Я не помню, когда начала танцевать. Такое ощущение, что я танцевала еще до своего рождения. Не знаю, как это объяснить. Но всю мою жизнь мне казалось, что умелая душа направляет непослушное деревянное тело, ведет его за собой, заставляя двигаться каждую часть тела – от головы до кончиков пальцев ног. Иногда я сама поражалась, откуда я все это умею. Видимо, моя душа танцевала уже целую вечность. Целую вечность бесконечно одиноких лет, бесплотная, способная выразить танец лишь едва уловимым потом ветра, да колыханием материи, которую мы, смертные, придумали называть эфиром.
И, наконец, моя душа обрела возможность воплотить движение в жизнь. Не скажу, что ей достался материал самого высокого качества – наверное, я была слишком низкой и пухлой, чтобы претендовать на звание «прекрасного лебедя», но танцы сделали свое дело. Изо дня в день моя душа заставляла тело двигаться, делая его сильнее и стройнее. Движения становились изящными и точными. Как неопытный скульптор вначале орудует дрожащей рукой, так и я начинала с дрожи. Но со временем художник учится одним махом руки отсекать все лишнее. Так и в танце. Ты начинаешь понимать, какое движение нужно сделать, чтобы получить произведение искусства, достойное самой высокой оценки.
Мой талант не укрылся от родителей. Лучшие школы, лучшие учителя, лучшая одежда для танцев, международные конкурсы и выступления в лучших залах мира. Я делала уже заученные движения, отточенные до такой степени, что они стали казаться мне самой фальшивыми, как будто творила не рука скульптора, а ножи какого-то адского станка, штампующего одну за другой одинаковые детали конструктора.
И вот, однажды, меня попросили выступить на обычном уличном шоу на дне рождения моего родного городка. Вот он! Шанс вырваться из опостылевшей оранжереи! Недолго думая, я согласилась, несмотря на протесты родителей и наставников. В день мероприятия на улице шел дождь. Мама принялась слезно умолять отказаться от моей затеи. По ее словам я могла подскользнуться, замерзнуть, простудиться, умереть… Только в тот момент я поняла, насколько нелепо звучит предостережение «ты можешь промокнуть под дождем!». Под ним можно и нужно мокнуть! Я буду танцевать под дождем!
Я никогда не забуду это выступление. Я выходила на сцену, все еще находясь под хрустальным колпаком, как роза в сказке про красавицу и чудовище. Но первый взмах руки разрушил купол, который осколками упал к моим ногам. Мне больше не нужно было бояться, больше не нужно было сдерживать душу, заставляя ее повторять заученные движения. Мне не нужно было больше танцевать – теперь танцевала Она, я предоставила тело ее воле.
Искусство – это жизнь. Мы научились создавать жизнь в пробирке, мы можем так же производить искусство, включая тонкий расчет, продумывая каждое движение или слово. Этот способ не так плох, иногда он необходим. Но природа задумала так, чтобы жизнь зарождалась в порыве страсти, в минуты, когда ты испытываешь целую симфонию чувств – любовь, нежность, наслаждение, когда ты отдаешься порыву, и для тебя существует только этот миг…
Я помню струи дождя, бегущие по моему лицу и громкие аплодисменты зрителей. Момент творения неуловим, он проноситься вспышкой и угасает – свет затухает где-то вдали, и ты остаешься в кромешной тьме. Но ты можешь вернуть эту вспышку. Ты можешь превратить свою жизнь в бесконечное шоссе для светящихся сполохов.