Смеркалось. Наступал вечер,типично прибалтийский для того времени года, которое именовалось весной, но вполне могло быть осенью. Небо было затянуто тёмно-серыми облаками, которые сочились смесью снега с дождём, падавшей косо на землю под пронизывающим ветром.
И казалось, что лета теперь уже никогда не будет, а минувшее лето просто приснилось.
Виктор терпеливо ждал автобус, который в это время обычно задерживался из-за "пробок". Слава богу, на сей раз опоздание было небольшое. Виктор вошёл в салон, бросил сумку на сиденье "по ходу" чтобы занять место, завалидировал проездной билет, и устроился поудобнее. До микрорайона, в котором он проживал, езды было сорок-сорок пять минут. Как обычно, салон был заполнен на сто процентов, и как обычно, люди ехали в абсолютном молчании. Такое впечатление, что на время поездки они все внезапно онемели. Ни разговора, ни смеха, ни даже улыбки. Лишь в случае сигнала мобильника краткий ответ по-латышски или по-русски:"я в автобусе, потом перезвоню". Люди не хотели даже в микроскопической степени приоткрывать свою жизнь, потому, что само существование давалось им нелегко, и они боялись чем-то ещё больше ненароком усложнить его, произнеся какую-либо фразу, которая может быть использована им во вред, особенно если эта фраза будет произнесена не на титульном языке.
Ехали люди не успешные, отброшенные радикальными политическими и социально-экономическими переменами на обочину жизни: низкооплачиваемые работники, пенсионеры, безработные. Одеты все были довольно просто, но по погоде.Маршрут автобуса заканчивался в жилмассиве, застроенном жилыми домами ещё в советское время. Когда-то его обитатели были нужными обществу, они работали на крупных производственных предприятиях и производили нужную для государства продукцию.Теперь не стало того государства, стали не нужными те предприятия, и сами они со своей квалификацией и образованием оказались не нужными. Кое-как им удавалось выживать, но это выживание было безрадостным.
Более успешные ездили в собственных автомашинах и в основном в другие дома.
У них жизнь была другая, и одежда другая, и понятия другие, они с пренебрежением относились к тем, кто ездит общественным транспортом.
Виктор ехал домой, в свою квартиру, в которой уже несколько лет он жил один, после смерти сына, а потом жены. В девятиэтажном доме,в котором все квартиры были давно приватизированы, по крайней мере в двадцати из них жили абсолютно одинокие люди, тоже потерявшие своих близких. Но контактов между ними почти не было, видимо, люди опасались, что сложение горестей и печали только усилит переживания. Каждый инстинктивно стремился знакомиться и водить компанию с теми, у кого в жизни горьких потерь не было, ситуация была удачливей, чтобы почерпнуть от них и себе немного радости. Все мы хотим радости в жизни, и живём в поисках радости, и каждый ищет свою дорогу к ней. Но случается, что активные поиски радости быстро приводят к большой печали, и печаль надолго поселятся в душах людей.
В Риге немало квартир фактически вообще пустовали, поскольку молодые и среднего возраста жители целыми семьями уехали на заработки в богатые страны ЕС.
Поэтому в вечернее время далеко не во всех окнах горел свет и почти не слышна была музыка, словно дом тоже погружался в состояние печали и скорбного молчания.
Виктор, как и его немногие знакомые, оставшиеся в Риге, но потерявшие своих близких, спустя несколько лет стал искать себе пару из числа тех, на кого горе ещё не поставило свою печать. Он хотел найти женщину, хотя бы немного похожую на покойную жену Ренату, если и не внешне, то хотя бы по характеру.
Может быть, разводную, пусть со своим взрослым сыном.
Это помогло бы ему несколько уменьшить тоску о погибшем сыне.
Его сын был его гордостью. Высокий, хорошо физически развитый, образованный,умный.
Он не потерялся в " эпоху великих перемен", сумел организовать серьёзный бизнес в области высоких технологий и достичь неплохих успехов.
-Моя будущая жена никогда не будет работать!-, заявлял он.-Она будет заниматься только домом и детьми! И вы, мои родители, будете жить безбедно, вы это заслужили.
Так он думал, к этому стремился. Он планировал семью с тремя, по меньшей мере детьми, жалея, что в детстве у него не было брата.
Но он был слишком порядочен и слишком доверчив, переняв эти качества по наследству. В советское время они особенно жить не мешали, но крайне осложнили жизнь в период жестокой конкуренции и дикого капитализма.
На несколько дней сын Игорь улетел в Грецию на отдых. В это время его партнёр сумел захватить все активы фирмы, перевести всё на кодовый счёт в офшорную зону и обзавестись новыми документами. Встретив Игоря, партнёр привёз его домой, там они немного выпили по случаю приезда, только Игорь получил порцию такого яда, который практически не оставляет следов.
Не оставил следов и партнёр, вечером он вылетел в одну страну, потом в другую, видимо, изменил внешность, имя и национальность, и живёт, наверное, в своё удовольствие, пока его не настигнет Божья кара. От суда человечьего он сумел уйти.
Виктор сам был в отъезде. Обнаружили сына только спустя неделю, и это было ужасно.
Потом были похороны, потом был инсульт у жены и её смерть, а потом и у самого Виктора случился инфаркт.
Что бы ни говорили и ни писали, но горше всего для отца хоронить собственного сына.
Это потеря невосполнимая.
А жена...тоже велика печаль, но может найтись относительная замена. Только кто знает, какой окажется замена? Медлить, конечно, не стоит, но и спешить не надо.
Принято думать, что все женщины по сути своей добросердечные, сострадательные, ласковые. Это не так.
Рыночные отношения глубоко вошли в обыденную жизнь, всё стало продаваться и покупаться, в том числе и женщины.
Среди них стало ощутимо больше прагматичных, циничных, завистливых, жестоких, более жестоких иногда, чем мужчины.Он это знал, ощутил ещё во время пребывания жены в больнице, и не хотелось попасть на такую. Невольно он искал хотя немного похожую на покойную жену. Главное, чтобы она не была злой. Говорят, в собачьем мире что чаще кусаются именно самки, а не самцы.
Но найти себе подходящую пару для совместной жизни оказалось очень непросто.
Вот тогда и возникла проблема одиночества. Виктор не любил и не хотел жить один. Он стал искать через агенства, пытался знакомиться на улицах, в транспорте.
Оказалось это очень непростым делом при всём богатстве выбора.
Замужние женщины отпадали, он не хотел начинать новую жизнь с конфликтов. Свободные женщины, прежде всего вдовы, не горели желанием организовать постоянную семейную жизнь с одиноким мужчиной, у которого чересчур большая квартира, требующая уборки, но небольшой заработок. И при знакомстве, с места в карьер, ставили свои условия, которые Виктору остро не нравились. Они казались ему жёсткими, чересчур прагматичными неприветливыми, которые заботятся только о своей выгоде и своих удобствах.
Может быть, влияла на такое восприятие жизни холодная, промозглая погода, обычная для стран Балтии, к которой Виктор, уроженец Краснодарского края, так и не привык.
Но кто ищет, тот всегда находит, хотя, может быть, не совсем то, что искал.
Во время одной из прогулок по взморью ему встретилась Элеонора.
Ах, какая женщина!-подумал Виктор,-обязательно надо заговорить и попробовать познакомиться, вдруг получится?
У него получилось. Он был вежлив и остроумен одновременно, и ещё интересен внешне для женщин за пятьдесят. Элеонора была свободна после расставания с мужем, который недавно уехал в США, как она потом сказала, с молоденькой сучкой.Вообще Элеонора, как говорится, за словом в карман не лезла. Могла сказануть такое, что сам Виктор бы постеснялся, несмотря на рабоче-крестьянское происхождение. Образование, конечно, шлифует личность, но основа остаётся. Но Виктору на первых порах её раскованность даже нравилась. Она была самоуверенна, пожалуй, даже высокомерна, энергична, и всегда знала ответы на все вопросы бытия. Выглядела очень эффектно, одевалась прекрасно, поскольку был не только вкус, но и соответствующее материальное обеспечение, зарплата у неё была по латвийским меркам очень даже неплохая. Двое взрослых детей, сын и дочь, работали в Германии, уже нормально устроили свой быт, и даже иногда делали матери ценные подарки. Всяких колье, кулонов, колец и брошей у Элеоноры было сколько душе угодно. Но не это привлекало Виктора, вовсе нет. Ему нравился её ум, оптимизм, внешняя привлекательность, он потянулся к ней всей своей измученной душой, в жажде уменьшить свою печаль ежедневной дозой счастья, успеха, который, казалось, излучала Элеонора. И ей он, видимо, приглянулся. Она быстро осознала, что вдвоём с Виктором они смотрятся прекрасной парой, и любила позировать местным фотографам. Были у неё и попытки наладить его холостяцкий быт, и надо сказать, что кухня после её усилий стала выглядеть явно лучше. Всё вроде бы устраивалось неплохо, но постепенно началось охлаждение.
Виктор уже не мог всегда соответствовать Элеоноре в вечерних развлечениях, это было ему физически трудновато. Но скидки на не очень здоровое сердце ему не полагалось, она просто не брала это в голову. Поэтому иногда он оставался дома, и Элеонора ездила на всякие тусовки, как она говорила, с подругой. Кроме того, у неё было стойкое убеждение, что мужчина должен платить за всё, а у Виктора финансовые средства были всё-таки ограничены. Вскоре выяснилось, что Элеонора вспыльчива, легко обижается сама, но ещё легче обижает того, кто рядом, и при этом подозрительна и страшно ревнива. Всё это обрушивалось на Виктора, и любое его оправдание лишь распаляло её. Только что она мило улыбалась, и вдруг, вроде бы ни того, ни с сего, скандал, истерика и желание расстаться немедленно и навсегда.
Терпение Виктора иссякало. Радость от общества с успешной Элеонорой таяла не по дням, а по часам. Через некоторое время Элеонора стала ронять фразы об очень толковом некоем Шапкине, о том, что с ним очень интересно, и Виктор насторожился.
Узнав, что Элеонора собирается посетить концерт заезжей знаменитости, он отговорился от сопровождения состоянием здоровья, и якобы в очередной раз остался дома.
На самом деле, спустя полчаса взял такси, и поехал на концерт. Билеты в продаже ещё были. Он вошёл в зал и сразу увидел Элеонору рядом, видимо, с Шапкиным, который по-хозяйски держал её руку в своей руке.
Былая радость полностью покинула его сердце, и на смену ей пришла новая печаль, которая вобрала в себя и прежнюю тоже. Они расстались, правда, без истерики и скандала, всё-таки Элеонора была умной женщиной.
Он вернулся в свою одинокую, унылую, но спокойную жизнь, и дни потекли, похожие один на другой. Никаких событий особых не происходило, кроме очередной жестокой простуды, которую надо было самостоятельно преодолеть. Что ж, надо как-то жить, и жизнь потекла прежняя, экономная и скучноватая. Телевизионные шоу его тоже перестали привлекать, и к спортивным передачам он тоже стал равнодушен, смотрел только новости.
Казалось, ничего в его жизни уже не случится, и дело просто будет идти к естественному угасанию.
Однако спустя пару месяцев после расставания с Элеонорой в его жизнь ворвалась неожиданная информация, и тоже нерадостная.
Позвонил старый друг Алексей, и сказал, что а результате теракта в Анкаре искалечена Лидия, и ему её жалко, он хочет поехать в Турцию.
Виталий вспомнил увлечение Алексея два года назад. Тот познакомился с очень эффектной блондинкой, преподавательницей музыки, и увлёкся ею не на шутку.
Алексей тоже был вдовцом, и тоже спустя несколько лет после смерти супруги стал искать доступной радости в жизни. Лидия была тоже умна, образованна, хорошо одевалась, состояла в разводе с мужем, который уехал в Россию,и жила в собственной двухкомнатной квартире в районе Межапарка. Она была не прочь завязать тесные отношения с Алексеем, у которого был небольшой бизнес в сфере торговли хозтоварами,
что позволяло вести относительно безбедный образ жизни. Правда, Лидия тоже была моложе Алексея на двенадцать лет, но вроде бы не придавала этому значения, даже немного шутила по этому поводу.
Но спустя два месяца после знакомства она собралась поехать отдохнуть в Турцию, сказав, что хочет согреться под восточным солнцем. Алексей хотел тоже поехать вместе с ней, но она сказала, что у них собралась своя компания, и Алексей пока в неё не вписывается. И улетела.
Через две недели она вернулась, но не одна, а с крепким мачо, значительно моложе её.
Она сообщила, что нашла своего идеального мужчину.
Идеал выглядел весьма внушительно, и звали его Азиз. В этом уже не было ничего необычного, в Европе стали привычными имена Мустафа, Азиз, Муса, Ибрагим и т.д.
Европа стремительно менялась в национальном отношении.
Лидия продала свою квартиру и уехала жить к Азизу в Турцию с радостью во взоре.
Но через год она Азизу надоела,тем более, что она не хотела безропотно выполнять обязанности восточной жены, и он её в одночасье заменил молодой сирийкой.
Лидия осталась без средств, и вынуждена была искать работу, но по специальности устроиться не получилось, и она стала работать кассиром на автостанции, где однажды и прогремел взрыв, устроенный террористом -смертником, и она лишилась слуха и обеих ног...Алексей после отъезда Лидии в Турцию сильно переживал, как это часто у славян бывает, сильно запил, бизнес развалился, и ему самому пришлось уйти на досрочную пенсию, которой ему едва хватало, и Лидию, которая к тому времени стала гражданкой Турции, содержать уже не мог. Она осталась в Турции тоже с нищенской пенсией, и пришла к ним обоим большая Печаль.Видеться с Алексеем ему теперь тоже не хотелось.
Он сочувствовал ему, но не сегодняшнему, а тому прежнему, толковому и добродушному мужику. Сейчас это был опустившийся пропойца, с трясущимися руками, вороватый и грязный.
Господи, как всё вокруг него изменилось, как быстро разрушилась казалось бы прочная , осмысленная жизнь!
Виктор подумал об этом, и закрыл глаза, вспоминая знакомство с Ренатой, не заметив, как во время воспоминаний к нему пришёл сон о давно прошедшем лете.
Как давно это было! Но ведь было же, да ,было. И сын был, его любимый сын,его наследник, носитель фамилии и продолжатель рода, неплохого рода, однако.
Виктор всё чаще стал задумываться, кому достанется накопленное им за долгую жизнь имущество. Драгоценностей у него не было, но была большая, хорошо отремонтированная квартира, неплохая библиотека, мебель, красивая посуда. Жаль, если всё это выбросят, а квартиру заберёт в собственность государство.
Правда, есть в России племянница. Но это в России, а здесь кто?
А здесь по-прежнему никого. Никого, потому что Алексей уже не в счёт, он уже мало адекватен. Соседи? У них свои заморочки. Чем больше Виктор об этом думает, тем тягостнее у него на душе.
Знакомиться уже ни с кем не хочется. Он будет жить один, пока может сам себя обслужить.
Но одиноким он не остаётся.
Скоро в его квартире поселяется большая Печаль. Когда он готовит нехитрую еду, а потом её поглощает, когда он просматривает газету или смотрит телевизор, Печаль тихо садится в углу комнаты и смотрит на него.
Вечером она приходит к его постели и садится в изголовье.
А когда он уезжает, Печаль остаётся дома, и терпеливо ждёт его возвращения.
Теперь его Любовь стала его Печалью, и он знает, что Печаль будет с ним всегда, до конца его дней.
И во многих домах и квартирах сожителем одиноких людей стала Печаль, её хватает на всех. Это радости на всех не хватает, а печали хватает.
Только у каждого она своя.
Радость жизни оказывается скоротечной, в неё вторгаются неожидаемые события, которые словно переворачивают мир людей наизнанку, и тогда к ним приходит Печаль.
Они живут с нею, и уже не ищут радости, боясь увеличения Печали.