там, где они этого не успевали, нам приходилось их перепрыгивать. Впрочем, нам они особо не удивлялись, поскольку мы с Элиотом частенько делаем подобные пробежки. Примерно в середине пути мне пришлось выбирать: бежать в обход большой стройки многоэтажки или через неё. Что ж, выбор сделан, и, надеюсь, рабочие не сильно обидятся на меня...
      Подбегая к стройке, я вдруг заметил, что давно не слышу шагов Элиота за спиной. Обернулся – его не видно. Интересно, что он задумал?.. И тут меня пробило: я вспомнил, что недавно была построена новая подземная дорога, по которой можно было значительно сократить путь от дома Элиота до университета. Неужели Элиот выбрал её? Тогда я должен поторопиться...
      С разбега взбежал на четырёхметровый решётчатый забор, схватился рукой за его край и по инерции кувырком вперёд преодолел его. Так, рабочих пока не видать, и это немного успокаивает.
      Можно было просто обежать строящееся здание, вновь перепрыгнуть забор и выбежать в переулок, но тогда потом придётся обегать чуть ли не пол квартала. Для победы нужен был более быстрый вариант. А может, воспользоваться узостью переулков за стройкой и немного полетать?
      Вбежав внутрь каркаса здания, по лестницам поднимался вверх до тех пор, пока не оказался на несколько метров выше уровня крыши соседнего здания.
      Отбежав к противоположной стене этажа, я разбежался и, оттолкнувшись от нижней части отверстия окна, прыгнул.
      Как обычно, время в полёте замедлилось. В переулке было безлюдно, из-за чего я немного расстроился, так как никто не видел моего прыжка на высоте тридцати с лишним метров. Семь метров полёта – и я на крыше другого здания. Новый разбег, прыжок – и я бегу по крыше следующего. Дальше шла дорога, и я вряд ли смогу её перепрыгнуть – значит, нужно спускаться...
      Добежав до края здания, посмотрел вниз. Ближайший балкон был на пять метров внизу. Хорошо, хоть крыши у него нет. Эх, была не была!..
      Развернулся спиной к дороге и прыгнул, вытянув руки вперёд. Край балкона больно впился в ладони, а тело по инерции понесло, чтобы ударить плашмя о балкон. Чтобы избежать этого, за несколько мгновений до удара отпустил балкон и резко махнул ногами вперёд, "подныривая" под него. Оттолкнулся ногами от стены и в прыжке сальто назад схватился руками за балкон этажом ниже. И ту же операцию исполнил и с ним, и так с каждым балконом до самой земли.
      К тому моменту, когда я оказался на земле, у меня вовсю ныли от напряжения пресс и плечи, а ладони были истёрты до крови, но я не хотел проигрывать Элиоту, и потому через боль и усталость побежал вперёд.
      За километр до университета за спиной вдруг опять послышались знакомые шаги. И постепенно эти шаги приближались.
      "Я должен победить", – мысленно твердил я, посвящая бегу остатки сил, но при этом понимал, что то, что я должен победить, ещё не значит, что победа за мной.
      А между тем Элиот уверенно догонял меня и даже, уверенный в своей победе, позволил потратить драгоценный воздух в своих лёгких, чтобы крикнуть:
      – Сегодня победитель я!
      Вполне оправдывая свои слова, Элиот вскоре поравнялся со мной, а затем оставил меня позади. Я, уже на одном пару, ещё немного ускорился, но дистанция между мной и ним только увеличивалась. Вот уже главные ворота университета, и первым в них вбегает Элиот, а я только второй с задержкой в пару секунд.
      Мы согнулись пополам, пытаясь восстановить дыхание и силы. Немного отдышавшись, я сказал Элиоту:
      – Ох и хитрющий же ты!..
      – А ты как думал? Победа зачастую добывается умом, а не силой. – Мы, наконец, разогнулись и пошли ко входу в университет. – Хотя, вообще-то, я думал, что обгоню тебя на большее расстояние...
      – Ты многое пропустил, выбрав короткий путь...
      – Да? – удивился Элиот. – И что же, например?
      – Я, может быть, выбрал более длинный путь, чем ты, но тоже придумал, как его сократить. Уверен, что узнав про то, как я его сократил, ты обязательно захочешь проверить, кто из нас моим способом сократит его быстрее...
      – Хм... – задумался Элиот. Судя по всему, он восстанавливал в памяти часть города, в которой проходила наша гонка. – Ты бежал через стройку?
      – Верно, – кивнул я.
      – Тогда понятно. Ты поднялся на девятый этаж, прыгнул на соседнее здание, а с него на следующее. А дальше... ты каким-то образом быстро оказался на земле... Как?
      – Балконы.
      – А, тогда понятно. Надеюсь, они были крепкие?
      – Ну конечно же нет, – саркастически заметил я, – потому и на земле оказался быстро...
      Мы расхохотались, живо представив меня, с воплем ужаса падающего с тридцатиметровой высоты и продолжающего сжимать в руках оторванный балкон.
      На занятия успели вовремя. Садясь за парту, я заметил, что лицо Петра Давидовича, нашего преподавателя физики, имеет какое-то подозрительно загадочное выражение. Наверняка он приготовил для нас какой-то сюрприз. Интересно, как это обернётся для наших с Элиотом проектов?..
      Остальные студенты, похоже, тоже заприметили это, и потому в аудитории стояла непривычная тишина. И после звонка все они, включая нас с Элиотом, из режима настороженного ожидания перешли в режим трепетного ожидания.
      Подойдя к трибуне, Пётр Давидович нахмурился и пристально оглядел содержимое аудитории, то бишь нас, студентов. Те, на кого он смотрел, замирали, прятали свой взгляд, отворачивались. Я, конечно, понимал, что он таким образом нагнетает атмосферу, чтобы потом резко нас чем-нибудь удивить, и потому, когда его взгляд дошёл до меня, я сделал как можно более хмурое и серьёзное лицо и пристально посмотрел в ответ. Не ожидавший этого, Пётр Давидович рассмеялся и произнёс, обращаясь ко всей аудитории:
      – Товарищи студенты! Сегодня у нас особенный день, который запомнится вам на всю жизнь! – профессор сделал небольшую паузу, а затем продолжил: – В общем, первого занятия не будет!
      Аудитория наполнилась восторженными криками студентов, а мы с Элиотом переглянулись, понимая, что профессор ещё не сказал самого главного. И верно – через полминуты он поднял руку, и в аудитории мгновенно наступила тишина.
      – Сегодня будет только одно занятие. Но приходить на него вам совсем необязательно. Кто хочет, может уходить прямо сейчас. С завтрашнего дня расписание возвращается в прежний режим.
      Профессор выждал некоторое время, но никто даже и не думал вставать, и тогда он выпалил:
      – Наш университет договорился со Службой Контроля Вариантов, и сегодня вам удастся наблюдать Точку Перехода в действии.
      Аудитория взревела. Мы же с Элиотом на несколько секунд впали в ступор и медленно переглянулись с разинутыми ртами и выпученными глазами. Через некоторое время Элиот благоговейно произнёс:
      – Случилось чудо...
      – Случится... – в тон ему поправил я.
      Затем мы резко обернулись к Петру Давидовичу, вскочили с кресел и хором спросили:
      – А когда и где это будет?
      Через гул Пётр Давидович всё же смог нас расслышать, поднял руку, пресекая шум, и ответил:
      – В двенадцать ноль-ноль. Собираемся в зале отдела физики. Вас будут проверять, поэтому подозрительных вещей с собой не брать. Если всё пройдёт хорошо, то наш университет может рассчитывать на дальнейшее сотрудничество со Службой Контроля Вариантов и, кто знает, может, её сотрудниками станет кто-нибудь из вас... – тут он выразительно посмотрел на меня и Элиота, но мы скривились и сели обратно. – В общем, это всё, кто опоздает, лишится возможности наблюдать Точку Перехода в действии. Всё, все свободны.
      – Орион, – сразу же окликнул меня Элиот.
      – Я знаю, куда нам нужно, – закончил его слова я.
***

      Не желая терять драгоценное время, до дома Элиота добрались на такси. Проникнув в лабораторию, начали перечислять приборы, способные отследить работу Точки Перехода.
      – Эх, – сетовал Элиот, – и почему мы раньше не задумывались над разработкой костюмов для подобных отслеживаний?..
      – Но мы можем изготовить их прототипы, – предложил я.
      – У нас есть три часа, чтобы их сделать и добраться до зала отдела физики. Надеюсь, успеем.
      – Как будем стараться. С чего начнём?
      – С обуви. Может, сапоги?
      – Для середины мая будет выглядеть слишком подозрительно, – возразил я. – Наверняка попросят их проверить.
      – Тогда кроссовки. Шнурки заменим гибкими антеннами, под штанинами проводами подведём к регистратору. Его поместим на внутренней стороне пиджаков, типа для нас это праздник.
      – Нужна видеосъёмка в максимальном спектральном диапазоне, – я взял спектросканер и помахал им перед Элиотом. – Как думаешь, куда поместить его? Может, выдать за объектив видеокамеры?
      – Сомневаюсь... А вдруг их не разрешат брать?
      – Стоп. Всё это безполезно: нас, скорее всего, будут сканировать. И тут возникает проблема: наш «заместитель» не доделан, следовательно, замещение излучения будет не полным.
      – Доделать его не успеем. Нужен другой способ маскировки.
      Несколько минут мы напряжённо думали. Мысль о том, что если мы не сможем найти верное решение и вовремя осуществить его, то наша главная на текущий момент задумка может отложиться на неопределённое время, заставляла мысль безостановочно ускоряться, и когда мне показалось, что я от напряжения вот-вот потеряю сознание, внезапное озарение вспышкой осветило моё сознание.
      – Элиот, у тебя найдётся два одинаковых парадных костюма?
      – Да, – отвлёкся от своих мыслей друг. – А что?
      – Мы наденем обычные костюмы, а после проверки телепортируем на себя костюмы со встроенной отслеживающей аппаратурой.
      – Орион, ты гений!
      – Знаю, мог бы и не говорить, – улыбнулся я. – Я тогда займусь доработкой кода программы телепортации, а ты по-быстрому сгоняешь ещё и ко мне домой и заберёшь мои костюмы.
      – Считай, что уже вернулся, – сказал Элиот и направился к выходу.
      Не теряя времени, я сел в своё кресло и приступил к работе. Нужно было исключить пересечение телепортируемого объекта с Точкой Прихода, иначе нам с Элиотом может не поздоровиться.
      На эту задачу ушло с полчаса. Далее я занялся заданием точек привязки телепортируемого объекта к Точке Прихода, чтобы телепортируемые на нас пиджаки "наделись" правильно. После решения этой задачи взялся за последнюю, как мне поначалу показалось, самую сложную – динамическую синхронизацию виртуального будущего и Точки Прихода, поскольку мы с Элиотом вряд ли будем всё время неподвижно стоять на одном месте. Но при первом же обдумывании этой задачи я понял, что она на самом деле проста, и нужно лишь провести пространственно-временную синхронизацию со мной и Элиотом, минуя Землю. Как там гласит первый закон Ньютона? "Существуют такие системы отсчёта, относительно которых тело сохраняет свою скорость неизменной, если на него не действуют другие тела или действие других тел полностью взаимокомпенсируемо." Тут только основное отличие от телепортации шарика в том, что точек привязки не одна, а несколько... Уф, вроде закончил...
      На часах десять тридцать семь. Элиот, как я только что заметил, уже вернулся с моими костюмами и, скорей всего, давно. Сейчас он, окружённый кучей приборов и инструментов, усердно занимался их "начинкой".
      – Вроде бы я доделал программу, – сообщил я. – Костюмы должны телепортироваться верно.
      – Ага... – рассеянно согласился друг, не прерывая своей работы. – Только вот... куда денутся костюмы, что были на нас до этого?
      И всё-таки хорошо, что у меня есть такой расчётливый и дальновидный друг, как Элиот!.. Сразу заметил, что с поставленной мной себе задачей я ещё не справился!.. Что ж, пойду доделывать...
      Аналогично настроив телепортацию наших "пустых" костюмов, я подошёл к Элиоту и оглядел свои вывернутые наизнанку брюки, рубашку и пиджак, над которыми сейчас трудился Элиот. Куча сканеров различных типов и назначений, каждый из которых был продублирован, многие ниточки проводов. Некоторые из приборов я видел впервые и не понимал их роли, но отвлекать Элиота не стал, доверившись ему, так же, как и он доверился мне в программе телепортации. Наконец, он закончил "начинять" мой костюм, и довольно посмотрел на меня.
      – Теперь осталось настроить наши костюмы на телепортацию, – сообщил я.
      – Отлично.
      Мы поднесли наши костюмы поближе к квантотрону, уселись в свои кресла и приступили каждый к своей работе. Я зафиксировал в воздухе силовыми полями наши брюки, пиджаки и рубашки, затем переместил свои "шпионские" брюки к квантотрону, просканировал их. Программа тут же отметила на их виртуальной модели ключевые точки привязки.
      – Телепортация в будущее на пять микросекунд, – сообщил я.
      – Угу... – раздалось сбоку.
      Затем я ту же операцию провёл с прочими "пустыми" элементами наших костюмов.
      Время – одиннадцать двадцать три.
      – Я закончил.
      – Хорошо, – сказал Элиот. – Я тоже. Время ещё есть. Протестируем.
      – Хорошо, – согласился я. – Только на первый раз на себя надевать не будем – вдруг это окажется опасным?
      – Тогда сперва проверим на манекенах, – сказал друг и велел дронам принести пару штук, одна из которых в точности повторяла строение моего тела, а другая, соответственно, тело Элиота. Когда мы, следя за аккуратностью действий, одели манекены, Элиот сказал:
      – Запускаю.
      – Как? – спросил я.
      – Шнурком. – Элиот нагнулся и соединил концы шнурка своего правого кроссовка.
      Раздался шорох. Так как я смотрел, что мой друг делает со своим шнурком, я не заметил, что случилось с нашими брюками, рубашками и пиджаками. Повернувшись, я увидел, что элементы двух костюмов на манекенах с виду не изменили положения (хотя, я знал, это было совсем не так), а элементы остальных костюмов перенеслись, как и было мной задумано, на пустой стол рядом с полкой у стены слева.
      Внимательные датчики не заметили повреждений на манекенах после телепортации одежды на них, а значит, можно не безпокоиться, что нам это навредит.
      – На шнурки, – протянул их мне подошедший Элиот. – Красный телепортирует наши костюмы. Зелёный активирует твой костюм.
      – Понял.
      – А теперь марш одевать костюмы.
      Мы подбежали к столу с нашей одеждой и стали торопливо переодеваться.
      – Так как передающая мощность шнурков относительно мала, – произнёс Элиот, – пришлось в передающую цепочку добавить более мощный передатчик – машину. Припаркуем где-нибудь рядом.
      – А сейчас сигнал от твоего шнурка тоже шёл через машину? – спросил я.
      – Да.
      – Пришлось проделать "дыру" в волновом фильтре? – спросил я друга, зная защищённость его лаборатории.
      – Угу, – кивнул он.
      Наконец, мы закончили переодеваться. Пришло время проверить телепортацию уже одетых костюмов...
      – Теперь я активирую телепортацию! – безапелляционно заявил я.
      – Ну ладно, ладно, уговорил, – со снисходительной улыбкой согласился друг.
      Я взял в руки красный шнурок и внимательно вперился на свой костюм.
      – Всё, включаю... – я задержал дыхание и, стараясь не совершать лишних движений, медленно соединил концы шнурка.
      По телу прошёл сильный разряд тока, отчего я сильно вздрогнул и громко издал нечто вроде "Бырбырбыр!". Наверное, со стороны это выглядело смешно, и Элиот непременно посмеялся бы над этим, если бы то же самое не произошло и с ним.
      Я почувствовал, что костюм потяжелел килограммов эдак на пять, и под ним чувствуется спрятанная аппаратура. Осмотрел его – вроде всё в порядке, значит, программа написана верно...
      – Мой наделся правильно, – сообщил я.
      – Мой тоже, – сказал Элиот. – А теперь аккуратно снимай свой костюм и одевай другой.
      – Да знаю, знаю... – проворчал я.
      Когда мы вновь одели «пустые» костюмы, и я заменил шнурки своих кроссовок на переданные мне Элиотом, на часах было уже одиннадцать сорок.
      – Ты готов? – спросил я друга.
      – Да. И будь, что будет. Всё, нам пора.
      Мы вошли в лифт. Но на этот раз он пошёл другим путём. Правда, искусственное гравитационное ускорение говорило совсем о другом... Ну да ладно...
      На этот раз мы вышли, а, точнее, выпали через дно лифта внутрь гаража. Я по привычке обратил взгляд вправо, на мотоцикл Элиота. Такая красотень, такое совершенство форм... На себя в зеркало сто раз глянешь, прежде чем осмелишься дотронуться до этого творения, не говоря уже о том, чтобы сесть...
      А вот прямо напротив нас "Стрела" – автомобиль, который мы с Элиотом вместе создавали. Хотя в данном случае будет правильней выразиться "собирали", так как половину деталей делал местный автомобильный завод по нашим заказам.
      Три ряда сидений, восемь мест, багажник объёмом в два кубометра, семь с половиной метров в длину, два в ширину. Обтекаемая форма, восемь мощных "движков" – левитаторов. Белый цвет с голубыми и фиолетовыми узорами. В общем, мечта большинства автомобилистов.
      – Теперь веду я!
      – Орион, ты как ребёнок! Как будто давно не катался!
      – Тоже мне, взрослый нашёлся, – проворчал я, садясь на левое переднее сиденье. – В последний раз вёл ты, так что всё честно.
      Дождавшись, пока Элиот тоже усядется, я мысленно велел машине включиться. На появившихся гэках отобразились различные показатели её состояния, взглянув на которые и убедившись, что они в норме, я, мысленно управляя сим агрегатом, поднял автомобиль на первый уровень высоты, то есть полметра, включил скорость и направил вперёд. Створка гаража автоматически распахнулась, и мы оказались на улице.
      Разумеется, я не стал вливаться в общий поток автомобилей – это слишком медленно. Да и на "Стрелу" отсутствуют "заводские" ограничения высоты, ведь она, в отличие от других автомобилей, работает на левитаторах, а не гравитаторах...
      Поднявшись над городом, повернул машину в сторону университета и включил земное ускорение, и с каждой секундой здания и улицы под нами стали проплывать всё быстрее и быстрее. К сожалению, насладиться таким "падением вперёд" пришлось недолго, ведь через полминуты пришлось включить торможение, перед этим развернув машину на сто восемьдесят градусов, для комфортного переноса перегрузки. Конечно, следить за полётом всё равно надо, поэтому я приказал своим браслетам передавать изображение с фронтальных видеокамер «Стрелы» прямо на сетчатку моих глаз.
      – Обожаю полёты спиной вперёд, – саркастически заметил Элиот. – Это так интересно – не знать, что ждёт тебя впереди.
      – Не ссы, я ведь знаю.
      – Да уж, спасибо, успокоил!..
      "Старый ворчун!.." – с улыбкой подумал я про себя о друге. – "Старше меня на пять месяцев, а гонору, как у… у... у моего лучшего друга!"
      Когда скорость стала совсем маленькой, я развернул машину и направил её на снижение к университету.
      Припарковавшись, мы сразу направились в зал отдела физики. Войдя, мы сразу отметили, что, несмотря на огромные размеры этого зала, сейчас в нём было не протолкнуться. Со всех сторон доносился гомон собравшихся, которые, конечно же, обсуждали Точку Перехода и Варианты.
      В напряжении мы выждали последние десять минут. И ровно в двенадцать ноль-ноль из динамиков раздался голос Петра Давидовича:
      – Товарищи студенты! Я рад, что вы сегодня собрались, чтобы наблюдать великое чудо, которое совсем скоро должно произойти. Однако... – это слово вызвало у меня тревогу, – наблюдение за работой Точки Перехода будет происходить через прямую трансляцию происходящего на экраны концертного зала. Также канал с трансляцией будет открыт для ваших браслетов.
      Со всех сторон раздались крики негодования. А что до нас с Элиотом... Мы же были попросту опустошены. Теперь уже неважно, что за чудо случится по ту сторону экранов – для нас этого чуда уже не будет...
      Так не хотелось смотреть друг другу в глаза... И без того понятно, что сейчас чувствует каждый из нас... Просто наша мечта... нет, Мечта, опять откладывается...
      – Но! – раздался вновь голос Петра Давидовича. – Двое счастливчиков смогут наблюдать Точку Перехода своими глазами и даже пообщаться с сотрудниками Службы Контроля Вариантов!
      Я настолько погрузился в мысли о том, что удача в столь важный момент прошла мимо нас стороной, что до меня не сразу дошёл смысл сказанного нашим профессором. А он тем временем продолжал:
      – Конечно же, эти счастливчики заслужили, чтобы являться сейчас таковыми, ведь именно они не раз показывали поразительные результаты в области изучения физики, выдвигали великие гипотезы, привлёкшие внимание многих физиков по всей Земле, и создавали такое, что проще назвать невозможным, чем поверить в это! Думаю, вы все прекрасно поняли, о ком я сейчас говорю! Это Орион Свирин и Элиот Серебров!
      – Дружище! – крепко обнял меня Элиот. – Нам опять повезло!
      – Повезло... – эхом прошептал я.
      – Итак, – сказал профессор, – если Орион и Элиот присутствуют сейчас в этом зале, в чём я нисколько не сомневаюсь, то пусть они подойдут к двери, отмеченной зелёной стрелкой. А остальные сейчас направляются в концертный зал, где и будет происходить видеонаблюдение.
      Над дверью спереди справа на стене, которая одновременно являлась и экраном, появилась большая зелёная стрелка, направленная вниз. Пропихиваясь против толпы, я и Элиот, наконец, дошли до неё. Нас встретили три суровых бойца в полных боекомплектах и с автоматами. Один из них держал в руках сканер. Просканировав нас, он удовлетворённо кивнул своим товарищам, а затем сказал, обращаясь к нам:
      – Вы, значит, что ли? Молодцы. Следуйте за мной.
      И мы последовали. А за нами последовали остальные двое бойцов.
      Шли минуты две. И вышли, как я успел догадаться ещё в пути, к лаборатории номер 22, или, как её называют иначе, Пустой лаборатории.
      Возле входа в неё стояли ещё десять бойцов. Они нас ещё раз просканировали, не поленились "обхлопать", и только потом один из них доложил по устройству связи:
      – Они пришли. Всё чисто. – Затем он набрал длинный пароль на панели двери и сказал нам:
      – Входите.
      Я осторожно коснулся ручки двери, вздохнул и медленно, чтобы не шуметь, открыл дверь.
      От увиденного я замер с открытым ртом, не в силах войти. Но Элиот справился с собой быстрее, и через пару секунд он, отпихнув меня, первым из нас вошёл в эту обитель чудес.
      Постепенно я оправился от первого порыва чувств и уже детально смог оглядеть содержимое лаборатории. В ней было четверо сотрудников СКВ, которые сейчас, улыбаясь, смотрели на наши удивлённые лица. Справа и слева от входной двери стояло по бойцу. А в центре этой круглой лаборатории...
      – Орион, что же ты в проходе стоишь? – улыбаясь, спросил меня один из сотрудников. Я медленно перевёл взгляд от центра лаборатории на него. Довольно-таки молодой мужчина лет сорока, рыжий, с густыми усами. Постепенно до меня дошёл и смысл его вопроса, и я медленно, запинаясь, ответил на него:
      – Да я это... того... растерялся что-то...
      – Что ж, это неудивительно, – тут он подошёл ко мне, взял меня за локоть и ввёл внутрь лаборатории. Затем он отошёл чуть в сторону и, обращаясь к нам с Элиотом, сказал:
      – Позвольте представиться. Меня зовут Виктор Сергеевич. Я являюсь Управляющим – следящим за всеми процессами использования Точки Перехода. Это, – он указал на высокого бородатого сероволосого мужчину неопределённого возраста, – Александр Иванович, он Техник. Думаю, его обязанности вам понятны. – Затем Виктор Сергеевич указал на седого пожилого мужчину. – Это Григорий Евгеньевич. Он – Программист, управляет работой Точки Перехода, вносит необходимые установки и поправки в её работу. А это, – он указал на молодого светловолосого парня лет тридцати, – Алексей Владимирович, Создатель. Он создаёт миры и управляет связями между ними.
      – Вообще-то, создаю – это сильно сказано, – поправил Виктора Сергеевича Алексей. – На самом деле я лишь управляю процессом создания, своими мыслями воздействую на информацию, которая, подкреплённая энергией Вселенной, затем материализуется, превращаясь в новый Вариант или прокладывая путь к уже существующему – это уже зависит от мысли Создателя. Однако, если вы думаете, что это так просто – достаточно пожелать и на тебе – новый мир, то вы сильно ошибаетесь, поскольку для того, чтобы в результате получилось именно то, что ты хочешь, нужно очень хорошо и, я бы даже сказал, мастерски контролировать свои мысли, а также обладать очень сильным воображением, широким вниманием и, самое главное, уметь чувствовать Вселенную.
      – А Вселенная, – зачарованно спросил я, – она по ощущениям какая?
      – Большая, – сразу же ответил Алексей. – И очень чувствительная. Ну, вы тут пока осматривайтесь, а мне, уж извините, сейчас нужен покой, – и с такими словами он подошёл к какой-то большой непонятной вытянутой капсуле, лёг в неё и закрыл крышку. Я же развернулся в сторону Точки Перехода и наконец-то разглядел её детально.
      Нижняя часть была выполнена в форме плоского цилиндра диаметром метра три, и со всех сторон к этому цилиндру шли многочисленные провода, некоторые из которых, как я заметил, шли от капсулы с Алексеем Владимировичем. Верхняя же часть представляла собой большой прозрачный шар, внутри которого находился чёрный конус, вершина которого едва выступала за пределы шара. А ещё рядом на другом плоском цилиндре, только чуть меньшего размера, стояло большое кольцо, тоже чёрного цвета и размерами примерно равное цилиндру, на котором стояло.
      Элиот тем временем кое-что вспомнил. Обходя Точку Перехода, он остановился рядом, как бы невзначай встав на мой красный шнурок, и при этом напряжённо уставившись на один из проводов. Я его понял, но торопиться не стал, а выждал для порядка несколько секунд, и только затем пошёл в сторону. Конечно, я запнулся и едва не упал.
      – Смотри под ноги, неряха! – попенял меня друг. – Ещё испортишь что-нибудь!..
      – Смотри, куда встаёшь, – ответил я.
      – Орион, Элиот, в следующий раз оба будьте внимательней, чтобы действительно чего-нибудь не испортить, – строго сказал нам Виктор Сергеевич.
      – Извините, – хором сказали мы.
      – Хорошо, на первый раз прощаю. И, Орион, завяжи свой шнурок и спрячь его. На всякий случай.
      Я нагнулся, завязывая шнурок. А Элиот тем временем присел возле одного из проводов, коснулся его рукой и спросил Техника:
      – Александр Иванович, а этот провод из чего сделан?
      Одновременно с этим я крепко сжал зубы, зажмурил глаза и соединил концы красного шнурка.
      В этот раз удар током был ожидаем, а потому я не вздрогнул. А Элиот, отвлекая внимание, его наверняка вообще не заметил, "заземлившись" с помощью того аварусового провода. По резко возросшему весу одежды я сразу понял, что телепортация прошла успешно, и потому сразу же соединил и концы зелёного шнурка. Сигналом того, что аппаратура внутри костюма включилась, была кратковременная вибрация чего-то у меня на воротнике. Затем я заправил оба шнурка внутрь кроссовок и встал.
      К тому времени, как Техник обернулся на вопрос Элиота, наш план телепортации костюмов успешно завершился. Техник посмотрел на провод и ответил:
      – Он сделан из аваруса – материала, обладающего очень высокими поглотительными способностями. Это один из самых лучших аккумуляторов, известных на сегодняшний день.
      – Но, насколько мне известно, он пока не используется в аккумуляторах, – сказал друг, а затем добавил:
      – В широких масштабах...
      – Да, это связано с тем, что очень трудно заставить аварус отдавать поглощённые электроны. Но учёные сейчас думают над решением этой проблемы.
      – Не расстраивайтесь, Александр Иванович. Передайте учёным, пусть в следующий раз попробуют изучить взаимодействие заряженного аваруса с охлаждённой до абсолютного нуля ртутью в направленном силовом поле...
      – Полагаю, вы с другом уже экспериментировали в данном направлении... И какой же будет эффект?
      – А эффект, скажу я Вам, будет... взрывной, – поделился я знанием с Техником. – Впрочем, интенсивность энергопередачи будет зависеть от мощности силового поля, заставляющего электроны «туннелировать». Первые «туннелирующие» электроны оставляют за собой энергетическую брешь, по которой устремляются наружу оставшиеся электроны. Чем больше электронов проходит сквозь брешь, тем больше она становится, и потому при значительном избытке электронов в аварусе процесс их отдачи получается очень стремительным. Получается, аварус – это что-то вроде воздушного шарика, который не может вобрать воздуха больше определённой величины. Если он сильно надут, по после прокола он взорвётся, но если он надут слабо, он всего лишь плавно сдуется. Ухватываете аналогию? Но мы нашли способ сделать так, чтобы сильно надутый шарик после прокола не лопался: чтобы замедлить процесс отдачи электронов, необходимо после его начала направить силовое поле внутрь аваруса, препятствуя «туннелированию» электронов. А, забыл упомянуть, для чего же нужна ртуть!.. Она играет роль своеобразного проводника-катализатора, «выманивающего» электроны из аваруса.
      – А всё-таки не зря вас пригласили наблюдать за Точкой Перехода!.. – похвалил нас Александр Иванович. – И не врали, когда говорили, что вы – одни из лучших физиков Руси.
      – Я думаю, это далеко не единственное открытие, сделанное Элиотом и Орионом, но не Русским институтом знаний, – заявил Виктор Сергеевич. – Вас бы там приняли с распростёртыми объятиями…
      – Это не по нам, – сказал я.
      – Почему же? – удивился Управляющий.
      – А разве мы похожи на кабинетных учёных? – спросил Элиот. – Нам нужна свобода.
      – Никто и не собирается вас её лишать. Просто совместно мы значительно быстрее будем осваивать новые знания, делать новые открытия.
      – Виктор Сергеевич, Вы нас не понимаете, – сказал я. – Вступив в РИЗ, мы сами лишим себя свободы. Вы же понимаете – молодость, хочется нормальной жизни и приключений на одно место… Поэтому мы и стараемся только для себя. Мы хотим чувствовать себя первооткрывателями, независимыми ни от кого, кроме самих себя. Нам контроль ни к чему.
      – Ну а почему хотя бы не поделиться своими знаниями с народом, улучшив его жизнь?
      – Виктор Сергеевич, – сказал Элиот, – Вы же умный человек и должны понимать, что одни и те же знания можно применять не только ради всеобщей пользы. И потому, если люди не додумались до этих знаний, то это значит, что они ещё не готовы ими владеть.
      – Но если так, почему вы рассказали нам о том, как заставить аварус отдавать избыточный заряд?
      – Вообще-то я не думаю, что это будет так уж опасно для людей, – ответил я. – Наоборот, это знание позволит более экономно расходовать энергию. А что до использования данного знания в нехороших целях, то, думаю, общество сейчас научилось избегать вредных действий.
      – Тогда, может, оно справится и с другими знаниями?
      – Может, и справится. А может, и нет. Даже если будет использовать их в мирных целях.
      Немного помолчали. Затем Элиот спросил:
      – А Точку Перехода скоро будем запускать?
      – Скоро, – ответил Программист. – Осталось настроить её на Вариант.
      – Какой Вариант?
      – На последний. Двенадцатый.
      – Я думал, их больше… – разочарованно заметил друг. – Штук тридцать как минимум.
      – Не торопите историю, молодой человек, – наставительно сказал моему другу Григорий Евгеньевич. – Даже эти двенадцать Вариантов заставляют нас несколько раз в сутки делать поправки и исправления в Архиве Истории, тем самым давая много поводов для размышлений.
      Я ухмыльнулся:
      – Да уж, я заметил. За последние три года, с самого начала создания Вариантов, вышло пятьдесят восемь обновлений к учебникам мировой истории. И от того, что пишется в поправках, мне немного грустно из-за прошлого нашей Родины. Но в то же время я горд, что Русь всё-таки победила!.. Эх, не зря кое-какие страны выступают против настоящей истории!.. Просто им стыдно за ошибки своего прошлого, но, пытаясь их скрыть, они лишь совершают новые ошибки. Ничего, скоро они перестанут ошибаться… Сами или с нашей помощью.
      – Орион, ты, как и твой друг, торопишь историю, – мягко улыбнулся Виктор Сергеевич. – В настоящее время нам вполне хватает полной изоляции от этих стран. Конечно, физической войны они начинать не будут, поскольку эта война закончится через несколько мгновений на их же территории, а ментальную войну они уже проиграли, поскольку руссы окончательно встали на свой Путь. Волноваться не о чем.
      – А как же остальные страны? Они ведь ещё не нашли своего Пути.
      – Каждый сам должен найти свой Путь. И мы не будем вмешиваться, пока нам не будут мешать.
      – Пожалуй, Вы правы. Действительно – зачем тратить свои силы на развитие других стран, когда их можно направить на развитие своей страны?
      – Хорошо, что ты меня понял.
      – Почему?
      – Потому, что молодость часто нерационально тратит свою энергию. Вроде и цель хорошая, и выбранный путь ведёт туда, куда нужно, а лучший путь остаётся незамеченным.
      – Эй, философы, заканчивайте философию – пора подключаться к Варианту, – прервал наш спор Программист.
      – Ну так начинайте! – дал команду Управляющий.
      – Виктор Сергеевич, – шёпотом спросил я, – а в этом Варианте какой сейчас год?
      – Тысяча девятьсот десятый. Всё, смотрите.
      Мы с Элиотом немигающе уставились на Точку Перехода. Полминуты ничего не происходило. Затем основание чёрного конуса постепенно начало краснеть, и это свечение постепенно поднималось вверх. Красный цвет основания плавно сменялся жёлтым, как бы выталкивая вверх красный, затем зелёным, голубым, синим, фиолетовым, чёрным, так, что было похоже, будто радуга поднимается по конусу. Однако радуга прошла, и конус опять стал чёрным, но вдруг постепенно стал светлеть, до тех пор, пока не стал белым. Затем шар вокруг конуса стал чернеть, скрывая его, и вскоре можно было видеть только яркую вершину конуса, едва выставляющуюся из шара. Она была яркая, намного ярче летнего полуденного солнца, настолько яркая, насколько себе это можно представить, но почему-то при этом не слепила, но лишь дарила приятную энергию и кристальную ясность сознания. Я не сразу заметил, что из вершины появился тонкий луч, направленный вверх, и он утолщался до тех пор, пока не стал в ширину около сантиметра. Так длилось около минуты. Потом вершина начала терять яркость, пока не стала просто белой.
      Я огляделся. Элиот, Управляющий и Техник стояли и смотрели в кольцо, которое, я понял, являлось Вратами – вратами в другой Вариант, другой мир. Я подошёл и тоже заглянул внутрь.
      Внизу были видны облака, над которыми мы "пролетали" с большой скоростью. Откуда-то справа светило Солнце, но его не было видно. Постепенно вид стал опускаться, и мы смогли рассмотреть то, что было внизу.
      Был конец весны. Внизу было видно село, окружённое лесом и полями. По мере его приближения можно было различить отдельные дома и огороды. В нескольких огородах мужики пахали землю, одни для этого запрягли в плуг лошадей, а другие коров (или быков, с такой высоты не видно).
      Затем вид сместился, и мы увидели людей, работающих на свежевспаханном поле. В основном это были женщины, которые шли вдоль борозд с мешковидными сумками на животах, брали из них семена и затем разбрасывали.
      – Виктор Сергеевич, – спросил я, – а если я просуну руку во Врата, люди из того Варианта её смогут увидеть?
      – Смогут, – улыбнулся Управляющий. – Но сейчас они нас не могут видеть, поскольку мы отгорожены от них фотонным барьером. Видите этих людей? А теперь посмотрите во Врата с обратной стороны.
      Мы с Элиотом обошли Врата и увидели в них... небо!
      – А, я понял, – сказал Элиот. – С обратной стороны Врата показывают обратную сторону Варианта!
      – Верно, Элиот, – кивнул Управляющий.
      Я хмыкнул.
      – Но ведь если Врата для наблюдателя из Искона с обеих сторон отображают противоположные стороны Варианта, и наблюдатель из Варианта с противоположных сторон Врат видит противоположные стороны Искона, то получается, что Искон и Вариант существуют друг в друге.
      – Есть такая теория, – кивнул Виктор Сергеевич. – Но может быть и так, что Искон и Вариант находятся вне друг друга, и только сама сущность Врат сжимает расстояние между ними до нуля. И эта теория выглядит более правдоподобной, чем высказанная тобой, ведь лишь от положения Врат относительно каждого из соединяемых ими миров зависит взаимное положение миров в месте Врат.
      – А что, если миры существуют друг в друге, но при этом их положение определяется лишь тогда, когда их соединяют Вратами? Как в квантовой физике: положение кванта можно определить, только наблюдая за ним, а пока за ним не наблюдают, положение кванта остаётся неопределённым…
      – Может быть и такое, – ответил Управляющий, задумавшись. Эх, до чего же я умный! Такой умный, что для меня озадачить научного руководителя – пара пустяков, из-за которых даже хвастаться неохота. Хотя какое «хвастаться»? Не хвастаться, а говорить правдивые факты об успехах самого себя, о своём в некотором роде отречённом превосходстве…
      – Виктор Сергеевич, а можно мне просунуть руку во Врата с противоположной от людей стороны? – вдруг спросил Элиот. – Всё равно ведь они ничего не увидят...
      Виктор Сергеевич посмотрел на моего друга с выражением, в котором легко читались мысли "эх, молодость, молодость..." и "чем бы дитя не тешилось...", что я едва не рассмеялся, а затем Управляющий с едва заметным вздохом произнёс:
      – Ну, если уж очень хочется...
      Ещё бы не хотелось!.. У меня самого руки едва не тряслись от того, чтобы засунуть их в другой Вариант, чтобы они ощутили воздух этого Варианта, чтобы они просто были в другом Варианте, и я любому человеку мог с чистой совестью сказать: "А я был в другом Варианте. Частично."
      Делая вид, что мы абсолютно спокойны, мы с Элиотом вплотную подошли к Вратам, обернулись друг к другу и одновременно произнесли:
      – На счёт "три"! Раз, два, три!
      Мы синхронно, не торопясь, чтобы насладиться моментом, протянули руки вперёд. В какой-то миг я ощутил сопротивление силового поля, а затем почувствовал воздух, другой воздух, воздух другого мира! О, это было незабываемо!..
      Мы с Элиотом стояли, по самые плечи засунув во Врата по руке. Я чувствовал, что ощущения моей левой руки, которая была удостоена чести побывать в другом мире, несколько отличались от ощущений остального тела, и заметил:
      – В этом Варианте гравитация направлена несколько под другим углом, нежели здесь!
      – Ну конечно! – воскликнул Управляющий. – Потому что миры соединены Вратами не параллельно.
      Мы с Элиотом переглянулись и достали руки из Врат.
      – А где находится этот Вариант? – спросил мой друг.
      – Где-то во Вселенной. К сожалению, сказать точнее пока не могу, – развёл руками Виктор Сергеевич.
      – Понятно. Я так и думал. Но ведь всё равно он где-то есть!
      – Конечно же есть! Но Вселенная очень многомерна, и меряется она, как вы знаете, не только пространством, но и временем и материей. Возможно, существуют и другие её мерности, о которых мы ещё не знаем, но что толку о них говорить, если мы даже известные не до конца изучили...
      – Изучили... – эхом повторил я. И тут меня вдруг прошибло неожиданной мыслью, которая должна была прийти ко мне давно, но почему-то не приходила. Может, это было связано с тем, что я был так сильно восхищён появлением Вариантов, что не уделил должного внимания их применению.
      – Виктор Сергеевич, – стараясь скрыть напряжение, обратился я к Управляющему, – а зачем нужны Варианты?
      – Странно, – удивился он, – я думал, ты знаешь ответ.
      – Моё мнение может не совпадать с мнением СКВ.
      – Хорошо. Хотя твоя просьба очень... необычна. Во-первых, Варианты – это один из способов изучения истории...
      – Остановимся на этом, – перебил я. – Меня именно это и интересует. И у меня очень важный вопрос к Вам – не жестоко ли заставлять людей прошлого заново переживать все несчастья несовершенного мира? Вы же должны примерно представлять, что должно произойти в то время! Неужели знание истории стоит многих загубленных жизней?
      – Орион, не стоит думать, что СКВ подошла к этому вопросу столь безответственно. Мы действительно очень серьёзно обсуждали этот вопрос, и в конце концов пришли к выводу, что знание истории нам очень необходимо, особенно в нынешнюю эпоху перемен. Знание прошлого нам необходимо, чтобы не совершать старые ошибки в настоящем и будущем. И эти знания нам нужны прямо сейчас. Мы понимаем, что такое использование Вариантов нечеловечно, а потому мы установили, что изучение каждого Варианта без вмешательств будет длиться не более двух лет, а затем мы начнём плавно изменять историю каждого Варианта.
      – Надеюсь, СКВ не создавала Варианты, в которых идёт война?
      – Нет. Мы бы никогда не совершили подобной жестокости. Но изучение периодов войн имеет особую важность, а потому мы собираемся когда-нибудь приступить к их прямому изучению, но уже без создания Вариантов.
      – Прямое получение информации из Вселенной?
      – Верно, – кивнул Виктор Сергеевич. – К сожалению, у нас пока это не удаётся, поскольку информация – это не просто материя. Возможно даже, что она представляет собой другую форму существования. Всё дело в том, что информация просто не берётся, – с усмешкой развёл руками Управляющий, – как будто Вселенная отказывается её давать. Но почему-то не против продемонстрировать эту информацию вживую. Думаю, всё упирается во взаимодействие Вселенной и человека, и только полностью поняв их связь, можно понять Вселенную как источник информации.
      – Хм... – задумался я. – Выходит, человек – ключ от Вселенной. Но... тогда нужно лучше изучить этот ключ, чтобы научиться настраивать его на нужные двери. Вот, к примеру, как преобразуется желание Создателя?
      – Никак, – развёл руками Управляющий. – Просто Считыватель, – тут он указал на капсулу с Алексеем Владимировичем внутри, – собирает всю, точнее, скорее всего, всю информацию о находящемся внутри человеке, а затем эта информация через Усилитель, – Управляющий обратил взгляд на сферу с конусом внутри, – отправляется в космос. Отправляется в своём первоначальном виде.
      – Ух ты!.. – удивился Элиот. – Так просто... И это прекрасно! Ведь получается, что каждый человек может собой, своими мыслями менять Вселенную!..
      – Эка удивил, – хмыкнул я. – Виктор Сергеевич, Вы лучше скажите, во сколько раз Усилитель усиливает излучение Создателя?
      – Точно неизвестно. Просто природа человеческого излучения, как вы, конечно, догадались, не до конца изучена. Да и сама Точка Перехода была изобретена скорее на основании опытов и догадок, чем расчётов и знаний. Можно сказать, нам просто очень повезло.
      – Не просто очень, а прямо-таки невероятно! – воскликнул Элиот. – Выходит, эти технологии опережают время!
      Управляющий задумался, а Техник решил подключиться к нашему разговору и ответил:
      – Это может показаться необычным, но пять лет назад лучшие умы Земли были собраны, чтобы создать что-то, что бы намного опередило время…
      – И именно ими была создана Точка Перехода? – спросил Элиот.
      – Да, она и многое другое, – кивнул Александр Иванович. – Но главным изобретением, конечно, была Точка Перехода.
      – И продолжает оставаться до сих пор?
      – К сожалению или, может быть, к счастью – да, – признал Техник.
      – А над чем сейчас работают те умы? – спросил я.
      – Ни над чем, – мрачно признал Техник.
      – Почему?
      – Через несколько месяцев после создания Точки Перехода большинство из них сошло с ума… Возможно, они просто израсходовали весь свой потенциал, да ещё повлияло крайнее нервное напряжение, до которого так часто доводят себя учёные…
      Жалко тех учёных… А то бы они ещё такого понаизобетали… Впрочем, как по мне, нужно заниматься наукой в собственное удовольствие. Хотя приносить себя в жертву науке очень почётно, как-никак, стараешься ради всего человечества, да вот только далеко не всегда это человечество способно достойно оценить и уж, тем более, применить твой вклад. Поэтому мой девиз «думай ради себя, живи ради себя, и делай мир лучше ради себя!» Но если кто-то желает перенять мой девиз, он сначала должен перестать быть тем, кто портит этот мир, и сполна ответить за свои грехи.
      – Потому нам так и нужны новые умы вроде вас, – сказал нам с Элиотом Управляющий. – Я думаю, вы сможете продвинуться дальше.
      – Мы и продвинемся дальше, – заверил Виктора Сергеевича Элиот. – Но в другую сторону.
      – В какую сторону? – непонимающе спросил Управляющий.
      – Сами не знаем, – развёл руками друг. – Но эта сторона точно будет другой.
      – РИЗ, конечно, мощная штука, – добавил я, – да вот только взять хотя бы тех самых сошедших с ума учёных – оно нам надо? Коллективный разум – дело нешуточное. Слейся с ним – и перестанешь быть собой, а отдашь всего себя цели, ради которой этот разум был создан – получать новые знания и делать изобретения. И будешь ты это делать, как робот, которого, когда он вскоре отслужит своё, выкинут на свалку. Со всякими почестями, разумеется. И, может, даже черкнут где-нибудь, что да, был такой, много пользы принёс. – Видя, как от моих слов Виктор Сергеевич помрачнел и крепко сжал кулаки, я уже совсем другим тоном добавил: – Поэтому я поддерживаю «домашних» учёных. Да, пусть и не так масштабно, и техника в большинстве старая и ненадёжная, но именно поэтому их открытия, их достижения просты и гениальны, и это всё при минимуме затрат. РИЗ должен учиться у них и дорабатывать их идеи. Ну и помогать, по возможности. Мягко и ненавязчиво.
      – Пожалуй, Орион, в твоих словах есть доля правды… – задумчиво произнёс Управляющий, а я же про себя не на шутку возмутился словом «доля». – Возможно, Русский институт знаний действительно в чём-то действует неправильными методами, поэтому мы подумаем над тем, что ты сейчас сказал, и, возможно, опробуем предложенный тобой метод… РИЗ очень дорожит своими сотрудниками, и если это поможет снизить нагрузку на них, не снизив производительность в целом, то, без сомнений, этот метод станет одной из наших заповедей. А теперь давайте сменим тему и понаблюдаем закрытие Врат, – с улыбкой добавил Виктор Сергеевич.
      Программист что-то набрал на голографической клавиатуре. Через несколько секунд мир внутри Врат пропал, и они вновь превратились в большое пустой кольцо. Луч, исходящий из вершины конуса Усилителя, стал пульсировать, становясь то шире, то уже, то ярче, то прозрачней. Но вот его яркость пошла на убыль, и вскоре сфера вокруг конуса начала менять свой цвет с непроницаемо-чёрного на прозрачный. К этому времени конус уже успел потерять свою яркость, и теперь вновь был чёрным, как и до открытия Врат.
      Крышка Считывателя открылась, и из него с кряхтением выбрался Алексей Владимирович. Поняв, что "концерт окончен", мы с Элиотом переглянулись и приступили к церемонии прощения.
      – Благодарим вас всех за то, что дозволили нам вживую наблюдать работу Точки Перехода, – поклонившись, произнёс я.
      – Также большое спасибо вам за то, что рассказали нам много интересного. И, конечно же, отдельная благодарность за приглашение работать в РИЗе, – сказал Элиот.
      – Ну что вы, – заотмахивался Виктор Сергеевич, – это вам спасибо за то, что было очень интересного с вами побеседовать. Глядя на вас, понимаешь, что будущее физики в надёжных руках.
      – До свидания! – попрощались мы.
      – До свидания! – отозвались сотрудники СКВ, а Алексей Владимирович ещё как-то хитро подмигнул нам и добавил:
      – И, ребята, удачи вам в вашей задумке!
***

      – Думаешь, он догадался?
      – Не знаю, – ответил друг, просматривая на гэке показания приборов. – Но что бы там ни было, сдавать он нас вряд ли будет. Даже если и догадался, думаю, что он нас понял.
      – Надеюсь. А, ты обратил внимание на принцип действия Считывателя и проводов, соединяющих его с Усилителем?
       – Да, – кивнул Элиот. – Внутри Считывателя образуется область гиперпространства, которое не деформирует обычное пространство, но "запоминает" его. С помощью торсионных полей, протекающих по соединяющим проводам, информация, хранимая в гиперпространстве, передаётся на Усилитель, который резонансно усиливает их, затем концентрирует и излучает вверх. Однако его поток излучения двойственен: несмотря на то, что информация идёт от Усилителя, одновременно с этим поток течёт в обратном направлении, к Усилителю, затем распределяется по фокусирующему конусу и концентрируется на внутреннем шаре, который представляет собой первичные Врата, а потом на этом шаре программно выбирается отдельный участок, который передаётся на вторичные Врата, место пересечения миров.
      – Есть ли у нас всё необходимое для создания Точки Перехода?
      – Теоретически мы можем её создать. Теперь у нас есть подробные данные её работы, и если добавить к этому опыт прошлых попыток её создания, а также успешные телепортации, то можно уверенно сказать, что в этот раз у нас всё получится.
      – Надеюсь, что ты прав, – вздохнул я, откидываясь в кресле. – За сегодняшний день столько всего успело произойти, столько удач, что поневоле начинаешь безпокоиться о будущем...
      – Не стоит, – подмигнул друг, – просто живи и радуйся! Глядишь – дальше ещё и не то пойдёт!
      – Анализ закончен, – сообщил я, взглянув на экран.
      – Что ж, тогда пора приступать к делу!
***

      В этот день мы трудились допоздна, и очень многое успели сделать. Работа шла как по маслу, что меня очень удивляло. Однако, следуя совету Элиота, я не напрягался по этому поводу, а верил в лучшее.
      На следующий день мы занялись недостающими частями. Так как своего мини-завода по изготовлению деталей у нас не было, нам пришлось отправляться на местный завод. На выполнение заказа ушло два дня, во время которых мы тестировали виртуальную версию Точки Перехода. За выполнение заказа нам пришлось заплатить большие, просто огромные деньги, но мы расстались с ними без капли сожаления, ведь никакие деньги не стоят того, что мы собирались сделать.
      На сборку ушло ещё три дня. Точку Перехода разместили прямо на квантотроне, встроив его в её конструкцию и тем самым добившись значительного упрощения в своём деле. Проведя несколько виртуальных тестов и отладив все элементы Точки Перехода, мы решили перейти к стадии подготовки.
      – Время то было опасное, поэтому нам придётся хорошо вооружиться и экипироваться, – сказал Элиот.
      – Ну, тут всё просто, – ответил я. – У нас для этого всё есть, поэтому можно заняться этим в последнюю очередь.
      – Согласен. С чего тогда предлагаешь начать ты?
      – Ну, ежели о глобальном подумать, то я бы советовал начать с семян: картошки, кукурузы, капусты...
      – Точно, Орион, ты молодец! Дальше я бы задумался о технологиях: ковка, сплавы, механизмы...
      – Думаю, в наших браслетах найдётся место для данных об этом.
      «Ну да, ещё бы не нашлось!» – мысленно усмехнулся я. Ёмкость памяти наших браслетов позволяла хранить хоть всю литературу, вышедшую за последние хрен знает сколько тысяч лет. И ещё бы куча места осталась.
      – А что же дальше? – спросил друг.
      – Ну я даж не знаю... Музыка, видео, картинки, информация о нашем мире... Что-нибудь ещё?
      – Не думаю, – ответил Элиот. – Всё-таки самое главное – это мы.
      – Верно, – кивнул я. – Тогда перейдём к следующему. Понятно, что Врата должны закрыться после того, как мы перейдём по ним. Я устрою это. Но как быть с самой лабораторией?
      – Я закрою её. Крепко.
      – Ладно. Остался вопрос по мелочи: как мы вернёмся обратно?
      Элиот на некоторое время задумался. Затем ответил:
      – Можно решить эту проблему чисто по-русски: нам потребуется ещё одна Точка Перехода, которую мы возьмём с собой.
      – Тогда нам потребуется и средство для её транспортировки. Но этот вариант мне как-то не нравится.
      – Мне тоже. Но есть другой вариант...
      – Я тебя понял. И сколько ты готов прожить в Варианте без возможности вернуться домой?
      – Может быть, год. А ты?
      – Тоже, пожалуй. Тогда ровно через год, в месте нашей Точки Прихода, Врата откроются вновь. Рисковать не стоит, я бы держал их открытыми весь день – мало ли что...
      – Как бы кто другой к нам не проскользнул...
      – Для этого нужно будет выбрать место понеобитаемей. Это, конечно же, лес. Точку Прихода как-нибудь обозначим, чтобы потом легко найти.
      – Вроде, всё, – подвёл итог Элиот. – Хотя нет – кто полезет в Считыватель?
      – Я, если ты не против.
      – Так и знал. Ладно, я не против. Но тебе для этого придётся хорошенько подготовиться.
      – Конечно. Сразу, как только доделаю программу. А ты в это время займёшься семенами и браслетами, а также обезпечишь Точку Перехода энергией как минимум на год.
      – Не проблема. Что, за дело?
***

      За этот день я успел дописать программу Точки Перехода и приступил к медитации. Опыт занятий медитацией у меня был, и довольно неплохой, впрочем, как и у Элиота, однако моё мастерство в этом деле было несколько выше. Я понимал, что малейшая неверная мысль Создателя может привести к катастрофе, а потому очень тщательно занялся совершенствованием своего разума.
      Сначала я оттачивал свою концентрацию, изгоняя лишние мысли, оставляя лишь те, что касаются цели. Затем я развивал скорость переключения концентрации с одного объекта на другой. После я учился делить свой разум на несколько частей, каждая из которых, являясь частью целого, могла самостоятельно решать поставленные задачи, только, увы, моя многозадачность как была, так и осталась на двух, хотя и подускорилась.
      За тренировками время пролетало незаметно. Не знаю, сколько дней прошло, но я точно пропустил несколько занятий в университете. Ладно, Элиот что-нибудь придумает.
      Я продолжал тренироваться дальше, изредка прерываясь на разминку, еду и туалет. Вскоре почувствовав, что мой разум достаточно чист и быстр, я решил, что готов. Элиота сейчас в лаборатории не было, а потому я послал ему сообщение о своей готовности и наконец-то впервые за много дней лёг спать.
      Когда я проснулся, Элиот уже был здесь. Я спросил:
      – Ты уже оставил записки?
      – Да. Написал "Я в Варианте". Не волнуйся, твою записку я писал твоим почерком. Найдут их не сразу, поэтому, если что, успеем убрать их.
      – Это хорошо. Ты свои дела доделал?
      – Да. Приступим к сборам?
      Мы взяли свои специальные рюкзаки, которые уже приготовил Элиот, и прошли в тренировочный зал. В этот раз пришлось доставать все держатели, чтобы из всего разнообразия одежды и оружия выбрать то, что нам подходит.
      Свою одежду мы сменили полностью, даже носки, на более крепкие, и в то же время удобные экземпляры. Я надел футболку с длинными рукавами, а затем приступил к своему боевому костюму серой раскраски, разработанному лично мной. Состоял он из нательника, штанов, сапог и перчаток. Его особое строение и специально подобранные покрытия в холод сохраняли внутри тепло, а в жару выводили его. Скрытые внутри пластины и система перемычек в совокупности с динамическим распределением брони обезпечивали великолепную защиту от любых видов физического воздействия, и в то же время не уменьшали диапазон движений и почти не вызывали никакого сопротивления.
      Надев штаны и нательник, обулся в высокие сапоги с ремешками под коленом, надел на руки перчатки. На голову ничего одевать не стал, однако положил в рюкзак зимнюю шапку – авось пригодится. Затем проверил, как достаётся из-за затылка складной пластинчатый шлем, в свободное время исполняющий обязанности защитника шеи, как из-за того же затылка достаётся капюшон, и перешёл к вооружению.
      В специальные карманы в сапогах засунул по ножу с обоюдоострым сужающимся лезвием и узкой рукоятью. Строение этих карманов было таково, что рукояти ножей, выглядывающих из них, даже при внимательном осмотре легко было принять за элементы костюма. В карманы на рукавах, за плечами и под лопатками спрятал ещё шесть таких же ножей.
      Так, теперь пришла пора заняться тяжёлым вооружением. Не торопясь, наслаждаясь предвкушением ощущения его в своих загребущих руках, я направился к держателю, в котором было установлено, без сомнения, моё самое прекрасное, самое совершенное творение...
      Фенеар.
      М-м-м... От одного лишь его имени по телу пробегает сладкая дрожь... Два одинаковых меча безупречной формы с осевой симметрией. Его клинки имели длину в две моих руки, а ширину у гарды в мою ладонь. Идеально зеркальные, слегка сужающиеся к острию, обладающие широкими лезвиями и узкими прямыми долами, они ловили даже самые слабые лучики света, напитывая его энергией, которой он при необходимости со мной поделится. Поделится, расцветя во всей своей смертельной красе.
      С появлением Фенеара я более не нуждался ни в каких других мечах, не мог смотреть на них с восхищением и желанием обладать ими, ведь ни один из них не мог заменить мне его – такого красивого, такого острого, такого прочного, такого многофункционального, такого моего. Наверное, это и есть любовь...
      Я подошёл к держателю со своими мечами, взял в руки своё любимое оружие, немного полюбовался прекрасными лезвиями клинков, а затем засунул их в ножны, которые после пристегнул к креплениям на поясе.
      Закончив экипироваться, я посмотрел на друга. Его боевой костюм, отливающий чернотой, был сделан по схеме, подобной моему – как-никак, всё же вместе разрабатывали проект идеального боекостюма, однако был более тяжёл, что было главным образом связано с большим количеством примочек вроде скрытых в рукавах стрелковых механизмов, которые, перезаряжаясь сгибанием локтя, могли метко и сильно стреляться небольшими предметами, камнями, например, а также встроенных устройств вроде тепловизора и датчика среды. Друг также был вооружён своими кнутами, однако к его вооружению добавилась ещё пара слегка изогнутых клинков длиной в три четверти руки.
      – А мы круты, дружище, – заключил Элиот, когда мы встали напротив зеркала.
      – А то я не знаю. Ладно уж, пошли. Пора.
      Подобрав свои рюкзаки, мы велели держателям с одеждой и оружием вернуться на свои места и направились в мастерскую. Элиот сел в своё кресло, запустил программу Точки Перехода и кивнул мне. Поняв, что лежать в нательнике будет не совсем удобно, я разделся по пояс, затем снял сапоги, носки и уж потом лёг в Считыватель.
      – Удачи, дружище! – успел я услышать перед тем, как закрыл крышку.
      Вокруг наступила непроглядная темнота. Я закрыл глаза, полностью расслабил тело, очистил разум. Постепенно мне стало казаться, что границы Считывателя исчезают, исчезает ощущение собственного тела, а вокруг меня во все стороны расползается безконечная пустота.
      Поняв, что таким образом Считыватель даёт мне понять, что готов к приёму информации, я приступил к своему делу.
      "Вселенная", – обратился я к пустоте вокруг себя, – "покажи мне, пожалуйста, Землю, которая сейчас."
      Перед моим взором тут же возник шар нашей планеты, затуманенный облаками и окружённый мириадами звёзд. Казалось, стоило только обратить свой взор на что-то, и это что-то сразу предстанет пред тобой во всех деталях. Наверное, как-то так видит Бог.
      "Вселенная, найди, пожалуйста, в прошлом Земли то время, которое так ищем мы с Элиотом, и создай новый Вариант, берущий начало в том времени", – попросил я, затем я немного подумал и добавил:
      "Если это возможно, пусть язык руссов в том Варианте возьмёт всё лучшее из современного русского языка."
      После того, как я это произнёс, пришло понимание, что для осуществления этих моих желаний Вселенной необходимы мои собственные знания и понимание того, чего я желаю, поэтому я открыл свой разум, и весь мир вокруг тут же вспыхнул светом, поток которого пронзил меня. Ощущения от этого были похожи на то, будто мой мозг стал решетом, через которое под напором со всех сторон пробегала бурная река. Постепенно я стал утрачивать контроль над своим разумом и превратился в щепку в урагане. Через мгновение, а может, через вечность, световой поток внезапно исчез, и я, обезсиленный, всем собой почувствовал, как время стало замедляться, затем на мгновение остановилось, а ещё через мгновение уже пошло вспять, и весь мир стал возвращаться в прошлое. Это коснулось и меня – меня тоже стало затягивать в прошлое, но я сопротивлялся стихии времени: моё сознание разделилось надвое, одну его часть затягивало в прошлое, а вторая его часть жила в настоящем и возвращала из прошлого первую часть, передавая ей потерянные воспоминания. Сначала время убывало довольно медленно, и мне без труда удавалось возвращать свои воспоминания, затем оно стало убивать быстрее, и мне за секунду приходилось вспоминать уже несколько минут своей жизни. Скорость вращения Земли в обратную сторону всё нарастала и нарастала. Ещё быстрее... Ещё... Весь мир каждую секунду стал терять дни, месяцы, а затем годы и десятилетия, и я только смутно удивлялся, как мне удаётся удерживать такую скорость. Впрочем, удивляться времени не было, ведь моё ускорившееся сознание словно разрывало мою голову изнутри, и так хотелось сбросить это напряжение криком, однако я понимал, что после этого я потеряю свою скорость, перестану успевать за убывающим временем и в итоге потеряю все свои воспоминания, а потому я через боль и усталость старался не отставать.
      Постепенно время стало убывать медленнее, потом на мгновение остановилось, и вот его обороты уже толкают мир вперёд. Земля, которую я теперь видел своим угасающим сознанием, была уже несколько иной, чем раньше. Я улыбнулся, радуясь тому, что мне удалось создать Вариант искомого прошлого, и закрыл глаза.
      Вскоре после этого ощущение безконечной пустоты вокруг меня исчезло, послышалось клацанье механизмов над головой, и чьи-то сильные руки достали меня из моего склепа. Стараясь не быть слишком большой обузой, я старательно перебирал своими заплетающимися и запинающимися нижними конечностями в том направлении, в котором меня вели. Вдруг через закрытые веки я почувствовал, что мир вокруг стал каким-то тёмным. Пришло ощущение невесомости, в лицо мне дунул порыв свежего ветра, и после этого я потерял сознание.

* * * * *
2. Знакомство: http://www.proza.ru/2016/03/16/2060