Многие люди хотят просто покоя, и ничего больше. У каждого свое представление о том, где можно обрести желанное. Мне же кажется, что такое место есть у каждого в сердце, туда никто не доберется, никто не сможет отобрать этот величайший дар – разве что вырвет вместе с жизнью.
По-моему, покой – это брести по тропинке вдоль реки. Справа шумит светлый лиственный лес, слева – плещется спокойная река, издалека слышится шум водопада. Закатное солнце золотит верхушки деревьев, окрашивает еще ярко-голубое небо во все оттенки красного. Бесшумно проплывают на закат белоснежные облака, чтобы у границы неба стать золотисто-розовыми. Слышатся голоса птиц, стрекотня белок…
А рядом идет человек, которого, порой, ждешь всю свою жизнь. Он говорит с тобой так, будто вы знакомы с самого рождения. Вам легко и весело вместе, вы знаете друг друга уже очень долго и обсуждаете все, что только можно обсудить. Может быть, он поэт или писатель, а может быть философ или священник. Кто знает? Так ли уж это важно для давних знакомых?
Вы бредете до самой темноты, но ты знаешь – в конце пути ждет приветливый дом, где горят свечи, а в камине жарко полыхает пламя. Там ждет ужин и верные друзья, с которыми приятно проводить время и говорить обо всем, чего желают душа и сердце. После ужина тебя усадят на самое почетное место у камина, в мягкое кресло, и попросят почитать хоть что-нибудь. И ты поддаешься, раскрываешь тетрадь. Листы испещрены ровными строчками слов, написанных твоей рукой, которая держала перо и макала его в медную чернильницу.
Позже ты поднимаешься в свою комнату, утомленный прогулкой. На столе горит свеча, и освещает бумагу, тетради, чернильницы и перья. Но главное – самые разные книги. Они занимают почти все место в комнате, даже стол и подоконник.
Ты ложишься на кровать, и мягкая перина обняла тело, голова утонула в огромной пуховой подушке, теплое одеяло согревает от холода всю ночь. Но еще больше греет тепло дружеских сердец, которые бьются в такт твоему.
И кто-то близкий задует свечу, поправит одеяло, коснется лба ласковой рукой и уйдет, тихонько притворив за собой резную деревянную дверь. Ты подумаешь: «Вот он, покой». И уснешь. И никто не потревожит тебя до следующего дня. Никто, как утвер-ждал Михаил Булгаков: ни безносый убийца Гестоса, ни жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат…