Сегодня особенно не спалось. Соседская собака всю ночь выла. Я просыпалась за ночь раз десять. Шныряла по комнатам туда-сюда. Сегодня поздно вечером мой самолет. Вещи упаковала еще позавчера. Вчера снова переупаковывала. Руки трясутся, наверное от того, что никотин выходит. Ох, а как долго он в меня входил, су...а. Теперь выходит. Выходит вместе с моими паническими атаками и «нехорошо» забытым прошлым.
Я подписала на той неделе кучу документов, глупых, никому не нужных документов, чтобы сегодня улететь. Нафига кучу документов печатать, подписывать, изводить бумагу, чернила, зрение, чтобы в итоге понимать, что эти бумажки никому не нужны? Дуристика. Денег в кошельке немерено - целых три сотни баксов. Зато в одном из моих чемоданов лежит ярко-красное платье и туфли «лодочки», тоже краснючие. Мой самый любимый (с красными камнями) гарнитур, я уже нацепила на себя — это самый дорогой подарок, который я всегда буду носить на себе. И клочок бумаженции, где написан адрес и номер телефона куда мне нужно. А нужно ли? Но, если уже собралась — значит нужно, необходимо, позарез!
А я все «шифруюсь», особенно от своих близких. Так не хочется, чтобы узнали правду о том, что я - не оправданное надеждами, их сокровище. Ой, как не хочется! Поймите! Когда ты вся на виду, как статуя или предмет старинной реликвии, и вдруг — ты оказываешься не столь ценной, не такой почитаемой, и только потому, что надписи нет в углу глиняной таблички, что под ногами твоими или под бюстом твоим должна быть. Кто тебя знает? Что ты? Кто ты? Может быть ты — дешевая подделка?!
Может быть. Может не быть. Я-то знаю кто я! А вы — не знаете. И многие, так и не узнают. А может вам и не нужно было знать. Мало ли кого в жизни вам надо знать. Должна ли я входить в этот список?! Не думаю. Так же - не думаете и вы. И... Пусть будет так.
Такси приперлось. Ключи, сказали, оставлять не обязательно, все равно замки поменяют. Я вышла. Ветер такой, морозный даже, наверное. Я чего-то разрыдалась. Никто не проводит, никто не причитает, никто не сует мне под мышку пакет с едой в дорогу.
Я еду. Еду быстро (точнее, меня везет так таксист). Ему денег зарабатывать, а мне жизнь новую начинать. Или старую прекращать? Не знаю пока. Отчаянно смотрю на ту улицу, по которой в прошлый раз ехала к нему. Так, по-девичьи, думается, что стоит он на перекрестке, и именно меня ждет, чтобы помахать мне вслед и так странно утирает слезу, катящуюся по его левой щеке. Так ладно! Муть! По ходу дела, я в очередной раз схожу с ума. Я скучаю.
Вижу аэропорт. Там вообще никого нет. Так тихо. И мрачно даже. Вижу, вижу! Человек семь стоят и потребляют тот самый никотин. Тот самый, который из меня уже который месяц выходит. Вот думаю, сейчас зайду в здание, а там: родня вся моя, плачет, с прищуренными глазами просит меня не улетать; Он, тот самый, бежит мне навстречу, и так, с хрипотцой, орет мне, что я не имею права без него, ведь такая любовь, столетиями такой ни у кого не было. Я вся порхаю, как бы... А сама думаю, - вот откроется сейчас дверь, зайду туда, и больше не вернусь, потому что возвращаться — плохая примета, и захожу вовнутрь здания.
Никого нет. Никто же и не знает. А с чего ли знать! У всех свое кино, ёлки зелёные! Пусть все живут, как им хочется, а я буду - так, как решилось. Я вам из иллюминатора посылаю воздушные поцелуи, плачу навзрыд, б... Мутит внутри, что же вы меня не останавливаете?! А?! Вы же так без меня не могли все?!
Сидит мужик рядом, на сидении, пристёгнут плотно ремнем безопасности и тихо, так, чтоб никто не слышал, говорит мне, наклонив ко мне голову: «Да, успокойтесь вы! На вас же люди смотрят! Не плачьте так!». А у меня такой немой вопрос в глазах к нему: «Ты хоть раз рвал все по живому, чтобы мясо волоклось за тобой с кровью?! Ты, мамина радость, чувствовал, что такое оставить любовь умирать, растоптанной железными сапогами, того кого любил больше жизни? Ты, су...а, знаешь, как тяжело видеть его фото с другой, при «тогдашнем» кольце на пальце, когда он в глаза твои смотрел, говоря, что ты - жизнь его?!», - если нет, то заткнись и молчи, молчи до тех пор, пока у тебя эта вся «сказка» в жизни не проявится.
Я лечу. Летит со мной вся семья моя, моя любовь, моя память, триста баксов в коричневой сумочке через плечо, мои мысли о новой работе - всё это, моё родное, летит сейчас со мной. Улетает.
Я прекратила плакать и улыбнулась ярким огням нового города, видневшегося из иллюминатора нашего огромного самолета. Такой огроменный город, где-то я раньше его видела. Так же видела с высоты. Я прилетела. Прилетела в самое новое, самое чужое, самое пугающее место на Земле для меня. Но, я — прилетела.
Как хорошо, что все это «малюпусенькое» я написала вчера еще, до того, как вы прочитаете в хронологии событий. Как хорошо, что я не «истерю» сейчас. Как хорошо, что никого не жалею, ни себя, ни кого бы то еще. Как хорошо, что не так страшно. Как хорошо, что есть интернет. Как хорошо, что я взяла с собой все свои самые дорогие вещи, самые дорогие его вещи, свои вещи, наши вещи. Как хорошо, что я здесь буду не одна. Только никому не говорите, что я здесь буду не одна. Вы все будете здесь со мной, до самого конца. Пока я не скажу: «Хватит!»
Слушаю...(Iowa – Три Дня Холода)........
https://www.youtube.com/watch?v=pzt3XUUXGqQ