Странно, что математичка не заметила как записка, пролетев через весь класс, плавно опустилась на мою парту. Я открыла листок: «МАРКА — дуррра!» – значилось там красными чернилами. Я обернулась. На последней парте сидел двоечник Сергеев и довольно ухмылялся.«Сам дурак!» – Подумала я и, показав ему язык, гордо отвернулась.
В школьной столовой давка как всегда. А чаю с пончиком все-таки хочется. Я встала в самый хвост огромной очереди. «Марка, чего стоишь? Проголодалась?», – голос Сергеева прервал мои размышления. Я обернулась – ого! Мальчишка держал поднос, на котором так уютно лежали два стакана с чаем и два пончика.
– Сергеев, тебе что надо? – я попыталась сделать равнодушный вид и не глядеть на пончики.
– Ничего, – как-то подозрительно добродушно ответил Сергеев,
– Я просто подумал, чего тебе в очереди стоять. Ну, в смысле, я тебя угостить могу.
Я, наверное, очень широко открыла рот от удивления, потому что Сергеев поспешил добавить: – Все равно мне два пончика достались случайно…
Я кивнула и покорно поплелась за ним к столику, попутно размышляя, что с ним такое приключилось.
– Марка, ты чего молчишь-то? Как воды в рот набрала, – сказал Сергеев, допивая чай.
– Сергеев, я когда кушаю, предпочитаю молчать и тебе советую, а то смотри, подавишься, – решила я блеснуть своим красноречием.
– Ну ладно!, – согласился мой собеседник и ушел, оставив меня сидеть в полном недоумении. Нет, все-таки интересно мне, что с ним случилось. Такой милый и хороший стал ни с того, ни с сего… Может, весна на него так дурно повлияла, втрескался в кого-нибудь типа Зойки Галкиной из седьмого «б». А прослежу-ка я за ним. Любопытство, как говорят, не порок.
Эх, замерзла уже… Варежки еще дома, как назло оставила. Притаившись за углом родной школы, я не сводила глаз с ее крылечка. Уже как минут 20 не сводила. Да где носит этого Сергеева?! Так все на свете можно себе отморозить! Может, зря я напридумывала себе, что самый заядлый двоечник нашего класса сегодня какой-то странный? Ну, даже если и так, мне какое дело? Вместо того, чтобы спокойно отправится домой в тепло и уют, поближе к маминым ватрушкам, я тут как полоумная торчу за школой, выслеживая Сергеева.
О! Здравствуйте, я ваша тетя! Собственной персоной. Сергеев вальяжной походкой (как и положено двоечникам) вышел из школы. Сумка на плече, куртка, шапочка. Вроде все как обычно. Сергеев как Сергеев. А вот я дура! Стою тут… Сейчас посмотрим, дорогой странный мальчик, что ты там скрываешь от класса. Но дорогой странный мальчик совершенно никуда не торопился, молча стоял на крыльце, как ни в чем не бывало. Только озирался по сторонам время от времени, как будто кого-то ждал. «Ну вот чего ты стоишь, как памятник Ленину на Красной площади, а?» – Думала я с досадой. Прошло пять минут, десять… Сергееву, по-видимому, было тепло. Он стоял с таким загадочным видом.
Так! Все! Ну его, этого двоечника. Я домой! Резко развернулась и быстро пошла в сторону дома. Срочно теплую ванну мне и чай с малиновым вареньем. Только бы не простудиться – экзамены на носу.
– Маркина! Маааркиина! – звонко разнеслось эхом по зимнему школьному двору.
– Слушаю! – Пришлось мне остановиться и обернутся. Сергеев легко перескочил через три ступеньки крыльца и уже бежал ко мне. М-да, только этого мне и не хватало для полного счастья. Прощайте, мамины ватрушечки!
– Чего тебе, Сергеев? – попыталась я выдавить замерзшими губами улыбку.
– Мне? – он улыбнулся, что само по себе было необычно, – ничего. Я это… нуу… слушай, Маркина, можно тебя до дома проводить?
Вот это номер! Меня? Сергеев? До дома?
– Можно, – неуверенно сказала я.
Мы стояли, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Ух, прям романтика! Я качнула головой, чтобы прогнать наваждение: – Пошли, что ли.
Мы неторопливо направились в сторону моего дома.
– А ты с кем на выпускной идешь? – совсем застав меня врасплох спросил мой провожатый.
– Я? Честно говоря, еще не думала. А ты что, решил составить мне компанию? – не хотела произносить это вслух, но получилось все само собой .
– А что ты скажешь, если я отвечу да? Если ты не против… – на полном серьезе сказал Сергеев. Возражать я не стала, но: – Знаешь, как-то так нежданно-негаданно…
– Значит, договорились? – Сергеев, казалось, очень рад был моему ответу. И мне на душе, почему то тоже стало тепло. Мы молча шли довольные, улыбающиеся, разве что за руки не держались для полной картины умиротворения.
– Наташа, – он впервые за все школьные года обратился ко мне по имени, – давай я твою сумку понесу, что ли.
Вот это поворот! Я машинально передала ему свою сумку. Он ее легко забросил на плечо, и мы пошли по пустынной в этот час аллее, все ближе к моему дому.
Меня одолевали разные мысли: и реальные, и вполне фантастические. «Так парни обычно провожают до дома девушку, которая им очень нравится», – крутилось у меня в голове. Неужели Сергеев ко мне неравнодушен? Не может быть! А как же дергание за косичку в первом классе? А подкинутая лягушка в портфель в пятом? А череп в кабинете биологии на моей парте в девятом классе?..
А Сергеев будто прочитал мои мысли: – Наташка, ты поступай как хочешь, но я тебе все равно скажу: ты мне очень нравишься!
Я остановилась как вкопанная. Наши глаза встретились.
– Давно! С первого класса. Как увидел тебя тогда на линейке первого сентября с белыми огромными бантами, с веснушками и васильковыми глазами на пол лица.
Я опустила глаза. Вроде до дня Святого Валентина еще далеко… А тут признание. Приятно! И сейчас, стоя в морозный обычный день на заснеженной тропинке аллеи глядя в карие глаза Сергеева, я вдруг отчетливо поняла, что любовь все-таки существует. Пусть и не такая как в книгах – с первого взгляда и на всю жизнь… На самом деле мне этот мальчишка тоже нравился. Пускай не с первого класса, но… Сергеев всегда выделялся для меня из общей массы. А все эти лягушки, косички, черепа – это обычное проявление внимания мальчика к девочке в силу своего возраста… И теперь, когда нам по 15, я это поняла. Как в первом классе мальчик может сказать девочке, что она ему симпатична? Правильно! Только как следует дернув ее за косичку.
Мы незаметно дошли до моего дома. По дороге болтали обо всем на свете: и о контрольной по физике, которую завалил весь наш класс, и о предстоящих экзаменах, и о наших Ромео и Джульетте (Машке и Денисе с десятого «б») … Болтали и смеялись. Мне почему-то так было с ним легко, как будто он меня каждый день вот так домой провожает.
– Ну вот, мы и пришли, – сказала я, когда мы приблизились к подъезду.
– Я вижу, – Сергеев улыбнулся, – тогда до завтра? – с какой-то, как мне показалось, надеждой в голосе спросил он.
– До завтра!
«По-моему, это и есть первая любовь», – подумала я в тот день, уже засыпая.