Маленький злобный прапорщик Демчук вызывал у своих подчинённых самые негативные чувства. Всё в нём было противно сколь-нибудь нормальному человеку. Его походка, физиономия, голос.
– Взвод, смирно!
Проходя мило военнослужащих, он смотрел на всех снизу вверх из-за своего роста. Видимо это обстоятельство придавало ему дополнительной злобы. Его задранный кверху подбородок казался особенно блестящим. Вытягивая ножку в сапоге на каблуке, ему казалось, что он демонстрирует строевой шаг.
– Почему выбрит плохо, рядовой? – Остановился он напротив одного из солдат.
– Не успел, товарищ прапорщик. Вы ж меня сами посылали ...
– Отставить! Плохо, рядовой. Солдат должен всё успевать! Должен уметь делать несколько дел одновременно, как Юлий Цезарь, или вот как я.
– Это как? Спросил кто-то из строя.
– А так, – подскочил он к любопытному в плотную и, поднимаясь на цыпочки, чтобы быть ближе к военнослужащему, – я например, могу одновременно грызть семечки, жевать жвачку и вас недоумков воспитывать! Кстати, тоже плохо выбрит.
– Уже отросли, товарищ прапорщик. Утром брился.
– Значит ещё раз нужно! Я броюсь дважды в день: утром и вечером.
– А вечером зачем?
– Отставить разговоры!
– Его жена дома гоняет, – шепнул в строю один из солдат другому.
– Чё, злая? Не даёт небритому? – Тихо усмехнулся тот.
– Ты её ещё не видел? Она раза в три здоровее Дёмы. Не дай Бог не побреется... Прибьёт!
– До тела точно не допустит, – подхватил разговор третий.
– А как же он с ней?
– Вот здесь на нас и отрывается… Зараза.
– Сегодня все идём в бассейн! – Объявил Демчук. – Не купаться! Будете сдавать нормы по преодолению водной преграды. С полной амуницией.
– Чё, в шинелях плавать?
– Шинель, сапоги, автомат, – всё как положено.
– Да я плавать не умею! – Застонал из строя Бодя (Богдан).
– Значит утонешь. – Невозмутимо ответил прапор.
– Я не пойду. Чего хочите делайте… Я не пойду. Хоть в дисбат…
– Пойдёшь и поплывёшь, говно не тонет!
Бассейн был открытый маленький. В длину метров пятнадцать – двадцать. Прапор всех построил.
– Шинели в скатки! Сапоги снять! Сложить и под ремень, за спину. Следом противогаз, автомат… Всё за спину!
– А шинель куда?
Демчук почесал затылок.
– Ладно, шинели оставить. Плывём до конца и обратно.
– Я не поплыву, – чуть не плакал Бодя, – расстреливайте здесь…
– Поплывёшь! Товарищи помогут!
– А Вы плывёте с нами?
Прапор колебался.
– Во, братцы, видели? Он меня утопить хочет, а сам не плывёт.
– Разговорчики! Я естественно плыву.
Демчук снял сапоги, сложил их вместе, засунул за спиною под ремень подошвами вверх.
– Вот так. Противогазы отставить! – Стал облегчать он сам себя, а заодно и бойцов. – Подсумки снять! Только автоматы. У меня пистолет.
– А воевать чем будем на другом берегу – Спросил кто-то, снимая с ремня подсумок с пустыми магазинами. – Ладно патронов нет, так и вставлять их некуда.
– На том берегу всё будет! – Обнадёжил прапорщик, проверяя взвод на готовность к отплытию.
– Бодя, ты с краю встань. Подвинули товарищи немеющего плавать Богдана. – Держись за край бассейна. Перебирай по нему руками, Дёма не заметит.
– Нырять не будем! – Объявил Демчук. – Чтобы автомат не ударил сзади по голове. Все спокойно опускаемся в воду.
Взвод погрузился в воду. Поплыли. Прапор метров через пять стал тонуть. Все проплыли мимо, не замечая происходящего. Плыть действительно было не просто, а потому все были сосредоточены на себе.
– Ребята! Дёма тонет! – Заорал у бортика Бодя, ожидая всех у старта–финиша. Он так и висел в воде, держась за край бассейна обеими руками. – Ребята!
Вопль был услышал. Остановились и, сбрасывая с себя автоматы, бойцы стали нырять за прапором. Вытащили из бассейна Демчука, достали автоматы. Нормы сдали все, включая Бодю, дневального и даже бойца лежащего с санчасти.